Текст книги "Неизвестный партнер"

11

Из Сагене Рудольф с Карстеном поехали на Фрогнервейен. Зная, что Рогер Гюндерсен живет один, они были уверены, что никого там не застанут. Но по пути в Берум решили для порядка все-таки навестить его квартиру.

Они позвонили три раза и уже собрались уходить ни с чем, как вдруг дверь соседней квартиры отворилась и старая женщина близоруко уставилась на них.

– Она уехала, – сообщила старушка.

– Кто «она»? – в один голос спросили Рудольф и Карстен.

– Сестра Гюндерсена. А разве вы не к ней? Сам Гюндерсен сейчас находится в дальнем рейсе.

На дощечке, прибитой к ее двери, было написано: Стенстад.

– Мы из уголовной полиции, фру Стенстад, – сказал Рудольф и предъявил свое удостоверение. – Можно задать вам несколько вопросов?

– Из уголовной полиции? Конечно, конечно! Заходите, пожалуйста!

Они устроились в ее уютной, но чересчур заставленной гостиной.

– Просто не верится, что ко мне пришли из уголовной полиции! – восторженно воскликнула старушка. – Я уже так давно не имела с ней дела!

Карстен с Рудольфом переглянулись.

– Разрешите предложить вам по чашечке кофе?

– Большое спасибо, не беспокойтесь ради нас! – быстро ответил Рудольф.

– Какое же это беспокойство! Для такой старухи, как я, любое посещение – подарок судьбы. В декабре мне стукнет восемьдесят пять!

– Вот уж никогда бы не сказал! – изумился Карстен.

– Значит, зеркало меня не обманывает, – кокетливо улыбнулась старушка. – Сейчас я вскипячу воду для кофе. Я пью растворимый. Надеюсь, вы против него не возражаете?

Конечно, они не возражали.

– Почему вы сказали, что уже давно не имели дела с уголовной полицией? – поинтересовался Рудольф.

– Потому что в юности я влюбилась в молодого полицейского и вышла за него замуж. Постепенно он поднимался по служебной лестнице и закончил службу начальником отдела уголовной полиции. Может, вы о нем слышали?

Да, его фамилия была им знакома.

– Все это очень приятно, – сказал Рудольф, – но вернемся к сестре Гюндерсена…

– А разве с ней что-нибудь случилось? – Фру Стенстад наморщила лоб. – Неужели она совершила преступление? Или сам Гюндерсен?…

Она не договорила.

– Вам известно, где сейчас Гюндерсен?

– Думаю, что где-нибудь по пути в Норвегию, – ответила она.

– И откуда же он возвращается?

– Вот что, молодые люди, – строго сказала старушка. – Я вам ничего не скажу про своих соседей, если вы не объясните мне, в чем их подозревают. Гюндерсен ведет тихий, безобидный образ жизни. Приходится ли ему сестрой эта девушка, которая живет с ним, или нет, нас с вами не касается. Вы согласны? Правда, если она ему действительно сестра, то надо признаться, что у него слишком много сестер, да и братьев тоже. Но пока у него не пьют и не скандалят, меня их дела не трогают.

– Гюндерсен исчез, – сказал Рудольф. – К сожалению, пока нам больше ничего не известно.

– Как исчез? Вы хотите сказать, что где-то там в Европе он бросил свою машину и сбежал?

– Вы знали, куда он едет? – спросил Карстен.

– Кажется, в Италию. Честно говоря, я пропустила это мимо ушей. Ведь он постоянно куда-то ездит. То в ФРГ, то в Италию. А то в Австрию или в Бельгию.

– Он вам не говорил, что он повезет на этот раз? Она покачала головой.

– Почему бы он стал рассказывать мне об этом? Мы хоть и соседи, но очень мало общаемся друг с другом.

– А вы не заметили в его поведении чего-нибудь необычного? Может, он был чем-то напуган или взволнован? Надеюсь, вы понимаете, что я имею в виду?

