Текст книги "Присутствие [духа]. Как направить силы своей личности на достижение успеха"

Как выглядит и как ощущается присутствие?

Присутствовать – значит быть уверенным в себе, но без наглости.

Рохан, Австралия

Присутствие проявляется двояко. Во-первых, когда мы присутствуем, мы излучаем те черты, которые Лакшми Балачандра обнаружила при исследовании презентаций для инвесторов, – страсть к своему делу, уверенность в себе, спокойствие и энтузиазм. Или, как описал это Рохан из Австралии, уверенность в себе, но без наглости. Во-вторых, присутствие проявляется в том, что я называю синхронией – чуть позже я объясню, что это такое.

Вернемся к венчурным капиталистам, чье поведение особенно интересно изучать в свете исследований присутствия – его внешнего вида и проявлений. Венчурный капиталист должен быстро принять решение – стоит ли идея (и, что важней, ее обладатель) того, чтобы вкладывать в них деньги. Так на что же смотрят успешные венчурные капиталисты? На какие малозаметные признаки опираются при сравнении вроде бы одинаково хороших бизнеспроектов, почему предпочитают одного предпринимателя другому? Вот краткое изложение принципов, почерпнутых мной у множества успешных венчурных капиталистов в течение многих лет.

• Я высматриваю признаки, говорящие о том, что человек сам до конца не верит в продаваемую им идею. Если он не верит в то, что продает, я не собираюсь это покупать.

• Бывает, что человек слишком старается произвести на меня хорошее впечатление – вместо того, чтобы показать, как для него важна идея, под которую он просит деньги.

• Бывает, что человек слишком энергичен и агрессивен; может быть, чуть-чуть слишком настойчив. Как будто его в чем-то обвиняют, а он защищается. Я не жду, что у него будут ответы на все мои вопросы. Я даже не хочу, чтобы у него нашлись ответы на все мои вопросы.

• Я ничего не имею против, если он слегка нервничает: этот человек старается сделать что-то масштабное, что-то важное для себя, и нервничать в такой ситуации естественно.

Давайте разберем эти наблюдения подробней.

Я высматриваю признаки, говорящие о том, что человек сам до конца не верит в продаваемую им идею. Если он не верит в то, что продает, я не собираюсь это покупать.

Если человек, предлагающий вам вложить деньги в его идею, сам в эту идею не верит, почему в нее должны верить вы? Джонатан Хейг, исследователь в области менеджмента, писал: «Говорить то, что думаешь, – важнейшее условие, когда представляешь свой проект»[19]19
  Haigh J. (1994). Fear, truth and reality in making presentations. Management Decision, 32, 58–60.


[Закрыть]. Идея, владелец которой сам в нее не верит, нежизнеспособна.

Присутствовать означает верить в то, что говоришь, и доверять себе – своим чувствам, убеждениям, ценностям и способностям. Возможно, вам приходилось продавать товар, который вам не нравился, или убеждать другого человека в истинности чего-то, во что вы сами не верили. Вы были растеряны, чувствовали, что стоите на зыбкой почве, – такое чувство невозможно скрыть. Вы ощущали себя обманщиком, потому что это и есть обман.

Я думаю, что человек не может эффективно продавать товар, в ценность которого не верит. Даже если бы я знала способ этому научиться, я бы ни с кем не поделилась. Так что если вы ищете этого, то моя книга вам не поможет.

Точно так же вы не можете выдать себя за специалиста по чему-то, чего делать не умеете. Иногда люди ошибочно думают, что я учу изображать познания, которыми человек на самом деле не обладает[20]20
  «Притворяйся, пока это не станет правдой» – это явление я подробно рассмотрю чуть позже. Сейчас скажу, что суть моей идеи в том, что иногда нам нужно прибегать к уловкам, чтобы увидеть свою подлинную суть и понять, на что мы способны. Мы не обманываем других, потому что у них нет причины полагать, что мы лишены способностей. Мы сами себе мешаем и потому порой вынуждены притворяться.


[Закрыть]. Присутствовать – не значит притворяться, что вы компетентны в чем-то; это значит верить в способности, которые у вас на самом деле есть, и уметь их продемонстрировать. Это значит избавиться от оков, которые мешают подлинно выразить себя. Это значит заставить себя (пускай с помощью хитрых трюков) поверить, что вы в самом деле способны на многое.

Иногда человеку нужно забыть о себе, чтобы подлинно стать собой.

