Текст книги "Слишком толстая, слишком пошлая, слишком громкая"

Она прочно стоит на этой позиции с 2011-го, который в Hollywood Reporter назвали «годом Маккарти»: она получила премию «Эмми» за роль в «Майке и Молли», а сериал занял высшую строчку в рейтинге ситкомов сезона; снялась в «Субботним вечером в прямом эфире» и перетянула на себя одеяло в «Девичнике в Вегасе», получив номинацию на «Оскар» как лучшая актриса второго плана – редкий случай для комедийной роли. Ее героиня Меган в основном запомнилась тем, что справила нужду в раковину, но она в целом неуправляема и неукротима: уверена в себе и в своей сексуальной притягательности и демонстративно плюет на общепринятые представления о моде.

Меган – «экранная кузина» Марблс, комедийного автошаржа Маккарти. В значительной степени она была создана самой актрисой: изначально это был образ «психованной чудачки». Но Маккарти сделала все по-своему: какие-то черты позаимствовала у Groundlings, какие-то – у Гая Фиери [107]107
  Знаменитый телеведущий кулинарных передач.


[Закрыть]. Надела штаны, зачесала волосы в хвост и в сцене с Кристен Уигг экспромтом пустилась в рассуждения о своих приключениях с дельфином.

Потом Маккарти вспоминала о пробах как о неком приступе – одном из тех случаев, когда она настолько углубляется в образы своих героинь, что сама не помнит, что говорит. Опомнившись, она тут же раскаялась в случившемся. «Надо же быть такой тупицей – все провалила! – твердила она сама себе. – Ничего более дурацкого, конечно, придумать было нельзя. Секс с дельфином? Докатилась. Вот что случается, когда чересчур увлекаешься! – объясняла она. – Начинаешь чудить»[108]108
  Там же.


[Закрыть].

Но все, кто присутствовал на пробах – режиссер Пол Фейг, продюсер Джадд Апатоу, сценаристы Кристен Уигг и Энни Мумоло, – были в восторге. «У меня челюсть отпала, – сказал Фейг. – Помню, мы даже смеяться не могли – так обалдели. Господи, думали, что она творит?! Это было потрясающе!»[109]109
  Там же.


[Закрыть] «Приступ» обеспечил ей роль, и, как писали в Rolling Stone, «позволил Маккарти стать той, кто она есть сейчас: пожалуй, единственной комедийной актрисой, способной в одиночку принести 35-миллионные сборы»[110]110
  Hedegaard, «Riot Girl».


[Закрыть]. Иными словами, способность вжиться в образ непокорной женщины сделала ее настоящей звездой.

Такие «приступы» постоянно случаются с Маккарти и в кинокарьере, и в жизни. В фильме «Любовь по-взрослому» есть эпизод, когда она грозит вырвать Полу Радду и Лесли Манн глаза и выпить кровь. Маккарти не помнила, что такое выдала, пока не увидела сцену на экране. Каждый раз, когда она говорит что-то пошлое, грубое или хамское (вроде сцены из «Большого босса», где она называет покойницу шлюхой, переспавшей со всеми крутыми парнями в фирме, и сейчас трахающей в аду айтишников) – это «приступ».

Из-за таких «приступов» у нее случались неприятности и в частной жизни: например, когда она в детстве подворовывала в магазинах. «Каждый раз, когда это случалось, я спрашивала себя: что я творю? – вспоминала она. – Меня заносило. Меня поймал охранник. Мама была так расстроена! Она меня спрашивает: «Ты нарушила закон ради рамочки для фотографий?», а я только и твержу: «Сама не знаю!»[111]111
  Там же.


[Закрыть] Один из критиков уподобил это явление «библейским историям о ксеноглоссии»[112]112
  Внезапное овладение чужим языком.


[Закрыть] и подчеркнул, что Маккарти, «возможно, шокирована собственным поведением больше, чем все вокруг»[113]113
  Darryn King, «It’s Not That Women Aren’t Funny. It’s That the Characters Stink – Interview, Melissa McCarthy, Actor, Comedian, Feminist», The Sydney Morning Herald, May 2, 2015.


