Текст книги "Увеличительное стекло"

Глава 17
Сигнал

Помощница директора Гарвинской начальной школы ведет меня через холл и указывает на библиотеку.

– У нас отличная наставническая программа. Ребята из Калифорнийского университета приходят и помогают школьникам с домашним заданием.

– Здорово, – отвечаю я, разглядывая библиотеку в попытках выглядеть заинтересованным.

Мисс Доусон – чрезвычайно приятная женщина, она явно гордится школой и тем влиянием, которое она оказывает на детей, чьи семьи находятся в сложных жизненных ситуациях.

– Говорите, ваша дочь в четвертом? Да, перевод в середине года может быть тяжеловат для ребенка. Но к нам часто переводят детей, так что она быстро подружится с ребятами.

– Надеюсь. У Грейси есть особенности. Недисциплинарного характера.

Доусон кивает, понимая, что у моей воображаемой дочери могут быть проблемы с освоением учебного материала.

– Давайте я покажу вам нашу мотивационную программу. Мы помогаем детям максимально быстро влиться в учебный процесс.

Мы идем по следующему коридору мимо классов. Я разглядываю стены, на которых, как и в продленке, висят рисунки, в поисках того же образа. Но большинство работ здесь посвящены учебным темам и заданиям и значительно более сдержанны, чем свободное творчество в группе продленного дня. Я же надеялся, что в школе, где большинство учеников – дети иммигрантов, а специализация – трудные подростки, смогу найти еще изображения Тоймена. Вероятность невысока, но тот факт, что Латрой – пропавший ребенок, дело которого даже не дошло до Кормана, – рисовал такие жуткие картинки, заставляет меня проявлять любопытство больше обычного.

Если дети были похищены не посторонним, которого видели впервые в жизни, значит, они могли знать похитителя или, по крайней мере, пересекались с ним несколько раз до пропажи. В таком случае похититель должен был знать о семейных обстоятельствах этих детей. Есть два основных способа получить такую информацию: первый – просто спросить, а второй – просмотреть данные о детях, которые собирают школы и досуговые центры. И если у злоумышленника был доступ к данным, значит, он мог быть сотрудником школы или центра. Я знаю, это звучит несколько слишком, но Тед Банди работал в психологической службе телефона доверия, и его коллега, между прочим, бывший полицейский, описывал маньяка как дружелюбного и сочувствующего человека. И вот этот дружелюбный и сочувствующий напал за одну ночь на пять женщин, из которых двух убил.

На учениках местных школ паразитирует масса негодяев. Страшнее всего, что некоторые, например, учителя, домогающиеся школьников, делают это уже десятилетиями, о чем свидетельствует куча жалоб. И самый тяжелый случай был как раз с учителем, жертвами которого становились, в основном, дети нелегалов, слишком запуганные, чтобы жаловаться. Но в Гарвинской школе учатся не только дети из группы риска в целом, именно тут учился пропавший Латрой, и мне интересно выяснить, не встречался ли с Тойменом кто-нибудь из его одноклассников.

– А вот наш продвинутый класс, – говорит Доусон. – Похоже, они с миссис Вальдес на прогулке.

Дальняя стена класса увешана рисунками, но отсюда я не могу их рассмотреть.

– А можно взглянуть поближе?

– Эм, да, конечно.

В ее взгляде появляется оттенок подозрительности.

– Как, вы говорите, называется ваша компания?

– Никак, я работаю из дома. Аналитик программного обеспечения.

Не могу же я вломиться в кабинет директора и сказать, что я – обеспокоенный гражданин, который подозревает, что один из пятиклассников – Фредди Крюгер.

– Понятно. А ваша жена?

– Официантка, – отвечаю я, направляясь прямиком к стене с рисунками. В целом знакомый набор семей, животных и киноперсонажей. Пока я рассматриваю рисунки, Доусон изучает меня самого. Похоже, внезапно она заподозрила, что я вовсе не отец воображаемой Грейси.

– Мне нужно сделать телефонный звонок, пойдемте в кабинет.

– Да, конечно, – говорю я, не двигаясь с места и пытаясь осмыслить рисунки. С ходу ничего конкретного. Но тут с краю я вижу лист с изображением высокой фигуры в черном с мешком игрушек в руках. – Знаете, кто это?

