Текст книги "Поцелуй герцога"

Глава 7
Неподходящая! И это становится яснее с каждой минутой

Когда герцог исчез за дверью, Оливия глубоко вздохнула. Мысли разбегались. Кто бы мог подумать, что отсутствие сюртука способно так подчеркнуть мужские плечи? Сначала ей показалось, будто у герцога черные глаза, но потом она поняла, что они серо-зеленые, обрамленные удивительно длинными ресницами.

И он поцеловал ее. Оливия коснулась губ. Ее первый поцелуй. Она села, и Люси тут же вскочила к ней на колени. Платье и без того было мокрым, а маленькая собачка Руперта дрожала от холода, поэтому Оливия сунула ее за пазуху и плотнее запахнула свое одеяние.

Она думала, что после объявления их помолвки Руперт поцелует ее. Конечно, она не мечтала об этом, но он не сделал ни малейшей попытки. Очевидно, отец не сообщил ему, что поцелуи тоже являются частью брачного союза.

Герцог же поцеловал ее так, словно имел на это право. Как будто был ее женихом. И он сказал, что она красива. Оливия плотнее запахнула полы ливреи и задумалась. Конечно, ей и прежде делали комплименты. Однажды она должна была стать герцогиней, и время от времени мужчины неискренне льстили ей.

Однако герцог Сконс не имел понятия о ее будущем статусе, когда назвал красивой. От этой мысли в сердце словно загорелась искорка.

Но тут же мысли Оливии завертелись в противоположном направлении. Она никогда не видела таких волос. Черные как ночь, если не считать одной белой пряди надо лбом, и свободно спадающие на плечи. Видимо, ее визит выдернул его из постели. Днем скорее всего он стягивал волосы на затылке.

Люси слабо фыркнула, и когда Оливия опустила глаза, то увидела, что из-под ее платья просвечивают ноги. Возможно, поэтому герцог так пристально смотрел на нее. Она терпеть не могла надевать корсет, когда предстояла дальняя поездка в экипаже, но обычно там ее никто не видел, кроме сестры.

Как только Оливия заглянула под накинутую одежду, чтобы проверить, не просвечивает ли ее грудь, в дверях появился мужчина средних лет, одергивая ливрею на правом плече.

– Что случилось? – чуть задыхаясь, спросил он. – Боже, кажется, вы чуть не утонули! Деревенский мост снова ушел под воду?

– Деревенский мост?

Когда мужчина услышал ее голос, его поведение мгновенно изменилось. Он выпрямился, и, казалось, все его лицо застыло. Из раздраженного, невыспавшегося человека он превратился в дворецкого знатной семьи.

– Пожалуйста, примите мои нижайшие извинения, – поклонился он. – Я Клиз, дворецкий. Увидев вас в серебряной комнате, я решил… Что-то случилось?

В дверях появились два лакея в наспех накинутых ливреях.

– Наш экипаж наехал на стойку ворот, – объяснила Оливия. – Леди Сесили Бамтринкет повредила лодыжку. С ней ничего страшного, но кучер, по-видимому, слетел с сиденья. Я не смогла его найти. Я звала, но никто не ответил, поэтому мы с сестрой решили, что мне надо постучать в дом, пока она остается с леди Сесили.

Внезапно она почувствовала себя ужасно уставшей.

– Я мисс Оливия Литтон, и как бы мне не хотелось беспокоить ее светлость, но нас здесь ждут.

– Ваши комнаты уже готовы, – заверил ее дворецкий. – Прошу вас, следуйте за мной, мисс Литтон, и я отведу вас наверх. Полагаю, служанки с вами нет?

– Было еще два экипажа со служанками и сундуками, но скорее всего они отстали.

– Наверное, они проехали поворот в темноте. Такое случается, если кучер прежде не был в поместье. – В дверях возникли новые слуги, и дворецкий быстро отправил их выполнять разные поручения. – Миссис Снаппс, экономка, пришлет вам служанку, мисс Литтон. А я распоряжусь приготовить горячую ванну и подать напитки, возможно, легкий ужин, если пожелаете.

– А как же леди Сесили и моя сестра? – спросила Оливия. – Я не могу спокойно лечь в постель, не убедившись, что они в безопасности. Не говоря уже о кучере, который, возможно, мертвый лежит в канаве. А еще лошади.