[Закрыть]. «Наверное, во мне слишком большие запасы злости», – объясняет она [114]114
  Там же.


[Закрыть]. Но в культурном обществе такая злость недопустима, и актрисе приходится фактически покидать свое тело (а точнее, голову), чтобы дать выход эмоциям. Чтобы быть непокорной, она должна быть не в себе.

Если это не «приступ», то как минимум перевоплощение. В более подробных (и более причудливых) воспоминаниях о своей готической юности, опубликованных в журнале The Advocate, Маккарти вспоминает, как ее «переодевали двое дрэг-квин, превратив в настоящую Би Артур», и добавляет: «ЛГБТ-сообщество было моим миром. Я была странноватой, и именно там чаще всего находила понимание… Мне отчаянно хотелось самой стать дрэг-квин. У меня до сих пор париков больше, чем у любого трансвестита: нравятся они мне!»[115]115
  Brandon Voss, «The A-List Interview: Melissa McCarthy», The Advocate, May 16, 2014.


[Закрыть] У нее в коллекции двадцать пять париков, и они весьма пригодились в таких фильмах, как «Поймай толстуху, если сможешь», «Большой босс» и в многочисленных сценках в «Субботним вечером в прямом эфире». Но даже парик не так важен, как само преображение: воплощаясь в этих грубых, хамоватых похабниц, она становится настоящей дрэг-квин.

Политическая значимость дрэга состоит в привлечении внимания к перформативности любого пола. Примеряя атрибуты женственности или мужественности, дрэг-квин подчеркивают их абсурдность и условность: легко нанести – легко и снять. Образ непокорной женщины указывает на ограничения, устанавливаемые традиционными представлениями о женственности. Персонажи Маккарти становятся свободными благодаря тому, что нарушают правила: они уверены в себе, решительны, сексуальны, надежно обеспечены работой в отличие от своих партнерш (Сандра Баллок в «Копах в юбке», Кристен Белл в «Большом боссе», Кристен Уигг в «Девичнике в Вегасе»). Не назовешь совпадением то, что некоторые из ее ролей первоначально были написаны для мужчин или принадлежали к «традиционно мужским» жанрам, как, например, фильм о полицейских-напарниках, шпионах или охотниках за привидениями. Решительность и беззастенчивость героинь Маккарти обычно свойственна боевитым белым мужчинам.

Обсуждая своих героинь, Маккарти делает упор не на их размеры, а на умение не быть идеальными. «Кто-то когда-то решил, будто женщину нельзя выставлять в комедии в невыгодном свете, – сказала она в интервью The Daily Telegraph. – Но, чтобы комедия вышла смешной, любые средства хороши. Надо уметь выглядеть и действовать мерзко, наломать дров, а потом выпутываться. А когда актрисы прилизанные, идеально одетые, ведут себя прилично и никогда ничего не ляпнут, то они фактически остаются ни с чем. И им еще говорят: «А теперь будьте смешными». А как? В них же никакой индивидуальности не осталось!»[116]116
  Robbie Collins, «Bridesmaids Star Melissa McCarthy Tells Robbie Collins About Her New Film, Identity Thief, and Breaking into the Hollywood Boys Club of Comedy», The Daily Telegraph, March 22, 2013.


[Закрыть]

Здесь мы опять видим двойные стандарты: все лучшие киногерои-мужчины неизменно не ухоженные или с каким-нибудь изъяном. «А когда с женщиной происходит то же самое, публика чувствует себя оскорбленной, – говорит Маккарти. – Возмущается, что я не прихорашиваюсь, даже если это совершенно не соответствует образу. Разве вы ходите в кино не для того, чтобы посмотреть на реальных людей с настоящими недостатками, но стремящихся стать лучше? Без бардака ничего не получится»[117]117
  King, «It’s Not That Women Aren’t Funny».