Подпись под рисунком гласит: «Рико», а вовсе не «Латрой». Она наклоняется к листу.

– Черный Санта-Клаус?

– Одна из подруг дочери что-то говорила о Тоймене, не слышали?

– Нет. И нам действительно пора идти.

– Да, конечно. Я только напишу маме девочки, переспрошу.

Я достаю телефон и фотографирую рисунок.

– Г-н Крей, здесь нельзя фотографировать!

– О, прошу прощения, – я убираю телефон в карман и замечаю на учительском столе открытый еженедельник. – Давайте вернемся в кабинет.

Она разворачивается к двери, а я направляюсь прямиком к столу.

– Г-н Крей?

– Сейчас, жвачку выплюну, – не разворачиваясь к ней, я успеваю сделать фотографию еженедельника, на странице которого виден полный список учеников.

– Так, все, я вызываю охрану! – в мгновение ока Доусон снимает с пояса рацию и подносит ко рту.

– Отлично! – отвечаю я, глядя ей в глаза. – Заодно спросите их, что стало с Латроем.

Она замирает.

– Не поняла?

– Латрой Эдмундс, пропал месяц назад. И тоже рисовал Тоймена, – поясняю я, указывая на рисунок.

– Не знаю, о чем вы! Уходите, пока я не вызвала полицию.

Я поднимаю руки.

– Я хотел лишь помочь!

– Вас кто-то об этом просил?

– Отец другого пропавшего ребенка.

Она явно пытается оценить ситуацию. С одной стороны, мое поведение чрезвычайно подозрительно, с другой – я говорю о пропавших детях и пытающихся найти их родителях. Явно придя к какому-то решению, Доусон заявляет:

– Если у вас есть вопросы, обратитесь к директору. А пока встреча с ним не назначена, пожалуйста, покиньте школу.

В напряженном молчании она практически провожает меня до машины, так и не решив, представляю ли я угрозу или просто какой-то псих, которому она зачем-то показала всю школу. Если честно, на этот вопрос у меня и у самого с ходу ответа нет.

Глава 18
Контакт на случай ЧП

Чтобы понять, откуда взялся Тоймен, возможно, придется выйти за рамки общественно одобряемых методов. Осталось решить, насколько далеко за эти рамки я готов выйти. Сейчас у меня есть два рисунка: один сделан пропавшим ребенком, второй – надеюсь, живым и здоровым. Я еще не рассказывал об этом Вильяму, но хочется сначала убедиться, что это не очередной тупик и ложная надежда.

Мне нужно найти Рико Колдуэлла из четвертого класса, нарисовавшего второй рисунок, и это может оказаться несколько сложнее, чем получить стопку архивных дел в местном полицейском участке. Мисс Доусон в школу, пожалуй, не позвонишь и дать адрес не попросишь. Встать у школы, когда дети высыпают на улицу, и заорать: «Рико!» – тоже не лучшая идея.

Есть простой способ – подделать электронное письмо от городского ИТ-департамента, отправить его кому-нибудь из сотрудников школы и прикрепить небольшой вирус, который достанет все данные из школьного компьютера. У злоумышленников эта простая тактика пользуется большой популярностью по причине потрясающей успешности. Проблема в том, что это уголовное преступление, и я бы предпочел способ, не грозящий тюремным заключением.

Есть, конечно, еще один вариант. Он может дать результаты весьма быстро, но представляет определенную опасность для здоровья. Среди дополнительных бонусов, которые дает должность консультанта при Разведуправлении, – возможность посещать многочисленные курсы и мастер-классы. Например, я ходил на замечательный класс по социальной инженерии, потому как мои собственные навыки общения были на нуле. Кроме полезной информации о том, как нехорошие люди обычно убеждают тебя запустить вирус или соблазняют руководителя компании, я узнал удивительно простой способ проникновения в охраняемые здания.[10]10
  Социальная инженерия – метод получения необходимого доступа к информации, основанный на особенностях психологии людей. Основной целью социальной инженерии является получение доступа к конфиденциальной информации, паролям, банковским данным и другим защищенным системам.


