Текст книги "Отель «Манифик»"

9

Следующим утром я – впервые в жизни – проснулась одна.

Сон тотчас слетел с меня, точно чары этого загадочного места. Зоси рядом не было, и от этого стало не по себе. «Наверное, дремлет еще у себя в комнате», – заверила я себя, чтобы отвлечься. Но после того, что я узнала вчера, это было не так-то просто.

Застегивая пуговицы на платье непослушными пальцами, я все не могла выкинуть из головы слова Кора. Оставалась одна важная деталь, о которой он не упомянул ни разу: он так и не ответил мне, доберемся ли мы до юга Верданна. Обещание метрдотеля, что каждый сможет покинуть отель по собственному желанию, не сильно утешало в случае, если к Алиньи мы так и не приблизимся. От одной мысли о том, чтобы высадиться еще дальше от дома, чем мы были до отправки, становилось не по себе, но расспрашивать об этом было страшно.

Надо было поподробнее расспросить у Кора обо всех остановках, но слишком уж меня отвлекли чары. Так и хотелось поймать кого-нибудь из персонала, завести в угол и порасспрашивать обо всем, что меня тревожило, вот только я пообещала Кору, что ни с кем больше разговаривать не стану. Силен был соблазн позабыть об этом обещании, но я не могла. И дело не только в том, что Кор был великим сюминаром, но и в том, что он спас Зосю – уже одним этим он заслуживал того, чтобы я хранила верность своему слову. Мне оставалось одно: попытаться найти его перед самым началом моей смены.

В то утро Беатрис собрала вместе всех новых горничных и повела нас вереницей темных коридоров, испещренных гостевыми номерами с поэтичными названиями на дверях. Так, мы миновали «Тупик в лабиринте», «Вкус греха» и «Шоколадную комнату».

– Номера тематические, да? – уточнила горничная, идущая рядом со мной.

Беатрис кивнула.

– Метрдотель готовит их для самых высокопоставленных гостей. Меняет за каждой дверью цвета, убранство, даже звуки и запахи.

Из открытой двери комнаты под названием «Цветочное дыхание» донесся приятный аромат, мгновенно меня успокоивший. Я заглянула в номер.

Под потолком, точно облака, пестрели георгины. Каркас кровати, сделанный из стеблей дельфиниума, каким-то образом выдерживал матрас. На туалетном столике возвышались стеклянные куполообразные колпаки, прикрывавшие волшебные цветочные композиции. Под ближайшим из них лебеди из мха плавали по озеру из незабудок.

Я заметила на стене золотую кнопку размером с ноготь на мизинце. На столь же изящной табличке по соседству было написано на верданньерском: «Если хотите шампанского – нажмите».

Я с любопытством вскинула руку.

Тут подоспела Беатрис.

– Если не хочешь выносить отсюда ведро шампанского размером с ванную, очень не советую.

– Так уж и с целую ванную? – с удивлением переспросила я.

– Не веришь – нажми кнопку, – хмыкнув, ответила Беатрис и обратилась к остальным девушкам: – Каждый гостевой номер полон сюрпризов. Особенно те, которые вам придется убирать.

Мы с интересом выстроились в коридоре, а Беатрис втолкнула тележку с вещами из прачечной в самые широкие двери, что нам только сегодня встретились.

– Вуаля! Добро пожаловать в «Оду сказочному лесу»!

Комната получила свое название по праву: ее словно бы создали по мотивам детских книжек. Я погладила туалетный столик, украшенный резными фигурками рогатых волшебных существ. От моих касаний на дереве тут же расцвел лишай.

Посреди столика стояла фиолетовая коробка, обитая бархатом. Я откинула крышку и проинспектировала содержимое: парочку путеводителей и горсть бирок для багажа. Сверху лежал «Список вещей в Дальнюю-Даль», и я его развернула. В нем встретились такие пункты, как галстуки и вечерние костюмы, а были и те, о которых я прежде и не слыхивала: туманный зонт, трикотаж для купания в соленой воде, трундльтвист.

– Что такое «трундльтвист»? – недоуменно спросила я.

Остальные горничные тоже удивленно переглянулись.

