Текст книги "Девушка с глазами цвета неба"

Глава 10

Я открыла духовку, чтобы проверить индейку, и горячий воздух ударил мне в лицо. Индейка пахла горячим жиром, а брюссельская капуста носками Джорджа.

– Как ты себя чувствуешь? – спросила мама; она разогревала на плите хлебный соус.

– Нормально, – ответила я, хотя мне хотелось сказать, что хуже не бывает.

Мой отец помогал Финну накрыть длинный дубовый стол нашим лучшим серебром, свадебным подарком. Еще я купила темно-красные свечи на каждый конец стола, белые льняные салфетки, золотые и серебряные хлопушки.

Джордж играл у себя наверху в игрушки, которые мы положили в его чулок. Минувшей ночью он оставил за своей дверью для Санты бокал хереса и овсяное печенье, а еще свои карточки с покемонами. Я до десяти лет верила в рождественского деда. Финн перестал верить в четыре года. «Я услышал, как ссорились мама с папой, – рассказал он мне с печальным вздохом, – потом распахнулась дверь моей спальни, и в нее кто-то из родителей швырнул все содержимое чулка».

– Почему бы тебе не отдохнуть после ланча? – предложила мама. Хотелось бы мне обладать хоть частью ее энергии. Мамин возраст выдавали только руки, морщинистые, с грубыми от работы в саду пальцами, а еще я иногда замечала, как она щурила глаза, потому что обходилась без очков и надевала их только, когда читала в постели.

Мой отец, напротив, выглядел на свой возраст; сказались долгие годы, когда он ездил на работу в Лондон. Его серые волосы поредели, кожа стала сухой и тонкой, словно калька, на каждой щеке проступила сеть из красных жилок, а лоб пересекали глубокие морщины. Сегодня он нарядился в розовую рубашку со сверкающими запонками, мамин подарок, и выглядел стопроцентным джентльменом. Я гордилась своими родителями.

– Ну, что еще сделать? – Финн весело потер руки. Я никогда не видела его таким инициативным на кухне. После новости о моей беременности он не чуял под собой ног от радости. Даже стал без раздражения разговаривать со своей матерью по телефону.

Не успела я попросить его, чтобы он приготовил мясную подливку, в дверь позвонили, и он большими шагами пошел через кухню к домофону. Папа подлил себе джина, на этот раз неразбавленного.

Финн нажал на кнопку.

– Что это несет Ричард? – спросил папа. Ричард был бойфрендом Гвен, матери Финна.

– Понятия не имею. – Я вздохнула и поправила на голове шарф с блестками.

– С Рождеством, дорогие! – Моя свекровь ворвалась в кухню, сжимая бутылку шампанского. Она поцеловала сына, и я видела, как Финн тут же стер с щеки розовую помаду. Мы обнялись, но это был быстрый, мимолетный контакт. Она прижалась ко мне щекой и слегка вытянула губы в поцелуе, но сделала это слишком быстро, чтобы получилось настоящее приветствие, и ее губы коснулись меня словно легкое перышко.

Все уставились на гигантское белое, косматое существо с розовым языком, высунувшимся из пасти под странным углом.

– Это Джорджу; мы думаем, что это ему понравится, – сказал лысеющий Ричард.

– Спасибо, Ричард, – слабым голосом поблагодарила я.

– Зови меня Дикки, – подмигнув, сказал он. На нем был костюм и серебристый галстук-бабочка в розовый горошек. – Как поживает милая и добрая женушка Финна?

Не так хорошо после такого обращения, подумала я, но вслух сказала:

– Хорошо.

– Надо было упаковать его, но мы так спешили. Как летит время! Не успеешь оглянуться и… вуух! – пропела Гвен, манерно взмахнув рукой.

Однажды я спросила Финна, как она нашла время, чтобы родить его. Впервые за столько лет у него не нашлось ответа.

Финн положил косматое изделие, назовем его собакой, на гладильную доску; его огромные лапы почти касались пола. Все толклись на нашей кухне, которая, вследствие открытой планировки, плавно переходила в гостиную; каждый занимался чем-то своим. Мой папа единственный проявил такт и удалился в гостиную. Дикки вытащил из кармана брюк пачку сигарет.