– Нет, он был такой же, как всегда. Мы с ним случайно встретились в прошлое воскресенье и немного поговорили. Он сказал, что собирается в Италию, и спросил, что мне оттуда привезти. Я сказала, что, если у него найдется местечко, пусть привезет бутылку «стреги» – это такой ликер. Я была бы ему очень благодарна. Ликер я просила к рождеству, и Гюндерсен даже записал, чтобы не забыть.

– Он часто привозил вам что-нибудь из своих поездок?

– Нет. Редко. И, разумеется, я всегда возвращала ему деньги, – поспешно прибавила она.

– В этом мы не сомневаемся, – заверил ее Рудольф.

– Он говорил, что это услуга за услугу.

– Что вы хотите этим сказать? – поинтересовался Карстен.

– А то, что иногда я тоже оказывала ему мелкие услуги. Он, бедняга, всегда в разъездах, его почти никогда нет дома. А возвращается он такой усталый, что спит по четырнадцать часов в сутки. Честное слово. И кроме того, мне все равно нечего делать.

– Какие же услуги вы ему оказывали? – с любопытством спросил Рудольф.

– Понимаете, он – член читательской цепочки. Правда, я не знаю, когда он успевает читать, у него нет времени даже на то, чтобы вовремя передать книгу следующему читателю. Тут-то он и прибегает к моей помощи. Он отдает мне книгу в аккуратном пакете, и я, когда бываю в центре, передаю ее кому следует. Пустяковая услуга. Книги всегда бывают маленькие.

– А почему он не посылает их по почте? – спросил Карстен, многозначительно взглянув на Рудольфа.

– Боится, чтобы книги не попортились, – не задумываясь, ответила она.

– И часто вы оказываете ему подобные услуги?

– Нет. Примерно, раз в месяц.

– И кому же вы передавали эти книги, фру Стенстад?

– Каждый раз новому человеку! – Она улыбнулась. – Странный порядок, правда? Но он мне все объяснил. Дело в том, что разных читателей интересуют разные книги. Или кто-нибудь из них не успеет прочесть книгу к сроку. Тогда ее отдают другому и первый получит ее уже после того, как она освободится. По-моему, это очень разумно.

– Когда вы в последний раз передавали его книгу?

Она задумалась.

– Недели три назад. Уже давно. Тогда я передала книгу портье в гостинице «Стар-отель». А в начале сентября – кассирше в универсаме на Майорстюен.

– А сейчас он не просил вас передать кому-нибудь книгу?

– Нет. – Она покачала головой. – Зачем? Ведь у него живет сестра, которая может выполнять его поручения.

– Но вы же сами сказали, что она уехала, – напомнил Карстен.

– Да, в Стокгольм, но всего на несколько дней. Она журналистка и пишет для какого-то еженедельника.

– Она давно живет у Гюндерсена?

– Недели две, не больше. Они никогда не живут у него подолгу.

Рудольф, который все время делал пометки в записной книжке, внимательно посмотрел на нее.

– А фру Гюндерсен вы здесь когда-нибудь видели?

– Нет, он развелся до того, как поселился здесь.

– Я вижу, вы о многом беседовали со своим соседом и с его гостями?

Она улыбнулась.

– У человека есть потребность с кем-нибудь поговорить. А я, по их мнению, так стара, что мне можно рассказать все что угодно. Ведь ничего не изменится, буду я знать их секреты или нет.

Рудольф вдруг обнаружил, что опустошил все блюдо с печеньем. Ему всегда хотелось есть. Он не мог обходиться минимальным количеством калорий, на котором настаивала Магда. Если она действительно начнет кормить его только кашей, картошкой и хлебом, он по крайней мере будет есть досыта!

– У вас такое вкусное печенье, фру Стенстад, – смущенно сказал он. – Я не мог оторваться.

– Мне приятно, когда гости съедают все, что им дают, – добродушно сказала она. – Сейчас я принесу еще.