– Я пошлю…

Но не успел дворецкий отдать распоряжения, как в прихожей послышался шум. Оливия вскочила на ноги. Люси спрыгнула на пол, ливрея соскользнула с плеч Оливии, и она увидела, как взгляд дворецкого на мгновение в ужасе скользнул по ее груди.

Наряд Оливии ничего не скрывал. Намокшая ткань облепила грудь, подчеркивая ее форму и соски. С пылающим лицом она поправила одежду и прошла мимо Клиза.

Посреди прихожей стояла леди Сесили, опираясь на насквозь промокшего герцога и Джорджиану. Всегда такая утонченная, сестра Оливии сейчас выглядела жалко.

Оливия про себя отметила выдающиеся скулы герцога, еще более подчеркнутые намокшими волосами. А мокрая насквозь рубашка ничего не скрывала: тонкая материя облепила мускулистые плечи, и Оливия с трудом отвела взгляд. С чего ей разглядывать мужчину, за которого собирается замуж ее сестра?

Клиз вышел, хлопнув дверью, и все повернулись в сторону Оливии.

– Дорогая, ты настоящая героиня! – воскликнула леди Сесили. – Бросилась одна сквозь бурю! Ты же могла утонуть. Хотя, конечно, это довольно приятная смерть. В любом случае лучше, чем быть повешенным. – Она похлопала герцога по руке. – Мисс Литтон, это мой племянник.

Прическа леди Сесили выглядела как гнездо ласточек, но если не считать поврежденной лодыжки, она почти не пострадала.

Оливия присела.

– Для меня большая честь снова вас встретить, ваша светлость.

– Мы с мисс Литтон уже виделись, – объяснил герцог тете. – Из-за моей неряшливой одежды она приняла меня за слугу.

Наверное, Оливия сошла с ума, когда пришла к подобному умозаключению. Даже без сюртука и галстука было в нем нечто непоколебимо аристократическое. Должно быть, с ним случилось небольшое помутнение рассудка, прежде чем он снова вернулся в свое обычное состояние.

Теперь же он выглядел как настоящий герцог: в нем не было ни намека на мужчину, который рассмеялся над ее неудачным сравнением. Перед ней был словно портрет аристократа, надменно глядевшего на нее сверху вниз.

– Прошу прощения за свою ошибку, ваша светлость. – Оливия сделала почтительный реверанс.

– Удивительно, как ты его сразу не узнала, – радостно заметила леди Сесили. – Мне всегда казалось, что Сконсов можно отличить по особому прищуру глаз. Этим отличаются даже незаконнорожденные дети.

Возможно, глаза герцога не были прищурены, но их серо-зеленый цвет поражал воображение. Холодный, чуть презрительный взгляд. Как будто это она вынудила его поцеловать себя.

– Кажется, я понимаю, что вы имеете в виду, леди Сесили.

Джорджиана ахнула и закашлялась.

– Моя сестра хочет сказать, вы выглядите как настоящий Сконс.

– Это я и имела в виду. – Оливия улыбнулась в застывшее лицо герцога. – Теперь я узнаю этот прищур где угодно.

– Рад видеть вас в своем доме, мисс Литтон, – сказал герцог, игнорируя замечание о глазах. Оливия подумала, что он нередко отмахивается от подобных глупостей. – Полагаю, вы, леди Сесили и ваша сестра у нас надолго задержитесь. Моя мать, вдовствующая герцогиня, с радостью примет вас завтра утром, к тому же к нам заедет мой кузен, лорд Джастин Фибр, прежде чем вернуться в Оксфорд.

У герцога был глубокий голос, намного ниже, чем голос отца Оливии. Очень мужественный. Она с трудом отбросила эту мысль.

Джорджиана подошла к Оливии и слегка ущипнула ее.

– Зачем ты смеешься над герцогом? – прошептала она. – Он вовсе не щурится!

– Кучера нашли в канаве в целости и сохранности, – сообщила леди Сесили. – От него несло джином. Гнусный пьяница. Из-за него мы могли погибнуть в экипаже, и нас бы съели стервятники.

– Прямо в экипаже? Это было бы очень странно, – заметил герцог.

