Текст книги "Во власти наслаждения"

Глава 6

Когда карета наконец остановилась, Шарлотта быстро огляделась вокруг, после чего, скромно опустив глаза, притворилась, что ее не интересует, где находится граф Шеффилд и Даунз. Очевидно, его карета еще не прибыла. Уилл воспрянул духом. Может быть, Алекс все-таки дает ему шанс? Он осторожно повел Шарлотту к заросшему ивами берегу пруда, оставив слугу подготовить все к пикнику. Шарлотта тщетно пыталась сосредоточить внимание на том, что говорил ей Уилл. Ей страшно хотелось, чтобы Алекс (граф, напомнила она себе) появился здесь, и одновременно она злилась на себя за это желание. Почему она должна искать его? Он ее даже и не помнил!

– Шарлотта, – выжидательно спросил Уилл, ибо он повторял свой вопрос уже во второй раз, – что вы думаете по поводу золотых каблуков принца?

Шарлотта вопросительно взглянула на него, отчаянно смутившись:

– Золотых каблуков принца?

– Да, – подтвердил Уилл, выжидающе посмотрев на нее.

– Простите, – смиренно призналась Шарлотта. – Я понятия не имею, о чем вы говорите.

– Знаю, – с ироничной улыбкой ответил Уилл. – Потому что я нес несусветную чушь, а вы очаровательно кивали и соглашались со всем, что я говорил.

– Ох, – выдохнула Шарлотта.

Уилл решительно повлек ее к ближайшей скамье. Они сидели и смотрели на двух печальных лебедей, ищущих пищу. Над прудом нависли японские ивы; их ветви, как пряди мокрых волос, лежали на воде.

Шарлотте хотелось вернуться в свою тихую студию и закончить портрет Софи. Она поместила Софи, как она сама призналась, в самое невероятное окружение – в лес голубых колокольчиков, и рисовать эти исчезающие вдали колокольчики оказалось бесконечным занятием. Если она иногда и скучала в студии, там ей по крайней мере не приходилось бороться с желаниями или краснеть от неожиданного унижения.

И вот она на пикнике – одна, в сопровождении красивого молодого человека, кажется, в нее влюбленного, а она не может сосредоточиться! Густые светлые волосы Уилла и его голубые глаза не могли заставить ее сердце биться чаще. Все, что ей оставалось, – это помнить, что скоро она увидит Алекса. И при одной этой мысли все ее тело до кончиков пальцев охватывала дрожь.

– Шарлотта, – серьезно произнес Уилл, положив ей руки на плечи и поворачивая к себе. – Я бы хотел, чтобы вы оказали мне честь быть моей женой.

– О, – чуть не задохнулась Шарлотта.

Она недели напролет отказывала женихам, а тут вдруг забыла все ставшие уже привычными слова.

Уилл не стал дожидаться ответа, он просто наклонился и поцеловал ее. В голове Шарлотты сразу же прояснилось, и она почувствовала досаду. Что такое с этими мужчинами? Они, похоже, считают, что могут прилипать к ее губам, как только того пожелают! Она резко повернулась и встала.

– Барон Холланд, – спокойно сказала она. – Мы с вами уже обсуждали вопрос о моем замужестве, и я отказала вам.

На мгновение Уилл застыл на скамье, глядя на нее. «Так то же было до», – подумал он. До того, как она остригла свои волосы, до того как сменила свои туалеты, до того, как стала неотразимой. Но как признаться женщине, что на этот раз он действительно говорит правду? Как он мог сказать, что раньше охотился за ее приданым, а не за ней самой? Он поднялся и взял ее руки в свои:

— Шарлотта, я…

Но он не сказал ничего из того, что собирался. Взгляд Шарлотты устремился куда-то мимо его плеча, и чуть заметная, но радостная улыбка показалась на ее лице. Несколько мгновений Уилл в изумлении смотрел на нее, затем обернулся назад… и обреченно опустил руки. Через лес к ним быстрым шагом приближалась компания элегантно одетых людей, в том числе и Александр Фоукс, граф Шеффилд и Даунз. Он снова нес на плече маленькую дочь.

