Текст книги "Дыхание скандала"

Глава 7

Престон рывком остановила кобылу и одарила его яркой улыбкой, словно только и ждала, что он узнает ее.

– Да, – коротко ответила она. – Удивлены?

– Мне не следовало удивляться, черт меня забери.

– Вы сердитесь.

– Нисколько.

Уилл отказывался злиться. Это непрофессионально и к тому же в этом нет необходимости. Будь он проклят. Она тут, посреди сырой ночи, потому что он глупо, импульсивно предложил ей пойти с ним и учинить настоящие сложности. И вот она здесь.

Это было так безумно и так приятно, что он мог только рассмеяться.

– С чего мне сердиться? Вы своей шеей рискуете. – И невероятно длинными ногами, стройной фигурой с округлостями и…

Дьявол и преисподняя, как говаривал его капитан, который побольше него знал о юных девицах, наряженных парнями. После всех прошедших лет Уилл наконец понял, что именно чувствовал капитан Колир.

Лицо Уилла и другие, менее публичные части его тела загорелись от ощущений, которые он предпочитал не называть.

Здоровяк Хэм оставался невозмутимым.

– Вы знаете этого мальчишку, мастер Уилл? Он следил за нами. Ехал следом всю дорогу к Даун-парку и обратно. С чего бы это?

Ответ Престон на вопрос Здоровяка Хэма был решительным:

– Мне нужно было поговорить с коммандером Джеллико.

– Правда? Один из ваших флотских мальчишек, молодой сэр? – Здоровяк Хэм смотрел на нее с неодобрением, словно на мокрого жука какой-то неизвестной разновидности.

– Нет, это не флотский мальчишка. Но я знаю его достаточно хорошо. Стащи свою задницу с этой высоченной скотины, Престон, чтобы я мог говорить с тобой, не вывихивая шею.

Она в ответ улыбнулась широкой проказливой улыбкой. В ее глазах светилось озорство, на щеках играли ямочки. Но она послушалась и ловко спрыгнула на землю, оставив кобылу на попечение Здоровяка Хэма, который взял поводья.

– Так-то лучше.

Уилл взял Антигону за руку и отвел в сторону, где можно было поговорить без опасения, что их кто-то услышит, например, Здоровяк Хэм, который обладал необыкновенной способностью обнаруживать все, что Уилл предпочитал оставить при себе. Кучер отца всегда знал о всех проделках, какие Уилл с Джеймсом затевали в детстве.

По счастью, кучер был хорошим слугой и отвел кобылу в сторону, но Уилл заметил, что далеко Хэм не ушел.

Уилл торопил Престон под укрытие голых деревьев на перекрестке Шип-стрит. Он положил руку ей на плечо, поддавшись ошеломляющему порыву коснуться ее, чтобы убедиться, что под одеждой долговязого парня скрывается девушка, и чтобы удержать ее, пока она не удрала куда-нибудь. Да еще одна! Сейчас около двух часов ночи, он понятия не имеет, где находится ее дом. Но Уилл не из тех, кто уклоняется от своего долга.

– И все-таки вы сердитесь, – сказала Престон. Озорная улыбка исчезла из ее глаз, но Антигона по-прежнему решительно смотрела на него.

Уилл сделал глубокий вдох.

– Нет. Я удивлен, но не могу сказать, что неприятно. – На самом деле его чувство нельзя было назвать радостью. Он был поражен. Своим необдуманным вызовом в библиотеке он подзадорил Престон. У него и в мыслях не было, что она действительно так поступит. Но она это сделала, она поехала за ним. – Так вы следовали за нами? Всю дорогу от Нордфилда?

Она небрежно кивнула, пожевав нижнюю губу, и в качестве объяснения беспечно повела плечом, словно преследовать среди ночи запряженную четверкой карету – обычное дело. Словно она уже обдумывает, куда бы отправиться еще.

Ох, она ему нравится!

Неудивительно, что ее выставляют с балов такие, как леди Баррингтон.

– Должен признаться, я польщен. – Уилл натянуто рассмеялся, главным образом над собой за то, что подбил Престон на безрассудный поступок. – В этом наряде вы выглядите настоящим постреленком. – Она чрезвычайно находчивая особа. – Но я рад, что вы решили поймать меня на слове и приняли мое приглашение.

Она снова повела плечом, но расстроила его планы озорной улыбкой и ямочками на щеках.

– Это просто небольшая шутка.

– Шутка?

