Текст книги "Свет между нами"

Глава 10

Шарлотта

В мой первый рабочий день меня наконец-то разбудил будильник, а не соседи по комнате, занимающиеся сексом за тонкими, как бумага, стенами. Душевую, мою душевую, никто не занял, и, сварив себе кофе на кухне второго этажа, я смаковала его в покое и тишине. Слушая уличный шум, я думала о том, что еще никогда Нью-Йорк не открывался для меня так, как сейчас. Я не купаюсь в деньгах, это уж точно, но впервые за долгое время могу сходить выпить с друзьями или посмотреть кино, не парясь о том, какую брешь проделаю в своем бюджете.

Я осмотрела свою одежду: джинсы и старую футболку. Вещи не в моем стиле. С другой стороны, бо́льшую часть дней я проводила в рабочей униформе. Даже не знаю, какой у меня на самом деле стиль. Теперь, когда я могу немного потратиться на себя, я это выясню. Но вначале нужно поработать, и хорошо.

По словам Люсьена, после реабилитационного центра в Уайт-Плейнс у Ноя нарушен режим сна. Неспешно попивая кофе, я прислушивалась, не раздастся ли наверху звук, дающий понять, что Ной встал и я могу подняться и собрать вещи для стирки. Тишина. Ни скрипа паркета, ни чего-либо еще. Мне полагалось заказать и забрать завтрак для Ноя до девяти утра. Я решила сначала разобраться с едой, а уже потом с одеждой.

Себе я приготовила простой завтрак: яйца с беконом, а потом отправилась за заказом. Каждый второй понедельник его брали для Ноя в маленьком кафе на Семьдесят пятой улице. Всего лишь слойка и латте. Я прошлась пешочком – пружинистым шагом и с улыбкой на лице, – наслаждаясь ярким весенним солнцем. Я никуда не спешила и не суетилась вокруг ресторанных столиков, надеясь на хорошие чаевые.

Вернувшись домой с завтраком для Ноя, я поднялась на третий этаж. Дверь в комнату Ноя была приоткрыта, но там стояла темнота. Я заглянула внутрь. Ной сидел там же, где и вчера, и в точно такой же позе: за столиком, в кресле у окна, сгорбленный и слушающий аудиокнигу с наушниками в ушах. Тяжелые плотные шторы не пропускали света.

Представшая перед глазами картина была настолько идентична вчерашней, что у меня мелькнула мысль, двигался ли Ной вообще. Однако одежду он сменил: черные штаны вместо серых и белая футболка. Теперь вся его жизнь заключается только в этом? В чтении книг? Даже не в чтении, а в прослушивании чужих голосов, которые произносят слова?

– Ной? – позвала я от двери. – Завтрак.

Он махнул рукой, не оборачиваясь, и я поднесла ему слойку с кофе. Ной не поднял на меня взгляд, когда я приблизилась, но он все равно бы меня не увидел. Я поставила кофе и маленький белый пакетик на столик.

– Справа от тебя, – сказала я немного громче, чем обычно.

– Хорошо, спасибо, – пробормотал Ной, не поднимая головы и не открывая глаз.

– Если ты не против, я соберу вещи для стирки.

Он нажал кнопку на своем устройстве и откинулся на спинку кресла. Склонив голову, он остановил свой взгляд на моем подбородке. Похоже, в его случае это можно расценивать как визуальный контакт.

– Ты собираешься всегда предупреждать меня о том, что приступаешь к выполнению своих обязанностей? – спросил Ной. – Может, будешь просто… ну, знаешь… делать их?

Я скрестила руки на груди, стараясь изо всех сил не принимать его слова близко к сердцу.

– Стирка займет некоторое время. Я буду ходить туда-сюда, поэтому хотела убедиться, что ты не против.

– Времени у меня уйма, – пробубнил Ной.

Рассудив, что, кроме подобных ответов, меня ничего не ждет, я пошла в гардеробную.

