Автор книги: Элла Сагинадзе
Жанр: История, Наука и Образование
Возрастные ограничения: +16
сообщить о неприемлемом содержимом
Текущая страница: 4 (всего у книги 18 страниц)
Если верить дневниковой записи графа С.Д. Шереметева от 16 февраля 1905 года, эти слухи не особенно заботили министра: «Витте говорил, что о нем теперь Бог знает что не выдумывают. “Что ж, – спросил я, – Вы теперь заговорщик?” Витте засмеялся и повторил, что болтают невыразимое»[153]153
Дневниковые записи С.Д. Шереметева об С.Ю. Витте. С. 159.
[Закрыть].
Этот несколько пренебрежительный отклик Сергея Юльевича вряд ли соответствовал действительности. Скорее, можно говорить о том, что такая резкая кристаллизация антисемитских мотивов и представлений вокруг фигуры министра была обусловлена стечением исторических обстоятельств. Витте в антисемитских слухах выступал в разных ролях – как еврей, как жертва еврейских банкиров, а в некоторых случаях даже как ключевая фигура еврейского либо масонского заговора. Факты биографии Витте – его происхождение, одесское прошлое, жена-еврейка – вкупе с финансовой деятельностью крайне упрощали задачу его дискредитации. В то же время широкое распространение подобных обвинений, как бы подтвержденных частной жизнью и государственной деятельностью министра, было связано с целым комплексом культурно-исторических стереотипов, отразившихся не только на оценках личности Витте, но и на судьбах России.
Антиеврейские стереотипы – органическая связь еврейства с революционным движением или неотделимость еврейства от современной капиталистической цивилизации и биржевого капитала, враждебность национальному государству – получили в конце XIX века универсальное распространение. Они явились порождением процессов модернизации и формирования современного национализма, происходивших в то время. Подобные настроения не были спецификой России – они имели широкое распространение и в Европе[154]154
См.: Россман В.И. Два призрака XIX века: «Желтая опасность» и «еврейский заговор» // Зеркало. 2003. № 21–22 // http://magazines.russ.ru/zerkalo/2003/21/ro21.html, дата посещения 18 апреля 2016 года.
[Закрыть]. В атмосфере государственного антисемитизма, враждебности общественного мнения к капитализму они причудливым образом замыкались на личности государственного деятеля.
3. С.Ю. Витте – председатель правительства во время революции 1905–1907 годов
Известие о том, что царь издал 17 октября 1905 года высочайший манифест «Об усовершенствовании государственного порядка», произвело оглушительное впечатление на российское общество. Провозглашаемые манифестом принципы ломали вековой уклад и упраздняли одну из основ российской государственности – неограниченное самодержавие. Новость об издании манифеста была внезапной и упала на неподготовленную почву: многие чиновники на местах узнали о таком важном событии лишь наутро, из официального «Правительственного вестника». Возбужденные толпы народа, стихийные манифестации, газетные заголовки, трубившие о свободе, – в одних манифест пробудил радужные надежды на скорые перемены к лучшему, в других – тягостные чувства и смутные опасения. Но в одном российское общество было единодушно – в остром интересе к С.Ю. Витте, ставшему первым в истории России премьер-министром. И это отнюдь нельзя назвать случайностью.
Известный консервативный экономист и публицист П.Х. Шванебах, характеризуя отношение общества к Витте в 1905 году, писал впоследствии:
Нужно самым положительным образом признать, что в России едва ли есть один человек, который вполне доверял бы Витте. И несмотря на это (и это – одно из противоречий, из которых слагаются события), общественное мнение в различнейших кругах и самых обширных слоях было за него. «Витте, – так простодушно говорила улица и так судили люди даже разумные, – Витте, положим, человек без веры и правды и, может быть, – присовокупляли многие, – считается с возможными случайностями, если бы [курсив источника. – Э.С.] Император и династия потерпели крушение. Но он – единственный сильный и неустрашимый человек, и он водворит порядок. Пусть он способен на всякое преступление, – слабосильным он не будет!»[155]155
Шванебах П.Х. Граф Витте и переворот (заметки очевидца). Цит. по: «Никогда еще он не говорил так откровенно со мною». Примеч. 5. С. 138.
[Закрыть]
Это свидетельство особенно ценно, поскольку принадлежит одному из самых непримиримых противников министра финансов: он критиковал Витте и после его отставки. Действительно, незаменимость Витте в необычайно сложной политической обстановке стали осознавать уже в начале 1905 года. «Из всего внутреннего хаоса выплывает… хитрая, вероломная и умная фигура Витте», – писал в те дни в своем дневнике сенатор граф А.А. Бобринский[156]156
Цит. по: Ганелин Р.Ш. Российское самодержавие в 1905 году: Реформы и революция. СПб.: Наука, 1991. С. 66.
