Текст книги "Иудейское Евангелие от Иоанна: Открывая для себя Иисуса, Царя всего Израиля"

«Тогда Я восстановлю упавший шалаш Давида заделаю бреши в стене, разрушенное воссоздам, отстрою, как в дни былые, наделю Свой народ землей, отобрав ее у остатков Эдома и прочих иноплеменников: они все Мне подвластны, – говорит Господь, который совершит это. – скоро придет то время, – говорит Господь, – когда выйдет пахарь – а жнец еще в поле, выйдет сеятель – а еще давят виноград. С гор заструится вино, все холмы обратятся в мякоть! Я верну процветанье былое Моему народу Израилю: опустевшие города отстроят они и заселят, виноград посадят – будут пить вино, сады разобьют – будут фрукты есть. Их самих на родной земле укореню, и никто их уже не вырвет из земли, что Я даровал им, – говорит Господь, твой Бог».

В книге Деяний мы читаем о значительном движении Духа Божия среди самаритян и о том, как радушно принимали своих новых братьев и сестер по вере иудейские последователи Иисуса (Деяния 8).

Пока Иисус, конечно же, беседовал со своими учениками о приемлемости обучения самаритян Божьим путям, он услышал голоса в толпе, которая издалека приближалась к нему. Верный свидетель этого Евангелия описывает это так:

Много самаритян из этого города поверило в Него благо даря словам женщины, сказавшей: «Он рассказал мне обо всем, что я сделала». Когда самаритяне пришли к Нему, они стали просить Его остаться у них. И Он там остался на два дня. И гораздо больше людей поверило в Него благодаря тому, что Он сам говорил им. А этой женщине они сказали: «Теперь мы верим уже не потому, что ты нам рассказала. Мы слышали Его сами и знаем, что Он действительно Спаситель мира» (стихи 39–42).

Толкование Библии – очень сложная задача. Наше прошлое, наши предубеждения, наше сформировавшееся богословие, наша культурная слепота, наш социальный статус, наш пол, политические взгляды и многое другое оказывает влияние на то, как мы интерпретируем Библию. Говоря коротко, все, что мы из себя представляем, так или иначе определяет то, как мы понимаем окружающий нас мир. Но это не предполагает, что значение текста зависит от его читателя. Значение остается неизменным. Но чтение этого текста будет отличаться и будет зависеть от многих факторов, связанных с процессом интерпретации. Иными словами, то, как читатель или слушатель понимает текст может сильно разниться от человека к человеку.

Одним из самых больших недостатков в деле библейской интерпретации является неспособность увидеть и признать, что в каком-то определенном толковании могут быть слабые места. Слабое место обычно определяется личными предпочтениями и желанием сердца доказать справедливость какой-то определенной теории, не взирая ни на что. Я считаю, что гораздо важнее помнить о пробелах в своих знаниях и честно признавать наличие проблем в собственной интерпретации, если они существуют, чем блистать умом в стремлении отстоять свою позицию.

Возможность проявить честность есть у комментаторов тогда, когда они признают, что в их толковании есть некоторые места, которые не вписываются в текст в целом, и они не знают, как это объяснить. Мне кажется, что таким сложным местом в нашем прочтении истории о самаритянке, могут быть слова, которые автор Евангелия вкладывает в ее уста, когда она рассказывает жителям своей деревни о встрече с Иисусом. Она говорит: «Он рассказал мне обо всем, что я сделала». Если бы ее слова были: «Он рассказал мне обо всем, что со мной случилось» или лучше «что со мной сделали», тогда это просто идеально соответствовало бы традиционному толкованию.

