Текст книги "Школьницы"

Глава VII. Выбор Ральфа

Оставшиеся дни испытаний прошли быстро. Среди девочек чувствовалось волнение, они активно обсуждали предстоящие выборы попечительницы. Только Гарриет никто не мог заставить говорить об этом. Она замечала добродушно:

– Что нам думать об этом? Ральф сам выберет… Он такой милый мальчик! Умный и сообразительный. Он сам выберет, что бы мы ни говорили!

После этого Гарриет склонялась над книгой и делала вид, что она очень занята, а сама тем временем наблюдала за Робин.

Робин имела чудесную способность быстро делать выводы и строить умозаключения, так как мгновенно схватывала суть предмета или явления. У нее была прекрасная память, и она без труда заучивала длинные стихи и даже целые поэмы. Помнила Робин и каждое слово учительницы, поэтому, несмотря на все старания Гарриет, вскоре без малейшего труда стала первой ученицей в классе.

Гарриет ежедневно силилась опередить ее, занять свое прежнее место, но все было напрасно. Робин была первой, и остальные ученицы откровенно говорили Гарриет, что ей не удастся даже стать рядом со Стерлинг.

– Она опередила тебя, – говорили ей одноклассницы, – и тебе придется с этим смириться.

Но смирение не входило в число добродетелей Гарриет, и ее бледное лицо вспыхивало от едва сдерживаемого бешенства, когда к ней обращались с таким предложением.

Вечером накануне выбора школьной попечительницы Ральфа Гарриет подошла к Джейн.

– Завтра в это время, – сказала она, – мы уже будем знать все.

– Да, я думаю, – ответила Джейн и быстро прибавила: – Ах, и зачем только он приехал к нам в школу?!

– Что ты хочешь этим сказать? – спросила Гарриет.

– Я жалею, что Ральф… приехал к нам.

– Да тебе-то что за дело?

– Большое дело, – отозвалась Джейн. – Он славный мальчик, и я его успела полюбить. С тобой он не будет счастлив!

– Что ты имеешь в виду? – насторожилась Гарриет.

Джейн молчала.

– Ты думаешь, – тихо сказала Гарриет, – будто я уверена, что миссис Бёртон выберет меня его школьной попечительницей?

Джейн кивнула головой. Ее круглое личико залилось румянцем, черные глаза блестели.

– Он сказал тебе что-нибудь? – с волнением спросила Гарриет. Джейн кивнула головой. Сердце Гарриет забилось чаще. Она обняла подругу за шею, привлекла ее к себе и поцеловала.

– Значит, ты мне помогла, – сказала она. – Я так и знала! И не забуду этого, когда настанут каникулы.

Вскоре пришли другие девочки, и Джейн с Гарриет пришлось разойтись. Воспитанницы шли парами. Это были Роза, Вивиан Эмберлей, Пешенс Четволд и Робин. Робин не знала, что происходит в школе, она все еще жила в своем отдельном мире и потому очень удивилась, когда Вивиан, которая шла с ней под руку, сказала, понизив голос, так что ее слова слышала только Робин:

– О, я так несчастна!

Это замечание глубоко тронуло Робин. Она всегда мечтала дружить с детьми своих лет и до поступления в школу не знала радости общения со сверстниками. У Робин было много недостатков, но душа у нее была доб рая и открытая, к тому же девочка не была самолюбива.

Ни Роза, ни Пешенс не слышали слов Вивиан. Робин же улучила минуту, чтобы отвести девочку в сторону, и спросила ее, что случилось.

– Я несчастна из-за Ральфа, – призналась Вивиан.

– А что такое?

– Я боюсь сказать…

– Значит, – заметила Робин, – не стоит и расспрашивать тебя.

– Только я очень, очень несчастна, – повторила Вивиан.

Робин пристально посмотрела на нее.

– Сядь, – сказала она вдруг.

Они подошли к деревянной скамейке под старым дубом. Вивиан тотчас же опустилась на нее, а Робин осталась стоять.

– Я не знаю школьной жизни, – сказала Робин. – Я недолго пробыла здесь, и я не самая хорошая девочка и дома часто мешала всем. Но, кажется, я кое-чему научилась дома.

– Чему же? – спросила Вивиан.

– Я умею с первого взгляда распознать хорошую девочку. А в этой школе есть и нехорошие девочки.

– О да, да! – Вивиан побледнела и крепко сжала свои маленькие ручки.

– В школе есть и очень слабые девочки, – продолжала Робин, пристально глядя на Вивиан.