[Закрыть]. Аналогичных взглядов придерживался и П.А. Буланже, известный публицист и переводчик, который в частном разговоре в доме Л.Н. Толстого отмечал, что «Витте честолюбивый, но он единственный, который годится к этой должности. Тут нужно сочетание ума, смелости, хитрости»[157]157
Маковицкий Д.П. У Толстого. Кн. 1. 1904–1905. С. 130.
[Закрыть].
В сентябре 1905 года Витте вернулся из Портсмута (США), где ему удалось заключить мирный договор с Японией. Американское общественное мнение прониклось симпатией к Сергею Юльевичу, и «мистер Уайт», как его там называли, стал в США настоящим героем[158]158
См.: Коростовец И.Я. Страница из истории русской дипломатии. Русско-японские переговоры в Портсмуте в 1905 г.: Дневник И.Я. Коростовец, секретаря графа Витте. Пекин: Типолитография Русской духовной миссии, 1923.
[Закрыть]. Однако в России его возвращение не вызвало того восторга, на который, казалось бы, мог рассчитывать «Портсмутский герой». М.О. Меньшиков в «Новом времени» описал тот холодный прием, который ждал главу российской делегации в Петербурге: «Судя по приветствиям в Америке, заслуги С.Ю. Витте оценены в противоположном полушарии лучше, чем в своей стране. ‹…› В России он встретил холод и равнодушие, плод отсутствия в нашем обществе политической воспитанности»[159]159
Меньшиков М.О. Письма к ближним // Новое время. 1905. 15 сентября.
[Закрыть]. Хотя публицист негативно относился к заключенному миру, считая его преждевременным, тем не менее он высоко оценил «крайне искусный такт, проявленный в чуждой Витте дипломатической области и увенчавшийся блестящим успехом»[160]160
Там же.
[Закрыть].
Столичное общество взволновали не столько международное признание и победа Витте, сколько пожалование ему царем графского титула в награду за выполнение возложенного поручения. А.А. Половцов отметил 15 сентября в дневнике: «Витте пожалован в графы. Это известие очень волнует петербургскую публику, не исключая моих товарищей по Государственному совету…»[161]161
Дневник А.А. Половцова // Красный архив. М.; Л.: Госиздат, 1924. Т. 4. С. 63.
[Закрыть] Московский голова князь В.М. Голицын в тот же день записал свои впечатления о настроениях в обществе: «Все более говорят о том, что он станет во главе Кабинета министров с Министерством внутренних дел. Как бы и где бы то ни было, а он еще себя покажет»[162]162
Дневник В.М. Голицына // ОР РГБ. Ф. 75. Кн. 26. Л. 32.
[Закрыть]. Иными словами, именно репутация послужила одной из главных причин нового призыва графа Витте к власти. Хотя у общества не было иллюзий относительно его моральных качеств, основными критериями при оценке сановника являлись исключительный масштаб его личности и выдающиеся способности.
Деятельность Витте во главе Кабинета министров (1905–1906 годы) всесторонне рассмотрена историками, и нет необходимости обращаться к фактической стороне дела[163]163
Ананьич Б.В., Ганелин Р.Ш. С.Ю. Витте и его время. С. 231–346; Ганелин Р.Ш. Российское самодержавие в 1905 году; Тютюкин С.Ю. Сергей Юльевич Витте и революция 1905–1907 гг. в России // Куда идет Россия? Власть. Личность. Общество. М.: МВШСЭН, 2000. С. 29–37; Островский А.В. С.Ю. Витте, М.А. Ушаков: К истории манифеста 17 октября 1905 г. // Проблемы социально-экономической и политической истории России XIX–XX века: Сб. статей памяти В.С. Дякина и Ю.Б. Соловьева. СПб.: РАН, Институт российской истории, Санкт-Петербургский филиал, 1999. С. 364–374; Степанов С.А. Первый председатель Совета министров России: политический портрет Сергея Юльевича Витте // Вестник Российского университета дружбы народов. Cерия: Политология. 1999. № 1. С. 94–106 – и др.
[Закрыть]. В центре моего внимания – репутация Витте, его действия в борьбе за общественное мнение в условиях революции и влияние этих действий на последующие репрезентации реформатора.
21 октября 1905 года, вскоре после издания Манифеста 17 октября, министр решил провести переговоры с оппозицией и пригласить наиболее авторитетных ее представителей в правительство. В переговорах в итоге участвовали видные деятели либерально-земских кругов: председатель Московской губернской земской управы Ф.А. Головин, будущий лидер партии «Союз 17 октября» А.И. Гучков, профессор Московского университета Ф.Ф. Кокошкин, один из лидеров земского движения М.А. Стахович и др.
