Текст книги "Жена серийного убийцы"

Глава 12

Восемь лет назад

Кэти

– Да ладно тебе, Кэти! Мы это уже с тобой обсуждали, – сказал Том.

Кэти хотелось решительно ответить, что нет, не было такого! Да, он говорил об этом, и о том, как к этому относится. Сказал, как им надо поступить, а как поступать не следует. Но ничто из этого не было обсуждением, в котором Кэти принимала бы активное участие.

Как это давно уже стало привычным.

Они были вместе уже почти четыре месяца, и в самом начале все шло просто идеально. Том был без ума от нее, и она наслаждалась его вниманием. Все не могла поверить в свою удачу – что она, Кэти Уильямс, стала подружкой потрясающего красавца Тома Хардкасла. Однако блестящие отношения начали понемногу терять свой блеск. В последнее время он стал натуральным занудой – постоянно требовал, чтобы она была только с ним, не позволял ей общаться со старыми друзьями и знакомыми.

– Том, малыш, если ты помнишь, я была против твоего плана. Мы всегда всем курсом ходим праздновать Майский день[10]10
  Майский день (англ. May Day) – праздник весны с уличными парадами и народными гуляньями, который отмечается в Великобритании в первый понедельник месяца.


[Закрыть] – это наша старая традиция…

– Да ладно тебе; нам обоим прекрасно известно, что никому и дела нет до этого Майского дня… Всем просто нужен повод, чтобы повидаться и перепихнуться с кем-нибудь, как в старые добрые времена. Теперь у тебя есть я. Разве ты не предпочла бы провести праздничный день в моей компании, а не со своими бывшими однокурсниками? Я все спланировал: пикник в парке – с шампанским, не меньше! – потом романтическая прогулка по Риджентс-каналу и… особый сюрприз… – Тут Том схватил Кэти за руку и со смехом закружил ее на месте, как в танце. – Правда, детка, тебе это понравится! Просто жду не дождусь, чтобы отдать его тебе.

Кэти наконец сдалась.

– Ну ладно, ладно… – произнесла она. – Я всем напишу и объясню, что мой потрясный парень собирается преподнести мне сюрприз и что мы организуем встречу как-нибудь в другой раз.

– Ах ты моя девочка! – улыбнулся он.

Вытащив свой мобильник из сумочки, Кэти принялась набирать эсэмэску. Том сидел рядом, внимательно наблюдая за ней. Она даже слегка отвернулась, чувствуя себя неловко из-за того, что он заглядывает ей через плечо – как будто не верит, что написано будет именно то, о чем договаривались. Кэти нажала на «отправить», сунула телефон в карман, и Том отодвинулся. Плечи у Кэти поникли. Она так ждала этой встречи со своими однокурсниками!

– Кофе? – спросил он.

– Давай.

Кэти посмотрела, как он исчезает на кухне, прежде чем опять вытащить телефон и по-быстрому отправить еще одно сообщение – Айзеку, с извинениями за отказ от их обычных планов. До Тома он был единственным человеком, которому она всегда доверяла. Но, похоже, Айзек ей больше не нужен.

Если верить Тому, теперь он сам является всем, что ей когда-либо потребуется.

Том

Мне очень хотелось провести время с Кэти. Только она и я, а не ее недоразвитые дружки и подружки. Почему ее по-прежнему тянуло тусоваться с ними, было выше моего понимания. Я убил столько времени на организацию идеального романтического дня для нее… Не какой-нибудь там разгульной пьяной вечеринки, как у всяких малолетних балбесов. Студенческие годы у них уже давно позади – и долго они собираются вести себя подобным образом?

Я не соврал, когда сказал ей, что у меня есть сюрприз. Я собирался показать этой ее компашке, как с данного момента все будет происходить.