– Какая-нибудь пафосная побрякушка из тех краев, откуда прибыл гость, – пояснила Беатрис. – «Список вещей» у всех разный и зависит от того, откуда ты едешь.

Я улыбнулась при виде коротенького списка для питомцев на случай, если кому-то захочется взять их с собой.

– А где же ключ от номера? – В коробке его не оказалось.

– Ключами мы не пользуемся, – пояснила Беатрис. – Двери заколдованы: они сами открываются перед гостями, когда те находятся внутри, и перед персоналом, когда выходят. Еще есть внутренний замок, но только попробуйте его тронуть. Он пробуждает новые заклинания!

Беатрис выдвинула ящик, полный всего необходимого – от соды до хлорки.

– За работу! – провозгласила она и пошла показывать паре девочек другой номер.

Вскоре я уже стаскивала на пол ворох постельного белья.

– Грязное белье кладем в тележку, – подсказала горничная.

– Ой, извини. – Я обвела ее взглядом. Она была высокая, смуглая, но цвет кожи был какой-то нездоровый, точно она не высыпалась. – Меня Жани зовут! А тебя как?

Она нахмурилась, и я повторила вопрос.

– Софи. Я Софи, – наконец ответила девушка.

– Точно? – спросила я.

– Ну разумеется, – резко отозвалась она.

Это показалось мне странным.

– Извини за вопрос.

Раздраженно вздохнув, Софи сама отправила кипу грязного белья в тележку. Осталась только подушка, зависшая в воздухе у моей лодыжки.

Я взяла ее в руки. Из нее торчала одна нитка, и я дернула за нее. Не самый разумный поступок, но уж не удержалась. Шов начал расходиться, оставляя в наволочке дыру.

Вокруг меня тут же собрались другие девочки и с благоговением уставились на подушку. Оказалось, что набита она вовсе не облачками.

Я прикрыла дыру ладонью. Сквозь мои пальцы посыпались перья, взвиваясь в воздух, все выше и выше, и вот уже до самого потолка протянулся самый настоящий белый столп!

Девчонки захихикали и принялись трогать невесомые перышки. Но стоило Беатрис вернуться, и смех резко затих.

Софи ткнула пальцем в меня.

– Вот кто это сделал.

Беатрис молчала. Я прямо чувствовала, как она прокручивает в голове список возможных наказаний, решает, нажаловаться ли метрдотелю, выгнать ли меня взашей.

«Успокойся, – велела я себе. – Это ведь дурацкая подушка, только и всего». И все же не могла двинуться с места, пока еще одна горничная – девушка с янтарной кожей – не поймала одно перышко.

– Как же все это устроено? – спросила она, и Беатрис заметно расслабилась.

– Почти все проявления магии, с которыми вы сталкиваетесь в отеле, это заклинания, наложенные самим хозяином. Он здесь самый сильный сюминар. – Меня так и подмывало спросить, как же один человек сумел столько всего наколдовать, но Беатрис пригвоздила меня строгим взглядом и хлопнула в ладоши. – А теперь за работу.

В последующие несколько часов я открыла для себя несколько маленьких заклинаний, значительно упростивших мне работу: оказалось, что запас салфеток восполняется сам собой, подушки не нужно взбивать, даже моя обувь – и та не оставляет на полу ни единого грязного пятнышка. Я старалась радоваться тому, как спорится работа, но настроение портило странное поведение других горничных.

Когда я попыталась узнать, как зовут еще одну горничную, она отреагировала в точности как Софи. А всякий раз, когда я пыталась завести разговор, мои собеседницы осекались на полуслове, или уходили куда-то, или с удвоенным усердием возвращались к работе, так тщательно следуя правилам, точно от этого зависела сама их жизнь!

И так – целый день. Меня это все так встревожило, что, даже когда поздно вечером Беатрис отпустила нас, мне трудно было уснуть. И без Зоси гнетущие мысли только усиливались.

Наутро, после нескольких кошмарных снов, я проснулась с болезненным спазмом в груди. И хотя первый мой день в отеле был полон радости и восторга, они начали потихоньку развеиваться. Все, что я узнала от Кора, вкупе с поведением остальных горничных, давало тревожную пищу для размышлений. Место, куда я попала, начинало казаться подозрительным. Но других доказательств этому – кроме услышанных разговоров – у меня не было.

