Текст книги "Принцесса, которая любила дождь"

– Какой ты жестокий, бессердечный… – проплакала блондинка.

– Холодный и бесчувственный, – подсказал ей Андреа. – Пойми, чтобы любить – нужно иметь сердце, а у меня его член заменяет.

– И я для тебя совсем ничего не значу…

– Нет, не значишь, – ответил Андреа беззаботно. – А теперь давай, собирайся, успокаивайся, и исчезай. Я не расположен продолжать этот бессмысленный разговор.

Он достал телефон, набрал номер. На том конце трубку долго не брали.

– Алло, – наконец раздался в трубке подвыпивший голос. На заднем плане гремела клубная музыка, звучали голоса навеселе.

– Привет, Франци, – сказал Андреа. – Не хочешь прокатиться со мной в Прагу?

– А что, всех будапештских девчонок ты уже перепортил? – спросил Франци развязным тоном.

– Не знаю, может быть, – ответил Андреа. – Короче, у меня в Праге дела, хочу, чтобы ты меня подстраховал. Сможешь?

– А как я смогу помочь тебе в такой ситуации? – спросил Франци. – Ну, конечно, завещание я тебе составлю, без проблем…

– Отлично, это как раз то, что нужно. Заскочи за мной, и двинем, – сказал Андреа. – И это, какие-нибудь специальные средства с собой захвати…

– Э… ладно, договорились, – ответил Франци и повесил трубку.

Щелкнула дверь, и в покои вошел король Август. Анджелла сидела за письменным столом, погрузившись в ноутбук. Отец подошел к столу, посмотрел на нее – она не отрывала взгляд от экрана.

– Эй, – Август грубо окликнул свою дочь.

Анджелла вздрогнула от испуга, тотчас захлопнула ноутбук.

– Опять занимаешься всякой ерундой? – спросил отец строго. Анджелла обиженно надула губки, но промолчала.

– Ты меня подводишь, – сказал Август. – Тебе надлежит быть милой и приветливой, а не угрюмой и замкнутой.

– Хорошо, Ваше Величество, я постараюсь, – ответила Анджелла.

– И хотя бы изредка проявляй уважение к нам с матерью, мы все-таки твои родители, как-никак, – сказал Август назидательным тоном.

– Уж лучше никак, чем так, – сказала Анджелла тихонько.

Ответ не заставил себя долго ждать – отец хлестанул ее ладонью по лицу, Анджелла мотнула головой, схватилась ладонью за разбитые губы.

– И если после первой же вашей ночи выяснится, что ты уже не девочка – я тебя размажу по стенке, – сказал Август, задыхаясь от гнева.

Анджелла не ответила, она смотрела ему в глаза, не скрывая ненависти.

– Меня ждут гости, – ответил монарх и вышел, хлопнув дверью.

Анджелла отняла ладонь ото рта, открыла ноутбук, вчиталась в написанные только что строчки, и поняла, что изображение вдруг стало каким-то размытым. Через мгновение она уже рыдала в голос, закрыв лицо руками.

Поначалу Андреа решил, что причиной такого внезапного вызова стала одна из его маленьких любовных интрижек – полюбил не ту, и теперь придется оправдываться перед самим монархом. И когда черный «Мерседес» замер у крыльца роскошного трехэтажного дворца, служившего официальной королевской резиденцией – молодой барон Грейхарт уже основательно нервничал. Через некоторое время его отец вышел из особняка и спустился к машине, сел в салон. Франци все понял без слов, взял сигареты и вылез наружу, оставив мужчин наедине.

– Что случилось? – спросил Андреа.

– Сынок, я даже не знаю, что тебе сказать, – сказал барон. – В общем, мы тут с королем Августом немного посовещались и решили, что тебе пора жениться.

– За что?! – воскликнул в ужасе Андреа.

– Да ты не бойся, кольцо надевается только лишь на палец, – попытался подбодрить его отец. – Но жениться тебе придется в любом случае.

– А если нет? – спросил Андреа.

– Тогда мне снимут голову, – грустно сказал отец. – И тебе, кстати, тоже.

– Круто, – сказал Андреа. – Это кому же я сделал так плохо?

– Да ты тут вообще ни при чем. Успокойся, – махнул рукой барон. – Тебя Светлейший Князь выбрал в качестве жениха для своей дочери.

– За какие грехи? – спросил Андреа.