Уилл взглянул на свою даму. С порозовевшим лицом она смотрела на приближавшегося графа. Казалось, она совершенно забыла о присутствии Уилла. У барона опустились плечи. Он был неглуп. Шарлотта потеряна для него… если только… знает ли она о несостоятельности Алекса? На одно мгновение Уилл представил себе, как он сам сообщает ей об этом и утешает, когда она в отчаянии бросается в его объятия. Безумие! Как, черт побери, он сможет сообщить такую вещь благовоспитанной молодой леди! Да она, наверное, и не поймет, о чем речь. И это заставит ее возненавидеть Уилла.

Он взглянул на Алекса. Во всяком случае, ничего похожего на… Модные панталоны тесно облегали мускулистые ноги Алекса. Даже с того места, откуда смотрел Уилл, казалось неправдоподобным, что Алекс был «недееспособен».

К черту! Уилл почувствовал резкую боль в груди. Он так привык к мысли, что за женщиной охотятся ради ее денег, что совершенно забыл о возможности настоящего чувства. Но… Он еще раз взглянул на Шарлотту. Ее губы призывно улыбались, а такого выражения глаз он не видел у нее никогда. Черт с ней, подумал Уилл. Даже если ее родители и выгонят Алекса (а какие родители позволят девице выйти замуж за человека с таким увечьем!), она все равно никогда не будет по-настоящему принадлежать ему, Уильяму Холланду.

И тут Уилл неожиданно для самого себя незаметно покинул ряды охотников за приданым. Он перешел черту, за которой браки совершались исключительно ради денег.

Алекс в свою очередь, заметив растрепанные волосы Шарлотты и ее раскрасневшееся лицо, задохнулся от гнева. «Как посмел Уилл дотронуться до нее, – подумал он с негодованием. – Как она посмела поцеловать другого мужчину?» Пиппа, почувствовав волну возмущения, прокатившуюся по его телу, ухватила его за волосы и заплакала.

– Эй, Пиппа, – нежно произнес Алекс, снимая дочь с плеча и гладя по голове, – ш-ш!

– Папа, – плакала Пиппа, – папа!

– Боже, – вздохнул Алекс. Он помахал рукой маленькой компании и обратился к Уиллу: – Уилл, замени меня, пожалуйста. Я пойду погуляю с этой глупышкой.

И он ушел, не оглянувшись.

Шарлотта растерялась. И это все? Он просто сбежал, как какой-то мужлан? Кровь бросилась ей в лицо. Видит Бог, она не какая-нибудь доступная девица, готовая бежать к нему, стоит поманить ее пальцем!

– Так, – сказал барон Холланд. – Мне бы, конечно, хотелось заменить его, как выразился Алекс, но я не имел удовольствия… – Он оценивающе посмотрел на незнакомую хорошенькую молодую женщину.

Джентльмен, сопровождавший ее, низко и. изящно поклонился:

– Сэр, мое имя было маркиз де Вальконбрас, но, – он слегка пожал плечами, – теперь я просто Люсьен Бош. А это моя сестра Дафна.

Дафна грациозно присела. Она была очень молода – вероятно, лет шестнадцати, но уже носила шиньон, указывавший на то, что его обладательница представлена ко двору. По мнению Шарлотты, Дафна, с тонкими чертами лица и решительным, но изящным подбородком, выглядела истинной француженкой. Она казалась романтичной и весьма практичной одновременно. Волосы ее были настолько светлыми, что казались серебряными и сверкали на солнце. Ее туалет блистал изяществом – от кончика зонтика до видневшихся из-под модного платья розовых туфель.

Барон Холланд поклонился, не уступая в фации маркизу.

– Барон Холланд к вашим услугам, – любезно произнес он. – А это леди Шарлотта Дэйчестон, дочь герцога Калверстилла. Счастлив познакомиться с вами. – Он поднес руку Дафны к губам.

– Не вернуться ли нам к каретам? Думаю, что пикник приготовлен где-нибудь там, – предложил Люсьен.