Если в спальне было темно, то в гардеробной стояла кромешная тьма. Я секунду постояла в ней, думая о том, что такой мрак теперь составляет весь мир Ноя. И он не сможет отыскать включатель на стене, как сейчас сделала я. Никогда. Я бы тоже злилась. Нет, не так – я была бы убита горем.

Я собрала разбросанные на полу вещи, не разбирая, какие из них грязные, а какие чистые. Лучше проглотить язык, чем спросить об этом Ноя. «Откуда ему об этом знать?» – осенило вдруг меня. Интересно, как он понимает, что надевает? Только на ощупь или как-то еще?

Полтора часа спустя, постирав, высушив и сложив одежду Ноя, я вернулась к нему в комнату. Ной все еще сидел в своем кресле, на столике перед ним лежали остатки завтрака.

Я прошла в гардеробную, но не стала класть вещи как попало, а разложила их попарно: спортивные штаны вместе с подходящими футболками. Довольная результатом, но испытывая некоторые сомнения, я повернулась к Ною. Он напряженно слушал книгу, упершись лбом в ладонь.

– Ной?

Он тяжело вздохнул и ткнул кнопку на устройстве.

– Теперь что?

– Хотела сказать, что закончила со стиркой, и показать, как сложила твою одежду. Я сделала это немного по-другому…

– Ты разложила мою одежду по-другому? – рявкнул Ной, сверкая ореховыми глазами.

– Просто… чтобы футболки подходили к штанам, – поспешно объяснила я. – Так тебе не придется думать о том, сочетаются ли они.

Он сузил глаза, и за пустым взглядом явно происходила бешеная работа мысли. Ной боялся того, что может выглядеть глупо из-за своей слепоты, в моем присутствии он старался совсем не ходить, поэтому меня не удивило, что он принял это маленькое изменение.

– Хорошо, – коротко кивнул он.

– Хочешь проверить?

– Обойдусь.

Несмотря на его пренебрежительный ответ, на душе у меня было хорошо. Маленькая победа опьянила меня, и я осмелела. Или меня подвел чересчур оптимистичный настрой.

– На улице прекрасный день. Не хочешь пройтись?

– Не хочу, – Ной вернулся к прослушиванию книги.

Нужно был оставить его одного, но я мешкала. В комнате было темно и затхло, ее не помешало бы проветрить. Но больше всего меня беспокоил недостаток света. Ною было все равно – чудный солнечный свет потерян для него навсегда. Но разве не приятно подставить кожу теплым лучам весеннего солнца?

– Уверен? Сегодня и правда замечательный день.

Я нашла шнур от штор и потянула. Плотный материал поднялся с громким шуршанием, и от этого звука Ной вздрогнул. Он резко развернулся и дернул наушники из ушей.

– Какого черта?

Поразительно, но Ной даже не моргнул от залившего его лицо яркого света. Он уперся ладонями в стол, его лицо перекосилось от ярости.

– Это твой первый рабочий день, – прорычал он. – Первый! И ты уже нарушаешь единственное гребаное правило, которое я просил тебя соблюдать.

Я застыла, сердце подскочило и билось где-то в горле. Я с трудом сглотнула.

– Прости… Я подумала, тебе понравится…

– Единственное, мать твою, правило. Ты забыла его?

– Нет. Я…

– Я просил тебя поднимать чертовы шторы?

– Нет, но…

– Не просил. Тогда какого хрена ты их подняла?

Ной встал на ноги и навис надо мной, уставившись на меня тяжелым взглядом. Он пытался просверлить во мне дырку, пригвоздить меня к месту.

Не теряя самообладания, я сложила руки на груди и постаралась ответить твердым голосом, насколько это было возможно:

– Мне показалось, тебе понравится ощущение теплого солнечного света. Здесь так темно и…

Он засмеялся – горько и неприятно.

– Правда? Знаешь что? – Ной прижал палец к виску. – Здесь тоже охренеть как темно.

