Текст книги "Ничего личного: Как социальные сети, поисковые системы и спецслужбы используют наши персональные данные"

Распределенный капитализм

Чтобы объяснить децентрализованную архитектуру Всемирной паутины, Тим Бернерс-Ли любил сравнивать ее с системой капиталистического свободного рынка. «Я говорил людям, что Всемирная паутина похожа на рыночную экономику, – написал он в своей автобиографии. – В условиях рыночной экономики каждый может торговать с каждым, и для этого им не нужно идти на рыночную площадь»{178}178
  Berners-Lee, Weaving the Web, p. 36.


[Закрыть].

Но в нынешнюю либертарианскую эпоху сходство между Всемирной паутиной и капитализмом вышло за рамки одной только архитектуры. Кремниевая долина превратилась в новую Уолл-стрит, потому что изобретение Бернерса-Ли стало носителем сетевой модели капитализма XXI в., предлагающей своим предпринимателям фантастическое финансовое вознаграждение по принципу «победитель получает всё». «Мы живем во времена, когда почти что угодно можно купить и продать» – так характеризует моральный философ Майкл Сандел «эру рыночного триумфализма», начавшуюся в конце холодной войны{179}179
  Michael Sandel, What Money Can't Buy: The Moral Limits of Markets (New York: Farrar, Straus & Giroux, 2012), p. 5.


[Закрыть]. Интернет – этот, по словам Джона Дорра, «крупнейший создатель легального богатства за всю историю человечества», спроектированный учеными, работавшими на холодную войну, и достигший совершеннолетия в том же году, когда рухнула Берлинская стена, – стал особенно благодатной почвой для триумфализма идеологов свободного рынка наподобие Тома Перкинса. Разумеется, у Перкинса есть все основания чувствовать себя триумфатором. Ларри Пейдж и Сергей Брин сегодня стоят по $30 млрд каждый, благодаря тому что сумели успешно монополизировать рынок по покупке и продаже цифровой рекламы. Такое же состояние в $30 млрд сколотил себе и Джефф Безос за счет того, что в его «Магазине всего» предлагаются цены ниже и больше товаров, чем у конкурентов. А основатель и генеральный директор Facebook Марк Цукерберг накопил свои $30 млрд на монетизации дружбы.

За четверть века с момента изобретения Всемирной паутины Интернет прошел полный круг от запрета коммерции во всех видах до превращения абсолютно всего, особенно нашей частной жизни, в прибыльную деятельность. «Бизнес социальных медиа представляет собой агрессивную экспансию капитализма в наши личные отношения, – замечает генеральный директор сервиса Snapchat Эван Шпигель по поводу монетизации нашего внутреннего мира социальными сетями наподобие Facebook. – Нас просят хорошо себя представлять перед своими друзьями, подлаживаться к ним, работать над персональным брендом, а бренды учат нас тому, что аутентичность есть следствие совместимости с другими. Мы должны восхвалять нашу подлинную сущность и выставлять ее напоказ перед всеми своими друзьями, иначе мы рискуем себя дискредитировать»{180}180
  Основной доклад Эвана Шпигеля на студенческом конкурсе LA Hacks, 11 апреля 2014 г.


[Закрыть].

Бернерс-Ли трактовал капитализм слишком упрощенно. Вместо того чтобы оставаться статичной рыночной структурой, создающей возможности для торговли, капитализм, как утверждает австрийский экономист Йозеф Шумпетер, представляет собой «эволюционный» процесс экономических изменений, который «никогда не может быть стационарным». В своем фундаментальном труде «Капитализм, социализм и демократия»[11]11
  Шумпетер Йозеф. Капитализм, социализм и демократия. – М.: Экономика, 1996.


[Закрыть] (1942) Шумпетер ввел концепцию «созидательного разрушения» для описания непрерывных циклов разрушительных инноваций – реинноваций, движущих развитием капитализма. «Этот процесс «созидательного разрушения» является самой сущностью капитализма, – настаивал Шумпетер. – В его рамках приходится существовать каждому капиталистическому концерну»{181}181
  Joseph A. Schumpeter, Capitalism, Socialism and Democracy (New York: Routledge, 2005), p. 83.


