Текст книги "Мечтай"

Джастин потянулся к прикроватному столику и достал презерватив, не переставая покрывать поцелуями моё лицо. Быстро надев его, он обхватил ладонью моё бедро и медленно сантиметр за сантиметром начал входить в меня. Острое наслаждение мгновенно пронзило меня, накрывая горячей волной. Выгнулась ему навстречу, прижавшись бёдрами. Джастин двигался неторопливо, плавно и чувственно. Одну ладонь положила на его ягодицы, другой зарылась в волосы. Мы слились в одно целое.

Он смотрел на меня с отчаянием и невыразимой тоской. Меня разрывали совершенно противоположные чувства. Я была во власти всепоглощающей любви, трепета и огромного желания с одной стороны. А с другой, на грудь тяжелым грузом легла боль от скорого расставания, подавленность от несбыточности моих желаний, скорбь по тому, что могло бы быть, но никогда не произойдет больше.

Наши губы не отрывались друг от друга. Сначала мы целовались мягко и нежно. Так, будто весь мир мог подождать. Мы не могли насытиться друг другом. Постепенно из неторопливых и вкрадчивых они стали страстными и всепоглощающими, что мы стали задыхаться.

Джастин прильнул своим лбом к моему, дыша одним воздухом со мной и проникая максимально глубоко в меня. Движения его бёдер постепенно становились более настойчивыми.

– Прости меня, – прошептал он и вновь завладел моими губами.

Даже если бы я знала, что ему ответить, я бы не смогла. У меня не было слов. Я впитывала его, старалась запомнить каждую секунду нашей близости. Его запах, стоны, поцелуи, движения, ощущения его кожи на моей, его горячее дыхание. Я точно буду помнить это, как и он.

– Мишель, – хрипло протянул мое имя и лёг на бок, закинув мою ногу себе на бедро. Губами обхватил сосок и начал входить в меня всё более требовательно и ритмично. Прижала его голову к себе, подаваясь бёдрами навстречу.

– Да, вот так… Ещё немного, – тихо взмолилась я, когда его толчки стали ещё более настойчивыми и быстрыми.

Его ладонь обхватила меня за ягодицы и прижала к себе. Губами он продолжал ласкать мои набухшие и затвердевшие соски.

– Давай, Крошка. Давай, – прорычал он, входя в меня до упора, не замедляясь.

Я начала задыхаться и дрожать, жадно глотая воздух. Было ощущение, что я проваливаюсь в зыбучие пески. Прижалась к нему и оргазм накрыл меня с головой. Внизу живота горело пламя, посылая по всему телу обжигающую волну. Джастин вновь оказался сверху и, выпрямившись на руках, начал исступлённо врываться в меня, двигая бёдрами резко, жёстко и властно. Сквозь пелену перед глазами наблюдала, как мышцы его плеч и груди перекатывались под кожей, кубики пресса напряглись. Он замер на секунду, закрыв глаза и сдвинув брови к переносице, а затем рухнул на меня и продолжил скользить медленно и плавно, придавив меня к матрасу.

– Мишель, – снова прохрипел он, пока его член быстро пульсировал во мне. Закрыла глаза, стараясь держать себя в руках, но слеза предательски выкатилась из глаза и, пробежав по виску, впиталась в подушку. – Мишель, я обожаю твоё имя… Оно словно песня. Такое мягкое, нежное, интригующее, – шептал мне на ухо, пытаясь отдышаться. Обняла его, не произнося ни слова. В груди стала разрастаться дыра. – Посмотри на меня, – приподнявшись на локте, он нежно взял меня за подбородок и повернул голову к себе. Открыв глаза, увидела боль в его взгляде. Он нежно коснулся губами сначала моего лба, потом кончика носа, потом моих губ и тихо продолжил: – Прости, что опоздал. Видит бог, если бы ты встретилась мне на пару лет раньше, то сейчас была бы наша помолвка. Я бы придумал, как это организовать. Но сейчас… Я не в силах противостоять своим родителям. Прости, что всё закончилось, не успев начаться. Прости, что не смог сотворить сказку для тебя. Я буду помнить эти недели. Всегда.