– Слушай, я просто пытаюсь…

– Я знаю, что ты пытаешься сделать. Есть причина, по которой я требую не делать ничего, пока сам об этом не попрошу. Я не идиот. Ты подняла эти треклятые шторы не для меня. Ты сделала это для себя. Незачем делать для меня что-то, чтобы быть довольной собой. Жалость, как я уже понял, имеет разные виды и формы, и я знаю их все. Попытка была неплохая, но нет, спасибо. Выматывайся отсюда.

– Необязательно так грубить, – дрожащим голосом отозвалась я.

Ной поднял руки.

– Эй, я такой, какой есть, милая. Не нравится – уходи. Никто не держит тебя здесь силой. А если бы держал, так уж точно не я.

Мне хотелось бросить эту работу. Сильно. И я чуть не решилась на это.

– Ладно, – бросила я ему и опустила шторы, погрузив комнату в полутьму. – Доволен?

– Еще как, – кисло ответил Ной. – Надеюсь, больше этого не повторится.

– Не повторится, поверь мне, – я пересекла комнату быстрым шагом.

«Да пошел он! – возмущалась я, сбегая по лестнице вниз. – Я не только из жалости это сделала. Сегодня действительно потрясающий день, и прятаться от него – преступление».

Однако я осознала, что Ною наплевать на мои чувства и мнение, и если я не выучу этот урок, то и месяца тут не продержусь.

Когда я позже поднялась в комнату Ноя, чтобы принести ему обед, то обнаружила его на прежнем месте: у окна за столом. Темнота в спальне сгустилась. Я оставила обед на столе, не перемолвившись с Ноем и словом. Меня тревожило это, все это. Полумрак, аудиокниги, еда навынос и то, что Ной столько времени не жил, а скорее существовал в таком крохотном мирке.

Но больше всего меня тревожили свои собственные чувства: почему меня так волнует все это и почему мое сердце не на месте?

Глава 11

Шарлотта

– Он ненавидит меня.

Мелани оторвала взгляд от пальто из искусственного меха под леопарда, который внимательно рассматривала.

– Уже? Всего неделя прошла.

В воскресенье, мой выходной, мы с Мелани решили прогуляться пешком от ее дома на Гринвич-Виллидж к Лафайетт-стрит: хотели пройтись по магазинам и пообедать. Мы разглядывали забитые битком вешалки в магазине винтажной одежды Screaming Mimi’s, так как я надеялась оживить свой гардероб.

– Он возненавидел меня не за неделю, а за день.

Мелани рассмеялась.

– Что ты такого натворила?

– Подняла шторы на окнах.

– Всего-то? Похоже, этот парень тот еще придурок.

Я поникла.

– Он не настолько плох, – я постаралась сказать небрежно, пробираясь сквозь трясину выцветших концертных футболок. – Ной, конечно, груб, но не придурок. Ну, может, слегка. Но он лишь… пытается оправиться после трагедии.

Мелани окинула меня оценивающим взглядом сквозь свои кошачьи очки.

– А ты сама, как я вижу, немного оправилась. Выглядишь неплохо. Отдохнувшей. Плевать на всяких идиотов, кажется, эта работа идет тебе на пользу.

– Похоже на то, – осторожно отозвалась я, проведя рукой по распущенным волосам.

– Яху! – воскликнула Мелани. – Мне ты можешь сказать, что тебе уже лучше. Именно эти слова хочет услышать подруга.

– Боюсь, если скажу, что мне лучше, ты начнешь приставать ко мне с прослушиваниями.

Глаза Мелани расширились в притворном изумлении.

– О, кстати: филармония сейчас набирает музыкантов в ансамбль скрипачей. Какое совпадение!

Я отвела взгляд. «Сначала Джульярд, потом филармония!»

– Мел, я только обустроилась на новом месте. Дай мне время…

– Сколько? – она перебросила выбранные вещи через стойку и взяла меня за плечи. – Дай мне крайний срок. Дай мне хотя бы надежду на то, что ты серьезно относишься к своей карьере, потому что, если честно, я уже сомневаюсь в этом. Я слышу от тебя, что ты не готова, но пока не думаешь о том, чтобы бросить играть. Однако я ужасно переживаю. Вдруг ты лжешь? Говорю тебе, подруга: ты не можешь бросить скрипку!