– Убери их, – рявкнула Гвен (слава богу!), – и займись чем-нибудь полезным. – Всякий раз, когда я видела ее бойфренда, меня забавляло его сходство со спаниелем.

Гвен прикоснулась к моему топу.

– Такие свободные одежды, словно для беременных, теперь считаются очень модными, не так ли?

– Это не для беременных, – торопливо поправила я. – А вы хорошо выглядите, Гвен.

– Ах, вашими бы устами!.. По дороге сюда, в машине, мы с Дикки читали о приметах старости. Мои морщины протянулись от уголков глаз почти до ушей, а взгляни на эти мешки! Я серьезно подумываю о пластической операции. Может, даже скорректирую себе и форму груди. – В подтверждение своих слов она приподняла ладонями свою грудь повыше.

Финн протянул ей бокал шампанского.

– Ма, пожалуйста, старей с достоинством.

– Ничего страшного, если я чуточку подтяну кожу на лице.

– Гвен, почему бы вам не подтянуть и винтики в голове, раз уж вы собираетесь это сделать? – почти беззвучно проговорил папа, подняв бокал и вежливо ей кивая.

На улице раздался автомобильный гудок.

В дом вошла бабушка, волоча тонкие ножки, хрупкие, как у паука. Гвен в панике взглянула на сына.

– Я не знала, что она приедет.

– Очень печально, если мы не можем даже на Рождество провести пару часов в одной комнате, – ответил он ей. Когда-то, еще в Кембридже, он с горечью посетовал, что у него нет нормальной семьи и что это просто группа людей без каких-либо прочных связей. Я тогда посочувствовала ему и нежно сжала его руку.

– Почему тут этот нелепый человек? – Бабушка спросила это шепотом, но все услышали. Я чмокнула ее в напудренную щеку. Седые волосы бабушки были безукоризненно причесаны, над ушами вились короткие пряди. На ней был элегантный темно-синий костюм. Бабушка всегда носила голубое и синее. Ее покойный супруг, Бобби, работал на круизном судне.

– Ты ходил в церковь? – спросила она у Дикки, махнув палкой.

– Я бываю в церкви один раз в году, на Рождество, просто на всякий случай. – Он выпятил грудь как ворона.

– Как работа? – поинтересовался у него мой отец.

– Забавно, что ты спросил об этом, Фил. – Я не смела взглянуть на папу, зная, что мы с ним не удержимся и будем смеяться. – Я тут встретил в Лондоне супругов, которые просят меня придумать новый дизайн для их кухни, знаешь, настоящие городские мажоры. – У Дикки были проблемы с передним зубом, который качался и мешал говорить. – Сегодня я им посоветовал остановить выбор на гладких мраморных поверхностях и однотонной мебели. Тогда точно будет минималистский стиль.

– Voilà! Это и ежу понятно, – фыркнула я.

– Absolument, – с серьезным видом согласился папа.

Финн коснулся моего плеча, демонстрируя солидарность, вручил бабушке бокал бренди с имбирем и отвел ее к высокому, удобному креслу, повернутому к телевизору с большим плоским экраном.

– Следующим шагом было… – продолжал Дикки.

– Почему ты оранжевый? – перебила его бабушка. – Ты где был? На Ибице?

Я с трудом сдерживала смех. У Дикки действительно была заметна вокруг глаз более светлая кожа – от солнцезащитных очков.

Потом приехал Эд с новой подружкой.

– Бабушка, это Зое.

Она окинула их пристальным взглядом.

– Ты поздно приехал. Почему задержался? Долго сексом занимались, да?

– Бабушка! – воскликнули мы в один голос.

Мой папа засмеялся. Ему нравилась бабушка. Она полезла в свою сумочку и вытащила старый серебряный портсигар.

– Мне нужно покурить.

Тут мы снова наполнили бокалы и подали чаши с орехами и чипсами. Финн смеялся, услышав про новую работу Эда – голос за кадром в рекламе стирального порошка. Эд все-таки стал актером и сыграл ряд эпизодических ролей в мыльных операх и драмах на больничную тему, но еще не сделал себе имя.

– Когда ты найдешь себе приличную работу? – часто спрашивала его Гвен.

Я отнесла бабушке соленых орешков, изо всех сил стараясь не вдыхать сигаретный дым. Но она потянула меня за руку и заставила сесть рядом с ней на диван.

– Где мой любимый правнук?