– Ну, ему выгодно, чтобы мы породнились, – сказал отец. – Сам понимаешь, перечить ему я не решился.

– И ты вот так просто меня поженил? – спросил Андреа. – Отец, я с тебя офигеваю. Ты хоть понимаешь, что ты наделал? Ты в курсе, что Изабелла ждет от меня ребенка?

– Ты ее вчера вообще бросать собирался, – резонно заметил отец.

Андреа пригорюнился.

– Да не переживай ты так, – отец похлопал сына по плечу. – Девочка вполне так мила собой, хороша телом, внешность приятная. Ну, с характером, ничего не поделаешь. Ты только руки в ее отношении не распускай, а то – не приведи Господь – пожалуется своему папе, и останутся от тебя рожки да ножки. И от меня, кстати, тоже.

Андреа тяжело вздохнул.

– Ну что, пойдем знакомиться с невестой? – спросил Мартин.

– Пошли… – вяло махнул Андреа.

Для знакомства монарх великодушно выделил библиотеку. Это была просторная комната в двух уровнях, посреди нее стоял лакированный черный беккеровский рояль и пара кожаных диванов, а также резной антикварный столик. Присев на подлокотник одного из диванов, племянница барона – брюнетка небольшого роста, с длинными прямыми волосами, в строгом черном классическом костюме – докуривала восьмую сигарету. Едва барон и Андреа вошли в библиотеку, она быстрым жестом раздавила сигарету в пепельнице и встала.

– Привет, Констанс, – сказал Андреа.

– Привет, братец, – Констанс подошла, обнялась с мужчиной, чмокнула его в щеку. – Как поживает твоя дорогая Изабелла?

– Мы только что расстались, – сказал Андреа, грустно вздохнул. – Она ждет от меня ребенка.

– Она не ждет от тебя ребенка. А если и ждет – то не от тебя, – утешила его Констанс. – А сказочку с беременностью придумала в надежде удержать тебя. Уж мне ты в этом можешь доверять – я самая отъявленная сплетница во всем Будапеште.

– Вот сука, – сказал Андреа разочарованно. – Значит, поддержать меня в трудную минуту ей, видите ли, недосуг, а вот трахаться со мной да пользоваться моей щедростью и положением…

– Сын, довольно, – сказал Мартин. – Что с них взять?

Констанс скривила губы, плюнула на паркет.

Андреа небрежно плюхнулся на диван, откинулся на спинку и вытянул ноги.

– Ну и где моя невеста? – спросил он.

– Не знаю, – пожала своими изящными плечиками Констанс. – Пойду, попробую сыскать ее. Дядя, не составите мне компанию?

– Охотно, – сказал Мартин.

Вдвоем они вышли.

Сначала Андреа покурил, потом походил по комнате, осматриваясь по сторонам и изучая обстановку, наконец, взял с одной из полок достаточно увесистый томик Маркса и устроился на диване, дабы почитать.

Когда дверь открылась и в библиотеку вошла Анджелла, Андреа небрежно отбросил книгу в сторону, встал, подошел к ней, медленно прошелся вокруг, оценивающе осматривая девушку.

– Ну, как? – спросила она робко. – Нравлюсь?

– Неплохо, – ответил Андреа.

Он подошел поближе, взял ее за плечи – Анджелла вздрогнула от неожиданности – провел пальцами по нежной, шелковой коже.

– Значит, ты – моя невеста? – уточнил Андреа.

Анджелла кивнула.

– Я и не знаю, что сказать, – произнес Андреа. – Со мной такое впервые. Тебе, наверное, тоже неловко, да?

Анджелла снова кивнула.

– Слушай, а ты всегда такая немногословная? – спросил Андреа.

– Да, – ответила Анджелла. – Я не выношу шум и крики. У меня аквариумные рыбки из-за этого не прижились – галдели сильно.

Андреа рассмеялся, взял Анджеллу за руку и подвел к дивану.

– Садись, – указал на кожаное сиденье и сел рядом.

Анджелла осторожно села, одернула платье, закинула ногу на ногу.

– Ну что, Анджелла? – спросил Андреа. – По-видимому, нам с тобой родители иных вариантов не оставили. Поэтому придется думать, как мы с тобой будем уживаться вместе ближайшие сотню-другую лет.

– И жили они долго и счастливо. Очень долго… – задумчиво произнесла Анджелла.

