Текст книги "Коварный брамин из Ассама. Гибель империи. Реванш Янеса"

Глава 4
Погоня за отравителями

Следующим вечером, в тот час, когда гонги подали сигнал тушить городские огни, из дворца скрытно вышел небольшой отряд из десяти человек. Впереди бежали два крупных и сильных мастифа с болтающимися складчатыми щеками.

Тибетские мастифы – собаки размером с теленка, каждая из которых способна разорвать медведя. Их мощные челюсти легко ломают кости, а зубы оставляют ужасные рваные раны.

Отряд состоял из Янеса, Тремаль-Наика, Каммамури, крысолова и шести шикари, знавших, как обращаться с собаками и готовых в нужный момент спустить их с поводка. Все были вооружены карабинами и дальнобойными двуствольными пистолетами. Под непромокаемыми плащами на поясах у них висели небольшие фонари.

Горожане уже расходились по домам. Похоже, их ничуть не заботило новое убийство во дворце. Это спокойствие, а точнее, безразличие несколько возмутило Янеса, от которого ничего не могло ускользнуть.

– Кажется, все против нас, – сказал он Тремаль-Наику, шедшему рядом.

– Не перегибай палку, приятель, – ответил тот. – Народ никогда не заботит происходящее во дворцах. Лишь бы им самим жилось спокойно.

Португалец фыркнул и процедил сквозь зубы:

– А мне их безмятежность не нравится.

– Слишком уж мрачно ты стал смотреть на вещи.

– Ну а как ты хотел? Пока не узнаю, что Синдхия до сих пор сидит в калькуттском доме умалишенных, покоя мне не видать.

– Об этом пусть позаботится Каммамури. Сам знаешь, он на многое способен.

– Да, он человек ценный. Однако прежде давай проверим, кто прячется в клоаках, а потом уже будем решать, что дальше.

– Надеешься отыскать там проклятого брамина?

– Надеюсь. Сердце подсказывает мне, что убийца, вооруженный ядовитой слюной бис-кобры, вскоре попадется нам в руки. Крысолов его видел. Мы застанем негодяя врасплох.

– Он нужен нам живым.

– Разумеется. Схватим и допросим.

– Каммамури сумеет развязать ему язык. Наш маратха искусен в такого рода делах.

– Знаю, – хохотнул Янес. – У него даже туги пели соловьями. Крысолов, далеко еще? – спросил португалец у старика.

– Нет, ваше высочество, мы уже подходим к колодцу. Видите ту древнюю мечеть с обвалившимся куполом? Прямо под ней проходит большой туннель. Вернее, там он начинается.

– Те подозрительные личности уже внизу?

– В этот час? Наверняка, ваше высочество. Кажется, им не по нраву ночные улицы.

– А что они делают днем?

– Кто знает! После тех выстрелов я не осмелился больше за ними следить.

– Даже старикам жить хочется, верно?

– Именно так, ваше высочество. Умереть всегда успеется.

Они подошли к старой мечети, приземистой и тяжеловесной, возведенной еще во времена правления Моголов. Индусы, не верившие в их бога, и не думали ее ремонтировать.

Крысолов свернул за угол мечети и показал Янесу на огромное отверстие в земле. Оттуда, из мрака, поднимались влажные миазмы.

– Ну и ну! – воскликнул Янес. – Надо было нам, Каммамури, прихватить в дорогу бутыль розовой воды.

– Успеем надушиться.

– Зажгите лампы, – посоветовал крысолов. – И умоляю, держитесь у меня за спиной, иначе вас ждет страшная смерть.

– Приятная перспектива, – хмыкнул Янес.

Фонари зажгли, и отряд спустился в широкий туннель, в который, судя по всему, стекали сточные воды из других клоак. Посередине, в хорошо сохранившемся каменном ложе, бесшумно бежал зловонный поток. Где он заканчивался, не знал, наверное, никто.

– Если свалиться в эти помои, стекающие со всего города, живым оттуда не выбраться, – сказал Янес.

– Я тоже так думаю, – кивнул Тремаль-Наик, предусмотрительно держась у самой стены, поддерживающей высокий арочный свод. – Но мне вот что любопытно: как заговорщики – назовем их так – умудряются дышать в подобном месте? У них что, вечно носы заложены?

– Проверим, когда поймаем их. Эй, крысолов!

– Да, ваше высочество.

– Идти далеко?

– Сначала нам нужно добраться до соединительных протоков.