– Да, – шепнула маленькая Эмберлей.

– Я не буду называть их, – заметила Робин, – скажу только, что если бы я была слабой девочкой, я созналась бы себе в этом, пошла бы и рассказала о том, что делает меня несчастной, тому, кому следует это знать.

– Нет, на моем месте и ты бы не сказала, – волнуясь, ответила Вивиан.

– Значит, я угадала? – спросила Робин.

– Да, да! – воскликнула Вивиан. – Вполне. Только я не могу, не могу…

– Я не знаю, в чем дело, – заметила Робин, – но ты сама сказала, что чувствуешь себя несчастной, и ты слабая девочка. Ты сознаешься в этом, да я и сама это вижу. Ну, так как ты слаба и в школе есть девочки нехорошие, тебе нужно непременно попросить помощи у кого-нибудь, кто сильнее тебя.

– У кого же просить помощи? – с дрожью в голосе спросила Вивиан.

– У кого-нибудь из учительниц.

– О нет, нет! Это было бы слишком ужасно. Что они подумают обо мне!

– Я говорю только, что тебе следует сделать, – заметила Робин, – но если ты не решаешься, поговори с кем-нибудь из подруг. У тебя здесь две сестры.

– Не сто́ит, право, говорить им, – махнула рукой Вивиан.

Робин помолчала, потом сказала:

– Ну, думаю, тебе могу пригодиться я: мне кажется, я довольно сильная.

– О да, да, – сказала Вивиан. – Ты прямо удивительная!

– Тогда поговори со мной…

– Но они меня назовут сплетницей, право же, назовут! Ты не знаешь… Не можешь знать…

– Хочешь, я скажу, что ты сделаешь? – спросила Робин. – Ты возьмешь меня за руку, мы вместе пойдем к ученицам, которые делают тебя несчастной, и ты скажешь: «Я не могу выносить этого, я скажу все Робин, и она поможет мне решить, что делать». Тогда ты не будешь низкой сплетницей, Вивиан, потому что они все поймут. Вот что тебе следует сделать.

– Я должна сделать это, но не могу, – отозвалась Вивиан.

Она вдруг вскочила, схватила руки Робин и поцеловала их, но Стерлинг отдернула пальцы.

– Не надо! Нет, нет! – воскликнула она. – Я не хочу, чтобы мне целовали руки трусихи!

Она повернулась и ушла. Бедная Вивиан еще ни когда не чувствовала себя такой униженной и жалкой. Дело в том, что она участвовала в заговоре. Не только Джейн Буш объясняла Ральфу, как выгодно будет выбрать Гарриет попечительницей. Гарриет убедила и Вивиан принять участие в этом деле.

Вивиан провела ужасный день: отлично зная настоящий характер подруги, но боясь ее ослушаться, она продолжала уговаривать Ральфа выбрать своей школьной попечительницей Гарриет. О, как ужасно было чувствовать себя девочкой без характера и видеть презрение Робин! А какой сильной оказалась эта Стерлинг! Чего бы только не дала Вивиан, чтобы обладать характером Робин и исполнить ее совет!

* * *

На следующий день после завтрака миссис Бёртон пригласила восьмерых учениц третьего класса в свой кабинет. Когда они собрались, она сказала им:

– Каждая из вас провела день с маленьким Ральфом, за исключением Робин, которую было бы несправедливо подвергать испытанию. Но, откровенно скажу вам, мне кажется, Ральф выберет своей попечительницей именно Робин, и я буду очень рада, если так случится. Однако, может быть, я и ошибаюсь.

Многие девочки вздохнули. Гарриет стояла позади всех. Ее лицо побледнело, а сердце готово было выскочить из груди. О, как она мечтала о пони с дамским седлом и прелестной амазонке! О счастье вернуться домой на каникулы с таким восхитительным призом, о возможности выглядеть в глазах своих близких настоящей героиней! Ах, как ей хотелось иметь настоящего живого пони! Ее не волновало, что пришлось прибегнуть к лести и вранью, даже обмануть малыша. Она была готова на что угодно, только бы получить лошадку…

Тем временем миссис Бёртон замолчала и оглядела своих воспитанниц.