Она приподнялась, но Рудольф движением руки заставил ее снова сесть.

– Нет, нет, большое спасибо, я уже сыт! – Он помолчал. – Давайте вернемся к читательской цепочке Гюндерсена. Не могли бы вы вспомнить всех, кому передавали книги?

– Это очень просто, у меня записаны все фамилии. Я не хотела, чтобы потом меня могли упрекнуть, будто книги Гюндерсена не попали по назначению.

– Вы разрешите мне записать их фамилии?

– Зачем? Какой интерес может представлять для вас читательская цепочка Гюндерсена?

– А вдруг кто-нибудь из этой цепочки поможет нам найти его?

– Но, может, ему этого вовсе не хочется? Почему вы его разыскиваете? Он совершил преступление?

– Фру Стенстад, – серьезно сказал Рудольф, – исчез не один Гюндерсен. Вместе с ним исчезли еще три водителя. И два трейлера. Мы подозреваем, что за этим кроется какое-то преступление.

– Почему же вы сразу не сказали мне об этом? – взволнованно воскликнула она. – Вы потеряли столько времени!

Она принесла свою записную книжку, и Рудольф списал даты и фамилии людей, которых она посещала. Потом он спросил, знал ли Гюндерсен об этих записях.

– Что вы, как можно! Я записывала на всякий случай, чтобы гарантировать себя от возможных неприятностей. Гюндерсен обиделся бы, если б узнал, что у меня все записано. Не дай бог, он счел бы, что я сую нос в его личную жизнь! Умоляю, не говорите ему того, что я вам тут рассказала. Все-таки я не зря была замужем за работником уголовной полиции! – кокетливо сказала она.

Но Рудольф не стал ничего обещать ей.

– Большое вам спасибо, фру Стенстад. Если вам когда-нибудь понадобится… – он чуть не сказал «помощь», но вовремя спохватился, – с кем-нибудь побеседовать, – он тепло улыбнулся, – о чем угодно, позвоните по этому телефону и спросите меня. – Он быстро написал свою фамилию и номера телефонов, служебного и домашнего. – Звоните в любое время суток, – прибавил он.

– Большое спасибо. Вы очень внимательны. Я по опыту знаю, что следователи, как правило, добрые люди. Покойный Стенстад тоже был очень добрый и благородный человек.

Она долго стояла на пороге своей квартиры и махала им вслед.

– Ты подумай, использовать такую старушку в качестве связного, – задумчиво сказал Карстен, когда они вышли на улицу. – А ведь именно так и было. Ты согласен?

– Во всяком случае, ни в какой читательской цепочке Гюндерсен не состоял, это ясно, – ответил Рудольф. – По-моему, отделу наркотиков придется начать новое следствие. И, наверно, на этот раз не очень сложное.

– Это хорошо, Рудольф. Мне кажется, что нам придется забрать у них часть людей. Мы им помогаем, когда нужно, а теперь они должны будут помочь нам. Похищение трейлеров! Это похоже на сон!

12

Особняк Ронемов находился между Беккестюа и Гьённесом. Темный, пропитанный смолой, большой дом был обращен верандой на Берумсвейен. Веранда занимала весь фасад, с задней стороны дома был небольшой балкон.

Алисе Мейер Ронем сама отворила дверь. Она нетерпеливо посмотрела сперва на Рудольфа, потом на Карстена.

– Меня не интересуют ни мормоны, ни свидетели Иеговы, – сказала она и уже хотела захлопнуть дверь у них перед носом, но Рудольф остановил ее.

– Мы из уголовной полиции, фру Ронем. Я старший инспектор Рудольф Нильсен. А это инспектор Карстен Нильсен. Нам необходимо побеседовать с вами.

Они предъявили свои удостоверения.

Она немного растерялась: воскресенье, половина четвертого, а она еще не успела одеться. Из-под короткого клетчатого халата виднелась голубая шелковая пижама. Фру Ронем провела рукой по своим светлым крашеным волосам с африканской завивкой и сказала, извиняясь, но в то же время с вызовом:

– Я работала, не вставая, с семи утра. Заходите, пожалуйста, и извините за беспорядок.