– Удивительно, как мы не въехали в реку. Или в почтовую карету. Прежде чем садиться в экипаж, надо было осмотреть ногти кучера. Вам известно, что мужчины с длинным ногтем на мизинце любят выпить?

– Герцог повел себя крайне необычно, – шепнула Оливия сестре. – Он… Расскажу позже.

– Надеюсь, ты не сказала ничего неподобающего, – простонала Джорджиана.

– Нет! Вообще-то да, но я расскажу тебе все потом. Ты в порядке, Джорджи? Кажется, леди Сесили свалилась прямо на тебя.

– Еще пять минут в экипаже с леди Сесили, и меня можно было бы отправлять в сумасшедший дом, – чуть слышно шепнула Джорджиана.

Оливия сжала ее руку. Все пять дней в экипаже они спасались, играя в детские игры: спорили, сколько раз леди Сесили упомянет свою дорогую подругу, леди Джерси, одну из покровительниц «Олмака». Так же они спорили, сколько раз их мать процитирует «Зеркало комплиментов».

– Не думал, что между характером мужчины и его ногтями может быть связь, – обратился герцог к леди Сесили. Оливия могла бы сказать, что у его тетушки полно странных теорий о связи характера и пищеварения. Сама она не верила ни в одну из них.

– Это истинная правда, – заверила племянника леди Сесили. – Полагаю, на это прежде всего смотрят сыщики перед поимкой преступника.

– Я тоже часто слышала, что прищуренные глаза могут многое рассказать о характере, – заметила Оливия. Ей очень хотелось дернуть герцога за нос, чтобы стереть с его лица это неумолимое выражение. Однако она не посмела проверить, как он среагировал на ее замечание, поэтому поспешно спросила:

– Экипажи с багажом и служанками уже появились?

– У меня в чемодане было новое платье, – тут же отозвалась леди Сесили. – И хотя ты никогда не был при дворе, нетрудно понять, как бы сильно мне хотелось вернуть мои отделанные бахромой перчатки. Я надевала их на встречу с испанским послом, и он сделал мне комплимент, хотя не знаю точно, какой именно, поскольку он не говорил по-английски.

Когда леди Сесили умолкла, чтобы перевести дыхание, рядом с ними возник Клиз.

– Пока экипажей с прислугой не видно, мисс Литтон. Я позволил себе выделить всем по служанке, которые с радостью вам помогут.

– Но мне нужна моя служанка, – быстро произнесла леди Сесили. – Только Харриет может меня накрасить. Знаете, как говорят. – Она пристально посмотрела на Оливию и Джорджиану из-под мокрых волос. – «Женщина, миновавшая пору расцвета в двадцать лет, увядшая в двадцать четыре, стара и несносна в тридцать». Милые мои, вам ведь еще нет двадцати четырех лет?

– У нас есть еще один год, прежде чем увять, – заметила Оливия.

– Рад это слышать, – неожиданно вставил герцог. – Возможно, мои прищуренные глаза указывают на последнюю стадию упадка.

Оливия приподняла бровь. В его глазах был еле заметный блеск. Неужели он пошутил? Какой необычный человек!

– Упадка! – возмущенно вскрикнула леди Сесили. – Разве мы можем согласиться с этим сравнением? Мужчины не увядают.

Оливия рассердилась.

– Леди Сесили, почему это мужчины не увядают?

– Они тоже увядают. – Леди Сесили было не так-то легко сбить с толку вопросом, выходящим за грань ее познаний. – Даже истлевают, а ведь это то же самое? Мистер Бамтринкет всегда говорил, что мужчина, который ни на что не способен, давно истлел.

Оливия чуть не прыснула, но остальные встретили замечание леди Сесили молчанием. Она украдкой взглянула на герцога и снова заметила в его глазах тот же блеск. Он выглядел совершенно спокойным, но, возможно, смеялся в душе.

Хотя вряд ли у человека с таким добродетельным лицом может быть чувство юмора. Скорее всего он воспитан в соответствии с принципами «Зеркала для чванливых гордецов». Его отучили смеяться еще в раннем детстве.

– В любом случае, – снова заговорила леди Сесили, – мой племянник известен во всем королевстве благодаря своему умению работать с цифрами. Он просто творит с ними чудеса, лучше, чем любой счетовод. Невероятно умные вещи!

– Для меня большая честь познакомиться с известным математиком, – произнесла Джорджиана.