Витте имел все основания надеяться на поддержку своего политического курса, рассматривая манифест как серьезную уступку со стороны власти. К своему удивлению, он не услышал от делегации ничего, кроме неосуществимых в тех политических условиях лозунгов. Наиболее радикальные либеральные деятели требовали созвать Учредительное собрание на основе всеобщего избирательного права для выработки конституции и объявить политическую амнистию. Встреча разочаровала и делегатов: премьер дал понять, что власть считает эти шаги преждевременными.
В те же дни состоялась встреча Витте с П.Н. Милюковым, в ходе которой будущий лидер кадетов объяснил премьеру причину сдержанности общественных деятелей. «Общество знает ваше прошлое, и общество вам не верит, – заявил он. – Оно не знает того, на что вы имеете полномочия и на что не имеете. Но оно, естественно, опасается, что известные обществу деятели будут использованы только для прикрытия, как ширмы, за которыми будут делаться дела, которые общество одобрить не может». «Но как добиться доверия общества? – возражал граф Витте. – Ведь доверие это может быть получено только делами, а для того, чтобы дела эти были, уже нужно иметь общественное доверие и общественное действие?»[164]164
Милюков П.Н. Воспоминания: В 2 т. М.: Современник, 1990. Т. 1. С. 361.
[Закрыть] Милюков порекомендовал премьеру образовать временный кабинет, «деловое министерство», что тот и сделал[165]165
Там же. С. 325.
[Закрыть].
Были в обществе и те, кто полагал, что нужно постараться достигнуть согласия с правительством, невзирая на лица. В ноябре 1905 года на земско-городском съезде октябрист А.О. Немировский провозглашал: «Когда вспыхнул пожар, его надо тушить, не раздумывая над средствами. Не время заниматься оценкой деятельности графа Витте. Важно его положение, а не его личность. Нужно знать, что ему приходится вести войну на два фронта – и против реакции, и против крайних партий. Ему нужна поддержка со стороны общества, и мы должны ему дать эту поддержку»[166]166
Цит. по: Власть и оппозиция: Российский политический процесс XX столетия. М.: РОССПЭН, 1995. С. 54.
[Закрыть].
Устойчивая дурная репутация Витте усложняла ему задачу достигнуть взаимопонимания с оппозиционной общественностью. Недоверие к Витте испытывали и представители столичной бюрократии. Показательны воспоминания графа И.И. Толстого, которого Витте пригласил в свой кабинет на должность министра просвещения. Принять это предложение оказалось для графа Толстого совсем не легко: «Сам Витте внушал мне мало доверия: отдавая дань справедливости его уму и ловкости, мне казалось, что он должен быть человеком беспринципным, фальшивым и честолюбивым»[167]167
Мемуары графа И.И. Толстого / Подгот. текста Л.И. Толстой. М.: Индрик, 2002. С. 36.
[Закрыть].
Ситуация в стране осенью 1905 года была очень неспокойной. Параллельно с официальным правительством действовал Петербургский Совет рабочих депутатов, призывавший к неповиновению власти. В стране ширилось забастовочное движение, не прекращались беспорядки. Однако до конца ноября премьер не предпринимал энергичных мер по подавлению революционных волнений.
Многие полагали, что граф растерялся. А.С. Суворин в «Новом времени» затронул болезненный для премьера вопрос о противостоянии между его правительством и Советом рабочих депутатов, возглавляемым Г.С. Хрусталевым-Носарем: «Завтра эти “молодцы” арестуют графа Витте и посадят его в казематы Петропавловской крепости – ‹…› я нимало не удивлюсь»[168]168
Суворин А.С. Маленькое письмо // Новое время. 1905. 8 ноября.
[Закрыть]. Статья явно задела Витте за живое, потому что он упоминал о ней на страницах своих воспоминаний[169]169
Из архива С.Ю. Витте. Т. 2. С. 266.
[Закрыть].
Причину столь резкого отклика на злободневные политические события Суворин объяснил в одном из последующих фельетонов: «Меня спрашивают, ‹…› как я мог похвалить г. Хрусталева-Носаря, ‹…› когда он из кожи вон лез, чтобы разорить и пустить по миру Россию. Отвечаю. Потому что я не вижу на противной стороне людей, которые “из кожи вон бы лезли” для того, чтобы спасти Россию»[170]170
Суворин А.С. Маленькое письмо // Новое время. 1905. 29 ноября.
[Закрыть].
Высказался в беседе с великим князем Николаем Николаевичем по поводу этих статей Суворина и сам император: «Плохая у Витте печать… Даже “Новое время” и то поносит и отказывает ему в доверии». Суворин, узнав об этих словах Николая II, был уязвлен и передал Витте через его секретаря: «Мы ничего от правительства и его главы графа Витте, ничего, решительно ничего не требуем ‹…› пусть требуют разные там Милюковы, Гессены, Винаверы и Пропперы. Мы только высказываем наши сомнения в результатах нерешительности действий правительства…»[171]171
Ганелин Р.Ш. С.Ю. Витте – первый председатель Совета министров Российской империи в воспоминаниях А.А. Спасского-Одынца // Английская набережная, 4: Ежегодник Санкт-Петербургского научного общества историков и архивистов. 1997 год. СПб.: Лики России, 1997. С. 325–342.