Они прошли в большую угловую гостиную. Возле двери стоял диван и кресла, обитые темно-синей тканью с крупным узором, рядом с ними – стереосистема с четырьмя динамиками, стоявшими на полу. На темном дубовом столе лежала стопка кассет, пять низких полок тоже были уставлены кассетами.

Пианино, ноты. Газеты на круглом стуле возле пианино. Одна газета упала на пол, и никто не потрудился поднять ее.

Фру Ронем пригласила их сесть на кушетку, обитую желтым шелком, рядом стояли такие же кресла.

– Ну, так чему же я обязана посещением уголовной полиции? – поинтересовалась она.

– Знакома ли вам женщина по имени Венке Ларсен? – спросил Рудольф.

– Венке Ларсен? – Она задумалась. – По-моему, нет. Но я могла просто забыть, ведь мне приходится общаться со множеством людей. Художественные выставки, всякие собрания, встречи – и не только в Союзе писателей. Как хоть она выглядит, эта Венке Ларсен? И почему вас интересует, знакома ли я с ней?

– Мы знаем только, что она высокая, худая и похожа на итальянку. Лет ей примерно тридцать. Понимаете, три недели назад, заказывая билет на паром, идущий в Данию, она указала ваш прежний номер телефона: 53-18-94.

– Наш старый номер? Странно! Он у нас изменился четыре года назад.

Фру Ронем достала из кармана халата пачку сигарет и красную зажигалку. Когда она прикуривала, Рудольф обратил внимание, что ногти у нее коротко острижены и не покрыты лаком. Карстен, заядлый курильщик, с облегчением последовал ее примеру.

– Мой муж уехал за английскими газетами. Он, вернется с минуты на минуту. Только сомневаюсь, чтобы он знал эту Венке Ларсен. Он постоянно в плавании и редко бывает дома. Сейчас у него отпуск, но через две недели он снова уходит в море. Поговорите с ним. Мальчики тоже вот-вот вернутся.

Она замолчала и уже почти ничего не говорила, пока не хлопнула входная дверь. В гостиную вбежал забавный щенок немецкой овчарки и кинулся к фру Ронем. Следом за щенком вошел капитан Ронем – рослый человек лет шестидесяти, с седыми волосами, подстриженными «ежиком», и короткой бородкой. Он удивленно посмотрел на гостей, но ничего не сказал.

– Это из уголовной полиции, – объяснила фру Ронем и представила мужчин друг другу. – Они интересуются, не знаем ли мы женщину по имени Венке Ларсен. Я лично такой не знаю, а ты?

– Я тоже. А кто она такая?

– Она указала наш старый номер телефона, когда заказывала билет в Данию. Он у нас сменился четыре года назад.

– Непонятно! – Капитан сел и положил на стол несколько датских газет. – Английские придут только завтра. – В его голосе звучало разочарование.

– Сегодня тебе все равно не до газет, – сказала фру Ронем. – Скоро к нам придут, и у тебя не будет времени ими заниматься. – Она объяснила Рудольфу и Карстену: – Мой муж страстный болельщик футбола. Он играет в английское спортлото.

– Ладно. Неважно, во что я играю, – довольно резко перебил ее капитан Ронем. – А почему вас интересует эта Венке Ларсен?

– Потому, что она исчезла, – ответил Карстен.

– К сожалению, мы с женой ничем вам помочь не можем. – Капитан явно хотел поскорее избавиться от них. – Наверно, она, кроме телефона, указала еще и адрес?

– Да, только несуществующий, – ответил Рудольф.

– Значит, она не хочет, чтобы ее нашли!

– Резонно, – согласился Рудольф. – И тем не менее нам надо ее найти.

Вернулись «мальчики». Каю, более высокому и светловолосому, было тридцать два года, Мартину – тридцать.