Оливия оглянулась и с легким недоумением заметила, что ее сестра улыбается герцогу. Конечно, ему бы и в голову не пришло, что в улыбке Джорджианы сквозило снисхождение. Ведь он же герцог. Они прекрасно подходили друг другу. Отвратительно думать, что она, пусть и не желая того, поцеловала своего будущего зятя.

На улыбку Джорджианы герцог среагировал так, как и предполагала Оливия. Его взгляд заметно смягчился.

– Леди Сесили преувеличивает, мисс Джорджиана. – Как странно, что он мог скромно умалчивать свои заслуги и при этом сохранять такой гордый вид.

– Вам не следует стесняться, – не сумела удержаться Оливия. – Умение считать очень полезный навык. И как смело было признаться в своем интересе к этому делу, принимая во внимание ваш высокий статус, ваша светлость.

Джорджиана чуть слышно простонала. Герцог перевел взгляд на Оливию.

– Большинство герцогов не смогли бы разобраться в простейших дробях, – закончила она и одарила его взглядом, в котором не было ни намека на почтительность.

– Возможно, нам стоит отправиться в комнаты, приготовленные Клизом? – предложила Джорджиана, незаметно ткнув Оливию локтем в бок.

– Да, конечно, – согласилась та, чувствуя себя немного пристыженной. Снова то же самое. Как только Оливию выводили из себя чрезмерные проявления приличий, она мгновенно забывала все хорошие манеры, которым пыталась научить ее мать. – Прошу вас, Клиз, – произнесла она, поворачиваясь к дворецкому.

– Я не уйду, пока не выпью теплого молока с коньяком, – объявила леди Сесили. – Я делаю так со своего тринадцатого дня рождения, и могу вас уверить, это сильно помогает пищеварению. Мне удалось избежать многих болезней, потому что я каждый вечер прочищаю желудок.

– Уизерс, поскорее принесите в комнату леди Сесили горячее молоко и коньяк, – приказал Клиз, направляясь к лестнице. – Прошу следовать за мной, леди, и я отведу вас в ваши комнаты.

– Тебе придется мне помочь, племянник. Только пусть сначала юные дамы поднимутся по лестнице.

Когда они с сестрой оказались на верхней ступеньке мраморной лестницы, Оливия не выдержала и обернулась. Она ощущала на себе пристальный взгляд герцога.

Тут же ей в голову пришли шутки о сатирах. В лице герцога было что-то свирепое и властное. Выдающиеся скулы, глаза, прожигающие насквозь…

Оливия терпеть не могла бородки, но не могла не признать, что необычному лицу герцога пошла бы борода. Его волосы уже подсыхали, и белая прядь упала на лоб.

– Оливия, – позвала Джорджиана.

Та нехотя обернулась.

Конечно, Джорджиана, с ее прекрасными манерами, не разглядывала герцога с лестницы. Она сделала реверанс и одарила его и леди Сесили дружелюбной улыбкой. Сурово поглядела на Оливию, словно приказывая ей следовать за собой, повернулась и пошла за Клизом.

Впервые в жизни Оливия мечтала, чтобы у нее была фигура сестры. Джорджиана выглядела стройной и элегантной даже в промокшем платье.

Сама Оливия казалась себе похожей на ломоть хлеба, завернутый в грубое сукно, с приставшим к ногам подолом. И конечно, у нее не было таких стройных ног, как у сестры.

– Я обопрусь на тебя, племянник, – сказала леди Сесили. – Не надо нести меня по лестнице, словно груду белья.

Оливия быстро пошла по коридору, намереваясь скрыться в комнате, пока герцог не увидит ее намокшее платье сзади.

– Не обижайся, но твои волосы выглядят несколько растрепанными, – заметила леди Сесили. – Мой муж на ночь всегда надевал маленькую сеточку. Слуга найдет тебе такую, племянник, я его попрошу.

Оливия усмехнулась при мысли о герцоге в сеточке для волос. Она обернулась и…

Их взгляды встретились.

Его лицо казалось высеченным из гранита, лишенным всяких эмоций. Но глаза… Они были совсем иными. Он не отводил от нее взгляда, и она могла поклясться, в его глазах было… желание?

Оливия тряхнула головой и поспешила за сестрой по коридору. Конечно, это не могло быть желание. Разве кто-нибудь мог желать ее?

