Текст книги "Королевский порок"

Глава 17

Я шагал через парк к Уайтхоллу. Я слышал, что дворец насчитывает более двух тысяч комнат и является самым большим в Европе. Скорее всего, он превзошел всех не только размерами, но и уродством, а также запутанностью планировки. По соседству, к северу от реки, неподалеку от Чаринг-Кросс и Стрэнда, располагался такой же непроходимый лабиринт из дворов, образующих Скотленд-Ярд. Это было более будничное место, чем Уайтхолл. В Скотленд-Ярде хватало и покоев, и кабинетов, но были также и хозяйственные постройки, угольные и дровяные склады, конюшни и пакгаузы.

Штаб-квартира «Газетт» также находилась в Скотленд-Ярде. Благодаря нашим трудам газета исправно выходила дважды в неделю, а также мы выпускали новостные бюллетени, предназначенные для узкого круга лиц, распространением которых занимался Уильямсон, и собирали по его приказу любые нужные ему сведения.

Кроме того, в Скотленд-Ярде размещалась тюрьма – маленькое двухэтажное здание рядом со Скотленд-док, речной пристанью, к которой причаливали суда, доставлявшие в Уайтхолл тяжелые грузы. Иногда власти высаживали на эту пристань заключенных или, наоборот, забирали их оттуда – чаще всего по ночам, ведь это место было гораздо более уединенным, чем общественная лестница Уайтхолла или расположенная выше по течению королевская Собственная лестница.

Тюрьма в этом здании размещалась не всегда. Для этой цели его приспособили во времена Оливера Кромвеля, когда он вел в Уайтхолле жизнь, достойную монарха, – король не по титулу, но по сути. В этих камерах арестованных подолгу не держали. Их допрашивали, а затем либо отдавали под суд, либо отпускали. Чаще всего сюда отправляли подозреваемых в государственной измене. При обычных обстоятельствах узников подобного рода содержали в Тауэре. Но иногда из соображений удобства или секретности власти несколько дней допрашивали арестанта здесь. К тому же так друзьям заключенного на воле было труднее напасть на его след.

Отобедав, я отправился в Скотленд-Ярд, к тюрьме. Я показал свой ордер пухлому сержанту, который исполнял обязанности тюремщика.

Его взгляд скользнул по шрамам у меня на лице.

– Кто вам нужен, сэр?

– Человек по фамилии Хэксби.

– А-а, старик с трясучкой и пустым кошельком. – Круглое лицо сержанта расплылось в розовой ухмылке. – Где желаете с ним говорить? Сюда его привести или сами к нему пойдете?

– Если Хэксби содержат в одиночной камере, побеседую с ним там.

– Хотите, отправлю с вами стражника? Вдруг он буйствовать начнет?

– Нет, – ответил я. – Хэксби кроток, как ягненок. К нему кто-нибудь приходил?

Тюремщик заглянул в книгу для записей.

– Всего один человек. То ли его секретарь, то ли слуга. Тощий такой, на лисицу смахивает.

– Как его фамилия? Случайно, не Бреннан?

– Да, вроде как-то так. Он принес Хэксби пару рубашек и одеял, а еще поесть и немного денег, но они уже кончились.

Пребывать в тюрьме – удовольствие дорогое. Если желаешь быть хорошо одетым и накормленным, а также сидеть в приличной камере, за все нужно платить.

Переваливаясь, сержант вел меня по коридору, позвякивая ключами. Хэксби держали на первом этаже в тесной камере, куда еле-еле помещались койка, один-единственный табурет и ночной горшок. Большинству заключенных приходилось делить камеры с другими. Я сомневался, что Хэксби поселили одного исключительно по доброте душевной. Скорее всего, за эту привилегию заплатил Бреннан. Или, может быть, политическое дело Хэксби слишком щекотливое и поэтому его держат отдельно от других.

Когда я вошел в камеру, старик сидел на табурете, прислонившись к стене. Хэксби пытался читать Библию при свете, проникавшем внутрь через крошечное зарешеченное окошко под самым потолком. День был не холодный, однако Хэксби завернулся в одеяло.

При моем появлении он вскинул голову. Я поглядел на его небритое чумазое лицо. Щеки ввалились, голова напоминала череп, обтянутый кожей. Ни слова не говоря, Хэксби опустил взгляд и снова уставился в книгу.

«Как же Кэт могла обручиться с подобным мужчиной?» – пронеслось у меня в голове.