[Закрыть]

Я паркуюсь неподалеку от Объединенной администрации учреждений образования Лос-Анджелеса и неспешно обхожу здание, пока на парковке за администрацией не обнаруживаю искомую точку уязвимости – место для курения. Здесь две девушки и мужчина, все одеты относительно по-офисному, дымят под деревом, дисциплинированно соблюдая положенное расстояние от общественного здания. С пропуском на поясе, который «совершенно случайно» перевернулся фотографией внутрь, я присоединяюсь к курильщикам, дружелюбно киваю и, достав сигарету из только что купленной пачки, затягиваюсь.

– О, новенький, – приветствует меня мужчина. Он мексиканского происхождения, примерно моего роста, на голове – густая шевелюра, а на лице – приветливое выражение.

– Плохиши тусуются здесь, я так понял, – отвечаю я.

– Я Коррин, – представляется темнокожая девушка слева от меня, вежливо кивая. – А это Джеки и Рауль.

Она кивает на вторую девушку.

– А ты еще кто? – спрашивает та.

– Джефф, администрация губернатора. Просидел уже два часа на совещании, но пока так и не понял, о чем оно.

– Из Сакраменто?

– Из Лос-Анджелеса. На поезде.

– Что важнее – женат? Ориентация? У нас тут острая нехватка Y-хромосомы.

– Разведен, привыкаю к холостяцкой жизни.

Девушки переглядываются и хором выдают:

– Полин!

– Ох, приятель, ты не представляешь, как только что влип, – вздыхает Рауль.

Да уж, ты тоже. Чувствуя легкие угрызения совести, я провожу еще минут десять с новыми друзьями. Когда приходит время тушить сигареты и возвращаться, мы так увлечены беседой, что перед турникетом Рауль просто прикладывает свой пропуск, и мы все проходим.

– Ты помнишь, куда тебе?

– Конференц-зал, где все спят.

– Второй этаж, но там таких много, выбирай по вкусу, – шутит Рауль, пока мы заходим в лифт.

Я выхожу на следующем, и Коррин кричит мне вслед:

– Потом поднимись на четвертый, познакомим кое с кем.

Рауль закатывает глаза и скрывается за закрывающимися дверями лифта.

Вот и все, я не только вошел в здание государственного учреждения, но еще и успел организовать потенциальное свидание вечером, а все потому, что продемонстрировал принадлежность к группе людей, отверженных из-за общественно порицаемой привычки. Единственной трудностью в процессе было не кашлять от дыма.

Хоть я и нахожусь в здании с архивами, моя цель – вовсе не компьютер или картотека, на самом деле мне нужен свободный телефон. Я иду по коридору, заглядывая сквозь стеклянные двери в переговорные комнаты, пока не натыкаюсь на незанятую. Я усаживаюсь за стол, раскладываю перед собой бумаги из специально для этой цели принесенной папки и делаю вид, что именно тут я и должен быть. Убедившись, что в ближайшее время меня отсюда никто не выгонит, я снимаю трубку телефона и набираю номер Гарвинской начальной школы, тихо надеясь, что на том конце провода будет не мисс Доусон.

– Гарвинская начальная школа, здравствуйте. Чем могу помочь? – слышится из трубки.

– Добрый день, это Шуальтер из Объединенного архива, мы тут обрабатываем картотеку и не можем разобрать номер для связи в экстренных случаях у одного из ваших учеников. Может мне кто-нибудь помочь с этим?

– Да, давайте проверим. Имя?

– Рико Колдуэлл.

– Есть такой. Я не могу раскрывать эту информацию по неподтвержденному звонку, но могу сказать, правильно ли вы разобрали, если прочтете номер.

Ожидаемо.

– Да тут такой размытый скан, что я вообще ничего не могу разобрать. Давайте так: я вам оставлю свой внутренний номер, вы проверите и перезвоните, идет?

– Да, если это внутренний номер в администрации, так сработает.

Я сверяю номер на табличке, приклеенной к аппарату, с официальным номером администрации.

– Да, дополнительный 3874, если трубку возьму не я, просто спросите Шуальтера, хорошо?

– Конечно. Дайте мне буквально пару минут.

На самом деле до звонка проходит двенадцать.

– Шуальтер, – говорю я в трубку.

– Извините, пришлось перепроверять, что мы не выдаем личные данные учеников на сторону. Кажется, нам уже звонили по поводу Рико. С ним все в порядке?

– По нашей информации, да. А вы не в курсе, кто звонил?

– Дня три назад кто-то из детской поликлиники, но они не оставили номера, чтобы перезвонить.