[Закрыть]. «Бардак» может проявляться не только в недостатке лоска, но и в непохожести на остальных в целом: героиня не обладает теми качествами, которые принято ожидать от женщин. Настаивая на праве изображать неопрятных героинь, Маккарти не только ратует за создание образов «реальных людей с реальными изъянами», но и доказывает, что самые интересные персонажи, неважно, будь то женщины или мужчины, – это те, кто не связан условностями.

* * *

Успех побудил Маккарти и дальше отстаивать свои принципы: она назвала голливудский сексизм «тяжелой болезнью», из-за которой актриса, которая «не скачет на высоких каблуках», получает клеймо «непривлекательной стервы»; роль в фильме «Шпион» иллюстрировала устоявшееся отношение к женщине: «следи за манерами, не говори того, не делай этого. По-моему, так женщин приучают не к тому, что не надо быть грубыми, а к тому, чтобы не верить в собственные силы»[118]118
  Blakely, «Plus-sized, Outspoken and Over 40».


[Закрыть]. Определение «антифеминистка» она считает нелепым. «Звучит по-дурацки», – сообщила она в интервью Redbook, и тут же, по своему обыкновению, пытается смягчить: «Я это не со зла, просто люди мало осведомлены»[119]119
  Judith Newman, «Melissa McCarthy Shares Her Ultimate Secret to Happiness in Redbook’s April Issue», Redbook, March 8, 2016, http://www.redbookmag.com/life/interviews/a42962/melissa-mccarthy-redbook-april-2016-cover-star/.


[Закрыть].

Это сильная позиция, особенно с учетом того, что она озвучивается в таком издании, как Redbook, которое уже сто лет как оттачивает само понятие «женственность». Но каким бы крепким ни было словцо Маккарти, какой непокорностью ни отличались бы ее героини, они неизменно связаны с милым, по-домашнему уютным собственным «я» актрисы. Именно истинная ее сущность проявляется на тех же самых журнальных обложках, в сдержанных, со вкусом подобранных нарядах и в очаровательной улыбке. Нам будто говорят: «Взгляните, она же больше похожа на вашу соседку, чем на Барби!» и «Вот живое доказательство того, что принятие себя и трудолюбие могут исполнить любую мечту». Потому что истинная Маккарти, по мнению Фейга, это «то, чего вы хотите от любого комического героя: она – это вы. Она не пугает, а воодушевляет, потому что она красивая, и при этом совершенно настоящая женщина»[120]120
  Ramin Setoodeh, «Tammy’s Melissa McCarthy and Ben Falcone Build a Comedy Empire One Rauchy Joke at a Time», Variety, June 24, 2014.


[Закрыть].

Настоящая Маккарти редко ругается, делится простым рецептом вегетарианского супа, заявляет: «Испеку-ка я кокосовое печенье», и уверяет читателей: «Я не имею ничего общего со своими героинями»[121]121
  David A. Keeps, «Funny Girl: Exclusive Interview with Melissa McCarthy», Good Housekeeping, November 6, 2012; and Hedegaard, «Riot Girl.


[Закрыть]. Она восклицает «Боже правый!», выиграв «Эмми», и говорит в своей речи: «Я пашу с раннего утра, как ослик». Она ужинает в пять часов в «Фальконе», чтобы пораньше вернуться домой и уложить спать дочек. Она любит телеканал HGTV. Она живет в непритязательном районе долины Сан-Фернандо отчасти из-за того, что «чересчур дружелюбна» для Голливуда [122]122
  Blakely, «Plus-sized, Outspoken and Over 40».