Недавно я вместе со своими аспирантами Кэролайн Уилмут и Нико Торнли провела эксперимент, участники которого проходили инсценированное собеседование для устройства на работу[21]21
  Cuddy A. J. C., Wilmuth C. A. & Thornley N. Nonverbal presence signals believability in job interviews. Рукопись в процессе подготовки к печати.


[Закрыть]. Мы просили их представить себе, что они пытаются получить работу, о которой мечтали всю жизнь, и велели приготовить пятиминутную речь с ответом на самый распространенный (и, конечно, самый трудный) вопрос собеседования: «Почему мы должны нанять именно вас?» Мы сказали участникам эксперимента, что врать нельзя – нужно быть честными. Затем они произнесли подготовленные речи, объясняющие, почему их следует нанять, перед лицом двух суровых интервьюеров. Чтобы усилить напряжение, мы натренировали интервьюеров никак не реагировать и ничем не поощрять «соискателя работы», пока он будет говорить. Вообще никакой обратной связи. В течение целых пяти минут. Звучит не слишком страшно, но представьте себе, что вы пытаетесь убедить двух человек принять вас на работу, а они смотрят на вас в полном молчании, что-то записывают и выносят какие-то суждения – и в процессе их лица совершенно ничего не выражают. Вдобавок испытуемым сообщили, что интервью будут записываться на видео и затем оцениваться жюри, состоящим из специально подготовленных людей.

Видеозаписи оценивались шестью членами жюри. Двое из них оценивали по пятибалльной шкале степень присутствия, продемонстрированную испытуемым, – насколько он был убедителен и спокоен, насколько проявил уверенность в себе и энтузиазм. Вторая пара судей оценивала по такой же шкале подлинность поведения испытуемых – насколько искренними, естественными и заслуживающими доверия они казались. А третья пара оценивала в целом поведение соискателя на интервью и решала, можно ли брать его на работу.

Как и в случае с презентациями для инвесторов – чем больше присутствия демонстрировал соискатель работы, тем более высокую оценку получал и тем уверенней жюри рекомендовало его нанять. Этот эффект от присутствия был наиболее ощутим. Но вот в чем зацепка. Для жюри присутствие было важно, поскольку сигнализировало о подлинности, о том, что человек не притворяется, показывает свое истинное «я» и заслуживает доверия – о том, что они видят «товар лицом». Иными словами, основные проявления присутствия – уверенность в себе, энтузиазм, спокойствие, убедительность – воспринимаются как свидетельства подлинности. И не зря: чем больше мы являемся самими собой, тем больше присутствуем. И это придает нам убедительность.

В завершение, уже после интервью, мы спросили участников эксперимента, чувствуют ли они, что проявили себя наилучшим образом. Те, кто выказал наибольшую степень присутствия, были существенно более удовлетворены своим поведением на интервью. Они, по-видимому, считали, что представили себя в наилучшем возможном свете. И уходили с чувством удовлетворения, а не сожаления, независимо от конечного результата.

Прежде чем перейти к следующему пункту, я хочу рассмотреть распространенное заблуждение по поводу присутствия – то, что оно якобы доступно только экстравертам. На самом деле интроверты способны на резонирующее присутствие в той же мере, и даже более: в последние годы было убедительно доказано, что интроверты обладают способностями, необходимыми для успешного лидера или предпринимателя. Это способность сосредоточиваться на длительное время; бо́льшая устойчивость к факторам, мешающим объективно смотреть на проблему (а ведь предвзятые решения могут погубить целую компанию!); меньшая потребность искать одобрения своих убеждений и ценностей у других людей; хорошие навыки слушания, наблюдения и синтеза. Сьюзан Кейн, выпускница юридического факультета Гарварда и автор бестселлера «Интроверты: как использовать особенности своего характера» (Quiet: The Power of Introverts in a World That Can’t Stop Talking), пишет: «По природе своей интроверты, как правило, испытывают страстный энтузиазм в одной-двух-трех областях… и, служа своей страсти, заключают стратегические союзы, выстраивают связи, приобретают нужный опыт и вообще делают все, чтобы добиться вожделенной цели». Чтобы быть страстным приверженцем идеи и эффективно работать, не обязательно громко шуметь и сбиваться в стаи. Правду сказать, тишина и спокойствие очень помогают присутствовать[22]22
  Если хотите больше узнать об интроверсии, я очень рекомендую прочесть книгу Сьюзан Кейн (Susan Cain) Quiet: The Power of Introverts in a World That Can’t Stop Talking, New York: Crown (2013). Цит. по статье Elizabeth Bernstein, Wall Street Journal, 2015, August 24 «Why Introverts Make Great Entrepreneurs»: http://www.wsj.com/articles/ why-introverts-make-great-entrepreneurs-1440381699. (На рус. яз. книга выходила под названием «Интроверты: как использовать особенности своего характера».)