– Он у нас тот еще болтун, – пошутил сержант. – А если арестанта тут подержать подольше, он сам с собой разговаривать начинает – так их допрашивать проще, даже вопросов задавать не надо. – Запрокинув голову, тюремщик рассмеялся. В воздухе тут же запахло перегаром от эля. – Если не возражаете, сэр, я вас запру. Соберетесь уходить – постучите в дверь.

Дождавшись, когда шаги в коридоре стихнут, я тихо произнес:

– Сочувствую, что вы оказались в столь бедственном положении, сэр.

– Неужели? – выкрикнул Хэксби тонким, дрожащим голоском. – Почему я должен вам верить?

– Тише. Нас могут подслушивать.

Я подошел к Хэксби так близко, что уловил звуки его дыхания: оно было слишком громким, словно воздух в его легких встречал на пути какое-то препятствие.

– Где Кэт? – спросил я.

– Не знаю. – На этот раз Хэксби понизил голос до шепота. – А если бы знал, неужто думаете, что я бы ее выдал?

– Кэт обвиняют в убийстве Эдварда Олдерли, – произнес я. – Мы должны ей помочь, иначе ее наверняка повесят.

– Она не повинна ни в каких злодеяниях.

Уверенности Хэксби я не разделял.

– Значит, нужно выяснить, кто расправился с Олдерли, а пока я ищу убийцу, Кэт не должна попасть в руки властей. Но без вашей помощи мне не справиться, сэр.

– У нее от вас одни неприятности, Марвуд, – вздохнул Хэксби. – Несколько месяцев назад Кэт чуть не погибла по вашей вине. Желаете этой девушке добра – лучше оставьте ее в покое.

– Лучше всего для Кэт будет, если я найду убийцу Олдерли.

– Подите прочь, Марвуд. Подите прочь.

– Смерть Кэт будет на вашей совести! – разозлился я. – Вы этого хотите?

Мне удалось задеть Хэксби за живое.

– Как вы смеете так говорить?

Старика начало трясти, и на секунду я испугался, что он свалится с табурета.

– Тихо, – велел я. – Ради бога, не кричите. Не знаю, все ли вам рассказали. Рано утром в понедельник тело обнаружили в павильоне Кларендона. Олдерли утонул в колодце. Все двери и окна были надежно заперты, с вечера субботы в павильон никто не заходил. Шляпа и шпага Олдерли валялись на полу, а с колодца кто-то снял крышку.

– Когда мы уходили, колодец был закрыт, – вдруг сообщил Хэксби. – Готов поклясться. Прежде чем запереть павильон, я все проверяю. Каждый раз. В любом случае колодец мы не открывали с начала прошлой недели.

– Хорошо, – произнес я. – Эти сведения мне пригодятся.

– Мы собираемся отгородить колодец от остальной части кухни. Так безопаснее. Пожалуй, нужно установить там насос. Непременно поговорю с господином Милкотом.

Голос Хэксби вдруг зазвучал увереннее, и в его взгляде даже появился молодой задор. А потом старик вспомнил, где он и для чего я задаю ему все эти вопросы, и закрыл лицо руками.

– Кэт ходила в павильон с вами?

– Иногда, – ответил Хэксби. – А в прошедшие неделю-две мы посещали Кларендон-хаус почти каждый день: мы обсуждали ход работ с господином Милкотом и наблюдали за строителями. Все они лентяи и неумехи, за ними нужен глаз да глаз. – Хэксби поджал губы. – По-моему, Кэт внушала им больший страх, чем я.

– Мне сказали, что вам дали ключ от павильона.

– Да. Когда меня арестовывали, его забрали.

– Где вы его хранили?

– В чертежном бюро, где же еще?

В последний раз я разговаривал с Хэксби четыре месяца назад, и тогда Кэт ночевала в маленькой каморке в чертежном бюро на Генриетта-стрит, а Хэксби каждый вечер возвращался в квартирку, которую снимал неподалеку от Стрэнда. Но теперь, когда эти двое обручены, их житейский уклад мог измениться: для некоторых пар помолвка означает полноценное сожительство.

– А ночью? – уточнил я.

Хэксби нахмурил косматые брови:

– К чему вы клоните? Обычно я оставляю ключи своих клиентов в мастерской. Там они лежат в целости и сохранности.

– А где спит Кэт?