[Закрыть].

Следовательно, и интернет-экономику можно рассматривать как эволюционный процесс, а не статический набор рыночных отношений. В периоды как Веб 1.0, так и Веб 2.0 Интернет в основном занимался подрывом традиционных медиа, коммуникаций и ритейла. За 20 лет, после того как в апреле 1994 г. Джим Кларк и Марк Андриссен запустили Netscape, штормовой ветер «созидательного разрушения» Шумпетера кружил главным образом над такими сферами, как фотография, музыка, масс-медиа, телекоммуникации, кино, издательское дело и розничная торговля.

В течение же следующих 25 лет этот цифровой ветер перерастет в ураган пятой категории и до основания перелопатит буквально каждую отрасль – от образования, финансов и транспорта до здравоохранения, государственного управления и производства. Этот нарастающий ураган будет подпитываться непрерывным ростом вычислительных возможностей (закон Мура) и сетей (закон Меткалфа), увеличением скорости широкополосного доступа и перемещением всех компьютерных приложений на так называемое «облако». Уже к 2018 г. в результате падения цен на смартфоны и распространения беспроводных сетей, как напоминает нам исследовательская команда Патрика Серваля из Ericsson, количество мобильных подписчиков среди пользователей смартфонов вырастет до 4,5 млрд. А когда компьютерные чипы станут настолько малыми, дешевыми и мощными, что их можно будет прикреплять к одежде или даже принимать внутрь, и когда все наши действия на компьютерных устройствах будут происходить в Сети, тогда «Интернет всего» и «Интернет всех», хорошо это или плохо, неизбежно станут реальностью.

Когда Интернет проникнет повсюду, за ним последует и сетевой рынок. Цифровая рыночная площадь уже начинает походить на хаотическую децентрализованную паутину, изображенную Йонасом Линдвистом на стене стокгольмской штаб-квартиры Ericsson. Сегодня руководители и посредники в таких различных отраслях, как финансы, транспорт и туризм, имитируют модель распределенного бизнеса Google. Распределенный капитализм – это вездесущий капитализм. Такова эволюционная логика сетевой экономики.

На финансовом рынке виртуальная валюта Bitcoin (биткойн) уже имеет собственные индексы торговли, а объемы спекуляций ею составляют сотни миллионов долларов. Цифровые деньги наподобие биткойна представляют собой пиринговую альтернативу централизованно контролируемым валютам, таким как доллар США или шведская крона; альтернативу, из которой устранены посредники, т. е. банки с их комиссионными сборами. Объясняя в New York Times, «в чем значение биткойна», Марк Андриссен (ныне управляющий партнер венчурного фонда Andreessen-Horowitz с активами $4 млрд, инвестировавшего $50 млн в основанные на биткойнах стартапы, такие как виртуальный кошелек Coinbase) утверждает, что эта новая виртуальная валюта отражает «классический сетевой эффект – петли положительной обратной связи». Как и в случае со Всемирной паутиной, пишет Андриссен, чем больше людей используют новую валюту, «тем более ценным становится биткойн для использующих его людей»{182}182
  Marc Andreessen, «Why Bitcoin Matters,» New York Times, January 21, 2014.


[Закрыть].

«Вдруг, словно из ниоткуда, рождается новая мистическая технология, которая на деле оказывается результатом двух десятилетий интенсивного труда почти что анонимных исследователей и разработчиков, – восхищается Андриссен, предсказывая историческую значимость сотворенной в Сети валюты. – О какой технологии я говорю? О персональных компьютерах в 1975 году, об Интернете в 1993-м и (я в это верю) о биткойне в 2014-м»{183}183
  Marc Andreessen, «Why Bitcoin Matters,» New York Times, January 21, 2014.


[Закрыть].