Уилл пытался не реагировать на эту улыбку, не поддаваться на приманку, блестевшую в бездонных глубинах глаз. Но что-то в улыбке Престон – пожалуй, чересчур откровенный оптимизм – вызывало в нем болезненное беспокойство. Это просто нелепо. Он давно преодолел мятежные порывы такого сорта.

Уилл сдержал зудящее чувство, потянувшись взъерошить выбивавшиеся из-под тряпичной шапки волосы.

– Это идиотизм. – Он сказал это Престон, но с таким же успехом мог адресовать это утверждение себе. – Вы понимаете, что это полное безумие?

– Безумная, безнравственная и опасная, с которой не стоит знаться? – весело вскинув брови, процитировала Престон леди Каролину Лэм и переступила с ноги на ногу, не в силах сдержать бурлящую в ней нервную энергию.

– Абсолютно безумная.

Они могут быть безумными вместе. Он взял Престон за побитый молью лацкан, чтобы она еще что-нибудь не выкинула. Чтобы удержать себя и не запрыгать вместе с нею. Ей меньше всего нужно поощрение безумств, а ему совсем не надо связываться с девицей, которая так легко возбуждает в нем наименее цивилизованные инстинкты.

Но что-то в Антигоне влекло его. Что-то в ее сияющих глазах. «Я никому не доверяю», – сказала она. Но вот доверяет же она ему. Уилла охватил мощный дурманящий порыв чего-то, очень похожего на гордость. Да. Он гордился, что оказался человеком, которому она смогла доверять.

Уилл снова огляделся, чтобы убедиться, что они по-прежнему одни, и чтобы взять себя в руки. Здоровяк Хэм с кобылой на поводу ушел к карете.

– Что, если вас кто-нибудь узнает?

– Меня это не волнует, – начала Престон, но потом стала более практичной. – Это маловероятно. Вы – единственный человек, с кем я знакома в Гемпшире, не считая мистера Стаббс-Хея, но, думаю, маменька дала ему ячменный отвар и уложила в постельку с бутылкой горячей воды в качестве грелки. – Она одарила Уилла очаровательной улыбкой, ее глаза вспыхнули обещанием вольной, ломающей все правила забавы. – И думаю, вы не станете рассказывать. – Она подняла руку, повторяя его жест в библиотеке. – Офицер Королевского флота, и все такое.

Уилл чувствовал, как рушатся его слабые попытки сопротивляться. Черт бы ее побрал, она так умна, что в ответ повторила его собственную рыцарскую попытку очаровать. Он не знал, чего ему хочется больше: придушить Престон или поцеловать.

Черт! Только этого ему не хватало. Может быть, он и хотел быть свободным от дурацких правил света, но она – юная барышня, и ее родственники притянут его к ответу, если он коснется ее так, как того настойчиво требует его своенравное тело. Уилл тут же отпустил ее лацкан и отступил.

– Шутка? – повторил он, не найдя что сказать, пока приходил в разум.

Но его рука поднялась, казалось, по собственной воле и тронула кончики ее волос, падавшие на воротник. Какая девушка отрежет волосы ради того, чтобы скакать на лошади ночью под дождем? Какая жизнь у нее была, если подобные поступки мыслимы и даже, возможно, предпочтительны?

– Все это ради шутки? – спросил Уилл, когда его пальцы, скользнув в мягкие пряди, задели нежную раковину ее уха. Даже он слышал сожаление в своем голосе.

Ее рот чуть приоткрылся, потом губы сомкнулись. Престон прикрыла глаза и отвернулась, избегая его взгляда. Потом беспомощно и неловко пожала плечами.

– Я должна идти, – очень тихо сказал она. – Мне становится… тревожно.

Тревожно. Уилл чувствовал, как нечестивая смесь смущения и беззаконного возбуждения медленно испаряется из его груди. Тревожное состояние он понимал слишком хорошо. Сколько раз в последнее время он ловил себя на этом досадном чувстве? Но в отличие от него, который имел возможность отвергнуть планы матери, юная барышня вроде Престон отдана на милость других. Тех, кто изгнал ее из бального зала.

Возбуждение сменилось чем-то более острым и резким.

– А ваша семья? Как вы надеетесь скрыть вашу эскападу?

– Они по мне скучать не будут, – просто сказала Престон и попыталась улыбнуться. – По вашим словам, можно рассчитывать, что вы болтать не станете. Так что все в порядке.

Уильям смотрел на ее улыбку, в ее мрачные, потемневшие глаза, и его снова охватило желание поцеловать ее. Он хотел прогнать все следы мрака, заменить его смехом, ничем не скованным весельем. Он хотел присоединиться к ее игре.

