Текст книги "Полет дракона"

17
Нора

Железная дверь с громким лязгом захлопнулась позади них, и они вдруг оказались в кромешной тьме. Дженна старалась сохранять спокойствие и повторяла про себя то, что ей, бывало, говорил Сайлас, если она боялась темноты: «Хоть ты ничего и не видишь, твари тебя тоже не видят».

Пока Дженна беззвучно шептала это себе под нос, Саймон достал что-то из кармана и зажал в руке. Затем он подул на этот предмет и пробормотал несколько слов, которые Дженна не смогла разобрать, – и в его ладонях засиял зеленый огонек.

– Мы дома, Сыщик, – сказал Саймон и бросил предмет на землю.

Блестящий зеленый мячик поскакал перед ними, освещая гладкий круглый туннель. Света едва хватало, чтобы они могли идти.

– Пошли за мной, – резко сказал Саймон, и его голос отозвался эхом в темноте. – Не трать попусту время, пытаясь найти выход. Его здесь нет. Кстати, если хочешь знать, мы в старой норе, – усмехнулся Саймон. – Не беспокойся, дорогая сестричка, пещерный вюрм, который жил здесь, давно умер.

– Пещерный вюрм? – выдохнула Дженна.

– Да. Если не веришь, потрогай стенки. Гладкие, как шелк, от чудесной вюрмовой кислоты. И до сих пор скользкие. Здорово, да?

Дженна не смогла удержаться – надо было проверить, правду ли говорит Саймон, – и осторожно дотронулась до камня. Какая мерзость – гладкий, как лед, покрыт клейкой слизью, которая налипла на палец. Дженна еле справилась с подступившей тошнотой и вытерла руку о плащ для Люси. От слизи было почти невозможно избавиться: она как будто притягивалась к коже человека.

Отставив подальше испачканный палец, Дженна пошла на цокот копыт. Саймон вел ее все дальше в темный туннель норы пещерного вюрма. И пока они петляли по серпантину закоулков, Дженну не покидало чувство, будто она идет по внутренностям самого вюрма.

Вюрм оказался длинный, но все же они дошли до конца облепленного слизью туннеля, и Гром, спотыкаясь, шагнул в огромную круглую пещеру.

– Это жилище вюрма, где он спал днем и впадал в спячку зимой, – сказал Саймон, заметив при свете зеленого мячика испуганные глаза Дженны.

Ему так понравилось выражение ее лица, что он не мог остановиться и добавил:

– Если посмотреть на стены, увидишь отпечатки колец вюрма разного размера. Все идеально гладкие – от кислоты, разумеется.

Саймон с любовью погладил стенку пещеры, и Дженна поняла, что липкая слизь совсем не вызывает у него отвращения.

– Вюрму нужно где-то развернуться, чтобы он мог выползти из норы в нужном направлении. Так что он не упустит лакомый кусочек вроде тебя, – сказал Саймон Дженне. – Он спит здесь до захода солнца, а потом выбирается на охоту. Только представь, сколько таких славных вюрмов лежали, свернувшись клубочком, в своих норах, пока мы ехали через карьеры…

Дженна не выдержала и задрожала.

– А тут у нас стойло Грома, да, малыш?

Саймон ласково потрепал коня и провел его через логово вюрма на место, застеленное соломой. К стене была прикреплена кормушка, там же была выдолблена в камне лохань для питья, куда капали грунтовые воды.

Саймон подхватил зеленый шарик и поставил его на выступ в стене, чтобы свет падал на коня. От такой подсветки конь стал пугающего зеленоватого оттенка.

– Располагайся как дома, сестра, – сказал Саймон, – пока я устраиваю Грома на ночь.

Он бросил Дженне маленький коврик из седельной сумки.

– И здесь… ты живешь? – спросила Дженна.

Она постелила коврик на пол пещеры как можно дальше от Саймона и уселась, стараясь не касаться липкой слизи.

– Думаешь, эта дыра – мой дом? За кого ты меня принимаешь… за неудачника, который живет как бродяга? – огрызнулся Саймон, и его рассерженный голос отозвался эхом от стен.

– Н-нет, – промямлила Дженна.

Саймон смерил ее ледяным взглядом, а потом, к облегчению Дженны, принялся дальше заниматься конем – это его как будто успокаивало. Он снял с Грома сбрую и тяжелое седло, повесил их, вычистил коня щеткой и накрыл попоной. Когда Гром был устроен, Саймон вновь обратил свое внимание на Дженну и подошел к ней.