То, что в Кремниевой долине скромно называют «распределительной экономикой», является предшественником системы распределенного капитализма, приводимой в действие сетевым эффектом петель положительной обратной связи. Инвесторы наподобие Андриссена рассматривают Интернет – предположительно суперэффективную, «свободную от трения» платформу для покупателей и продавцов – как модернизацию структурно неэффективной, вертикально организованной экономики ХХ в. Помимо пиринговых валют, подобных биткойну, новая бизнес-модель распределения предусматривает сетевой краудфандинг наподобие проинвестированного Джоном Дорром веб-сайта Indiegogo, позволяющего любому человеку собрать деньги на реализацию своей идеи.

Как развивающая платформа, которая посредничает между предпринимателем и рынком, Indiegogo отражает суть этой новой экономической системы распределения, где можно не только продать и купить все что угодно, но и собрать на это деньги. Indiegogo предлагает всем желающим возможность профинансировать чьи-нибудь реконструкцию дома, покупку спортивного автомобиля, поездку в Африку на сафари стоимостью $10 000, приготовление картофельного салата («проект», собравший в ходе безумной кампании в июле 2014 г. $30 000{184}184
  Colin Lecher, «How Did a $10 Potato Salad Kickstarter Raise More than $30,000?» Verge, July 7, 2014.


[Закрыть]) и даже имплантирование груди{185}185
  Sarah Eckel, «You Want Me to Give You Money for What?» BBC Capital, May 1, 2014.


[Закрыть]. Это полная противоположность прежней системе вертикального администрирования, существовавшей после Второй мировой войны, когда назначенные правительством мудрые люди, такие как Вэнивар Буш и Дж. К. Р. Ликлайдер, выделяли средства на крупные общественно значимые проекты наподобие Интернета, а не картофельного салата.

Другим объектом венчурных инвестиций Андриссена и Хоровица является Airbnb – созданная в 2007 г. пиринговая рыночная площадка, позволяющая любому человеку сдать в аренду комнату в своем доме, превратив ее в гостиничный номер. К концу 2013 г. количество арендных сделок на Airbnb достигло 10 млн, а перечень сдаваемых внаем комнат в домах, замках и юртах в 192 странах мира достиг 550 000{186}186
  Ryan Lawler, «Airbnb Tops 10 Million Guest Stays Since Launch, Now Has 550,000 Properties Listed Worldwide,» TechCrunch, December 19, 2013.


[Закрыть]. В феврале 2014 г. этот стартап со штатом в 700 человек получил очередную серию инвестиций в размере $475 млн, а его стоимость была оценена в $10 млрд{187}187
  Sydney Ember, «Airbnb's Huge Valuation,» New York Times, April 21, 2014. See also Carolyn Said, «Airbnb's Swank Digs Reflect Growth, but Controversy Grows,» SFGate, January 27, 2014.


[Закрыть], что примерно лишь вдвое меньше стоимости корпорации Hilton ($22 млрд), всемирной сети, насчитывающей 3897 отелей по всему миру и 152 000 сотрудников. Соучредитель Airbnb Брайан Чески представляет компанию в виде платформы «доверия», где репутации гостей и хозяев будут определяться обратной связью в сети{188}188
  Thomas L. Friedman, «And Now for a Bit of Good News…» New York Times, July 19, 2014.


[Закрыть]. Но Airbnb столкнулась с таким недоверием со стороны властей, что в мае 2014 г. генеральный прокурор штата Нью-Йорк Эрик Шнейдерман вызвал в суд повестками 15 000 нью-йоркцев, сдавших жилье через Airbnb, в связи с тем что они подозревались в неуплате налогов с поступлений от арендной платы.