– Наверху. Он устал. Не спал всю ночь.

– Хорошо. Я привезла тебе кое-что. – Неужели бабушка купила мне в этом году подарок? Наверно, что-то винтажное. Бусы или браслет? Дрожащей рукой она протянула мне газетную вырезку. – Я подумала, что это может быть интересно. Эксперты говорят, что СДВГ не существует.

* * *

Ланч наконец завершился, и мы все посмотрели поздравление королевы. Я услышала, как наш сын прыжками спускался по лестнице. Он никогда не ходил; он бегал. Потом он спрыгнул на пол. Вернее, грохнулся. Джордж никогда не прыгал, он грохался.

Гвен подставила ему щеку, и я видела, как потом она вытерлась. Вот так и я вытиралась когда-то, да еще сказав «фу!», когда меня целовали папа или мама. Это ее первый внук, а она с трудом заставляла себя взглянуть на него. Бабушка похлопала по креслу рядом с собой. Джордж игнорировал этот сигнал и начал рассказывать всем с подробностями о школьной рождественской постановке. Я видела скучающие лица. Это все равно что рассказывать длиннющую шутку, а потом огорчаться, что ее никто не оценил.

– Браво! – милостиво сказала бабушка.

– Вау, глядите! Сколько подарков! Это все мне? – Он бросился к ним, готовый их распотрошить.

Мы решили, что самое время их открыть, и стали с энтузиазмом срывать оберточную бумагу.

– Спасибо за чек, ма, – сказал Финн.

Гвен впервые застеснялась.

– Я понимаю, деньги слишком прозаично, но…

– Все замечательно, – успокоил ее он, проявляя великодушие.

– Мне нравится карди, дорогой. – Она прижала его к своей груди, но, конечно, пока еще не успела его примерить.

Зазвонил телефон.

– Кто это может звонить в день Рождества? – закричала бабушка. – Не иначе «любовник», не так ли?

Оказалось, что это был Кларки.

– Давай потом поговорим, ладно? Поздравляю с Рождеством, – негромко пробормотала я, чувствуя на себе соколиный взгляд бабушки.

– Так. – Финн снова постучал ложечкой по своему бокалу. – Я хочу предложить тост за Джози.

Он хотел поблагодарить меня за вкусные блюда? За то, что я стала хозяйкой рождественского праздника?

– Я хочу всем объявить, – сказал он.

У меня побежали по спине мурашки.

– Финн, не смей! – Я нахмурила брови.

– У нас с Джози будет ребенок.

Притих даже Джордж.

– Что-что? – наконец спросила Гвен, вытянув шею.

– Джози беременна. Еще самое начало, но мы в восторге. – Он крепко сжал мою руку.

– Фантастика, Джози! – Эд обнял меня.

– Значит, у меня будет брат? – выпалил Джордж.

Финн вопросительно взглянул на мать. Он все еще нуждался в ее одобрении.

– А вы не ошиблись? – И это все, что она могла сказать.

Мама подошла ко мне.

– По-моему, это чудесная новость.

На лице Гвен был написан ужас, словно ей только что вручили катастрофически огромный счет.

– Но я думала, Джози, что ты больше не хотела рожать, – проговорила она.

Эд в отчаянии посмотрел на нее.

– Ма, зачем ты говоришь такие вещи?

– По-моему, это хорошая новость, – заявила бабушка.

– У меня будет брат! – Джордж захлопал в ладоши, вскочил со стула и стал приплясывать. – Когда, ма? Я хочу сейчас.

– Вдруг будет еще один мальчик, и такой же, как Джордж? – ахнула Гвен. – Как ты справишься, если у тебя родится такой же ребенок?

– Ерунда! Гвен, ты заткнешься когда-нибудь? – рявкнула бабушка.

Заметил ли кто-нибудь, что я не сказала ни слова?

Джордж испуганно затих.

– Что со мной не так? – спросил он.

– Ничего. – Я отошла от Финна и крепко обняла сына, уткнувшись лицом в его волосы. Я с трудом сдерживала слезы.

– Скажите мне, – с энтузиазмом начал Дикки, подбоченясь, с лукавой искрой в глазах, – что нового появилось в последнее время в сексе?

Вот так. Я повернулась и пошла. Финн остановил меня возле лестницы.