Ее не волновала окружающая действительность. Подумаешь, она выходит замуж. Сменить одну золотую клетку на другую – невелика потеря; стоит ли из-за этого так уж убиваться? Рядом появится мужчина, будет ночами пропадать неизвестно где и неизвестно с кем, приходить под утро, может быть, даже обойдется без скандалов – какая разница? Единственное, чего ей сейчас хотелось больше всего – поскорее закончить эту нудную бессмысленную церемонию и вернуться к своему ноутбуку, к очередной своей незаконченной пока еще истории.

– Анджелла, ты меня слушаешь? – спросил Андреа раздраженно.

– Что? – переспросила девушка. – Прости, нет, я отвлеклась…

Андреа тяжело вздохнул.

– Нам с тобой нелегко придется, если ты будешь постоянно витать где-то в облаках, – сказал он. – Тебе не кажется?

Анджелла виновато кивнула.

– Слушай, может тебе налить чего-нибудь? – спросил Андреа. – Может, хотя бы с помощью выпивки мне удастся раскрутить тебя на диалог?

– Может, – согласилась Анджелла, тяжело вздохнула.

– Где у вас тут обитает виночерпий? – поинтересовался Андреа.

– Кто? – переспросила Анджелла.

– Виночерпий. Ну, это такой мужик, который наливает, – объяснил Андреа. – Боже, неужели ты до такой степени неиспорченная?

Он всплеснул руками в притворном ужасе.

– Я – домашняя девочка, – сказала Анджелла скромно. – Я как растение – меня сажают в горшочек, подкармливают и ставят на солнышко, и я расту.

Андреа пристально посмотрел на девушку. На слабоумную вовсе не похожа – слюну на пол не роняет, да и тонкое чувство юмора косвенно указывает на интеллект. Значит, либо просто придуривается, либо пытается сказать ему что-то, что-то очень важное для нее; нужно всего-то – внимательнее прислушаться к словам невесты. Что, вроде бы, не так уж и трудно сделать.

– И все-таки, мне бы хотелось по факту; где у вас тут наливают? – спросил Андреа. Теперь он всерьез задался целью напоить принцессу во что бы то ни стало. Чисто из спортивного интереса – напоить и посмотреть что будет.

– Ты хочешь выпить? – переспросила Анджелла. – Можем переместиться в мои покои, я распоряжусь, и вино принесут туда.

– Вот как? – Андреа слегка опешил от такого поворота событий. – Ладно, пусть будет по-твоему.

Когда они вышли из библиотеки, рядом незаметно появился Альфан.

– Симон, я бы хотела побыть с Андреа наедине, – сказала Анджелла. – Но ты можешь распорядиться, чтобы в мою комнату принесли бутылку вина.

– Да, госпожа, – Альфан кивнул, замедлил шаг и отстал от парочки.

– Это что за шкаф с антресолями? – спросил Андреа.

– Мой телохранитель, – ответила Анджелла.

– О да, такое тело надо хранить, оберегать, и даже застраховать, – сказал Андреа и тотчас зажал себе рот ладонью. – Прости, вырвалось по привычке.

– Ты такие пошлые комплименты раздаешь всем понравившимся девушкам, или только избранным? – съязвила Анджелла.

– Я же извинился… – сказал Андреа.

– Забудем? – предложила Анджелла.

Андреа покорно кивнул. Да, девочка и вправду с характером – в этом эпизоде с «комплиментом» она вырулила ситуацию с позиции силы. Интересно, какие еще сюрпризы она для него приготовила?

Комната принцессы находилась на третьем этаже, на углу здания. Едва Андреа вошел, как на него напала какая-то тоска. В покоях было холодно и неуютно. Окна были открыты настежь, дул ветер, развевались занавески. Комната выглядела пустой – платяной шкаф, двуспальная кровать, туалетный столик, ширма, да письменный стол. Рядом с кроватью лежала черная прямоугольная непромокаемая армейская сумка.

– Я смотрю, тебя родители не балуют, – заметил Андреа.

Анджелла не ответила. Она села на край кровати и принялась расшнуровывать корсет. Андреа тем временем медленно прошелся по комнате и замер у письменного стола в замешательстве.

– Это в такие игрушки нынче играют молодые неиспорченные домашние девушки? – спросил он удивленно, взял в руки тяжелый армейский кольт 45-ого калибра с никелированным затвором, взвесил. – Он еще и заряжен, я так полагаю.