Шарлотта чувствовала, что вот-вот расхохочется. Это просто невероятно! Она находится на пикнике с отвергнутым претендентом на ее руку, который, вместо того чтобы огорчаться, кажется, уже готов перенести свои ухаживания на Дафну; другим претендентом (если можно так назвать Алекса, учитывая его пренебрежительное отношение) и третьим мужчиной, которого она никогда раньше не видела.

– Сэр, – обратилась она к Люсьену, – поскольку наш хозяин ведет себя довольно странно, почему бы нам не по-своевольничать? Я, например, с большим удовольствием прогулялась бы перед едой.

Когда много времени спустя веселая компания появилась из-за поворота, направляясь к месту пикника, Алекс быстро распознал работу своего искусного противника. Уже час как его лакей расстелил бледно-золотистые полотняные скатерти; салфетки с его гербом лежали возле серебряных приборов; шампанское постепенно нагревалось в растаявшем льду.

Алекс лежал на траве. Его губы растянулись в насмешливой улыбке, когда он увидел Шарлотту: медленно приближаясь к нему, она, повернув голову к Люсьену, с сияющими глазами увлеченно слушала его и смеялась над тем, что он говорил. «Перехитрила, – подумал Алекс. – Бит своим же оружием. Это мне урок: вот что значит поддаться собственному раздражению!»

Он легко поднялся на ноги.

– Вот видите, – сказал он, приветливо улыбаясь, – наше настроение улучшилось, и мы ждем вас. – Он указал на Пиппу, с довольным видом рвавшую траву, и Шарлотте пришлось сжать губы, чтобы удержаться от смеха: он явно, хотя и почти незаметно подчеркнул «наше».

На минуту разговоры смолкли – все рассаживались вокруг накрытых скатертей.

– Ага! – радостно воскликнул Уилл. – Вижу, как мой скромный пикник превращается в королевский пир!

Шарлотта пыталась понять, как она оказалась сидящей рядом с Алексом.

«Не забывай, – сердито говорила она себе. – Не забывай, как он с тобой поступил! Не делай из себя идиотку еще раз!» И тем не менее даже легкое прикосновение его руки заставляло ее вздрагивать.

– Сэр… – Она старалась говорить беззаботно и равнодушно.

– Я всего лишь хотел предложить вам землянику, – любезно сказал Алекс. Опершись на локоть, он лежал на траве и протягивал ей ягоду.

– А где же ваша дочь, я хочу сказать, леди Пиппа? – растерявшись, спросила Шарлотта.

Граф немного отодвинулся, и за его спиной показалась Пиппа.

– Разве ей можно есть траву? – удивилась Шарлотта.

– Наверное, нет, – совершенно спокойно сказал Алекс. – Послушай, Пиппа, перестань есть эту траву. Ты не лошадь. Вот, съешь. – Он взял из руки Шарлотты нетронутую ягоду и положил ее на пухлую ладошку Пиппы.

Девочка с интересом посмотрела на ягоду и затем радостно размазала ее по лицу.

– Боже мой, – сказала Шарлотта, – похоже, девочку надо привести в порядок. Разве у нее нет гувернантки?

– О, есть, – ответил Алекс. – Она там. – Он кивнул в сторону небольшой рощицы: там, на приличном расстоянии от компании, расположились слуги Алекса. В отличие от своего хозяина они сидели на скамьях и пили эль, предпочитая его шампанскому. По одежде одной из женщин можно было безошибочно определить, что это гувернантка.

– Хорошо, но почему она там, а не здесь, с Пиппой? – настойчиво продолжала Шарлотта.

– Пиппа не очень ее любит, – объяснил Алекс. – Я, кажется, не слишком удачно выбираю гувернанток. Это уже пятая за две недели, но не подошла ни одна. Вот, смотрите, я покажу вам, в чем проблема. – Он поднял Пиппу и поставил между собой и Шарлоттой.

Пиппа, едва взглянув на Шарлотту, разразилась истерическими рыданиями. Опытной рукой Алекс перекинул Пиппу себе за спину. Как только девочка оказалась вдали от Шарлотты, она издала последний вопль и, успокоившись, вновь принялась рвать траву. И есть ее, как заметила Шарлотта.

– Но почему? – коротко спросила она.