Пухленькую девушку, отнюдь не юную, помолвленную с наследником герцога. Ей не стоит об этом забывать.

Желание! Оливия чуть было не фыркнула.

Чего вообще мог желать герцог? Весь мир был у его ног, и он мог обладать всем, чем пожелает. Так будет и у нее, когда она станет герцогиней.

Глава 8
О качествах сказочного принца

На следующее утро Оливию разбудил скрип открывающейся двери. Она не знала, который сейчас час. Вдовствующая герцогиня предпочитала старомодную постель, и Оливии казалось, будто она спала в пещере. Сам воздух вокруг нее был голубым от муарового шелка, украшавшего постель.

– Нора? – сонно спросила она. Накануне вечером появилась ее служанка. Оказалось, экипажи с прислугой проехали мимо указателя на Литтлборн-Мэнор и сделали несколько лишних лиг, пока кучер наконец не остановился и не спросил дорогу.

– Это я, – раздался радостный голос. Джорджиана раздвинула шторы, и одеяло осветилось ярким солнцем.

Оливия чуть слышно застонала.

– Который час?

– Начало двенадцатого. Ты проспала завтрак, но должна спуститься со мной ко второму. Там будет герцог.

Оливия зевнула и прислонилась к резному изголовью кровати.

– Ни за что не упущу возможность снова услышать этот снисходительный тон. – По правде говоря, думая о герцоге, Оливия представляла себе отнюдь не его покровительственное отношение. Она не привыкла рано вставать, но сделала бы исключение и спустилась к завтраку, если бы…

Конечно, герцог не поцелует ее снова, да и она ему больше этого не позволит. Скорее всего страсть вскружила ему голову, ведь Оливия была практически голая. И все же она понравилась герцогу.

От этой мысли стало радостно. Оливия всегда чувствовала себя толстой, но, кажется, герцог этого не заметил. Он не смотрел на нее с таким видом, словно ей надо бы сбросить несколько стоунов.

– Оливия! – Джорджиана полностью раздвинула шторы и присела на край кровати. – Какая прекрасная поездка.

– Не сядь на Люси! – вскрикнула Оливия.

Джорджиана потрогала клубок под одеялом.

– Ты позволяешь этой собаке спать в постели? Я слышала, некоторые спят поверх одеяла, и всегда считала, что это негигиенично.

Оливия пожала плечами.

– Руперт сказал, она любит спать в кровати, и вчера вечером сама залезла под одеяло. К тому же она может согреть мне ноги.

– Ты вообще слышала, что я сказала? Разве он не замечательный? – Джорджиана сидела, выпрямившись, сложив руки на коленях и изящно скрестив ноги, но через некоторое время подтянула колени к груди и легла на кровать. На ее лице сияла счастливая улыбка. – Все, о чем я так мечтала.

– Правда? – Оливии казалось, будто ее мысли стали вязкими.

– Высокий и такой красивый. И еще умный, Оливия! Настоящий математик, а не какой-то счетовод. – Она чуть наморщила лоб. – Ты должна постараться быть вежливее. Что, если он тебя невзлюбит и нас попросят уехать? Больше я никогда не встречу такого, как он.

– Не буду, – механически отозвалась Оливия. – То есть ладно. Буду лебезить перед ним. – Конечно, Джорджиане понравился Сконс. Он был для нее идеальной парой: обладал титулом, манерами и умом. А Джорджиана такая утонченная и намного красивее Оливии.

– Я и подумать не могла, – задумчиво протянула Джорджиана. – Я никогда не верила, что когда-нибудь встречу свою любовь. А он был рядом все это время. Такой изысканный, такой умный и… – она хихикнула, – вчера он был так красив в промокшей одежде.

Оливия кивнула. Сестра говорила правду.

На лице Джорджианы появилась лукавая улыбка, какой прежде Оливия никогда не видела.

– Это ужасно, но ты обратила на него внимание, когда он вернулся в дом?

– Нет, – солгала Оливия.

– Его брюки намокли, и, кажется, я понимаю, почему Джулиет Фолсбери сбежала со своим Лонгфелло!

– Кто ты и что сделала с моей сестрой? – со смехом спросила Оливия. – Не ударилась ли вчера головой, Джорджи? Хорошо себя чувствуешь?