[Закрыть]
К обсуждению этой темы подключился в ноябре 1905 года и М.О. Меньшиков: «Ропот против графа С.Ю. Витте слышишь теперь в большом обществе. Рассчитывали в его лице найти человека сильной воли, решительной, активной, между тем продолжается все та же эра казенных бумаг и казенных слов, и даже тон последних потерял остатки прежней уверенности. ‹…› Так или иначе, общество изумлено и напугано параличом власти, похожим на содействие ее врагам». Далее Меньшиков прибегал к ловкому тактическому приему: выразив мнение, широко распространенное в обществе, он при этом не задевал Витте лично и таким образом смягчал удар, нанесенный Сувориным. Заверяя публику, что продолжает верить в «государственный ум» премьер-министра, публицист писал: «Позволю себе в качестве догадки приписать ему хитроумный план, который, если удастся, назовут, может быть, гениальным, если не удастся – безумным»[172]172
Меньшиков М.О. Письма к ближним: Два врага // Новое время. 1905. 11 ноября.
[Закрыть].
Как следствие растерянности графа расценивал его действия и император. Николай II писал своей матери 10 ноября 1905 года: «…Не могу скрыть от тебя некоторого разочарования в Витте. Все думали, что он страшно энергичный и деспотичный человек и что он примется сразу за водворение порядка, прежде всего. Между тем действия кабинета Витте создают странное впечатление какой-то боязни и нерешительности»[173]173
Цит. по: Мартынов С.Д. Государственный человек Витте. СПб.: Людовик, 2008. С. 415.
[Закрыть].
В.А. Маклаков видел разгадку поведения Витте в его надеждах на активную поддержку со стороны либеральной общественности[174]174
Цит. по: Из архива С.Ю. Витте. Т. 2. С. 526.
[Закрыть]. Подобные мысли существовали и в окружении Витте, где, по утверждению чиновника министерства, П.П. Менделеева, считали, что «сокровенным желанием» премьера «было остаться главным исполнительным органом сильной, возможно менее ограниченной верховной власти и вместе с тем пользоваться доверчивой поддержкой русской общественности», и именно в этом была «его ошибка», ибо он хотел «примирить непримиримое»[175]175
Ананьич Б.В., Ганелин Р.Ш. С.Ю. Витте и его время. С. 71.
[Закрыть].
Чрезмерные надежды Витте возлагал на периодическую печать. Уже на следующий день после издания Манифеста 17 октября он пригласил в свой особняк ее представителей, «находя, что пресса может оказать наиболее существенное влияние на успокоение умов»[176]176
Из архива С.Ю. Витте. Т. 2. С. 251.
[Закрыть]. Встреча не оправдала ожиданий премьер-министра. Признавая «какой-то особый вид помешательства масс», Сергей Юльевич сделал малоутешительный вывод: «…для меня было ясно, что опереться на прессу невозможно и что пресса совершенно деморализована. Единственные газеты, которые не были деморализованы, – это крайние левые, но пресса эта открыто проповедовала архидемократическую республику ‹…› вся же правая [пресса. – Э.С.] поджала совсем хвост ‹…› замолкла и ожидала, куда судьба направит Россию». Итак, резюмировал Витте, «ожидать помощи от помутившейся прессы я не мог»[177]177
Из архива С.Ю. Витте. Т. 2. С. 253.
[Закрыть].
В оценке периодической печати с Витте был согласен и один из самых либеральных министров его кабинета, уже упомянутый граф И.И. Толстой. Отмечая передергивание фактов публицистами и лихость их оценок, он вспоминал: «Как “Русские ведомости” не стесняются правдой, когда нужно доказать превосходство кадетских предвзятых теорий, так “Новое время” лжет на каждом шагу, когда нужно окатить помоями инородцев…»[178]178
Мемуары графа И.И. Толстого. С. 50–51.
[Закрыть]
Витте продолжал пользоваться уже испытанными им ранее методами работы с прессой, которые в условиях цензурных послаблений не были, однако, столь же эффективными. Начальник Главного управления по делам печати А.В. Бельгард вспоминал, что в середине октября Сергей Юльевич обратился к нему с просьбой запретить одну из газет, в которой была помещена статья, порочащая честь правительства. «Тогда, – пишет Бельгард, – я понял, насколько граф не ориентируется в новой ситуации, когда прессу практически невозможно было контролировать»[179]179
Бельгард А.В. Воспоминания / Вступ. ст., подгот. текста Е.Н. Андреевой; коммент. Г.М. Пономаревой, Т.К. Шор, Н.Г. Патрушевой. М.: Новое литературное обозрение, 2009. С. 259–260.