[Закрыть].

Бывает, что человек слишком старается произвести на меня хорошее впечатление – вместо того, чтобы показать, как для него важна идея, под которую он просит деньги.

Когда мы пытаемся контролировать впечатление, производимое на других людей, это выглядит как сценическая постановка – неестественно. Что-то изображать – тяжелая работа, и у нас просто не хватает когнитивных и эмоциональных «вычислительных мощностей», чтобы выполнить ее хорошо. В результате мы выглядим фальшиво.

Тем не менее людям часто удается произвести нужное впечатление на других – для этого они тщательно разучивают как вербальные, так и невербальные коммуникации согласно заранее написанному сценарию. Такой подход подразумевает, что у нас на самом деле больше контроля над любой ситуацией, чем мы предполагаем. Но помогает ли создание ложного впечатления?

Наука ответила и на этот вопрос – в основном в контексте поведения на собеседованиях при устройстве на работу и принятия решений о найме. Например, часто соискатели работы пытаются создать у интервьюера положительное впечатление о себе – для этого они либо хватаются за любую возможность рассказать о своих достижениях, либо старательно улыбаются и все время заглядывают собеседнику в глаза. Результат обычно плачевен, особенно в случае длинных или структурированных интервью и с опытными интервьюерами. Чем сильнее кандидат старается что-то изобразить и чем больше приемов использует, тем скорей интервьюеры сочтут его неискренним человеком, манипулятором, а это не предвещает ничего хорошего[23]23
  Узнать больше о том, как преднамеренное управление своим имиджем влияет на исход интервью, можно из следующих работ: Barrick M. R., Shaffer J. A. & DeGrassi S. W. (2009). What you see may not be what you get: Relationships among selfpresentation tactics and ratings of interview and job performance. Journal of Applied Psychology, 94, 1394–1411; Tsai W. C., Chen C. C. & Chiu S. F. (2005). Exploring boundaries of the effects of applicant impression management tactics in job interviews. Journal of Management, 31, 108–125; Gilmore D. C. & Ferris G. R. (1989). The effects of applicant impression management tactics on interviewer judgments. Journal of Management, 15, 557–564; Stevens C. K. & Kristof A. L. (1995). Making the right impression: A field study of applicant impression management during job interviews. Journal of Applied Psychology, 80, 587–606; Howard J. L. & Ferris G. R. (1996). The employment interview context: Social and situational influences on interviewer decisions. Journal of Applied Social Psychology, 26, 112–136; Baron R. A. (1986). Selfpresentation in job interviews: When there can be «too much of a good thing». Journal of Applied Social Psychology, 16, 16–28; Baron R. A. (1989). Impression management by applicants during employment interviews: The «too much of a good thing effect». In R. W. Eder & G. R. Ferris (Eds.), The employment interview: Theory, research, and practice. Newbury Park, CA: Sage Publications.


[Закрыть].

Кстати, это относится не только к соискателям работы. Имейте в виду, что при любых взаимодействиях обе стороны оценивают друг друга. Мы привыкли думать, что в ходе собеседования оценивается кандидат на должность, но ведь и кандидат составляет свое мнение о том, кто ведет собеседование. В частности, потому, что у нас само собой формируется впечатление о человеке, с которым мы общаемся. Но также и из чисто практических соображений: интервьюер – представитель компании, так что соискатель работы изучает его в поисках полезной информации.

В результате интервьюеры часто «продают» себя и свою организацию, пытаясь подстроиться под то, что хочет увидеть и услышать кандидат на должность. В ходе недавнего исследования Дженнифер Карсон Марр и Дэн Кейбл, специалисты по организационному поведению, хотели узнать следующее: когда интервьюеры стараются преподнести себя и свою компанию в наиболее привлекательном для кандидатов свете, а не оценить как можно точнее их пригодность для найма – влияет ли это на качество оценки и подбора кандидатов? Лабораторные эксперименты и исследования «из жизни» показали следующее: чем больше интервьюеры старались заманить кандидатов (то есть чем больше старались понравиться), тем с меньшей вероятностью выбранный кандидат оказывался хорошим сотрудником (в смысле производительности труда, сознательности и системы ценностей, соответствующей целям организации)[24]24
  Marr J. C. & Cable D. M. (2014). Do interviewers sell themselves short? The effects of selling orientation on interviewers’ judgments. Academy of Management Journal, 57, 624–651.