Одевшись в униформу, я решила пойти в прачечную другим путем и по дороге наткнулась на небольшой золотой ящичек с надписью «Сундук желаний». На нем висела гравированная табличка, разъяснявшая, что необходимо поднеси губы к замочной скважине и шепотом попросить метрдотеля исполнить свою мечту. Я повернула в следующий коридор и поравнялась с сюминаром, раздававшим подарки. Гости, содрав полосатую упаковочную бумагу, обнаружили под ней горсть розовых лепестков, тут же вспыхнувших, как миниатюрный фейерверк, прямо у них на ладони.

Сама магия казалась вполне безобидной – много ли вреда от того, чтобы позабавить гостей в путешествии? И все же эти картины не успокаивали моей тревоги.

– Нам нужно будет ненадолго заглянуть на пятый этаж, – объявила Беатрис вскоре после того, как я вошла в прачечную. Разумеется, никто из горничных не стал расспрашивать, куда же мы идем, так что и я прикусила язык.

Вскоре мы остановились у двойных дверей, обитых страусиной кожей и украшенных перьями с жемчугом. Надпись наверху гласила: Salon de beauté – «Салон красоты».

– Красиво, правда? – Беатрис бережно поправила одно из перьев и утерла глаза, смахивая слезу, набежавшую при виде двери. Такая реакция показалась мне чересчур бурной. – Мадам де Рев все здесь обустроила по образу и подобию «Мастерской чудес».

– А где это? – полюбопытствовал кто-то. Я тоже ни разу не слышала о такой мастерской.

– Это один из самых лучших дамских магазинчиков в Шампилье! Де Рев все свои парики покупает там. А здесь воссоздала их знаменитые примерочные. – Беатрис погладила перо, украшенное жемчугом. – Вот бы и мне увидеть их воочию!

– А ты не бывала в Шампилье? – спросила я. Он считался крупнейшим городом Верданна и славился своими каналами вдоль реки Нуар. Отель никак не мог обойти его стороной!

Беатрис покачала головой.

– Есть список мест, где мы не бываем. Шампилье в него входит. Увы, это строгий приказ метрдотеля. Но если мы вдруг туда попадем, я уже знаю, где проведу целый день…

Она уперла ладони в двери, легонько толкнула их, и нашему взору открылся просторный зал, обитый розовым плюшем и заставленный манекенами и всякими шелковыми диковинками. В самом центре вокруг гостей кружили работники, помогая им с выбором.

– L’Entourage de Beauté[8]8
  Зд.: «Свита красоты» (фр.) – Прим. пер.


[Закрыть]. – Беатрис кивнула на персонал. – Тут трудятся сюминары, способные подчеркнуть красоту гостей.

Сюминар с желтоватой кожей и пером лимонного цвета тоже была здесь. Она поднесла перо к носу, сделала глубокий вдох, выдохнула желтое облачко на корсаж платья своей клиентки, а в это время другой сюминар обмотал ей талию нитью. Нить сама собой превратилась в изящный вышитый пояс, а третий сюминар тем временем прошелся по волосам гостьи фарфоровой кистью, и они завились идеальными локонами.

Кругом царили магия и розовый цвет. Даже работники «Свиты красоты» носили розовые ливреи.

Когда я была маленькой, маман почему-то считала моим любимым цветом розовый. Я не имела ничего против, но особой любви к нему не питала. Мне больше нравились оттенки драгоценных камней: изумрудов, сапфиров, ярких и глубоких, как океанская пучина, цвета формы капитанов, возвращающих корабль из долгого плавания, и легкомысленных героинь, убегавших в полночь на свидание с тайным возлюбленным. А вот ярко-розовый цвет, какой иногда бывает у пионов, очень нравился Зосе. Вот уж кто при виде всей этой картины наверняка залился бы смехом.

Стоило только вспомнить о сестре, и меня сковала тревога. Беатрис пообещала, что Зосю предупредят обо всех опасностях, которые подстерегают ее в отеле. И после странных выходок остальных горничных мне оставалось рассчитывать только на это – иначе меня одолевала паника. Я пообещала себе, что этим же вечером пойду искать ее комнату. Хотя, зная Зосю, наверняка она отыщет меня первой.