– Это, позволь заметить, – сказал он, глядя на нее сверху вниз, – только начало моих владений. Ты даже не представляешь, сколько в моей власти. Совсем не представляешь.

Дженна пристально посмотрела на Саймона и увидела тот же безумный блеск в его глазах, что и раньше, в Воришкином закоулке.

– Вставай, – грубо приказал Саймон. – Пора тебе увидеть могущество твоего брата.

Дженна отпрянула:

– Нет уж, спасибо, Саймон. Я очень устала.

– Ты же не думаешь, что я позволю своему уважаемому гостю спать в стойле?

Саймон схватил ее за руку и стащил с подстилки.

– Пошли! – крикнул он зеленому мячику.

Сыщик соскочил на пол и запрыгал у ног хозяина, точно послушный щенок. Саймон пнул его ногой, и тот улетел по узкому коридору, ведущему из жилища вюрма. Брат толкнул Дженну перед собой вглубь туннеля.

Девочка еле волочила ноги, поскальзываясь на глинистом сланце, пока ее не довели до крутых ступенек, вырезанных в камне.

– Вверх! – приказал Саймон.

Сыщик запрыгнул на первую ступеньку и начал подниматься. Саймон уперся Дженне в спину.

– И ты тоже, вперед!

Дженна пошла вверх по ступеням. К стене была приделана толстая веревка, и девочка цеплялась за нее, чтобы подниматься все выше и выше вслед за неутомимым мячиком. Саймон не отставал ни на шаг, и она слышала, как его дыхание становится учащенным. Вскоре воздух стал свежее, и Дженна немного воспряла духом, поняв, что они вновь поднимаются на белый свет. Наконец Сыщик допрыгал до последней ступеньки, и Саймон схватил Дженну за плечо.

– Подожди здесь, – сказал он, отшвырнул шарик в сторону и зашагал через высокий свод, исчезая в темноте.

Дженна стояла на верхней ступеньке, дрожала от холода и усталости. Она завернулась в плащ и уставилась в полумрак, но ничего не смогла разглядеть, хотя чувствовала, как в лицо ударили несколько дождевых капель. Дженна высунула язык, ловя капельки и вкус свежего воздуха.

Саймон вернулся через несколько минут с тусклым светильником, который представлял собой длинную стеклянную трубку, где во множестве копошились светящиеся личинки – их он торопливо наловил в бочке и запихал в склянку. Свеженькие, прямо из бочки, личинки горели зеленым светом.

Саймон поманил Дженну под свод, но она попятилась.

– Можешь сидеть тут всю ночь, если хочешь, – сказал он, – хотя я не советую. Там внизу жилище магогов. Видела?

Дженна вспомнила магогов – она видела их на борту корабля Дом Дэниела. Неохотно, но она решила, что и на этот раз Саймон – меньшее из двух зол.

И шагнула вслед за Саймоном под свод.

18
Камера-обскура

– Добро пожаловать в Обсерваторию! – сказал Саймон и на миг превратился в прежнего старшего брата, который любит хвастаться перед своей сестрой. – Заходи и смотри!

Дженна прошла под аркой, и ее охватил сильный страх. Она всматривалась в полумрак, там было холодно и жутко. Дженна чувствовала в самом воздухе присутствие черной магики. Несмотря на все усилия светящихся личинок, Дженна почти ничего не могла разглядеть, кроме огромного белого круга, который, точно луна, светился и парил над полом.

Саймон подтолкнул ее к кругу, но Дженна упиралась.

– Да иди же ты, – сказал Саймон, направляя ее вперед.

Она совсем запуталась: сейчас он говорил совсем как раньше.

– Тебе понравится, всем детям нравится!

– Я не ребенок, – возразила Дженна. – Я…

– Да знаю: ты принцесса, великая и могущественная. Ладно, тебе все равно понравится. Какая разница, кто ты? Я открою линзу, и ты увидишь… мою Камеру-обскуру.

У Дженны по спине пробежал холодок. Где же она слышала это слово раньше? Конечно, тот ужасный мальчишка, ученик Дом Дэниела, хвастался, будто у них есть Камера-обскура!

Откуда-то сверху донесся странный шум. Дженна подняла голову и разглядела только высокий купол крыши, посредине которой свисал деревянный шест. Что же это такое?

– Хватит спать, смотри на блюдо! – прикрикнул Саймон.

Дженна перевела взгляд на огромный белый круг перед ней, и, к ее удивлению, там оказалось подробно прорисованное изображение ущелья, по которому они недавно ехали.