[Закрыть]. Она носит платье за тридцать долларов из магазина ASOS и ужасно переживает, потеряв парик своей героини на съемках на водных лыжах в «Тэмми». Они с мужем держатся за руки, отсматривая снятый за день материал. Она не умеет справляться с троллями, потому что «не хочет ни с кем ссориться». Ей нравится шоу «Эллен», и однажды она сказала Дедженерес: «Как хорошо, что ты привносишь немного любви и добра в этот мир»[123]123
  King, «It’s Not That Women Aren’t Funny»; and Joseph Lamour, «Melissa McCarthy Confronted a Critic Who Said Actresses Should Always Be Pretty in Movies», Upworthy, May 20, 2015, http://www.upworthy.com/melissa-mccarthy-confronted-a-critic-who-said-actresses-should-always-be-pretty-in-movies.


[Закрыть]. Она воспитана в христианских традициях и каждый день молится со своими дочерьми. «Я верю, что наше отношение к другим людям имеет огромное значение, – сказала она в интервью Good Housekeeping. – Я верю в небеса и чувствую близость к Богу»[124]124
  Keeps, «Funny Girl».


[Закрыть].

Критики описывают настоящую Маккарти как «нежную, женственную и исключительно вежливую», «всеобщую любимицу», «истинную жительницу Среднего Запада» и «крайне деликатную», женщину общительную и любезную [125]125
  Rose, «Melissa McCarthy Is Having Her Moment».; Dave Itzkoff, «Melissa McCarthy Goes Over the Top», The New York Times, June 13, 2013; and «Melissa McCarthy: I’m Too Friendly for LA», Belfast Telegraph, June 21, 2013.


[Закрыть]. Она «улыбчивая, излучающая тепло», «близка по духу к заботливой хозяюшке Сьюки Сент-Джеймс»[126]126
  King, «It’s Not That Women Aren’t Funny»; «Melissa McCarthy: The Art of Living Fearlessly», More, June 2015; and Kate Coyne, «Melissa McCarthy: Love the Way You Look!», People, September 21, 2015, 94–99.


[Закрыть]. К тому же она «самый мягкий человек, какого только можно себе представить», «очень скромная», «милейшая личность». Ее выбрали ведущей группы «Мыльница» от компании Ivory на «Фейсбуке», где «она обсуждала повседневные темы: материнство, брак, кулинарию». Как выразился менеджер компании, «чувство юмора Мелиссы, ее безыскусное очарование и практичный взгляд на вещи соответствуют идеалам фирмы. Искренняя, честная, она является воплощением современной женщины и матери»[127]127
  Kimberly Nordyke, «Melissa McCarthy Named Brand Spokesman for Ivory Soap», Pret-a-Reporter, November 7, 2011.


[Закрыть]. Иными словами, она словно мыло Ivory: белая и совершенно безвредная.

«Честность и откровенность» проявляются и в том, как отзывается Маккарти о своем теле. Она прибавила в весе после рождения второй дочери и рассказывала в интервью People, что не стала гоняться за определенным размером, а «подумала о своем здоровье. Для меня важно хорошо себя чувствовать»[128]128
  Coyne, «Melissa McCarthy: Love the Way You Look!»


[Закрыть]. Она не выматывает себя постоянными упражнениями, а предпочитает занятия пилоксингом, смесью бокса и пилатеса, что кажется ей весьма занятным. «Я хочу быть хорошим примером для своих дочерей», – объясняет она. В ее понимании это означает и то, что надо уметь сосредоточиваться на самом главном. «С годами я стала менее сурова к себе. У меня в жизни столько важного: семья, дети, работа, и это чудесно. Мне повезло!»[129]129
  Там же.


[Закрыть]

Маккарти признает, что и ее затронула идеология похудания: «Случалось ли мне мечтать, что проснусь я однажды утром, а все вокруг так и ахнут: что с ней такое, она так похудела? Конечно, было бы здорово! С моей любовью к шмоткам хотелось бы стать тощей, как вешалка!»[130]130
  «Melissa McCarthy and the Comedy Issue: This Week’s Cover», Entertainment Weekly, October 27, 2011, http://www.ew.com/article/2011/10/27/melissa-mccarthy-comedy-issue-this-weeks-cover.