– Дорогие мои, – продолжила она через минуту, – я знаю, что вас, может быть, привлекает не столько Ральф, сколько мысль о призе, который мистер Дюрант обещал вам. У меня особенный взгляд на эту награду, но мистер Дюрант непременно желал, чтобы одна из вас получила ее, и тут рассуждать не приходится. Та воспитанница, кого маленький Ральф выберет своей попечительницей, перед каникулами получит пони, то есть, конечно, если она хорошо выполнит свои обязанности. Когда Ральф сделает выбор, изменить его будет нельзя, если только не случится чего-нибудь совершенно необычного. Но, мои дорогие, заранее предупреждаю вас: у попечительницы будет много дел. Воспитаннице, которой придется заниматься Ральфом, придется запастись терпением и помнить, что он еще совсем маленький. Попечительнице придется позволять мальчику играть с младшими детьми. Кроме того, она должна будет помогать ему готовить уроки. За столом Ральф будет сидеть рядом с ней, утром ей придется вставать раньше всех, чтобы одевать его, а вечером уходить с садовой площадки раньше подруг, чтобы укладывать своего подопечного спать. Мы скоро увидим, счастлив ли он с ней или нет. Теперь, когда мы все обсудили, я приглашаю Ральфа.

Миссис Бёртон позвонила в серебряный колокольчик. Немедленно явилась мисс Форд, учительница, которая занималась с младшими детьми.

– Пожалуйста, приведите Ральфа Дюранта, – попросила миссис Бёртон.

Через несколько минут в комнату вошел Ральф, одетый в белый костюмчик, с ярким красным галстуком на шее. Держался мальчик с полным спокойствием, которое свойственно маленьким детям, и, подойдя к миссис Бёртон, протянул ей руку:

– Здравствуйте, миссис Бёртон.

– Здравствуй, малыш, – ответила она. – Подойди сюда, стань возле меня.

– О, благодарю вас… – Ральф очень старался быть вежливым.

Он поднялся на ступеньку, и миссис Бёртон, взяв его за руку, вышла с ним вперед.

– Ты теперь знаком со всеми нашими воспитанницами, Ральф? – спросила она. – Они все твои друзья, правда?

– Да, да, – Ральф переводил внимательный взгляд с одного лица на другое.

Вот и Робин! Целую неделю мальчик почему-то ее не видел. Сейчас она спокойно стояла и доб рым взглядом смотрела ему прямо в глаза. Ей очень хотелось стать попечительницей малыша, мечтала она и о пони, но ни за что на свете Робин не унизилась бы до того, чтобы попытаться повлиять на решение мальчика и перейти дорогу своим подругам.

– Тут все твои добрые друзья, – продолжала начальница. – Ты знаешь Робин Стерлинг, вот она. Ты помнишь, как ласкова она была к тебе и Пэт в тот день, когда ты приехал к нам. Она помогла тебе в тяжелую минуту, когда твой отец уезжал…

– И я тогда совсем не заплакал, – кивнул Ральф, взглянув на миссис Бёртон, а потом снова на Робин.

Ах, если бы ее глаза сейчас позвали: «Подойди ко мне!» – Ральф, конечно, тотчас же выбрал бы ее. Но гордая девочка опустила взгляд, скрывая свои тайные желания.

– Да, – продолжала миссис Бёртон, – это твой большой друг. Дальше стоит Фредерика. Я знаю, тебе было с ней хорошо.

– Очень, – эхом отозвался Ральф. – Здравствуй, Фредерика, – прибавил он своим чистым нежным голоском.

– А вот это Пешенс, сестра Фредерики.

Пешенс поприветствовала малыша широкой улыбкой, он радостно улыбнулся ей в ответ, точно у них была какая-то общая тайна, веселая и забавная.

– А это Роза. Ты не забыл, как счастлив был с ней?

– Конечно, не забыл, – сказал Ральф. – Здравствуй, Роза.

– Здравствуй, дорогой! – ответила маленькая Эмберлей.

– А это, – продолжала начальница, слегка меняя тон, точно не стоило и упоминать о следующей воспитаннице, – это Гарриет. С ней ты был в субботу.

Ральф вспыхнул от удовольствия. Все воспитанницы заметили, как его лицо залил красный румянец. Мальчик смотрел на Гарриет не отрываясь, точно она каким-то волшебством околдовала его.

– Дальше – Джейн Буш, рядом с ней – Сесиль Эмберлей. Я уверена, что Сесиль будет добра со всяким маленьким ребенком…

– Да, конечно! – воскликнул Ральф.

– Последняя в ряду – Вивиан. Ты был с ней вчера, помнишь?

– Помню, – кивнул Ральф.