Он нежно поглаживал большим пальцем мою щёку, стирая бегущие слёзы. Я так ничего и не ответила ему. Я просто не знала, что сказать. Как облечь в слова то, что камнем лежало у меня на груди. Как признаться в том, что врала с первого дня. Как разбить в пух и прах его мечты, пусть и несбыточные?!

Он не заслуживал подобного разочарования. Пусть лучше я останусь в его воспоминаниях светлым пятном, а не грязной лужей. Пусть он помнит свои мечты обо мне, а не мою ложь.

Глава 17

Джастин

Итан в итоге слёг с простудой, пролежав в постели весь Сочельник. Я целый день провёл с ребёнком, дежуря у его постели, пока Мишель ездила сдавать тест, и до ночи не отходил от него, а как только он провалился в очередной сон, то собрал вещи и уехал. В Малибу. На помолвку. Выбора у меня не осталось.

Перед выходом я увидел Мишель и, пытаясь искупить чувство вины, оставил ей свою карточку, чтобы она купила Итану всё, что он захочет на Рождество, как только проснётся. Он так ждал этого праздника и волшебства, что я не мог оставить их без финансовой возможности претворить в жизнь его мечты. Или хотя бы часть из них, которые можно купить за бабки. Так искренне верить в чудо умеют только дети. Нанни вообще не вышла попрощаться, продемонстрировав тем самым своё отношение к этому событию. Вместо этого она увлечённо делала заготовки для праздничного стола. Я впервые за всю свою жизнь проведу этот день без неё и не в своём доме.

Всю ночь в доме родителей я не спал и метался словно загнанный зверь. Утром игнорировал всех вокруг, избегая любых вопросов. Я просто закрылся в спальне и не выходил, выжидая момент. Весь прикол в том, что я не купил кольцо. Но зная о внушительной коллекции драгоценностей моей матери, догадывался, что она влёгкую одолжит мне любое украшение, лишь бы помолвка состоялась. Однако моя мама жадная, что навело меня на шальную мысль.

Попробовать. А вдруг?!

Стоя в спальне перед зеркалом, смотрел на костюм, висевший на дверце шкафа. И вот что мне делать?! У меня было ощущение, что мне на ноги кандалы повесили и готовятся вывести на эшафот. Хотел кричать, но звуки застревали в горле. Хотел драться, но сил в руках не было. Хотел жить, но умирал.

Посмотрел на часы. Я ждал достаточно долго, чтобы времени не осталось, поэтому, плюнув на всё, вылетел из своей спальни и, сев на металлические перилла, съехал по ним на первый этаж. Обогнув лестницу и накрытые столы для гостей, вышел через раздвижные стеклянные двери на террасу, где родители обычно завтракали. Этот дом был похож на аквариум из-за обилия панорамных окон и минимального количества глухих стен. Отчасти мне это нравилось, потому что было много света и воздуха. Но в тоже время, чувствовал себя здесь неуютно, ощущая рыбкой в банке. Условно моя спальня здесь была безжизненная и застывшая. Здесь не было души. А почему условно? А потому что я здесь ни разу не ночевал, поэтому фактически это гостевая спальня. Не было ни моих детских фото, ни семейных, ни милых всяких побрякушек или памятных вещей. Ничего.

В Малибу родители приезжали, когда им хотелось отдохнуть от бурной светской жизни в Беверли-Хиллз. Конечно, очень обременительно постоянно наряжаться и выходить в свет, улыбаться фотографам и обсуждать за спиной своих знакомых. Они постоянно курсировали между двумя домами, а ко мне, в Пасифик Палисайдс, приезжали крайне редко. Фактически от меня они переехали, когда мне было десять лет. С тех пор их ночевки со мной под одной крышей сошли на ноль. Иногда они мотались в Европу. Обычно летом.

– Ты ещё не одет?! – выгнув бровь, мама смерила меня оценивающим и презрительным взглядом.