[Закрыть] Но тут же добавляет: «Я чувствую себя увереннее, чем когда бы то ни было в жизни». И все-таки порой она критикует это поветрие. «Все мои знакомые, какой бы размер они ни носили, обязательно пробовали какую-нибудь систему, – рассказывала она в Good Housekeeping. – Стоит какой-нибудь женщине добиться результатов, которыми впору гордиться, так тут же начинается: вот бы еще фунта три сбросить, вот бы рост повыше или губы побольше… Этому же конца нет»[131]131
  Keeps, «Funny Girl».


[Закрыть].

Маккарти постоянно помнит об осторожности, затрагивая эти темы. В 2013 году в New York Times она говорит: «Какая-то эпидемия озабоченности своим телом и малейшими дефектами» и статьи вроде тех, которые пишет Рекс Рид, «только внушают девчонкам, что им никуда не деться от таких проблем». Тут в ресторане, где происходило интервью, сработала пожарная сигнализация, прервавшая встречу. «Это мой пресс-агент, наверное, – заявила Маккарти. – Сами боги не хотят, чтобы я это обсуждала».

Согласно статье, Маккарти произнесла это со смехом. Но в ее словах скрыта непреложная истина: публика не желает слышать решительных высказываний от женщин, пусть даже от тех, кого оговорили, как ту же Маккарти оговорил Рекс Рид. Пресс-агент советовал ей переждать бурю и проявлять прежнюю осмотрительность в высказываниях, а не заострять внимание на своем весе, особенно в свете общей помешанности на формах и соответствии эталонам.

В карьере Маккарти бывали случаи, когда ей приходилось разряжать обстановку: то она отшучивалась по поводу длинного пальто, в котором появилась на обложке Elle, то посмеивалась над своей уменьшенной при помощи фотошопа шеей в The Heat.

Злость заразительна. Может, порой праведный гнев и делает человека культовой личностью, но навряд ли сподвигнет поклонников покупать миленькие платья – а ведь именно на это и рассчитывала Маккарти, запуская собственную линию одежды. Ее имя было связано с модой еще на взлете карьеры, когда она заявила, что не может найти дизайнера, способного создать для нее платье для церемонии вручения «Оскара» (размер имеет значение!).

Многие сетования Маккарти сдобрены юмором («Эти наряды или для шестнадцатилетних раздолбаек, или для их восьмидесятидевятилетних бабуль. И сделаны из того же материала, что и накидки в парикмахерской»), но ее тон меняется на резкий, когда речь заходит о проблемах в модной индустрии: «У семидесяти процентов женщин в Соединенных Штатах размер от четырнадцати [132]132
  Российский 52-й размер.


[Закрыть] и выше, – сказала она в интервью Refinery29. – Технически это все – так называемый большой размер. То есть значительной части американок фактически заявляют, что ради них не стоит стараться. По-моему, это не дело»[133]133
  Keeps, «Funny Girl»; and Connie Wang, «Melissa McCarthy Is Not a Fan of the Term ‘Plus-Size’ for Some Very Legit Reasons», Refinery29, August 17, 2015.


[Закрыть]. Ее линия одежды нацелена на то, чего не дает модный бизнес: возможность выбора. Как отмечала Маккарти в интервью Vogue, «порой мне хочется быть паинькой, а порой – бандиткой. Одежда мне такой возможности не дает»[134]134
  Edward Barsamian, «Exclusive! Melissa McCarthy Launches Her Fashion Label», Vogue, July 29, 2015.


[Закрыть].

Линия одежды Маккарти рассчитана на размеры от 4-го до 28-го. В этих пределах она не делает различий между «стандартом» и «размером «плюс». «Я не намерена делить женщин на категории, – объясняет она. – Как там все хранится, не знаю, это не моя забота. Но все доступно и есть на сайте. Моя линия продумана на пять лет вперед, и я твердо решила: все будет вместе на одном этаже в магазине. По себе знаю, каково это – когда не можешь пойти за покупками вместе с подругами, потому что товары для «таких, как я», спрятаны от глаз подальше, где-нибудь рядом с фартуками»[135]135
  Coyne, «Melissa McCarthy: Love the Way You Look!».