Помогай ему Господь, Престон сумасшедшая и сводит его с ума.

– А как же ваши волосы? – Он потянулся, поддавшись неутихавшему желанию коснуться ее, и приподнял край шапки. – Даже самые безразличные родители заметят, что волосы стали короче на несколько дюймов.

– Ах, это! Они всего лишь заколоты, чтобы казались короче, видите?

Престон вытащила шпильки, позволив волосам во всю длину упасть на спину. Перед внутренним взором Уильяма мелькнул ее образ, облаченный только в длинные, тронутые солнцем рыжеватые локоны. Эта мысль ударила его, как кулак в солнечное сплетение, жаля своей неожиданной силой.

– Нет! Прекратите, черт побери. Уберите их обратно. – Уилл натянул шапку ей на голову. – Как мне это ни огорчительно, лучше нам представлять вас мальчиком. Но вас нужно немедленно отправить отсюда. Я совершенно не желаю, чтобы подумали, что я посреди улицы в Питерсфилде занимаюсь любовью с мальчишкой. – Он направился забрать ее кобылу и известить Здоровяка Хэма о перемене своих планов.

Когда Престон не последовала за ним, Уилл принужден был обернуться и увидел, что она стоит там, где он ее оставил, с неуверенным, почти ошеломленным выражением лица.

– Вы занимаетесь со мной любовью, Джеллико? – спросила она с полными недоверия глазами.

Черт бы все это побрал! Он становится таким же опасно ненормальным, как и она. Ну и дел он натворил своей беззаботной болтовней сегодня вечером.

– Нет. – Уилл собирался добавить, что она хорошо поймет, когда он займется с ней любовью, но, как ни своевольна Престон на вид, внутренний инстинкт подсказывал ему, что она невинна в самом прямом смысле слова. Ему нужно действовать осторожно.

– Ох, – только и сказала она, но ему показалось, что он услышал в ее голосе разочарование.

Вот тебе на! Молодая леди, возможно, из хорошей семьи, переодетая мальчиком, стоит в ночи под дождем посреди улицы, расстроенная тем, что Уилл не собирается изнасиловать ее на месте. Ясно, что Всевышний забавляется и шутит над ним.

Уилл подчинился менее благородным инстинктам и повернул назад, к своенравной Престон. Потому что только своенравные стоят того, чтобы познакомиться с ними поближе.

– Должен сказать, Престон, – он внимательно оглядел ее, наслаждаясь видом, – из вас получился отличный парень. Никто ничего не заподозрит.

Она чудесно порозовела от его оценки, но снова беспечно повела плечом.

– Люди видят только то, что хотят увидеть. Они хотят увидеть парня, они его и видят.

– Не скажите. Однажды я довольно долго жил с женщиной и так ничего и не заподозрил. Вы, дамы, осторожные и умные. – Он предупредил ее неизбежный вопрос, поскольку глаза у Престон округлились и рот раскрылся от изумления. – Эта история подождет до другого дня. А мы вернемся к дню сегодняшнему, вернее, к сегодняшней ночи. Что вы планировали делать, если бы я пошел в этот дом? – Уилл кивком указал на дом под номером шесть.

– Не знаю. Думаю, играла бы в кости. А что вы делали бы, если бы пошли в этот дом?

– Думаю, пил бы дешевое бренди. И сопротивлялся желанию проводить сравнение с началом вечера.

Ее губы растянулись в широкой улыбке.

– Теперь я польщена.

– Да. Я потрясен разнообразием ваших талантов. Вы действительно умеете играть в кости?

Он был отлично знаком с моряками, игравшими в «корону и якорь» и слышал истории об аристократах, ставивших на кон все свое состояние в азартных играх, но вообразить не мог, что милые провинциальные барышни – а он все еще считал Престон милой, несмотря на внешнее своеволие, – обчищают соседей, потряхивая стаканчик с костями.

– Конечно. Я изучала теорию. – Что-то дерзкое вспыхнуло в ее глазах. И улыбка от этого стала еще озорнее и слаще.

– И как милые сельские барышни узнают теорию игры в кости?

– Это математическая теория. Я же вам говорила, я читаю книги!

– Какие интересные книготорговцы у вас в деревне. А как насчет применения теории на практике?

– Весьма успешно.

Да, она ему определенно нравится. Все больше и больше.

– Хорошо. Сколько у вас денег?

Она вытащила из карманов соверен и несколько крон.

– Для начала хватит.