Венке Ларсен?

Нет, такая им неизвестна. Они первый раз слышали это имя и не могли понять, почему она дала именно их телефон.

– Может быть, все это чистая случайность, – сказала фру Ронем. – Ведь адрес, который она указала, тоже вымышленный. Взяла и написала первые шесть цифр, какие пришли в голову. По-моему, невозможно придумать номер телефона, какого ни у кого нет или не было. Я сталкивалась с этой проблемой, на всякий случай я использую семизначные номера, именно потому, что таких у нас не бывает. Представляете себе, какой может подняться крик, если кто-нибудь из читателей, вдруг обнаружит в детективном рассказе или, хуже того, в романе свой номер телефона?

– У вас уже четыре года другой номер, – сказал Карстен. – Постарайтесь вспомнить, может быть, вы имели с ней дело четыре года назад или еще раньше? Может, она перепечатывала вашу рукопись?…

– Нет, – перебила его фру Ронем. – Свои рукописи я перепечатываю сама, потому что еще раз правлю во время перепечатки. Машинистка этого сделать не может.

– Фру Ронем, вы часто выступаете в печати. Может, четыре года назад у вас брали интервью по телефону? – предположил Карстен.

Она немного растерялась.

– Это не исключено, но что-то я не припомню, чтобы у меня брала интервью какая-нибудь Венке Ларсен.

– А разве она работает в газете? – спросил капитан Ронем. – Ведь существуют архивы газетных статей. Поищите там.

– К сожалению, нам про нее ничего не известно, – сказал Карстен, мрачно глядя в пол. – Про газету мне пришло в голову случайно. – Он погасил сигарету в белой фарфоровой пепельнице с золотым ободком.

– С чем пришли, с тем и ушли, – заметил Рудольф, когда они снова сели в машину. – Я чуть не рассмеялся, когда ты предположил, что эта дамочка может быть журналисткой.

– А почему бы и нет? Точно мы про нее знаем только одно: никаких витрин она не оформляет.

– Ну нет, мы знаем и еще кое-что. Знаем, например, что у нее есть воображение.

– Или было, – сказал Карстен, и последнее слово осталось за ним.

13

От Ронемов Рудольф с Карстеном поехали на Холмен-куллосен, Лингестиген,12. Здесь в большом особняке с внутренним двориком жила семья директора Бека. Дом удобно расположился на покатом склоне, откуда открывался великолепный вид.

На звонок вышел Уле. Его как будто удивил их приход.

– Отец в конторе, а сестра спит. Она не ложилась всю ночь.

– Можно войти? – Не дожидаясь приглашения, Рудольф вошел в просторный холл.

– Я же сказал: отец в конторе, а сестра спит, – повторил Уле.

– Тогда придется поговорить с тобой.

– Но я же ничего не знаю, кроме того, что трейлеры не пришли на место.

– Тебе знакомо имя – Венке Ларсен?

– Венке Ларсен? Психолог?

– Она что, тоже изучает психологию? – вырвалось у Карстена.

– Не знаю, – ответил Уле. – Я просто подумал, что, раз вы о ней спрашиваете, значит, это кто-нибудь из наших студентов. Но я мало кого знаю. Теперь психологией интересуются все кому не лень.

– Про нее известно, что она высокая, худая и похожа на итальянку, – устало сказал Рудольф. Он уже раскаивался, что съел столько печенья у фру Стенстад. Во рту был противный сладковатый привкус, и теперь он мечтал о куске наперченного жареного мяса.

Уле рассмеялся.

– Я уже слышал о таинственной женщине, только не знал, как ее зовут. Интересно, кому из водителей пришла в голову идея…

Его высокомерный тон разозлил и Рудольфа и Карстена.

– Правильно! Водителям вообще надо запретить иметь дело с женщинами! – Карстен зажег сигарету, руки у него слегка дрожали от злости.

