Книга: Любовь хорошей женщины (сборник) - Элис Манро

В сборнике семь историй. Рассказы ли? Первые две определённо нет. Это повести: несколько сюжетных линий, несколько конфликтов, переброски во времени, деление на части. Но за рубежом нет понятия повести, там что всё, что не роман, обычно рассказом называется. Но уж никак не коротким: в этой книге нет историй меньше 50-ти страниц. Или просто издатели не сочли нужным поместить в сборник что-нибудь поменьше объёмом? Кто знает…

Чехов ли? Не-е-ет… И дело даже не в том, что в главных ролях всех рассказов женщины с их подчёркнуто женскими проблемами (в числе прочего – родами, варикозом, менструациями, кормлением грудью и послеродовыми неврозами). Дело в проблематике. Что там у Чехова было? Подчёркнутый отказ от высказывания собственной точки зрения? Уже то, что Манро интересуется преимущественно женским миром, содержит оценку (мужской ей не так интересен, про детский ниже расскажу). «Человек в футляре»? Мечта о мире будущего, где люди будут счастливы? Есть только в рассказе «До перемен». О мещанском мирке, засасывающем хорошего человека? Но мир многих героинь Манро ещё меньше! Пока читала, волей-неволей перебирала варианты. На что это всё-таки может быть похоже? О разрушительном времени и старости, которая приходит незаметно? Это скорее Мопассан. О противостоянии женщины и мужчины и об одиночестве? Словно бы Хемингуэй. О неполных семьях, в которых нет взаимопонимания? О трагедии взросления? Но об этом рассказывает почти вся современная литература. Каким боком тут Антон Павлович с его короткими ёмкими историями, где нет ничего лишнего?

Манро грамотно использует всякие литературные пасхалки. Жаль, что большая часть текстов либо малоизвестна русскому читателю, либо неизвестна вообще. Стоит похвалить перевод (чувствуется, что слово «стиль» для переводчика не пустой звук), а вот композицию сборника ой как не стоит. Именно она может испортить впечатление об этом авторе раз и навсегда. Так что сразу совет: будете читать – читайте наоборот, с конца. Там самое лучшее. Дальше подробный и обширный разбор для тех, кому (вдруг) интересны подробности.

Дальше...

«Любовь хорошей женщины» Самая чудовищная вещь из всех. И я не про объём. Начинается история с агромадной экспозиции, в которой мы узнаём про неких пацанов, нашедших труп в утонувшей машине, после чего труп автор отложит «на десерт» (типа саспенс) и нам обстоятельно доложат про самих пацанов, про каждого из членов их семей, про их отношения с отцами, мамами, братьями, сёстрами, про отдельные случаи из их детства, а также, пользуясь случаем, устроят экскурсию по локации – маленькому канадскому городку, об экономическом положении которого русскому глазу всё скажет упомянутое в начале слово «борщевик». Но автор считает, что борщевик ещё не так страшно, поэтому подробностей накидает мама не горюй. Полное ощущение, что всё это – экспозиция к какому-то бытоописательному роману страниц в 500-600. Да вот облом: пацаны с их роднёй бесследно скроются за горизонтом, действие перенесётся из городка в предместье, нас познакомят с героиней и начнётся, по сути, новый сюжет. Он же основной. (Напомню: перед этим мы просмотрели четыре страницы хвалы и чествований на все возможные лады от авторитетов и мэтров!) Но это ещё не всё. Про любовь в повести нам ничего не скажут: повесть только подводит героиню к этому, но оставляет в преддверии, предощущении любви. К тому же ничего определённо не говорится о том, что избранник ГГ испытывает к ней ответные чувства. Все поступки этого нелюдимого, замкнутого человека могут быть вполне истолкованы как обычное дружеское участие к сиделке, которая помогала ухаживать за его умирающей женой. Сама история с убийством доктора, которая должна стать «гвоздём программы», укокошена мелодраматичным финалом в духе русских сериалов с «Первого канала». Ну убил мужик доктора, ну спрятал труп, пока жена в доме кровь замывала. ГГ ж его любит, так что надо оставить прошлое в прошлом. А ведь до этого, когда умирающая призналась ГГ в том, что смерть офтальмолога не несчастный случай, как все думают, её буквально передёргивало от отвращения к этой женщине настолько, что она с ней в одной комнате находиться не могла. Вот мужик, значит, другое дело. А ещё ГГ – «хорошая женщина», и любовь всё преодолевает… Ну-ну. Данная перемена с героиней происходит внезапно, потому что… «здесь ты должен упасть». Такое ощущение, что автор потянул сразу за несколько больших тем, а донёс до конца только одну – про всепреодолевающую любовь. Например, там был эпизод, который, вроде как, намекал, что человеческая память может создавать ложные воспоминания… но брошено, забыто, ушло в закат, как пацаны с борщевиком.