– Там же, в мастерской. Пока она ночует у себя в каморке. Я ей полностью доверяю, господин Марвуд, и у меня нет ни малейших сомнений в ее честности. Вам известно, что мы намерены сочетаться браком? Даст Бог, оглашение помолвки состоится здесь, в Ковент-Гарден, в соборе Святого Павла. А после свадьбы мы, я полагаю, будем жить вместе на Генриетта-стрит. Я договорился о том, чтобы взять в аренду квартиру под мастерской.

Я кивнул. Узнав, что Хэксби и Кэт пока спят в разных постелях, я, сам не зная почему, испытал облегчение. Однако я не мог отмахнуться от неприятного факта: вечером, когда Хэксби и Бреннан покинули мастерскую, Кэт ничто не мешало взять ключ от павильона.

– Почему меня сюда упекли? – вдруг выпалил Хэксби. – Я-то в чем виноват? С чего бы мне желать Олдерли зла? Мои тюремщики все допытываются, где Кэт, но я не знаю. А жаль.

Я присел перед ним на корточки.

– Чтобы помочь Кэт и вам заодно, я должен найти ее, – шепотом произнес я. – Может, вы хотя бы догадываетесь, где она?

– Не знаю, – повторил Хэксби. – И точно так же я не знаю, можно ли вам верить?

Я проигнорировал этот выпад.

Старик некоторое время колебался, но наконец решил, что от его молчания пользы не будет.

– В субботу мы вместе ужинали в «Барашке», – наконец проговорил он. – Помните таверну на Уич-стрит, где мы встречались в мае? А потом мы пожелали друг другу доброй ночи и разошлись в разные стороны.

– Вы не заметили в поведении Кэт ничего странного?

Хэксби пожал плечами:

– Нет. Пожалуй, она была молчаливее обычного… – И снова Хэксби ненадолго оживился. – Помню, мы говорили про доктора Гука. До меня дошли слухи, что он будет проектировать дом во французском стиле для милорда Монтегю.

– Значит, после ужина вы расстались?

Хэксби кивнул:

– Кэт пошла обратно в мастерскую, а я – домой.

– Выходит, в последний раз ее видели в «Барашке»?

– Если говорить только обо мне, то да.

Я устремил на него пристальный взгляд.

– То есть после ужина Кэт видел кто-то другой?

– Бреннан. Он ужинал с нами и вызвался проводить ее до мастерской. Бреннан живет неподалеку от Чаринг-Кросс, так что большой крюк ему делать не пришлось, а в Ковент-Гарден, к сожалению, полно всяких распутников, особенно по вечерам. – Во взгляде Хэксби я прочел беспокойство. – Бреннан и раньше провожал ее, когда мы ужинали в «Барашке».

– Вчера утром, не найдя Кэт в мастерской, вы с Бреннаном встревожились?

– Нет. Вернее, не сразу. Она говорила Бреннану, что в понедельник с утра ей нужно уйти по делам. Однако время шло, Кэт не возвращалась, и я начал волноваться. А потом…

Я еще несколько минут задавал ему вопросы, но ничего существенного не узнал. Хэксби ужасно беспокоился и за Кэт, и за собственную судьбу. Архитектора преследовал страх, что без своей помощницы он не сможет работать, а с нашей последней встречи его дрожательный паралич усугубился. Однако, несмотря на всю свою уязвимость, Хэксби не доверял мне, а значит, мог что-то утаить.

Наши пути уже неоднократно пересекались, но я каждый раз сомневался, откровенен он со мной или нет. Во-первых, я служу королю и правительству, он же во времена Кромвеля и наших недавних смут принадлежал к противоположному лагерю. Из-за Кэт у нас тоже возникали разногласия. Хэксби полагал, что в мае я подверг ее опасности, но за это его трудно было винить: тут старик прав.

Уходя, я дал Хэксби десять шиллингов и велел купить на эти деньги что-нибудь более питательное, чем смесь крупы, прогорклого жира и крысиного помета, которой кормят заключенных, не имеющих средств, чтобы платить за кормежку. По пути к выходу я дал сержанту крону и предупредил, что со стариком нужно обращаться хорошо.

Многозначительно подмигнув тюремщику, я пояснил доверительным шепотом:

– Сильным мира сего угодно, чтобы старик пока был сыт и оставался в добром здравии.

– Как гусь, которого откармливают к Рождеству, сэр?

– Именно. – Я похлопал по кошельку. – Если все будет благополучно, вернусь через день-другой и вы получите еще одну крону.