– Это что-то вроде презерватива, – поспешно объяснила Анджелла. – Он оберегает меня от нежелательных половых контактов. И – да, заряжен.

– Интересная ты девушка, – сказал Андреа, отложил пистолет, посмотрел на свою невесту и снова опешил от удивления.

Анджелла сидела на краю кровати обнаженная, платье скомканным ворохом тряпья лежало у ее ног.

– И что это значит? – спросил Андреа.

– Ну… – протянула Анджелла нерешительно. – Ты же знаешь, родители нам другого выхода не оставили. Так что можешь начинать привыкать ко мне прямо сейчас. Только осторожнее, ладно? Ты у меня первый…

Она виновато опустила взгляд, ссутулилась. Андреа невнятно выругался. Он подошел и сел рядом, положил ладони на плечи девушки. Некоторое время они молчали, лишь дождь шумел за окном.

– Я не могу так, – сказал Андреа, наконец. – Понимаешь, мне нужно время. Ты красива, привлекательна, но я не могу просто взять и трахнуть тебя. Это ведь как с резиновой получается.

– Отец обещал размазать меня по стенке, если выяснится что я уже не девушка, – вздохнула Анджелла. – Так что, если тебе хоть чуть-чуть жаль меня…

Она согнулась пополам, закрыла лицо ладонями и заплакала. Андреа присел на пол, осторожно взял девушку за запястья и отнял ее руки от лица.

– Что? – простонала Анджелла сквозь слезы.

– Не надо, не плачь, – попросил Андреа, улыбнулся и принялся подушечками пальцев осторожно стирать слезки с ее лица. – Все у нас с тобой будет хорошо. А сейчас давай спать. Уже почти утро, а у тебя сегодня был очень трудный день. Как ты на это смотришь, маленькая моя?

Анджелла кротко кивнула. Андреа поднялся с пола, прошелся по комнате, потушил свет и закрыл окно. Анджелла тем временем надела коротенькую шифоновую ночную сорочку и змейкой скользнула под толстое одеяло. Андреа медленно разделся, осторожно лег рядом с девушкой. Анджелла робко легла ему на грудь, прижалась.

– Спокойной ночи, Андреа… – прошептала она.

– Спокойной ночи, моя принцесса, моя малышка, моя Анджелла, – прошептал Андреа, осторожно положил ладонь на спину девушки…

– Ждать быстрого развития ситуации не приходиться…

Барон затянулся. В полумраке огромного зала загорелся оранжевым огоньком кончик его сигары. Это был самый верхний этаж королевского дворца. Зал заканчивался огромным балконом – отсюда был виден весь город как на ладони. Сам король стоял у парапета, глядя куда-то вдаль, всецело погруженный в свои невеселые мысли.

– Все-таки они очень разные, не соприкасаются ни в одной плоскости. А сердцам не прикажешь…

Графиня фон Нойбах налила себе полный бокал коньяку, пригубила, прошлась по залу – в тишине цокот ее шпилек эхом отзвучал в самых дальних уголках зала – села на кушетку рядом с бароном.

– Давайте дадим им немного времени, Ваше Величество, – согласился с нею барон Грейхарт. – В самом деле, они ведь только познакомились.

– А кто даст время мне? – спросил король строго.

– Ваше Величество никогда не ошибается, но сейчас мне послышалось рациональное зерно в словах барона… – загадочно прошипел Александр Шони и вышел на балкон к королю. – Андреа не глупый парень, он не станет метаться из стороны в сторону и осложнять нам жизнь. То ли дело Анджелла…

– Я ей уже все сказал, – холодно ответил монарх.

– Принцесса весьма своенравна и не признаёт над собой никого… как и ее отец… – также загадочно прошипел Шони.

Август тяжело вздохнул.

– Ваше Величество, мы всегда готовы принять участие в отношениях молодоженов… – сказал барон, медленно поднялся с кушетки. – Но сейчас Вы хотите всего, и сразу; боюсь, дело слишком деликатное и такого подхода не потерпит.

– Хорошо, Мартин, будь по Вашему, – монарх наконец-то отступил со своей позиции. – Пусть все идет своим чередом.

Они обменялись рукопожатиями на прощанье, барон и молодая графиня вышли, оставив короля наедине с шефом Собственной Безопасности.

