Текст книги "Возвращение на остров любви"

Как бы то ни было, в самом начале Меган с восторгом предвкушала каждые каникулы на Сан-Фелипе. Она помнит, как хвасталась одноклассницам и как те завидовали ее ежегодным путешествиям в Эль-Серрат. Она даже не слишком расстраивалась, если отец не всегда мог присоединиться к ним, и лишь позже поняла, что именно тогда начался роман ее матери с Райаном Робартсом.

Ей было восемь лет, когда она впервые приехала на остров, и почти пятнадцать, когда родители развелись. Она не представляла, как долго ее мать и Райан Робартс скрывали свои отношения; она лишь знала, что ее отец был тяжко оскорблен.

Больше всего ее поражало, что мать позволила себе связаться с таким человеком, как Райан. Да, с ним было приятно проводить время, но разве его можно было сравнить с ее отцом? Райан Робартс не имел никакого образования. Меган помнила, как ее отец поначалу хохотал над некоторыми выражениями Райана. Отец называл его жалким обывателем, хотя маленькая Меган и не понимала, что он имел в виду.

Теперь же она допускала, что между родителями, вероятно, происходило то, чего она просто не замечала. Ради каприза никто не отрекается от двадцати лет брака. Она слишком твердо держала сторону отца и не слушала объяснений матери.

После развода родителей Меган больше не возвращалась на Сан-Фелипе. Время от времени она встречалась с матерью, но только на нейтральной территории. Потом, через шесть лет после свадьбы Лоры и Райана, у матери развилась скрытая – и неизлечимая – форма рака. Хотя Лора лежала в больнице в Лондоне и Меган проводила много времени с ней, незримое присутствие ее нового мужа исключало какую – либо возможность примирения.

Меган не виделась с Райаном ни тогда, ни позже, на похоронах матери. Потом Меган узнала, что после кремации Райан увез прах своей жены на Сан-Фелипе, чтобы развеять его в Саду Памяти. Это была последняя и самая тяжелая утрата для Джайлза Кросса – осознать, что ничего не осталось от женщины, которую он любил.

Его смерть последовала полгода спустя – при очень подозрительных обстоятельствах. Вот так Меган осталась совершенно одна. Она училась на последнем курсе колледжа, и известие о смерти отца от передозировки обезболивающего, которое он принимал некоторое время и со свойствами которого был хорошо знаком, стало для нее последней каплей. После его похорон она бросила учебу и, сняв коттедж на побережье в Суффолке, провела несколько недель в полном одиночестве. Она пыталась разобраться в своей жизни, пыталась понять, как человек, любивший Бога и проповедовавший любовь к Нему, мог впасть в такую депрессию, что покончил счеты с жизнью.

В конце концов, пресыщенность одиночеством и потребность найти работу заставили Меган вернуться в Лондон. Домик викария, в котором она провела большую часть своей юной жизни, теперь занимал новый священник, и свои немногочисленные пожитки ей пришлось извлекать из камеры хранения. Жалкие деньги, оставшиеся ей от отца, пошли на аренду крошечной квартирки в Бэйсуотер.

Поначалу Меган нашла работу в рекламном агентстве и постаралась навести порядок в своей жизни. Вскоре она перешла к Саймону Чейтеру, а спустя некоторое время оставила свою квартиру и поселилась в одном доме с ним. Их обоих устраивала видимость семьи, а то, что у каждого были свои комнаты, не касалось больше никого. Пока она предавалась воспоминаниям, солнце поднялось над океаном.

Когда она приняла душ и оделась в кремовые шелковые шорты и подходящую футболку, было только семь часов. Сунув ноги в кожаные прогулочные туфли, она критически осмотрела себя в зеркале. Не хочется накладывать косметику, но мазок румян и губной помады, похоже, необходим. Или же она будет выглядеть слишком бледной, и Анита немедленно заподозрит, что она не спала ночь.

Лифт почти беззвучно опустил ее на первый этаж. В небольшом баре, отделенном от холла легкой перегородкой, подавали завтрак. Меган положила себе на тарелочку пирожное и налила чашку черного кофе. Сев за маленький столик у окна, она решила, что, в конце концов, и здесь есть свои маленькие радости.

Меган перехватила несколько заинтересованных взглядов мужчин, проходивших мимо ее столика, но ее покой никто не нарушил. Приятно было сидеть в прохладном помещении, залитом солнечным светом, наслаждаться абрикосовым пирожным и неторопливо взирать на мир.

– Смотрю, тебе не спится.

Меган не заметила, откуда он появился и как вошел в отель, и вздрогнула, услышав его ленивое приветствие. Реми застал ее за поеданием абрикоса, с губами и пальцами, перепачканными сочной мякотью.

– Разница во времени, – пробормотала она, засовывая остатки фрукта в рот и виновато облизывая кончики пальцев. – А ты откуда взялся? Ты, кажется, говорил, что живешь в городе.

– Живу. – Реми оглянулся, затем взмахнул рукой, жестом словно прижимая ее к стулу, прошел к буфетной стойке и налил себе кофе. Не успела она проглотить остатки абрикоса, как Реми вернулся, поставил плетеный стул спинкой к столику и оседлал его. – Но я решил присоединиться к тебе за завтраком.

В бежевой шелковой рубашке, темно-синих брюках и пиджаке, небрежно наброшенном на одно плечо, он выглядел совсем не тем пляжным прилипалой, которого она встретила вчера. Он казался незнакомым. Темная загадочная фигура. Зрелый мужчина. И разглядывает ее в упор, словно читает ее мысли.