Фонд Андриссена и Хоровица рискнул вступить и на рынок группового пользования автомобилями, проинвестировав созданную в 2012 г. в Сан-Франциско посредническую фирму Lyft, позволяющую пользователям напрямую общаться через приложение на мобильном телефоне. Самым известным стартапом на этом рынке является Uber, поддерживаемый Джоном Дорром и фондом Google Ventures, вложившим в него четверть миллиарда долларов. Созданный в конце 2009 г. Трэвисом Калаником, летом 2014 г. Uber работал уже в 130 городах по всему миру и насчитывал в штате почти 1000 сотрудников. В июне 2014 г., после очередной серии инвестиций в размере $1,2 млрд, он был оценен в $18,2 млрд, что является рекордом для частного стартапа. Это сделало Каланика «миллиардером на бумаге», а его четырехлетний стартап со штатом в 1000 человек почти сравняло по стоимости с такими известными компаниями по прокату автомобилей, как Avis и Hertz, вместе взятыми{189}189
  Will Oremus, «Silicon Valley Uber Alles,» Slate, June 6, 2014.


[Закрыть], с их совокупным штатом почти в 60 000 человек.

Рекламируя свою распределенную сеть такси как «Услуги частного водителя для всех», в июле 2013 г. Uber запустил сервис вертолетных перевозок Uber Chopper по цене $3000, позволяющий состоятельным жителям Нью-Йорка перенестись в респектабельный пригород Хэмптонс{190}190
  См.: Dan Amira, «Uber Will Ferry Hampton-Goers Via Helicopter This July 3rd,» New York, July 2013, nymag.com/daily/intelligencer/2013/07/uber-helicopter-uberchopper-hamptons-july-3rd.html.


[Закрыть]. «Блэр Уолдорф, Дон Дрейпер и Джей Гэтсби[12]12
  Главные персонажи соответственно серии романов «Сплетница» Сесилии фон Цигезар, телесериала «Безумцы» и романа Фрэнсиса Скотта Фицджеральда «Великий Гэтсби». – Прим. ред.


[Закрыть] позавидовали бы вам, – хвастается реклама Uber Chopper. – Это воплощение роскоши, удобства и стиля»{191}191
  Jessica Guynn, «San Francisco Split by Silicon Valley's Wealth,» Los Angeles Times, August 14, 2013.


[Закрыть].

«Мобильный сервис Uber пожирает такси!» – восхищается Марк Андриссен, рассказывая о транспортном подразделении компании в Сан-Франциско{192}192
  Paul Sloan, «Marc Andreessen: Predictions for 2012 (and Beyond),» CNET, December 19, 2011, news.cnet.com/8301–1023_3–57345138–93/marc-andreessen-predictions-for-2012-and-beyond.


[Закрыть]. И не только там пожирает. А ведь Том Перкинс утверждал, что один процент предпринимателей, обитателей Кремниевой долины, «создают рабочие места». Но десятки тысяч профессиональных таксистов во всем мире не согласились бы с Перкинсом. В июне 2014 г. они провели акции протеста против внедрения Uber и забастовки во многих европейских городах, включая Лондон, Париж, Лион, Мадрид и Милан{193}193
  Mark Scott, «Traffic Snarls in Europe as Taxi Drivers Protest Against Uber,» New York Times, June 11, 2014.


[Закрыть].

И все же Uber остается культовым для Кремниевой долины, где гурьба технарей из Сан-Франциско «воспринимают компанию как мессию» и следующего сенсационного претендента в Интернете на стоимость в $100 млрд{194}194
  Kevin Roose, «Uber Might Be More Valuable than Facebook Someday. Here's Why,» New York, December 6, 2013, nymag.com/daily/intelligencer/2013/12/uber-might-be-more-valuable-thanfacebook.html.


[Закрыть]. Марк Андриссен, безусловно, восхищается удобством этого мобильного сервиса для пользователей. «Вы видите на карте своего телефона, как автомобиль движется к вам, – хвалит он пользовательский интерфейс Uber с его функциями в режиме реального времени. – Это потрясающее впечатление».

Но вместе с символом лимузина Uber, прокладывающим свой мерцающий маршрут на экране нашего мобильника, к нам движется кое-что побольше. А именно «созидательное разрушение», причиненное сетями распределенного капитализма вроде Uber или Airbnb, позволяющими любому желающему стать таксистом или хотельером. И Марк Андриссен, открывший своим веб-браузером Mosaic второй «денежный» акт в истории Интернета, абсолютно прав. Uber, безусловно, окажет «потрясающее впечатление» на своих ранних инвесторов, которые могут окупить свои первоначальные инвестиции в 2000 раз{195}195
  Erin Griffith, «Meet the Uber Rich,» Fortune, June 5, 2014.