[Закрыть].
В январе 1906 года на одном из заседаний правительства Витте жаловался членам Совета министров: когда он желает напечатать извещение или разъяснение существующих законов, ему приходится приложить немало усилий, чтобы найти, кто бы это напечатал[180]180
Дейли Дж. Пресса в России (1906–1917) // Вопросы истории. 2001. № 10. С. 28.
[Закрыть]. В таких условиях стала ясной необходимость создания официальной газеты, которая поясняла бы публике точку зрения правительства. Официальный «Правительственный вестник» для этих целей явно не подходил. В результате долгих обсуждений было решено издавать газету «Русское государство» под редакцией верного премьеру А.Н. Гурьева[181]181
Деятельность Витте в борьбе за общественное мнение подробно изучена – см.: Лихоманов А.В. Борьба самодержавия за общественное мнение в 1905–1907 годах. С. 32–56.
[Закрыть]. Уже в том же январе 1906 года выход «Русского государства» анонсировался в официальных изданиях империи. Но, вопреки широкой рекламе и серьезной подготовительной работе, с первых же дней выхода газеты возникли серьезные проблемы с ее распространением. 3 февраля Гурьев докладывал Бельгарду, что «за первым номером газеты никто из газетчиков не явился, несмотря на неоднократные предупреждения о предстоящем выходе. Несомненная злоумышленность явствует уже из того, что газетчики не брали издания даже даром, ссылаясь на отсутствие разрешения со стороны своих контор и старост»[182]182
Там же. С. 46.
[Закрыть].
Тогда же, в феврале 1906 года, А.В. Богданович записала в своем дневнике: «Новую газету “Русское государство” все считают безобразной газетой. Ее ведет Гурьев, протеже Витте; ассигновано, чтоб ее поставить, 600 тысяч рублей, сотрудники там – Колышко, Мамонов – все клевреты Витте»[183]183
Богданович А.В. Три последних самодержца. С. 368.
[Закрыть]. Степень участия графа в издании этой газеты действительно не была секретом, многие, в их числе и В.И. Ленин, справедливо оценивали «Русское государство» как «виттевский орган»[184]184
Ленин В.И. Аграрная программа социал-демократии в первой русской революции 1905–1907 гг. // Ленин В.И. Полн. собр. соч. 5-е изд. М.: Политиздат, 1973. Т. 16. Июнь 1907 – март 1908. С. 311.
[Закрыть].
Одно из стихотворений известного журналиста А.В. Амфитеатрова, имевших широкое хождение, было посвящено «Русскому государству»:
Хвален еси, сочинивший ны «Русское государство»!
Девять тысяч на завтраки, – что может быть слаще?
Восписуем же, братие, что – несть власти аще!
Девятьсот тысяч бюджета! – пляшите, зовите:
Славься сим, болярин, граф Сергей Юльевич Витте![185]185
Цит. по: Амфитеатров А.В. Стихира бутербродная // Стихотворная сатира первой русской революции. С. 123.
[Закрыть]
Эти стихи, судя по всему, были весьма популярны: в 1906 году их выпустили в Париже отдельной книгой[186]186
Изначально данное стихотворение вместе с «Акафистом смутителю неподобному Сергию Каменноостровскому» было опубликовано в газете «Русь» 19 марта 1906 года и вызвало недовольство власти (см. подробнее: Стихотворная сатира первой русской революции. Комментарии. С. 507).
[Закрыть].
Витте продолжал работать и с крупной печатью. По воспоминаниям его секретаря, А.А. Спасского-Одынца, Сергей Юльевич внимательно следил за текущими публикациями – российскими и иностранными: «В сводках обзора иностранной печати, которые подавались мною графу два раза в неделю, красный карандаш графа изображал то знаки вопроса, то восклицания, то пометку на газете: “Необходимо опровергнуть!”»[187]187
Цит. по: Ганелин Р.Ш. С.Ю. Витте – первый председатель Совета министров. С. 329.
[Закрыть]
Разуверившись в возможности мирного пути успокоения страны, Витте перешел к жесткому подавлению революции. В конце ноября 1905 года были арестованы члены Петербургского Совета рабочих депутатов, а в декабре – подавлено Московское вооруженное восстание. Подобный переворот тактики министра был воспринят либеральной общественностью как подтверждение его двуличности и лицемерия. Эта тема стала центральной для сатирических журналов конца 1905-го – 1906 года:
Умом Вам Витте не понять,
Аршином чести не измерить…
Но время, кажется, сказать:
Он может только лицемерить[188]188
Гвоздь. 1906. № 2. Цит. по: Исаков С. 1905 год в сатире и карикатуре. С. 116. См. также: Неизвестный автор. Подражание Тютчеву // Cтихотворная сатира первой русской революции. С. 427.