Глава 13

Бет

Сейчас

Они не могут скрыть шепотки за приложенными ко рту ладонями. Может, мы и в детском садике, но мы взрослые люди – и я знаю, что шепчутся они обо мне. Вернее, о Томе. Мне нужно прямо сейчас решить, как себя вести. Можно сделать вид, будто абсолютно ничего не случилось, – поначалу я склоняюсь именно к этому. Тем более что все это может очень скоро благополучно разрешиться. Максвелл сказал, что полиция имеет право задерживать Тома без предъявления обвинения не более двадцати четырех часов, которые истекают в восемь вечера, но при этом он считает, что они будут ходатайствовать о продлении срока. Я обратила внимание, что Максвелл не стал особо вдаваться в подробности, но мой разум впал в такой ступор, что я просто не сумела задать ему какие-то внятные вопросы. О таких вещах я знаю только из телика – из «Двадцати четырех часов в полицейском участке»[11]11
  «24 часа в полицейском участке» (англ. 24 Hours in Police Custody) – британский документальный телесериал, рассказывающий о работе уголовной полиции Бедфордшира.


[Закрыть]. И в курсе, что в случае тяжкого преступления полиция имеет право задерживать людей и дольше, чем на сутки, если есть на то веские основания. Единственной полезной информацией, которую я вынесла из нашего одностороннего разговора с Максвеллом – и единственным проблеском надежды, – стало то, что если даже полиции удастся вытребовать максимальные девяносто шесть часов на то, чтобы предъявить Тому обвинение, то при отсутствии достаточных доказательств по истечении данного срока они обязаны освободить его.

Как бы Максвелл ни надеялся на такой исход, всегда есть вероятность, что он ошибается и Тома так и не выпустят. Мне нужна уверенность в том, что я сумею защитить себя и Поппи, как говорится, «здесь и сейчас». Я не настолько наивна, чтобы думать, будто могу просто спрятать голову в песок, – прекрасно понимаю, что будет неразумно и невыгодно игнорировать происходящее. Мне нужно собраться с силами и смело предстать перед лицом всех этих мамаш.

Поцеловав Поппи на прощание и передав ее воспитательнице, направляюсь к шушукающимся родительницам. Их лица застывают при моем приближении – все отводят глаза в разные стороны, чтобы не встречаться со мною взглядом.

– Доброе утро, – спокойно и негромко приветствую я их. Печально улыбаюсь, но тут же теряю контроль над собой и закрываю руками вдруг сморщившееся и залитое слезами лицо.

– Господи, Бет… – Какая-то женщина, чье имя я не могу вспомнить, подбегает и кладет мне руку на плечо. – Вы в порядке? Мы просто не могли не слышать, что…

Чувствую на себе другие руки, поглаживающие мне спину и плечи, пока меня осторожно выводят на улицу. Несколько обнадеживающих голосов перебивают друг друга.

– Это так ужасно, что я не могу… – Судорожный всхлип не дает сформироваться остальным моим словам.

– Вы сейчас в свое кафе? – спрашивает Джулия, мать тройняшек. – Мы вас проводим. Пошли.

И меня тащат прочь от садика в сторону «Поппиз плейс». Я нахожусь в самом центре банды местных мамаш – на данный момент я полностью защищена.

* * *

Войдя в кафе, пятеро мамочек усаживаются за самый большой круглый стол в глубине помещения, а я занимаюсь приготовлением латте. Люси вопросительно смотрит на меня, изогнув правую бровь.

– Я что-то пропустила? – спрашивает она.

– Ну, если ты спрашиваешь, то да, так и есть.

– Ты вообще как? Что-то ты как в воду опущенная… – Беспокойство искажает ее тонкие черты. – С Поппи все в порядке?

Шипение штуцера, подающего пар в молоко, на пару минут препятствует продолжению разговора. Когда напитки готовы, кладу руку на запястье Люси и говорю ей, что полностью введу ее в курс дела после того, как все уйдут, хотя в двух словах: Тома отвезли в полицейский участок Банбери, чтобы помочь полиции в каком-то расследовании. Рот ее изумленно округляется, но она быстро приходит в себя, коротко кивает мне и сочувственно улыбается.

– Прошу вас, дамы. За счет заведения. – Ставлю поднос с латте на стол и, неуверенно улыбаясь, подсаживаюсь к ним.