[Закрыть].

Подытожим вкратце: меньше думайте о впечатлении, которое производите на других, и больше – о впечатлении, производимом на себя. Последнее влияет на первое – по мере чтения моей книги механизм этого явления будет становиться все понятнее.

Бывает, что человек слишком энергичен и агрессивен, может быть, чуть-чуть слишком настойчив. Как будто его в чем-то обвиняют, а он защищается. Я не жду, что у него будут ответы на все мои вопросы. Я даже не хочу, чтобы у него нашлись ответы на все мои вопросы.

К сожалению, уверенность в себе часто путают с самоуверенностью. Как стало ясно из моих бесед с инвесторами, подлинная уверенность в себе не означает слепой веры в свою идею. Если человек подлинно верит в ценность и потенциал проекта, он охотно будет работать над устранением его недостатков, чтобы сделать его еще лучше. Такой предприниматель будет объективно видеть свой проект, осознавая его сильные и слабые стороны. Целью будет не навязать проект кому-нибудь, а помочь другим людям также увидеть его в объективном свете, чтобы и они могли внести вклад в его развитие. Подлинная уверенность в себе рождается из настоящей любви и питает стойкую готовность работать на успех дела. Фальшивая уверенность рождается от одержимости навязчивой идеей и ведет к дисфункциональным отношениям, разочарованиям и срывам.

Научные публикации, посвященные самооценке, чувству собственного достоинства, – чрезвычайно сложные для восприятия – могут пролить некоторый свет на этот вопрос. Когда-то повышение самооценки считалось панацеей от всех болезней общества. Однако в последние годы меры, направленные на повышение самооценки, утратили популярность. Одна из причин – в том, что невозможно точно измерить самооценку человека. Люди утверждают, что думают о себе положительно. Некоторые из них говорят правду. Но другие демонстрируют то, что называется хрупкой высокой самооценкой, – они вроде бы воспринимают себя позитивно, но это позитивное восприятие зависит от постоянно получаемых подтверждений извне. Такой взгляд на себя коренится не столько в реальности, сколько в самообмане. Такие люди нетерпимы к окружающим – к чужому мнению, которое может поколебать их хрупкую веру в собственное превосходство. Они могут показаться уверенными в себе, но стоит им увидеть угрозу в человеке или ситуации, как они мгновенно занимают глухую оборону и начинают обесценивать то, что им якобы угрожает[25]25
  Обзор см. в Kernis M. H. (2003). Toward a conceptualization of optimal selfesteem. Psychological Inquiry, 14, 1–26.


[Закрыть].

С другой стороны, надежное чувство собственного достоинства коренится внутри. Ему не нужна поддержка в виде постоянного подтверждения со стороны окружающих, и оно не разрушается при первых признаках угрозы. Люди с прочной высокой самооценкой транслируют ее наружу, взаимодействуя с окружающим миром здоровыми и эффективными способами. Такие люди более устойчивы к стрессу и более открыты.

Чувство собственного достоинства и уверенность в себе – не совсем синонимы, но у них много общего. Подлинно уверенному в себе человеку не нужно держаться нагло, ведь наглость – это не что иное, как дымовая завеса, скрывающая неуверенность. Человек, уверенный в себе – знающий себя и верящий в себя, – держит в арсенале орудия, а не оружие. Уверенный в себе человек не станет самоутверждаться за чужой счет. Он может присутствовать в полной мере, общаясь с другими, выслушивать их точку зрения и находить общую позицию, вырабатывая решения, от которых выигрывают все.

Подлинная вера – в себя и свои идеи – дает прочный фундамент и нейтрализует угрозу.

Я ничего не имею против, если он слегка нервничает: этот человек старается сделать что-то масштабное, что-то важное для себя, и нервничать в такой ситуации естественно.

Когда мы сильно увлечены какой-то идеей, то волнуемся, рассказывая о ней человеку, чье мнение для нас ценно. Можно одновременно чувствовать себя уверенно и волноваться. В трудных ситуациях небольшое волнение, в разумных пределах, даже способствует адаптации: оно помогает держаться начеку при реальной угрозе и одновременно сигнализирует ваше уважение к собеседнику. Толика беспокойства заземляет нас в реальном мире на случай, если что-то пошло не так, и позволяет сосредоточиться на предотвращении катастроф. Ваше волнение дает окружающим понять, что вы страстно увлечены своей идеей или проектом. Будь проект вам безразличен, вы бы не волновались. А вам трудно будет убедить потенциального инвестора или клиента в ценности своей идеи, если они не поймут, что вам дорог ее успех[26]26
  Обзор см. в Perkins A. M. & Corr P. J. (2014). Anxiety as an adaptive emotion. In G. Parrott (Ed.), The positive side of negative emotions. New York: Guilford Press.