Выйдя на улицу, я обнаружил, что опять полил дождь. Погода соответствовала моему мрачному настроению. Увидев Хэксби в столь жалком состоянии, я был искренне опечален. К тому же я ни на шаг не продвинулся к цели. Я не напал на след убийцы Олдерли и не имел ни малейшего представления, где Кэт. И мне не давали покоя мысли об авторе анонимного письма: кто выдал Чиффинчу Хэксби и Кэт? Да и предстоящей встречи с Милкотом и Горсом я ждал отнюдь не в радостном предвкушении.

Да и то, как я вел себя с сержантом, мне совсем не понравилось. Я и не думал, что так хорошо усвоил дворцовые уловки: угрозы, подкуп, лесть. Я настолько в них преуспел, что боялся, как бы они не стали частью моей натуры.

Как говаривал мой батюшка, черного кобеля не отмоешь добела. А я уже замарался в грязи так, что чернота пристала ко мне намертво.

Глава 18

У главных ворот Уайтхолла я взял наемный экипаж. Уже закрывая дверцу, я заметил среди мужчин, стоявших под аркой, знакомое лицо.

Он это или нет, я был не уверен, однако незнакомец напомнил мне мужчину в коричневом камзоле, который сегодня утром привел толпу к Кларендон-хаусу. Милкот подозревал, что этот человек служит герцогу Бекингему. Но разглядеть мужчину как следует я не успел: он отвернулся и неторопливо скрылся из виду.

Внезапно, с ощущением надвигающейся катастрофы, я вспомнил, где видел его раньше: он был не только возле Кларендон-хауса, но и до этого, в воскресенье, стоял перед домом, где леди Квинси, Стивен и я наносили визит господину Найту. Но какая связь может быть между врагами лорда Кларендона и визитом леди Квинси к доктору?

Я велел извозчику ехать в Ковент-Гарден. Теперь, когда Олдерли мертв, а мне дан приказ расследовать и его убийство, и исчезновение Кэт, я могу посетить чертежное бюро Хэксби не таясь, в открытую. По пути я гнал от себя мысли о мужчине в длинном коричневом камзоле. Ни возле Уайтхолла, ни на Пикадилли я не видел его вблизи. Следуй он за мной всю дорогу от Кларендон-хауса, я бы заметил его гораздо раньше. Может быть, меня сбило с толку случайное сходство.

Когда извозчик высадил меня на Генриетта-стрит, я постучал в дверь дома, где располагалась мастерская, и спросил Бреннана. Сторожу моя наружность показалась достаточно респектабельной, и он впустил меня без лишних вопросов. Он уже собирался звать мальчика на побегушках, чтобы тот проводил меня наверх, но я произнес:

– Сначала я должен вам кое-что сказать наедине. Я только что навещал господина Хэксби в Скотленд-Ярде. Он волнуется за свою кузину, госпожу Хэксби. – Кэт жила здесь под этой фамилией, скрывая свое истинное происхождение. – Она еще не вернулась?

Сторож прищурился:

– Ничем не могу помочь, сэр. Я их почти не знаю.

Врать он совсем не умел. Видно, сторожа напугал арест Хэксби и он решил держать язык за зубами.

Я показал ему ордер.

– Именем короля, госпожа Хэксби приходила?

Сторож переминался с ноги на ногу.

– Нет, сэр.

– Когда вы в последний раз ее видели?

– В субботу вечером.

В награду я дал ему шиллинг. Затем, будто меня вдруг осенило, я спросил:

– А вы, случайно, не видели, как госпожа Хэксби возвращалась домой после ужина?

– Да, тогда я ее видел, сэр.

Сторож запнулся. Он не сводил глаз с ордера у меня в руке. Он сделал ударение на слово «тогда».

– И?..

– Тем же вечером я видел госпожу Хэксби еще раз, сэр, когда она уходила. Сказала, что идет в гости к друзьям и, может быть, останется ночевать.

– К друзьям? Каким друзьям?

Сторожа все сильнее одолевало смущение.

– Имен она не называла.

– Госпожа Хэксби часто отправлялась в гости с ночевкой?

– Откровенно говоря, до того вечера – ни разу. – Тут сторож едва заметно пожал плечами, будто приняв некое решение. – Скажу вам по секрету, госпожа Хэксби ускользнула тайком. Она не хотела, чтобы об этом кто-нибудь знал – ни господин Хэксби, ни господин Бреннан. Сказала, что не хочет их беспокоить.

– Как вам кажется, куда она пошла?

– Молоденькая женщина сбегает из дому в одиннадцать часов вечера, сэр. – Сторож подмигнул. – Втайне от жениха. Тут к гадалке не ходи, сэр.

– То есть госпожа Хэксби ушла к любовнику? – проговорил я. – Что ж, возможно, ваша догадка верна. Вы правильно сделали, что все мне рассказали.

Мальчик отвел меня наверх. Бреннан стоял, склонившись над чертежной доской. Привлекательной внешностью он не отличался, но то же самое я мог сказать и о себе.

– Господин Марвуд, – произнес чертежник, отложив перо и идя мне навстречу. – Что вас сюда привело?

– Я только что от вашего хозяина, – ответил я.

– Значит, его из-за вас арестовали? – выпалил Бреннан.

– Нет, конечно. Моя задача – помочь вам и госпоже Хэксби.

При упоминании о Кэт щеки Бреннана порозовели. Должно быть, этот бедолага влюблен в нее, а ко мне испытывает неприязнь, по глупости считая меня соперником в борьбе за ее сердце.

– Я должен поговорить с госпожой Хэксби, иначе я ничем не смогу ей помочь, – продолжил я.

– Вы вовсе не собираетесь ей помогать. Вы хотите, чтобы я ее выдал.

Отвага Бреннана вызывала уважение, однако природа обделила его умом.

– Не говорите глупостей. Чтобы вас арестовали, достаточно одного моего слова, но Кэт и господину Хэксби от этого никакой пользы. В субботу вечером вы ужинали с ними обоими в «Барашке», а затем проводили Кэт до мастерской. О чем вы говорили?

– Ни о чем. – Бреннан махнул рукой в сторону письменного стола. – О работе.

Терять мне было нечего, и я решил прибегнуть к блефу.

– Думаю, вам известно, где Кэт. Передайте ей, что я приходил. Скажите, что я постараюсь ей помочь, но для этого она должна со мной встретиться. А иначе я ничего не смогу для нее сделать. – Бреннан пожал плечами и отвернулся. – В противном случае Кэт рано или поздно найдут и повесят, – тихо прибавил я. У Бреннана перехватило дыхание. Однако он продолжал молчать. – А виноваты будете вы.

Бреннан был тверд как скала. Я упрашивал его. Угрожал. Кричал. И все это время он стоял передо мной с пером в руке, упрямой решимостью во взгляде и губами, сжатыми плотно, будто створки раковины устрицы. Отправь я его на костер, он и тогда не проронил бы ни слова. Я видел, как вера превращает человека в мученика. Оказывается, той же силой обладает и любовь.

Тут в открытую дверь постучали. В проеме маячил мальчик на побегушках.

– К вам человек, сэр, – доложил паренек, глядя на Бреннана.

– Какой человек?

– Не знаю, сэр. У него для вас что-то есть. Он ждет внизу.

– Скажи, чтобы поднимался сюда.

– Он не хочет, сэр. Боится оставлять лошадь и поклажу.

– Что он там принес? Почему нельзя отдать эту вещь тебе?

Молча глядя на Бреннана, мальчик недоуменно пожал плечами. Бреннан выругался и произнес:

– Так и быть, сейчас спущусь. – Он взглянул на меня. – Только после вас, сэр.

Он явно был рад поводу от меня избавиться. Один за другим мы сошли вниз. Сторож стоял на пороге и разговаривал с человеком, похожим на разносчика. Он был одет в лохмотья, а глаза его сильно косили. Собеседники шагнули в стороны, давая мне дорогу. Я медленно направился в сторону Ковент-Гарден.

– Что вам нужно? – раздался у меня за спиной голос Бреннана.

– Вы господин Бреннан? – уточнил разносчик. – Да, волосы рыжие, все верно. У меня для вас письмо.

Я оглянулся. Бреннан глядел мне вслед поверх плеча разносчика. Я вскинул руку, будто прощаясь, и поспешил прочь.

От Ковент-Гарден я брел под дождем к Феттер-лейн. По пути я нарочно прошел мимо Клиффордс-инн, где заседал Пожарный суд, призванный разрешать спорные вопросы, касающиеся восстановления Лондона после Пожара. Тогда я получил ожоги, шрамы от которых остались на всю жизнь. Бывает, что нужно встретиться со своими демонами лицом к лицу, иначе они станут сильнее.

Пройдя через ворота на Феттер-лейн, я повернул в сторону Холборна. На западной стороне стояла вторая гостиница на Чансери-лейн, Барнардс-инн: расположение весьма удачное для ее обитателей, ведь в прошлом году почти все здания в восточной части улицы уничтожил Пожар. На их месте остался лишь пустырь с закопченными руинами и самодельными хижинами, в которых ютились бедняки.