– Итак, Бет, как ты себя чувствуешь? – тут же захлебывается словами Элли. – Должно быть, это был натуральный шок! Я хочу сказать… Том? Неужели они и вправду думают, что он способен причинить вред этой бедной девушке?

– В газетах сплошь вранье, – решительно говорю я. – Понятия не имею, с чего они взяли, что им это сойдет с рук. Честно говоря, сегодня утром я даже не хотела выходить из дома!

Слезы опять туманят мне зрение. Вновь чувствую на себе сочувствующие руки, когда опускаю голову на ладони на столе и позволяю вырваться рыданиям.

– О, милочка, все мы стоим за вас горой. Постарайтесь не волноваться. Они ведь не предъявили ему обвинения, верно? – спрашивает Джулия.

– Нет. И как только они поймут, что он не имеет абсолютно никакого отношения к исчезновению этой девушки, то отпустят его, я в этом абсолютно уверена. Но все равно люди будут говорить, что дыма без огня не бывает. О нем написали в газете! Его имя запятнано, как теперь и мое. Чертовы журналюги! Это может разрушить нам жизнь. – Еще один всхлип сотрясает мое тело.

– Послушайте, что бы ни случилось, все любят это кафе – вы проделали такую потрясающую работу, и люди все равно будут и дальше приходить сюда. Конечно, пойдут сплетни, это неизбежно. Но правда все равно восторжествует! – театральным тоном провозглашает Джулия, словно произнося речь в суде. – Это не остановит клиентов, входящих в эти двери, и я обещаю, что вас с Поппи обязательно поддержат.

Это самое продолжительное и содержательное общение, какое только было у меня с клубом местных мамаш за те два года, что я здесь живу. Но все это замечательно – вся эта поддержка и сочувствие, – только пока они думают, что Том невиновен. Они могут столь же быстро наброситься на меня и сожрать, если произойдет худшее и ему предъявят обвинение.

«Этого не будет», – говорит голос в моей голове.

К счастью – по крайней мере, сейчас, – вроде как зря я настолько боялась с утра выйти из дома. У нас с Поппи пока все путем. А если Максвелл должным образом выполнит свою работу, Тома скоро освободят, и вся эта история останется разве что в деревенских сплетнях. Сплетнях, которые быстро переключатся на что-нибудь еще. И, вообще-то говоря, наконец-то я стала достаточно интересна местной публике, чтобы быть допущенной в тот тесный дамский кружок, в который мечтала проникнуть с тех самых пор, как переехала в Лоуэр-Тью. В конце концов, шокирующее задержание Тома все-таки принесло с собой и что-то позитивное.

* * *

Медленно тянется день, а в голове все продолжает прокручиваться недавний разговор с мамашами из детского садика. Пытаюсь занять себя – протираю столики, надраиваю до блеска стойку, аккуратно расставляю чашки, – но считаю минуты до того, как настанет время уходить, чтобы забрать Поппи из садика. Вдруг в кармане фартука начинает вибрировать мобильник. Протягиваю руку, чтобы достать его, но тут же отдергиваю ее. Безответственно игнорировать звонок, но мысль о том, какие новости он может принести, наполняет меня ужасом. Ничего, если так уж надо – перезвонят. Разберусь с этим позже.

Рассказываю Люси о том, что произошло. Не слишком подробно – примерно так же, как и в случае с Джулией и остальными. Самый минимум, чтобы удовлетворить ее любопытство, не более того.

После этого Люси выглядит притихшей и до конца дня почти со мной не заговаривает. И ничего не напевает, что на нее совершенно не похоже. Поначалу мне подумалось, что просто из вежливости – что ей не хочется казаться чрезмерно счастливой или веселой после моих новостей. Но потом начинаю чувствовать, что за этим кроется нечто большее.

Уже собираясь уходить, говорю:

– Что-то ты сегодня какая-то необычно молчаливая, Люси… У тебя всё в порядке?

– Все нормально, – коротко отвечает она, не глядя мне в глаза.

