Текст книги "Люби меня до смерти"

– Эй, Роган, агент Армстронг тебя ищет.

– Я все время здесь стоял, – ответил Шон с невинным видом.

Он проследовал за криминалистом на улицу. К дому подъехал микроавтобус следователя и припарковался посреди дороги. Роган попытался понять, кто из присутствующих агент Армстронг. Это оказалось вполне посильной задачей, особенно когда от толпы отделилась высокая фигура в костюме и с массивной челюстью.

– Где вы были?

– На улице вообще-то холодно, – поморщившись, ответил Шон. Враждебность агента ему была неприятна. – Домовладелица пригласила меня на кофе и на посплетничать. Я так понимаю, вы агент Армстронг?

Федерал коротко кивнул.

– Что вы тут вообще делали?

– Как я уже говорил Кейт, я лишь пытаюсь убедиться в том, что Люси Кинкейд ничего не угрожает. Вы знаете, что Мортон делал в городе? Был ли у него сообщник? Работал ли он с Ральстоном?

– Мы отрабатываем все возможные варианты, но хочу напомнить вам, что это федеральное расследование.

– У меня есть сведения, которые могут помочь вам.

– Предлагаю вам поделиться всей информацией, касающейся данного дела. Думаю, я не должен напоминать вам о том, что сокрытие информации от правоохранительных органов является правонарушением и лицензия частного детектива не поможет вам отвертеться от наказания. Вы ступаете по тонкому льду, Роган.

Шон нахмурился. Этот парень гораздо враждебнее, чем надо бы. Похоже, детектив ему совсем не понравился, что весьма странно, так как обычно Роган производил на людей хорошее впечатление, только если сам не хотел произвести плохое.

– Послушайте, Армстронг, вообще-то мы на одной стороне. Мы оба хотим убедиться в том, что Люси не угрожает опасность от того дерьма, которым здесь, в Вашингтоне, занимался Мортон, пока не заработал себе пулю в башку.

– Что интересного для вас в этом деле, помимо вашей связи с семьей Кинкейд?

– Что интересного? Это, типа, мой бизнес. Но уверен, что вам уже все обо мне известно.

– Что вы делали в квартире Ральстона?

Шон заставил себя говорить спокойным тоном.

– Я знал, что Ральстон и Мортон работали вместе, и хотел побеседовать с ним, вот и всё. Как я уже говорил, защита Люси – моя работа. Я должен понять, представляют ли сообщники Мортона опасность для мисс Кинкейд.

– Вы ее телохранитель?

– Нет.

– А в чем тогда заключается суть вашей работы здесь?

– Я уже говорил. Роджер Мортон убит неподалеку от того места, где живет одна из его жертв, – сказал Шон твердо. – И это не совпадение. Если он планировал причинить Люси боль или у него был сообщник, я должен об этом знать.

– Чтобы решить данный вопрос, мы и проводим расследование.

– Нет, ваша задача – найти того, кто убил насильника. А моя – следить за тем, чтобы Люси была в безопасности. Я зарабатываю на жизнь в охранном подразделении «Роган-Карузо-Кинкейд».

– Вы считаете себя выше закона, – произнес агент.

– Почему вы так думаете? – Шон с самого начала разговора почувствовал, что не нравится Армстронгу, но теперь тот говорил так, словно что-то знает о его прошлом.

Ной не ответил, но спросил:

– Вы прикасались к чему-либо или забирали что-либо из квартиры?

– Нет. Коснулся лишь дверной ручки, – широко улыбнулся Роган. – Но дверь была не заперта.

Армстронг не разделял его юмора.

– Буду признателен, если вы оставите расследование мне и займетесь непосредственной охраной мисс Кинкейд вместо того, чтобы опрашивать моих свидетелей.

Шон боролся с желанием просто уйти и позволить федералам самостоятельно попытаться выведать у Тесси все о Ральстоне. Ведь это их работа, так ведь? Но такие импульсивные действия стоили Рогану множества проблем в прошлом, а потому он решил действовать более разумно.

Детектив прикусил язык и сказал примирительным тоном:

– У меня, кстати, был очень интересный разговор с владелицей здания. Она знает Ральстона более двадцати лет.

– Вы говорили со свидетельницей?