– Прекрасно, и я никогда не была так счастлива. Меня беспокоишь только ты.

– Я? – Оливия нахмурилась. – Разве я была так невежлива со Сконсом? Я лишь слегка поддразнила его. Не думаю, что он обратил на это внимание. – К счастью, ее сестра не знала про поцелуй.

– Нет, я имею в виду тебя и Руперта. Вчера я не могла уснуть. Думала о том, как прекрасен герцог, о том, как он улыбался мне, и на его лице не было скуки, Оливия; а потом вспомнила, что ты должна выйти замуж за Руперта, и мне стало грустно.

– Что ж, – небрежно произнесла Оливия, – я ведь никогда не ладила с людьми, подобными герцогу. Я бы умерла от тоски, если бы он начал распространяться о своих математических экспериментах.

– Он гений, – убежденно произнесла Джорджиана. – Это всем ясно. Он гений и в то же время совершенно не безумный и не странный.

– Удивительно, учитывая, что его мать написала «Всемогущее зеркало».

– Хватит смеяться над книгой герцогини. Что, если ты так пошутишь в ее присутствии?

– Думаю, она это переживет.

– Прошу тебя, Оливия! Это мой шанс. Мама сказала, герцогиня собирается выбрать сыну невесту. Она слышала это от близкой подруги леди Сесили. Ты не должна оскорблять ее светлость, иначе она решит, что я не подхожу на эту роль.

– Это невозможно, – решительно возразила Оливия.

– Я действительно хочу выйти замуж за Сконса, – чуть слышно прошептала Джорджиана. – Знаю, подобное не стоит говорить настоящей леди, но это правда. Когда вчера вечером он возник из темноты, чтобы спасти нас, мне показалось, будто это настоящий герой из книг. А потом он заговорил. Такой глубокий, уверенный, искренний голос, и я поняла, что он действительно принц из сказки. Понимаешь?

«Да, – подумала Оливия. – Понимаю».

Но говорить об этом вслух не имело смысла.

– Мне никогда не нравились принцы, – заметила она. – Странно, что он позволил своей матери выбрать себе жену. Надеюсь, у него нет таких нелепых критериев отбора, как, например, обувь. Если бы герцог был действительно героем, он бы оседлал белого коня, а не выбежал под дождь, словно помощник мясника. Когда дело касается литературы, такие детали имеют значение.

Джорджиана вздохнула.

– Хотя бы на минуту перестань шутить, Оливия! Я всегда думала, что для меня принца не существует. Я просто не могла его себе представить.

– А как же белый конь?

Джорджиана хлопнула сестру по руке.

– Перестань! Я просто хочу выйти замуж за герцога. Никогда прежде не желала ничего так сильно.

– Значит, так и будет, – ответила Оливия, опуская ноги на пол. От этого разговора у нее появилось странное чувство. Конечно, она не имела права претендовать на герцога. Этот поцелуй ничего не значил. Ровным счетом ничего! Ему было суждено стать мужем Джорджианы.

Оливия подошла к туалетному столику и откинула назад густые волосы.

– Из-за дождя мое платье стало почти прозрачным, как будто я была голая. Ты бы видела выражение ужаса на лице дворецкого. Когда ливрея соскользнула с плеч, от его взгляда не укрылось ничего. Я думала, он упадет в обморок.

– Ну и глупец, – искренне ответила Джорджиана. – Уверена, обнаженная ты настолько же прекрасна, как и одетая.

– Лучше, – подумав, заметила Оливия. – Хотя надеюсь, новые платья что-нибудь изменят. Я не заказала ни единого платья, которое бы подчеркивало грудь и вздувалось на талии. Подобная мода подходит женщинам с разным размером груди и бедер, я же в таких платьях похожа на дойную корову.

– Джентльменам нравятся пышные дамы, – возразила Джорджиана.

– Нет, ты действительно ударилась головой! – рассмеялась Оливия. – Вот это была шутка, Джорджи. Настоящая шутка.

Джорджиана возвела глаза к потолку.

– Вряд ли. Что наденешь к завтраку? Сегодня тепло, и мы едим на террасе.

– Интересно. Подумать не могла, что герцогиня способна нарушить свои привычки. Кажется, я начинаю ее ценить, Джорджи.