Не хочу давить на нее. Во мне начинает копошиться червячок беспокойства. Люси явно нервничает. Почему?

Но сейчас у меня нет времени в это углубляться. Пока натягиваю куртку, она слабо улыбается мне и прощается до следующего утра. Ухожу с каким-то неловким чувством – и никак не могу выбросить из головы крепко засевшую в ней мысль: Люси не верит, что Том невиновен.

И у меня такое ощущение, что не она одна.

Глава 14

Бет

Сейчас

Выйдя из кафе, наконец достаю телефон. Звонил Максвелл – судя по всему, не один раз. И еще отправил несколько сообщений с просьбой срочно связаться с ним. Находится также пропущенный звонок с какого-то скрытого номера. Может, это от Тома? Не знаю, есть ли у него возможность пользоваться телефоном, или что именно я хотела бы ему сказать, если б ему разрешили. Это если я вообще захочу с ним разговаривать – что бы ни происходило, у полиции явно что-то на него есть, иначе б его не задержали. И если я все-таки заговорю с ним, в моих словах будут звучать гнев, огорчение и обида, а не поддержка, в этом я не сомневаюсь. Но если я не сделаю этого прямо сейчас, то понятия не имею, когда у меня появится такая возможность.

Глаза сами собой смотрят в землю, но я стараюсь взять себя руки. Быстро шагая по улице, заставляю себя держать голову прямо, независимо оглядываясь по сторонам. Коротенький маршрут до садика проходит как раз мимо дома, и я размышляю, не стоит ли мне туда заскочить – чтобы перезвонить Максвеллу без посторонних ушей. Нет, не стоит. Пройду-ка мимо. Пусть реальность еще хотя бы чуть-чуть побудет под замком – боюсь услышать то, что он хочет мне сообщить. Сильный ветер вздымает опавшие листья, студеный воздух бьет в лицо. Мои длинные каштановые пряди падают мне на глаза, и когда я смахиваю их с лица, сразу вижу то, что впереди.

Резко останавливаюсь.

На дорожке перед моим коттеджем – множество беспорядочно припаркованных автомобилей с распахнутыми дверцами, словно брошенных в спешке.

Полицейских автомобилей.

Содрогаюсь всем телом, когда застываю на месте, уставившись на эту сцену. Заставляю свои враз ослабевшие ноги двигаться в ту сторону.

Что, черт побери, происходит?

Позади меня с визгом тормозов подкатывает еще одна машина. Быстро оборачиваюсь, почти надеясь, что сейчас она собьет меня, но автомобиль резко останавливается. Ругаю себя за то, что вообще допускаю подобные мысли. Поппи нуждается во мне.

С места водителя едва не вываливается Максвелл, лицо у него свекольно-красное.

– Я уже вам обзвонился!

Голос его суров. Сперва я оскорблена тем, что он меня так вот отчитывает, и хочу сказать, что сегодня у меня было полно дел и что я как раз собиралась перезвонить ему, но ситуация явно серьезная, так что придерживаю язык. Хлопнув дверцей, адвокат проносится мимо меня к полицейским в форме, стоящим у входа в мой дом. Они обмениваются несколькими словами, после чего вижу, как к нему подходит элегантно одетая женщина с прямой осанкой и рыжеватыми светлыми волосами. Она показывает ему листок бумаги, который он вырывает у нее из рук, несколько секунд изучает, а затем возвращает ей и направляется ко мне. Я почти не двигаюсь. Глухо колотит пульс, когда Максвелл сообщает мне, что у полиции есть ордер на обыск, позволяющий изъять и вывезти все, что может иметь отношение к обвинению в убийстве. Оцепенело отдаю свой ключ.

Что они рассчитывают найти?

Глава 15

Том

Сейчас

– Спрашиваю еще раз, – говорит детектив-инспектор Мэннинг, и на его красном лице ясно написано раздражение. – Где вы находились? Мы знаем, что на работе вас так и не было.

– Предпочитаю воздержаться от ответа.