– У тебя все в порядке?

– Не спрашивай. – Я шагнула на ступеньки.

– Мамочка пошла за ребенком? – радостно закричал Джордж.

* * *

Семейство Финна уехало вскоре после этого.

Почему он не пришел ко мне объясниться? Мама с папой тоже уехали, но мы с мамой уже поговорили.

– Не надо было ему объявлять вот так, но я рада, что у меня будет второй внук. Не забывай, что это очень радостная новость, – сказала она и крепко меня обняла.

Я должна была поговорить с Финном, иначе я просто взорвусь.

– Ох, Джози, я хотел принести тебе чашку… – начал Финн.

– Как ты смел сообщить им! – Я почти перешла на крик.

Финн принялся собирать оберточную бумагу.

Меня всю трясло.

– Разве пара недель составляет какую-то разницу? – спросил он, пряча глаза.

– Если ты не понимаешь, почему я так рассердилась, тогда я вообще не знаю, почему мы с тобой вместе.

– Сурово, – пробормотал он, надувая щеки.

Я подошла к дивану и швырнула в него подушку. Она упала возле камина.

– Промазала.

– Зачем ты это сделал?

– О’кей, я понимаю, что все пошло не так, как я надеялся…

– Это мягко сказано.

– Мне хотелось поделиться нашей новостью. Я так счастлив! – Он захлопал в ладоши. – Неужели это так плохо?

– Да. Мне не хотелось, чтобы Джордж узнал об этом так рано.

– Перестань спекулировать на нем.

– Это не спекуляция. Я знала, что реакция у твоей мамы будет именно такой. Мне надо было разобраться с собственными чувствами до того, как ты всем сообщишь, в каком мы восторге.

– Можно подумать, что ты не хотела этого ребенка.

– Какая-то часть меня в самом деле его не хочет, – сказала я неожиданно.

– Ты хоть понимаешь, как ужасно это звучит?

– Я говорю начистоту.

– Нет никаких оснований говорить, что у тебя родится еще один ребенок с синдромом СДВГ. Я уже говорил тебе об этом.

– Плевать я хотела на твои уговоры! Я одна растила Джорджа, одна, изо дня в день. А ты только водил его на барахолку.

– Неправда. Я вношу свой вклад.

– Ты должен делать гораздо больше. Не важно, что мне нравится моя нынешняя работа. Я могу отказаться от нее ради тебя и будущего ребенка, как отказалась от своей работы в Париже… ради тебя, всемогущий Финн! – Я отвесила ему насмешливый поклон. – Всегда речь шла о ТЕБЕ.

– Ты отказалась от нее ради нас. Время было неподходящее, но…

– Неподходящее время? – Я саркастически засмеялась.

– Мне жаль, что я принудил тебя выйти за меня.

– Мне тоже.

– Ох, здорово. Вместе с оберточной бумагой я порвал и мамин чек.

– Очень символично.

Он нахмурился.

– Я не могу говорить с тобой, когда ты такая.

Зазвонил телефон. Он взял трубку.

– Джастин, – резким тоном сообщил он, протягивая мне трубку. Я выхватила ее, даже не удостоив его взглядом. Финн снял очки и потер глаза.

– Привет, Кларки, – поздоровалась я с дрожью в голосе.

– Я хотел, чтобы сегодняшний день был особенным, – бормотал Финн. – Я хотел, чтобы моя семья знала, как я горд тем, что у нас будет второй ребенок.

Я раздраженно поморщилась. Он всегда прибегает к сентиментальному шантажу, заставляя меня почувствовать себя злой и вредной.

– К тому же ты сообщила Кларки эту новость раньше, чем мне. Так какая же разница?

Он пошел к входной двери и с грохотом захлопнул ее за собой.

* * *

Я лежала на диване, свернувшись калачиком. Финн еще не вернулся. Я услышала шаги. На мое плечо легла маленькая ручонка. Я даже не подумала, что Джордж слышал в своей спальне, как мы рычали друг на друга, будто бешеные псы. Я подняла голову, и он заглянул мне в глаза; одна его рука так и лежала на моем плече, другая прижимала к телу одеяло «Бэби».

Думаю, он пытался этим сказать, что любит меня. Мы глядели друг на друга, и между нами наконец образовалась связь; я и не предполагала, что Джордж был способен на такое. Он всегда блуждал мыслями в стране Леголенд или в мире карточек с покемонами. Сын смотрел на меня, и мое сердце согревалось любовью к нему.