Хотелось бы еще раз отметить, что в нас так глубоко заложена установка мыслить понятиями христианства (подобный подход – «мы все падшие люди, но особенно эта самаритянка»), что мы просто не способны прочитать это предложение в положительном ключе. Иными словами, «все, что я сделала» можно объяснить, как простое утверждение о том, что вся жизнь этой женщины была известна Иисусу (вовсе не обязательно, что речь идет именно о ее сексуальных грехах). Говоря иначе, этот стих нужно понимать по-другому – «Он знает обо мне все». На самом деле, навряд ли она отправилась бы к жителям своей деревни похвастаться о том, что «этот незнакомец рассказал мне о всех грехах, которые я совершила в своей жизни». Если задуматься, такие слова не вызвали бы желания у людей бежать навстречу Иисусу, скорее они побежали бы от него в другую сторону! Но я понимаю, что бывает нелегко преодолеть свои предубеждения и заложенные интерпретационные установки. Кристер Стендаль сказал, что «наше видение зачастую более ограничено тем знанием, которое нам уже известно, нежели чем тем, в котором мы испытываем недостаток».

Через два дня Иисус ушел оттуда в Галилею. Ведь Он сам говорил, что у себя на родине пророк не в почете. Но когда Он пришел в Галилею, галилеяне приняли Его радушно, потому что они были на празднике в Иерусалиме и видели все то, что Он там совершил. И вот Он снова пришел в Кану Галилейскую, где прежде превратил воду в вино. Там был царский чиновник, у которого в Капернауме был болен сын. Услышав, что Иисус вернулся из Иудеи в Галилею, он пошел к Нему и стал просить, чтобы Он пришел в Капернаум и вылечил сына, который был при смерти. «Никто из вас не поверит, пока не увидит знаков и чудес!» – ответил ему Иисус. «Господин мой! Пойдем, пока мальчик мой не умер!» – говорит чиновник. «Ступай домой, твой сын будет жить», – говорит Иисус. И человек этот поверил словам Иисуса и отправился в путь. Уже в дороге его встретили слуги и сказали, что его мальчик жив. Он спросил у них, в котором часу ему стало легче. «Жар спал у него вчера, в первом часу пополудни», – ответили те. И отец понял, что это произошло в тот самый час, когда Иисус сказал ему: «Твой сын будет жить». Тогда поверили и он сам, и все его домочадцы. Это был второй знак, который совершил Иисус после возвращения из Иудеи в Галилею (Ин. 4:43–54).

Описание событий, связанных с остановкой Иисуса в самаритянском Шехеме заканчивается, и мы переходим к отрывку Иоанна 4:43–45. Здесь мы видим, что Иисус не возвращается в Иудею, а продолжает свое путешествие в Галилею. В дополнение к тому, что история с самаритянкой отсутствует в синоптических Евангелиях, есть еще один важный момент, в котором синоптические Евангелия и Иоанн расходятся. Иоанн утверждает, что причина, по которой Иисус не стал возвращаться в Иудею, а вместо этого отправился в Галилею, кроется в том, что «Он сам говорил, что у себя на родине пророк не в почете» (4:44). Поразительно здесь то, что Иоанн называет родиной Иисуса, его отечеством, Иудею, а не Галилею, как в синоптических Евангелиях (Матф. 13:54–57, Марк. 6:1–4, Лук. 4:23–24). Вполне возможно, что синоптические Евангелия считают Галилею, место, где рос Иисус, его отечеством. Однако, для Иоанна Иисус – иудей, поскольку он родился в Вифлееме, в Иудее. С точки зрения Иоанна, Иисус жил в Галилее, потому что Бог дал ему такую миссию, а не из-за своей принадлежности к Галилее. Для Иоанна, Иисус был иудеем (более подробно речь об этом пойдет позднее).

Вместе с таким альтернативным взглядом на происхождение Иисуса, Иоанн пытается донести до своих читателей образы отвержения и принятия Иисуса людьми, которые значительно отличаются от того, что написано в синоптических Евангелиях. Галилея и Самария были очень открыты Иисусу. Там люди, за небольшим исключением, радушно принимали его; в то время как на родине, в Иудее, все, что он делал, вызывало сильное противостояние.