Ей, кстати, никогда не нравилось то, как я одевался. Ни моя рэперская часть жизни, ни последующая, в которой я носил преимущественно джинсы, футболки и толстовки. Она считала, что я обязан надевать исключительно костюмы, сшитые на заказ, подчеркивая свой статус и принадлежность к привилегированному обществу. Периодически я мог надеть рубашку или брюки, но наглухо прятать себя в униформу не позволял. Я даже всегда думал, что на собственную свадьбу приду в джинсах и рубашке, но точно не в смокинге или фраке, упаси боже! Я простой парень, в конце концов, без мажорных закидонов. Однако мама присылала портного ко мне несколько раз, чтобы он снимал мои мерки, а на праздники дарила галстуки. И вот куда мне эти удавки носить?!

– Как видишь, – подошёл к их столику, за которым мама пила кофе, а отец внимательно изучал что-то в своём планшете. – Тут такое дело, я совершенно забыл про кольцо, – сверкнул улыбкой, уперев руки в стол и не сводя с неё взгляда.

– Наш водитель может съездить за ним к тебе домой, – пожав плечами, она продолжала пить кофе.

Смотрел на неё и понимал, что не чувствовал к этой женщине никакого тепла или трепета. Вообще тишина, мать её. Посмотрел на отца. Тоже не ёкнуло. Как такое возможно?! Эти люди дали мне жизнь, но, видимо, на этом всё и закончилось. Мы были абсолютно чужими друг другу. Если бы я сейчас узнал, например, что эти люди вообще не имели ко мне и моему рождению никакого отношения, то я бы даже не расстроился. Мне тогда наоборот стало бы понятно, почему их никогда не было рядом. Почему они выбрали деньги, а не собственного ребёнка.

– Ты не поняла, – мои губы растянулись в лукавой улыбке. – Кольца нет вообще. Я его не купил.

Мать поперхнулась и начала кашлять. Отец оторвался от своего планшета и уставился на меня свирепым взглядом. Да-да, сегодня Рождество, все магазины закрыты, а кольца нет. Такой вот я сообразительный, мать его!

– Что?! Как это «нет»?! – рявкнул он.

– Вот так. Просто нет, – пожал плечами и, отодвинув один из стульев, плюхнулся на него.

– Ты с ума сошёл?! Через час приедет Кайла с родителями! Через полтора часа приедут репортёры! Ты нас подставил?! – опешив, мама то ли визжала, то ли кричала. Но звук был неприятный.

– Это вы меня подставили с этим браком. Я лишь внёс ясность, раз вы меня не слышите, – начал раскачиваться на задних ножках стула, откинувшись на спинку и закинув в рот виноград.

Я практически ликовал сейчас, смотря на их ошарашенные и растерянные лица.

Ибо не хрен давить на меня!

– Ты совсем рехнулся?! – зарычал отец, прожигая меня гневным взглядом. – Ты решил опозорить нас перед уважаемыми людьми?!

Внешне я был похож на своего отца. Высокий блондин, атлетичного телосложения. Слава богу внутреннее наполнение отличалось.

Мама нервно провела ладонью по волосам пшеничного оттенка и метнула в меня убийственный взгляд. Она была типичной представительницей элиты. С утра пораньше уже нанесён макияж, на подтянутом и загорелом теле красуется шёлковая пижама, в ушах и на пальцах бриллианты. Отец, кстати, тоже обожал шёлковые пижамы, чем всегда меня забавлял. Какая-то странная мода для мужчин, если честно.

– Вы сами себя опозорили. Я просил, умолял, убеждал, взывал к вашим сердцам, а потом к разуму. Тщетно. Вы никого не слышите. Значит, я привлеку ваше внимание по-другому, – жуя виноград, непринуждённо объяснил.

Краски сгущались, и я всем телом ощутил негодование родителей. Если бы они могли убить меня одним взглядом или силой мысли, то я уже окочурился бы.