– Это тоже туннели?

– Да, ваше высочество. Только круглые, узкие и ужасно извилистые. Там нужно ползать по-пластунски. В главный канал они выходят широкими клюзами, расположенными под аркадной галереей. Но пока не доберемся до тех безопасных мест, придется попотеть. Если какой-нибудь из камней, по которым мы будем карабкаться, вывалится из кладки, то мы кубарем скатимся вниз, прямо в поток нечистот.

– У нас железные мускулы, приятель. Можно сказать, мы прирожденные акробаты, ты лучше сам будь поосторожнее.

– О, обо мне не беспокойтесь! – ответил старик. – Я привык к клоакам, и конечности у меня довольно гибкие.

– Так сколько нам еще идти?

– Примерно милю, ваше высочество.

– Знал бы заранее, приехал бы сюда на своем любимом слоне, – сказал Янес. – Он здесь как раз прошел бы.

Действительно, «берег» этой странной подземной реки был около двадцати футов шириной, чего вполне хватило бы даже слону. А до высокого потолка животное не смогло бы и хоботом дотянуться.

– При Моголах умели строить, не то что современные индусы, – заметил Янес, не выносивший молчания. – Я и представить себе не мог, что под моей столицей находится такое чудо. Жаль, тут темно и душно.

В эту секунду Каммамури, ведший на поводке мастифов, резко остановился и приподнял фонарь. Крысолов, в свою очередь, отскочил назад и молниеносно выхватил длинноствольный пистолет.

– В чем дело? – спросил Янес, снимая с плеча заряженный картечью карабин.

– Что-то не так, господин, – ответил маратха, – псы забеспокоились.

– Однако я ничего не вижу.

– Зрение и слух человека не сравнятся с собачьими.

– Уверен? – засмеялся Янес. – Лично я врагов за милю чую.

– И мы с хозяином тоже. В Черных джунглях это спасло нам жизнь.

– Было дело, – кивнул Тремаль-Наик. – Когда повсюду враги, готовые днем и ночью задушить тебя крепким арканом или шелковым платком, слух обостряется и может потягаться с тигриным, а глаза становятся что твои подзорные трубы.

– Не сомневаюсь, – откликнулся Янес. – А теперь давайте-ка проверим, что там.

Он подошел к мастифам и присмотрелся, осветив их голубоватым светом своей лампы: вместо стекол она была обернута промасленной бумагой, изящно разрисованной неизменными полумесяцами. Каммамури не ошибся. Псы выглядели встревоженными, морщили нос и потряхивали ушами.

– Мы около твоих таинственных убежищ? – спросил португалец у крысолова, не опускавшего пистолет.

– Нет, ваше высочество.

– Однако собаки насторожились.

– Вы думаете, у тех людей нет часовых? Судя по всему, кто-то из них перебирался через канал, вот собаки его и почуяли.

– Разве можно перейти этот поток нечистот? Каким образом, интересно.

– При помощи обыкновенной бамбуковой лестницы, переброшенной с одного берега на другой.

– А мы как его пересечем? Вряд ли они оставили нам свои лестницы.

– Не беспокойтесь, ваше высочество. У меня тоже имеется здесь гнездышко. Я давно обосновался в подземельях, и его пока никто не обнаружил. Там найдутся лестницы любой длины. Они помогали мне охотиться на крыс.

– Гнездышко, говоришь? Скажи уж лучше, тигриное логово.

– Называйте, как вам будет угодно, ваше высочество.

– А вдруг тебя уже ограбили?

– Нет. Мой тайник хорошо спрятан, и добраться до него нелегко.

– Каммамури, спускай собак! – вдруг крикнул Тремаль-Наик.

Мастифы, спущенные с тонких, но прочных стальных цепочек, рванулись вперед, рыча, точно пантеры. Люди бросились за ними, на бегу сдергивая с плеч карабины. Проход оставался широким, бежать по ровным камням было легко. Вскоре они услышали собачий лай и выстрелы.

– Туда! Скорее! – вскричал Янес. – Они перестреляют наших собак!

Отряд поднажал, держась подальше от гнилой реки, внушавшей неодолимое отвращение. Наконец они увидели животных. Те стояли, широко расставив мощные лапы, и глухо рычали, глядя во тьму на другой стороне канала. Псы принюхивались и скалили зубы под стать гималайскому медведю.