– Итак, мое дорогое дитя, ты познакомился со всеми воспитанницами третьего класса. Теперь выслушай меня. Твой папа хочет, чтобы одна из этих девочек, насколько это возможно, до начала летних каникул заменила тебе мать. В течение трех недель, до возвращения отца, о тебе будет заботиться одна из них. Твой отец считает тебя благоразумным мальчиком, поэтому он хочет, чтобы ты сам выбрал себе попечительницу. И раз уж ты самостоятельно ее выберешь, она и останется твоей попечительницей до конца, если только я не найду нужным переменить ее… Но я сделаю это только в случае крайней необходимости.

Ральф выглядел несколько растерянным.

– Дитя мое, не бойся, – тем временем продолжала начальница. – Выбери ту из воспитанниц, кто нравится тебе больше других, с кем, как тебе кажется, ты будешь счастлив. Помни, что Робин – твой самый старый друг, а Вивиан – самый новый, а все остальные стоят между ними. Посмотри на всех хорошенько и сделай выбор, ты же умненький мальчик.

Ральф посмотрел на Робин, и девочка снова почувствовала, что стоит ей только подать малышу знак глазами, и она тут же станет его попечительницей. Но, верная своим принципам, Робин не стала оказывать на мальчика давление. Поэтому карие глаза Ральфа перешли со Стерлинг на Фредерику, с Фредерики на Пешенс.

Когда Ральф взглянул на Гарриет, его личико задрожало, зрачки расширились. Но даже теперь он хотел остаться благоразумным и сделать свой выбор не торопясь.

Его взгляд окинул Джейн, которая не поднимала век и то краснела, то бледнела. Потом Ральф посмотрел на Сесиль, стоявшую вполне спокойно, так как в глубине души она знала, что ее никогда не выберут. Наконец малыш перевел взгляд на Вивиан, которая по его мнению, в попечительницы не годилась.

Сердце Ральфа трепетало от волнения. Ему впервые в жизни предстояло сделать серьезный выбор. И он, конечно, о многом думал сейчас, но больше всего – о возможности не слишком много читать, не возиться с числами, играть, как настоящий мальчик, с огнем и ножиками… А главное – он думал сейчас о цыганской кибитке, которая называлась «домом на колесах».

Ральф снова взглянул на Гарриет. Она смело смотрела прямо на него. Мальчик ответил ей таким же откровенным взглядом и улыбнулся, а потом высвободил свою руку из пальцев начальницы и громко сказал:

– Я выбираю Гарриет, потому что люблю ее больше всех остальных.

Глава VIII. Разочарование Гарриет

Легче вообразить, чем описать изумление, вызванное в школе словами Ральфа. Даже миссис Бёртон на мгновение онемела. Но скоро она вновь обрела дар речи и спокойно произнесла:

– Гарриет, выбор пал на вас. Пожалуйста, отведите Ральфа к мисс Форд, попросите ее задать ему уроки, потом пройдите с ним в комнату третьего класса, посадите мальчика возле себя и наблюдайте за тем, как он занимается. Позже я устрою так, чтобы у вас было достаточно времени на это. Теперь, дорогая, займитесь своим подопечным. Ральф сам выбрал вас, и я не считаю, что на него было оказано какое-то воздействие. Поздравляю вас, вы получите награду от мистера Дюранта и отправитесь домой на каникулы обладательницей прекрасного пони!

Остальные воспитанницы тоже поздравили Гарриет. Победительница вышла из кабинета миссис Бёртон, гордо подняв голову и держа Ральфа за руку. Еще никогда в жизни она не переживала такого опьяняющего торжества.

– Теперь начнем забавляться? Правда? – шепнул ей Ральф.

– Ну, конечно, – ответила Гарриет. – Но сейчас, Ральф, нам нужно заняться уроками. Ты будешь хорошим мальчиком, Ральф? Ты не станешь беспокоить меня?

Ей хотелось прибавить: «Я не выношу беспокойных детей», – но она вовремя сдержалась.

Мисс Форд задала Ральфу несколько простых задач и объяснила Гарриет, в каких вопросах он слабее всего, рассказала, сколько раз ему следует повторить то, чего он никак не может запомнить.

– Вы должны обратить особенное внимание на арифметику, – говорила она. – Ему следует решить одну задачу на сложение и еще одну, совсем легкую, – на вычитание. И на сегодня, я думаю, этого будет достаточно.

Гарриет взяла Ральфа за руку, но теперь уже довольно небрежно, и направилась с ним к третьему классу.

По дороге Ральф шепнул ей:

– А я думал… думал, что, если ты станешь моей попечительницей, не будет ни сложения, ни вообще всего этого!