– Александр, я бы хотел просить тебя об одной услуге, – сказал Август уклончиво. – Я знаю, отказать мне ты не посмеешь.

Шони покорно кивнул.

– Я прошу тебя присматривать за моей дочерью… – монарх повернулся спиной к ночному городу. – Больше мне некого просить, я уже никому не верю.

– А разве молодой барон Грейхарт не в состоянии позаботиться о своей супруге? – в голосе Шони прозвучали нотки удивления.

– Я боюсь, я не доживу до той поры, когда они станут супругами… – также уклончиво отвечал король.

– Ваше Величество могут рассчитывать на меня, – ответил Шони.

День 8-ой

4:00

Долгая дорога утомляет. Даже если и передвигаешься с комфортом, все равно в один прекрасный момент однообразные пейзажи за окном надоедают и хочется развеять скуку. Например, бокальчиком-другим. Но пить нельзя, нельзя терять концентрацию. Это может дорого обойтись в нашем мире. Чтобы отвлечься, ты начинаешь перебирать в памяти различные истории, забавные и не очень. А проклятая память так и подсовывает одну и ту же сцену, сцену знакомства с принцессой.

БМВ Х5 в сопровождении двух джипов с охраной уже четвертый час находился в пути. До этого им пришлось провести шесть часов в самолете, причем это были не самые приятные часы – конвой опоздал, и они выбились из графика на сорок пять минут. И теперь колонна мчала под всеми парами, стремясь наверстать потерянное время.

– Над чем-то задумался? – спросил сидевший за рулем БМВ Льюис, поглядел в зеркало заднего вида.

– Я в тяжелых раздумьях о предстоящей свадьбе, – ответил Андреа. – Не хотелось бы, чтобы ее что-то омрачило.

– Боишься, кто-то возьмется отомстить? – спросил Льюис.

– Не боюсь, но опасаюсь, – ответил Андреа, выдержав некоторую паузу.

– Брось, – предложил Льюис беззаботно, щелкнул селектором и облокотился на рычаг коробки передач. – Кто отомстит? Артур Ле’Санг? У такого сопляка на тебя рука никогда не поднимется.

– Я опасаюсь не за себя, а за мою ненаглядную Анджеллу, – сказал Андреа. – Если с ней что-нибудь случиться по вине какого-нибудь мерзавца, клянусь – он у меня пожалеет, что мать его на свет выплюнула.

– Она у тебя девушка боевая, сама может за себя постоять. Сам знаешь, кто она, – напомнил Льюис.

– Да, а еще я лучше всех знаю, какая она на самом деле хрупкая и беззащитная, – ответил Андреа. – Я в свое время совершил великую глупость, о которой сейчас очень сожалею. Сожалею о несделанном, понимаешь?

– Понимаю, – кивнул Льюис. – Лучше один раз сделать, и жалеть; чем вообще не сделать, и все равно жалеть. Так?

– Так, – кивнул Андреа.

Льюис улыбнулся белоснежной улыбкой.

– Не дрейфь, все будет хорошо, – сказал он.

– Я постараюсь, – пообещал Андреа.

05:00

…Это было свежее морозное зимнее утро. Солнце еще только-только выглянуло из-за горизонта, бросило вытянутые тени деревьев на выпавший этой ночью сухой рыхлый снег. Впрочем, снега выпало совсем чуть-чуть, его хватило только на то, чтобы укрыть от взора смерзшуюся холодную землю. Хвойный лес спал, укутанный безмолвием, словно плотным одеялом. Издалека раздался приглушенный стук копыт, и вскоре из-за плотного ряда вековых елей на опушку выскочили трое всадников. Осадив коней, они спешились и медленно пошли по опушке, вглядываясь в снег, пытаясь найти чьи-то следы на ровном белом полотне. Странные это были всадники. Вместо шлемов и кольчуг – они предпочитали сапоги на шнуровке и черные кожаные одежды строгого покроя. Один из них – высокий кареглазый мужчина европейской внешности – поверх брюк и куртки носил черный плащ с ярко-красным подбоем, его длинные смолисто-черные прямые волосы были затянуты в тугой хвост, в ножнах на боку висел страшный двухметровый клинок, выполненный из стали превосходного качества.