– Здорово? – ухмыльнулся Саймон. – Даже лучше, чем вся эта ведьминская ерунда, которую наколдовывала старуха Зельда. Это, сестричка, настоящий мир.

Дженна поняла, что он говорит о той ночи, когда все Хипы стояли на шатком мосту и смотрели на свои отражения в свете полной луны, а тетушка Зельда, белая ведьма, попросила показать им семью маленького солдатика, Мальчика номер 412. Дженна решила, что умнее будет сейчас ничего не говорить.

Саймон взялся за шест и начал медленно ходить вокруг блюда. Шест двигался за ним, а высоко над головами что-то заскрипело. Это начала вращаться по кругу линза, которая фокусировала сцену на белом блюде Камеры-обскуры. Линза поворачивалась, и изображения менялись. Как ни сопротивлялась Дженна, но это зрелище ее очаровало. Она еще никогда такого не видела: картина была ясная и четко прорисованная, но совершенно беззвучная.

– Вот видишь, – сказал Саймон и отодвинулся, показывая Дженне разные сцены, – от меня у тебя нет секретов. Я вижу абсолютно все. Вижу Замок, вижу твой драгоценный Дворец и даже сумасшедшую Марсию в Башне Волшебников с этим учеником-выскочкой, который считает себя моим братом. Я все вижу.

Дженна внимательно смотрела в круг. Картина была прекрасна, но все выглядело очень маленьким и далеким. Девочка совсем не понимала, как это Саймон видит все.

Вдалеке, за Дурными Землями и Фермерскими угодьями, она смогла различить очертания Замка на фоне заходящего солнца. Дженна пристально посмотрела на это изображение и представила чаек, бесшумно летящих по небу, лодки, плывущие по реке. Она узнала Дворец только по широким зеленым лужайкам, которые тянулись до самой реки. И вдруг сильно затосковала по дому.

– Хочешь посмотреть поближе? – глумливо предложил Саймон. – Хочешь узнать, как они по тебе скучают?

Дженна не ответила, но Саймон открыл ящик в подставке под блюдом и достал большую латунную лупу. Он занес ее над кругом, щелкнул пальцами и пробормотал: «Видим что, все увеличь…»

Изображение на белом блюде резко увеличилось.

– Смотри, – сказал Саймон, – теперь я все отлично вижу. Это сделал Главный писец-алхимик из Архива «Манускрипториум». Он коллекционирует обратные реликвии. Кажется, это увеличительное стекло принадлежало первому черному магу. А ты знаешь, кто это был, сестричка? Тебе об этом рассказывали на уроках истории для принцесс?

Дженна не ответила. С недавних пор она переняла у Септимуса неприязнь к любым разговорам о другой стороне. Септимус считал, что одним упоминанием можно привлечь внимание темных сил.

– Ну, я все равно тебе расскажу, – продолжил Саймон. – Это был не кто иной, как Хотеп-Ра. Самый первый Архиволшебник. Тот самый, который привез сюда лодку-дракона. Не надо так удивляться! Как видишь, другая сторона – это и есть истинные наследники Замка. И не думай, что снова увидишь свою драгоценную лодку-дракона. Этого не будет никогда.

Саймон захохотал, довольный впечатлением, произведенным на Дженну. Она совсем побелела. Ей не хотелось смотреть в глаза Саймону, поэтому она уставилась на картину в блюде.

Он проследил за ее взглядом, и вновь его внимание обратилось на Камеру-обскуру. А потом, точно кто-то дернул переключатель, он опять превратился в обычного старшего брата.

– Нравится? – сказал он и махнул увеличительным стеклом над блюдом, выискивая сцены, которые тут же становились больше в размере. – Вот это Лес… а тут лодка привязана к берегу. Тут обычно рыбачит Сэм. Скучаю по Сэму… в Лесу больше не на что смотреть. Слишком дремучий. Хотя по ночам иногда видно глаза росомах… А теперь поднимемся по реке к Замку… Вот лодочная мастерская старухи Янни… И где мой младший брат Нико? Он сегодня вернулся с Рупертом. Ты знала об этом, Дженна? Наверное, нет. А я знал. Я видел, как они плыли по реке. И… ах да, вот и Северные ворота. Вот идиот Гриндж ругается с болваном сыном… А где же моя Люси? Вот она, сидит у берега. Ждет. Но придется ей подождать меня еще немного. А вот Башня Волшебников. Посмотри в это окно – это кабинет Марсии, а Тень составляет ей компанию, как и все хорошие тени. Видишь, как следит за каждым движением Марсии? А теперь пойдем в то место, которое ты очень хорошо знаешь. Вот и пришли… Дворец. Дом, милый дом. Ха! Если не ошибаюсь, вон там на крыше мои дорогие растерянные родители. Как думаешь, они любуются закатом или ждут, когда же их сын и наследник вернет назад маленького кукушонка?

– Заткнись, Саймон! – закричала Дженна. – Ненавижу тебя, ненавижу!

Она отпрянула от изображения Сайласа и Сары и кинулась к лестнице. Но Саймон оказался проворнее. В один миг он схватил сестру, и она снова стала пленницей. Но Дженна успела разглядеть кое-что, спрятанное в тени. И лучше бы она этого не видела… Это был начищенный белый череп, который улыбался ей с резного деревянного трона.

– Кажется, вы уже знакомы, – с улыбкой произнес Саймон. – Позволь представить тебе голову моего наставника, Дом Дэниела.

19
Шоколад

Дженна не могла заснуть. Не из-за ледяного холода клетки, не из-за жесткой тесной койки, не из-за тоненького колючего одеяла и не из-за того, что одежда казалась стылой и мокрой. Она не могла заснуть от мысли, что на нее через дверь все время таращится череп с пустыми глазницами. Стоило ей закрыть глаза, как перед ней вставал этот улыбающийся белый череп, и она сразу просыпалась.

В конце концов Дженна сдалась и перестала пытаться заснуть. Она завернулась в плащ для Люси, и в ее голове проносились все события прошедшего дня. До того момента, как Дженна увидела череп, она вообще не верила, что Саймон может причинить ей вред. Для нее он по-прежнему оставался надежным старшим братом, который всегда выручал ее из неприятностей и помогал с домашним заданием. Но это чувство прошло, когда Саймон подхватил череп и начал качать его на руках, а потом рассказал, как спас скелет Дом Дэниела из Болот Песчаного Тростника в ту ночь, когда они устроили ужин в честь ученика. Теперь Саймон был учеником Дом Дэниела.

«Как тебе это, маленькая принцесса? И в отличие от прошлого бесполезного ученика, я неукоснительно выполняю все желания Дом Дэниела. Особенно он пожелал, чтобы я освободил Замок от всяких назойливых королевских особ вроде тебя. Он считает королевскую власть невыносимой обузой для любого Архиволшебника. И я тоже. Так что, если мы хотим вернуть в Замок нормальную магику, а не эти пустяковые заговоры Марсии, кому-то придется уйти», – сказал Саймон и посмотрел на Дженну таким ледяным взглядом, что девочка до сих пор ежилась при одном воспоминании об этом.

Дженна сидела на краю кровати и думала. Почему Саймон до сих пор от нее не избавился? Он мог запросто столкнуть ее в пропасть или скормить пещерным вюрмам. Но Дженна сама поняла ответ. Что бы там ни говорил Саймон, он все еще хотел порисоваться перед младшей сестрой. Но это сегодня. А завтра все может быть по-другому. Возможно, завтра он действительно бросит ее на съедение пещерным вюрмам… или магогам.

Она вздрогнула: из-за стены донесся какой-то гул, и сердце девочки ушло в пятки. Это был очень странный, повторяющийся звук, похожий на храп. И Дженна догадалась: это череп! Звук становился все громче и громче, Дженна зажала уши руками, чтобы заглушить его, а потом вдруг поняла, что это на самом деле такое. Саймон храпит! Это значит, Саймон спит, а она – нет. Можно попытаться сбежать – она должна попытаться!

Дженна потянула железную дверь. Та была закрыта на болты, но между дверью и стеной оставался небольшой зазор. Можно попробовать просунуть туда что-то и отвернуть болты. Дженна обшарила всю клетку, но Саймон не потрудился оставить сестре ножовку. Девочка порылась в карманах: вдруг там что-то найдется. Вот у Септимуса точно отыскалось бы что-нибудь. Он всегда носил свой армейский ножик, которому можно было найти сто одно применение, в основном для конских копыт. Как она по нему соскучилась!

И, подумав о Септимусе, Дженна вдруг вспомнила про шоколадные чары, которые он подарил ей утром. Куда же она их положила? Да вот же они. Мокрая и липкая шоколадка застряла на дне кармана. Дженна достала чары, вытянула ладонь и, щурясь, прочитала:

 
                  Встряхни меня – и станешь ты
                  Кетцалькоатль шоколатль!
 

Что ж, решила она, стоит попробовать.

Дженна попыталась вспомнить, как нужно использовать чары. Она сложила вместе руки и потрясла чары как можно сильнее, чтобы привести их в действие. Встряхивая плитку, она прошептала написанные слова и сосредоточила все свои мысли на одном желании. И чары начали действовать. Они стали теплыми и гладкими, как настоящая шоколадка. А потом, как говорил Септимус, чары начали жужжать, точно маленькая мушка, зажатая в руках. Дженна дождалась, когда чары станут обжигающими, а потом быстро положила их на то, что хотела превратить в шоколад, – на дверь темницы.

Девочке не очень верилось, что чары Септимуса на самом деле способны превратить толстую железную дверь в шоколад. Но каково же было ее удивление, когда тяжелый, местами покрытый ржавчиной металл обрел гладкую поверхность, прохладную, даже ледяную на ощупь. Изменилось и еще кое-что. Дженна принюхалась – в темнице чувствовался запах какао! Девочка нерешительно убрала чары с двери. Чары остыли. Она сунула плитку в карман и уставилась на дверь. Сначала Дженне показалось, что дверь как была железной, так и осталась. Но, присмотревшись, она заметила, что ржавые петли и даже заслонка над замочной скважиной покрыты красивым слоем шоколада. Еще никогда в жизни Дженна не видела столько шоколада сразу. В любой другой ситуации ей захотелось бы все это съесть, но только не сейчас.

Скоро Дженна обнаружила, что тяжелую плиту шоколада толщиной в три дюйма, замороженную ночным холодом, сдвинуть не так-то легко. Она толкала ее изо всех сил, но плита стояла прочно, точно все еще была железной. Девочка решила соскребать шоколад с двери, чтобы сделать ее тоньше, но это оказалось очень сложно и могло занять всю ночь.

Несчастная Дженна села на край койки и, размышляя, что же делать дальше, съела стружки. Это был очень хороший шоколад, даже лучше, чем «Шоколадные брусочки» из кондитерской в конце Пути Волшебника. Через несколько минут шоколад помог ей думать яснее, и Дженна поняла: надо найти что-то острое и вырезать в двери дыру. Саймон, правда, проследил, чтобы в темнице не осталось ничего, что походило бы на инструменты, но Дженна пошарила в углах, и оказалось, что даже Саймон не все предусмотрел. Он забыл про кроватные пружины.

Девочка сбросила с койки тонкий матрац и быстро выпрямила оторванную пружину. Теперь у нее в руках была острая металлическая спица. Дженна принялась вырезать дыру, в которую можно было бы протиснуться. А храп Саймона тем временем разносился по подземелью.

Спустя час Дженна вырезала пружиной от кровати большой прямоугольник. Ей оставалось только толкать его и надеяться, что кусок не вывалится слишком громко. Она осторожно надавила на край прямоугольника и… – о счастье! Он подался легко. Дженна очень тихо опустила шоколадную плиту на пол и, на случай если проголодается, отломала заслонку от замочной скважины и сунула в карман. Потом она протиснулась в отверстие, встала и вытерла измазанные шоколадом руки о тунику.

Саймон по-прежнему громко храпел. Его храп эхом отзывался в круглой пещере и почему-то успокаивал. Все-таки это спал человек. Дженна прошла на цыпочках мимо огромного белого круга – Камеры-обскуры – и в последний раз взглянула на невероятную картину. Тут она заметила, что Саймон забыл на блюде увеличительное стекло. Дженна схватила его и положила в карман. Теперь Саймону будет не так-то просто увидеть, куда она сбежала.

Вслед за этим Дженна нашла бочку со светящимися личинками. Саймон не до конца закрыл крышку, и из отверстия сочился ярко-желтый свет. Большая деревянная бочка была до краев забита сотнями тысяч крошечных светящихся личинок. Рядом с ней висела полка, на которой стояли светильники. Дженне не хотелось использовать их, но выбора у нее не было. Сара Хип и вовсе не пользовалась такими лампами, потому что личинки, которых туда сажали, не проживали и нескольких часов. Сара считала зверством убивать столько маленьких существ ради человеческого удобства, поэтому по старинке жгла свечи.

– Простите, личинки, – прошептала Дженна и набрала горсть из бочки.

Девочка наполнила лампу и оставила крышку бочки открытой, чтобы у личинок был шанс сбежать. Она подняла лампу вверх и впервые смогла разглядеть то место, которое Саймон называл своим домом.

Обсерватория представляла собой огромную круглую пещеру. Стены, грубо выточенные внутри сланцевой горы, были выпуклыми и сходились наверху у линз Камеры-обскуры. Толстый матовый кусок стекла в крыше пропускал в пещеру свет, и Дженна поняла, что большая часть Обсерватории находится под землей. Девочка бесшумно прокралась мимо комнаты, где высекали из металла гром-молнию, и мимо полок, где были аккуратно сложены сотни книг по черной магике, обратным заклинаниям, ведьминскому делу и проклятиям. Она с ужасом отвернулась, увидев зловещие сосуды с уродливыми существами, плавающими в желтой жидкости. Время от времени из бутылок поднимались пузырьки газа, наполняя комнату зловонием. В дальнем углу мерцал тусклым синим светом маленький буфет со стеклянными дверцами. Он был прикреплен к стене внушительным количеством болтов. А внутри, свернувшись в кольцо, лежала маленькая черная змея.

Храп Саймона доносился из-за большой деревянной двери, выкрашенной в фиолетовый цвет. Саймон расписал ее символами черной магики. Дженна прошла мимо двери и споткнулась об Сыщика. Каким-то образом ей удалось вместо крика издать сдавленный писк, но Саймон перестал храпеть. Дженна замерла на месте и затаила дыхание. Проснулся? Может, убежать, пока еще не поздно? А вдруг он услышит ее шаги? Что же делать? И тут, к ее ужасу, Сыщик начал подпрыгивать на месте. С каждым прыжком по Обсерватории разносился негромкий стук. В один миг Дженна сгребла мячик в охапку, а через несколько секунд он оказался в бочке с личинками. Девочка закрыла крышку, повернула замок и еще раз извинилась.

Бормоча защитное заклинание, которому недавно ее научила Марсия, Дженна прокралась мимо недремлющего черепа. Интересно, куда Саймон дел остальные кости? Проходя мимо, она была уверена, что из глазниц на нее смотрит пара глаз, но не посмела взглянуть.

Едва миновав череп, Дженна рванула прочь. Она пробежала под сводом и помчалась изо всех сил по крутым ступенькам, как будто за ней гнался сам Дом Дэниел. То и дело она оглядывалась – убедиться, что это не так.

Сбежав вниз, Дженна остановилась и прислушалась – нет ли погони? Никого. Немного воспрянув духом, она сделала шаг вперед. Но нога заскользила, и девочка с грохотом полетела вниз. Лампа выпала из рук, и светящиеся личинки рассыпались по земле. Дженна поднялась и отряхнулась. Слизь магогов! Девочку чуть не стошнило, и она вздрогнула. А потом ее охватила паника. Дженна впопыхах собрала личинок – сколько смогла – и, зажав их в руке, быстро и бесшумно пошла к стойлу Грома.

Она благополучно добралась до жилища вюрма, не слыша и намека на шипение магогов. Гром спокойно стоял у кормушки, хрумкая сеном, которое оставил для него Саймон. Когда Дженна появилась из туннеля, конь поднял морду.

– Привет, Гром, – прошептала она.

Конь посмотрел на нее и продолжил жевать.

«Хорошо, – подумала Дженна, – он меня вспомнил».

Девочка медленно подошла к коню и потрепала его по гриве. Жестоко, конечно, выводить его снова на холод, но у нее нет выбора. Она сняла с крючка узду и очень осторожно приблизилась с ней к Грому. Конь не особенно обрадовался, встряхнул головой и шумно фыркнул.

– Ш-ш-ш, – прошептала Дженна, – тише, Гром. Все хорошо. Правда.

Она нежно похлопала его по носу, потом достала из кармана шоколадную заслонку для замочной скважины и протянула ему на ладони. Конь аккуратно отщипнул кусочек и удивленно посмотрел на Дженну. Она была совершенно уверена, что Саймон никогда не давал Грому шоколад. И правильно делал. Она бы сама ни за что не стала кормить лошадь шоколадом, но иногда взятка – единственный выход.

Надеясь получить еще кусочек, Гром позволил Дженне надеть на него сбрую и седло. Дженна уже собиралась вывести коня, как вспомнила кое-что. Она подняла с земли несколько камешков и с помощью чар превратила их в шоколад. Потом рассовала камешки по карманам, а одним повертела перед носом у лошади.

– Пойдем, Гром, – тихонько поманила она, – пойдем, малыш.