Просто не могу поверить, что только что произнес эту фразу! Хочется опустить голову, дать себе хорошую пощечину. Слово «виновен» так и стучит у меня в голове. Господи, если б я следил за этим допросом по телевизору в безопасном уюте своей гостиной, то был бы почти готов запустить пультом в экран! В свою собственную дурацкую физиономию. Но не думаю, что у меня есть какие-то другие варианты – Максвелл непреклонен касательно того, что с этого момента мне следует наглухо заткнуться, и хотя я пошел против его предыдущего совета, теперь это кажется лучшим и единственным выходом. Больше нельзя давать им ничего, что они могли бы использовать против меня.

– На записях с камер наблюдения на вашей обычной железнодорожной станции вас нет, и коллеги по работе ничего не знали о вашем местонахождении. Вы не слишком-то откровенны касательно того, были ли у вас какие-то другие встречи. – Детектив-констебль Купер просматривает какой-то список. – Неважно все это для вас выглядит, Том: вся эта таинственность на следующий день после того, как вас допросили касательно Кэти Уильямс, лишь подливает масла в огонь. Если вы решите сейчас сотрудничать, это будет воспринято более благосклонно, чем ваши упорные отказы отвечать. Все эти дурацкие «предпочитаю воздержаться от ответа» заранее выставляют вас виновным.

Ее холодные глаза глубоко впиваются в мои. Интересно, есть ли у нее сожитель или сожительница? Обручального кольца на ней нет. Меня ничуть не удивило бы, если б она оказалась холостой и жила одна, в компании разве что кошки – если она вообще когда-нибудь уходит отсюда домой. Одинокая. Озлобленная на весь белый свет. Мужика бы ей нормального… Отворачиваюсь от нее.

– Свидетельства против вас громоздятся как снежный ком, Том. Наши сотрудники уже побывали в вашем доме и обыскали его. Сколько поставите на то, что теперь у нас есть еще больше улик, чтобы добавить их к вашему делу? – Мэннинг похлопывает по толстой картонной папке, лежащей перед ним. Не исключено, что внутри лишь чистые листы офисной бумаги – еще один их фокус, чтобы заставить меня говорить, – но его слова вызывают у меня жжение в животе. Копы рылись в моих вещах? Бродили по моим комнатам, копались в вещах Бет и Поппи, складывали их в пакеты без всякой причины? Ноздри у меня раздуваются, когда я пытаюсь контролировать свое дыхание. Сжимаю кулаки под столом, до боли вдавливая их в бедра.

– Что, задело за живое? – Это подает голос детектив-констебль Купер. – Заволновались насчет того, что мы могли найти? Поскольку могу предположить, что вы довольно долго не вспоминали о Кэти Уильямс, пока детектив-инспектор Мэннинг не постучал в вашу дверь. Вы наверняка решили, что вам это сошло с рук. Стали излишне самодовольным в своей идиллической жизни с красавицей женой и дочкой. Вы, конечно, не ожидали, что то, за что вы избежали правосудия восемь лет назад, вдруг вновь поднимет голову и сейчас доставит вам большие проблемы, так ведь? А значит, вы не были настолько дотошны, как следовало бы – вас убаюкало ложное чувство безопасности. Так что, готова поспорить, вы оставили важные улики. Вещи, которые считали несущественными, вещи, значение которых, как вы думали, могли знать только вы – и которые мы могли обнаружить и собрать воедино только сейчас. Вы удивитесь, насколько незаметным и безобидным может что-то выглядеть, пока у вас не появляется возможность добавить что-то еще. Когда картина начинает понемногу складываться.

«Заткнись, заткнись, заткнись!» Мне приходится сильно прикусить внутреннюю сторону щеки, чтобы не дать этим словам вырваться наружу. Ханжеская сука! Почему Мэннинг позволяет ей взять инициативу на себя? Вроде ведь это он тут начальник? Кишки в животе завязываются узлом от ее слов. Свой рабочий ноутбук я выбросил, но так и не сумел найти свой планшет – выбежал из дома утром во вторник в спешке и предположил, что отыщу его позже, только вот они добрались до меня раньше, чем я сумел это сделать. Вот же скотство…

Если б Бет была дома, когда тем вечером я позвонил из полиции, то, возможно, удалось бы уговорить ее избавиться от него ради меня. Хотя это само по себе вызвало бы целый ряд других проблем…

– Вам тоже интересно, что нашим техническим специалистам удастся извлечь из вашего телефона или домашнего компьютера? Когда вы в последний раз связывались с Кэти? Подтвердят ли ваши электронные письма ваше утверждение, что она отправилась путешествовать?