[Закрыть].

Однако, если оставить в стороне удачливую горстку инвесторов-ангелов, которые вложили в Uber $20 000 и превратили их в состояния размером $40 млн, то последствия этой экономики в стиле казино могут оказаться для нас остальных гораздо более тревожными. И самая важная среди историй, связанных с Интернетом, вовсе не об «одном проценте успешных» предпринимателей Тома Перкинса. А о прочих 99 %, которые не инвестировали в Uber, не владеют биткойнами и не сдают в аренду на Airbnb свободные комнаты в своих замках.

Глава 3
Разрушенная сердцевина

Будущее

«Личный водитель для каждого» – так Uber нахваливает свой «подрывной» сервис по предоставлению черных лимузинов. Но автомобилей Uber не оказалось в международном аэропорту Грэйтер Рочестер на западе штата Нью-Йорк, куда я прибыл пасмурным зимним днем 2014 г. голодным и продрогшим после сквозняков в самолете United Airlines, который дребезжал всю дорогу из Чикаго. Не был доступен в аэропорту и UberCHOPPER, чтобы за три тысячи баксов перенести меня на вертолете прямо в центр Рочестера.

Но это было и к лучшему, поскольку центр Рочестера с его заколоченными досками рядами магазинов и вереницами бездомных, катящих за собой ржавые тележки со скудным скарбом по пустынным улицам, напоминал сцены из антиутопического будущего. Возможно, из фильма «Бегущий по лезвию» (1982), в котором Ридли Скотт рассказал нам о мире XXI в., где роботы стали неотличимы от людей. Или из опутанного электронными сетями мира в классическом «подрывном» научно-фантастическом романе 1984 г. «Нейромант»[13]13
  Гибсон Уильям. Нейромант. – М.: АСТ, 2000.


[Закрыть] (Neuromancer) Уильяма Гибсона, который не только ввел в обиход термин «киберпространство», но и, вероятно, предвосхитил изобретение Тимом Бернерсом-Ли Всемирной паутины пять лет спустя{196}196
  В своем послесловии к изданию «Нейроманта» в 2000 г. американский писатель-фантаст Джек Уомэк предположил, что эта книга могла послужить источником вдохновения для создания Всемирной паутины. «Что если описание некоего явления служит причиной его появления?» – задался вопросом Уомэк.


[Закрыть].

«Небо над портом напоминало цветом телеэкран, включенный на "мертвый" канал…» – так Гибсон (возможно, не случайно зарегистрированный в Twitter под ником @GreatDismal[14]14
  Great dismal (англ.) – великий угрюмец.


[Закрыть]) начал свой роман «Нейромант». И, подобно созданному Гибсоном гнетущему миру будущего, центр Рочестера был настроен на мертвый канал. В пустом небе раздавался только стрекот полицейских вертолетов. Сердце этого промышленного города было вырвано, и даже самые ностальгирующие фотофильтры Instagram не сумели бы вернуть его к жизни. Проклятое место, город, забытый временем. Печально славящийся своими зашкаливающими уровнями безработицы и преступности, Рочестер по количеству грабежей на 206 % опередил средний показатель по стране, а по смертности в результате убийств почти на 350 % превзошел Нью-Йорк в 2012 г.{197}197
  Michael Keene, «Rochester Crime Rates,» Examiner.com, 4 февраля 2010 г. Данные об очень высокой смертности вследствие убийств в Рочестере в 2012 г. см.: Karyn Bower, John Klofas, and Janelle Duda, «Homicide in Rochester, NY 2012: Comparison of Rates for a Selection of United States and International Cities,» Center of Public Initiatives, January 25, 2013.


[Закрыть] Неудивительно, что его прозвали «столицей убийств штата Нью-Йорк».