[Закрыть].

И эти интервью, и сама модная линия ориентированы на продажу одежды. Вот почему Маккарти появляется на обложке People, почему публикует там эссе «Как полюбить свой внешний вид», почему часами рекламирует ее в телемагазине[136]136
  Coyne, «Melissa McCarthy: Love the Way You Look!».


[Закрыть]. Это ее обычная тактика: определить проблему, свидетельствующую о серьезном социальном пороке, и постараться смягчить ее. Идея при этом остается радикальной: Маккарти обращается к женщинам, которые читают People и смотрят телемагазин, и говорит им то, о чем другие молчат: отношение к толстым людям не такое, как к остальным. А в государстве, где власть зачастую зависит от статуса человека как потребителя, ориентироваться на тучных людей как на перспективных покупателей означает уравнять их права с другими гражданами. Линия одежды Маккарти и само присутствие такой актрисы в Голливуде – хоть на обложках и рекламных щитах, хоть на красной дорожке – делает полных людей, особенно женщин, более заметными.

Вот почему недавнее похудение Маккарти (которое некоторые назвали «запоздалым успехом») повлекло определенные проблемы. Она подготовила читателей к возможности таких перемен: каждый раз, когда ее спрашивали о габаритах, она тут же говорила, что прошла через всю шкалу на весах. Но это похудение подчеркивает и все разговоры вокруг ее тела, не утихающие после «Майка и Молли». Где же, мол, логика? Раз она корректирует вес, значит, не так уж она и гордится своими размерами?

Конечно, запросто можно и изменять свое тело, и по-прежнему им гордиться, но этот нюанс слишком тонок для многих изданий, пестрящих заголовками: «Эволюция тела Мелиссы Маккарти», «Мелисса Маккарти демонстрирует стройную фигуру в розовом спортивном костюме», «Стройность Мелиссы Маккарти не скроет никакая одежда», «Мелиса Маккарти стройнее, чем когда бы то ни было», «Потеря веса Мелиссы Маккарти по-прежнему впечатляет». Такие заголовки предлагают читателям повосхищаться уменьшившейся фигурой Маккарти, частенько сопровождая материал снимками «до» и «после», но намекают при этом, что сейчас ее тело красиво, а раньше выглядело отталкивающе.

Тело Мелиссы, как и Опры или Адель, стало символом: уменьшение или увеличение размера – это показатель ее душевного состояния, статуса в индустрии развлечений, а также того, как остальным женщинам следует относиться к своим фигурам. Десятки знаменитостей подпадают под влияние такого подхода. Они зацикливаются на диетах, непрерывных упражнениях, всевозможных уловках, и доходит до того, что такое помешательство совершенно поглощает их индивидуальность. Их ценность как женщин отныне определяется их режимом.

Маккарти удается избежать такой участи: никаких вам анонсов «Как я этого добилась» на обложках, ни записей с упражнениями, ни подробных отчетов. Она даже не уточняет, сколько именно сбросила; как ни добивались от нее ответа в The Boss, она твердила одно: «Ничего особенного, обычная занудная жизнь». Когда речь заходит о ее теле, позиция Маккарти неизменна: «Может, я всю оставшуюся жизнь буду то больше, то меньше, – говорит она в Refinery29. – Если бы для меня это было главным, то я бы махнула на все рукой и уехала выращивать лаванду где-нибудь в Миннесоте. Но есть и многое поважнее»[137]137
  Wang, «Melissa McCarthy is Not a Fan of the Term ‘Plus-Size’.


[Закрыть]. Утверждение, что женщина – это нечто большее, чем ее размер или то, что на ней надето, не должно восприниматься как признак радикализма или непокорности. Но это вовсе не означает, что оно именно так и не воспринимается.