Позади раздалось громкое ржание, мужчины обернулись на звук. Из хвойной стены выскочила вороная кобыла, галопом пересекла опушку, промчавшись мимо всадников, затем резко затормозила, взметнув копытами облако снежной пыли. Молодая всадница спешилась и направилась к мужчинам. Это была высокая брюнетка, одетая по той же моде, что и остальные всадники, с тем лишь различием, что ее одежда была подогнана по фигуре и прекрасно подчеркивала характерные женские формы. Поверх одежды женщина носила черную кожаную накидку.

– Нашли что-нибудь? – громко спросила она издалека.

– Прерывистая цепочка следов, тянется туда, к перевалу! – ответил повышенным тоном один из мужчин, махнув рукой в сторону невысоких гор на западе. – Следы совсем свежие – снег выпал этой ночью, они не могли далеко уйти. Скорее всего, спрятались где-то, затаились в какой-нибудь пещере в горах.

– Раз так – я думаю, к вечеру мы их настигнем, – сказал мужчина в плаще.

– Было бы неплохо, – сказала женщина. – Я уже порядком устала от жизни в седле.

– Ты сама выбрала такую жизнь, – заметил мужчина. – Жалеешь?

– Нет, – ответила брюнетка отрывисто. – Просто даже самое лучшее иной раз успевает надоесть.

Она развернулась и пошла к своей лошади. Мужчина смотрел ей вслед с улыбкой. Верная боевая подруга, переплывшая с ним три моря и прошедшая плечом к плечу всю Европу вдоль и поперек.

– Женись, – предложил один из всадников.

Мужчина промолчал.

– Любишь ее? – спросил его товарищ.

– Люблю, – ответил он.

– А почему не женишься?

Мужчина снова промолчал. Он сам себе боялся признаться, что впервые оробел перед женщиной. Пускай такой сильной, волевой, вспыльчивой – но все же женщиной. Раньше он никогда не отказывал себе в плотском удовольствии, а если приглянувшаяся особа не отличалась смирением – брал силой. Но с ней – он не мог так поступить. Впервые в жизни в его сердце проснулись чувства, впервые он посмотрел на женщину как на равную, на спутницу, на друга. А раньше женщины были для него всего лишь игрушками, которых он оценивал гораздо дешевле, нежели, например, своего коня.

– Дурак ты, Август, – его приятель плюнул на снег, растер плевок подошвой сапога. – Я много кобыл повидал, послушайся совета бывалого кобеля – женись. Такую ты больше нигде не найдешь.

– Это тебе легко говорить, Шони, – сказал Август. – Ты всегда любил советовать. А женитьба – шаг очень ответственный, тем более в моем положении. Ну, допустим, женюсь я на ней. А дальше что?

Его приятель задумчиво поскреб грязными ногтями небритую шею.

– Слушай, Август, ты верующий? – спросил мужчина.

– Нет, – ответил Август. Неожиданный вопрос совершенно сбил его с толку.

– Тогда покрестись, – посоветовал ему приятель.

– Зачем? – удивился Август.

– Будешь епископу трахать мозги своими глупостями, а не мне, – ответил Александр Шони раздраженно.

Женщина тем временем села в седло и неспешно подъехала к советующимся мужчинам.

– Князь Август, мы так и будем стоять посреди опушки? – осведомилась она.

– Да, ты права, – Август словно опомнился. – Седлайте коней, друзья, к вечеру – мы уже должны покончить с этими зверями.

Анджелла сидела на полу в своей комнате, в полной темноте, и курила. Вернее, держала в пальцах подкуренную сигару. Воспоминания ее родителей жили в ней, в ее крови, ее снах. Она очень мало общалась с отцом, и еще меньше – с матерью. Обоих родителей она всю жизнь люто ненавидела, они стали для нее символом предательства в тот момент, когда отдали ее, маленькую несмышленую девочку, на воспитание в школу военной подготовки. Там ее с младых ногтей натаскивали убивать без малейших колебаний. И натаскали. Это искусство она освоила в совершенстве. Ненависть к окружающему миру, озлобленность на тех, кого когда-то считала самыми близкими своими людьми, сделали свое дело. Все, что сжигало ее изнутри дотла холодным огнем, заставляло восставать из пепла, словно птицу Феникс – все это она научилась вымещать на своих жертвах. Это не было местью – это было разрядкой. Словно загноившаяся рана, которую наконец прорвало – свой гнев Анджелла выплескивала щедро и непредсказуемо. И когда гной сходил – оставалась вспоротая плоть, и кровь начинала хлестать из вновь открывшейся раны.