– Помог ей донести продукты до квартиры. Мы немного поболтали.

Армстронг не верил своим ушам. Они поболтали.

– Она пригласила меня на печенье.

– С молоком?

– С кофе, – улыбнулся Шон. Ему начинала нравиться эта игра с мистером специальным агентом Армстронгом. – Могу вас познакомить, если хотите.

– Роган, переходите к сути.

Шон выпрямился, изображая солдата, стоящего по стойке «смирно».

– Только факты. В последний раз Тесси видела Ральстона вечером в среду, когда собиралась сыграть со своей внучкой в «бинго». А в пятницу утром домовладелица слышала, как он спорит в вестибюле с другим мужчиной. Она не выходила за дверь, потому как все еще была в пижаме, но уже собиралась позвонить в полицию, как посетитель ушел, а Ральстон, раздраженно топая, поднялся к себе.

– В пятницу, – повторил Армстронг.

– Она многое рассказала о былых «подвигах» Ральстона, список которых у вас наверняка уже есть. Однако вы, наверное, не все о нем знаете. Ральстон был информатором.

Шон с удовольствием наблюдал за реакцией Армстронга.

– Ясно.

– Вы когда-нибудь говорите полными предложениями? – спросил Роган.

Армстронг сделал шаг вперед, и Шон заметил вену, вздувшуюся у него на горле. Детектив не шелохнулся, но вдруг понял, что их с агентом что-то связывает.

– В каком подразделении вы служили? – спросил Шон, меняя тему.

Армстронг даже не моргнул.

– ВВС. «Беркуты».

Силовое подразделение. Они проявляли большую активность в Южной и Центральной Америке, где весьма известен был Кейн, брат Шона. Может быть, у его старшего брата были какие-то нелады с этим бывшим «беркутом»?

– А вот вы в Вооруженных силах явно никогда не служили, – презрительно заметил агент.

Шон мог позвонить Дюку и узнать все об Армстронге, но он не хотел втягивать в это брата. Убедить Дюка позволить им с Патриком открыть восточное отделение «РКК» и выскользнуть из-под вездесущего контроля своих братьев и так оказалось непростой задачей. Придется воспользоваться другими источниками, чтобы нарыть информацию на Ноя Армстронга. В чем бы ни заключалась проблема с ним, она точно не была связана с Люси или этим преступлением.

– Нет, не служил. Но свое дело знаю.

– Неужели?

– Уверен, что вы уже наслышаны.

Армстронг ничего не ответил.

– По словам Тесс, Ральстон был информатором полиции Вашингтона многие годы. Его куратора из полиции зовут Джерри Бигглер. Знаете такого?

– Нет. Но скоро узнаю.

Глава 15

Шон потерял дар речи, когда Люси вышла к двери в небесно-голубом платье, которое каким-то непостижимым образом было одновременно скромным и чертовски сексуальным. Платье с глухим воротничком больше скрывало, нежели открывало, но смотрелось на статной спортивной фигуре женщины так, словно было создано только для нее. Юбка водоворотом закручивалась вокруг икр мисс Кинкейд, как на танцовщице. Ее волосы были легко собраны на затылке, и выглядела она просто потрясающе.

– Еще раз спасибо, – сказала Люси, как будто это он делал ей одолжение, поставила дом на сигнализацию и заперла дверь.

Шон пришел в себя и хрипло ответил:

– Всегда рад, красавица.

Женщина мгновение поколебалась, прежде чем положить ключи в свою сумочку, а Роган мысленно обругал себя. Уж слишком его неуклюжая фраза была похожа на штамп, который он мог бросить одной из своих прошлых подружек, а Люси – совсем другая, и он не собирался относиться к ней как к очередной «девушке месяца».

Шон сглотнул и добавил:

– Я серьезно, ты выглядишь сногсшибательно.

Он не удержался и коснулся одной из блестящих завитушек, ниспадавших на плечи красотки. Волосы Люси были теплыми и мягкими, а губы… лучше бы ему сейчас не думать о ее полных, сочных губах.

– Спасибо, – улыбнулась она, и Шон расслабился.

Он хотел помочь Люси хорошо провести время, даже несмотря на то, что они отправлялись на мероприятие по сбору средств для группы по защите прав жертв преступлений. Потом Шон намеревался пригласить ее на десерт.

Детектив открыл для нее дверь машины, и она мягко улыбнулась:

– Есть еще место рыцарству в нашем мире. Я думала, что мой брат Диллон – последний из тех, кто ухаживает за женщиной.

– Я всем подряд двери тоже не открываю, – правдиво ответил мистер Роган и закрыл за ней.

Едва машина отъехала от дома, как Люси обратилась к нему:

– Ты уже знаешь, почему Мортон приехал в Вашингтон?

– Давай поговорим об этом завтра.

Конечно, он мог рассказать Люси о том, что ему стало известно сегодня по поводу убийства Ральстона, но не хотел, чтобы мисс Кинкейд расстраивалась в такой праздничный день.

– И все-таки…

– У меня не появилось никакой важной информации. – Он поколебался и добавил: – Я сузил круг знакомых Мортона в радиусе ста миль до тех, кто все еще жив и не сидит в тюрьме. Поговорил с тремя, но они ничего не знают.

Люси исподлобья взглянула на него.

– И они сказали тебе правду?

– Да, – ответил он. – Я же Роган.

– Неужели Роган и Супермен – синонимы?

– Я не слишком хорошо летаю, да и яркая одежда в обтяжку как-то не по мне.

– Тебе вовсе не обязательно расследовать убийство Мортона.

– Конечно, – ответил детектив, понимая, что просто обязан его раскрыть.

Он не мог объяснить Люси, в чем причины такого желания, да и сам полностью себя не понимал. Но Шон презирал тех, кто обижает слабых. А Роджер Мортон был именно таким. И тот, кто убил его, – тоже. Убийца представлял потенциальную угрозу людям, важным для Шона: его партнеру по бизнесу и Люси. Вся семья Кинкейд любила Рогана – от Джека и Патрика до братьев и сестер, с которыми он познакомился в Сан-Диего, когда помогал Патрику с его проектом прошлым летом. У детектива тоже была большая семья, но совсем не похожая на Кинкейдов. Его родственники были разбросаны по всему миру – Кейн в Южной Америке, Дюк в Калифорнии, Лиам и Иден в Европе.

Он порой задумывался о том, как повернулась бы жизнь его семьи, если б родители не погибли в авиакатастрофе – были бы они все там, где находятся сегодня, или жили бы так же сплоченно, как Кинкейды? Скорее всего, второй вариант. Но всех членов его семьи обуревала непреодолимая страсть к путешествиям. Только Дюк оставался дома, да и то потому, что взял на себя ответственность по воспитанию Шона, который на момент трагедии был еще подростком…

– Шон? – прервала Люси его меланхоличные размышления.

– Есть еще кое-что, – нехотя сказал он. – Один из тех, с кем я пытался установить контакт, оказался мертв. Ральстон. Точное время смерти пока не установили, но он не явился на свой рейс в прошлое воскресенье. Мне еще предстоит выяснить, связана ли его смерть с убийством Мортона.

– Но…

– Давай отложим все дела в сторону, хотя бы на сегодня.

Женщина вздохнула:

– Хорошо.

Роган понимал, что ей не удастся полностью избавиться от размышлений обо всем случившемся, но твердо решил приложить вдвое больше усилий, чтобы отвлечь ее от невеселых мыслей.

– Спасибо, Шон. Я ценю твое внимание.

Детектив не сразу сообразил, что она имеет в виду не его личное внимание, а профессиональный интерес к смерти Мортона. Однако он не хотел, чтобы Люси думала о нем лишь как о деловом помощнике. Роган обычно видел женщин насквозь, но мог лишь догадываться, о чем думает Люси. Она была довольно замкнутой, и детектив хотел сделать так, чтобы она доверилась ему.

У отеля «Омни Шорхам» Шон проехал мимо парковщиков и сам завел на стоянку «Мустанг».

– Ты вообще никому не позволяешь прикасаться к своей машине? – спросила Люси, когда он открыл ей дверь.

– Парковщикам – в последнюю очередь.

Кинкейд бросила взгляд на Шона и почувствовала спокойствие. Мысль о том, что в этом деле появился еще один труп, больше не тревожила ее. Мистер Роган подмигнул ей и взял женщину под руку. Люси почувствовала, как замерло ее сердце, как тогда, когда она открыла дверь и впервые увидела его в темно-сером костюме в тонкую полосу и галстуке лазурно-голубого цвета почти под цвет его глаз. Он выглядел просто потрясающе, а Люси не привыкла к чувству физического влечения. Она всегда восхищалась красивыми, умными людьми. Но теперь реагировало ее тело, а не разум. Мисс Кинкейд слышала голос Шона, ощущала его прикосновения, обращала внимания на то, как он смотрит на нее, и лишь потом в ее мыслях промелькнуло, что, быть может, он флиртует с ней. И что ей это, быть может, нравится.

Роган накинул свое шерстяное пальто женщине на плечи. Ей стало уютно, но ни на мгновение не показалось, что он действует по расчету. Детектив взял ее за руку, и они проследовали через обширный вестибюль в зал.

– Расскажи мне о гостях, – прошептал Шон ей на ухо, когда они приблизились к шумному залу приемов.

Люси посмотрела по сторонам.

– Вон там – Фрэн Бакли, директор ФОМД. Вышла на пенсию из ФБР несколько лет назад. Нас познакомил сенатор Пакстон, когда я была стажером у него в офисе. Так началась моя работа волонтером.

– Ты стажировалась у сенатора?

– Он являлся членом Судебного комитета, а я хотела узнать все возможное о том, как Конгресс влияет на федеральную правоохранительную деятельность и вопросы уголовного правосудия.

– Для своей карьеры в ФБР, – подытожил Шон.

– В общем, да. Не могу сказать, что мне понравилось работать в Конгрессе, но я многому научилась. – Люси окинула быстрым взглядом толпу собравшихся. – Здесь несколько выборных лиц, вице-мэр и много копов – несколько полицейских работают в ФОМД на общественных началах в свободное от работы время. Начальник полиции тоже здесь. Видишь симпатичную блондинку у шведского стола? Это Джина Манчина, суперэффективная ассистентка Фрэн. Она разговаривает с Дональдом Торном, одним из наших самых крупных меценатов. Ту пару, что с ними, я не знаю.

– Все, я перегружен информацией, – сдался Шон.

– Тебе повезло: похоже, сейчас начнутся речи. Слишком много времени они не займут, Фрэн предпочитает неформальное общение. По ее словам, она собирает гораздо больше денег, беседуя с людьми один на один.

– Тебе принести что-нибудь выпить?

– Да, красное вино, пожалуйста.

Люси посмотрела вслед детективу. Тот непринужденно направился к бару и завязал разговор с барменом. Роган мог войти в любую комнату, оказаться в любой ситуации – и тут же найти друзей. Общаясь с ним, Люси чувствовала себя комфортно и беззаботно. Однако, несмотря на свою вечную веселость, Шон казался серьезным и целеустремленным. Женщина задумалась о том, скрывается ли за маской вечной веселости настоящий Шон Роган и откроет ли он когда-нибудь ей свое сердце целиком.

После того как Фрэн сделала короткую презентацию о положении дел в ФОМД и высказала слова благодарности, она передала слово начальнику полиции, который прочитал доклад о состоянии преступности в Вашингтоне и окрестностях.

Шон вернулся с бокалом вина в руке, сам же потягивал пиво прямо из бутылки. Люси улыбнулась – это больше походило на него, несмотря на шикарный костюм.

– Обзаводишься новыми друзьями? – Она кивнула в сторону бармена.

– Просто с ним довольно интересно пообщаться, – уклончиво ответил детектив и затем спросил: – Кто сейчас поднимается на сцену?

– Обри Льюис. Два года назад ее дочь убил насильник-рецидивист. Сенатор Пакстон предложил ужесточить законодательство в отношении сексуальных преступников, и она выступала перед Конгрессом. Удивительная женщина.

Произнеся короткую, но волнующую речь, Обри передала слово сенатору Пакстону.

Шестидесятишестилетний Джонатан Пакстон регулярно играл в теннис и гольф и вообще серьезно относился к своему здоровью. Он поднялся на небольшую сцену, обнял Обри и занял место у трибуны. Сенатор начал с истории своего сотрудничества с ФОМД, начавшегося после убийства его дочери более двух десятилетий назад.

Люси было трудно уделять речам все свое внимание, когда Шон стоял так близко. От мужчины исходил тонкий аромат одеколона, и она старалась невзначай прижаться к нему поближе, пытаясь понять, что это за запах. Он вдруг наклонился к ней, чтобы прошептать несколько слов на ухо, и по ее телу неожиданно прошла дрожь.

– Посмотри на ту пару, – тихо сказал Шон. – Мистер и миссис Эндрю Валерио. Им принадлежит компания «Ви Ти Коммьюникейшнз».

– Ты их знаешь?

– Они наняли «РКК» пару лет назад для тестирования системы безопасности. Мне потребовалось семнадцать часов, но я все-таки ее взломал.

– Тебе стоит поговорить с ними. Лично я с супругами не знакома, но они уже многие годы поддерживают ФОМД.

Детектив пожал плечами:

– Они даже не знают, кто я такой.

– Но…

– С клиентами дело имеет Дюк.

– А откуда ты знаешь, что это были они?

– Видел как-то раз их фотографию.

– Хорошая у тебя память. – Она бросила на него взгляд снизу вверх.

Ей было не по себе оттого, что он стоял слишком близко.

Внезапно женщина похолодела. Вокруг не было никого, кто мог бы за ней наблюдать, но тем не менее Люси почувствовала, что чьи-то глаза неотрывно следят за каждым ее движением. Она поежилась, и Шон приобнял ее.

– Всё в порядке? – спросил он.

Кинкейд не ответила, сделав вид, что внимательно слушает выступление сенатора и не замечает взглядов людей, открыто рассматривающих ее. Многие знали о том, что с нею произошло. Она выступала в школах, писала для Фрэн письма с просьбами о выделении финансовой помощи и даже давала показания в Судебном комитете в поддержку законопроекта сенатора Пакстона, известного как «Закон Джесси». Ей не нравилось излишнее внимание; Кинкейд всегда ощущала на себе клеймо жертвы и ненавидела, когда люди жалели ее, словно она была глупым подростком. Никто не говорил об этом вслух, но некоторые считали, что в произошедшем с Люси была во многом виновата ее собственная безответственность. Кинкейд договорилась о встрече с тем, кто позже напал на нее, в публичном месте, потому что решила, что так она будет в безопасности. Девушка думала, что встречается со студентом колледжа по имени Тревор Конрад. Она ошибалась…

Аплодисменты ознаменовали окончание выступления сенатора, но Люси чувствовала себя плохо. Она тихо сказала Шону:

– Давай уйдем отсюда?

Он взял ее за руку:

– Ты дрожишь.

– Просто немного замерзла.

Детектив внимательно посмотрел ей в лицо:

– Что случилось? Скажи мне правду.

Люси замерла на месте, приподняла подбородок и выдержала его взгляд.

– Я уже все сказала. – Она попыталась отнять у него свою руку, но Шон крепко сжал ее ладонь.

– Тебя что-то напугало.

Люси не хотела ничем делиться с ним. Она хотела, чтобы он стал снова тем, кем был для нее раньше – всего лишь партнером брата, – но понимала, что уже слишком поздно. В его взгляде читалось нечто гораздо более теплое и близкое, нежели просто деловые отношения.

– Не важно, – сказала Люси, надеясь, что своим тоном дает ему понять, что их отношения близкими не являются, хотя и сама не была уверена в этом, и не знала, насколько сильно ее тянет к Рогану.

Ей было комфортно с умным и веселым детективом. Но он слишком любил свои игрушки. Свою машину, свой бильярд. Патрик рассказывал, что у Шона даже есть личный самолет, на котором он пускался в путешествие при каждом удобном случае. Она была слишком сосредоточена на карьере, чтобы заводить отношения с человеком, не обладавшим такой же целеустремленностью. Лучше всего пока не сходиться с ним близко и еще раз спокойно обо всем подумать.

Да и сама она ему вряд ли интересна. Или…

– Люси!

Кинкейд подпрыгнула от неожиданности, развернулась и нос к носу столкнулась с Фрэн.

– Прости, дорогая, не хотела тебя напугать. – Она улыбнулась Шону. – Я Фрэнсис Бакли, директор ФОМД.

Шон протянул руку и наградил Фрэн белоснежной улыбкой. Желание Люси поскорее улизнуть от него моментально испарилось.

– Шон Роган, – ответил он.

– Партнер Патрика, – объяснила Люси.

– Приятно познакомиться, – сказала Фрэн, улыбнувшись ей.

Люси показалось, что она хотела дать ей понять, что одобряет ее выбор.

Кинкейд едва подавила в себе желание объяснить директрисе, что они с Шоном лишь друзья. Да и доказать это было бы не так просто, потому как мужчина все еще держал ее руку в своей.

– Зал полон, – сказал детектив, – надеюсь, каждый из пришедших вносит свой посильный вклад.

– Даже с учетом нынешней инфляции нам удалось превысить сумму пожертвований, собранную в прошлом году.

Мисс Кинкейд заметила, как в зал вошел Коди и принялся осматривать всех собравшихся, пока не увидел ее. Он подошел к ним.

– Люси, мы можем поговорить наедине?

Женщина почувствовала, как Роган насторожился, а Коди, в свою очередь, смерил его жестким взглядом.

– Шон, это мой друг Коди Лоренцо из департамента полиции Вашингтона. Он один из волонтеров ФОМД. Я отойду на минутку.

– Конечно. – Шон отпустил ее руку, но Люси чувствовала на себе его взгляд, выходя из зала в вестибюль вслед за Коди.

– Что стряслось? Ты взволнован.

Вряд ли Лоренцо так волновался бы из-за того, что она пришла сюда с Шоном.

– Люси, скажи правду. Ты поменяла место встречи с Прентером?

Она несколько раз моргнула, стараясь прийти в себя.

– С какой стати?

– На пути сюда я заехал в «Клуб Десять». Прентер хвастался перед барменом, что вот-вот завалит на спину девчонку и что встречается с классной блондинкой, которой нравятся грязные разговоры в Интернете.

– Полная чушь! У Фрэн есть распечатки всех моих разговоров!

Коди колебался, и Люси почувствовала, что закипает.

– Неужели думаешь, что я зашла бы так далеко?

– При обычных обстоятельствах – нет, но что, если чат не приводил к тому результату, на какой мы надеялись, и ты решила пойти на более откровенные беседы с Прентером? Люси, я ни в чем тебя не обвиняю, но…

– Минутку! А что, если он чатился с кем-то еще? Я не меняла место встречи и не вела никаких бесед с сексуальным уклоном. Прочти чертовы распечатки, в конце концов! Да, я флиртовала, но не более. Почему ты не веришь мне? Неужели думаешь, что Фрэн одобрила бы нечто подобное?

– Находчивости тебе не занимать. Ты могла подменить распечатки. Или могла войти в чат из дома и стереть историю разговора.

Люси покачала головой и сухо поджала губы. Как Коди мог подумать, что она способна на такое? Ведь он знает ее, знает, что ей пришлось пережить в жизни. Знает, что с нею произошло и почему эта волонтерская работа столь важна для нее. Она никогда не стала бы рисковать своей карьерой в ФБР или доверием Фрэн, переходя черту в общении с подозреваемым.

Коди коснулся ее плеча:

– Прости, Люси. Но я должен был спросить…

– Ты не спрашивал. Ты обвинил меня, хотя тебе даже спрашивать не нужно было. Ты должен знать, что я никогда не сделала бы ничего подобного. Есть абсолютно логичное объяснение – Прентер встречался с другой женщиной. Или лгал на чем свет стоит. Ты знаешь насильников, знаешь, как они приукрашивают и лгут, чтобы чувствовать уверенность в себе. Вероятно, он сам все выдумал.

– Ты права, я просто…

– Забудем. – Люси сделала глубокий вдох и заставила себя успокоиться. Может, она и погорячилась сейчас, но его обвинение повергло женщину в шок. – Узнал что-нибудь еще? Что с мужчиной и женщиной, с которыми Прентер спорил в переулке?

– Нет, из бара я поехал прямиком сюда. Прости, Люси, мне очень жаль. – Он посмотрел в сторону зала приемов.

– Ты недоволен, что я здесь с Шоном?

– Нет, – ответил мужчина, но Люси не верила ему, да и он не пытался убедить ее в том, что говорит правду.

Она кивнула, все еще пытаясь избавиться от неприятного осадка, вызванного словами Коди. А уж ревность – последнее, что ей сейчас нужно.

– Извини, мне нужно в уборную.

Она быстро пересекла вестибюль. Чувство того, что кто-то наблюдает за ней, не покидало ее ни на минуту, но теперь оно возникло, скорее всего, от того, что Коди виновато смотрел ей вслед.

Люси толкнула дверь и облегченно вздохнула – туалет пуст. Она зашла в небольшой будуар, уперлась руками в полку у зеркала и заставила себя дышать спокойно. Затем внимательно осмотрела свои руки. Ухоженные ногти, покрытые прозрачным лаком, коротко подстрижены. Пальцы длинные и изящные. Мисс Кинкейд когда-то думала, что они созданы для пианино, но пять лет уроков музыки доказали, что у нее нет таланта к музицированию. Вместо клавиатуры пианино ее пальцы летали над клавиатурой компьютера и писали лживые послания интернет-ловеласам, провоцируя их завлечь Люси в свои гнусные сети. Она не испытывала никаких угрызений совести от того, как помогала отправлять насильников за решетку.

Ее руки и ноги были подтянутыми и мускулистыми после множества проведенных в спортзале часов. Но никакая физическая сила не предотвратила бы ее похищение и изнасилование шесть лет назад. На нее напали сзади, скрутили и вкололи наркотик, который мгновенно лишил девушку силы. Лишь опыт жизни без правил на улице мог бы помочь ей предотвратить нападение, но думать об этом уже поздно. Тогда у нее не было опыта. А сейчас? Мисс Кинкейд проигрывала в уме бесконечные варианты того, как на нее нападали, а она делала все возможное, чтобы защититься, но ни одна из тактик не могла дать стопроцентной гарантии защиты.

Через год после случившегося Люси осознала, что не может вечно жить, закрывшись от всех. Она отказывалась быть жертвой. Она злилась на себя и насильников. Но ярость со временем ослабла, потому что негодяев давно уже не было в живых, и Люси не могла позволить этим теням из прошлого властвовать над собой.

Семья не понимала, почему она хочет работать в правоохранительных органах, почему продолжает общаться с извращенцами в Интернете, почему исследует мужчин и женщин, совершающих отвратительные преступления. Они думали, это из-за того, что Люси стала жертвой. Родственники считали, что ей нужно найти работу, никак не связанную с преступностью. Мать всегда хотела, чтобы она стала учительницей. Отец мечтал, чтобы дочь занялась лингвистикой, как девушка и планировала в старших классах. Даже Диллон, ее брат, психиатр-криминалист, каждый день имеющий дело с преступниками, скептически относился к выбору сестрой своего будущего.

Но если не она, то кто? Кто еще может посвятить свою жизнь тому, чтобы отправлять ублюдков за решетку?

Люси уже добилась некоторого успеха – смогла помочь нескольким людям. Однажды она выступала в местной школе, и после выступления к ней подошла четырнадцатилетняя девушка и поведала до боли знакомую историю: что она познакомилась через Интернет с тридцатисемилетним мужчиной, который хотел заняться с нею сексом. Этого мужчину арестовали спустя две недели, когда девочка со своей матерью помогли полиции выследить его. Или взять историю с двенадцатилетним мальчиком. Он чуть не сбежал из дома со своим виртуальным другом, пока Люси не доказала ему, что его четырнадцатилетний киберприятель на самом деле шестидесятидвухлетний педофил.

Некоторым она помогла, ни разу с ними не встретившись. Так, дети тихо слушали выступления Кинкейд, делая вид, что не обращают на нее внимания, но запоминали ее слова; часть насильников она спугнула, раз и навсегда отбив у них охоту заниматься чем-либо подобным, либо отправила за решетку, тем самым сохранив жизнь и здоровье многим женщинам и детям. Разве не стоило это косых взглядов, шепота за спиной и заблуждений невежественных в том, что она сама спровоцировала нападение, что она не такая, как они? Что мерзавцы не охотятся на всех подряд, а преследуют лишь других?

Люси услышала, как открылась дверь, и посмотрела в зеркало.

Шон.

– Ты ошибся дверью, – сказала она.

– Да нет, я как раз по адресу.

Он подошел к ней, положил ладони ей на плечи и посмотрел прямо в глаза ее отражению. Люси не хотела, чтобы он видел ее такой. Она казалась очень встревоженной, а для нее было важно, чтобы никто, особенно семья и друзья, не знали, что творится у нее в душе.

– Я в порядке.

– Конечно, – ответил он, не убирая ладони с плеч и легко массируя их.

– Не люблю я благотворительные вечеринки.

– Что-то случилось?

– Ничего.

Люси опустила взгляд на свои руки. Они все еще опирались на мраморную полку. Женщина закрыла глаза и заставила себя расслабиться под теплом его ладоней, чувствуя, как уходит напряжение.

– Люси…

Шон не сказал больше ничего, и она открыла глаза, поймав на себе внимательный взгляд детектива.

– Коди обвинил меня в фальсификации данных. Было неприятно. Мы давно уже работаем вместе, – она вздохнула.

– Понимаю. Но я хотел поговорить о другом. Что-то произошло за мгновение до того, как подошла Фрэн.

Кинкейд молча смотрела на него, раздумывая, что ответить.

– Просто… – Она не знала, с чего начать, и уж однозначно не хотела говорить о своем прошлом. – Я не люблю находиться в центре внимания, и мне не нравится, когда люди смотрят на меня.

– Кто?

– Все. Просто иногда у меня возникает неприятное ощущение, словно кто-то пристально наблюдает за мной. Конечно, звучит глупо, но в подобные моменты я ощущаю себя очень неловко.

Шон приблизился к ней еще на дюйм.

– Тебе стоит доверять своей интуиции. Как давно у тебя это чувство?

Люси больше не могла смотреть на него. Она почувствовала, как волна стыда накрывает ее с головой.

– Шесть лет.

– Но теперь ощущение изменилось?

Женщина задумалась.

– Не знаю. Но нервы определенно сдают. Последние несколько месяцев выдались напряженными – тут тебе и заявление в ФБР, и убийство Мортона, и ситуация с Брэдом Прентером…

– С кем?

Внезапно открылась дверь, и в туалет вошли две пожилые дамы, испуганно уставившись на молодых людей.

– Попались, – Люси позволила себе озорную улыбку.

Шон взял ее за руку, открыл дверь туалета, пропуская женщину вперед, и галантно поклонился дамам. Как только дверь закрылась, он отвел Кинкейд в сторону и спросил:

– Прентер преследует тебя?

Она покачала головой:

– Нет, я даже не знаю его. Этот тип был лаборантом в колледже. Он накачал наркотиками и изнасиловал студентку. На днях ублюдка убили – вероятно, грабители. Никак не могу выкинуть его из головы.

– Парня настигла кара Господня?

– Может быть.

– Люси, у тебя развитая интуиция и инстинкты, а потому не списывай со счетов свои ощущения, как какой-то невроз.

– Спасибо.

– За что?

– За то, что веришь в меня.

– Разве есть кто-то, кто не верит в тебя?

Она не ответила, да и ответа не было. Семья поддерживала ее, но Люси понимала, что постоянно находится под их сверхопекой.

– Пойдем? – спросила она.

– Я готов. Скажи, когда.

– Сейчас.

Они отправились вниз по коридору в направлении гардероба.

– У меня есть шансы заинтересовать тебя десертом? – спросил Роган невинным тоном.

– Думаешь, шведского стола было недостаточно?

– Но ты ничего не ела.

– Я была не голодна.

– Я знаю одно место, – таинственно начал Шон. – Ты мне доверяешь?

Люси поколебалась. Не потому, что не доверяла ему, просто была слишком взвинчена сегодня и боялась, что может сорваться.

– Снег начинается.

– Издеваешься? Три несчастные снежинки не помешают мне угостить тебя самым потрясающим клубничным чизкейком к востоку от Миссисипи.

– Чизкейк? – У Люси заурчало в животе, и она шутливо поднесла руку ко рту.

– И не пытайся, я все слышал.

Он взял женщину за руку и вдруг поцеловал ее. Люси принялась убеждать себя в том, что это лишь дружеский поцелуй, но теплая волна упрямо пробежала от ее руки к сердцу.