Я передернула плечами, освобождаясь из ее рук.

– Не брошу, – мне вспомнилось, как адажио Моцарта лилось из меня перед Ноем, – но даже если бы и бросила, то это не было бы концом света. Есть миллион других профессий, в которых я могу…

– Других профессий?.. – Мелани подтолкнула на нос очки. Это было равнозначно тому, что подруга закатала рукава перед дракой. – Ладно. Время пришло. Я сейчас хорошенько от-Уилл-Хантинг-ую твою задницу!

– Ты что сделаешь?

– Помнишь фильм, где Уилл говорит, что он не прочь растратить свой гениальный ум и стать каменщиком или строителем, или кем-то еще? А его друг, Бен Аффлек, говорит, что это полная чушь. Помнишь?

Я беспомощно пожала плечами.

– Вроде да…

– Так вот, это мы с тобой. Я вместо Бена Аффлека – не помню, кем он там был, – и я говорю тебе, что у тебя есть дар, а ты его убиваешь! Дар, за который, черт тебя подери, половина студентов Джульярда продала бы душу. А ты – Уилл, и говоришь мне, что нет, это нормально – бросить играть на скрипке и стать… кем? Личным помощником?

– В этом нет ничего плохого.

– Именно так Уилл и сказал! – с жаром воскликнула Мелани. – А я вместе с Беном Аффлеком утверждаю: это чепуха! И она оскорбительна для всех нас, кто готов левую грудь отдать хотя бы за частичку таланта, который ты пускаешь псу под хвост.

– Не делай этого, – покачала я головой. – Это нелепо. И вредно для здоровья.

– Таковы факты, мэм. Ты безумно талантлива, на уровне Моцарта, и меня убивает то, как пренебрежительно ты к этому относишься.

– Ты, мягко говоря, переоцениваешь мои способности. Моцарт был легендой. Сравнивать меня с ним… почти кощунство.

– Я не так уж далека от истины, ты и сама это прекрасно знаешь. Моцарт написал свой первый концерт в четыре года. Ты сыграла один из его концертов в шесть. В четырнадцать ты играла скрипичный концерт Сибелиуса. Сибелиуса! Думаешь, такое случается каждый день? Талант подобного размаха… чудо.

– Чудо? Ты хоть понимаешь, как давишь на меня? – я подняла охапку выбранной одежды. – Мел, я стараюсь изо всех сил. И это все, что я могу сейчас сделать, хорошо?

Мелани опустила руки.

– Шарлотта, тебе пришлось очень тяжело. У тебя выбили землю из-под ног, а потом, уже лежачую, тебя добил ублюдок Кит. Ты взяла тайм-аут, но его не хватило, и тебе еще нужно время. Пусть так, но если ты бросишь играть на скрипке, это будет трагедией.

Трагедией. Потеря Криса была трагедией, и ничто не может с этим сравниться.

Я покачала головой.

– Знаешь, как тяжело практиковаться каждый день и ничего не ощущать? А я занимаюсь, Мел. Играю каждый день и каждый день ничего не ощущаю. Просто издаю шум.

– Ты должна уйти в это с головой, копнуть глубже. Если музыка не возносится сама, значит, ты должна найти ее и выудить на поверхность.

– Я стараюсь, Мел. Правда, пытаюсь.

– Так вот, по поводу прослушивания в филармонию. У тебя достаточно времени для подготовки. Приведи в форму своего внутреннего Мендельсона, а потом иди и срази всех наповал.

– Мелани, я только что подписала годовой контракт на работу помощником Ноя.

– Его можно расторгнуть, – выгнула бровь подруга. – Ты попытаешься? Да или нет?

– Я подумаю об этом, – вздохнула я, – но не удивляйся, если я потерплю фиаско… А, к черту, я ни за что на свете не облажаюсь.