Но сейчас она поймала себя на мысли, что уже не чувствует той ненависти к отцу, что терзала ее все это время. Король умер, и она с удивлением обнаружила, что все еще питает теплые чувства к своему родителю, так несправедливо с нею обошедшемуся. И когда она мысленно простила его за все содеянное – что-то холодное и тяжелое отпустило ее сердце, стало чуточку легче дышать, смеяться, плакать. Но в то же время – стало горько и обидно за то, что пока была возможность – отец не спешил искупать свою вину перед нею, а она – не спешила прощать его. И вот теперь – все это уже неважно, потому что прошлого уже не исправить. Жаль.

Щелкнула дверь, вошедший Веймар отвлек ее от тяжелых размышлений.

– Ты просила разбудить тебя пораньше, – сказал он. Анджелла кивнула.

– С тобой все в порядке? – спросил Люк, приглядевшись к своей начальнице.

Анджелла снова кивнула.

– Ты какая-то странная сегодня, – сказал Веймар. – Постой, ты что, опять меня гипнотизируешь?

– Я просто размышляю о смысле жизни, – сказала Анджелла.

– Ну и в чем смысл жизни? – спросил Веймар.

– В том, что она кончается, – ответила Анджелла.

– У тебя необычное чувство юмора, – заметил Люк.

Анджелла пожала плечами.

– Какой же это юмор, это целая философия… – произнесла она устало.

18:45

Вдали от оживленных магистралей, в глухом лесу, на склоне обросшей ельником сопки стоял двухэтажный коттедж, огороженный высоким забором. С виду дом выглядел заброшенным, за территорией во дворе никто давно не ухаживал – все поросло густым кустарником, кое-где высотой до пояса. Дом не подавал признаков жизни.

БМВ Х5 остановился у ворот. Льюис коротко посигналил, затем еще раз. На зов никто не откликнулся, никто не вышел встретить припозднившихся гостей.

– Странно, – сказал Льюис озабоченно. – Нас должны были ожидать здесь; согласно графику – еще с шестнадцати часов.

– Зайдем? – предложил Андреа.

Льюис пожал плечами. Выбирать было особо не из чего – машины сопровождения еще двадцать километров назад оставили их на границе округа.

Андреа открыл дверцу, вылез из салона, осмотрелся. С виду ничто не вызывало подозрений. Разве что внезапное отсутствие группы, которая должна была встретить их. Льюис заглушил мотор, выбрался из кабины и вынул револьвер. Андреа кивнул ему, подошел к воротам, взялся за одну из створок и медленно потянул на себя. Льюис взял оружие наизготовку.

Ничего. Из-за ворот не полетели тучи пуль, никто на них не набросился, даже слова плохого некому было сказать. Пусто. Андреа повернулся к Льюису, молчаливо развел руками. Тот убрал револьвер, подошел к воротам и открыл вторую створку.

Закатив машину во двор и закрыв ворота, друзья вынули из багажника две сумки с вещами, кейс Андреа с его рабочими документами. Несмотря на напускную беспечность, с которой барон Грейхарт встретил отсутствие эскорта, Льюис также взял из багажника автомат Калашникова 74-ой модели, со складным прикладом и сдвоенным магазином. Со всем этим скарбом они подошли к крыльцу. Андреа вынул ключи, отомкнул дверь и вошел в небольшую прихожую, щелкнул выключателем на стене. Вспыхнул свет. Друзья внесли вещи в дом, заперли дверь изнутри.

– Что скажешь? – Льюис машинально поправил висящий на плече автомат.

– Неплохо, – ответил Андреа. – Вполне уютно.

Он поставил сумку с вещами на пол и пошел в просторную гостиную, по очереди заглядывая в зашторенные плотными занавесками окна. В принципе, дом не был обжит – голые стены, никаких ковров, минимум мебели – диван да пара кресел у камина.

– А архитектор, спроектировавший домик, был очень умным мужиком! – заметил Андреа, повысив голос, пока Льюис в прихожей разбирался с багажом. – Из окон открывается очень красивый вид, все как на ладони! Прекрасная огневая точка! Держу пари, если под домом есть подвал с генератором, запасом топлива и пресной воды – здесь можно продержаться не одну неделю.

– Это если враги пару танков не подгонят, – сказал вошедший в гостиную Льюис.