Рудольф вспомнил слова Лиллиан: «Уле – тот рыжеволосый молодой человек, которого вы уже видели, – мой брат, он скоро окончит факультет психологии. Уле называет нашу фирму паршивой лавочкой, хотя без денег, приносимых этой лавочкой, он вряд ли смог бы получить образование. Он не из тех, кто способен сам заработать себе на учение или взять для этого ссуду, с тем чтобы потом самостоятельно не выплатить».

– Нам известно, что Венке Ларсен плыла на пароме из Ларвика в Фредериксхавн вместе с вашими водителями. Известно, что она ехала с ними до Крусо и ночевала в той же самой гостинице.

– Видите, как все просто! – воскликнул Уле с видом всезнайки. – Девица отправилась в путь, полагаясь на удачу. На пароме она познакомилась с водителями и уговорила их взять ее с собой. Ясно, что они ночевали в одной гостинице – должна же она была расплатиться за услугу! К тому же она, как видно, и дальше собиралась ехать вместе с ними. Вот и все объяснение!

– Жаль, что нам в свое время не довелось изучать психологию! – сказал Карстен, не скрывая насмешки. – Подумать только, как просто можно распутать даже самое сложное дело!

– Придется нам жить чужим умом, Карстен, – быстро перебил его Рудольф. – И поблагодарим Уле за его желание прийти нам на помощь. – Он тоже не скрывал иронии.

Уле растерянно переводил взгляд с одного на другого.

– А вы точно знаете, что она живет в Норвегии? Если она живет здесь, значит, у нее есть какой-то адрес?

– А кто тебе сказал, что у нее нет адреса? – сухо спросил Карстен.

– Тогда зачем вы пришли к нам? Почему бы вам не отправиться прямо по ее адресу?

– А кто тебе сказал, что мы там не были? – подхватил Рудольф.

– Ну и что же?

Рудольф сделал вид, что не слышал вопроса.

– Она указала телефон, который изменился четыре года назад!

– Правда? – Уле совсем растерялся. – А кому она его дала?

– Агентству по предварительной продаже билетов, когда заказывала билет на паром, – холодно сказал Рудольф.

– Зачем? Ведь телефон оставляют лишь в тех случаях, когда все билеты проданы и человек может рассчитывать только на «горящий» билет? А осенью всегда есть свободные места. Нет, я решительно ничего не понимаю!

– Мы только что заезжали к людям, которым раньше принадлежал указанный ею номер.

– Кто же это?

– Некто Ронемы. Они живут в Серуме, – ответил Рудольф.

– Ронемы? – воскликнул Уле. – Уж не Кай ли с Мартином?

– Ты их знаешь?…

– Еще бы! Это же мои близкие друзья! Но они-то какое отношение имеют ко всему этому делу?

– Ты давно их знаешь?

– С детства. – Уле разволновался, глаза у него горели. – Фру Ронем дружила с моей матерью. Наши родители часто встречались. Но потом мать уехала в Канаду… Теперь из нашей семьи только я бываю у Ронемов, а Кай с Мартином приходят ко мне, когда я дома один. Раз в неделю мы с ними играем в теннис, а по субботам после обеда иногда играем в гольф. – Уле покачал головой. – Но все-таки я не понимаю… А Ронемы ее знают?

– Похоже, что нет, – ответил Рудольф.

Дверь в гостиную отворилась, и вошла Лиллиан. На ней была широкая длинная юбка, сшитая из материи, напоминавшей мешковину, и длинная блуза – и то и другое было явно приобретено в магазине художественных промыслов. Воротник блузы был застегнут бронзовой брошью, сделанной в виде снежинки. На ногах – деревянные сабо.

– Я услышала знакомые голоса, – сказала Лиллиан, быстро подойдя к ним. – Какие новости? Мне приснилось или вы действительно говорили о Ронемах? – взволнованно спросила она.

Карстен объяснил ей, в чем дело.