В этом одновременно и конфликт, и парадокс. В Иудее (на родине Иисуса, согласно Иоанну) Иисуса ждали гонения. Он там родился и дом его Отца, Храм Бога Израиля, находился в Иерусалиме (не в Галилее и не в Самарии), но именно здесь служению Иисуса было оказано наибольшее сопротивление. Нельзя сказать, что только в Иудее наиболее ярко проявилось неверие людей, ведь, в конце концов галилейские ученики оставили Иисуса после того, как услышали его слова о плоти и крови (Ин. 6:66). Но в целом, мы не можем отрицать то, что Самария и Галилея гораздо лучше принимали Иисуса, чем Иудея. Таким образом, я предлагаю рассматривать отрывок Иоанна 1:11 в данном контексте: «Он пришел к своим, но свои Его не приняли».

Иисус оставляет Самарию и приходит в Кану. Почему же Иисус вернулся в Кану? Именно здесь он совершил свое первое чудо (Иоанн 2:1-11). Читая Иоанна 4:47 важно отметить, что второе чудо также происходит здесь (ст. 46). Кана, скорее всего, была иудейским поселением в Галилее. Если помните, когда Иисус превратил воду в вино, там были каменные чаны, которые использовались для обряда очищения, принятого у ’Ἰουδαῖοι (Иоанна 2:6). Иными словами, Иисус продолжил свое служение «дома, вдали от дома».

Глава 5
Исцеление в субботу при купальне Вифезда; Последующая полемика

Потом был иудейский праздник. Иисус отправился в Иерусалим. В Иерусалиме, близ Овечьего водоема, был дом, который по-еврейски назывался Бетзата (Вифезда – Синод. перевод). В пяти его галереях лежало множество больных: слепых, хромых, парализованных (Ин. 5:1–3).

Когда речь заходит о том, насколько исторически достоверным можно считать Евангелие от Иоанна, история о парализованном человеке и его исцелении представляет собой один из самых поразительных текстуальных фрагментов этого Евангелия. Многие не считали Евангелие от Иоанна исторически достоверным документом до недавнего времени, пока не был обнаружен бассейн с пятью крытыми галереями возле Овечьих ворот (хотя вначале все искали бассейн пятиугольной формы). Этот текст рассматривали либо как аллегорию (истинный в том же смысле, что и апокалиптическая литература), либо как неточность (записанную человеком, который был родом не из Иудеи и был совершенно не знаком с географией и топографией Иерусалима). Однако, обе купальни, которые упоминает Иоанн в своем Евангелии, были обнаружены – купель Вифезда (Иоанна 5:2) и Силоамская купель (9:7). Оказалось, что купальня, которая упоминается в этой главе, имеет пять галерей (так как это описано в Евангелии), но не имеет форму пятиугольника. Четыре галереи по середине пересекала пятая, таким образом образуя пять галерей, как это и описано в Евангелии.

Вполне возможно, хотя маловероятно, что Вифезда служила местом церемониального омовения водой, миква, для Иерусалимского Храма. Однако, современные археологические раскопки показывают, что если это в действительности и было отдельным строением, то оно примыкало к Иерусалимскому Асклепиону. Археологи датируют строительство недавно обнаруженного Асклепиона несколькими веками позднее Иисуса, но также возможно, что он был построен на основании ранее существовавшего Асклепиона.

Существует много веских причин полагать, что это строение находилось в непосредственной близости от городских стен Иерусалима и было частью лечебного комплекса, посвященного греко-римскому божеству врачевания и здоровья Асклепию (Эскулапу). Поклонение Асклепию было широко распространено по всей земле, принадлежащей Римской империи. По всей империи было выстроено около 400 Асклепионов (строений, посвященных Асклепию), каждый из которых служил лечебным центром и источником Божьей милости и благодати ко всем нуждающимся. Согласно мифологии, дочерьми этого бога были богини Гигиея и Панакея. Мы можем услышать в звучании этих греческих имен наши современные слова «гигиена» и «панацея» – ключевые понятия, которые в современном мире связаны с медициной и здоровьем. Основным символом культа Асклепия, связанного со здоровьем и врачеванием, были змеи. Даже в наши дни одним из основных символов современной медицины является змея, обвивающая посох.