– Ее мать была тяжело больна – в течение трех или четырех недель, не знаю точно как долго. А Пиппа оставалась с целой вереницей нянек – они уходили одна за другой из страха заразиться от Марии скарлатиной.

– О, бедняжка! – Шарлотта сочувственно вздохнула. – И с тех пор она боится женщин?

– Да, так оно и есть, – подтвердил Алекс. – Вы понимаете, – продолжал он неторопливо, – я опасаюсь, что единственный выход для меня – жениться. Она не любит гувернанток. Думаю, если она когда-нибудь и привыкнет к женщине, то только к той, на которой я женюсь. – Он смотрел на Шарлотту, а в его черных глазах плясали веселые искорки. – А вы как думаете?

– Возможно, – серьезно ответила Шарлотта. – По-вашему, это крайняя мера?

Алекс слегка пожал плечами.

– Вы знаете, как это бывает: в жизни каждого человека наступает время, когда он чувствует холодное веяние старости… дыхание смерти и…

– О, пожалуйста! – расхохоталась Шарлотта. – Вам, должно быть, всего лишь… Сколько? Тридцать пять?

– Всего тридцать один, но я должен жениться, – упрямо повторил Алекс (он незаметно оказался еще ближе к ней). – Моя тетушка Генриетта много раз говорила мне об этом. Видите ли, – он травинкой пощекотал ей нос, – будущее нашей фамилии – в моих руках.

Прикусив губу, Шарлотта старалась удержаться от смеха.

– А как же ваш брат-близнец? – прошептала она.

Они сидели так близко друг к другу, что не было необходимости говорить громко.

– Увы, – вздохнул Алекс. – Патрик в Индии, а судьба столь ненадежна… Нет, поймите, я обязан жениться – ради моего титула.

– Хорошо, – начала было Шарлотта, но ее перебила Дафна Бош.

– Этот ребенок, – довольно резко заметила она, – уснул, уткнувшись лицом в тарелку.

Все присутствующие обернулись. Действительно, Пиппа уснула, положив головку на тарелку из-под мороженого. Более того, к ее лицу, измазанному ягодой, прилипли травинки. И вообще она выглядела как круглая сирота, не знающая материнской заботы. Сердце Шарлотты дрогнуло.

Александр взял дочь на руки и огляделся в поисках салфетки, чтобы вытереть ей лицо. Не найдя, он повернулся и ловким движением посадил Пиппу прямо на колени Шарлотте.

– Не подержите ли ее минуточку? – с обаятельной улыбкой осведомился он. – Я только схожу посмотрю, не свалилась ли гувернантка в озеро или еще куда-нибудь.

Даже со своего места Шарлотта прекрасно видела, что молодая гувернантка приятно проводит время, флиртуя с четырьмя лакеями графа и слугой барона.

Она посмотрела на Пиппу, которая, к счастью, не проснулась: громко причмокивая, девочка сосала большой палец. Граф не шутил. Он в самом деле искал Пиппе мать, и, очевидно, Шарлотта в данный момент была кандидаткой на эту роль. На долю секунды ее охватило желание сбросить с колен грязного мокрого ребенка, но затем… Пиппа, прижавшись лицом к колену Шарлотты, спала так сладко. Шарлотта застыла, разрываясь между негодованием и жалостью.

Казалось, Алекс разговаривал со своими слугами ужасно долго. Она оглянулась вокруг и увидела, что компания смотрит на нее с ужасом и насмешкой.

– Мне так жаль, – заметила Дафна с сильным французским акцентом. – Ваше прекрасное платье будет совершенно испорчено. А ведь оно от Антонена Карэма, если не ошибаюсь? Этот граф не отличается хорошими манерами.

Легким движением поднявшись на ноги, маркиз наклонился к Шарлотте.

– Разрешите? – Он ловко поднял спящего ребенка на руки. Шарлотта c изумлением наблюдала, как он удобно устроил Пиппу у плеча. Люсьен улыбнулся всей компании:

– Если не возражаете, мы с ней пойдем погулять. – И ушел.

Шарлотта невольно взглянула на сестру Люсьена. Дафна с застывшим лицом смотрела куда-то вдаль. Уилл поспешил помочь ей подняться.