Какая практичность посреди безумия! Он едва не взял Престон под руку. Едва. Когда ведешь юную леди играть в кости, кажется правильным взять ее за руку и крепко держать, вводя во грех. Но она сунула руки в карманы и ссутулилась, восхитительно изображая мальчишку.

– Расскажите мне про свои теории, – попросил Уилл, когда они шли к группе игроков, собравшихся у бордюра.

– Это математика. – Престон скептически прищурилась, словно сомневалась в его способности понять.

– Да? – Уилл решил избавить ее от своих широких познаний в тригонометрии и навигации и только скромно признался: – Я знаком с этой наукой.

Ее брови сошлись вместе в восхитительной сосредоточенности.

– Понимаете, все основано на вероятности того, как часто выпадает определенное число.

Слушая ее, он наклонился посмотреть игру.

– Вы начинаете с шанса один к шести с одной костью, но с двумя костями шансы, что выпадет определенный номер, меняются. Однако на самом деле все гораздо сложнее. Все дело в вероятности. Это довольно переменчивая игра, – объясняла Престон ему на ухо.

Она сидела на корточках рядом с ним. Если он повернет голову, его рот окажется вровень с ее губами. Да, Всевышний действительно смеется над ним, придавая искушению вид дерзкого мальчишки в побитом молью рединготе.

– Поэтому она и зовется игрой, Престон.

Ее ответная улыбка была абсолютно жизнерадостной.

– Тогда давайте играть.

Престон легко и уверенно вступила в игру, исчезнув в путанице рук и голов. Она терпеливо ждала своей очереди, делала благоразумные ставки, даже не поглядывая на него в ожидании совета, и потирала руки в нетерпении, когда придет ее очередь бросать кости.

Через несколько минут она втрое увеличила свой небольшой столбик шиллингов. Но соверен был для здешних игроков большими деньгами, поэтому Уилл с радостью увидел, что, проиграв шестипенсовик, Престон рассовала выигрыш по карманам и объявила, что отказывается от следующего тура.

– Не хочу выглядеть жадной, – объяснила она, но, судя по ее улыбке и порозовевшим щекам, Уилл мог сказать, что она довольна. И чувствует себя свободнее. – Что вы теперь думаете о моей теории?

– Думаю, что нужно познакомить вас с игрой с более высокими ставками.

Она рассмеялась, и чудесный гортанный звук, приправленный восторгом и озорством, вызвал у него желание поиграть с ней в игры другого рода. В интимные игры, в которых он мог вызвать ее смех без слоев мешающей одежды.

– Во всяком случае, не сегодня. Вряд ли я подобающе одета для этого.

Ее комментарии так перемешались с его мыслями, что он задавался вопросом, не высказал ли вслух вертевшиеся в уме мысли. Но нет… она бы по меньшей мере дала ему пощечину.

Он отвел ее от игроков.

– Это первая разумная мысль, которую вы высказали за сегодняшний вечер.

Престон прищурилась и подняла бровь. От явной дерзости сердце у него в груди скакнуло куда-то вбок. Что за чудесная, странная, беспокойная барышня.

– Так уж и первая? Я ведь нашла отличный коньяк.

Чудесная, безумная барышня.

– Вношу поправку. Вторая разумная мысль. Мое уважение к вашим теоретическим талантам возросло. У вас в плане что-то еще на сегодняшний вечер, или вы удовлетворитесь тем, что последовали за мной к гнездышку этой птички и пощипали лакеев и конюшенных мальчишек, лишив их заработанных пенни?

– Я играла честно. – Ее тон был скорее строгим, чем едким. – И если это гнездо вашей птички, почему вы летаете снаружи?

– Я не сказал, что это гнездо моей птички. И оно чересчур полное.

Престон взглянула на толчею людей и карет на тротуаре, потом – на окна, из которых лился теплый желтый свет.

– Похоже, для одного гнездышка тут ужасно много джентльменов.

– И снова мы удивительно сходимся во взглядах, Престон.

Безумие, вот что их роднит. Но, лопни его глаза, она ему нравится!

– Мастер Уилл, – подошел Здоровяк Хэм. – Ваш брат, лорд Джеффри, прислал сказать, что, если вы не присоединитесь к нему, он скоро выйдет.

– Спасибо, Хэм. Но я к нему не присоединюсь. Я останусь тут и займусь мальчишкой.

Выражение лица Здоровяка Хэма не изменилось, но, когда он полоснул взглядом Престон, его тон стал резче:

– Как пожелаете, сэр.

– Поищи свою лошадь, Престон, – велел ей Уилл.

– Она у кареты Сандерсона, – указал направление Здоровяк Хэм.