* * *

За последние пять лет Маккарти вошла в число наиболее успешных женщин Голливуда, причем этим успехом она обязана не какой-нибудь долгоиграющей супергероической франшизе. Достаточно взглянуть на цифры: 173 миллиона долларов собраны за фильм «Поймай толстуху, если сможешь», 229 миллионов за «Копов в юбке», 100 миллионов за «Тэмми», 235 миллионов за «Шпиона», 78 миллионов за «Большого босса» и 229 миллионов за «Охотников за привидениями». «Это не просто примечательный результат, – пишет историк Марк Харрис. – Можно сказать, он уникальный»[138]138
  Mark Harris, «Why Does Hollywood Keep Disrespecting Melissa McCarthy?» Vulture (blog), New York, April 15, 2016.


[Закрыть]. «Она из тех, кто стабильно обеспечивает кассовые сборы, – говорит аналитик Пол Дергарабедян в интервью The Hollywood Reporter. – Она относится к тем немногим актерам, которые обладают истинно звездным авторитетом и одним своим именем притягивают публику»[139]139
  Rebecca Ford, «How Melissa McCarthy Became the New Adam Sandler», The Hollywood Reporter, April 10, 2016.


[Закрыть].

Спрос на Маккарти сопоставим со спросом на Эдди Мерфи в 80-е, Джима Керри в 90-е и Адама Сандлера в нулевые; ее гонорар колеблется между 12 и 14 миллионами долларов, что делает ее третьей из наиболее высокооплачиваемых актрис Голливуда. В 2012-м один из руководителей кинокомпании Fox сказал: «Последнее время мне в сценариях то и дело попадается персонаж типажа Маккарти. За минувшие полгода видел около сотни таких примеров»[140]140
  Ted Scheinman, «Bang! Zoom! Straight to the Moon! Melissa McCarthy and the New Female Slapstick», Los Angeles Review of Books, February 20, 2013.


[Закрыть]. Тем не менее кинопресса поторопилась записать такой успех в «случайности», невзирая на то что «Большой босс» собрал по всему миру 78 миллионов долларов – немалый показатель для фильма, который не является ни долгожданным сиквелом, ни историей супергероя. И все-таки факт остается фактом: худая или толстая, юная или зрелая, женщина-звезда должна делать нечто большее, чтобы быть на равных с актерами-мужчинами.

При всех значительных достижениях Маккарти и ее неоспоримом таланте ее успех, равно как и неохота, с которой Голливуд его признавал, – это показатели того, насколько сильно предвзятое отношение к полным женщинам. Не все высказываются столь громогласно и публично, как Рекс Рид. Но это не означает, что его взгляды не выражают суть сформировавшейся в киноиндустрии системы.

Как доказывает Харрис, «теперь Голливуд хорошо относится к влиятельным актрисам, особенно если может контролировать способы, которыми они приобретают свою власть. В киноиндустрии ценятся такие, как Риз Уизерспун: они используют свое влияние, чтобы покупать права на достойные книги и обеспечивать работой хороших сценаристов, периодически номинируются на «Оскар», но при этом могут сниматься в ролях второго плана или появляться на HBO»[141]141
  Harris, «Why Does Hollywood Keep Disrespecting Melissa McCarthy?»


[Закрыть]. Другими словами, Голливуд опасается влиятельности. Ведь успех Маккарти, как ранее успех Розанны, а затем Эми Шумер, доказывает, что публика любит непокорных женщин, в чем бы ни проявлялась их мятежность – хоть в габаритах, хоть в поведении, хоть в том, как они руководят своими проектами.

Непокорность все еще должна обуздываться: вспомним краткие вспышки гнева, пережитые из-за отношения к ней и как к женщине, и как к обладательнице крупных форм. Конечно, это смягчается ее статусом звезды, но взгляните на ее бунтарские роли: насколько они живые, взрывные и так тонко сыграны, что перед ними невозможно устоять. Маккарти на экране – это непокорная женщина во всем своем великолепии, а заодно и доказательство того, что быть паинькой и угождать чужим вкусам – удел слабаков.