Тремаль-Наик, рискуя получить пулю (а всем уже было ясно, что таинственные обитатели клоак вооружены), приблизился к потоку, приподнял повыше лампу и воскликнул:

– Проклятые разбойники!

– Что там? Галерея обвалилась? – спросил подбежавший Янес, готовый палить по врагам из своего карабина.

– Нет. Они удрали на ту сторону, а лестницу вытянуть не успели. Видишь ее?

– Вижу. Негодяи оказались шустрее собак.

Бамбуковая лестница около тридцати футов длиной, на вид – вполне крепкая, лежала одним концом на берегу, а другим утопала в грязной воде.

– Что скажешь, крысолов? – спросил Янес.

– Неподалеку находится моя нора, где мы возьмем лестницу, чтобы перейти на ту сторону. В любом случае враги явно укрылись где-то на другом берегу.

– Или шпионят за нами из темноты. Мы со своими лампами как на ладони, а сами никого не видим. Хотел бы я иметь глаза, как у кошки. Ты что-нибудь видишь, крысолов?

– Ничего. Свет мешает. Теперь мне потребуется четверть часа, чтобы привыкнуть к мраку.

– Может, пальнуть по ним? Все равно нас уже обнаружили. Таиться без толку, наш козырь – внезапность – потерян.

– Все из-за ламп, ваше высочество.

– Сам знаю. Но мы же не крысоловы, нам нужен свет, иначе как тут ходить?

– Без ламп мы бы уже пускали пузыри на дне помойной реки, – поддержал его Тремаль-Наик. – Не представляю, что за рыба в ней водится…

Янес сплюнул и поднял карабин:

– Выстрелю, пожалуй. Добрый заряд картечи даст нашим загадочным врагам понять, что мы отнюдь не беззащитны. А вы приготовьтесь. Если по нам выстрелят в ответ, открывайте огонь немедля, может быть, попадете в цель.

Он прицелился в конец лестницы, лежавшей на берегу, и нажал на спусковой крючок. Грянул выстрел, громкий, как из пушки. Эхо прокатилось по туннелям, многократно отражаясь от стен и сводов клоаки. Немало времени прошло, прежде чем оно стихло, тенью оставшись в самых далеких коридорах.

– Вот это канонада, – произнес Тремаль-Наик. – Полегче со своей пушкой, дружище. Чего доброго, пальнешь – и нам на головы обрушится потолок. Камни-то старые.

– Замолчите, господа! – потребовал старик.

С другого берега не доносилось ни звука. Враги то ли убежали, то ли попадали на землю и затаились. Однако чуткое ухо крысолова уловило тихий свист, должно быть игравший роль сигнала.

– Это явно команда к отходу. – Каммамури тоже услышал свист и перезарядил карабин португальца.

– Они уже далеко, – определил старик. – Не решились сразиться лицом к лицу. Как бы засаду не устроили.

– Собаки мигом их учуют. – Янес забрал свой карабин. – Тащи сюда лестницу, такую, чтобы хватило для переправы на ту сторону.

– Слушаюсь, ваше высочество.

– Помощь нужна?

– Бамбук легок. А людям, непривычным к клоакам, нелегко будет залезть в мою нору.

– Все же я провожу тебя до нужного места с собакой, – сказал Каммамури. – Никогда не знаешь, что может ждать в кромешном мраке.

Остальные уселись на камни, положив карабины на колени. Но прежде они отнесли все фонари шагов на двадцать, чтобы те послужили мишенями, если обитателям подземного мира захочется пустить в ход оружие.

Тысячи странных звуков наполняли клоаку. Где-то бурлили сливающиеся в сонную реку сточные воды. Разнообразные шумы и шорохи создавали диковинную музыку, расходящуюся по подземельям, чьи своды оказались на редкость гулкими. Бегущая вода то рычала, то хохотала, то завывала, словно стая голодных гиен. Лишь сама река оставалась невозмутимой. Она текла и текла, медленно, с надоедливым шелестом таща за собой городские отбросы и испуская удушливые, тошнотворные миазмы.

– Мы здесь подхватим какую-нибудь заразу, – проворчал Янес. – По-моему, это самая опасная наша экспедиция. Опаснее, чем охота на тугов Раймангала. Там хотя бы вода была чистой. Помнишь, Тремаль-Наик?

– Разумеется. Зато, надеюсь, тут нам не грозит утонуть.

– А ты спроси у нашего проводника.