– Вот это настрой! – Мелани порывисто обняла меня. – Я горжусь тобой. И когда-нибудь ты поблагодаришь меня за это, когда станешь богатой, знаменитой и отнимешь лавры Хилари Хан.

Я фыркнула от смеха, но втайне радовалась тому, что мы оставили эту тему. Мысль о прослушивании не воодушевляла меня, как раньше, и сердце не трепетало от предвкушения. Наоборот, меня сковывал страх.

Казалось, вот-вот зазвонит телефон и мне скажут что-то ужасное. Это нелепо, я понимала, но психика – странная штука. В душе все смешалось, и я не знала, как отделить одно от другого.

Мы продолжили разглядывать вещи, и меня вдруг потянуло к разноцветным узорным платьям-шифт в богемном стиле и просторным блузкам и брюкам. Вскоре я набрала их целую кучу.

– Да ты у нас, оказывается, богемная дамочка? – прокомментировала мой выбор Мелани.

– Похоже на то. После униформы «Аннабель» это прямо последний писк моды.

Мелани взяла кожаный пиджак с рукавами, усеянными сотнями английских булавок и кнопок.

– Саше просто необходим этот пиджак. Она всегда была Сидом для моей Нэнси. Только без наркотиков, пан-рока и убийства[23]23
  Отсылка к фильму «Сид и Нэнси», основанному на реальных событиях. Главные герои – Сид Вишес, бас-гитарист группы Sex Pistols, и его подруга Нэнси Спанджен.


[Закрыть].

– Ей очень повезло с тобой, как и мне. Идем, – я потянула Мелани за рукав. – Нас ждет кафе «Лафайетт».

– Да ты что?! Угощаешь? – расплылась в улыбке подруга. – Нужно почаще читать тебе настырные и неприятные нотации.

– Не наглей.

* * *

В расположенном за углом «Лафайетте» мы заняли столик у окна, застеленный белой скатертью. Нам сразу же подали маленькое обеденное меню. Мелани взглянула на стоимость блюд, и ее глаза полезли на лоб.

– Как сказать по-французски «мне это не по карману»?

– Понятия не имею. Если бы Ной был с нами, мы спросили бы у него. Он свободно владеет французским. Видимо, Люсьен – мужчина, который меня нанял, – учил Ноя и его сестру с самого детства.

Мелани молчала, и я подняла на нее взгляд. Подруга смотрела на меня с сомнением, и я махнула рукой на меню, отвлекая ее от цен.

– Не напрягайся. Мне это по карману.

– Уверена?

– Я праздную свое освобождение от отрасли обслуживания клиентов.

– Кстати, о праздниках, – протянула Мелани. – Регина назначила дату для своей следующей музыкальной вечеринки. Двадцатое мая. Это через несколько недель.

– Мелани…

– Так, к слову сказала, – невинно подняла она руки. – Давай позовем официанта, закажем дорогущий салат из сырой рыбы и поговорим о Ное Лейке.

Я растерянно моргнула на столь внезапную смену темы.

– А о чем тут говорить?

В темных глазах Мелани вспыхнул озорной огонек.

– О его беглом французском, например? Или о том, как твое лицо светлеет, стоит только упомянуть его имя?

– Неправда.

Подруга уставилась на меня с прищуром.

– Итак?

– Что «итак»?

– О, теперь ты краснеешь.

Я проткнула вилкой оливку, лежавшую на блюдце перед нами.

– Слушай, он… классный. Это факт. И мне, как обычной живой женщине из плоти и крови, не может это не нравиться. Но поскольку я еще не пришла в себя после Кита, то было бы очень глупо даже думать об отношениях с кем-то другим. Я уже не говорю о том, что Ной сам не жаждет завести подругу. Он ненавидит меня, забыла? И потом, для нашего с ним жизненного багажа целый подъемник понадобится.

– Ну, есть «отношения», а есть просто «сногсшибательный, ни к чему не обязывающий секс», – хитро улыбнулась Мелани.