Давайте теперь ненадолго прервемся и задумаемся. Если это действительно так, то наше восприятие всей истории, записанной в этом отрывке, может измениться. Дело в том, что вполне возможно, все эти слепые, хромые и парализованные люди ждали исцеления не от Бога Израиля, а полагались на милостивое исцеление Асклепия. Если подобная реконструкция событий вам кажется надуманной, давайте обратим внимание на следующие факты:

Христианский апологет второго века Юстин Мученик упоминает популярное среди своих современников увлечение Асклепием: «Когда приводится Эскулап, воскрешавший мертвых и врачевавший другие болезни, то ужели не скажу, что и здесь также подражание пророчествам о Христе?» (Юстин Мученик, Диалог с Трифоном, иудеем, 69). В утверждениях, которые приписывают иудейскому мудрецу второго века рабби Акиве, мы читаем: «Однажды Акиву попросили объяснить такое явление – больной человек обращается к идолу, просит о выздоровлении и возвращается домой исцеленным? Ведь идолы не более, чем обыкновенные скульптуры, не имеющие власти… (Вавилонский Талмуд, Авода Зара 55а).

Постройка купели Вифезда/Асклепиона скорее всего была частью проекта по эллинизации Иерусалима, наряду с такими важными проектами, как строительство римского театра и римской бани. Возможно, именно о такой эллинизации идет речь в комментарии, написанном членами Кумранской общины, на книгу пророка Наума: «Где же теперь логово львиное, жилище хищников? (Наум 2:11б) Толкование этого относится к Иерусалиму, который стал обиталищем нечестивцев (из иноплеменных) народов… (4QpNah).

В таком случае, купель Вифезда (на иврите «дом милости») возможно, была не иудейским сооружением, а местом, связанным с греческим Асклепионом. Важно то, что в этой истории исцеления Иисус не повелел человеку, которого он исцелил, пойти и омыться в купели (Вифезда), но в истории с исцелением слепого, он дает прямое повеление пойти и умыться в Силоамской купели (Ин. 9:6–7). Вероятно, купель Вифезда была местом языческого поклонения (Асклепию), а Силоамская купель была действительно связана с Иерусалимским Храмом. Несомненно, во времена Иисуса Иерусалим был центром ’Ἰουδαῖοι, но в то же самое время он был центром эллинизации в Иудее и находился под строжайшим контролем Рима.

[…жидающих движения воды, ⁴Ибо Ангел Господень по временам сходил в купальню и возмущал воду, и кто первый входил в нее по возмущении воды, тот выздоравливал, какою бы ни был одержим болезнью…(Ин. 5:4)] (Синодальный перевод).

Некоторые современные переводы Библии до сих пор заключают этот отрывок в скобки (ст. 3б-4), но он отсутствует в самых ранних и наиболее достоверных манускриптах, которые мы имеем на сегодняшний день, поэтому его не стоит воспринимать как часть оригинального текста. Вероятно, для того, чтобы этот отрывок был более понятным читателю, христианский переписчик рукописей, не знакомый с культом поклонения Асклепию и связанной с ним купелью Вифезда, добавил свое собственное пояснение об Ангеле Господнем, который возмущал воду в купальне. В действительности, из-за него все последующие поколения читателей, истолковывая этот отрывок, двигались в неверном направлении и неверно понимали смысл всей этой истории.

Вопреки расхожему мнению, древние книжники не всегда дотошно переписывали каждую точку и каждую черточку из текста. Они конечно не приукрашивали текст, но уж точно не боялись «вносить ясность», когда считали, что тексту чего-то не достает. Таким образом, недальновидный переписчик из благих намерений добавил нового героя в эту историю – ангела Бога Израиля. Этот переписчик, в отличии от автора Евангелия Иоанна, не был знаком с греческой религиозной особенностью Вифезды. Из текста, который был у него перед глазами, не имея никаких свидетельств современной культуры, он решил, что речь идет о «доме милости» Бога Израиля. Он просто ошибся.