– Послушай, добрый человек, – обратился Тремаль-Наик к возвращающемуся крысолову, – нет ли здесь каких-нибудь водопадов?

– Нет, господин. Напротив, вода в это время года стоит низко, в небольших каналах едва на дне плещется, а окружные водостоки и вовсе пересохли.

Старик и Каммамури притащили длинную бамбуковую лестницу, легкую и прочную.

– Опасаетесь внезапного наводнения, господин? – продолжил крысолов. – Не стоит. Наверху тихо. Даже отдаленный гром отзывается здесь пушечной канонадой. Ночь покойна, никаких внезапных ливней не ожидается.

С помощью маратхи он перебросил лестницу через мутную реку. Первыми на ту сторону перебежали мастифы. Убедившись в крепости бамбука, за ними двинулись люди. Вскоре отряд оказался на другом берегу.

– Не торопитесь, – предупредил Янес. – Нас могут поджидать неприятные сюрпризы. Собаки, конечно, легко загрызут кого угодно, раздерут на куски, как мышь, однако давайте все же держаться настороже.

– Осторожность никогда не помешает, – кивнул старик. – В клоаках легко стать жертвой коварства и окончить свои дни на дне вонючего потока.

– Ты хорошо знаешь те далекие убежища?

– Да, ваше высочество.

– Тогда вперед, разыщем каналий и, если повезет, брамина, настоящий он или фальшивый.

– Найдем и его, господин. Оттуда нет другого выхода. Врагам придется дать нам бой или сдаться на вашу милость.

– Если у них только пистолеты, пусть даже длинноствольные, с нами им не совладать. Мне их заранее жаль…

– Ты лучше под ноги смотри, Янес, – предупредил Тремаль-Наик.

– Брось. Говорю же, с этими псами бояться нечего. Да и где тут ловушки устраивать? Здесь не Раймангал.

– И все же, – не сдавался Тремаль-Наик, – осмотрительность не помешает.

Но никто не встретился им по пути. Таинственные незнакомцы, зная, что их преследуют, сбежали в самые дальние концы клоак, куда дорогу знал один только крысолов.

Первыми на ту сторону перебежали мастифы. Убедившись в крепости бамбука, за ними двинулись люди.

– Проклятые трусы, – заметил Янес, не выпускавший из рук карабин. – Карамба! А если мы не схватим брамина? Хотя я все сильнее сомневаюсь, что он и правда брамин.

– Схватим, ваше высочество, обязательно схватим, – ответил португальцу старик. – Оттуда им никуда не деться. Я знаю клоаки как свои пять пальцев, все пересохшие каналы и непересохшие стоки, где посторонний не сумеет прожить дольше одной ночи. И пусть скажут мне спасибо, что я изничтожил тысячи крыс, способных отгрызть нос или уши спящему человеку.

Отряд приблизился к проходу поуже. Собаки, как всегда, бежали впереди.

– Куда он ведет? – спросил Янес.

– К последним галереям, ваше высочество, где наверняка и засели разбойники, – спокойно ответил старик.

– А не прихлопнут ли они нас в этом крысином лазу?

– С таким-то карабином и шикари в придачу? Они сдадутся без боя, я уверен.

– Что скажешь, Тремаль-Наик? Ты доверяешь этому человеку?

– Полагаю, о клоаках он знает побольше нашего.

– Тогда вперед! Вот только…

– Что же?

– Покурить бы, да руки заняты карабином.

– Сбережешь себе немного здоровья, – засмеялся Тремаль-Наик.

– Твоя правда, приятель. То-то я в последнее время исхудал, как факир. Все из-за курева. Странно только, что панталоны в поясе не сходятся.

Они стояли перед входом в туннель, наблюдая за поведением собак. Умные животные нервничали и скалили зубы, словно готовясь вцепиться врагу в глотку.

– Что-то им не нравится, – сказал Каммамури, удерживавший мастифов на поводке. – Значит, мы на верном пути.

– Другой дороги к дальним галереям нет, – пожал плечами крысолов. – Говорю вам, чужаки прошли именно здесь.

Они прислушались, но, кроме отдаленного шума воды, бежавшей по неведомым зловонным стокам, из темноты не доносилось ни звука.

– В туннеле все спокойно, – сказал Янес. – А когда враг спит, его можно застать врасплох.

– Хм. – В голосе Тремаль-Наика прозвучало сомнение. – Думаю, сейчас в их глазах нет и тени сна – они с тревогой глядят в темноту.