[Закрыть].

Поэтому не надо думать, что вам следует неким магическим образом изгнать любые признаки беспокойства. Навязанное себе деланое хладнокровие не поможет вам присутствовать. С другой стороны, неотвязное беспокойство утомляет и мешает сосредоточиться. Вот что вы должны сделать: не фиксируйтесь на своем беспокойстве. Отметьте его как факт и сосредоточьтесь на деле. Беспокойство становится липучим и мешает работать, когда мы начинаем беспокоиться по поводу собственного беспокойства. Парадоксальным образом беспокойство также способствует зацикленности на себе, ведь, когда мы сильно беспокоимся, нас обуревают мысли о том, как мы выглядим в чужих глазах[27]27
  Todd A. R., Forstmann M., Burgmer P., Brooks A. W. & Galinsky A. D. (2015). Anxious and egocentric: How specific emotions influence perspective taking. Journal of Experimental Psychology: General, 144, 374–391.


[Закрыть].

Присутствие выражается как уверенность в себе, но без наглости.

Синхронизированное «я»

Присутствие – это когда согласуются все ваши мысли и чувства одновременно.

Маджид, ОАЭ

Практически все теории по поводу аутентичного «я» и в силу этого теории по поводу присутствия упоминают определенную степень согласованности – синхронии, как я буду это называть. Для подлинного присутствия все элементы личности – чувства, мысли, позы, мимика и жесты, поведение – должны гармонировать. Если наши действия не согласуются с нашей системой ценностей, мы не можем чувствовать, что верны себе. Если эмоции не отражаются на лице, мы испытываем ощущение нереальности.

Карл Юнг считал, что в развитии человека самый важный процесс – интеграция элементов личности: сознательных и бессознательных, диспозициональных и эмпирических, соответствующих и несоответствующих. Этот процесс длиной в жизнь Юнг называл индивидуацией. Он утверждал, что в конце концов индивидуация ставит человека лицом к лицу с его истинным «я»; он считал, что этот процесс оказывает глубинное целительное действие как на душу, так и на тело. Юнг говорил, что благодаря индивидуации «люди становятся гармоничными, спокойными, зрелыми и ответственными»[28]28
  Jung C. G. (1962). An analysis of a prelude to a case of schizophrenia. Vol. 2 of Symbols of transformation. (R. F. C. Hull, Trans.). New York: Harper & Brothers.


[Закрыть]. Индивидуация является конечной целью юнгианской аналитической психотерапии. Не забываем о нашей конечной цели: достигая внутренней психологической гармонии, мы становимся ближе к присутствию.

Когда в трудной ситуации мы истинно присутствуем, наши вербальные и невербальные коммуникации протекают плавно и естественно. В голове не пульсирует хаос, как было со мной в том несчастном лифте, – мы не анализируем непрестанно, что, по нашему мнению, думают другие о нас, что мы сказали минуту назад и что, по нашему мнению, подумают о нас после того, как мы уйдем, одновременно лихорадочно пытаясь контролировать свои слова и действия, чтобы создать в глазах других людей картину, которую, как нам кажется, они хотят видеть.

Слова обычно относительно просто контролировать. Можно воспроизвести заранее отрепетированную перед зеркалом речь. Гораздо трудней – может быть, и вовсе невозможно – управлять остальными механизмами общения: тем, что говорит окружающим наше лицо, тело, поведение в целом. И эти невербальные механизмы важны. Очень важны.

«Я уверена, что в начале было не слово, а именно жест, который понимают все и который – самое выразительное из всего, что есть на свете. Слово нужно переводить, жест понятен всем», – утверждала великая балерина Майя Плисецкая.

Некоторые жесты специфичны для определенных культур, но в целом Плисецкая была права: очень многие жесты понятны всем, независимо от того, на каком языке говорит действующее лицо или наблюдатель. Когда мы искренне выражаем подлинное чувство, невербальные выражения обычно следуют определенным закономерностям.

Основополагающие эксперименты для проверки универсальности выражения чувств провел исследователь-первопроходец Пол Экман. Он в соавторстве с психологами Кэрроллом Изардом и Уоллесом Фризеном изучал эмоции больше полувека. Путешествуя по всему свету, вплоть до таких удаленных мест, как Борнео и Папуа – Новая Гвинея, исследователи обнаружили, что люди повсюду – как в письменных, так и в дописьменных культурах – способны на тонкое распознавание выражений лиц. Иными словами, слова нам не нужны, чтобы понять по лицу, какие чувства испытывает собеседник.