Там был человек, который болел тридцать восемь лет. Иисус, увидев, что он лежит, и зная, что он так долго болеет, спросил у него: «Хочешь выздороветь?» «Господин мой, – ответил больной, – у меня нет никого, кто опустил бы меня в водоем, когда в нем начинает бурлить вода. Пока я подойду, кто-то другой уже спускается раньше меня». «Встань, возьми свою циновку и иди», – говорит ему Иисус. И человек тут же выздоровел, взял циновку и пошел (Ин. 5:6–9).

В галереях купальни Вифезда часто можно было увидеть два типа людей – тех, кто пришел попытать счастья в поисках исцеления, находясь на пути к другому обнадеживающему целительному источнику; и тех, кто уже утратил надежду на какое-либо исцеление. В ответ на вопрос Иисуса о том, хочет ли этот человек выздороветь, мы читаем слова, в которых нет ничего общего с надеждой. Говоря словами больного человека: «У меня нет никого, кто опустил бы меня в водоем, когда в нем начинает бурлить вода. Пока я подойду, кто-то другой уже спускается раньше меня» (стих 7). Бурление воды скорее всего происходило, когда священники культа Асклепия открывали соединительные трубы между верхними и нижними уровнями купальни. И тогда вода из верхнего резервуара перетекала в нижний резервуар бассейна.

Евангелие говорит нам о том, что этот человек, для которого болезнь стала нормой жизни, очень долго находился в атмосфере глубокой религиозности (хотя, речь идет о греческой религиозности). Он имел огромную личную потребность, но не имел надежды. В греческой мифологии, Асклепий был известен не только своими целительными, животворящими способностями, но также и доброжелательным отношением к людям. Благодаря этому он стал одним из наиболее популярных божеств в греко-римском мире. Позднее в Евангелии мы прочитаем, что Иисус, находясь в Иерусалимском Храме, увидит человека, которого он ранее исцелил, и предупредит его, чтобы тот больше не жил во грехе. Это вполне соответствует предположению о том, что купель Вифезда была Асклепионом.

Это очень впечатляющая история. Болезнь – символ человеческого хаоса – обрела порядок силою слова Иисуса; точно также когда-то хаос, существовавший в мире до сотворения, обрел порядок мироздания силой Небесного Царя Израиля. Теперь Царственный Сын Бога Израиля (Иисус) пришел в обиталище язычников (Асклепион) и исцелил больного иудея, не прибегая к магическим формулам и заклинаниям. Иисус просто сказал человеку – «встань и иди». Иными словами, Иисус исцелил человека также, как когда-то Бог Израиля сотворил этот мир – силою Своего слова.

А день тот был суббота. ’Ἰουδαῖοι сказали исцеленному: «Сегодня суббота. Нельзя тебе нести циновку!» «Тот, кто исцелил меня, сказал мне: „Возьми циновку и иди“», – ответил он им. «А кто этот человек, который сказал тебе: „Возьми циновку и иди“»? – спросили они. Но исцеленный не знал, кто он такой, потому что Иисус скрылся в толпе, которая там стояла. Потом Иисус встретил его в Храме и сказал: «Видишь, теперь ты здоров. Больше не греши, чтобы с тобой не случилось чего-то хуже». И человек этот пошел к властям и сообщил им, что исцелил его Иисус (Ин. 5:10–15).

Была суббота. В 10 стихе мы читаем, что после того, как Иисус исцелил человека и повелел ему «встать, взять свою циновку и идти», ’Ἰουδαῖοι воспротивились, сказав человеку, что ему нельзя нести свою циновку, поскольку день был субботний. Говоря об Иисусе, человек сказал: «человек, который исцелил меня, сказал мне так сделать». Когда его спросили кто этот человек, он не смог точно сказать или дать описание Иисуса. Все произошло слишком быстро. Он был исцелен, и затем Иисус быстро исчез в толпе. Через некоторое время этот человек встретил Иисуса в храмовом комплексе. Иисус предупредил его, что, если он не прекратит грешить (в данном контексте, уже вдали от идолопоклонства), с ним может случиться что-то еще более худшее.