– Да уж, догадываюсь. Ладно, пошли.

Каммамури намотал на левую руку собачьи поводки, а в правую взял двуствольный пистолет, предоставив шикари освещать дорогу. За свою жизнь он пережил множество опаснейших приключений, воевал против тугов Черных джунглей, видел смерть в лицо и был не из тех, кто готов легко сдаться. Маратхи, как всем прекрасно известно, самые доблестные из индийцев, они не уступают даже раджпутам Северной Индии, а те достойно противостоят ударам артиллерии и кавалерийским атакам.

Туннель по-прежнему был достаточно просторным: около тринадцати футов в ширину и шестнадцати в высоту. Однако он оказался до того гулким, что, как ни пытался отряд двигаться чуть ли не на цыпочках, меж каменных стен заметалось такое эхо, словно маршировал полк сипаев[26]26
  Сипаи – наемные солдаты в колониальной Индии.


[Закрыть]. Оставалось надеяться, что шум воды заглушает звуки.

Мастифы по-прежнему были возбуждены. Густая шерсть на их загривках стояла дыбом, собаки скалили зубы и сильно натягивали цепи, которые крепко держал Каммамури. Впрочем, умные животные не лаяли. Они понимали, что хозяевам для завершения дела требуется тишина.

С четверть часа отряд шел по плавно поднимавшемуся туннелю. Когда Янес уже подумал, что они вот-вот выйдут на поверхность, крысолов, шагавший рядом с маратхой, тихо произнес:

– Сейчас будет труднее всего.

– В каком смысле? – спросил Янес, жующий незажженную папиросу.

– Туннель кончается, ваше высочество. Начинаются сухие отводы, где передвигаться очень тяжело.

– Почему?

– Придется ползти на животе и держаться за выступающие камни.

– Значит, в тех убежищах тесно?

– Как в корабельной каюте. Впрочем, эти типы пытаются обустроиться с удобством. У них даже утварь имеется: я видел ветхие ковры, солому, охапки хвороста… Даже кошек! А также полчища крыс, конечно.

– Лишают тебя законной добычи, – усмехнулся Янес.

– Именно, именно, ваше высочество. Я потерял доход.

– По-моему, ты от этого только выиграл.

– Ох…

Португалец оглянулся на крысолова. Тот резко остановился, светя фонарем в сторону.

– Что ты там нашел? Неужели брамина? – несколько иронично поинтересовался Янес.

– Нет, ваше высочество. Но уверен, он где-то рядом. Не убирайте ваш карабин.

– Гром и молния! Темно, хоть глаз выколи!

– Просто вы не привыкли к темноте. Лампы только мешают. С ними я и сам точно слепой. Однако прислушайтесь, ваше высочество… – Старик внезапно положил руку на плечо португальца.

– Свистят, кажется?

– Да. Подают сигналы.

– Ты говорил, что здесь нет другого выхода.

– Это так.

В темноте раздавались резкие свистки. Враги были близко. Подняв карабин, Янес сказал Каммамури:

– Спускай собак. Посмотрим, что из этого выйдет.

Глава 5
Фальшивый брамин

Псы, спущенные с поводков, несколько мгновений принюхивались. Потом как-то подобрались и, словно два пушечных ядра, кинулись в небольшой проем, за которым, по-видимому, находилось убежище.

Янес и его люди готовы были в любой момент открыть огонь по врагам, но те не показывались, а преследователи уже теряли терпение, устав от бесконечных подземелий, темноты и вони. Рычание собак странным эхом разнеслось по каменным лабиринтам. Затем наступила тишина.

– Не зевать, – бросил португалец. – Кажется, собаки до них добрались.

Тишину разорвали страшные крики. Послышалась пистолетная пальба. Судя по всему, между четвероногими сынами Тибета и загадочными обитателями клоак началось сражение.

– Быстрее! Надо помочь псам! – крикнул Янес.

Крысолов пошел во главе отряда, даже не взяв фонаря. Он хорошо знал дорогу, все повороты и переходы, а его глаза видели лучше в кромешной тьме, чем при дневном свете. В руке он держал пистолет и, пожалуй, сумел бы воспользоваться им при первой же необходимости. Галерея, по которой они бежали, все тянулась и тянулась. Изредка попадались крохотные каморки, засыпанные мельчайшим песком.

Шум сражения стих. Не доносилось больше ни лая собак, ни человеческих воплей, ни пальбы. Замедлив шаг, Янес с тревогой спросил Тремаль-Наика:

– Неужели мастифов убили?