– Да кто ты такой, чтобы ставить нас перед фактом?! – процедил отец, наклонившись вперёд. – Ты думаешь, что можешь вести себя подобным образом?! Ты ни хрена не повзрослел! Думаешь, это спасёт тебя?! Тогда ты ещё более наивен и глуп, чем я думал.

– Пап, я ценю твоё мнение, но не ты меня воспитывал, чтобы теперь оценивать результат. У меня вообще отца не было. Я с детства чувствовал себя брошенным. Вы променяли меня на вот это всё, – обвёл рукой бассейн, дом, огромный участок с идеальным газоном. – Понимаю. Так ведь проще, да?! Это всё никогда не откроет рот и не будет подвергать сомнению ваши решения. Это всё неживое, контролируемое. Персонал вы увольняете только так, стоит им слово поперёк сказать. С сыном вы не общаетесь, потому что, видите ли, я слишком мягкий и не стремлюсь трахаться за бабки. Что ж, я лучше буду ванильным ушлёпком, чем проституткой, – мой голос был ровным и спокойным, но внутри меня была буря.

И дело не только в том, что меня оскорбляли или принуждали к чему-то. Дело в том, что эти люди не имели на это никакого морального права. Они никогда не занималась мной или моим воспитанием. Никогда не вытирали сопли, когда я заболевал. Никогда не готовили мне торт на день рождение. Никогда не ходили на родительские собрания в школу или на мои выступления, когда я выступал на конкурсе талантов, читая Эминема. Первое место, кстати, получил. Не было их и на моём выпускном. А универ они оплатили только по одной простой причине, там куча богатеньких и перспективных невест с хорошим, по их мнению, происхождением.

– Если бы не мы, то у тебя ничего не было бы! Ни денег, ни дома, ни машины! – завопил он, нервно стукнув кулаком по столу, отчего послышался звон бокалов.

– Зато были бы родители, – усмехнулся себе под нос. – Я поехал. Меня семья ждёт, – хлопнув в ладоши, поднялся, как в мою руку вонзились когти матери.

– Ты не посмеешь, – прошипела она.

– Ещё как посмею, – победоносно улыбнулся и, вырвав свою руку из её мёртвой хватки, вошёл в дом.

– Это не конец, Джастин! – долетел до меня крик матери, но я уже бежал, перепрыгивая через две ступеньки на второй этаж. Я готов был взлететь от счастья, ощущая себя свободной птицей.

Наскоро покидал в сумку свои вещи и вылетел на улицу. От Малибу до моего дома ехать полчаса. Полчаса разделяло меня от настоящей семьи. Да, именно так я чувствовал. Мишель, Итан и Нанни стали моим домом, семьёй, отдушиной и надёжным пристанищем. Чтобы избежать возможных претензий со стороны семьи Кайлы, выключил телефон. Я понимал, что разговоры ещё будут, ведь я выказал им своё неуважение. Очень хотелось верить в то, что мистер Андерсон, отец Кайлы, расценит это как личное оскорбление и впоследствии не захочет иметь со мной ничего общего.

Подъехал к шлагбауму и, нажав на кнопку на своём солнцезащитном козырьке, открыл его. Проезжая мимо поста охраны, заметил Берни.

– Берни! Какого чёрта ты здесь?! Сегодня же праздник! – крикнул ему.

Он высунул голову в окно и лучезарно улыбнулся.

– А ты какого хрена здесь, у тебя же помолвка?!

– Я сбежал, – заржал в ответ. Он тоже рассмеялся, показав мне большой палец вверх. – Тем более меня ждут здесь.

– Вот и меня это место не отпускает, – уклончиво ответил он, потерев подбородок.

Я знал, что он разведён и у него было двое взрослых детей. Бывшая жена осталась в Мексике и вроде не трогала его. А сам он по уши влюбился в Нанни. Его можно понять, она роскошная женщина.

– Тогда заходи, когда сможешь, – подмигнул ему.

– А можно?! – с надеждой спросил он, а вид был как у Итана, когда он спрашивал меня, можно ли ему втихаря ещё чипсы съесть.