Сейчас во многих культурах единодушно считается, что по меньшей мере девять эмоций – гнев, страх, отвращение, счастье, печаль, удивление, презрение, стыд и гордость – универсальны. Выражение лица, тембр голоса и даже поза и движения согласованы с чувством, которое мы испытываем, – и это передает важную социальную информацию о том, кому и чему мы можем доверять, кого и чего следует избегать и т.п. Эти выражения чувств понятны всем; практически в любой культуре, в любом уголке мира они выглядят одинаково.

Представьте себе, что вы спросили подругу, как прошел ее рабочий день, и она стала рассказывать об эпизоде, который ее сильно рассердил. Ее тело будет рассказывать ту же историю, что и слова: брови сдвинутся, глаза засверкают, губы сожмутся, голос станет ниже и, возможно, громче, а движения – отрывистыми, напряженными.

Теперь представьте себе женщину, которая поет колыбельную ребенку. Скорее всего, она будет выглядеть совершенно по-другому, и ее голос зазвучит иначе. А если нет – значит, она непреднамеренно сигналит о каком-то внутреннем конфликте (возможно, она не особенно счастлива, что ей приходится укладывать ребенка). Эмоции, положительные или отрицательные, всегда подлинны, и потому их проявления по вербальным и по невербальным каналам синхронны. Другой способ понять синхронию, возникающую, когда мы ведем себя естественно, – это рассмотреть асинхронность, которая проявляется в противоположном случае. Исследуя обман, можно многое понять о том, почему присутствие приводит к синхронии в поведении.

Начну с вопроса: если вам лгут, как вы об этом узнаете? Если вы обычный средний человек, то, скорее всего, скажете что-нибудь вроде: «Тот, кто врет, не смотрит в глаза». Такой ответ дали 70 % респондентов в исследовании, проводившемся в 63 странах и охватившем 2520 человек[29]29
  Обзор стереотипов о лжецах см. в Hartwig M. & Bond C. F., Jr. (2011). Why do lie-catchers fail? A lens model meta-analysis of human lie judgments. Psychological Bulletin, 137, 643–659.


[Закрыть]. Часто называют и другие якобы верные признаки лжи: лжец ерзает, нервничает, излишне многословен. Психолог Чарльз Бонд, изучающий обман, сказал в интервью газете The New York Times, что стереотипы о поведении лжецов «были бы менее удивительны, если бы у нас было больше оснований полагать, что они правдивы»[30]30
  Henig R. M. (2006, February 5). Looking for the lie. The New York Times Magazine, 47–53.


[Закрыть]. Оказывается, не существует «эффекта Пиноккио»[31]31
  Надо сказать, что исследователи из Университета Гранады обнаружили некоторые доводы в пользу того, что у лгущего человека повышается температура в области носа. Конечно, это не видно невооруженным глазом и поэтому не может считаться настоящим «эффектом Пиноккио». См. University of Granada (2012, December 3). Researchers confirm the «Pinocchio Effect»: When you lie, your nose temperature raises. Взято по адресу: http://canalugr.es/index.php / social– economicand-legal-sciences /item / 61182-researchers-confirm-the-«pinocchio-effect»-whenyou-lie-your-nose-temperature-raises.


[Закрыть], единого невербального признака, позволяющего опознать лжеца. Судить о честности человека нужно не по одному стереотипному «обличающему» признаку – например по тому, что он ерзает или отводит глаза. Нужно смотреть, насколько хорошо согласованы сигналы, которые он передает по разным каналам, – мимика, позы, движения, параметры голоса, речь.

Когда мы ведем себя неискренне – пытаемся скрыть свои подлинные чувства или изобразить то, чего не чувствуем, – невербальное поведение начинает расходиться с вербальным. Выражение лица не соответствует произносимым словам. Поза – тону голоса. Все эти сигналы начинают противоречить друг другу. Гармония превращается в какофонию.

Эта мысль, собственно, не нова. В сущности, первым о ней написал Дарвин: «…человек, рассерженный или даже пришедший в состояние ярости, может управлять движениями своего тела, но… порой лишь мышцы лица, которые меньше всего послушны человеческой воле, выдают легкое, мимолетное чувство»[32]32
  Darwin C. (1872). The expression of the emotions in man and animals. Chicago: University of Chicago Press. (Цит. по Ten Brinke Leanne; Mac-Donald Sarah; Porter Stephen; O’Connor Brian. [2012]. Crocodile tears: Facial, verbal and body language behaviours associated with genuine and fabricated remorse. Law and Human Behavior, 36, 51–59.)


[Закрыть].

Когда люди лгут, они жонглируют несколькими историями сразу: той, которую они считают истинной, и той, которую они хотят выдать за истинную, а также всеми эмоциями, сопутствующими каждой из историй, – страхом, гневом, виной и надеждой. И одновременно с этим они пытаются держаться правдоподобно – а это внезапно становится очень, очень трудно. Убеждения и ощущения лжеца противоречат друг другу и их общему носителю[33]33
  Ormerod T. C. & Dando C. J. (2014). Finding a needle in a haystack: Toward a psychologically informed method for aviation security screening. Journal of Experimental Psychology: General 144, 76–84.


[Закрыть]. Человек вынужден управлять этим конфликтом – его сознательными и бессознательными, психологическими и физиологическими аспектами – и потому не может присутствовать в настоящем моменте. Попросту говоря, врать или изображать то, чего не чувствуешь, – это тяжелый труд. Рассказываешь одну историю, а другую пытаешься спрятать поглубже – и мало того, большинство людей при этом еще испытывает чувство вины, которое тоже приходится прятать. Мозг просто не справляется с такой нагрузкой и что-то упускает – происходит «утечка информации». Ложь и утечка информации немыслимы друг без друга. В сущности, и классические приметы поведения лжеца в представлении среднего человека можно интерпретировать как распространенные признаки все той же утечки информации. Леанна тен Бринке, социальный психолог, исследующий ложь, объясняет:

«Лжецы вынуждены поддерживать свой обман, изображая эмоции под стать создаваемой легенде, и подавлять “утечку” подлинных чувств. Например, нечестный сотрудник вынужден правдоподобно изображать скорбь, отпрашиваясь с работы на целый день якобы на похороны тетушки в другом городе, – и одновременно подавлять радость по поводу того, что сможет лишний день провести на природе с друзьями»[34]34
  Ten Brinke et. al., Crocodile tears, 52.


[Закрыть].

Специалист по эмоциям Пол Экман в своей популярной книге «Психология лжи» (Telling Lies) утверждает, что лжец неминуемо выдает себя и что нужные признаки можно научиться распознавать в результате долгой тренировки, следя за выражением лица и прочим невербальным поведением. Экман советует обращать особенное внимание на расхождения между словами и действиями[35]35
  Ekman P. (2009). Telling lies: Clues to deceit in the marketplace, politics, and marriage (Revised ed.). New York: W. W. Norton & Company.


[Закрыть].

Чтобы исследовать этот вопрос, тен Бринке и ее коллеги проанализировали почти триста тысяч видеокадров, в которых люди выражали подлинное или деланое раскаяние по поводу своих реальных проступков. У людей, которые подлинно раскаивались, невербальное и вербальное поведение образовали гармоничную картину. С другой стороны, фальшивое покаяние выглядело неровным, хаотичным: те, кто каялся неискренне, выражали больший диапазон конфликтующих эмоций, запинки и колебания в их речи смотрелись неестественно. По определению исследователей, у таких людей проявлялась «эмоциональная турбулентность»[36]36
  Ten Brinke et. al., Crocodile tears, 51.


[Закрыть].

Одно из самых интересных исследований психологии лжи провела Нэнси Эткофф из Гарвардского университета вместе с коллегами. Оказывается, большинство людей думает, что умеет достоверно распознавать ложь, но на самом деле мы почти с тем же успехом могли бы подбрасывать монетку, чтобы решить, правду ли нам говорят[37]37
  Чарльз Бонд и Белла Депауло проанализировали ответы почти двадцати пяти тысяч опрошенных и обнаружили, что люди отличают правду от лжи примерно в 54 % случаев – это немногим точнее, чем просто подбрасывать монету. Это открытие согласуется с предыдущими научными данными. См. Bond C. F. & DePaulo B. M. (2006). Accuracy of deception judgments. Personality and Social Psychology Review, 10, 214–234.


[Закрыть]. Эткофф выдвинула гипотезу в объяснение этого факта: вероятно, мы слишком много внимания уделяем словам – содержанию речи собеседника. Эткофф решила заняться той частью человечества, которая не способна обращать внимание на чужую речь: людьми, страдающими афазией, то есть расстройством восприятия речи, при котором мозг теряет способность понимать слова[38]38
  Etcoff N. L., Ekman P., Magee J. J. & Frank M. G. (2000). Lie detection and language comprehension. Nature, 405, 139.