Я подвинула коленки, он сел рядом со мной и положил голову мне на плечо. Его глаза были полны слез. Я гладила его по голове и бормотала, как мне жалко, что я кричала на папу.

– Ничего, мамочка. Я знаю, что со мной трудно. Иногда я бываю чуточку ненормальным. – Джордж так легко меня простил, что мне стало еще хуже. – Ты не хочешь такого же, как я, ребенка.

– Я очень люблю тебя, – ответила я. Он кивнул.

– А папу ты любишь?

Я взяла у него «Бэби» и положила его между нами. Джордж теснее прижался ко мне.

– Да. Видишь ли, когда любишь кого-нибудь, тогда и обиды больнее.

Глава 11

Я встречалась с Финном четыре недели. Он оказался нежнее, чем я ожидала; терпеливее, чем я могла надеяться.

– А еще, боже мой, он такой сексуальный! – поделилась я с Тианой, все еще не в силах поверить, что мы вместе.

– Ты тоже хорошая добыча, Джози, – напомнила она мне, словно я рыба или заяц.

Стоило Финну войти в помещение, как атмосфера менялась; девчонки тут же поправляли прически и подкрашивали губы.

– Они только и знают, что спрашивают у меня, где твой друг, – часто жаловался Кристо, потому что все женское внимание направлялось на Финна.

Мне даже не верилось, что это моя рука обнимала его, что это меня, а не кого-то, он целовал перед сном. Девчонки смотрели на меня и, конечно же, гадали, что он нашел во мне такого, чего нет у них. Однако спать с ним я не соглашалась.

– Заставь его ждать, – советовала мне и Тиана. – Вот я прыгнула в постель к Шону на втором свидании, и игра закончилась. – Мне нравились ее советы; они были с юмором и великодушными в их честности. А все дело в том, что я боялась сделать что-то неправильно, и тогда чары разрушатся. Я знала, что Финн мучился, он сам сказал мне об этом; но в то же время я чувствовала, что ему даже нравилось такое ожидание, нравилось, что я не согласилась спать с ним сразу после нашего знакомства.

Я стала ходить в клуб Финна каждый четверг после работы. Танцевала весь вечер, и к концу у меня на ногах появлялись кровяные мозоли. Финн часто приводил в ресторанчик Момо своих друзей.

– Джози, это Пэдди, Адам, Дом, а Кристо ты знаешь.

Финну нравилось развязывать мой короткий белый фартук или запихивать купюры мне в лифчик.

– За секс потом, – говорил он приятелям, усмехаясь, и они одобрительно шлепали его по спине.

Я познакомилась со всеми. Пэдди устраивал вечеринки каждый понедельник. Он всегда носил расклешенные джинсы и толстый шерстяной джемпер. Он играл музыку в стиле регги, курил травку, а его отец торговал в Индии часами. Адам хотел стать актером. Финн называл его «трагик». Он дразнил Адама, говоря, что его комната похожа на английский салон.

– Я поймал его на том, что он вывешивал за окно фазана, – удивленно сообщил он мне.

Дом жил в своем собственном мире, он был бродяга. Он ходил с палкой, похожей на пастуший посох, и часто носил мини-юбки. Его отец, модельер одежды, жил в Италии. Я симпатизировала ему, потому что он отличался от других парней. Но из всех друзей Финна мне больше всего нравился Кристо. Как-то вечером я несла посетителям две тарелки с пене и песто и вдруг увидела мышь, бежавшую по столу мимо хлебных корзин. Я завизжала; тарелки упали на пол и вдребезги разбились. Финн и Кристо примчались на кухню спасать меня.

– Мышь, – пролепетала я непослушными губами, дрожа всем телом, словно только что подверглась нападению белой акулы.

– Где? Сейчас мы ее прихлопнем. – Кристо схватил большую щетку и выставил ее перед собой, словно меч.

– Мышеловка есть? – спросил у меня Финн. – Или клей? Куда делась мышь?

Я показала дрожащим пальцем на хлебную корзину.

– Там. За ней.

Кристо нерешительно шагнул к столу.

– Давай загоним ее в мешок, а потом ударим скалкой или чем-нибудь еще?