Комментарий Иисуса о грехах этого человека кажется нехарактерным. Отсюда я могу заключить, что, либо это связано с тем, что Иисусу было известно о прошлом этого человека, либо, скорее всего, этот человек, будучи иудеем, поддался греху идолопоклонства в греческом религиозном культе. Иначе говоря, суровые слова Иисуса по отношению к этому человеку связаны с тем местом, где он его нашел – купальней Вифезда – бассейном, посвященным целительной силе греческого божества Асклепия. Возможно, были и другие причины, но похоже, что человеку пришелся не по душе укор Иисуса, и он пошел к ’Ἰουδαῖοι и рассказал им о том, кто именно его исцелил. Конечно же, существует вероятность того, что человек пошел к ним по наивности (так сказать, рассказать о великих делах Божьих), но естественное прочтение этой истории больше указывает на то, что исцеленный человек доложил об Иисусе властям из-за того, что тот ранее упрекнул его и предупредил впредь не участвовать в идолопоклонстве.

Вот почему ’Ἰουδαῖοι стали преследовать Иисуса за то, что Он делал такие дела в субботу. Иисус ответил им: «Мой Отец всегда трудится, и Я тоже тружусь» (Ин. 5:16–17).

Руководство Храма знало о растущей популярности Иисуса. Но что-то привело их в ярость. Иисус сделал немыслимое. Он пошел в греческий храмовый комплекс, где многие обычные люди из Иудеи, ищущие исцеления, поклонялись божеству Асклепию, или, по крайней мере почитали его (для людей древности поклонение и почитание божества было не одно и то же).

Иисус провозгласил свое искупительное/исцеляющее царствование над Израилем тем, что физически исцелил одну из потерянных овец Израиля. Таким образом, он явил всю полноту своей власти над болезнью, и подобно древним пророкам Израиля, посрамил ложные утверждения идолопоклонников и тех, кто присоединился к ним из числа народа Божия, потворствуя им своим молчаливым одобрением. Из-за этого исцеления власть ’Ἰουδαῖοι, их популярность и влияние на общество были поставлены под угрозу таким беспрецедентным вызовом Иисуса руководству храма.

Так часто бывает в жизни. Когда какой-нибудь новатор, неважно из какой сферы деятельности, берет руководство над другими людьми в свои руки, правительство тут же чувствует угрозу и вызов с его стороны и пытается развернуть кампанию против этого человека и его личных качеств. В данном случае, они попытались обвинить Иисуса в неисполнении того, что было для него дороже всего в контексте его собственной жизни, – повелений Торы. Иерусалимские власти стали преследовать его, критикуя за одну из самых важных вещей в жизни любого иудея – соблюдение субботы. Они поставили перед собой цель дискредитировать Иисуса и выставить его за того, кем он никогда не был – нарушителя субботы.

Но здесь есть несколько моментов, которые не заметны с первого взгляда. В 16 стихе мы читаем: «Вот почему ’Ἰουδαῖοι стали преследовать Иисуса за то, что Он делал такие дела в субботу». Большинство толкований этой истории делают акцент на субботу, поэтому мы понимаем эти слова таким образом: «Вот почему ’Ἰουδαῖοι стали преследовать Иисуса за то, что Он делал такие дела в субботу». Но что если мы делаем акцент не на то слово? Что если это предложение стоит читать так: «Вот почему ’Ἰουδαῖοι стали преследовать Иисуса за то, что Он делал такие дела в субботу».

Говоря иначе, проблема была не в том, что Иисус не соблюдал субботу. Ведь в Иерусалиме и Иудее были тысячи ’Ἰουδαῖοι и людей из других народов, которые не соблюдали субботу. Проблема была в том, что Иисус явил свою невероятную чудотворную силу, которая в свою очередь, показала его беспрецедентную связь с божественным. Влияние ’Ἰουδαῖοι уже было подорвано (по причине многих факторов, не имеющих отношения к Иисусу), а теперь и тем более над ними нависла угроза. То, что сделал Иисус, было просто недопустимо.