«Будущее уже наступило, просто оно не очень равномерно распределено». Помните эти слова Гибсона? И в мире найдется немного мест, где будущее было бы распределено так же неравномерно, как в Рочестере – ржавеющем промышленном городе с 200 000 душ населения на берегу озера Онтарио в западной части штата Нью-Йорк. Нет, центр Рочестера определенно не стоил полета на «личном» вертолете Uber за три тысячи баксов, кроме, пожалуй, подобного моему случая, когда прибываешь сюда в поисках свидетельств неудач на протяжении четверти века.

Один из самых нелепых культов Кремниевой долины – ее самая «ударная мантра», по оценке Guardian{198}198
  Rory Carroll, «Silicon Valley's Culture of Failure… and the 'Walking Dead' It Leaves Behind,» Guardian, June 28, 2014.


[Закрыть], – это религиозное почитание неудачи. Навязанная такими интеллектуальными лидерами, как Тим О'Рейли, данная идея состоит в том, что неудача в бизнесе является признаком предпринимательского успеха. Культ неудачи – это самый популярный новый мем среди альфа-гиков Долины. Чем большего успеха они добились, тем с большим рвением пытаются представить себя записными неудачниками. «Как я потерпел неудачу» – так О'Рейли озаглавил свою разрекламированную программную речь на одном из самых успешных своих мероприятий в 2013 г.{199}199
  «How I Failed,» Cultivate Conference, New York City, October 14, 2013, cultivatecon.com/cultivate2013/public/schedule/detail/31551.


[Закрыть] Но на этой олимпиаде неудач у О'Рейли есть серьезные конкуренты. Миллиардер Рид Хоффман, основатель LinkedIn, советует предпринимателям «проваливаться по-быстрому»{200}200
  «'Fail Fast' Advises LinkedIn Founder and Tech Investor Reid Hoffman,» BBC, January 11, 2011.


[Закрыть]. Мультимиллионер и инвестор-ангел Пол Грэм называет свой инкубатор интернет-стартапов, из которого вылупилось много успешных компаний, включая Reddit Алексиса Оганяна, «Центром неудач»{201}201
  «Failure: The F-Word Silicon Valley Loves and Hates,» NPR.org, June 19, 2012, npr.org/2012/06/19/155005546/failure-the-f-wordsilicon-valley-loves-and-hates.


[Закрыть]. А Дейв Макклюр, еще один успешный инвестор-ангел, чтобы не уступить в «неудачливости» более удачливым соперникам, называет свой столь же успешный инкубатор 500 Startups «фабрикой неудач»{202}202
  Eric Markowitz, «Why Silicon Valley Loves Failure,» Inc., August 16, 2012, inc.com/eric-markowitz/brilliant-failures/why-silicon-valleyloves-failures.html/1.


[Закрыть]. Культ неудач превратился в Кремниевой долине в такую всепоглощающую манию, что в честь ее в Сан-Франциско проводится даже специальная конференция «Провалкон» (FailCon).

Но конечно же, предприниматели-победители, получающие всё, наподобие Рида Хоффмана, Тима О'Рейли и Пола Грэма, знают о неудачах не больше, чем Майкл и Кзоши Бёрч о том, как управлять деревенским пабом. Поэтому, чтобы понять, что же такое неудача и где действительно находится «Центр неудач», я перелетел почти за 4300 км на восток от Сан-Франциско в Рочестер. Однако единственным намеком на «неудачу», который я увидел в здании аэропорта, была глянцевая обложка посвященного технологиям делового журнала, выставленного в витрине киоска.

Кремниевая долина пришла в Рочестер. Или, по крайней мере, в этот киоск. На обложке был изображен энергичный молодой предприниматель с темной козлиной бородкой и в очках с темной оправой, одетый в толстовку, потертые джинсы и старые кеды – словно он собрался на тусовку в The Battery. Со всем старанием он крушил вдребезги кувалдой какие-то пластмассовые предметы.