– Не хотите ли и вы немного прогуляться? – предложил он.

Они ушли. Шарлотта осталась одна.

Неторопливой походкой подошел Алекс с покрой салфеткой в руке и, не увидев ребенка у нее на коленях, остановился в недоумении. Он взглянул на Шарлотту, вопросительно подняв бровь.

– Люсьен… он пошел с ней погулять, – спокойно объяснила Шарлотта.

Алекс опустился на землю рядом с ней.

– Я приказал слугам убрать здесь, – сказал он своим глубоким голосом. – Не последовать ли и нам примеру остальных?

Шарлотта, чуть поколебавшись, приняла приглашение. Некоторое время они шли молча, а затем присели на берегу того самого заросшего ивами пруда, где не так давно потерпел неудачу Уилл. Они с Уиллом, естественно, сидели на скамье, но с Алексом они так же естественно сели на берегу. Шарлотта даже не подумала, что окончательно испортит платье. Она сидела со строгим видом, обхватив колени руками, и смотрела на темную воду.

Алекс лежал на спине, заложив руки за голову, и из-под прикрытых век наблюдал за Шарлоттой. Она сидела совершенно неподвижно. Алекс видел гибкую линию ее спины, красивую шею и чуть-чуть – длинные загнутые ресницы, касающиеся ее щек. Не было смысла пытаться понять, почему он так сильно желал ее. Он желал, и все. Ему хотелось провести языком по этой шее – так, чтобы Шарлотта задрожала от восторга. А поскольку ему нужна жена, этот странный порыв страсти возник весьма своевременно. Из Шарлотты получится великолепная красавица графиня, восхитительная подруга в постели, и – рано или поздно – она станет также прекрасной матерью для Пиппы.

Он быстро оглянулся по сторонам. Поблизости не было видно ни души.

– Полагаю, вы находите очень странным, что я, не спросив разрешения, посадил своего ребенка вам на колени. – Алекс повернулся и сел перед Шарлоттой. – Наверняка более чем странным – ужасно грубым. А это платье и есть знаменитое французское произведение искусства? – Он провел рукой по земляничным пятнам на ее колене.

Шарлотта уже обдумала все, что произошло сегодня, и пришла к выводу, что ей вовсе не нравится ставить себя в затруднительное положение.

– О нет, – любезно сказала она. – Я так не считаю.

Рука Алекса скользнула по ее ноге, поднимаясь все выше.

– Вы невыносимы! – Она стряхнула его руку с колена.

Он рассмеялся:

– Я чувствую себя неуверенно в двух ситуациях. – Он взял ее руку и осторожно загнул безымянный палец. – Первое, я оказался в роли отца совсем недавно и в этой роли чувствую себя далеко не уверенно, по крайней мере перед людьми, которых плохо знаю.

– Я бы сказала, совсем наоборот, – вставила Шарлотта. – Никогда не видела мужчину, который бы справлялся с этими обязанностями так же легко, как вы.

– А, – торопливо перебил Алекс, – это только потому, что неожиданно мне пришлось заменить собой и мать, и няню. Вот и может показаться, что я более опытен, чем есть на самом деле. – Он не хотел вдаваться в причины своего столь внезапного ухода: как он мог признаться, что ушел, не представив их друг другу, лишь потому, что прекрасно воспитанный пэр Англии в свои тридцать лет оказался вдруг во власти такой ревности, что готов был рассчитаться со старым другом ударом в челюсть!

– Второе, – продолжал Алекс, погладив средний палец Шарлотты, прежде чем загнуть его, – я не предполагал, что в первый же вечер после возвращения в Англию встречу женщину, на которой захочу жениться. И это застало меня врасплох.

Она посмотрела на него и встретила взгляд, полный насмешливой самоиронии.

– Я понимаю, почему вы хотите жениться. Вы оказались обремененным годовалым ребенком, который ненавидит свою гувернантку.