[Закрыть].

У всех больных афазией, которые приняли участие в данном эксперименте, было повреждено левое мозговое полушарие – та часть мозга, что неразрывно связана с речевыми функциями. Эткофф сравнивала этих людей с теми, у кого было повреждено правое полушарие (не связанное с языком, говорением и восприятием речи), а также со здоровыми участниками, у которых мозг не был поврежден.

Всем участникам эксперимента показали видеозапись, которая представляла десять незнакомых им людей. Все они появлялись на экране дважды: в одном видеоклипе они лгали, а в другом говорили правду. Больные афазией, неспособные воспринять слова признания, определяли лжецов гораздо точнее, чем другие две группы. Это наводит на мысль, что, как ни парадоксально, внимание к словам собеседника мешает нам распознать в нем лжеца.

С результатами этого эксперимента согласуются другие. Тен Бринке и ее коллеги показали, что люди, как и другие высшие приматы, лучше распознают ложь с помощью подсознания, чем с помощью сознания[39]39
  Ten Brinke L., Stimson D. & Carney D. R. (2014). Some evidence for unconscious lie detection. Psychological Science, 25, 1098–1105.


[Закрыть]. Сознательная часть психики сосредоточивается на словах собеседника, что вполне естественно – и позволяет этим словам себя обмануть. Эти открытия говорят нам: чем больше сознательного внимания мы уделяем признакам речи, которые, как нам кажется, сигналят о ее лживости, тем с меньшей вероятностью замечаем невербальные сигналы, которые действительно указывают на ложь.

Очевидно, что гораздо проще лгать словами, чем действиями тела, сопровождающими речь. С другой стороны, когда мы сознательно ищем признаки того, что собеседник лжет (или говорит правду), мы слишком много внимания уделяем словам и недостаточно – невербальной коммуникации. Стараясь преподнести себя наилучшим образом, мы делаем ту же ошибку: слишком много внимания уделяем произносимым словам и забываем контролировать тело, которое тут же нарушает всю синхронность. Когда мы не пытаемся управлять мельчайшими деталями, они тут же складываются в общую гармоничную картину, гештальт, который убеждает. Парадоксально, но факт: чтобы вести себя естественно, нужно осознавать, что делает твое тело. Впрочем, мы уже видели, что эти вещи неразрывно связаны.

Истина более четко проявляется в наших действиях, чем в наших словах. Как утверждала великая американская танцовщица Марта Грэм: «Тело говорит то, что слова сказать не могут». И еще она говорила: «Тело никогда не лжет». Конечно, неискренность не то же самое, что намеренная ложь, но по результатам они похожи. Когда вы пытаетесь казаться тем, чем не являетесь, для наблюдателя это выглядит так же, как если бы вы намеренно лгали, и все из-за рассинхронизированного невербального поведения. Чем меньше мы присутствуем, тем менее убедительно выглядим. Эти две вещи взаимно усиливают друг друга.

Существует даже хитрый прием, с помощью которого можно лишить выступающего уверенности в себе, – для этого надо ввести ложную синхронию. Такие опыты проводились[40]40
  Repp B. H. & Su Y. H. (2013). Sensorimotor synchronization: A review of recent research (2006–2012). Psychonomic Bulletin & Review, 20, 403–452.


[Закрыть]. Музыканты при выступлении полагаются на синхронную звуковую обратную связь – они должны слышать то, что играют или поют, по ходу дела. Если эту синхронность нарушить искусственным образом, используя наушники, музыканты теряют уверенность в себе и отвлекаются, пытаясь понять, в чем причина такого рассогласования в звуках. Конечно, это мешает им выступить как следует.

Итак, по словам Маджида, присутствие – «это когда согласуются все ваши мысли и чувства одновременно». Присутствие проявляется как резонирующая синхронность.

Итак, что мы уже знаем? Присутствовать означает верить в правдивость истории, которую рассказываешь. Если мы сами не верим в то, что говорим, мы не подлинны – в каком-то смысле мы обманываем и себя, и других. И оказывается, что наш самообман заметен окружающим – по мере того, как наша уверенность в себе убывает и вербальное поведение начинает противоречить невербальному. Не то чтобы люди сразу думали: «Он лжет». Нет, они думают: «Что-то не так. Я не могу полностью доверять этому человеку». Чтобы убедить других, мы прежде всего должны убедить себя.

Так как же поверить в правдивость собственной истории?