– Вряд ли. Разве что ранили. Псы слишком крепкие создания, чтобы пасть от жалких пистолетных пуль.

– Но лая больше не слышно.

– Нет-нет, господин Янес, – сказал Каммамури. – Слышите? По-моему, они возвращаются, причем бегом.

– Тогда двигаемся дальше.

Не успел отряд преодолеть и двухсот футов, как на них едва не налетели мастифы. В свете фонарей люди с изумлением обнаружили, что собаки, казавшиеся им образцом силы и свирепости, испуганы. Они почувствовали омерзительный запах, заставивший их отшатнуться от животных. Взъерошенные мастифы улеглись наземь и злобно застучали по полу хвостами.

– Не хотелось бы мне являться ко двору с такими благоухающими собаками, – усмехнулся Янес.

– Подлецы! – воскликнул крысолов. – Они облили их мускусом. Знаете ли вы, ваше высочество, что все собаки до смерти боятся аллигаторов и крокодилов?

– Черт побери, первый раз слышу, – ответил Янес, начавший терять свою знаменитую флегматичность. – Теперь понимаю, почему мастифы удрали. Беднягам почудилось, будто перед ними не банда разбойников, а стая рептилий, готовых с аппетитом сожрать лучших друзей человека.

– Где эти негодяи раздобыли мускус? Откуда он у них?

– Мы же не знаем, чем они занимаются. Может, охотятся на крокодилов? Почему бы нет? Что скажешь, крысолов?

– Собаки дальше не пойдут, они боятся, но мы скоро будем там.

– Прежде в клоаках когда-нибудь воняло мускусом?

– Нет, ваше высочество.

– Эти люди могут быть охотниками на крокодилов?

– Все возможно, сахиб[27]27
  Сахиб – форма вежливого обращения к европейцу в колониальной Индии.


[Закрыть]. Чем-то им же надо зарабатывать на пропитание. В клоаках бананы не растут.

– Уверен, что разбойники никуда оттуда не сбегут?

– Абсолютно уверен, ваше высочество. Они наверняка прячутся в ротондах, расположенных в просторной аркаде над каналом, служащим для отвода воды во время сильных ливней. Они в каменной мышеловке. Им ничего не поможет, даже мощная бомба.

– Черт побери! – вскричал Янес. – О бомбах я как-то не подумал. Только бомб нам не хватало! Если после взрыва на нас обвалится кровля, это станет замечательным завершением нашей вылазки.

– Сомневаюсь, что у них есть бомбы, ваше высочество. По-моему, мы имеет дело с нищетой, заговорщики они или нет.

– Каммамури, псы пришли в себя?

– Нет, господин Янес.

– Все еще трусят?

– Да, как ни странно.

– Ты их осмотрел? Ран нет?

– Ни одной.

– Делать нечего. Хватит нам болтать, будто стая попугаев. Нужно идти. Только бы негодяи никуда не удрали из ловушки.

Подняв фонари, они не спеша пошли дальше по туннелю. Мастифы остались понуро сидеть на месте. Каммамури сказал, что псы словно оглохли или не узнают его голоса. Еще полчаса отряд пробирался по галерее, которой, казалось, не было конца, но чем дальше, тем чаще им приходилось останавливаться. То слева, то справа в стенах начали попадаться ниши, где могли прятаться враги.

– Вот мы и на поле боя, – прошептал Янес. – Полагаю, эти разбойники за нами следят.

– Давайте осмотрим эти дыры, – предложил Тремаль-Наик. – Шикари, проверьте, не засел ли там кто. Если на вас нападут – стреляйте.

Шестеро охотников стремительно поползли к нишам. Вел их крысолов. Вместо громоздких карабинов они вооружились пистолетами. Вскоре они вернулись. На их лицах отразились растерянность и неудовольствие. Храбрецы готовились к бою, но боя не случилось.

– Пусто? – нетерпеливо спросил португалец.

– Я нашел несколько мышиных трупиков и кусок крокодильего хвоста, – ответил один.

– А я, – сказал второй, – лишь драные циновки и кипящий котелок в еще горящем очаге.

– Значит, все-таки сбежали. – Янес в раздражении махнул рукой.

– Нет-нет, ваше высочество, – возразил крысолов. – Я хорошо знаю клоаки, отсюда убежать нельзя. Враги где-то рядом.