«Джакарта» Второй трешак, похожий на груду опилок из недописанных рассказов, которые в дело не годны, а выбросить жалко. Здесь есть хотя бы один безусловно положительный момент – неожиданный финал. По сути, перед нами то ли больная водянкой новелла, то ли конспект романа. Две семейные пары, их встречи-разговоры-пьянки-гулянки. Зачем? К чему? Например, зачем нам знать, что муж Сонье был за коммунистов, а муж Кэт был против коммунистов? Текста в раскрытие этой подробности вбухано куча, а к главной интриге это не имеет вообще никакого отношения. Коттар мог сбежать с Кэт, будучи и антикоммунистом, и сторонником церкви макаронного монстра – кем угодно. Автор берётся за одного героя, бросает, берётся за другого – и пошла карусель каруселить… При этом поступок Коттара, несмотря на это многословие, в итоге никак не объясняется. С равным успехом он мог в самом деле умереть в Джакарте, уехать в СССР или постричься в монахи. Финальный, самый важный в повести разговор происходит между Сонье и Кентом, которые до этого вообще никак не взаимодействовали! Но здесь мы внезапно узнаём, что Сонье в глазах Кента всегда была «не такой, как все бабы». А почему это отношение раньше никак себя не проявляло (даже в мелочах)? Главная мысль из-под этого хлама извлекается с огромным трудом: пока человеку есть на что надеяться, пока в нём живёт мечта, которой он отдаёт все силы, он излучает свет. Но отбери у него смысл жизни – и он всё равно что мертвец. Интересный сюжет, погребённый в горе флуда.

«Остров Кортеса» Первая хорошая история. Можно отстегнуть ремни. Про первую любовь, про творчество, про молодых супругов и неизвестность впереди… Имеется лёгкий, очень идущий тексту налёт готики. Но лишние детали по-прежнему мозолят глаза. Например, в рассказе то и дело мелькает Рэй, сын квартирной хозяйки, с подробно прописанным досье на него. Он вызывал разнообразные ожидания от «любовного треугольника» до «он-то знает, что случилось тогда на острове Кортеса на самом деле!», но в финале выяснилось, что его сюжетный функционал – классическое «кушать подано-с».

«И только жнец» Зона притянутой за уши мотивации! Пристегнуть ремни! Бабушка с двумя маленькими внуками (семь и три года) едет за машиной какого-то мужика. Они играли в «преследуем пришельца», чтобы дети чем-то были заняты и не капризничали. А мужик вдруг свернул на глухую проселочную дорогу. Внук настаивал на том, что в машине и правда пришелец (в семь лет ребёнок, как полагает автор, ещё не способен отличить выдумку от реальности), и бабушка подчиняется. Они заезжают в какие-то совсем глухие места по убитой в край дороге, заходят за мужиком в одинокий дом (бомжатник бомжатником) где-то в чащобе и там встречают компанию бухих мужиков, один из которых вдобавок голый. Бабка только тут понимает, что игра зашла слишком далеко, но идёт в дом вместе с детьми(!). (Чувство, будто пересказываю сюжет дешёвого ужастика). Выбраться им удалось каким-то чудом. На обратном пути в машину запрыгивает существо, в котором бабка не сразу признала пропитую девушку. Девушка (явно в полувменяемом состоянии) попросила подкинуть её до трассы, а чтобы дополнительно смотивировать, засунула ладонь в шорты бабки. У бабушки «встало», она очень этому удивилась, поразилась, впечатлилась, и так под этим впечатлением она проходит весь остаток рассказа. Кстати, ГГ зовут Ева. Так что тут налицо намёк масштаба покрупнее: Еве для счастья, может, и не нужен никакой Адам… И снова словесное сало… Нам сообщают, что Ева – актриса. Это важно? Очевидно, что она могла бы быть кем угодно: кассиром, прачкой, разносчицей газет, смотрительницей зоопарка. На сюжете это никак не скажется. Все рассказы Монро – очень камерные мирки, и не важно, чем героини занимаются за его пределами.

И опять о композиции сборника. Зачем «Остров Кортеса» и этот рассказ поставили рядом? Только потому что в них героини внезапно обнаруживают, что жаждут «экзотического» секса? У одной люто «встаёт» на полупарализованного мычащего дядьку в три раза её старше (но там хотя бы это пришито к теме творчества), а здесь на пьяную девушку! Прям боялась дальше читать. На что ещё может сделать стойку загадочный женский организм? Автор явно не любит избитых решений, значит это будет что-то совсем необычное. Кошка? Утюг? Почтовый ящик? Дверная ручка?