– Нужно, – отсалютовал ему и поехал вдоль навороченных особняков моих соседей.

Припарковался около дома и фактически залетел внутрь. В нос ударил запах запечённого мяса смешанного с пряным ароматом имбирного печенья. Откуда-то из кухни доносилась песня All I Want For Christmas Is You от Mariah Carey.

Нанни на славу постаралась и дом был украшен различными причудливыми игрушками, мишурой, гирляндами и статуэтками. В нашем комплексе очень строго относились к внешнему украшательству домов к Рождеству и были определенные правила. Как, например, нельзя вешать много иллюминации во дворе, чтобы не слепить соседей. Бредово, конечно, но это прихоти богачей. Поэтому мы с Нанни обычно не заморачивались и украшали дом только изнутри. В углу гостиной стояла огромная ель, украшенная серебристыми и золотистыми шарами. На её раскидистых ветвях мерцали сотни маленьких огоньков праздничных гирлянд. На книжных полках появились разноцветные мигающие лампочки и забавные статуэтки.

Сняв обувь, босиком пошлёпал в сторону кухни. Мне хотелось бежать, но я сдерживал себя, ощущая какое-то трепетное беспокойство. Зайдя в неё, застыл, наблюдая, как Нанни танцевала с Итаном, взявшись за руки, а Мишель стояла спиной ко мне, прислонившись к кухонному светло-серому гранитному «островку». Итан был бледным и отстранённым, явно плохо себя чувствуя, но слегка покачивался в танце.

– Кхм, – кашлянул в кулак, пытаясь скрыть довольную улыбку. – А почему меня никто не встречает?!

Все мгновенно обернулись на меня. Мишель схватилась за столешницу и распахнула глаза от удивления. Нанни подняла руки к груди и в её глазах появились слёзы. А Итан рванул ко мне.

– Папа плишёл! Папочка! – подлетел ко мне, и я тут же подхватил его на руки. От его реакции сердце подпрыгнуло к горлу, в глазах защипало. – Я загадал желание, как ты и говолил! И ты плишёл! А Миша говолила, что ты уехал и не велнёшься, – торопливо говорил он, сквозь кашель.

Слёзы потекли по его щекам. Сглотнул огромный ком в горле и прижал его к себе. Не знаю, что в этой жизни может тронуть больше, чем такая детская реакция.

– Тише, приятель. Не плачь, – поглаживал его по спине, прикрыв глаза на секунду. – Конечно, я пришёл. Неужели ты думал, что я в такой праздник уйду?! Да ещё и когда ты заболел?! – охрипшим голосом успокаивал его. Или самого себя. Не знаю.

Но мне хотелось зарыдать в голос от его искренней радости. Он ждал меня. И, чёрт подери, мне нравилось, что он называл меня папой. Это неправильно, но я наслаждался этим.

Посмотрел на Мишель, которая поспешно вытерла слёзы и смотрела на меня, словно увидела настоящего Санта-Клауса.

– А ты подалок плинес?! – прищурившись, посмотрел на меня.

– Принес, – улыбнулся ему.

Его глаза загорелись, а на щеках появился румянец. Я чувствовал, что у него явно была температура и по-хорошему ему надо лежать, но также понимал, что он ждал этого праздника. Он ждал чуда. Он ждал отца. А пришёл я. От всего этого у меня закружилась голова, но я лишь крепче обнял ребёнка и вдохнул запах дома. Так странно всё, но мне нравилось.

– Так, Итан, надо выпить лекарство, – спохватилась Нанни, подойдя к нам.

– Сначала подалок, – насупился он.

Полез в карман джинсов и выудил оттуда самый обычный брелок. Мы на днях ехали в машине, и ему очень понравился мой брелок, который мне как-то подарил Трэвис лет десять назад. Там было написано Keep Calm and Listen Eminem1010
  Сохраняй спокойствие и слушай Эминема (англ.)


[Закрыть]. Помню меня тогда накрыло волной дикой истерики, я долго ржал до слёз, но с тех пор он всегда со мной, как мой талисман. Когда у меня появилась машина, то я присобачил его к ключу от неё и каждый раз, глядя на него, вспоминал своих друзей. Итан тогда крутил его в руках и сказал, что хочет такой же. Поэтому я нашёл ему со своим смыслом. На нём было написано Keep Calm And Love Your Family. Especially Daddy1111
  Сохраняй спокойствие и люби свою семью. Особенно папочку (англ.)


[Закрыть].

Я понимал, что посыл в нём слишком глубокий и возможно не совсем гуманный с учётом того, что отец Итана не хотел иметь с ним ничего общего. Возможно, я слишком много на себя взял, решив, что имею право на подобное. Но я искренне хотел верить, что смогу стать для него другом впоследствии, когда вернётся его мать и заберёт от Мишель.

– Держи. Но это не весь подарок, – подмигнул ему. – Под ёлкой тебя ждёт ещё парочка тех, о которых ты мечтал, – улыбнулся ему, видя, как он с любопытством и восторгом разглядывает брелок.

Позавчера, когда он только заболел, я оформил доставку какого-то робота-собаки, которого он хотел и плеер.

– Спасибо, папа. Я так хотел такой же талисман, как у тебя, – обнял меня за шею.

От него реально исходил жар.

– Нанни, дай ему жаропонижающее. Он, по-моему, горит, – передал ей ребёнка, потрепав его по волосам.

– Ох, милый мой, ты и впрямь горячий. Пойдём выпьем с тобой лекарство и продолжишь развлекаться, – запричитала Нанни, отходя с ним в сторону.

Посмотрел на Мишель, склонив голову на бок. Она до сих пор стояла, вцепившись в столешницу, как будто это спасательный круг, и изумлённо смотрела на меня.

– «Oh, baby, all I want for Christmas is you»1212
  О, детка, всё, что я хочу на Рождество – это ты (англ.)


[Закрыть], – пропел слова из звучащей песни, улыбаясь, как дебил. – Иди сюда, Крошка, – развёл руки в стороны, приглашая в свои объятия.

Мишель сначала замешкалась, а потом побежала ко мне и, запрыгнув, обвила ногами мою талию. Вдохнул полной грудью её запах, уткнувшись носом в шею. Аромат ванили тут же проник в каждую клетку моего тела и моментально одурманил. Чёрт, я дома. Мишель беззвучно плакала, содрогаясь на мне.

– Ну ты чего, Крошка? – обхватив её талию, второй рукой зарылся в её волосы. – Я здесь. Я с тобой.

– Но… Как?! – сдавленно прошептала она.

– Я не смог, Мишель. Просто не смог пойти против своего сердца. Ты же знаешь, как я не люблю ложь, поэтому не смог дальше обманывать себя, – тихо ответил, ощущая, как меня переполняет любовь к этой девушке.

Я пропал. Окончательно и бесповоротно.

– Но… Мы не сможем…

– Крошка, мы хотя бы попробуем, идёт? – заглянул в её заплаканные глаза. – Ты должна понимать, что они от меня пока ещё не отстали. Но! Я буду бороться до последнего, обещаю, – я старался говорить максимально уверенно, хоть и осознавал, что не имел ни малейшего представления о намерениях моих родителей и Кайлы. Но я не сдамся. Я просто не позволю себе опустить руки, пока я вижу эти потрясающие глаза василькового оттенка с зелёными прожилками.

– Я выпил! – подлетел к нам Итан и обнял меня за ногу.

– Отлично, приятель. Значит, теперь мы сможем поесть, – улыбнулся ему, поставив Мишель на пол.

– Молодец, сынок. Я горжусь тобой, – обняла меня Нанни. – Я до последнего не хотела верить в то, что ты пойдёшь на поводу у этих людей. Я всё понимаю, они твои родители, но…

– Нанни, – перебил её, заглянув в глаза и держа за плечи, – ты моя мама. А отца, видимо, у меня нет. Зато есть три отличных друга. Я богатый человек. Вы все и есть моё богатство, – притянул её к себе и поцеловал в висок.