– Слишком жестоко, – возразил Финн. – Вот если тебя ударить по голове скалкой, тебе понравится?

– Я не мышь, – резонно возразил Кристи. – Джози, а ты как думаешь?

– Мне все равно, лишь бы ее тут не было! – сказала я и спряталась за ним.

– Боже, да ты трусишка, Джози. – Финн покачал головой. Кристо наклонился ко мне.

– Не переживай. Я тоже боюсь, правда, пауков.

Финн вытащил из пакета длинный батон и ловким движением сбросил туда мышь. Она тут же выскочила, и Финну снова пришлось ее ловить. Наконец он все-таки сунул ее в пакет и выскочил из ресторана.

– Я не мог ее убить, – признался он, вернувшись. Он заметно побледнел.

– Ты испугался! – засмеялись мы с Кристо. Финн поскреб горло.

– Что нам сделало это бедное маленькое существо?

Как-то раз я поинтересовалась у Кристо, откуда он родом. Оказывается, его отец приехал в Англию из Нигерии, а мать из Тринидада. Он учился в Англии, закончил английский пансион и с ненавистью вспоминал о нем.

– Там был точно викторианский дух, – рассказывал он. – Никогда не забуду тонкие как бумага одеяла и ужасную, холодную ванную. Условия были хуже некуда.

– Кристо поместили в спальню для отверженных, – добавил Финн. – Старик, расскажи об этом Джей. – Он впервые назвал меня уменьшительным именем, и я на секунду прибалдела, но потом стала слушать Кристо.

– «Мы англичане, мы белые, и мы не назначим никого из вас префектами». Вот что нам сразу сказали другие ученики. Меня поселили вместе с двумя китайскими парнями. «Ни на что не рассчитывайте», – сказал нам директор пансионата. Только не надо меня жалеть, – заявил Кристо, взглянув на меня. – Такая жизнь сделала меня самодостаточным. Я ушел с головой в музыку; это было моим бегством в другой мир.

Когда я видела Финна и Кристо вместе, мне было ясно, почему они так подружились. Они оба чувствовали себя недостаточно успешными, с трудом вписывались в Кембридж. Создание клуба было их попыткой создать свою территорию, сделать что-то значимое для них обоих.

* * *

Между всеми этими развлечениями Финн упорно занимался. Каждую неделю он должен был подавать два реферата, ходить на лекции и готовиться к семинарам не меньше десяти-двенадцати часов в день.

– Первые три года скучные, мы только учим факты, факты и факты. Физиология, биохимия, анатомия… Я с нетерпением жду, когда мы увидим настоящих пациентов.

Иногда мы сидели на моей кровати, и я проверяла его. Он говорил мне названия каждого сустава и каждого сухожилия и как они пишутся. Я тыкала пальцем в изображения почек и кишечника, печени и желчного пузыря, и Финн рассказывал о функциях каждого органа. Я узнала много интересного про малоберцовую и большеберцовую кости, плюсневые суставы и систему кровообращения. Как-то я порезала палец и тут же услышала лекцию о рецепторах, которые переносят сообщение о боли. Однажды мне надоело проверять его знания.

– Как называется вот это? – спросила я, расстегнув блузку и показывая на ключицу. Он нежно поцеловал ее.

– Джози, ты меня отвлекаешь. – Все его бумаги посыпались на пол.

Я восхищалась его дисциплиной. Иногда он выглядел жутко уставшим, с серой кожей, ввалившимися щеками и растрепанными волосами. Но его глаза не покидала стальная решимость, словно он должен был что-то доказать самому себе. Казалось, никто и никогда не верил в Финна, в то, что он способен чего-то добиться, вот он и наверстывал это, поверив в самого себя. Под всей его бравадой я обнаружила личность, резко отличавшуюся от того Финна, каким он показался мне при нашем знакомстве.

Вечером в субботу мы смотрели кино или ходили в ресторан, чтобы поесть не пиццу, а что-нибудь еще. Однажды в субботу он пригласил меня на местную дискотеку, потому что там, как он насмешливо сказал, играли мою музыку. По воскресеньям я присоединялась к его друзьям в нашем любимом придорожном кафе «Жирная ложка», и мы лечили похмелье яичницей, колбасками, апельсиновым соком и кофе. Вечером мы лежали на моей узкой кровати, прижавшись друг к другу нашими длинными телами, словно парочка счастливых сардин.

Я любила в нем все: запах его кожи, влажной и соленой после танцев; любила гладить его мягкие волосы. Как-то раз Кларки играл на скрипке в соседней комнате, а мы с Финном слушали новый диск.

– Можно потише? Я пытаюсь упражняться.

– Почему он играет такие пьесы, от которых хочется резать вены? – спросил у меня Финн.

– Но он блестяще играет. Послушай.

– Вот это лучше. – Он надел на меня наушники. – Тебе нравится Кайли?

– Да. А что?

– Мне тоже. И попка у нее красивая, – добавил он, ущипнув мою. Но все было невинно, и это мне нравилось больше всего и стало для меня полной неожиданностью. Чем больше времени мы проводили вместе, тем меньше я стеснялась его, а он меня. Но я отчетливо понимала, как страдала моя дружба с Кларки. Я чувствовала свою вину, но ничего не могла поделать. Мне не хотелось думать о том, что через считаные недели я уеду из Кембриджа и мы с Финном окажемся в разных странах. Но я думала об этом. Все время.

* * *

– Может, мы проведем этот день вместе? – предложил Кларки. – Пообедаем в кафе, посмотрим какой-нибудь фильм.

– Извини, я уже обещала Финну, что приду. Его бабушка приезжает на день в Кембридж и…

Кларки удивился.

– Я плохо представляю себе свидание в присутствии бабушки.

– Мы покатаем ее на лодке. – Я улыбнулась, вспомнив, что Финн клялся никогда не брать меня на реку. «Ей захотелось, – объяснил Финн, – а ты скоро узнаешь, что, если бабушка что-то захочет, она непременно это получит».

Кларки скрестил на груди руки и пощелкал языком.

– Что ж, обычно за бабушками бывает решающее слово в семье. Если ты ей не понравишься, тогда все.

– Благодарю. Прежде я не нервничала, а теперь стала.

– Когда же мы с тобой куда-нибудь сходим?

– Финн работает завтра вечером, так что я свободна. – Сказав это, я тут же захотела взять свои слова обратно.

– Спасибо за то, что из-за тебя я чувствую себя человеком второго сорта. Огромное спасибо.

– Кларки, я не хотела…

– Желаю приятно провести время. – Он захлопнул дверь перед моим носом.

* * *

День был холодный, но без ветра. Небо сияло голубизной. Кембридж был самым холодным городом, какие я видела в своей жизни.

– Надень теплые носки, – предупредил меня Финн.

Я шла по главной улице среди пестрой толпы, студентов, аспирантов в мантиях. Шла мимо паба, где мы с Кларки любили встречаться после работы, и почувствовала укол вины. Мой друг детства превратился как бы во временную замену Финна, когда тот был занят. Впрочем, ему тоже нечего вредничать. Почему он не мог радоваться за меня? Подойдя к мосту Магдалины, я увидела Финна. Он стоял на ступеньках, шедших к воде. Рядом с ним стояла высокая, элегантная женщина в голубом шерстяном пальто и такой же юбке. Финн оглянулся, словно почувствовав мое появление, махнул мне рукой и сказал бабушке, кто я такая. Я протянула руку.

– Ты опоздала, – первое, что она мне сказала. У нее был такой голос, словно она курила с самого рождения либо умирала от жажды. Она пристально рассмотрела меня, совсем как когда-то Финн.

– Я рада с вами познакомиться, – вежливо сказала я.

Она фыркнула.

– Рада? Ты ведь еще не знаешь, что я из себя представляю.

– Ладно, пошли, – поторопил нас Финн, взял бабушку под руку и повел ее к воде. Она была такая же широкоплечая, как он, с мощной грудной клеткой, но с тонкими как веточки ногами; ее длинные, узкие стопы были обуты в элегантные голубые, под цвет пальто, туфли на высоком каблуке. Я еще удивилась, как они выдерживали ее вес. Финн помог ей сесть в лодку.

– Спасибо, милый, – сказала она, аккуратно усевшись на носу и разглаживая морщинки на юбке. Плоскодонка покачивалась на темной воде. Финн взял полосатое деревянное весло и шест, закатал рукава и встал, расставив ноги, на корме.