«НАСТОЯЩЕЕ СОЗИДАТЕЛЬНОЕ РАЗРУШЕНИЕ» – кричали на обложке буквы, такие же черные, как бородка и оправа очков чувака{203}203
  MIT Technology Review, September/October 2013, www.technologyreview.com/magazine/2013/09. Молодой предприниматель на обложке – Бен Милн, основатель и генеральный директор стартапа цифровых платежей Dwolla. Как утверждает журнал, Милн обещает «сокрушить» финансовую индустрию. Судя по всему, Милн считает себя выдающимся разрушителем. Например, на своей странице в Instagram он разместил девиз «Двигайся быстро и круши все на своем пути» (www.instagram.com/p/epyqnEHQwg).


[Закрыть].

Не нужно быть семиотиком, чтобы понять смысл этой картинки с ее посланием («двигайся быстро и круши все на своем пути») для Рочестера – и для всего остального мира.

Бо́льшая часть промышленной экономики Рочестера за последнюю четверть века была вдребезги сокрушена ураганом созидательного разрушения Шумпетера. В свете этого смысл изображения на обложке журнала трудно было не понять: кувалда символизировала собой разрушительную мощь цифровой революции, а пластиковые предметы, подвергшиеся разрушению, – сам сломленный город.

Говорят, что одно изображение стоит тысячи слов. И жители Рочестера знают цену этой картинки. Для города, где находится всемирная штаб-квартира корпорации Eastman Kodak, изображения, а точнее фотографии, некогда были тем же самым, чем являются автомобили для Детройта или Интернет для Кремниевой долины. Известный как «мировой фотоцентр» и «город моментального снимка», Рочестер был обязан своим процветанием миллионам «моментов Kodak», схваченных всеми нами за последние 125 лет.

«Вы нажимаете на кнопку, мы делаем все остальное», – обещал основатель компании Джордж Истман в 1888 г., представляя публике первую ручную фотокамеру. Именно так мы и поступали на протяжении всей индустриальной эпохи – нажимали на кнопку на наших фотокамерах Kodak и полагались на то, что высококачественные пленки Kodak и фотоцентры Kodak сделают все остальное. Разумеется, мы платили за это, обменивая наши деньги на качественно отпечатанные фотографии, которые становились нашей собственностью. И так в течение более чем столетия миллионы «моментов Kodak» обеспечивали Рочестеру богатство и славу. Но сегодня потускневший «момент Kodak» превратил Рочестер из «мирового фотоцентра» в символ неудачи.

Как пел Пол Саймон в своем популярном хите Kodachrome (1973), Kodak дарит нам чудные «яркие краски». Песня была посвящена цветной пленке, которую компания начала производить в 1935 г. и которую Дэвид Уиллс, автор книги «Голливуд на пленке Kodachrome» (Hollywood in Kodachrome), называет «эффектной» и описывает как «тождественную четкой детализации и насыщенному цвету», создающую «резко очерченные» изображения с «минимальной зернистостью»{204}204
  David Wills, Hollywood in Kodachrome (New York: HarperCollins, 2013), p. xiii.


[Закрыть]. На протяжении 70 лет Kodachrome добросовестно позволяла запечатлевать моменты мировой истории. Именно на этой пленке было снято большинство самых точных и памятных фотографий ХХ в. – от снимков лунного ландшафта, сделанных Нилом Армстронгом в 1969 г., до официальных образов многих голливудских звезд{205}205
  Там же. На пленке Kodachrome также были запечатлены 80 лауреатов премии «Оскар» в номинации за лучший фильм. См.: See Rupert Neate, «Kodak Falls in the Creative Destruction of the Digital Age,» Guardian, 19 января 2013 г., www.theguardian.com/business/2012/jan/19/kodak-bankruptcyprotection.


[Закрыть]. Но слова песни Саймона в той же мере можно было отнести и к Рочестеру, ведь он, благодаря контролю Kodak над мировой фотоиндустрией, расцвел ярчайшими «красками» – процветающей местной экономикой и десятками тысяч хорошо оплачиваемых рабочих мест.