– Что за глупости! – возразила Гарриет с досадой. – И сложение, и «все это» нам совершенно необходимы. Как ты сделаешься умным мальчиком, если не будешь учиться?

Малыш покраснел. Гарриет, увидев растерянность своего подопечного, поспешила прибавить:

– Я не буду резкой с тобой, не бойся. А как только закончатся занятия, нам будет превесело!

– Да, очень весело, – печально повторил Ральф. – Может быть, цыгане?

И он со слабой надеждой посмотрел на Гарриет. Но Гарриет, которая уже совершенно не думала о цыганах, промолчала.

Они вошли в классную комнату и были встречены изумленными взглядами остальных третьеклассниц.

Все считали, что выбор Ральфа до того странен, что и сказать нельзя. Многие девочки подозревали, что все это было подстроено нечестным путем. Никто не мог сказать, как это случилось, но все сознавали, что Ральф ни за что не выбрал бы Гарриет по собственному желанию.

Между тем уроки шли. Ральф старался решать задачи. Робин или даже кто-нибудь другой, конечно, сделали бы для него легким и приятным процесс приготовления уроков, но Гарриет даже и не подумала помочь ему.

– Не приставай, – сердито шепнула она Ральфу, когда мальчик дернул ее за рукав.

К концу занятий бедный ребенок с трудом сдерживал слезы. Конечно, он сделал великолепный выбор, и Гарриет была прелестна. Но все же ему хотелось бы знать, каким образом можно вычесть девять из семи! Число девять не умещалось в семи, потому что было больше семи. Да как же это делается? А дальше: шесть из пяти!

Наконец он решил, что вычитание – совсем не для маленьких мальчиков и что одолеть вычитание – выше человеческих сил! Даже папа не смог бы отнять шесть от пяти.

С чувством беспомощности Ральф разорвал клочок бумаги на пять кусочков, потом другой – на шесть и, раздумывая, как можно отнять большее от меньшего, толкнул Гарриет под локоть и прошептал:

– Посмотри сама: этого сделать нельзя!

– Не приставай, – прошипела Гарриет.

Но тут же она увидела глаза Робин, смотревшие на нее очень внимательно, и, овладев собой, склонилась к Ральфу:

– Что там у тебя? Скажи мне, беспокойный мальчик.

– Я не могу отнять шесть от пяти!

– Ах ты, гусенок! Просто займи десять. Ну, теперь сиди смирно!

Слова Гарриет показались Ральфу совершенно непонятными. «Занять десять? – недоумевал он про себя. – Откуда взять эти десять? У кого их занять?»

Стоял очень жаркий день, и, несмотря на все старания, Ральф не мог справиться с задачей. Окна были открыты. В одно из них влетела пчела и медленно сделала круг по комнате. Малыш с завистью проводил ее глазами: ей не нужно было занимать десяти! Ральф же не мог сделать этого, как ни старался.

Его уже клонило ко сну. Учение было ужасным, а хуже всего – эта арифметика! И почему, почему его школьная попечительница не поможет ему по-настоящему?

Он опустил голову, засыпая, но тут веселый, бодрый голос сказал на ухо мальчику:

– В чем дело, Ральф?

Он поднял голову и увидел Робин.

– Я засыпаю, потому что не могу занять десяти. Не знаю, где взять. Дай мне эти десять!

Робин склонилась над аспидной доской[8]8
  А́спидная доска́ – пластина, изготовленная из твердого черного сланца – а́спида; в прошлом на таких досках учащиеся писали грифелем.


[Закрыть], на которой бедный мальчик выводил всю эту путаницу цифр.

– Вот как нужно сделать это, – улыбнулась она.

И объяснила. Объяснила до того просто, что малыш сразу все понял. Его глаза просветлели.

– О, благодарю тебя, благодарю! Теперь все отлично, просто отлично!..

– Ну, в другой раз не забывай, – заметила Робин.

Она поднялась и пошла к своему месту, стараясь не смотреть на Гарриет.

Наконец время уроков окончилось, и воспитанницы пошли в сад. Ральф снова почувствовал себя счастливым. Он думал, что Гарриет – эта милая, доб рая, очаровательная Гарриет, которая доставила ему столько невероятных удовольствий в день, когда она была его «пробной» попечительницей, – уведет его куда-нибудь. Конечно, думалось ему, она усядется с ним где-нибудь под деревом и расскажет, как они будут дальше веселиться. Конечно, она уже задумала устроить чаепитие на воздухе, а потом пойти наконец к цыганам. Ральф чувствовал, что больше всего в жизни ему хочется к цыганам.