– Льюис, в тебе нет ни капли романтики, – сказал Андреа. – Разве это не красиво – оказаться в осаде, отбиваться от врагов, сражаться до последней капли крови, плечом к плечу с верным старым другом, с которым вместе съели не один пуд соли…

– Знаешь, Андреа, шел бы ты с такой романтикой… – предложил Льюис хмуро.

Андреа сел на диван, стоящий боком к камину, вытянул ноги и потянулся.

– Сейчас бы бутылочку хорошего вина, да пару симпатичных девочек. Разожгли бы огонь, свечи… – произнес он мечтательно, ослабил узел галстука.

– Андреа, ты вообще-то жениться едешь, – намекнул Льюис.

– Пока не женился – можно и по девочкам погулять, – ответил Андреа. – Держу пари, она точно также гуляет по мальчикам.

– Зря ты так, – Льюис тяжело вздохнул, сел рядом, положил автомат на колени. – Ты ведь сам подумай, посмотри на себя со стороны. Ты к ней относишься холодно, вниманием не балуешь, чисто как к аксессуару. Как, например, к ремню на брюках. А она же тоже живая, ей ведь хочется чувствовать себя любимой. Вот и почему ей не искать у других того тепла, которого она не получает от тебя. Измени свое отношение к ней, и она сама моментально изменится.

– Ты эту штуку от меня подальше убери, – попросил Андреа, осторожно кончиками пальцев взял автомат за пламегаситель и отвернул дуло от себя.

– Извини, – сказал Льюис, сдавленно хихикнул.

Андреа стянул с плеч пиджак, повесил его на подлокотник, снял галстук и расстегнул ворот рубашки.

– Что мы будем сегодня на ужин? – спросил он.

– В машине есть консервы. Можно их разогреть на сковороде, потушить, и в принципе, если срок годности до сих пор не истек, мы получим вполне так нормальную пищу, – сказал Льюис.

– Что-то у меня аппетит пропал, и настроение совсем испортилось, – сказал Андреа разочарованно.

– Да ладно тебе, – сказал Льюис с усмешкой. – Помнишь, как иной раз бывало? Как мы на Аляске на нефтяном терминале сидели? Тебе эти консервы тогда были как манна небесная.

– Так то на Аляске… – пробормотал Андреа.

– Как знаешь, – сказал Льюис, поднялся с дивана.

– Эй, ты куда? – спросил Андреа.

– В машину. За консервами. Ты можешь голодать, сколько тебе вздумается, но я хочу перекусить. Так, пожевать – чисто чтобы челюсти размять немного, – сказал Льюис.

– А… – понимающе сказал Андреа. – Ты, это… возьми и мне парочку с чем-нибудь мясным. А я пока дом осмотрю. Автомат дашь?

Льюис без слов снял с плеча оружие, протянул другу. Андреа кивнул, взял автомат, резким движением дослал патрон в патронник.

– Андреа, ты вроде взрослый адекватный мужчина, но порой дурачишься, как маленький ребенок, – сказал Льюис недовольно.

– Девушкам нравиться, – развел руками Андреа.

– И не маши этой штукой во все стороны, – Льюис указал на автомат. – А если курок спустишь нечаянно? Все стены изрешетишь. Что про нас потом подумают?

– Подумают – кто-то крупно поругался, – усмехнулся Андреа.

Он медленно поднялся по лестнице на второй этаж. Позади щелкнула замком дверь – Льюис вышел на улицу. Андреа медленно прошелся по паркету и толкнул дулом автомата приоткрытую дверь. Это была просторная ванная комната, совмещенная с туалетом. И здесь было пусто – ни полотенец, ни зубных щеток. Дом был мертв, судя по всему – уже достаточно давно.

Андреа вышел из ванной, осторожно заглянул в соседнюю дверь. Очевидно, когда-то эта комната была хозяйской спальней. У стены стояли два платяных шкафа, на полу лежал огромный пушистый ковер, а на широкой кровати лежало бесформенным комом большое толстое одеяло. В отличие от всего остального дома – эта комната хранила в себе частицу тепла, словно не желала расставаться с той жизнью, что когда-то торжествовала в этих стенах. И какое-то странное чувство тотчас заставило напрячься каждый мускул. Что это за чувство – разобраться было сложно. Но источник, его спровоцировавший, был еще интереснее. Запах. Такой до боли знакомый, едва уловимый, сладкий запах. Запах самки. Андреа опустил автомат.