Очень интересно. Уж не подготовка ли это к похищению?

– Есть чем записать? – спрашивает девушка на том конце провода, а потом перечисляет домашний адрес, как зовут родителей и вообще все контактные данные из анкеты.

Я благодарю ее за помощь, собираю бумаги и максимально быстро покидаю администрацию. Есть, конечно, соблазн подняться на четвертый и познакомиться-таки с коллегой Коррин, это облегчит доступ в здание в будущем, однако и шансы, что кто-нибудь начнет расспрашивать о «парне от губернатора», тоже увеличит. Но что еще важнее – нужно убедиться, что Рико ничего не угрожает.

Глава 19
Поиск

Рико живет в комплексе под названием Линкольн Гарден. Комплекс состоит из двухэтажных домов, выкрашенных облупившейся желтой краской и окружающих парк с полузасохшими деревьями. Как бы воплощая все традиционные стереотипы, на спортивной площадке чернокожие дети играют в баскетбол, а мексиканцы пинают футбольный мяч. Матери болтают на краю поля, отцы – облокотившись на открытые двери машин. Слышна английская и испанская речь.

Квартира Рико расположена в дальней части комплекса, и я добираюсь туда, не удостоившись от жителей и лишнего взгляда. Через открытую дверь на втором этаже слышен включенный на полную громкость телевизор. На верхней площадке лестницы маленькая девочка – года два или четыре – играет со сломанной куклой и крышкой от кастрюли. Через открытую дверь видна гостиная, на диване развалились два подростка за просмотром телевизора – что-то про гонки. Я стучу по косяку.

– Добрый день?

Подростки бросают на меня взгляд и снова утыкаются в телевизор.

– Мама дома? – спрашиваю я.

Один из них кричит:

– ¡Vete, gringo tonto![11]11
  Уходи, глупый гринго! (исп.)


[Закрыть]

– Bájate del sofá, cucaracha perezosa[12]12
  Встань с дивана, ленивый таракан! (исп.)


[Закрыть], – ору я в ответ. Это привлекает его внимание, но лишь на секунду. Я снова стучу, надеясь, что это услышит кто-то из взрослых. Раздраженный издаваемым мною шумом, который отвлекает его от машин на экране, подросток снова орет, на этот раз в направлении другой комнаты:

– ¡Abuela! ¡Hay un maricón en la puerta![13]13
  Бабушка! Какой-то дурак приперся! (исп.)


[Закрыть]

В комнате появляется очень низенькая пожилая женщина в халате.

– ¿Qué?[14]14
  Что? (исп.)


[Закрыть] – произносит она, глядя на меня. Я показываю удостоверение, надеясь, что оно придаст мне хоть какой-то вес в ее глазах.

– ¿Dónde está Rico?[15]15
  Где Рико? (исп.)


[Закрыть]

– Рико! Рико! – зовет она.

В комнату входит мальчик и окидывает меня скептическим взглядом. Из одежды на нем только шорты, и для своего возраста он кажется слишком худым.

– Рико? – спрашиваю я. Он кивает.

– ¿Hablas Inglés?[16]16
  По-английски говоришь? (исп.)


[Закрыть]

– Да.

Он с опаской смотрит на меня, затем подходит чуть ближе, но не слишком, чтобы остаться под защитой бабушки. Я опускаюсь на корточки, чтобы наши лица были на одном уровне, чем вызываю одобрительную улыбку у девочки, которая, оказывается, все это время играла у моих ног. Я достаю распечатанную копию его рисунка, разворачиваю и показываю мальчику.

– Это ты нарисовал?

Он продолжает смотреть на меня с опаской, раздумывая, стоит ли признаваться.

– Все нормально, я просто хочу уточнить.

– Да, – наконец выговаривает Рико.

– А ты знаешь, кто это?

Мальчик кивает.

– И как его зовут?

Внезапно в глазах Рико отражается страх. Не перед рисунком и не от моего вопроса. Почему-то он пугается именно меня. Он разворачивается и убегает в дом, подростки на диване заливаются смехом.

– Hombre de juguete[17]17
  Игрушечный человек (исп.).


[Закрыть] доберется до тебя! – кричит один из них вслед ребенку на смеси английского и испанского.

– Ты знаешь, кто это? – я поднимаюсь на ноги.

– Si[18]18
  Да (исп.).