– Нет, нет… – я помахала руками со смехом. – Ты же знаешь, случайный или ничего не значащий секс не для меня. Мне нужны чувства. Я не могу вернуться назад и подарить свой первый раз достойному мужчине, но никто не отменял второй попытки, – я тяжело вздохнула. – Хотя секса мне хочется. И это несмотря на то, что я далеко не профи в этом деле. Да и Кит был не так уж и хорош.

Мелани закатила глаза и отломила себе хлеба от буханки, которую положили в середине стола.

– И почему меня это не удивляет?

– Но мне правда не хватает интима. С Китом я всегда надеялась на сногсшибательный секс и все ждала, когда же он таким станет. Не дождалась. Тогда я радовалась тому, что вообще им занимаюсь.

– А теперь ты живешь с этим Ноем… одна. Не приходили в голову всякие интересные мысли?

– Разве не ты говорила мне повесить на двери замок? – иронично ответила я. – Кроме того, Ной, на минуту, мой босс. Мне не нужны сложности.

– Самый гениальный уход от ответа, который я когда-либо слышала.

– Ничего подобного, – как ей объяснить, что между мной и Ноем отношения невозможны? Мы как две планеты, вращающиеся вокруг одной звезды: траектории схожи, но пересечение практически невозможно. – К тому же Ной никогда не заинтересуется мной.

– Откуда тебе это знать?

– Он встречался с супермоделями, Мел.

– И? Ты о том, что ты не его типаж или что он не твоего поля ягода? Поскольку в первое я еще могу поверить. У всех свои предпочтения, с этим не поспоришь. А вот второе – полная чушь, подружка. Ты потрясающая, и я заявляю тебе это со всем авторитетом женщины-лесбиянки.

– Да ну тебя. Ты понимаешь, о чем я. Мужчины его уровня хотят, чтобы их женщины выглядели соответствующе. Учитывая историю свиданий Ноя, я явно не из этой категории женщин.

На губы Мелани вернулась лукавая улыбка.

– М-м-м, а ты немало думала об этом?

Я бросила в нее оливкой.

– В любом случае, он сейчас ни с кем не собирается встречаться. Он даже из дома не выходит.

– Может, ему не хватает правильной мотивации? – подруга закинула оливку в рот. – Прижми его руки к своей груди и посмотришь, что выйдет.

– Очень смешно.

Мелани подняла бокал с водой.

– За твою новую работу, в честь которой этот щедрый праздник! Обещает быть. Если официант наконец решит нас обслужить.

Я тоже подняла бокал в молчаливом тосте за то, чтобы руки Ноя и моя грудь больше не фигурировали в одном предложении.

– Знаешь, мне бы очень хотелось, чтобы Ной вышел на улицу, – спустя мгновение призналась я. – Для него это, наверное, слишком большой стресс. Его собственный дом для него сейчас тайна.

– Как это возможно? Ты говорила, что он уже несколько месяцев живет в нем.

– Так и есть, но он почти не выходит из своей комнаты. Ни за что не хочет учиться жить как слепой человек, – я медленно покрутила бокал. – Он мне чуть голову не оторвал за то, что я подняла шторы.

Мелани пожала плечами. Ее внимание было занято отслеживанием нашего исчезнувшего официанта.

– Видимо, это безнадежный случай.

Нахмурившись, я снова и снова прокручивала в голове ее слова.

Ной носил свою боль как колючий доспех. Чтобы как-то жить день за днем, я прятала свою боль как можно глубже и делала вид, будто ее не существует. Но в конечном итоге она никуда не испарилась.

Мне вспомнилась забавная речь Мелани об «Умнице Уилле Хантинге»[24]24
  «Умница Уилл Хантинг» – американский фильм режиссера Гаса Ван Сента, снятый в 1997 году.


[Закрыть]. Мне повезло иметь подругу, которая не желала махнуть на меня рукой. А у Ноя был лишь постоянно занятый Люсьен, и больше никого.

Кроме меня.