Мы не перестали фотографировать, но проблема в обратном. В 2011 г. мы сделали 350 млрд фотографий, а в 2013-м ошеломляющие 1,5 трлн – больше, чем за всю предыдущую историю человечества. «Фотографии сексуальнее слов», – объясняет Джошуа Чуан, куратор Центра креативной фотографии при Университете Аризоны{206}206
  Ellen Gamerman, «I Snap Therefore I Am,» Wall Street Journal, December 13, 2013.


[Закрыть]. «Я фотографирую, следовательно, я существую»{207}207
  Ellen Gamerman, «I Snap Therefore I Am,» Wall Street Journal, December 13, 2013.


[Закрыть], – замечает обозреватель Wall Street Journal Эллен Гамерман, имея в виду сложившуюся культуру, заставляющую нас фотографировать на мобильники с такой одержимостью, что если бы все 125 млрд фото, сделанных в США в 2013 г., распечатать форматом 10×15 см, то ими можно было бы выложить путь от Земли до Луны и обратно 25 раз.

Самое печальное в истории с Рочестером – чем больше мы фотографируем, тем меньше рабочих мест остается в «городе моментальной фотографии». «Не отнимайте у меня Kodachrome», – умолял Пол Саймон в своей песне. Однако цифровая революция отняла у нас не только пленку Kodachrome, но и бóльшую часть самой компании. В 1973 г., когда Саймон написал свою песню, Kodak контролировала 90 % рынка пленок и 85 % рынка фотокамер в Соединенных Штатах{208}208
  John Naughton, «Could Kodak's Demise Have Been Averted?» Guardian, January 21, 2012.


[Закрыть]. Спустя 25 лет Kodak прекратила производство Kodachrome, положив конец 74-летней истории пленки. А в сентябре 2013 г., за несколько месяцев до моего приезда в Рочестер, истощенная Kodak реорганизовалась на основании 11-й главы Кодекса США о банкротстве, распродав в огромном количестве свои активы и уволив большинство сотрудников.

В черно-белом цвете жизнь гораздо хуже, пел Пол Саймон. Да, намного, намного хуже. «Целый город лишился своей сердцевины», – написал культуролог Джейсон Фараго в эпитафии Рочестеру{209}209
  Jason Farago, «Our Kodak Moments – and Creativity – Are Gone,» Guardian, August 23, 2013, theguardian.com/commentisfree/2013/aug/23/photography-photography.


[Закрыть]. Крах Kodak стал «трагедией в экономической жизни Америки», – посетовал председатель суда, где рассматривалось дело о завершении процедуры банкротства. Настоящая трагедия заключается в том, объяснил судья, что 50 000 пенсионеров, многие из которых всю жизнь проработали на компанию, либо полностью лишатся своих пенсий, либо, в лучшем случае, получат скудные выплаты из расчета четыре-пять центов на доллар{210}210
  Nick Brown, «US Judge Approves Kodak Plan to Exit Bankruptcy,» Reuters, August 20, 2013, reuters.com/article/2013/08/20/us-kodakidUSBRE 97J0W820130820.


[Закрыть]. Если позаимствовать определение президента Sequoia Capital Майкла Морица, жизнь стала по-настоящему «нелегкой» для постаревшего промышленного рабочего класса Рочестера.

Другой судья по делу о банкротстве, чей дед работал в компании Kodak, отозвался об этой трагедии в еще более мрачном тоне. «Процедура банкротства была горестной, – сказал он. – Как будто мы потеряли члена семьи»{211}211
  Julie Creswell, «Kodak's Fuzzy Future,» New York Times, May 3, 2013, dealbook.nytimes.com/2013/05/03/after-bankruptcy-a-leanerkodak-faces-an-uphill-battle.


[Закрыть].

Я прилетел в Рочестер в поисках Kodak. Хотел своими глазами увидеть этот сломленный город, эту эпическую неудачу, лишившую Рочестер его сердца. Но порой даже при помощи новейших карт и программ навигации Google и Apple трудно отыскать истоки неудачи.