[Закрыть], – отвечает за него второй. – Все знают, кто это.

– И ты его видел?

– Si, – повторят он, бросая короткий взгляд на первого.

– Где?

– В Газман-парке, он всегда там.

– Белый?

– Нет, – качает он головой. – El negro[19]19
  Чернокожий (исп.).


[Закрыть].

– И ты знаешь, когда он там снова будет?

– Он там прямо сейчас.

По тому, как парень говорит последние несколько фраз, не пытаясь переглянуться с другим мальчиком, выдает его абсолютную уверенность в собственных словах. А вот с началом разговора – тут сложнее. Мне хочется выяснить побольше подробностей у маленького Рико, но что-то мне подсказывает, что он не в настроении общаться. Я вспоминаю страх на его лице при упоминании Тоймена. Для старших мальчишек это явно шутка, но про парк, похоже, они предельно серьезны.

– Спасибо. – Я улыбаюсь озадаченной всей этой сценой бабушке и спускаюсь по лестнице. Девочка машет мне вслед. По дороге вниз я ощущаю на спине взгляды подростков, которые вышли на лестничную клетку и смотрят, как я ухожу. Что-то здесь не так, но что именно, мне пока не понятно.

Газман-парк расположен в паре минут езды, как раз на пути от Линкольн Гарден до школы, которую Рико посещает каждый день. А значит, каждый день проходит мимо, проезжает на автобусе. Я выхожу из машины и отправляюсь в парк, стараясь делать вид, что просто прогуливаюсь. На спортивной площадке мальчишки играют в баскетбол, девочки болтают неподалеку. Видны несколько семей с колясками и родители, ведущие за руку детей, которые только учатся ходить. Кажется, все кругом наслаждаются спокойным погожим вечерком. Где-то в стороне группка молодежи курит траву, а поодаль один молодой человек явно приобретает что-то запрещенное у другого, но все кругом это старательно игнорируют. Ничего похожего на белый «кадиллак» и высокого чернокожего человека с мешком игрушек не наблюдается. Не то чтобы я с ходу ожидал его увидеть, но все же.

Обойдя весь парк, я усаживаюсь на одну из скамеек на центральной площадке и принимаюсь наблюдать, не произойдет ли чего-нибудь подозрительного. Ничего не происходит, и я начинаю скучать, но тут сзади меня раздаются шаги. Обернувшись через плечо, я вижу шагающего в моем направлении детектива Кормана.

Глава 20
Недостающие связи

– Что, решили переехать сюда с семьей? – спрашивает он, не скрывая сарказма.

– Переехал бы, но у вас тут дети пропадают все время, – отвечаю я.

– Проблема в том, что, когда пропавшие находятся, нам чаще всего не сообщают.

– Ах, вот в чем дело? Или в том, что вам не сообщают, когда кто-то пропадает?

– Мы не можем помочь, если не знаем, кому и в чем.

– Как насчет Латроя Эдмундса?

– Кто это?

– Воспитательница в группе продленного дня сказала, что он пропал.

– Если бы нам письменно сообщали о каждом ребенке, которого забрали, потому что семья вернулась в Хуарес или переехала в Неваду, я бы уже мог построить стену на границе с Мексикой чисто из макулатуры.[20]20
  Город и муниципалитет в Мексике.


[Закрыть]

– Райан Перкинс? Его родители тоже вернулись в Мексику?

– Вряд ли, – пожимает плечами Корман. – Скорее в Атланту, или в Хьюстон, да бог знает, куда еще. Этого не отследить. Все хотят полицейское государство, но не хотят содержать полицию. Ладно, расскажите лучше, зачем вы здесь. Присматриваете место для прогулок с ребенком?

– Я посмотрел материалы, что вы мне дали.

– Я надеялся, вы будете это делать в самолете на пути домой.

– Ну, мне привычнее работать в поле. В общем, у меня есть рабочая версия, но подозреваю, что я не первый, кто ее сформулирует.

– И что же это за версия?

– Что в Лос-Анджелесе орудует серийный убийца.

– Да вы что? – сухо говорит Корман.

– А если точнее, убийца, который охотится за детьми из зоны риска, детьми иммигрантов, чьи семьи регулярно переезжают с места на место. Что делает их перемещения случайными и трудноконтролируемыми. Возможно, типажи его жертв время от времени меняются, но не сильно – в основном он нападает на мальчиков.