– Пойдем, Гарри, – позвал он, дергая девочку за рукав. – Пожалуйста, пойдем!

– Чего тебе? – спросила Гарриет.

– Да ведь нам надо побыть вдвоем, – сказал Ральф. – Нужно поговорить!

Попечительница с досадой взглянула на него. Перед ней стоял маленький мальчик с раскрасневшимися щеками, с красивыми глазами, дрожащими розовыми губками, со взглядом, полным любви и привязанности. Но Гарриет не было дано хотя бы на мгновение увидеть этого ребенка таким, каким он был. Она в нем видела только средство получить вожделенный приз – восхитительного пони с дамским седлом и удобную амазонку…

– Ну, – сказала девочка не слишком ласково, – что там у тебя?

В этот день у нее было много дел. Она надеялась повеселиться на большом пикнике, который устраивала одна из воспитанниц. Предполагалась поездка в лес, на которой Гарриет, ставшая сегодня победительницей, могла бы от души насладиться своим превосходством над остальными девочками, особенно над Робин Стерлинг.

– Мне нужно сказать тебе так много… – канючил Ральф.

– Тогда пойдем сюда, и скажи, что ты хочешь. Чего тебе нужно?

– Гарриет… я думал… я думал…

– Вот что, – строго оборвала его Гарриет, – нам нужно понять друг друга. Ты очень хороший маленький мальчик, я очень тебя люблю и всегда буду ласкова с тобой. Ты даже и не подозреваешь, какое для тебя счастье, что ты выбрал в попечительницы именно меня. Я, право, не знаю, что бы с тобой было, если бы ты выбрал кого-нибудь другого. Но знаешь, тебе не следует быть эгоистом!

– Конечно, – прошептал Ральф и сморгнул слезу.

– И еще одно! Ни когда больше не позволяй этой ужасной Робин помогать тебе решать задачи. Слышишь? Ты казался таким тупым, когда сидел над вычитанием, и, конечно, Робин, которая меня ненавидит, выжидала удобного случая…

– А что такое «удобный случай»? – перебил ее Ральф.

– О, я не могу объяснить тебе этого, ты еще слишком мал. Но никогда больше не позволяй ей помогать тебе, слышишь?

– Хорошо, Гарриет, – послушно кивнул Ральф.

И прежде чем малыш мог выговорить хоть слово об удовольствиях предпраздничного дня, о цыганах, о том большом веселье, которого он ждал от Гарриет, к ним подошла мисс Форд и отвела девочку в сторону.

– Миссис Бёртон просила меня сказать вам, Гарриет, что вы не поедете на пикник сегодня, вам придется остаться с Ральфом.

– Почему это? – вспыхнула Гарриет.

– Потому что едут слишком далеко, и мальчик не успеет вернуться, чтобы лечь спать вовремя. Значит, вам придется остаться дома и присмотреть за ним.

– Вот еще! – возмутилась Гарриет. – К чему это?

– Тебе незачем оставаться, Гарриет, – вмешался Ральф, который мгновенно отказался от мысли о цыганах. – Пожалуйста, поезжай. Ничего страшного, если ты оставишь меня одного.

Гарриет пристально посмотрела на него.

– Да? – спросила она. – О, я уверена в этом, ты очень милый и добрый маленький мальчик!

– К сожалению, не в том дело, – сказала мисс Форд. – Попечительница Ральфа принимает на себя известные обязанности, которые она должна выполнять, и вам, мисс Лен, нельзя ехать на пикник, потому что миссис Бёртон запрещает это. По ее словам, вы должны остаться дома, присмотреть за Ральфом и постараться сделать так, чтобы он чувствовал себя как можно счастливее…

Бедную Гарриет, которая никогда ни в чем себе не отказывала, теперь принудили сделать это, причем принудили самым неприятным и неожиданным образом!

В это мгновение девочка по чти ненавидела Ральфа. Его карие глаза совсем не смягчили ее, и, когда малыш стал рядом с ней и попытался взять ее за руку, она грубо оттолкнула его.

– Терпеть не могу, когда меня трогают лапами! – закричала Гарриет. – Раз ты постоянно будешь со мной, ты должен помнить это, Ральф. Хорошо, мисс Форд, – продолжала она, обращаясь к учительнице. – Конечно, я должна сделать то, что необходимо.

– Разумеется, – повторила мисс Форд и ушла, мысленно жалея Ральфа и удивляясь, как и все остальные, почему мальчик выбрал своей попечительницей Гарриет.