Иисус пришел в святилище бога Асклепия и исцелил человека, который был болен на протяжении многих лет. Иными словами, руководство Иерусалимского Храма знало, что если Иисус продолжит делать такие невероятные чудеса, то они (’Ἰουδαῖοι — иудейские власти) потеряют власть над иудейской общиной в самой Иудее и за ее пределами. Поэтому они ложно обвинили Иисуса в нарушении закона о святости субботы – это очень серьезное нарушение, которое, несомненного лишает человека права на Мессианские притязания или надежды. Говоря иначе, Иисуса преследовали не из-за субботы. Они использовали это оправдание для того, чтобы очернить Иисуса. Его преследовали не только за пророчества и чудеса, которые он совершил в далекой Галилее, но главным образом за то чудо, которое произошло в близлежащем Асклепионе, в Иудее. Это чудо произошло прямо рядом с Иерусалимским Храмом, и именно это в этом они увидели неминуемую угрозу.

В 17 стихе мы читаем, что Иисус, защищая себя, использует широко известную иудейскую концепцию: «Бог отдыхал в субботний день после сотворения мира, описанного в книге Бытие, но Он продолжает трудиться по субботам и по сей день. Он наделяет детей человеческой душой и вступает с ними в заветные взаимоотношения в момент обрезания». Иисус сказал это другими словами: «Мой Отец всегда трудится, и Я тоже тружусь». Логика здесь очень проста – если дети рождаются в субботний день, это значит, что Бог трудится в этот день, чтобы вдохнуть в них жизнь. Если позволено обрезать детей в субботний день, значит, и Бог тоже трудится, заключая завет с ними в субботу.

Поэтому, многие ’Ἰουδαῖοι воспринимали доводы Иисуса как мнение иудея, соблюдающего законы Торы и ведущего почтительный образ жизни. В этом отношении он не сказал ничего нового. Исцеление человека в субботу не нарушало повелений Торы, вопреки возражениям ’Ἰουδαῖοι.

Вскоре мы с вами убедимся, что настоящие проблемы были связаны с другими заявлениями Иисуса. Он не только говорил о себе в общем как о Сыне Божием, но вдобавок утверждал, что имеет очень близкие отношения со своим Небесным Отцом. Он был его Сыном, а посему равным Богу во многих важных аспектах. Это заявление было справедливо воспринято ’Ἰουδαῖοι как угроза их положению в обществе, их способности руководить, их влиянию и контролю. К сожалению, руководство ’Ἰουδαῖοι пришло к выводу, что необходимо что-то предпринять. Иисус стал слишком опасен для них. Они должны были найти возможность дискредитировать его и остановить силу, которую он набирал. Учитывая масштаб угрозы, любые средства были оправданы.

Поэтому ’Ἰουδαῖοι еще больше укрепились в своем намерении Его убить, потому что Он не только нарушал субботу, но и называл Бога Своим Отцом, тем самым приравнивая себя к Богу (Ин. 5:18).

Как можно объяснить такое крайне негативное отношение к Иисусу? Ведь мы читаем, что ’Ἰουδαῖοι искали убить его. Известно, что в большинстве случаев преднамеренного убийства, действия убийцы основаны на чувстве гнева, которое в конечном итоге приводит непосредственно к преступлению. Возможно, поэтому Иисус учил, что гнев по отношению к человеку в какой-то степени тоже самое, что и убийство (Матф. 5:21–22). Когда люди испытывают гнев и живут с ним очень долгое время, в какой-то момент им становится не выносимо тяжело нести такую непосильную ношу, и они стремятся сделать то, что принесет им удовлетворение и свободу от тяжелых эмоциональных страданий. Они должны положить конец мучениям, вызванным их собственной злостью. И чем сильнее гнев, тем сильнее желание покончить с ним. Не находя более подходящего способа, люди совершают зло, прибегая к насилию и даже убийству.

Кстати, греческое слово, переведенное здесь как «нарушение» субботы, необязательно переводить именно так[25]25
  Хотя слово λύω используется в Ин. 7:23 таким образом, что в данном контексте «нарушать» будет приемлемым и вполне подходящим переводом.