– Тогда надо до них добраться.

– Я готов, господин.

– Мы тоже. – Шикари подняли карабины.

– А наши четвероногие увальни даже не подумали догнать нас. – Португалец сердито швырнул в стену собачьи цепи-поводки. – Псов словно заколдовали!

– Не шумите, сахиб, – одернул Янеса крысолов. – Я слышу подозрительный свист. Те чужаки совсем близко. В тридцати шагах от нас просторная ниша с широким входом. Там можно спрятаться и атаковать всем сразу.

– Сколько людей могут поместиться в твоей нише?

– Человек пятьдесят.

– М-да. Жаль, что ты не ответил «дюжина». Ну хорошо. Сейчас посмотрим, что к чему.

Янес выплюнул изжеванный окурок и с карабином на изготовку бесстрашно двинулся вперед, громко крича:

– Мы вас взяли! Сдавайтесь, или спущу собак! С вами говорит раджа Ассама!

В ответ послышался хохот.

– Канальи! – Янес начал горячиться. – Учтите, у меня есть и другие собаки! А кроме того…

Оглушительный выстрел сотряс галерею, будто подземный толчок. Это Янес выстрелил в сторону наглецов, посмевших над ним потешаться. Тремаль-Наик и Каммамури тоже выстрелили. С дальнего конца галереи донеслись приглушенные крики, кто-то выстрелил из пистолета: шуму от него было много, а проку никакого.

– Слушайте меня, подлецы! – крикнул Янес, беря у Каммамури перезаряженный карабин. – Повторяю, я – раджа Ассама, а вы кто такие? Как посмели вы, незваные гости, пробраться в мой город? Не забудьте, наш палач всегда готов к работе. Лучше сложите оружие и сдавайтесь. Я желаю взглянуть на ваши лица.

Какое-то время в ответ не раздавалось ни звука, потом плаксивый голос произнес:

– Мы несчастные парии, у нас нет ни еды, ни дома, ни родины.

– Бросайте оружие, и я велю накормить вас. Но поторопитесь, мое терпение небезгранично, а солдаты горят желанием вступить в бой.

– Что будет, если мы бросим пистолеты? – спросил тот же голос. – Вы нас убьете?

– Даю слово раджи, что не причиню вам зла. Кроме, разве что, одного мерзавца, скрывающегося среди вас.

– Кто он? Назовите его имя.

Чаша терпения Янеса переполнилась.

– Вы в ловушке! На вас нацелены пятьдесят карабинов, дюжина собак рвется с поводков, и ты еще пытаешься ставить мне какие-то условия? Узнаешь его имя, когда негодяй окажется у меня в руках!

– Я только хочу посоветоваться с моими товарищами, принц.

– Даю тебе пять минут. После чего отдам приказ штурмовать вашу вонючую нору. Даже не пытайтесь бежать, это бесполезно. Мы прекрасно знакомы со всеми закоулками здешних клоак, так что от бегства вы ничего не выгадаете.

– Человек, которого вы ищете, пария? – спросил незнакомец, старательно избегая приближаться к тому месту, которое полукругом озарял свет от фонарей.

– Сказано тебе, потом узнаешь. Время истекает, поторапливайся.

На другом конце галереи зашептались, однако туннель был до того гулок, что шепот походил на гомон.

– Как думаешь, они сдадутся? – спросил Янес у крысолова, опиравшегося на карабин.

– Несомненно, ваше высочество. Бежать им некуда.

– Сколько их, интересно?

– Наверняка больше, чем нас. Но парии никогда не отличались храбростью.

– Однако бдительности терять нельзя, – вставил Тремаль-Наик. – Пусть выходят по одному. Увижу нашего отравителя, мигом схвачу за шкирку.

– А ты его узнаешь?

– Ручаюсь.

– Я, впрочем, тоже. Подлец от нас не ускользнет.

Янес закурил. Увидев большой камень, скорее всего выпавший из свода, он присел на него, в нетерпении постукивая по полу каблуком. Шикари, Тремаль-Наик и Каммамури, как подобает истинным индийцам, сохраняли спокойствие. Они никуда не спешили, не говоря уже о крысолове, привыкшем караулить добычу, часами сидя в темноте у сточных колодцев.

Португалец не сводил глаз со стрелок золотого хронометра, считая секунды. Он что-то бормотал себе под нос и дымил как паровоз: дым его папирос уже затмевал свет фонарей. Время, отпущенное париям, подходило к концу, когда тот же голос произнес в темноте:

– Мои люди решились.