– Премного обязан. – Престон тронула шапку и, ссутулившись, шмыгнула прочь.

Как только она отошла подальше и не могла их слышать, Уилл повернулся к давнему и чересчур проницательному кучеру своего отца.

– Хэм, это не то, что ты думаешь.

Лицо Здоровяка Хэма оставалось непроницаемым.

– Мне платят не за размышления, молодой сэр.

– Ну тогда присмотрись получше.

Кустистые брови Хэма поползли вверх, коснувшись края надвинутой на лоб высокой шляпы.

– Тогда вот что я думаю, молодой сэр. Эта барышня уже по горло в трудностях и, с вашего позволения, и вас скорее всего впутает в какое-нибудь дерьмо. И еще думаю, что такой отличной и дорогой кобылы я в жизни не видел, даже если никто не ищет эту девчонку, то лошади хватятся, и очень скоро. Если хотите моего совета, мастер Уилл, то сделайте что-нибудь для них обеих, пока не стало слишком поздно.

Черт побери! Здоровяк Хэм, может, и слуга, но это был заслуженный выговор, как и те, что Уилл зарабатывал от своих капитанов.

Оставалось только принять судьбу, как подобает мужчине.

– Согласен. Она – молодая леди, из хорошей семьи. Кобыла принадлежит ей, но я не могу отправить леди отсюда одну. Я собираюсь проводить ее домой.

– Тогда все в порядке. – Здоровяк Хэм поправил шляпу. – Действуйте, молодой сэр.

– Да. И мы оставим при себе появление юного друга и не станем делиться причиной моего отъезда с моим братом?

– О другом даже и не мечтайте, мастер Уилл. Но вам лучше поторопиться, если хотите разминуться с лордом Джеффри. Он скоро появится.

– Спасибо тебе, Здоровяк Хэм. – Уилл тряхнул мясистую лапищу кучера. – Доброй ночи тебе.

– И вам того же, сэр. – Здоровяк Хэм коснулся полей шляпы и отступил. – Будьте осторожны.

– Спасибо. Буду.

Но как Уилл собирается быть осторожным с Престон, которая явно не думает об осторожности? И все же она уложила Стабби на паркет как рассерженный боцман. Это многое говорит о ее добродетели. Уиллу нужно действовать осторожно, если он не хочет оказаться в таком же положении. Хотя он не Стабби.

А было бы занятно затеять с ней борьбу, только чтобы посмотреть, к чему это приведет.

Черт! Уилл мудро засунул подальше эту интригующую, хотя и идиотскую идею, когда Престон вернулась со своей громадной кобылой, которая мрачно посматривала на него большими глазами.

– Этот огромный пони выдержит нас двоих? – сыронизировал Уилл.

– Она не пони, она…

– Да-да, я уверен, что она – самое замечательное и дорогое животное, которое мне доводилось видеть, и прекрасна, как единорог, но вопрос в том, выдержит ли она нас двоих?

Престон, похоже, сочла это оскорблением в адрес своей кобылы.

– Она сделает все, что я попрошу.

– Отлично. Тогда забирайтесь на эту лошадь и попросите ее стоять тихо и смирно, – дружелюбно приказал он.

Уилл повернул за плечо длинноногую Престон и быстро подсадил в седло столь же длинноногой кобылы. Не сказать, что прикосновение к точеным длинным ногам Престон поселило покой в его уме. Или в теле.

Она ерзала, пока не сползла с седла назад, на круп лошади, освобождая ему место.

– Нет, – покачал головой Уилл. – Возвращайтесь обратно. Я поеду сзади.

Престон тряхнула головой.

– Будет лучше, если она почувствует ваш вес в седле.

– Моя дорогая Престон, будет лучше, если она почувствует руку опытного всадника. Я – моряк, а не светский щеголь. И в последние годы мало ездил верхом. Так что возвращайтесь в седло, дайте мне руку и держите преисподнюю в узде.

Престон так и сделала, с удивительной силой ухватив его за предплечье, и помогла сесть сзади. Хотя почему что-то вызывает у него удивление, когда он имеет дело с Престон, было выше его понимания. Но, сидя позади нее, Уилл все-таки удивлялся, удобно устроив руку вокруг ее стройной талии.

Есть определенное преимущество в том, чтобы прикинуться дураком. «Корма» Престон твердо прижималась к его бедрам, когда они оба устроились в седле. Уилл обнял Престон за талию и плотно прижал к своей груди. Да, суша с каждой проходящей минутой сулила все больше и больше.

– Отлично, Престон. Куда теперь? Гемпшир ждет.