– Как интересно! – Корман складывает руки на груди и смотрит исподлобья. – И все это вы почерпнули из тех дел?

– Ну, напрямую там этого не написано. Но я могу представить, каким грузом эти дела способны висеть на среднем детективе лос-анджелесской полиции, особенно если ему и так есть чем заняться. Конечно, проблема в том, что даже этот детектив не хотел бы лишний раз обо всем этом задумываться. А может, задумался, но когда-то сделал несколько поспешных выводов и закрыл дела, а позже пожалел об этом.

– Да, ему не позавидуешь, – отвечает Корман. – Хорошо, что я так не работаю. Я отдал вам папки с делами, потому что думал, что вы сможете найти там что-то, чего не увидели мы. Но в большинстве своем это либо скучные, либо трагичные рассказы о событиях, которые нам и так прекрасно известны.

– Может быть, и так. Но между ними есть связь.

Я показываю Корману распечатки рисунков Райана Перкинса и Рико.

– Первый нарисовал пропавший ребенок, второй – одноклассник Латроя.

Корман берет рисунки, некоторое время разглядывает, потом усмехается.

– Тоймен!

– Вы в курсе этой истории?

– Конечно, это наш местный комптонский Фредди Крюгер – или, как его называет мой сын – Слендермен.

Корман возвращает рисунки.

– Да, конечно, я слышал рассказы. Так что, вы охотитесь за городским мифом? Разрушителей легенд позвать не хотите?

– Да, я знаю, звучит глупо. Но у меня есть специальная программа для углубленного поиска по социальным сетям. И знаете что? Я прогнал Тоймена-человека через нее.

– И много интересного нашли?

– Практически ничего. Так, несколько упоминаний.

Корман указывает на парк вокруг:

– Но, тем не менее, сидите тут в засаде на вымышленного персонажа.

– Ну да, данная конкретная засада вряд ли что-то принесет. Но все же программа выдала одну очень интересную деталь: упоминания Тоймена встречаются только от здешних жителей. И все дела, которые вы дали, укладываются в зону распространения этого мифа. Что странно. Если бы это была обычная городская легенда, она должна бытовать и в районах, где дети не пропадают.

– А Бострома вы уже спросили, видел ли его сын Тоймена?

– Еще нет, я хотел сначала понять, стои́т ли за местной легендой что-то большее.

– И как?

– Пока не знаю. Цифровой след минимален. Ну, и не стоит забывать, что основные носители легенды – младшеклассники, а они пока не очень активны в соцсетях. Особенно местные ребята.

Корман поднимается и смотрит на часы.

– Ну, что ж, успехов. Отличная тема для изучения по дороге домой.

– Шериф велит мне убираться из города? – спрашиваю я, также вставая.

– Насчет шерифа не знаю, но если еще раз услышу, что вы пробрались в школу без официального разрешения, организую вам личную встречу с подозреваемыми в окружной тюрьме.

– И вас вообще не беспокоит Тоймен?

– Два ребенка, один из которых, возможно, действительно пропал, нарисовали страшилище? Нет, не беспокоит. Это даже не косвенная улика, это вообще не улика.

– Про покойного Джона Бутковича слышали? Его родители звонили в полицию более ста раз и указывали на подозреваемого.

– Дайте угадаю, именно он и оказался убийцей?

– Именно. Это был Джон Уэйн Гейси, убил еще тридцать или сорок человек, даже сам счет потерял.[21]21
  Джон Уэйн Гейси-мл. (англ. John Wayne Gacy, Jr) – американский серийный убийца, изнасиловавший и убивший 33 молодых людей, в том числе несколько подростков. Также известен, как клоун-убийца.


[Закрыть]

– Ладно, – вздыхает Корман. – Если мне позвонят и скажут, что в районе орудует клоун-убийца, я обязательно проверю.

– Точно? – Я снова достаю рисунки. – А это кто?

– Всего хорошего, доктор Крей, желаю приятной дороги. Если Тоймен заглянет на огонек, я вам обязательно сообщу.

Но я смотрю мимо него, в темноту, из которой свет фар проезжающей машины выхватил кое-что, ускользнувшее от моего внимания раньше.

– С вами все нормально?

Я указываю ему за спину.

– Мелкие поганцы все-таки не соврали!