– Ну наконец-то! – воскликнул Янес, выкидывая окурок и берясь за карабин. – И что же вы решили?

– Сдаться махарадже, если тот поклянется не стрелять в нас и не топить в черной реке.

– Прежде всего говори, сколько вас?

– Тридцать пять человек.

– И все вы – парии?

– Да, махараджа.

– Я обещаю пощадить вас. Стройтесь в ряд и выходите на свет по одному. Мысли о побеге лучше сразу выкиньте из головы. Нас много, и мы прекрасно вооружены, можем перестрелять всех до единого. Кстати, чем вы добываете себе пропитание?

– Мы бедные охотники на крокодилов. Ловим их в лагуне Монор, она кишмя кишит этими тварями.

– Хорошо. А теперь выходите по одному и держите оружие в поднятых руках.

Португалец обернулся к Тремаль-Наику и Каммамури:

– Считайте тщательно. Нутром чую, их не тридцать пять, а тридцать шесть. Трое шикари направо, трое налево, фонари поднять. Карабины отложите, возьмите пистолеты.

– Будьте начеку, – поддержал его Тремаль-Наик.

Тот же голос крикнул из темноты:

– Не стреляйте! Мы выходим!

В полутьме зашевелилась какая-то тень, и на свет вышел молодой индиец, тощий, как спичка. Его бедра были обмотаны тряпкой неопределенного цвета; от него несло мускусом. В поднятой правой руке он держал тяжелый нож с квадратным лезвием, какими пользуются охотники на крокодилов и гавиалов[28]28
  Гавиалы – вид крупных пресмыкающихся из отряда крокодилов; в длину достигают до 5,5 метра.


[Закрыть]. Юноша бросил оружие к ногам Янеса. Нож, как видно из чистой стали, зазвенел, подпрыгивая на камнях.

– Проходи, – махнул рукой португалец, пристально взглянув незнакомцу в лицо. – Если тебе дорога жизнь, не задерживайся в клоаках.

Пария низко поклонился и торопливо побрел прочь.

Из темноты вышел второй, затем третий, четвертый… У одних были древние пистолеты, которые они, прежде чем бросить, разряжали в воздух. У остальных – ножи разных форм и размеров. Почти все люди были молодыми и тощими, что несколько удивило Янеса, знавшего, до чего индийцы, в отличие от бирманцев или араканцев, лакомы до крокодильих хвостов.

– Я последний, – произнес заросший бородой старик, выглядевший предводителем этой странной артели. – Больше никого не осталось.

Но Янес остановил его и спросил, наведя пистолет:

– А ты не врешь?

– Нет, раджа. Клянусь всеми ракшасами Брахмы!

– Оставь в покое демонов. Говори, сколько вас было?

– Мы уже сказали.

– Значит, один не вышел?

– Ваше высочество, повторяю, я – последний.

– Однако вас вышло тридцать четыре, а не тридцати пять.

– Вы обсчитались, – совершенно спокойно ответил пария.

– Нет, вышло только тридцать четыре человека, – подтвердил Тремаль-Наик. – Считали даже шикари.

– Тогда не знаю. Наверное, вы все ошиблись.

– Каммамури, сторожи его, – велел Янес. – А мы с Тремаль-Наиком наведаемся в их логово. Похоже, негодяи держат нас за дураков. При малейшей угрозе стреляйте и не жалейте патронов. Крысолов, показывай дорогу.

– Слушаюсь, ваше высочество.

– Если человек не посмел выйти, значит совесть у него нечиста, – заметил Тремаль-Наик.

– И отягощена ядом, – добавил португалец. – На сей раз он от нас не уйдет.

Дождавшись, пока Каммамури свяжет не оказавшего сопротивления парию, Янес с Тремаль-Наиком двинулись за стариком, держа фонари повыше, чтобы хоть немного разогнать столь удобную для засады тьму. Вскоре они очутились перед широким полукруглым проемом, в который без помех прошел бы слон.

– Это последнее убежище в туннеле? – спросил Янес.

– Да, ваше высочество.

– Что ж, давайте проверим, не забыл ли кто оттуда выйти.

Португалец вошел внутрь и очутился в круглом помещении, в стенах которого зияло множество дыр, а пол был засыпан песком. Там действительно могли бы поместиться пятьдесят человек, причем с комфортом.