– Теперь я окончательно ничего не понимаю! – воскликнула Лиллиан, садясь рядом с ним. – Наверно, Венке написала первые пришедшие в голову цифры, и случайно это оказался старый номер Ронемов. Иначе я не могу этого объяснить. Ронемы встали на сторону матери, и мы с отцом больше не поддерживаем с ними отношений, но они очень хорошие люди. Фру Ронем – женщина со странностями. Нельзя безнаказанно с утра до вечера, неделю за неделей писать только про убийства. Для нее ее персонажи реальнее, чем живые люди, которые ее окружают.

– А может, она так запуталась в действительности, что совершила какое-нибудь преступление? – шутливо предположил Уле.

Лиллиан игнорировала его замечание.

– Самого Ронема я знаю хуже, его почти никогда нет дома. Но могу вас заверить: никто из них не способен совершить какой-нибудь предосудительный поступок. Это очень хорошие, порядочные люди, они даже близко не подпустят к себе особу вроде Венке Ларсен!

– Откуда ты знаешь, какая она? – возмутился Уле.

– Знаю! Я достаточно долго работаю в нашей фирме и представляю себе, какого сорта девиц подбирают водители на шоссе. К водителям у меня нет претензий. А вот девицы – другое дело! – Она вдруг спохватилась. – Простите, я погорячилась. Это все нервы.

– Кстати, о том водителе, у которого случился удар и который погиб вместе с машиной… – начал Рудольф и осекся, увидев, что Уле вздрогнул.

– Признайся, сестрица, ты твердо решила устроить как можно больше шуму? – ядовито спросил Уле. – Зачем тебе понадобилось извлекать на свет эту забытую историю? Кто, кроме тебя, мог рассказать о Свендберге?

– Просто я вспомнила тот случай, когда говорила, что отца никогда не обманывают его предчувствия.

– А какое дело полиции до его предчувствий? Никаких сверхъестественных предчувствий и не требовалось, чтобы предсказать, какой именно конец рано или поздно ждет Свендберга. Так и случилось. И этого следовало ожидать. Вспомни его образ жизни. Он пил как сапожник!

– Только не за рулем, – возразила Лиллиан.

– Это тебе неизвестно. Ты с ним в кабине не сидела.

– И ты тоже.

– Ну и что? Зато есть люди, которые его видели. В тот день, когда случилось несчастье, он был сильно с похмелья. Анализ крови показал, что он принял лошадиную дозу снотворного – рестенила. Ты сама знаешь, что он останавливался в пути, чтобы немного развлечься.

– Это никому не известно!

– А дамские трусики, которые нашли в щитке приборов? – Уле с вызовом посмотрел на сестру.

– Кто знает, когда их туда засунули!

– А как ты объяснишь, что пломба была сорвана? Наверно, это лесная нечисть копалась в грузе?

– Не понимаю, чего ты так горячишься? – Лиллиан внимательно наблюдала за братом. – Ведь ты всегда заявляешь, что дела фирмы тебе безразличны!

– Но наше доброе имя и наша репутация мне далеко не безразличны! – Уле потерял самообладание.

– А что вез Свендберг? – спросил Рудольф, когда в перепалке между братом и сестрой возникла небольшая пауза.

– Макулатуру, – тихо ответила Лиллиан. – Вообще он должен был везти косилки. Но за час до отправления он пришел ко мне и умолял не посылать его в этот рейс. Сказал, что ему приснился дурной сон. Он был очень суеверный. К счастью, все легко уладилось. Другой водитель, Лауритцен, должен был везти макулатуру. Он охотно поменялся со Свендбергом. Все произошло так быстро, что никто ничего не заметил. Но у меня к вам просьба… – Она с мольбой посмотрела сперва на Рудольфа, потом на Карстена. – Нам удалось замять это дело. Свендберг пользовался хорошей репутацией. У него остались жена и пятеро малолетних детей… Ради них…

– Как по-твоему, есть какая-нибудь связь между пропавшими трейлерами и трейлером Свендберга? – спросил Рудольф у брата по дороге в Управление. – Может, его нарочно напоили, чтобы вывести из строя, а потом украсть косилки? Предположим, для этой цели использовали девушку. Каким-то образом ей удалось дать ему рестенил, и он заснул. Тогда явились ее сообщники, сорвали пломбу и, к своему великому разочарованию, обнаружили, что Свендберг везет макулатуру. Свендберг спал как убитый. В ярости из-за своего промаха, а также опасаясь, как бы Свендберг не выдал их, они пустили трейлер в реку вместе с водителем. Что ты думаешь о такой версии?