Я спросил у сторожа, где я могу найти господина Тёрнера, и мне было велено подниматься по лестнице в дальней части коридора. Когда-то гостиница предназначалась для студентов, изучающих право, но в последнее время здесь все чаще селились поверенные: им было удобно вести дела отсюда.

Господин Тёрнер занимал просторные апартаменты на втором этаже. В приемной за высоким столом трудился его секретарь. Вдоль стен стояли многочисленные ящики для документов, а на полках высились стопки перевязанных лентами папок.

Дверь в кабинет была приоткрыта, и я заметил двух мужчин, поглощенных разговором. Их увенчанные париками головы почти соприкасались.

– Фрэнкли! – раздался резкий окрик, и одна из голов в парике повернулась к клерку и ко мне. – Я же велел вам закрыть дверь.

Секретарь сорвался с места и поспешил исполнить распоряжение. Это был темноволосый человек маленького роста, одно его плечо было выше другого. Отвесив поклон, секретарь спросил, чем он может мне помочь.

– Я по поводу закладной, которую недавно погасили. Полагаю, этим делом занимался господин Тёрнер.

На секунду секретарь чуть изменился в лице, – похоже, он понял, о чем речь. Возможно, господин Тёрнер обычно не брал подобные дела, или этот случай был примечателен по другим причинам.

– К сожалению, я не знаю, когда господин Тёрнер освободится, сэр. У него сейчас посетитель.

– Меня интересует квартира на Фэрроу-лейн, принадлежавшая господину Эдварду Олдерли. Я всего лишь хочу узнать, кто залогодержатель.

– Этого я вам никак не могу сказать, сэр. Дела клиентов господина Тёрнера строго конфиденциальны.

Любопытно, видны ли секретарю ожоги на моем лице?

– Не советую вам упорствовать, – произнес я, и мой голос прозвучал резче, чем мне самому хотелось бы.

Я показал секретарю ордер. Стоило ему заметить подпись и печать, как его глаза округлились. Секретарь поглядел на меня с испугом.

– У меня мало времени, – уже мягче прибавил я. – Позже я направлю господину Тёрнеру запрос в соответствии с установленным порядком. Но сейчас вы ведь наверняка сами не хотите тревожить его понапрасну. Мне нужно только имя залогодержателя. Никаких документов или официальных заявлений. Пока мне достаточно будет, если вы мне его просто назовете.

Секретарь медлил.

– Наверное, все-таки лучше спросить у господина Тёрнера… – возразил он, поглядывая на закрытую дверь.

– Я не люблю проволочек, – с нарочитой суровостью произнес я и указал на ордер. – И мой господин тоже.

– Пожалуй, вреда от этого не будет…

– Ни малейшего.

Фрэнкли снова покосился на закрытую дверь и облизнул губы.

– Залогодержатель – леди Квинси, сэр.

Не веря своим ушам, я потрясенно уставился на секретаря.

Тот принял мое молчание за признак недовольства.

– Простите, больше ничего вам сообщить не могу. Подробности мне не известны. Господин Тёрнер занимался этим делом лично. Обратитесь к нему, и он…

– Леди Квинси пожаловала к вам собственной персоной? – перебил я.

– Нет, сэр. Сюда приходил только джентльмен, но господин Тёрнер выезжал к леди на дом.

– Джентльмен? Господин Олдерли?

Теперь Фрэнкли поглядел на меня с опаской.

– Да, сэр. Он хотел обсудить с господином Тёрнером закладную и еще какой-то вопрос – полагаю, касающийся брачного договора.

Я на шаг приблизился к секретарю.

– То есть Олдерли рассчитывал взять в жены леди Квинси?

Моя интонация заставила Фрэнкли отпрянуть.

– Не знаю, сэр. Спросите господина Тёрнера. Прежде чем закрыть за собой дверь, господин Олдерли сказал что-то о брачном договоре. Но больше я ничего не слышал.

– Фрэнкли! – рявкнул из соседнего кабинета господин Тёрнер. – Идите сюда!

Секретарь молча глядел на меня. В тот момент трудно было сказать, который из его страхов победит, – передо мной или перед начальником.

Сжалившись над Фрэнкли, я положил на стол два шиллинга.

– Благодарю. Можете идти.

Я вышел из кабинета и спустился по лестнице в мокрый от дождя двор. «Леди Квинси, – думал я. – Опять леди Квинси». Неужели мне вовек не избавиться от этой женщины? И какова ее роль в нынешних событиях?