– Все, поплыли. Бабушка, эту часть города мы называем Зады, – сообщил он, стараясь вывести нас на середину реки. – Потому что отсюда видны лишь зады всех знаменитых колледжей.

– А ты тихоня, да? – спросила у меня бабушка.

– Мой папа всегда говорит, что лучше молчать, если не можешь сказать ничего стоящего. – Я заметила на ее пальце кольцо с сапфирами.

– Значит, ты новая пушинка в жизни Финна? – невозмутимо продолжала она.

– Э-э… да, – согласилась я, хотя меня трудно назвать пушинкой.

– А что случилось с той Хэтти? – Она выставила вперед подбородок, дожидаясь ответа. Я повернулась к Финну. – У нее были прелестные ноги, но мне она была несимпатична, – продолжала бабушка, крутя на пальце кольцо. – Она была слишком корыстная.

– Ты всех женщин подозреваешь в корысти. Да и какая тут могла быть корысть? Я ведь нищий студент.

Я засмеялась, изображая, что разочарована.

– Вот-те на! А я думала, что ты богатый!

Бабушка скрестила руки на груди.

– Мой мальчик станет успешным доктором. Ты ведь официантка, верно? – Она не удержалась от ехидного вопроса.

– Джози художница, – сообщил ей Финн. – Очень талантливая.

– Спасибо, – сказала я.

– Да-да, ты талантливая, Джей. Так что, бабушка, я переверну лодку, если ты не будешь следить за тем, что говоришь.

– Неправда! Он не посмеет! – сказала бабушка мне.

– Финн будет фантастическим доктором, – сделала я ответный комплимент.

– Ах, спасибо, Джей.

– Я готова побиться об заклад, что вы гордитесь своим внуком, миссис Гринвуд?

Она кивнула.

– Он собирается выступать за Кембридж в чемпионате по гребле. Его покажут по ящику.

– Никаких шансов! Я не смогу, слишком много курю и пью.

– Он красавчик, правда? Знаешь, он точная копия своего отца.

Я наслаждалась искренностью нашей беседы. Шест завяз в илистом речном дне, и Финн чуть не потерял равновесие, когда его вытаскивал.

– Ну же, вылезай, ублюдок, – бормотал он. Лодка раскачивалась из стороны в сторону, и бабушка вцепилась в ее борт обеими руками так, что побелели костяшки пальцев. В конце концов Финн выронил шест, и мы стали грести веслом, чтобы его вытащить.

– Не волнуйся, Финн, все в порядке, – успокаивала я.

Мимо нас проплыли дети с лиловыми воздушными шарами на корме. Лодкой управлял мужчина в зеленой жилетке и соломенной шляпе, и она плыла по идеально прямой линии. Дети смеялись и показывали на нас пальцем. Бабушка сердито отмахнулась от них. Я старалась не смеяться при виде несчастного лица Финна; для него это был ад. Вместо этого я стала расспрашивать миссис Гринвуд, где она живет, сколько у нее внуков и чем занимался ее супруг.

– Он умер. Это случилось на День святого Валентина в девяносто втором. Я как раз готовила для нас романтический ужин, а он скончался. Совершенно неожиданно. Сердечный приступ.

Я растерялась и лихорадочно думала, что и как сказать в ответ, но тут, к моему облегчению, вмешался Финн и сообщил, что его дед работал на лайнере класса «люкс» и устраивал шикарные круизы.

– Бабушка всегда носит голубое и синее, он любил, когда она так одевалась. Если я буду счастлив с любимой женщиной хотя бы наполовину того, как дед был счастлив с бабушкой, я буду считать, что мне повезло.

– У меня сломался видеоплеер, – внезапно объявила она. – Как мне не хватает в доме мужских рук.

– Каким был ваш муж? – спросила я.

– Бобби был соль земли. Он любил бальные танцы. – Ее карие глаза оживились. – У меня ноги танцовщицы, между прочим. – Она приподняла юбку и показала свои точеные ноги в прозрачных колготках. Ни одного волоска. И похвасталась: – Я чудо природы. Мы любили ходить в кино и всегда сидели на заднем ряду. Понимаете, для чего? – Она дотронулась пальцем до длинного носа. – Ну, а теперь перейдем к действительно важному вопросу. Что такая девушка, как ты, хочет от моего мальчика?