– Звучит вполне убедительно, – задумчиво ответил Карстен. – Может, это была генеральная репетиция в ожидании более ценного груза? Так, по-твоему, в тот раз действовала та же самая Венке Ларсен?

– Трудно сказать. Подними дело Свендберга, Карстен, и поскорее доложи мне, что там произошло.

– О'кей! – Карстен умолк. – А все-таки странно, что этот Свендберг так перетрусил, – вдруг сказал он. – В его сон я не верю. Скорей всего, ему что-то стало известно.

Они подъехали к Управлению, и Рудольф поставил машину на стоянку. Перед дверью кабинета Рудольфа они задержались, продолжая свой разговор. Вдруг они услыхали частые телефонные звонки. Рудольф вбежал в кабинет.

Звонил Роботтен.

Рудольф сосредоточенно слушал его минут десять.

– Спасибо, – сказал он наконец. – Я свяжусь с миланской полицией. Посмотрим, что они нам скажут по поводу этого адреса. У тебя паспорт с собой? Хорошо. Я позвоню тебе завтра утром до девяти. Возможно, тебе придется поехать дальше, в Милан. Надеюсь, ты не против?

Едва он повесил трубку, как к нему вошли инспектора Oгe Орвик и Харалд Харалдсен. Они по списку опросили всех служащих фирмы «Инт-Транс», но ничего интересного не узнали. Теперь им предстояло писать рапорт. Оба выглядели усталыми.

– Рапорт подождет до завтра, – решил Рудольф и зевнул, прикрыв рот рукой. – Идите домой и отдыхайте. Хватит с вас на сегодня.

Потом он позвонил Карстену.

– Слушай, ведь мы с тобой так и не обедали! Надеюсь, ты не откажешься от жаркого в Театральном кафе? – Он засмеялся. – Я так и думал. Жду тебя через пять минут.

В десять тридцать две позвонил главный следователь миланской полиции Франко Франкоболло. Он подтвердил, что улица, названная Венке Ларсен, в Милане существует, но никакой Манцини по тому адресу не живет. И насколько им удалось выяснить, никогда не жил. В том доме живут только двое пожилых людей, сторож и его жена. Они прожили там тридцать пять лет. Первый этаж занимает небольшой букинистический магазин. На втором расположено несколько кабинетов, принадлежащих одной римской фирме. Обычно эти кабинеты пустуют. Третий этаж снимает фирма, изготовляющая сувениры. Она вот-вот обанкротится. Вообще дом довольно захудалый. На прощание Франкоболло обещал отправить Рудольфу все сведения срочным письмом.

Ровно через полчаса – в две минуты одиннадцатого – позвонил Луиджи Кантагалли, начальник полиции Бриндизи. Он сказал, что водителей нашли. Трое из них мертвы, четвертый, в котором с помощью фотографии опознали Харри Халворсена, находится в больнице. У него прострелена грудь, правое плечо, левая нога и правая ступня. А также задет висок. Просто un miracolo unico,[10]10
  Невероятное чудо (итал.).


[Закрыть] что он вообще остался жив. В данную минуту он лежит на операционном столе. И нет никакой гарантии, что он выживет. Положение очень, очень серьезное.

Гюндерсен, Лиен и Бертелсен убиты выстрелом в голову. Можно считать, что их смерть наступила мгновенно.

Трейлеры еще не найдены.

Не обнаружена также и женщина, ехавшая с водителями.