– Верхняя задвижка опять сломалась, – сообщила одна из горничных, вскинув бледную, растрескавшуюся от работы руку к верхней дверце высокого стеклянного шкафа, которая слегка покосилась и провисла.

Беатрис размяла запястья. Из-под рукава показалась крошечная жестянка. Беатрис сняла крышку. Мы все ахнули и отпрянули, когда из баночки поднялось блестящее облачко инструментов и полетело к поломанной защелке.

– Так ты сюминар! – заключила я.

Такие подозрения у меня были, но кроме стальной бабочки на плече, которая иногда хлопала крыльями, магия ничем не проявлялась – до нынешнего момента.

– Да, и прекрасно умею все чинить. Вот почему в подобных ситуациях всегда кличут меня. Вот почему меня сделали главной экономкой. – Беатрис легонько встряхнула волшебную баночку. – Всех сюминаров распределяют на высокие должности в зависимости от особых дарований.

– И твой дар – чинить сломанное?

– Как правило, так. Но эти ящички довольно своенравны. – Беатрис повела запястьем из стороны в сторону. Инструменты задвигались, звякая о ручку ящичка, но никаких чудес не последовало. – Дверцу заело, – заключила Беатрис, и инструменты поспешили обратно в жестянку.

Я задержала взгляд на коробочке – еще один волшебный предмет, наподобие серебряного ключа Кора! Потом мне вспомнились сюминары в розовых ливреях с катушками нитей, расческой, пером – вот тебе и новые волшебные помощники!

– А как все это работает? – спросила я. – Должно быть, Беатрис накладывает какие-то чары?

Беатрис открыла было рот, но следом поджала губы. Ее лицо приобрело осторожное выражение.

– Знаешь, небезопасно задаваться вопросами о сюминарской магии.

На этом разговор оборвался. Видимо, тема волшебства здесь под запретом…

Одна из работниц кивнула на сломанную дверцу шкафа.

– Чего так долго?

Беатрис покосилась на нее.

– А ступайте-ка в прачечную. Тут работы побольше, чем мне сперва показалось.

Отвесив быстрый реверанс, мы исполнили ее приказ. Остальные горничные послушно ушли, но я задержалась. В коридоре осталась еще одна горничная – она стояла и растирала себе виски. Это была Софи, та самая девушка, с которой мы познакомились в гостевом номере.

Я кинулась к ней.

– Что случилось?

– Голова разболелась. Бедняжечка, – подметила смуглая гостья в бирюзовой шубке, поспешившая к нам. В руках у нее был бокал шампанского. – У меня и самой так бывает, и врагу не пожелаешь.

– А у тебя раньше были головные боли? – спросила я у самой Софи.

– Ну… не знаю…

– Не знаешь?

– Не помню… – Губы у нее задрожали. – Пойду прилягу ненадолго… – И она удалилась, сжимая виски.

– Я ей предложила на улицу выйти, – сообщила гостья. – Свежий воздух всегда помогает, но она отказалась. Не любит, мол, выходить из отеля.

– Что? – Обитательницы Дома Безье тревожились, что солнце навредит их белоснежной коже, но отель-то далеко не всегда бывал в солнечных краях. Строго говоря, все, кто только стоял в очереди к чайной в Дюрке, только и судачили о том, где бы хотели побывать, если их возьмут. Отчасти именно поэтому они так жаждали поработать в отеле – чтобы увидеть дальние края. Это было одно из главных преимуществ работы, не считая встречи с миром магии. Но эта горничная не желала выходить на улицу, не хотела любоваться Дальней-Далью!

Это само по себе потрясало, но вкупе со всеми странными обстоятельствами, которые я заметила прежде, и вовсе повергало в ужас.

Настроение у меня до того ухудшилось, что даже цветочные узоры на обоях в коридорах, казалось, померкли, а лепестки стали опадать с пожухших бутонов. Слишком много всего подозрительного творилось в стенах отеля, и я никак не могла отделаться от чувства, что здесь таится какая-то опасность. Мне нужны были ответы. И я очень сомневалась, что смогу уснуть без них.

Я поспешила было к Беатрис, но остановилась, шепотом кляня себя за обещание, данное Кору.

Гостья подняла бокал и улыбнулась. Половина зубов у нее была золотой.

– Шампанского не желаешь, дорогуша? Я нажала вон на ту кнопочку – и вуаля, теперь его хоть отбавляй!

– Не могу. Мне… Мне надо кое с кем поговорить… – пробормотала я.

– Бог ты мой, какие же тут скучные горничные, – крикнула она мне вслед, когда я поспешила прочь.

У меня оставалось всего несколько минут, прежде чем нужно было явиться в прачечную, так что я понеслась в фойе на поиски Кора. Там его не оказалось, и я поспешила вверх по лестнице, приведшей меня в уже знакомый закуток второго этажа.

Беатрис упомянула, что коридоры постоянно меняют свое расположение. В этот раз никаких зонтиков уже не было. Мрачные стены были увешаны белыми гипсовыми фигурами с профилями одной и той же женщины, изображавшими разные эмоции: скуку, наслаждение, печаль.

Всякий раз при взгляде на женский профиль эмоции, запечатленные на нем, путали мои собственные мысли. Я подошла к одному из лиц, сбавила шаг и пробежала пальцем по нахмуренной брови одной из дам. Послышался плач, а у меня к горлу тут же подкатил ком. Потом мое внимание привлекла фигура в нижнем ряду: женщине, поднесшей палец к губам, словно призывавшей кого-то к молчанию. Я склонилась к ней. Коридор потемнел, тускло мерцали оплывшие свечи.

– Доверяй, но проверяй, – шепнул тихий голос откуда-то издали. По моей спине побежали мурашки. Я медленно поднесла руку к одной из фигурок.

– Лишь гостям разрешено их касаться, – одернул меня голос.

Я резко обернулась.

Позади, в темном углу, стоял метрдотель.

Я пошатнулась и случайно толкнула фигурку. Я ждала, что она сейчас полетит на пол и разобьется. Что Аластер спросит, как меня зовут, а потом уволит.

Ничего из этого не случилось. Фигурка осталась висеть как и раньше.

Метрдотель шагнул ко мне с небольшой чернильницей, полной блестящей фиолетовой жидкости. В отличие от увесистых склянок, которые давали нам с Зосей, когда мы подписывали свои контракты, эта казалась старинной и была заткнута серебристой пробкой в виде волчьей головы с разверстой пастью, точно хищник задумал выпить до дна все чернила.

Я задержала взгляд на пальцах Аластера. Один из них был изуродован, а кожа вокруг покрыта пятнами и шрамами.

– Уходи, – рявкнул он.

Я сделала первое, что только пришло в голову. Кинулась прочь со всех ног.

10

Из головы никак не шла обезображенная рука Аластера, сжимавшего чернильницу с пробкой в виде волчьей головы. И выражение его лица. Я впервые увидела его без улыбки.

Он явно был зол, но, насколько мне известно, выйдя в коридор, никакого правила я не нарушила. По спине пробежала дрожь. Если я его расстроила, никакие правила меня уже не спасут. Никто и не заметит, если он сегодня же вышлет меня в Дюрк.

Я шла вперед, но из головы никак не шли слова, сказанные им шепотом: «Доверяй, но проверяй». Кому вообще можно довериться в этих стенах, я не знала. Хотелось бы верить Кору – он лучше всего подходил на эту роль, – но он ведь даже не сознался мне в том, что он – Манифик! Наверняка за душой у него множество других тайн, в которые он меня поверять не жаждет.

Коридоры со свечами, казалось, на каждом шагу сужались, и кроме меня в них не было никого. В висках болезненно застучало, захотелось бежать, отыскать какое-нибудь безопасное место, перевести дыхание. Я повернула за угол по пути к прачечной и налетела на горстку горничных со швабрами в руках. От мысли, что я теперь не одна, тут же стало легче. Я прижалась к стене, тяжело дыша.

Одна из служанок с недоумением взглянула на мои пустые руки.

– А швабра где? Беатрис тебе голову откусит! Всем горничным приказали приступить к уборке!

– А что убирать-то будем? – спросила я.

– Да с неба мокрый снег пошел. Некоторые гости отказались по номерам расходиться, и метрдотель повелел артистам провести импровизированные игры.

Пульс у меня подскочил.

– Каким артистам?

– Да не знаю. Всяким.

Если и Зосе поручили участвовать в этих играх, нужно скорее ее найти. У стены стояли лишние швабры. Я взяла одну и пошла за толпой.

Игровой зал оказался почти таким же просторным, как бальный, а потолок в нем был точь-в-точь ночное небо, усеянное звездами. Мрачное пространство было уставлено десятками «комнаток» со стенами из стекла, и в каждой из них находились люди.

Я побледнела. Зоси нигде не было видно.

– Добро пожаловать, путник, – воскликнул знакомый энергичный женский голос у меня в голове. – Твоему вниманию представляется «Стеклянная головоломка», игра, где участникам предстоит соревноваться с самой стихией! Правила просты: следуй подсказкам и найди выход! Но сразу предупреждаю: тот, кто вступил в игру, уже из нее не выберется, пока не отыщет выход! Bonne chance[9]9
  «Удачи» (фр.) – Прим. пер.


[Закрыть]!

В каждой комнатке были группка гостей и сюминар.

Я успела заметить серебристые волосы и золотую кожу Хелласа. Потом Ботаника, который обмахивался веером из карт, пока гости пробирались через лесок из белых бумажных деревьев. В другой комнатке юная смуглая и худенькая девочка испуганно наблюдала в монокль за тем, как другие гости пытаются пробиться сквозь стены, раскачивая помещение из стороны в сторону. В соседней комнатке ярился шторм. Дамы в ней летали в целом футе над полом, а бледный юноша в ливрее дул на карманный флюгер. Еще один волшебный предмет.

По соседству рыжеволосая девушка-сюминар, которую я уже видела на празднике, разливала нескончаемые напитки из наперстка. Группа промокших до нитки гостей – все были смуглыми, со светлыми волосами – ощупывали кончиками пальцев землю вокруг. Когда рыжая девушка взглянула на меня, сердце так и замерло у меня в груди. Но она быстро отвернулась. Я обернулась – но уперлась взглядом лишь в стену.

– Они нас не видят, – пояснила горничная сквозь шум.

– То есть как?

– А так. Если вступаешь в игру, то того, что творится за ее пределами, уже не видишь.

– Но стены-то стеклянные! – Я шагнула вперед, чтобы лучше разглядеть комнату.

Горничная оттащила меня назад.

– Не подходи так близко.

– Группа выходит! – проревел чей-то голос.

Мы обе подскочили, и горничная влетела в меня. Я попыталась опереться о стенку одной из комнат, но та прошла сквозь стекло. Я упала и приземлилась в какую-то теплую лужу. Правая нога все еще торчала снаружи, за пределами комнаты. Когда я втащила ее за собой, бальный зал за стеклом исчез. Стекло сделалось белым. Я постучала. Твердое.

– Забавно. К нам присоединилась горничная, – заметила гостья с верданньерским акцентом, накручивая на палец бутафорские усы, точно актриса, играющая шпиона. Одежда у нее была мокрая и измятая.

Сначала мне показалось, что это вода из ванной, но запах не оставил никаких сомнений: это чай. Да и стены блестели, точно керамические. В потолке виднелся изгиб, напоминавший носик. Мы попали в чайник! Я посчитала участников. Восемь человек. Тесновато.

– Горничные до игр не допускаются! – возразил визгливый голос.

Я обернулась. В углу стояла рыжеволосая девушка-сюминар.

– А я вовсе и не хотела…

– Сегодня де Рев присматривает за порядком. Если она тебя увидит, тебя уволят!

Все это она сообщила удивительно спокойным голосом, но новость потрясла меня до глубины души.

– Выпустите меня отсюда!

Девушка крепче сжала свой наперсток, из которого непрестанно лился чай.

– Боюсь, придется подождать. Раз уж попала в игру, она не закончится, пока не отыщется выход.

То же говорил и энергичный женский голос у меня в голове. Только теперь выяснилось, что в комнатках и впрямь нет выхода, а стены очень прочные.

Продвижение к победе замедлилось.

– У нас нет никаких зацепок! Еще немного – и мы тут утонем!

– У вас есть право на одну подсказку, – сообщила рыжеволосая девушка-сюминар. – Хотите воспользоваться?

– Подскажи! Подскажи! Подскажи! – заскандировали все, тут же радостно захихикав.

– Что ж, так и быть. Но у подсказки есть своя цена, – объявила она, и от стен мгновенно отделился целый ворох букв.

– И какова же она? – спросила я.

Сюминар приподняла свой наперсток. Содержимое полилось быстрее, затапливая комнатку. Все понятно.

Язык подсказки показался мне незнакомым, и все же я подобралась поближе в надежде разгадать загадку, отыскать выход и выбраться.

– Глядите-ка, горничная собралась нас всех спасать! – провозгласил один из гостей, взмахнув пустым винным бокалом.

– Да мы же уже все способы перепробовали! – напомнил другой.

И тут мне нечего было возразить. Я не знала, что делать.

Я подскочила к девушке-сюминару.

– Как тебя зовут?

– Рубин, – ответила она.

Что ж, логично. Ее красновато-рыжие волосы и впрямь блестели, точно рубин.

– Послушай, Рубин, кажется, гости уже напились. Выпусти меня отсюда. – Но та и бровью не повела. Я схватилась за ее наперсток. Он прямо-таки сочился магией.

– А ну не трогай мой артефакт! – Рубин отвела назад руку с наперстком.

Артефакт. То же слово было вырезано на той табличке в фойе. Я уставилась на наперсток.

– Я видела одну табличку со словом артефакт…

– Тс-с-с! – шикнула на меня Рубин, внезапно чего-то испугавшись. – Никто за пределами отеля не должен узнать это слово. Напрасно я сказала его вслух.

Что Рубин, что Беатрис оказались крайне скрытными. Не успела я продолжить расспросы, Рубин отбросила назад прядь влажных волос и показала венец из мелких точек, вытатуированный у нее на лбу. Похожие я встречала на лицах дюркских моряков.

– Ты с Ленорских островов, да? – Эта маленькая островная цепь располагалась в паре дней пути к юго-востоку от Верданна. Безье как-то рассказывала мне, что пунктирные татуировки повторяют рисунок созвездий над главным островом.

Рубин стиснула зубы.

– Не помню.

– Не помнишь, где твой дом?

Она отвернулась от меня.

– Мне пора за работу.

По моей спине побежали мурашки. Беатрис с Кором тоже всячески заминали тему дома. Теперь и Рубин утверждает, что не помнит, где он. Чем больше я узнавала, тем сильнее становилось мое беспокойство.

Я схватила за руку гостью, стоявшую ближе всего ко мне, – ею оказалась та самая усатая женщина.

– Где вы зашли в отель? – спросила я. – Вы помните свой родной город?

– Станисбург? Ну, разумеется! – фыркнула она. – Метрдотель пообещал, что я ничего не забуду, пока не выпишусь из «Манифика», и уж тем более название своего города!

Ну да, точно. Она ведь гостья и скоро вернется домой!

По моей спине снова побежали мурашки. Тогда, у лунного окна, Кор упомянул, что работники не видят родного дома. Но о том, что они забывают, откуда попали в отель, не говорил. Впрочем, он не признавался и в том, что именно он – Манифик. Не так уж мало скрывал, стало быть.

Сама я прекрасно помнила Дюрк. Должно быть, за это стоило благодарить подписанный мною гостевой контракт. В нем были пункты на неизвестных мне языках, кто знает, о чем только в них говорилось… А вот горничные, скорее всего, подписывали рабочие контракты. Если они меняли девушкам воспоминания, этим вполне можно было бы объяснить их странное поведение.

Я потерла лоб. Размышления обо всем этом мне ничем сейчас не помогут. Если за стенами этой комнатки еще не стоит де Рев, то скоро появится. И если меня сошлют в Дюрк раньше, чем я успею увидеться с Зосей…

– Выпусти меня… пожалуйста, – взмолилась я, глядя на Рубин.

Она поджала губы.

– Нельзя. Единственный способ отсюда выйти – разгадать головоломку и завершить игру.

– Как? Я не знаю языка, на котором написаны подсказки, а гости читать не торопятся…

– Извини, но, выходит, придется подождать.

– Чего, пока сюда явится де Рев? И уволит меня? – Я огляделась. – Скажи хотя бы, с какой примерно стороны будет дверь!