Оглянув всех оценивающим взглядом, обречённо вздохнул.

– Так не пойдёт. Вы все плачете! А сегодня праздник, – укоризненно покачал головой, подходя к док-станции. – А что делают на праздники?!

– Веселятся! – взвизгнул Итан, подпрыгнув.

– В точку, приятель, – ткнул в него пальцем и подмигнул. – А значит… Значит, будем танцевать, петь, есть и радоваться жизни, – включил песню Rockin’ Around The Christmas Tree от Brenda Lee. – Погнали, – хлопнул в ладоши и начал исполнять непонятную джигу ногами и руками.

Со стороны, наверное, было похоже, что я блаженный дебил без костей, но кто знает. Может, я и есть он. Меня озадачил слишком отсутствующий взгляд Мишель, поэтому притянул её за руку и начал раскачивать в своём незатейливом танце. Два шага влево, отклонить красотку назад, два шага вправо, крутануть красотку вокруг своей оси. Ничего сложного, зато сколько веселья это вызвало у Итана. Он буквально верещал, глядя на нас и танцуя с Нанни. Мишель положила ладонь мне на грудь, и с каким-то отчаянием посмотрела на меня.

– Скажи, я очаровательный?! – подмигнул ей, пытаясь прогнать с её лица это выражение.

Она словно была далеко и о чём-то усиленно думала. Будто хотела что-то сказать, но не решалась.

– Ты невозможный. Ты идеальный, – мечтательно улыбнулась она.

– Я?! – откинул её назад, что она чуть не взвизгнула. – Нет, Крошка. Видишь эти ямочки на моих щеках, по которым, я знаю, ты сходишь с ума?! – улыбнулся ей, явив тем самым на всеобщее обозрение эти самые ямочки. – Так вот, ты в курсе, что это врождённый дефект?! Я дефективный, чёрт подери! – иронично заметил, повысив голос, вызвав её широкую улыбку. – Это генетическая аномалия мышц щеки, чтоб ты понимала. Но ты можешь себе вообразить, что полно людей, которые обращаются к пластическому хирургу, чтобы стать такими же дефективными, как я! – продолжал веселить её, заметив, что взгляд стал более тёплым и искрящимся. – А ещё мои ямочки называют «Поцелуем Ангела». Так что меня, дефективного, ещё и ангел чмокнул. Два раза. Такие дела, – подмигнул и крутанул её вокруг своей оси, она рассмеялась и откинула голову назад.

– Ты очаровательный, это правда, – прошептала она, закусив нижнюю губу и двигаясь со мной на одной волне.

Смотрел на неё и понимал, что на языке крутятся слова, которые я давно не произносил девушкам. Только Габи и Джойс слышали их от меня постоянно. Я хотел признаться ей в своих чувствах. Хотел сказать, что люблю. Но что-то меня останавливало. Наверное то, что история с Кайлой не закончилась ещё. А может, меня смущал этот отрешенный взгляд Мишель, словно её что-то мучило. Всматриваясь в её невероятные глаза, я искал ответа на свой вопрос, но так и не нашёл.

– Мишель, если ты будешь закусывать свою губу, то мы с тобой пойдём в спальню и обломаем праздник Итану, а я ему обещал веселье. Но не такое, – прижал её к своему члену, который томился в ожидании её ласки.

– М-м-м, ладно, не буду, – сильнее закусила её и я коснулся губами сначала её лба, потом кончика носа, а затем впился в эти манящие губы. Забыв обо всём на свете, я танцевал посреди кухни с потрясающей девушкой, в окружении любимых людей, которые так искренне обрадовались моему приезду. Меня ждали.

Я был счастлив. Абсолютно. Я был готов горы свернуть ради Мишель и носить её на руках каждый божий день.

Кто ж знал, что она приготовила для меня.

Кто ж знал, что моя жизнь скоро перевернётся.

Ну а пока… Пока я был абсолютно счастлив, целуя Мишель и слыша смех Итана.