– По правде говоря, вы не похожи ни на одну из гувернанток. Где ваш накрахмаленный чепчик? – И он запустил руку в ее шелковистые локоны. – Я с сожалением должен сообщить вам, мадам, что ваши губы слишком мягки, чтобы с них слетали суровые окрики, необходимые для строгого воспитания. – Он провел пальцем по ее нижней губе. – Гувернантки, – продолжал Алекс, – всегда носят платья, закрывающие плечи. – Палец спустился по подбородку к ямочке на ее шее. – Я уже в какой-то степени эксперт по части гувернанток: за последние две недели я принял в дом и выставил из дома пятерых! Гувернантки, – тихо добавил он, – никогда, никогда, никогда не позволяют мужчине увидеть нечто столь прекрасное, как это… – Палец погладил шею, спустился в восхитительную темную ложбинку между грудями и замер там.

У Шарлотты перехватило дыхание. На мгновение она замерла, потрясенная вспышкой желания, зародившегося внизу живота и поднимавшегося к груди. Затем она отстранилась. Все происходило точно так же, как и три года назад Ее собирались соблазнить на траве – на этот раз при свете дня! Возможно, этот граф имеет привычку совращать молодых леди на свежем воздухе. Однако же она не курица, готовая к тому, чтобы ее ощипали.

– Милорд, – холодно произнесла она. – Я вынуждена просить вас сдерживать свои желания. Есть такие, кто считает подобные ласки… неприятными.

Глаза Алекса потемнели. Он так близко наклонился к ее лицу, что Шарлотта едва могла дышать.

– И вы – как раз такая? – спросил он своим бархатным голосом, от которого у Шарлотты задрожали колени. Она предусмотрительно промолчала.

Медленно, не отрывая от нее взгляда, Алекс поднес и прижал к своим губам ее руку. Приоткрыв рот, он осторожно прикусил кончик пальца. Шарлотта опустила глаза, боясь, что он поймет, как сильно действует на нее каждое его прикосновение.

– Может быть, вы и правы… – В его голосе звучала насмешка. – Даже тетя Генриетта едва ли может ожидать, что я женюсь на женщине… против ее желания.

– Совершенно верно! – сказала Шарлотта, собираясь с мыслями и выдергивая свою руку. – Я знаю, чего именно хотела бы ваша тетушка Генриетта. Молоденькую девицу, прямо со школьной скамьи. – Шарлотта вызывающе посмотрела на Алекса. – Она влюбится в вас без памяти с первого взгляда и, вероятно, не будет иметь ничего против вашего почтенного возраста. Почти ничего, – добавила она с ноткой сомнения. – Ведь вы же граф!

– Это верно, – согласился Алекс. – Если она вдруг забудет о моем титуле, я надеюсь, что у меня хватит ума два или три раза указать ей на гербы, украшающие мою карету.

– Точно, – одобрила его Шарлотта. – Теперь вы начинаете понимать свое положение, милорд. Боюсь, что люди с седыми волосами, – она взглянула на его вьющиеся волосы, – не могут рассчитывать на такие же успехи в любви, каких достигают более молодые.

– А что мне делать, – со странной ноткой нежности в голосе спросил он, – если я полюблю девушку так же сильно, как она меня? Вы ведь понимаете, в чем здесь трудность, не правда ли? Видите ли, что я питаю слабость к дамам не первой молодости – к леди, которые провели три или четыре года, засидевшись у стен бальных залов… – Он умолк.

Красные круги поплыли перед глазами Шарлотты. Никто! Никто никогда не оскорблял ее так. Никто еще не называл ее девицей не первой молодости или засидевшейся.

– Я бы сказала, что в действительности дело заключается в том, что более опытная женщина может оказаться слишком умна, чтобы принять ваше предложение, – она с удовлетворением отметила, что ее голос не дрогнул.

Алекс громко вздохнул. Он вновь завладел ее рукой и поднес ее к губам.

– Я несчастен, Шарлотта. Мое сердце стремится к этой немолодой – ну, ей, должно быть, уже полных двадцать, Шарлотта, – леди. Я уверен, что не предпочту ей шестнадцатилетнюю, какой бы покорной та ни была.

Шарлотта возмутилась. Что за разговор! Она даже не знает этого человека, а он разговаривает с ней о браке! И он оскорбительно ведет себя. И терзает ее пальцы, мешая ей собраться с мыслями.