Рубин вздохнула.

– Мне нельзя подсказывать, где будет выход, но я скажу так: никакая это не дверь. – Ее взгляд скользнул наверх, к носику чайника у нас над головами.

– Так вот как можно выбраться, да?

Рубин снова поджала губы.

Ну еще бы!

– Но как же нам туда подняться?

– Способ отыщется, как только все разгадают загадки.

– А если мы не сможем?

Рубин приподняла наперсток, и из него снова хлынул чай.

– Тогда либо нас вызволит де Рев, либо мы утонем.

Хотелось кричать от отчаяния. Я огляделась в поисках другого пути, вот только стены тесной комнатки оказались скользкими. И тут меня осенило.

– Я все поняла! – объявила я, понаблюдав немного за тем, как гости раскачивают комнату. Толкнув плечом одну из стен, я бросилась к противоположной и налегла на нее. – Если объединим усилия, наклоним комнату и сможем выбраться через носик!

– Мое дело – следить за тем, чтобы гости добрались до выхода благодаря подсказкам! – недовольно прошипела Рубин. – У меня будут неприятности!

Ну уж точно не столь серьезные, как те, что грозят мне, если меня отправят обратно в Дюрк.

Пропустив ее замечание мимо ушей, я скомандовала:

– Толкай!

Гости меня не слушали, а склонить комнату набок в одиночку я не могла.

Один из пожилых гостей смерил меня взглядом.

– Какая-то сомнительная теория.

Его слова подали мне идею. Я прочистила горло.

– Чем быстрее мы выберемся из комнаты, тем скорее вы заберете призы!

– Призы? – переспросила одна из женщин.

Рубин уставилась на меня.

– Да, волшебные! Даже лучше, чем фейерверк на ладошке! И… – Я выдержала паузу для пущего эффекта. – Вы даже сможете забрать их домой после того, как покинете отель!

На меня уставились восемь пар удивленных глаз.

Я не сдержала улыбки.

– Ну что же вы стоите! Давайте раскачивать комнату!

Рубин помогать нам не стала, но все остальные, работая сообща, принялись сперва толкать одну стену, потом другую. Чай, плещущийся внутри, только помогал нам упрочить позиции. Наконец вся комнатка резко наклонилась в сторону.

– Прижмитесь к стене.

На этот раз гостей упрашивать не пришлось. Мы навалились на стену со всей силой. Все кругом зашаталось и куда-то рухнуло. В нос мне хлынул чай. Я упала на пол, отплевываясь.

Наши фокусы со стенами привели к тому, что они вовсе исчезли. Игра завершилась.

Рубин сидела в перепачканном чаем платье неподалеку. Вокруг нас стали собираться люди. Я испуганно оглядела их. Де Рев тут пока, к счастью, не было.

Рядом со мной сидела горстка недовольных соигроков. Я поспешно встала, приподняла подол промокшей юбки, присела в реверансе.

– Поздравляю! Призы можете забрать в фойе!

Кто-то схватил меня за руку.

– За мной. Скорее. – Беатрис потащила меня к пальме в горшке. На ее лице застыла гримаса злости. – Пока она тебя не увидела.

И тут я услышала стук каблуков.

А потом над всеми игровыми комнатками взметнулся высокий рыжий парик. Рубин так и осталась сидеть у чайной лужи. Я в замешательстве остановилась.

– О ней не тревожься, – сказала Беатрис. – Времени нет.

И она была права. Мы нырнули за пальму как раз в тот момент, когда де Рев обогнула ближайшую комнатку. Хеллас шел за ней по пятам. Нас с Беатрис они не заметили, слишком уж отвлеклись на царящий в зале хаос.

– Игра должна была кончиться по-другому! Что ты наделала? – грозно спросила де Рев.

По щекам Рубин заструились слезы. Она испуганно обняла колени. Но ведь это не она раскачала и перевернула комнату! За что ее наказывать!

Беатрис вонзила ногти мне в ладонь, чтобы я не подала ни звука.

– Некогда мне с этой чушью возиться. – Де Рев сощурилась и посмотрела на Рубин. – Хеллас, отведи ее прямиком к метрдотелю.