– Правильно, ведь она может стать моей свекровью. – Джорджиана спрыгнула с кровати. – Думаешь, это возможно? Вчера вечером служанка сказала, что в поместье уже прибыла леди Алтея Ренвитт. Что, если герцог уже заинтересовался ею? Алтея из семьи аристократов. Наверное, ты ее не помнишь.

– Нет. Она вышла в свет только в этом году?

– Да, и у нее такие красивые глаза, – сказала Джорджиана, усаживаясь в кресло. – И прекрасные волосы цвета лютиков. Но она немного глуповата. Не могу представить герцога рядом с ней.

– Глуповата? Тогда ей не понравится его рассудительность.

– Мне кажется, Алтея с радостью стала бы герцогиней, пусть даже он был бы глуп, как постельный клоп.

– В нашем королевстве есть место лишь для одного глупого герцога, – радостно ответила Оливия. – И он уже принадлежит мне. Кстати, как Руперт поживает в Португалии? Наверное, сейчас он уже сошел на берег.

Джорджиана небрежно махнула рукой.

– Думаю, с ним все хорошо, просто скучает по Люси.

– Тогда мне, пожалуй, надо позвать Нору. За этой собакой удивительно трудно ухаживать. Кажется, ей постоянно надо гулять, есть или купаться.

– Оливия! – перебила Джорджиана. – Сейчас не время говорить о тебе или о твоей собаке. Думаешь, герцогиня уже решила выбрать Алтею? У нее подходящее для герцогини имя.

– А мне оно больше напоминает средство для пищеварения. Принимайте алтей, и ваше пищеварение будет в порядке! Леди Сесили это бы понравилось. Джорджи, неужели леди не понимает, насколько странно для человека с фамилией Бамтринкет постоянно говорить о своем пищеварении?

– Только ты можешь это заметить, Оливия.

– Герцог тоже заметил. Я видела блеск в его глазах. Он бы расхохотался, если бы умел.

– Уверена, герцогиня будет искать девушку не только элегантную, но и из знатной семьи. Надеюсь, она уже не выбрала Алтею. А может, та уже привлекла внимание герцога, – беспокоилась Джорджиана. – Она очень красива.

– Не думаю. – Оливия собрала волосы в пучок и потянулась к звонку.

– Что герцогиня уже выбрала себе сноху или что герцог положил глаз на Алтею?

– Не думаю, что герцог вообще знает, на ком женится. Есть в нем что-то такое, – ровно заметила Оливия. «И вряд ли он бы стал целовать незнакомок, пусть даже и в откровенном наряде», – добавила она про себя.

– А какой у него был бы вид, если бы он уже принял решение?

– Не такой самонадеянный. Сейчас он похож на разбойника, мечтающего, чтобы все женщины бросались ему в объятия.

Джорджиана нахмурилась. Однако Оливия не дала ей возможности поспорить.

– Посмотри на его волосы, Джорджи. Они свободно спадают на плечи. А где вчера был его сюртук? Он совсем как те мужчины, что болтаются в питьевой галерее Бата в поисках богатых вдов.

– О чем ты говоришь? – вскрикнула Джорджиана. – Герцог счел бы подобное поведение недостойным.

– Ладно, тогда он только наполовину разбойник, – согласилась Оливия. – У него есть длинные волосы и блеск в глазах, но нет коня и револьвера. Но если бы он закричал «кошелек или жизнь!», половина юных девушек на балу у Миклтуэйта с радостью показали бы ему каблуки.

– Что показали?

– Упали бы на спину, – объяснила Оливия, ткнув сестру в бок. – Я люблю тебя, Джорджи, но когда дело касается шуток, ты такая простушка.

– Знаю. – Джорджиана наморщила нос. – Я их никогда не понимаю. По крайней мере твои.

– Полагаю, это объясняется моим плохим чувством юмора. Думаю, я надену к завтраку лиловое платье.

– Тебе не кажется, что это слишком смело для утра? По-моему, это больше вечернее платье.

– Вообще-то у меня все платья с низким декольте. Раз уж моя фигура не станет стройнее от поедания салата, то можно ею похвастаться. Если мужчинам нравятся пышные дамы, как ты выразилась, они могут полюбоваться на меня.