«Дети останутся» В этом рассказе (к слову, очень и очень неплохом) жена, решившая уйти к любовнику, получает от мужа ультиматум «дети останутся со мной». Финал интересно сделан, поэтому от спойлеров воздержусь.

Ну вот снова дети… На женщин посмотрели, теперь потолкуем о них. У Манро очень хорошо выходят подростки, а те, кто помладше… никак. У Паулины две дочери – пять и год с небольшим, но в исполнении автора они выходят какими-то… целлулоидными. Это просто объекты заботы, которые либо доставляют неприятности, либо не доставляют, но никогда собеседники, друзья, враги – они вообще вне сферы коммуникации! С равным успехом Кейтлин и Мара могли быть детьми другой женщины, которая попросила Паулину с ними посидеть, пока она в парикмахерскую ходит, или её кошками.

С середины книжки, рассказы начинают стройнеть и заметно хорошеть. Уже не приходится пробираться через баррикады ненужных подробностей и выуживать из них ускользающий смысл.

«Денег как грязи» Рассказ хорош! Подросток и момент перехода в иною жизнь. У Монро это именно так: не во взрослую жизнь, а в иную жизнь. Этакая маленькая смерть. Прошлые привязанности, как дорогие покойники, смотрящие на тебя с другого берега, холодок неизвестности, свобода и лёгкий страх. И даже более того – выход за пределы собственного пола. Ты уже не девочка Карин с матерью-одиночкой, подросток, чуточку влюблённый во всех людей, которые чем-то лучше тебя. После этой смерти ты человек. Что это значит, героине предстоит узнать где-то за пределами рассказа. Единственное, что удивляет: как заголовок относится к главной теме? Дерек всего лишь раз обвинил мать Карин, что у неё «денег как грязи», хотя житьё в трейлере как бы на другое указывает. Да и ссора прошла, да и тема денег больше ни разу не поднималась…

«До перемен» Про то же самое (только на примере не подростка, а взрослого человека) плюс «социалка» – про вред общественных предрассудков (в отношении абортов и необходимости «покрывать грех венцом»).

Так как рассказ предпоследний в подборке, можно уже определить константы авторского мира. Большая часть сюжетов сводится к взаимоотношениям героини с родителями, или с супругом / ухажёром, или совсем уж редко – матери с ребёнком. Это очень маленький тесный мирок, в котором героине душно, неудобно, но деваться некуда. Даже уход к любовнику, как в «Дети останутся», проблему не снимает. Женщина у Монро раб, повязанный по рукам и ногам. Связанный собственной физиологией, привязанностью к родительскому дому и родителям, к мужу, долгом перед детьми (защитить, накормить, выучить). Поэтому ничего удивительного, что многие героини мечтают о какой-то неясной свободе (правда не знают, что она такое и как её добиться) и часто принимают за неё любовь, которая в итоге всё равно становится ещё одними кандалами. На грусть и печаль всё это, безусловно, настраивает, однако вопросы не дают покоя. Не чересчур ли искусственно нагнетается трагедия героинь? А почему все они такие зашоренные, такие нелюбопытные? И живут они как-то по инерции, словно спят на ходу. Ничего-то им, кроме «что обо мне подумают мама/папа/муж/любовник/соседка?», неинтересно. Словно не существует дружбы и вражды, книг и музыки, животных и птиц, солнца и ветра, войны и политики. Никаких походов в незнаемое (кроме попыток завести любовника). Только неясная мечта о ком-то или чём-то, что придёт и дарует тебе счастье и свободу. Мало верится в такое. Даже забитый раб сообразит рано или поздно, что не все вещи надо показывать хозяину, а душу можно отводить и втихаря. Даже раб может завести себе шкаф со скелетом и время от времени уходить в собственную Нарнию. Что-то подобное делает только героиня «Острова Кортеса» да и то бросает писательство, когда устраивается на работу. Что-то подобное делает героиня рассказа «Мамин сон» да и там...

«Мамин сон» Самый мощный рассказ из всех. Он только на первый взгляд про сложности материнства, про то, что роды не означают мгновенную взаимную любовь матери и грудничка, а на самом деле он про основной инстинкт и его страшную власть над человеком – про голод (недаром все герои рассказа постоянно испытывают чувство голода и едят). Но голод здесь понимается не просто в обычном физиологическом смысле, а гораздо шире: как голод власти, как голод желания другого, как голод одиночества. Отсюда постоянный страх Джилл быть «съеденной» другими. А в рассказе все хотят так или иначе «поглотить» другого, все голодны. И расклад простой: либо ты отдаёшься власти этого инстинкта – и остаёшься жить, либо отстаиваешь собственную свободу – и в этом случае, как говорила Джилл, беда…