[Закрыть].
В сатирической печати главными чертами Витте оказывались лукавство, лицемерие, беспринципность и отсутствие четкой политической позиции. В популярном журнале «Спрут» была напечатана эпиграмма на Витте:
Репутация Витте как беспринципного политика легла в основу стихотворения А.В. Амфитеатрова «Акафист смутителю неподобному Сергию Каменноостровскому» (дом графа находился на Каменноостровском проспекте в столице):
Радуйся, на два фронта играние всегдашнее!
Радуйся, забвение сегодня про вчерашнее!
Радуйся, готовность лгать в ежеминутие!
Радуйся, Хлестакова за пояс заткнутие!
Радуйся, друзей своих и сотрудников предательство!
Радуйся, новоиспеченное сиятельство!
Неподобный отче Сергие Каменноостровче,
Радуйся![190]190
Амфитеатров А.В. Акафист смутителю неподобному Сергию Каменноостровскому, во графех сущу и славу вселенскую вельми приявшему государственной магии профессору, всего Петрограда обер-кувыркателю и, префокусная колена творяй, царедворцу // Стихотворная сатира первой русской революции. С. 118–122.
[Закрыть]
Вскоре после публикации этого стихотворения в газете «Русь» она была закрыта полицией. Неизвестный корреспондент в марте 1906 года писал Амфитеатрову в Париж: «Ваш акафист графу Каменноостровскому, однако, продолжает продаваться на улицах»[191]191
Выписка из заказного письма с неразобранной подписью, Санкт-Петербург, от 24 марта 1906 г., к А.В. Амфитеатрову, в Париж // ГАРФ. Ф. 102. Оп. 265. Д. 62. Л. 48.
[Закрыть]. «Акафист» получил впоследствии широкое нелегальное распространение во многих городах России, а за его хранение привлекали к судебной ответственности[192]192
Стихотворная сатира русской революции. Комментарии. С. 506–507.
[Закрыть]. Стихотворение, основываясь на уже сложившейся к тому времени репутации сановника, само в свою очередь подпитывало ее.
Стремление Витте одновременно и угодить старым порядкам, и приноровиться к новым обыгрывалось в известной карикатуре «Отставка и с левой и с правой», помещенной в журнале «Жупел». Граф изображался с двумя флагами в руках: в правой – российский трехцветный, а в левой – красный. Подпись под карикатурой в «Альбоме революционной сатиры» гласила: «Его двуличная политика репрессий и поблажек не удовлетворила левых, а после подавления революции не нужна стала и правым (самодержавию)»[193]193
Альбом революционной сатиры. С. 117.
[Закрыть]. Рисунок поместили в журнале в качестве анонимного, но его автором был Б.А. Кустодиев[194]194
Сидоров А.А. Русская графика начала XX века: Очерки истории и теории. М.: Искусство, 1969. С. 127.
[Закрыть].
Как лицемерие расценивались и отдельные действия премьер-министра. В ноябре 1905 года Сергей Юльевич обратился к Петербургскому Совету рабочих депутатов с воззванием, начинавшимся словами «Братцы рабочие!»[195]195
«Братцы рабочие! Станьте на работу, бросьте смуту, пожалейте ваших жен и детей, не слушайте дурных советов. ‹…› Дайте время, – все возможное будет для вас сделано. Послушайте совета человека, к вам расположенного, желающего вам добра». Цит. по: Русские ведомости. 1905. 4 ноября.
[Закрыть]. Оно не имело успеха, а Совет откликнулся на этот призыв телеграммой, выражая «крайнее изумление бесцеремонности царского временщика, позволяющего себе называть петербургских рабочих “братцами”. Пролетарии ни в каком родстве с графом Витте не состоят»[196]196
Цит. по: Ответ графу Витте // Новая жизнь. 1905. 7 ноября.
[Закрыть]. По мнению камергера И.И. Тхоржевского, это обращение было одной из «политических безвкусиц» Витте[197]197
Тхоржевский И.И. Последний Петербург. С. 79.
[Закрыть].
Этот эпизод дал повод для критики многим оппозиционным изданиям, и, в частности, на него откликнулся Саша Черный:
В свет пустил святой синод
Без цензуры святцы,
Витте-граф пошел в народ…
Что-то будет, братцы?..[198]198
Саша Черный. Чепуха. 1905 г. // Саша Черный. Собр. соч.: В 5 т. / Сост. и подгот. текста и коммент. А.С. Иванова. М.: Эллис Лак, 1996. Т. 1. Сатиры и лирики. Стихотворения. 1905–1916. С. 34–35. (Выделено разреженным шрифтом в источнике.)