– Не сомневаюсь, – сказала она совершенно спокойным тоном, даже с долей равнодушия, – что когда дело действительно дойдет до принятия этого тягостного решения, сэр, вы увидите, что это намного легче, чем может показаться сейчас.

Алекс зарычал. Она услышала, как он зарычал. И когда она взглянула на него с несколько озадаченным видом, он резким движением поднял ее и поставил перед собой на колени. Она не успела даже вскрикнуть, как он крепко прижал ее к себе.

Если бы Шарлотта сопротивлялась, то Алекс сжал бы ее намного сильнее, чем собирался. Но этого не случилось – ее тело предало ее. Она подняла голову так естественно, как будто он целовал ее каждый день. В ответ на ее молчаливую просьбу Алекс прижал ее к себе еще крепче. Его губы яростно приникли к ее губам и разжали их. Горячий язык ритмично двигался внутри ее рта. Шарлотту тотчас же охватило возбуждение, ее тело с обжигающим предвкушением отзывалось на прикосновение его тела и ласки его сильных рук.

Неожиданно Алекс оторвался от ее губ.

Он положил подбородок на ее душистую головку и тихонько гладил ее грудь.

– Шарлотта, – прозвучал его густой, как черный бархат, голос. – Я даю тебе неделю на то, чтобы принять мое предложение. После этого срока мне, вероятно, чтобы не сойти с ума, придется выкрасть тебя из спальни.

Он взял ее за подбородок, заставляя взглянуть вверх.

– Мы поженимся, – улыбаясь ей, сказал он как бы между прочим. Заметив морщинку на ее лбу, Алекс нахмурился: – Ты обручена? Уже замужем?

Она покачала головой.

– Значит, – с непоколебимой уверенностью заявил Алекс, – мы поженимся ровно через неделю – по специальному разрешению.

– Нет, – ответила Шарлотта.

– Нет?

– Нет, милорд, – повторила она и повернулась, чтобы возвратиться к ожидавшим их экипажам.

Ее тело все еще дрожало от его поцелуев, но ум был ясен. Алекс не церемонился с женщинами. Если бы она не встретила его несколько лет назад, то сегодня ее, вероятно, одурманили бы его сладкие поцелуи и невероятная физическая притягагельность. Три года назад он точно так же очаровал ее, а затем спокойно оставил и тут же забыл – несмотря на то что отнял у нее девственность. Очевидно, то, что казалось ей необыкновенным любовным свиданием, для него было обычным делом И единственная причина, заставляющая его теперь жениться на ней, заключается в необходимости найти для дочери постоянную няню. Да будь она проклята, если выйдет за кого-нибудь только для того, чтобы нянчить его ребенка! К тому же муж, стоит ей отвернуться, будет заниматься совращением женщин в парках.

Она смотрела холодным взглядом на молча шедшего рядом Алекса. Если бы только он не заставлял ее сердце биться при одном лишь взгляде. Даже сейчас оттого, что он шел рядом, ее тело переполняло желание. Ей хотелось быть совсем рядом, взять его под руку…

Они подошли к экипажам. Вся компания уже собралась там. Пиппа казалась совершенно счастливой (и ничем не измазанной); один из слуг Алекса играл с ней, расположившись под деревом. Дафна, однако, была явно недовольна. Она постукивала элегантной туфелькой, выглядывавшей из-под легкого платья: как хозяин, граф Шеффилд и Даунз вел себя весьма непринужденно, что не соответствовало ее французскому представлению о приличиях. А леди Шарлотта, заметила Дафна с некоторой неприязнью, выглядит еще более растрепанной, чем час назад. Английские аристократы! Она никогда не сможет их понять. Никто и никогда не застанет ее в таком неопрятном виде, как у этой дочери герцога.

Алекс любезно проводил свою недовольную гостью, Дафну, до кареты, столь же любезно попрощался с Уиллом, провожавшим Шарлотту. Он предпочел не заметить ледяную улыбку, с которой Шарлотта попрощалась с ним. Его возлюбленная потрясена, это ясно, но с ней он разберется завтра.