Открываю было рот, чтобы разразиться ответной тирадой, но перед лицом взлетает рука Максвелла – предупреждение. Шиплю сквозь стиснутые зубы уже привычные слова: «Предпочитаю. Воздержаться. От. Ответа». По лицу у меня стекает капля пота, и я пытаюсь смахнуть ее так, чтобы они этого не заметили. Хотя эта сука, Купер, – та все подмечает. Она откровенно ухмыляется, и у меня возникает желание врезать ей по физиономии. Смотрю мимо нее, сосредоточившись на стене позади. Представляю себе Бет, Поппи и самого себя – счастливую семью в нашем идеальном загородном коттедже. У меня все это опять будет. Если я буду сохранять хладнокровие.

Если они ничего не найдут на моем планшете.

Если они не выяснят, где я на самом деле был во вторник.

Глава 16

Бет

Сейчас

Рыжеватая женщина, которую я уже видела, нетерпеливо стоит у моей входной двери, пока я иду по дорожке к крыльцу. Поппи крепко сжимает мою руку. Или это я слишком крепко держу ее за руку.

– Миссис Хардкасл, – обращается ко мне эта женщина, – я детектив-констебль Имоджен Купер, восьмая спецгруппа отдела по расследованию убийств и особо тяжких преступлений, работаю с инспектором Мэннингом. Вот ваш ключ. – Купер протягивает мне руку. – Я все закрыла… как раз собиралась идти искать вас, – добавляет она, роняя ключ мне на ладонь.

Имоджен Купер миниатюрна, но держится уверенно, пружинисто выпрямившись, и я готова поспорить, что она покрепче, чем кажется. Впрочем, неудивительно при такой работе.

– Ну, теперь уже в этом нет нужды. – Сжимаю ключ в кулаке и пытаюсь пройти мимо нее.

– Сожалею… – Она встает передо мной, загораживая дорогу. – Я понимаю, что это больше похоже на бесцеремонное вторжение… Но, боюсь, мы были вынуждены так поступить.

– Конечно, – машинально отзываюсь я. Вообще-то не хочется обсуждать эту тему при Поппи. – И как… э-э… как там внутри?

Киваю в сторону коттеджа.

– О, на данный момент мы взяли все, что нам нужно. Старались, чтобы это не выглядело так, будто там пронеслось стадо слонов, но, сами понимаете… – Купер неловко улыбается.

Просто замечательно! Значит, в доме полный кавардак. И слова «на данный момент» звучат довольно зловеще.

Качаю головой и шумно вздыхаю.

– Максвелл Филдинг еще не говорил с вами?

– Нет, пока нет. Я очень спешила забрать Поппи.

– Понятно… – Детектив-констебль Купер засовывает руки в карманы брюк и опускает взгляд на Поппи. – Мы немножко поиграли в вашем доме, – говорит она ей, пытаясь улыбнуться. – Прости, но мы, наверное, устроили небольшой беспорядок, так что твоей маме придется слегка прибраться. Взрослые не всегда умеют убирать вещи на место – среди них тоже попадаются неряхи.

Купер поднимает голову и встречается со мной взглядом, отчего пульс у меня учащается. Наконец отступает в сторону, и я пользуюсь случаем, чтобы прошмыгнуть к двери. Закрывая ее за собой, слышу, как она говорит:

– До скорой встречи!

Мгновение стою, привалившись к двери спиной и пытаясь оценить ситуацию. Руки-ноги дрожат.

Судя по тому, как она себя вела, и по тому, что сказала, могу лишь предположить: они нашли то, что искали.