– А я вот не могу похвастаться пышными формами, – сказала Джорджиана, поворачиваясь к зеркалу. – Думаешь, герцогу нравятся более полные женщины?

Оливия была уверена в этом, особенно если вспомнить, как потемнели его глаза при виде ее мокрого платья. Однако говорить это вслух было необязательно.

– Сомневаюсь, – мирно ответила она. – Тебе он не кажется суховатым? Не думаю, что ему бы понравилось, если бы на твоем платье был большой вырез. Подобное поведение не к лицу будущей герцогине.

Джорджиана повеселела.

– Тогда надену розовое плиссированное платье. Мне нравятся зубчики на рукавах.

В дверь тихо поскребли, и в комнату вошла Нора.

– Доброе утро. – Оливия улыбнулась служанке. – Пожалуйста, отдай Люси слуге, чтобы он вывел ее на травку. Но сначала расскажи нам все про леди Алтею Ренвитт. – Оливия не обратила внимания на нахмуренное лицо Джорджианы: «Зеркало комплиментов» не одобряло фамильярностей со слугами. – Нам всем не терпится знать, представляет ли она серьезную опасность для Джорджианы в борьбе за титул герцогини.

Нора больше всего на свете любила пересказывать сплетни прислуги, которые зачастую были интереснее, чем разговоры господ.

– Леди Алтея с матерью приехали вчера вечером незадолго до вас, и герцог не вышел их встретить. Поэтому они впервые увидятся за завтраком. Флоренс ждет вас в вашей комнате, мисс Джорджиана. Ей не терпится нарядить вас, потому что служанка леди Алтеи ужасно гордится собой. Ее зовут Агнес на французский манер, она сама родом оттуда. Вчера вечером она только и говорила, что о хороших манерах, но никто ничего не понял. Флоренс собирается заткнуть ее за пояс нарядом мисс Джорджианы. – Нора остановилась перевести дух.

– Как хорошо быть обрученной женщиной и не беспокоиться о своих нарядах. – Оливия встала и потянулась. – Нора, я тебе говорила, что больше не хочу иметь дела с щипцами для завивки волос?

Нора привязала к ошейнику Люси ленту.

– Если только миссис Литтон не решит, что это моя идея, я буду только рада не притрагиваться к этим раскаленным щипцам. Я уже несколько раз обжигалась.

– Пожалуй, я пойду. – Джорджиана обернулась в дверях и пристально поглядела на Оливию.

– Прежде чем уходить, Нора, скажи, ты случайно не слышала разговоров об Алтее? Какая она?

– Клиз не поощряет сплетни. Но служанка леди Алтеи кое-что о ней рассказала. Конечно, мне не следует повторять слухи, к тому же Агнес кажется очень придирчивой.

– Нора! – вскричала Оливия. – Не будь такой глупышкой!

Нора сжалилась.

– Агнес говорила, что ее госпожа легкомысленна, как попавший под дождь цыпленок.

– Каким образом дождь влияет на цыплят? – изумленно спросила Джорджиана.

– Они тонут, – объяснила Нора. – Поднимают клювики к небу, напиваются воды и падают. Такое может случиться одновременно с целой стайкой, как если бы упали костяшки домино.

– Похоже, Алтее Ренвитт не сравниться с тобой по части ума, – довольно произнесла Оливия.

Нора хмыкнула.

– Не хочу заставлять Флоренс ждать, – сказала Джорджиана, принужденно улыбнувшись. – Нора, спасибо за…

– За донос на врага, – подсказала Оливия.

Джорджиана выскользнула за дверь, прежде чем ей пришлось бы согласиться со словами, которые противоречили всем ее представлениям о приличиях.

Нора посмотрела ей вслед.

– Мисс Джорджиана идеальная пара для герцога, с этим согласны все внизу. Говорят, он очень умен, но ужасно высокомерен. Конечно, не так, как его мать, просто он джентльмен, который никогда не забывает о своем положении.

Кое о чем он все же забывает, подумала Оливия. Разве герцогу пристало обнимать ее в серебряной комнате?

– Его мать, вдовствующая герцогиня, еще хуже, – продолжала Нора. – Меня предупредили, что если я увижу ее в коридоре, то должна сделать реверанс, встать к стене и смотреть в пол. Если она соизволит заговорить со мной, я должна сделать еще один реверанс, прежде чем поднять глаза.