[Закрыть]
По-видимому, воззвание С.Ю. Витте все же повлияло на некоторых представителей рабочего класса, с пролетарской грубостью выразивших свое отношение к министру на стенах уборной Александровского сада в Санкт-Петербурге:
На мой взгляд, этот факт красноречив сам по себе: очевидно, обращение действительно достигло своего адресата, но имело прямо противоположный желаемому результат.
Примечательна карикатура «Я знаю, как спасти Россию». В цитируемом издании под рисунком размещена подпись: «Карикатура изображает графа Витте, за спиной которого находятся П.Н. Дурново в жандармской шапке, а также пушки и плетки, символизирующие карательные отряды»[200]200
Альбом революционной сатиры. С. 53.
[Закрыть]. В карикатуре обыгрывается беседа между премьер-министром и делегатами от «Союза 17 октября», в ходе которой Витте якобы обронил фразу «Я знаю, как спасти Россию», усматривая рецепт спасения в союзе общественных сил с правительством[201]201
У графа Витте // Молва. 1905. 29 декабря.
[Закрыть].
По поводу того, произносил ли премьер подобную фразу или это не более чем выдумка оппозиционной печати, мнения разделились. В.И. Гурко в своих мемуарах не ставит под сомнение, что слова эти принадлежат Витте[202]202
Гурко В.И. Черты и силуэты прошлого. С. 464.
[Закрыть]. А.С. Суворин в одном из «Маленьких писем», напротив, заявлял: «Я имею основание утверждать, что граф Витте никому не говорил этой фразы…»[203]203
Суворин А.С. Маленькое письмо // Новое время. 1905. 8 декабря.
[Закрыть] Сам Сергей Юльевич в одном из недатированных писем Суворину, уже будучи в отставке, убеждал издателя: «Я вопреки газетным уверениям никогда и никому не говорил, что знаю, как спасти Россию»[204]204
С.Ю. Витте – А.С. Суворину. 11 июня [после 1906 года], Гамбург // РГАЛИ. Ф. 459. Оп. 1. Д. 719. Л. 158.
[Закрыть].
Так или иначе, эта фраза неоднократно цитировалась на страницах либеральных газет и сатирических журналов, использовалась несколькими провинциальными газетами в откликах на смерть государственного деятеля[205]205
Иванов Н. Секрет // Киевская мысль. 1915. 7 марта. См. также: Тень прошлого // Астраханский листок. 1915. 1 марта; Граф Сергей Юльевич Витте // Заря. 1915. 8 марта.
[Закрыть]. Приведенные данные свидетельствуют о широкой известности сюжета.
Не добившись желаемой поддержки, граф был вынужден составить свой кабинет из представителей прежней бюрократии. Назначение на пост министра внутренних дел бывшего директора Департамента полиции П.Н. Дурново, пользовавшегося репутацией ретрограда, настроило общественность против правительства. «Мы не понимаем лишь одного, – вопрошали “Русские ведомости”, – как граф Витте не видит, что при таком управляющем Министерством внутренних дел, как Дурново, призывы к успокоению теряют всякий смысл»[206]206
Русские ведомости. 1905. 22 ноября.
[Закрыть]. Сходным образом объяснил отказ сотрудничать с правительством А.И. Гучков: «Мы в этом отношении [в качестве членов правительства Витте. – Э.С.] бесполезны, потому что тот капитал, на который вы рассчитывали, будет в пять минут растрачен, если противник всякой общественности становится во главе министерства»[207]207
Александр Иванович Гучков рассказывает… (Воспоминания председателя Государственной думы и военного министра Временного правительства). М.: Вопросы истории, 1993. С. 40–41.
[Закрыть]. Репутация, которую имели члены кабинета, неизбежно распространялась и на графа.
В ряде сатирических произведений Витте и Дурново «выступают» вместе. В одном из стихотворений П.Н. Дурново назван «пулеметным сродником» премьер-министра, а сам Сергей Юльевич величается «Его карательством»[208]208
Леший. Его карательству (Прощальная ода) // Ерш. 1906. № 4. Цит. по: Исаков С. 1905 год в сатире и карикатуре. С. 121. См. также: Кауфман М.С. Захочу – полюблю // Стихотворная сатира первой русской революции. С. 269.
[Закрыть]. Вместе с тем, представляемые как единомышленники, они выполняют разные функции:
Их только два,
Их всякий знает.
О них молва
Не умолкает.
Один, встречая,
Вас очарует,
Наобещает
И поцелует.
Другой же в «стиле»
Совсем отличном,
Не любит пыли
Пускать публично.
Глазком заметит,
Гонца спровадит,
Без шуму встретит
Да и посадит[209]209
Неизвестный автор. Кто они? // Стихотворная сатира первой русской революции. С. 276–277. См. также: Он же. Родственники // Там же. С. 438–439; Соболев Д. У думских ворот // ГАРФ. Ф. 102. Оп. 265. Д. 35. Л. 45.
[Закрыть].