[Закрыть]. Также можно сказать, что Иисус «освободил субботу». Автор Евангелия от Иоанна не думал, что Иисус нарушил субботу. Более того, он был убежден, что Иисус не мог нарушить свое собственное повеление (Иоанн придерживается взглядов высокой Христологии, согласно которой Иисус является воплощением самого ГОСПОДА Бога). Поэтому, по определению, учитывая все то, что Иоанн написал об Иисусе, он не мог не соблюдать субботу. Но в повествовании Иоанна именно ’Ἰουδαῖοι обвиняли Иисуса в нарушении субботы, поскольку они стремились дискредитировать его в глазах людей. Сердца людей не были преданы им, а они, в свою очередь, боялись возмущения народа.

Само присутствие Иисуса (Его личность), а также его учение (Его слова) и его знамения (Его дела) причиняли беспокойство элите Иерусалимского Храма и всем тем, кто наживался за счет их средств и статуса. Все больше и больше людей следовали за Иисусом из-за его популярности. Он совершал чудеса и произносил пророчества почти исключительно за пределами Иудеи (главного центра управления ’Ἰουδαῖοι). Он принципиально не реагировал на требования подчиниться их власти. Однако, в этой главе гнев ’Ἰουδαῖοι и их замысел убить Иисуса только зарождаются. Они достигают своего апогея, когда Иисус переходит все границы их терпения и толерантности. Окончательной угрозой руководству ’Ἰουδαῖοι станет самое впечатляющее чудо: воскрешение известного и уважаемого члена ’Ἰουδαῖοι, человека по имени Лазарь.

Мы читаем в 11 главе Иоанна о том, что путешествие Иисуса в Вифанию (находится в непосредственной близости от Иерусалима) и воскрешение Лазаря привело к двум важным событиям. Многие члены ’Ἰουδαῖοι уверовали в Иисуса. В результате этого было созвано срочное заседание высшего руководства ’Ἰουδαῖοι. В Иоанна 11:47–48 мы читаем: «…таршие священники и фарисеи собрались на заседание Совета. «Что нам делать? – говорили они. – Этот человек совершает много чудес. Если мы позволим Ему продолжать, все поверят в Него. И тогда придут римляне и уничтожат и наше святое место, и наш народ».

Мы рассмотрим эту историю более подробно, когда подойдем к 11 главе, но сейчас нам становится понятно из этого отрывка, что все обвинения ’Ἰουδαῖοι были связаны не с якобы «либеральным» отношением Иисуса к соблюдению субботы, а с его личностью, словами и делами. Проблема не в том, что заявления Иисуса о себе, как о Сыне Человеческом/Логосе Бога не вписывались в иудаизм той эпохи, просто ему не позволили занять это положение. Иерусалимское руководство пришло к выводу, что если так будет продолжаться дальше, то Иисус со своими пророчествами, подкрепленными великими чудесами[26]26
  Слово «чудеса» используется в Евангелии от Иоанна в несколько искаженном виде; удивительные дела Иисуса в этом Евангелии названы «знамениями» (σημεῖα). Но это не характерно для синоптических Евангелий, которые говорят о том, что Иисус творил «чудеса» или «великие дела» (δυνάμεις).


[Закрыть], непременно лишит их работы.

В следующем разделе мы увидим, как две, как правило, разные концепции – «Божий Сын» и «Сын Человеческий» соединятся воедино в служении Иисуса.

Хиазматическая конструкция

Сейчас мы подходим к очень интересному отрывку – Иоанна 5:19–30. Если вы внимательно читали эту книгу, то вас наверняка удивит то, что я решил взять такой большой отрывок для исследования, вместо того, чтобы разделить его на более мелкие части, как я делал это ранее. Причина кроется в том, что этот текст является ярким и бесспорным (по крайней мере для меня) образцом древней формы литературного построения текста – хиазма. Хиазм имеет много различных функций, одна из которых – помочь толкователю ясно увидеть, где единица речи берет начало и где она подходит к своему смысловому завершению. Сначала я хотел бы познакомить вас с диаграммой хиазматической конструкции, а затем я постараюсь ее объяснить. Анализируя речевую единицу, мы получаем следующую конструкцию: