Текст книги "Смерть на заброшенной ферме"

– Так скажи ей об этом.

– С Селиной невозможно разговаривать.

– Тогда пусть забирает пони, свою капризную дочку и убирается куда хочет.

Пенни вздохнула:

– Селина решила сделать из Чарли чемпионку – правда, ни сама Чарли, ни Султан особого рвения не выказывают. Значит, у Чарли будут одна за другой появляться новые лошади, и всех она захочет держать на моей конюшне.

– Увеличь плату.

– Не могу. Я и так беру с нее по максимуму. Может быть, ты не заметил, но конюшня у меня не самая роскошная.

– Я люблю тебя.

– Вот видишь! Энди, новые сложности мне ни к чему. И потом, ты меня не любишь. Ты восхищаешься мной, потому что я упорно вкалываю, несмотря ни на что, хотя мне самой постоянно требуется помощь. И ты меня поддерживаешь, и Линдси самоотверженно трудится с утра до вечера… Кроме того, Илай Смит сдает мне участок за сущие гроши и разрешает выгонять лошадей попастись на соседнее поле. Вообще-то там уже не моя земля, а его, но Илай ничего не сеет…

Эндрю снова нахмурился:

– Илай – старый чудак. И такой обидчивый!

– Ну да, обидчивый… Зато на него можно положиться. А я все время боюсь одного: когда-нибудь ему предложат крупную сумму за его землю, и он не устоит. И тогда… в общем, конец всему. Мне земля не по карману.

Чайник тем временем закипел, тесное помещеньице наполнилось паром. Эндрю заварил чай и протянул Пенни щербатую чашку.

– Спасибо… – Она вздохнула. – Кстати, раз уж речь зашла об Илае, странно… – Пенни замолчала.

– Что тут может быть странного? Если не считать самого Илая.

Пенни сделала глоток, обожгла язык, ойкнула и поставила чашку на конверт со счетом от ветеринара Маккензи.

– На обратном пути я проезжала мимо его бывшей фермы. Помнишь, ферма на холме – там и жилой дом был, и хозяйственные постройки. Илай хранит там свои запасы.

– Значит, он называет свой металлолом «запасами»?

– Ну да, именно так.

– А по-моему, он просто старый барахольщик. Нравится ему собирать всякий хлам! Кстати, почему он сам не живет там, на холме?

– Потому что в доме водятся привидения, кого угодно спроси – я имею в виду стариков. Там когда-то произошло ужасное преступление. – Пенни снова замолчала.

– А, да. Кажется, мне о нем рассказывали. А Илай не упускает случая напомнить… Что ж, молодец! Слухи о привидениях отпугивают любопытных. Он не хочет, чтобы там шныряли чужаки и что-то вынюхивали.

– Не знаю, кто положил начало слухам, может, сам Илай, а может, и нет… Зачем он все придумал? В общем, он давно уже не живет на холме и землю не трогает. Поэтому местные и считают, что в том доме действительно нечисто. Не знаю, верит ли сам Илай в то, что в его родительском доме водятся привидения. И все же ферма, наверное, постоянно напоминает ему о том, о чем он хочет забыть. В определенном смысле привидения населяют не дом, а его собственную душу… Ты понимаешь, о чем я?

– Наверное, именно поэтому одни верят в привидения, а другие – нет. Призраки обитают внутри, а не снаружи.

Наступила неловкая пауза.

– Слушай, – наконец решилась Пенни, – вот что показалось мне странным. Я видела машину, когда проезжала мимо фермы… Если помнишь, там есть съезд на поле. Так вот, у обочины стоял «мерседес». Такой модный, серебристый. Уверена, ни у кого из здешних такой машины нет.

– Наверное, водитель остановился, чтобы сбегать в кустики. Зов природы!

– Нет, все не так. Водитель сидел в машине, а когда заметил меня, попытался спрятаться – скрючился, чтобы его не было видно. Но я хорошо его разглядела.

– Ага! Здесь какая-то тайна. Я поеду назад тем же путем и проверю, там ли он еще.

– Сомневаюсь.

– Если бы он направлялся сюда, мы бы его увидели.

– Не обязательно. Мы ведь долго стояли, повернувшись в другую сторону. Наблюдали, как Чарли берет препятствия на Султане. Кстати, надо пойти к бедному Султану, почистить его.

Эндрю задумчиво спросил:

– У тебя есть номер телефона Илая?

– Мобильный есть, а что?

– Позвоню-ка я ему – пусть на всякий случай съездит на холм. То есть… насколько нам известно, там у него один хлам. Но Илай себе на уме. Вдруг у него на ферме спрятано что-то ценное? Может, он специально распускает слухи о привидениях, чтобы незваные гости его не ограбили? Если у него на холме тайно ошивался чужак, который к тому же не хотел, чтобы ты его видела, Илаю непременно нужно о нем знать.

Пенни взяла с полки старую потрепанную тетрадку:

– Вот, пожалуйста – список самых нужных телефонов. Здесь есть номер Илая. Энди, еще раз спасибо, что заехал, но мне нужно идти чистить Султана.

Она вышла, а Эндрю принялся листать импровизированный телефонный справочник.

Глава 3

– Кто-нибудь помнит об отпечатках протекторов? Там уже столько машин проехало… Они давным-давно изгадили все следы! – воскликнул сержант Фил Мортон.

Он притормозил в хвосте длинной вереницы машин на обочине, которые съезжали с шоссе на грунтовую дорогу, ведущую к ферме. Фил Мортон досадовал по праву. Если раньше на участке еще и были какие-то следы, теперь их уже не найдешь. Они вышли, и Мортон поднял повыше воротник. Заморосил мелкий, противный дождик, предсказанный метеорологами, – плохие прогнозы, как правило, сбываются. Паршивое лето плавно переползало в гнетущую осень.

– Молодец Дейв Наджент – отпуск в Португалии, в Алгарве. Играет там в гольф и мажется кремом от загара! – пробормотал Мортон, вспомнив еще один повод для недовольства.

– Здесь доктор Палмер, – заметила Джесс, когда они проходили мимо знакомой «тойоты».

Фил только фыркнул:

– Да ему-то что? Любимая работа подвернулась!

– Фил, такой работе никто не обрадуется. Перестань ворчать!

Мортон считался у них в управлении закоренелым брюзгой. За то недолгое время, что они работали вместе, Джесс Кемпбелл успела привыкнуть к его ворчанию, обычно даже внимания не обращала. Но сегодня, под вечер пятницы, она устала и с нетерпением ждала выходных.

Они поравнялись с двумя транспортными средствами, стоявшими у ворот фермы. Джесс недовольно покачала головой, узнав патрульную машину. За ней стоял старый грузовичок с открытым кузовом, доверху нагруженный сломанными бытовыми электроприборами, побитыми кухонными плитами, поцарапанными стиральными машинами и прочим металлоломом. Она углядела даже большую сломанную кофеварку. Когда они поравнялись с кабиной, распахнулась дверца и на землю спрыгнул приземистый пожилой толстяк в старом свитере и грязных джинсах. Джесс он смерил враждебным взглядом.

– Вы кто такие? – буркнул он.

– Инспектор Кемпбелл, – представилась Джесс и указала на Фила: – Сержант Мортон.

Фил, как положено, показал свое служебное удостоверение.

Черные глазки впились в удостоверение. Внимательно прочитав его, толстяк развернулся к Джесс и осмотрел ее не менее тщательно. Затем он глухо проворчал – казалось, звуки исходили откуда-то из-под неряшливого свитера:

– Я Илай Смит, а здесь… – он махнул загорелой рукой, – здесь, к вашему сведению, моя ферма, моя земля.

– Это вы звонили в полицию и сообщили о трупе?

– Да, – проворчал Смит, поджимая губы. – Значит, женщина?

– Насколько я понимаю, труп женский, – ответила Джесс, словно нарочно неправильно истолковывая замечание толстяка.

Черные глазки блеснули. Джесс подумала: Илай Смит – совсем не дурак. Хотя, видимо, иногда не прочь изобразить полного болвана.

– Ну да, по всему видно. Я к ней близко не подходил. Сразу вас вызвал. Возиться с покойниками – ваше дело, – надменно добавил Илай. – Мое дело металлолом собирать.

– Вижу. – Джесс оглядела содержимое грузовичка. – Где вы столько насобирали?

– Все законно! – тут же вскинулся Смит. – У меня и расписки имеются!

– Значит, мистер Смит, землю вы не возделываете? – для проформы поинтересовался Мортон.

В черных глазках мелькнуло презрение.

– Нет, не возделываю. Сейчас фермерством немного заработаешь. Вот и держу землю до поры до времени.

– До какого времени?

– А! – Мистер Смит провел мозолистым пальцем по крылу носа. – Сами знаете.

Джесс вздохнула:

– Мистер Смит, расскажите, как вы обнаружили тело.

Илай явно заволновался. Несмотря на сильный загар, лицо его побагровело.

– В моих владениях! Нарушение частной территории – вот как это называется!

– Вы не возделываете землю, и как же используете участок?

– Храню свои запасы, – с достоинством ответил Смит. – А что?

– Да нет, ничего. Пожалуйста! Значит, фермерством вы не занимаетесь… А сами здесь живете?

Илай Смит наградил Джесс еще одним презрительным взглядом:

– Нет, не живу. Вы сначала на дом взгляните, а потом задавайте свои дурацкие вопросы. Дом-то заколочен! Совсем разваливается… Крыша прохудилась. – Илай состроил скорбную мину. – Конечно, разве ремонт по карману бедному старику?

– Почему тогда не продадите ферму? – спросил Фил. Ему надоело переминаться с ноги на ногу под дождем.

– Да я ведь вам уже сказал, – мрачно ответил Смит, – придерживаю до поры до времени.

– Совсем рехнулся, – прошептал Фил Мортон.

Джесс отошла от них на несколько шагов и посмотрела на ферму со стороны дороги. Интересно, что видно отсюда прохожим или из окон проносящихся мимо машин? Она доверху застегнула молнию своей непромокаемой куртки, а руки сунула в карманы. Жалко, что нельзя сейчас надвинуть капюшон на самый лоб. Стрижка у нее очень короткая, голова успела промокнуть. И все же надевать капюшон как-то… недостойно, что ли. В капюшоне, плотно прилегающем к голове, она похожа на туристку, которая заглянула на место преступления из праздного любопытства. Более того, сотрудникам полиции нужно сразу узнавать ее в лицо. Так король на поле битвы поднимает забрало, чтобы войско видело – командир на месте…

Джесс улыбнулась и тряхнула короткими рыжевато-каштановыми волосами. Надо же так переутомиться! Ну что за бред! Какой из нее король? Подумаешь, Генрих V! Она – обыкновенная сотрудница полиции, а сегодня вдобавок пятница. Интересно, почему убийцы всегда как нарочно подгадывают свои черные дела под праздник или выходной?

Тихий внутренний голос подсказывал: «Такая уж у тебя работа, сама ее выбрала. Поступив в полицию, ты добровольно отказалась от нормальной жизни». Внутренний голос почему-то говорил с мамиными интонациями. Ни отец, ни мать не одобряли ее желания служить в полиции. Они нехотя смирились с выбором дочери, но мать по-прежнему не считала ее службу достойным занятием и называла ее «напрасной жертвой». Однажды Джесс, не подумав, брякнула: «И чем же я пожертвовала?» «Жизнью, которой у тебя теперь нет!» – безжалостно отрезала мать. Больше Джесс вопросов не задавала.

Ее отец большую часть жизни носил военную форму и относился к профессии Джесс с большим почтением, хотя и он часто жалел, что дочь не выбрала себе другое занятие.

– Не скажу, что одобряю, – заявил он, узнав о ее решении. – Не такой доли я желал бы для тебя. Но раз ты сама так решила, что ж… Достойное занятие. Но скоро ты поймешь, как это трудно.

Одно время Джесс думала: наверное, отец считал, что служба в полиции очень скоро покажется ей невыносимой и она сама подаст в отставку. Но Джесс продолжала служить, а отец больше об этом не говорил.

Тем временем Фил, стоящий рядом с Илаем Смитом, возобновил допрос свидетеля. Краем глаза Джесс следила за ними – оба выразительно жестикулировали. Фил все больше раздражался. Ну а свидетель явно находился в воинственном настроении. Его большая круглая голова почти утонула между могучими плечами. Он мрачно смотрел на Фила исподлобья. На первый взгляд старик Смит держится вызывающе, но на самом деле его воинственность – всего лишь дымовая завеса. Он явно что-то скрывает и, похоже, чего-то боится…

– Итак, мистер Смит, сегодня вы приехали сюда, чтобы выгрузить из кузова металлолом. Кажется, именно так вы выразились по телефону? – подчеркнуто добродушно пророкотал Мортон.

– Вот именно! Вы ведь и сами все знаете. Сколько раз можно повторять одно и то же!

– Значит, сегодня вы оказались здесь совершенно случайно? То есть вы не наведываетесь на ферму регулярно, а бываете, так сказать, от случая к случаю?

– Ну да, время от времени… – Илай отвел глаза в сторону.

– А сегодня приехали только для того, чтобы выгрузить металлолом? Вас здесь никто не ждал?

– Интересно, кому меня здесь ждать? Здесь никого нет.

– Вы не заехали во двор. Остановились здесь, на обочине дороги. И как вы собирались выгружать то, что привезли? – Фил указал на кузов грузовичка, битком набитый старыми бытовыми приборами. – Неужели таскали бы такие тяжести на себе? Ничего себе работенка! А почему вы не заехали внутрь? Чего уж проще – влезли в кузов и скинули груз!

Своей упертостью Фил Мортон напоминал терьера. Он не успокаивался, пока не получал удовлетворительного ответа на любой свой вопрос. Худощавый, невысокий – рост на нижней отметке допустимого для сотрудников полиции, – Фил прекрасно понимал, что не в габаритах залог успеха. Джесс ценила сержанта по достоинству, они с Филом неплохо ладили. И все же работать с ним не очень легко. Сейчас, глядя на сержанта, вспомнила зрелище, популярное в Средние века, а позже запрещенное: травля собаками привязанного быка. Вот на что похожа их работа. Мелкие, но решительные собаки злобно набрасываются на крупного, неповоротливого свидетеля… Такой метод часто срабатывает, когда приходится иметь дело с так называемыми трудными, но простодушными свидетелями. Но выйдет ли толк из их беседы с Илаем Смитом? Заранее сказать трудно…

– Решил вначале оглядеться, – как-то виновато, словно оправдываясь, пояснил Илай.

– Вы так всегда поступаете – вначале оглядываетесь, потом заезжаете во двор?

– Не всегда, но в последнее время… шляются тут всякие, никогда не знаешь, что найдешь.

– Вы имеете в виду кого-то конкретно?

– Нет, я так, вообще…

У Джесс не осталось сомнений: Илай определенно что-то недоговаривает. Он долго молчал, видимо, собирался с духом.

– И хорошо, что я не заехал прямо во двор. Потому что у меня в коровнике лежит покойница! – Илай насупился. – По какому праву? Я ведь не нарочно ее нашел. Знать ее не знаю! С какой стати она оказалась здесь? Надеюсь, вы ее увезете с собой… Вы ведь не оставите ее на моей земле?

Джесс подошла к Мортону и Смиту.

– Мистер Смит, вы пережили сильное потрясение. – Она наградила старика сочувственной улыбкой. Свидетель взбудоражен, его нужно успокоить. Но почему он так нервничает? Что он недоговаривает? Возможно, ему есть что скрывать. – Как только вернетесь домой, выпейте горячего чая.

Старик вздрогнул и, отвернувшись от Мортона, смерил ее неодобрительным взглядом:

– Потрясение, говорите? – Илай Смит так и буравил ее черными глазками. – Ах, потрясение… Ну да, конечно. У меня неприятностей и так выше крыши. Мне хватило… тем более здесь. Ей нечего здесь делать, совсем нечего! Кто-то нарочно приволок ее сюда и бросил, вот что я думаю. Какой-нибудь мерзавец нарочно мне напакостил, подстроил, чтобы я ее нашел… Так нечестно!

Старик все больше волновался. Джесс решила на время оставить его в покое и едва заметно кивнула Мортону.

– Пока достаточно, мистер Смит, спасибо. Пойду взгляну на нее. Если вам не трудно, расскажите обо всем, пожалуйста, еще раз. Сержант запишет ваши показания. Заодно сообщите свои данные: адрес, телефон…

Илай Смит встревоженно покосился на Фила:

– Мне придется что-то подписывать?

– Не сейчас. Попозже, когда мы распечатаем ваши показания. Либо вы придете в участок, либо мы сами к вам заедем, – сказал Мортон.

– А-а… – протянул Илай и снова отвел глаза в сторону.

– Что-то не так, сэр?

Илай шмыгнул носом:

– Писать-то я не умею… Ничего, если крестик поставлю?

По раскисшей грязи осторожно пробирались фигуры в белых халатах. С огромным трудом они добрались до открытого коровника и зашли внутрь. Между стойками отсутствующих ворот успели натянуть сине-белую заградительную ленту. Обнесенный участок охранял констебль. Увидев Джесс, он услужливо приподнял ленту, чтобы инспектору легче было под нее поднырнуть.

– Как ваша фамилия? – спросила она.

– Уикем, мэм!

– Вы не в курсе, кто принял звонок?

– Нет, мэм. Кто-то позвонил в дежурную часть. Они передали сигнал нам с Джеффом Мюрреем – наша машина находилась ближе всех. Мы сразу же приехали сюда и увидели старика… – Уикем показал на Илая Смита.

Тот разразился гневной тирадой, подкрепляя ее возбужденным размахиванием рук. Фил, крепко сжимая в одной руке блокнот, другой отчаянно жестикулировал, очевидно пытаясь успокоить разбушевавшегося свидетеля. У обоих был донельзя забавный вид: казалось, будто Фил пытается отмахнуться от надоедливой мухи.

Сердитый старик явно в очередной раз напоминал сержанту о том, что находится на своей земле. Больше всего Смита потрясло не то, что он увидел труп, его возмущало, что покойница посмела оказаться в его владениях, точнее, в его коровнике. Он был потрясен, оскорблен и до смерти напуган.

– Значит, вы с Мюрреем зашли в тот коровник или хлев… и что дальше?

– Ну да, зашли. Вначале-то мы ему не поверили. Решили, что старик перебрал самогона…

– Он пошел с вами?

Уикем покачал головой:

– Да что вы! Он остался на обочине. Сказал: мол, уже видел все, что надо, один раз, а больше не хочет. Мы подумали: если у него в коровнике в самом деле лежит труп, не стоит затаптывать следы, ну и оставили старика, где он стоял, а сами с Мюрреем вошли туда.

Констебль неуклюже переминался с ноги на ногу, на секунду Джесс показалось, что его вот-вот вырвет.

– Жуть, – признался он.

– Вам еще не приходилось видеть погибших насильственной смертью?

Констебль очень молод, наверное, в первый раз видит труп… Что ж, у каждого сотрудника полиции когда-то бывает первая встреча с жертвами убийства. Несмотря на специальную подготовку, потрясение испытывают все.

– Нет, что вы! – смутился констебль.

Джесс поняла: парню неприятно признаваться в своей слабости, тем более инспектору-женщине. Джесс пожалела его и не стала выражать сочувствие. Тем более что они с напарником кое в чем напортачили…

– В следующий раз, когда окажетесь на месте предполагаемого убийства, не убирайте машину с дороги. Экспертам придется разбираться в отпечатках протекторов на траве.

Получив выговор, констебль вспыхнул:

– Да… извините! – Он поспешно добавил: – Зато я разглядел краску… я уже показал ее экспертам. – Он ткнул пальцем себе за плечо, туда, где работала бригада криминалистов.

– Какую краску? – удивилась Джесс.

В ответ констебль показал на ближнюю к нему стойку ворот. На фоне ржавчины выделялось серебристое пятнышко. Джесс нагнулась и осмотрела его. Пятно совсем свежее: видимо, недавно здесь проезжала машина, и водитель задел стойку крылом. Скорее всего, водитель очень спешил. Куда он ехал – сюда или отсюда? Краска явно не с грузовичка Смита. Надо сделать соскоб и отправить его на экспертизу. Скоро они узнают марку машины. Разные автопроизводители используют разные типы красок. Да, пятно – настоящая удача!

– Вы молодчина! – похвалила его Джесс.

Констебль Уикем вздохнул с облегчением.

* * *

Из коровника вышел Том Палмер.

– Приветствую, инспектор Кемпбелл! – улыбнулся он.

До того как Джесс перевели сюда, ей приходилось сотрудничать в основном с пожилыми патологоанатомами, которые давно свыклись со своей работой и к жертвам насильственной смерти относились вполне хладнокровно. Палмер же молод и еще не успел очерстветь душой. Темноволосый, черноглазый доктор Палмер – уроженец Корнуолла, в его речи явственно слышится корнуолльский акцент. Может быть, когда-то у корнуолльских берегов потерпел крушение испанский корабль, какой-нибудь моряк доплыл до берега и женился на местной девушке.

– Я закончил. Жертва – молодая женщина, возраст – около двадцати лет. По-моему, ее задушили. Об этом свидетельствуют характерные кровоподтеки на шее, лопнувшие капилляры в глазах. Язык высунут наружу. Губы искусаны до крови. Видимо, она слабо сопротивлялась, потому что почти сразу потеряла сознание. После вскрытия смогу сообщить вам больше.

– Когда наступила смерть? – спросила Джесс.

– Пока точно сказать не могу, но, по-моему, не очень давно. Судя по тому, что трупное окоченение постепенно проходит… наверное, часов тридцать назад. Подробности потом. – Палмер снял тонкие резиновые перчатки. – Ну и местечко здесь – прямо жуть берет! Ты на дом, на дом взгляни. Так и видится картинка: в темную грозовую ночь из чердачного окна вылетает Дракула…

– Ну вот только Дракулы мне не хватает, – усмехнулась Джесс. – У меня и так каждый день триллеры в натуральном виде.

Она вошла в коровник. Покойница по-прежнему лежала на земле, криминалисты свою работу уже закончили. После того как Джесс осмотрит задушенную девушку, ее увезут в морг, и тогда к делу приступит Том Палмер.

Несколько секунд Джесс молча стояла на месте – смерть требует уважительного к себе отношения. Оперативники и криминалисты равно склонны к черному юмору – надо же им как-то сбрасывать напряжение, – но несчастную жертву нельзя не пожалеть. Правда, на первый взгляд мертвую девушку можно принять за старый манекен в натуральную величину, выброшенный за ненадобностью. Руки и ноги вывернуты как-то неправдоподобно, неуклюже. Джесс стало горько. Не все становятся жертвами преступников, но все рано или поздно переходят в мир иной… Родители всегда говорили об умерших: «Перешли в мир иной», когда она была маленькая и мама с папой знали, что она слышит их разговор.

Она подошла поближе и наклонилась над трупом. Совсем молодая – скорее всего, ей и двадцати нет… Хотя лицо перекошено в предсмертной гримасе, видно, что щеки еще по-детски пухлые. Должно быть, она была хорошенькой. Кожа чистая, волосы светлые, длинные, густые… Похоже, она натуральная блондинка, при этом глаза карие. Под глазами темные круги – на синяки не похоже, скорее потеки туши. Джесс мысленно представила, как светловолосая девушка старательно красит ресницы перед зеркалом…

И одета хорошо – новые джинсы, белая футболка, правда испачканная в грязи, относительно новые кроссовки. Рядом валяется ярко-розовая непромокаемая куртка, явно новая. Вещь недешевая… Возможно, удастся найти магазин, где она купила куртку, – такие яркие продаются не везде. Может быть, продавец даже вспомнит девушку, которой приглянулась ярко-розовая куртка.

Никаких украшений. Ни сережек, ни наручных часов. В таком случае сразу напрашивается версия убийства с целью ограбления. Но грабители редко душат жертву. Они, как правило, пускают в ход нож.

Послышались чавкающие шаги. К Джесс подошел эксперт-криминалист. Наверное, хочет посмотреть, не тошнит ли ее, как молодого констебля. Но Джесс уже научилась в нужные минуты надевать маску безразличия. Она повернулась к эксперту и выразительно подняла брови:

– Вы взяли соскоб краски со стойки ворот?

– Да, и гипсовые слепки отпечатков протекторов тоже сняли. Кто-то очень неаккуратно разворачивался… – Эксперт оглядел двор. В густой жирной грязи стояли пластиковые палаточки, похожие на колпачки, какими огородники укрывают молодую рассаду от заморозков. – А там осматривать? – Он показал на бывший жилой дом. – Окна и двери заколочены, как будто дом зачумлен.

– Только с согласия владельца. – Джесс нахмурилась. Илай Смит, наверное, еще воюет с Филом Мортоном. – Сейчас спрошу, есть ли у него ключ, и объясню, что мы собираемся обыскать дом.

Джесс вышла во двор, где ее ждал Палмер. Убедившись, что никто на нее не смотрит, она набрала в грудь побольше воздуха и резко выдохнула, словно выгоняя из организма смертельно ядовитые испарения. Если Палмер и заметит, чем она занимается, он ее не высмеет. Он поймет.

Палмер улыбнулся.

– Могло быть и хуже, – заметил он.

– Да, знаю. Но она совсем девочка! Можешь забирать, мне она пока не нужна, – сказала Джесс.

Молодых убивают чаще… У женщин постарше больше жизненного опыта. Они не пойдут на свидание с первым встречным, редко ходят в одиночку в бар и ночной клуб, не садятся в машину к незнакомым людям. И проституцией занимаются молодые, а часто совсем юные… Но молодая покойница из коровника совсем не похожа на девушку легкого поведения. Обычная симпатичная девчонка. Такие, как она, не должны валяться в заброшенных коровниках… В пятницу вечером они активно готовятся к выходным: обзванивают подружек, назначают свидание или бездумно ходят по магазинам – в общем, по выражению матери Джесс, «живут нормальной жизнью».

Подумать только, к каким непредвиденным последствиям приводит так называемая нормальная жизнь! Джесс нахмурилась. Еще одна галочка для отдела статистики… Труп лежит в коровнике на грязной соломе. Скоро его вскроют, извлекут внутренние органы, почти разберут по косточкам… Жизнь несчастной жертвы тоже изучат во всех подробностях – если, конечно, девушку опознают. Хотя, какое там «если»? Тридцать часов – долгий срок, ее уже, наверное, хватились.

Том Палмер как бы невзначай заметил:

– Говорят, в понедельник приезжает новенький? Вот и будет ему дельце для затравки!

– А то я не знаю! – поморщилась Джесс. Палмер ухмыльнулся.

Хорошо Тому забавляться, его это не коснется. В понедельник на службу выходит ее новый начальник – новая, так сказать, метла. И наверняка сразу начнет устанавливать свои порядки.

Со стороны дороги, хлюпая по грязи, шагал Фил Мортон. Вид у сержанта был мрачный, но довольный.

– Записал я его показания – слово в слово. Он все время повторяет одно и то же: приехал, чтобы выгрузить металлолом, почему-то сразу во двор не поехал, а решил оглядеться, заглянул в коровник и нашел труп. Посылаю на распечатку. Пока все логично, но… – Глядя в свои записи, он вдруг замолчал.

– Что такое? – насторожилась Джесс. – По-твоему, он что-то скрывает? Чего-то боится?

– Мертвецки боится, – кивнул Мортон, не обратив внимания на зловещий подтекст. – Только ни за что не признается. Такой старикашка будет стоять на своем до последнего, из него лишнего слова не вытянешь. Он уже сказал все, что нам, по его мнению, нужно знать, и все.

– Пробей его по базе, – посоветовала Джесс. – И заодно его ферму – она называется «Сверчок». Может, здесь еще что-то когда-то происходило?

Фил поднял брови и окинул двор выразительным взглядом.

– Скупка краденого? – предположил он.

– Не обязательно. Скорее всего, штраф за вождение без акцизного диска или с просроченной страховкой. Я вовсе не считаю его врагом народа номер один. Но не сомневаюсь: ему уже приходилось иметь дело с полицией. Что-то он подозрительно сильно нервничает.

– По-моему, – заявил Фил, у которого, как ни крути, день выдался пропащий, – вряд ли нам от него будет толк. Здесь, в деревне, все друг друга знают и стоят друг за друга горой. Деревенские терпеть не могут, когда чужаки суют нос в их дела. Это надо же – писать не умеет!

Джесс вздохнула, сдерживая раздражение:

– Он мог остаться неграмотным по многим причинам. Судя по всему, он немолод – ему уже за шестьдесят. Раньше детям, которые плохо писали, почти не ставили диагноз «дислексия». Вот тебе одна причина. А может быть, редко ходил в школу. Например, должен был помогать родителям на ферме… Мы не знаем. И не забывай, неграмотный – не значит дурак. Согласна, он чудной старик, не хочет распространяться о своих делишках – тоже вполне понятно. Но как только до него дойдет, что нас не волнует, где он добывает свои старые плиты и стиральные машины, он, может быть, разговорится.

– Слушай-ка! – воскликнул Мортон. – Если он не умеет писать, то и читать, наверное, тоже не умеет. Как же он прочтет свои показания, перед тем как подписать их?

– Фил, вспомни должностную инструкцию. Зачитай ему протокол вслух, а внизу припиши, что протокол зачитан тобой, и не забудь указать, что ты же записывал показания. Сделай примечание, что свидетель неграмотен, а потом распишись сам, проставь дату и время.

– Он спрашивает, можно ли ему ехать домой. Я записал его адрес. Он вон там живет. – Мортон махнул рукой в сторону вершины холма. – Говорит, его дом у самой развилки с грунтовой дорогой и стоит отдельно от других.

Джесс покачала головой:

– Мне нужно еще кое о чем его спросить!

Илай следил за ее приближением с крайне недоверчивым и неодобрительным видом.

– Мистер Смит, нам необходимо осмотреть жилой дом! – решительно заявила Джесс. Старик, конечно, будет против, но ничего не поделаешь.

– Зачем еще? – буркнул Илай, выставляя вперед подбородок и часто моргая. – Покойница-то не в доме, а в коровнике! Дом-то тут при чем?

– Мы обязаны произвести обыск на месте преступления.

Ее последние слова оказали на Смита неожиданное действие. Джесс заметила: обветренное, кирпичного цвета лицо старика смертельно побледнело.

– Вы же все осмотрели, – хрипло прокаркал старик. – Видели все, что вам нужно. Видели и двор, и коровник, и дом снаружи.

– Но мы не заходили внутрь! Мистер Смит, ничего не поделаешь… Обещаю, мы будем очень осторожны. Ничего не попортим, не сломаем…

– Нет, нет! – Илай разволновался, замахал руками. – Дом заколочен! Там никого не было с… да уж лет тридцать как!

– Да, снаружи действительно создается впечатление, что дом заколочен, – терпеливо возразила Джесс. – Но может быть, злоумышленнику все же удалось незаметно проникнуть внутрь, а потом замести следы?

Илай метнул на нее полный ужаса взгляд.

– Надеюсь, вы понимаете – мы обязаны осмотреть дом изнутри.

Илай понуро опустил голову:

– Все заперто… Даже если вы отдерете доски, все равно в дом не попадете. Никого там не было. Если бы туда кто проник, как вы говорите, я бы обязательно заметил. Да только никто туда не заходил. Дом заперт, все заперто.

– У вас есть ключи?

– Есть… – нехотя промямлил Илай после паузы, в течение которой он кусал губы и разглядывал Джесс. Наверное, соображал, как поступят сотрудники полиции, если он не даст им ключи. Конечно, они не станут долго думать, а просто взломают дверь. – Дома у меня, где я живу…

– Сержант Мортон поедет с вами и возьмет ключи.

Илай не сдвинулся с места.

– В чем дело, мистер Смит?

Джесс нахмурилась. Старик не просто волнуется. Вид у него был совсем больной. На лбу выступили крупные капли пота. Непонятно, почему он так тяжело реагирует на просьбу, – то ли боится, что они что-то найдут в заколоченном доме, то ли расстроился по какой-то другой причине. Только бы не сердечный приступ!

Она ласково спросила:

– Что с вами, мистер Смит?

Илай наклонился к ней, словно собирался что-то сообщить по секрету.

– А они что скажут обо всей вашей кутерьме? – хрипло прошептал он. – Им это не понравится!

– Кто такие «они»? – спросила Джесс.

Илай часто-часто заморгал. Потом он как будто опомнился.

– Соседи, – нехотя буркнул он. – Их хлебом не корми, дай почесать языками!

С этими словами он развернулся, заковылял к своему грузовичку и влез в кабину.

– Фил, езжай за ним и возьми ключи, – сказала Джесс. – Пока больше ни о чем его не спрашивай. Старику сейчас плохо, а лет ему уже немало. Только пусть не притворяется, будто не может найти ключи. Не слезай с него! Он сильно беспокоится насчет соседей-сплетников.