Примечательна карикатура М.Л. Шафрана «Министр-клоун и свинья». В виде свиньи изображен П.Н. Дурново, что отсылает к известной истории с его любовными похождениями. Бывший в то время директором Департамента полиции, Дурново заподозрил, что любовница изменяет ему с итальянским послом. Мучимый ревностью, он приказал перлюстрировать переписку дипломата. Посол пожаловался Александру III, который и наложил гневную резолюцию: «Отправить эту свинью в Сенат!»[210]210
См.: Тхоржевский И.И. Последний Петербург. С. 66.
[Закрыть] «Клоуном» представлен Сергей Юльевич – карикатура воспроизводит закрепившуюся за ним к тому времени репутацию.
Оценка Витте как «клоуна» (или «жонглера»[211]211
Неизвестный автор. Жонглер // Стихотворная сатира первой русской революции. С. 474–475.
[Закрыть]) была наиболее общей для критиков премьер-министра «слева». Его прагматизм рассматривался не иначе, как «виляние хвостом»[212]212
Ленский В. [Абрамович В.Я.] Сказание о лисьем хвосте // Там же. С. 289–290.
[Закрыть] и политиканство: «Граф Витте поправел! Граф Витте полевел! То и другое делается с помощью языка»[213]213
Цит. по: Исаков С. 1905 год в сатире и карикатуре. С. 117.
[Закрыть].
«Министром-клоуном» назвал Витте и В.И. Ленин в одной из своих статей в октябре 1905 года. Расценивая действия графа как беспринципность и оппортунизм, лидер партии большевиков заявлял: «Витте потирает от удовольствия руки, видя великие успехи своей удивительно хитрой игры. Он сохраняет невинность либерализма. ‹…› А в то же время он приобретает вместе с невинностью и капиталец, ибо он остается главой царского правительства, сохраняющего в своих руках всю власть и выжидающего лишь наиболее удобного момента для перехода в решительное наступление против революции. Это – министр-клоун по своим приемам, “талантам” и по своему назначению»[214]214
Ленин В.И. Между двух битв. 15 ноября 1905 г. // Ленин В.И. Полн. собр. соч. 5-е изд. М.: Политиздат, 1968. Т. 12. С. 50; Он же. Планы министра-клоуна // Там же. Т. 16. С. 313.
[Закрыть].
Витте и Дурново часто воспринимались как представители ненавистного правительства и, стало быть, действующие заодно. Один из воинственно настроенных современников писал в перехваченном затем послании: «Реакция победила. И подлая компания Витте – Дурново и проч. сволочи, во главе со своим коронованным ослом [имеется в виду Николай II. – Э.С.], восторжествовала»[215]215
Выписка из письма с подписью «Саша», Казань, от 6 января 1906 г., к Анисии Малининой, в Женеву, ул. Каруж, 91, у г-жи Шилт // ГАРФ. Ф. 102. Оп. 265. Д. 45. Л. 11.
[Закрыть]. Автор частного письма, датированного 1907 годом, называл Витте «всероссийским мошенником», при этом отмечая его «бравых сотрудников[,] Трепова и Дурново»[216]216
Выписка из письма с подписью «С.Л. Кобылинский» // Там же. Д. 156. Л. 60 об.
[Закрыть]. Такие оценки правительства «Витте – Дурново» в просмотренных мной документах не единичны[217]217
См., например: Выписка из письма без подписи, С. – Петербург, от 2 января 1906 года, к студентке Дине Казенельсон, в Берн, Унт. Виллеттематтштр., 11 // Там же. Д. 45. Л. 11.
[Закрыть].
В условиях революции именно предшествующая репутация Витте определяла многое в отношении к первому премьер-министру. Образ Сергея Юльевича – всесильного и жесткого бюрократа открыл ему дорогу во власть. Витте, который существовал в реальности (при всей условности такого определения), и то, чего от него ждали, основываясь на его прошлом, существенно различались. Репутация же отчасти и погубила его на новом посту. Для оппозиционно настроенной общественности граф стал «министром-клоуном», беспринципным политиком неоправданного компромисса и олицетворял собой бюрократический строй Российской империи. Его критиковали за то, что манифест не может считаться настоящей конституцией, потому что не дает серьезного увеличения политических свобод. Многих очень волновало, может ли человек, который сформировался и стал успешен при старом порядке, быть искренним инициатором перемен. Публика полагала, что если бы он не был связан с самодержавной бюрократией, то мог бы добиться большего в вопросе дарования политических свобод. На деле его полномочия на посту председателя правительства были сильно ограниченны, но миллионы современников были уверены в обратном. Репутация Витте не в меньшей степени, чем его политические шаги, влияла на их действия и отношение к государственному деятелю.
Правообладателям!
Это произведение, предположительно, находится в статусе 'public domain'. Если это не так и размещение материала нарушает чьи-либо права, то сообщите нам об этом.