– Я польщена, – проговорила она, стараясь сохранять беспечный тон. – Но как ты узнал, что я встала'' – Возможно, подумал про разницу во времени? – предположил он ее же словами, прежде чем сделать глоток кофе. А когда ее брови недоверчиво выгнулись, усмехнулся. – Надеялся, что ты уже встала, – прибавил он с совершенно несвойственной ему застенчивостью. – Конечно, я и не рассчитывал, что мне повезет встретить тебя здесь.

– Да, признаюсь, мне никогда не удавалось быстро привыкнуть к новому времени. Сомневаюсь, что это возможно.

– В следующую секунду ты сообщишь мне, что слишком стара привыкать. Брось, Меган, каждый знает, что не скоро удается привыкнуть к смене пяти часовых поясов.

– Может, и так, – Меган пожала плечами.

– Именно так! – Реми опустил подбородок на руки. – Хорошо провели время после моего отъезда?

– Очень хорошо, спасибо. Мы с твоей мамой – старые подруги. Приятно было снова встретиться.

– Тут и спорить не о чем. – Но лицо Реми внезапно сделалось настороженным. Затем, словно преодолев какой-то внутренний конфликт, он проговорил: – Жалко, что я не мог остаться.

– Да. – Но Меган не сделала ошибки, не сказала: «И мне жалко». Ей совсем не хотелось заново переживать волнующие моменты вчерашнего вечера.

– Веришь или нет, но мне понравилась наша беседа, – спокойно продолжил он. – И ты совсем не такая, какой я тебя представлял.

– Вот как? – Меган была заинтригована. – Кажется, ты сказал, что я почти не изменилась.

– Физически мало изменилась, но я думаю, что ты намного милее, чем была раньше. В детстве ты была маленькой зазнайкой.

– Я не была…

– Была, была! Ты всегда считала, что все знаешь, – настаивал он. – Если хочешь правду, то ты всегда была задавакой.

– Большое спасибо. Реми усмехнулся.

– Рад стараться. – Он помолчал. – Но, как я уже сказал, ты стала намного лучше. Более женственной. Никогда не забуду твои шорты цвета хаки.

– Это не хаки! – вспыхнула Меган. – Шорты были желтовато-коричневого цвета. И все скауты носили такие.

– Но не девочки-скауты, готов поспорить, – со смехом возразил Реми. – Конечно, ты всегда хотела быть мальчиком.

– Никогда не хотела! – Меган заняла оборону, но не могла отрицать, что в те дни любила покомандовать. Это свойственно единственным детям в семье, оправдывала себя она. А к тому же она подозревала, что отцу хотелось сына. – Ну и ты не был маленьким ангелом! Однажды ты насмерть перепугал меня, когда подложил мне ту огромную лягушку в постель.

– Это был совсем маленький лягушонок, – запротестовал он, но Меган не согласилась.

– Когда она выпрыгнула из простыней, я едва не умерла.

– Ну, слава Богу, ты до сих пор жива. Я в ужасе, когда думаю, что бы сказал твой отец, если бы узнал. Кстати, я так и не поблагодарил тебя за то, что ты не наябедничала.

– Наверное, я просто забыла, каким отвратительным мальчишкой ты был.

– Но я изменился? – спросил он с внезапной серьезностью, и Меган покраснела.

– Надеюсь, – проговорила она, пытаясь сохранять легкомысленный тон беседы, но Реми решил поймать ее на слове.

– Сильно изменился? Мне интересно услышать, что ты думаешь.

– Конечно, ты изменился, – поспешно проговорила она. – Во-первых, ты на шестнадцать лет стал старше. – Она помолчала. – Знаешь, твоя мать очень гордится тобой.

– Неужели? – беспечно бросил он. – Ну, это несколько утешает. Но ты не ответила на мой вопрос. Сомневаюсь, чтобы твой отец стал скрывать свои мысли.

В этом Меган тоже сомневалась. Хотя Джайлз Кросс проводил время с Райаном Робартсом, он с трудом выносил Аниту и ее маленького сына. И часто он высказывался, что Аните, как только она узнала о беременности, следовало подыскать приемных родителей для ребенка. Он сам, говорил Джайлз, никогда не позволил бы своей дочери стать матерью в пятнадцать лет.

Конечно, жизнь Аниты отличалась от жизни девочек в его приходе в Англии. Меган помнила, что мать очень успешно использовала этот аргумент. Райан Робартс родился в Соединенных Штатах, но вместе с женой переселился из Флориды на остров Сан-Фелипе, когда Анита была совсем крошкой. Он продал свой бизнес в Майами и открыл отель в Эль-Серрате.

В результате Анита росла и воспитывалась с местными девочками, многие из которых выходили замуж, не достигнув пятнадцати лет. Возможно, и она бы вышла замуж, если бы ее мать не погибла в авиакатастрофе, когда Анита еще ходила в школу. После этого ей пришлось помогать отцу в отеле…

– Так или иначе, – продолжил Реми после паузы, – мне жаль, что мистер Кросс умер. Это произошло сразу после смерти Лоры, не так ли? Тебе, должно быть, пришлось очень тяжело в то время.

– Да. – Меган посмотрела на кофейную гущу в своей чашке. – Страшно остаться совсем одной. Видишь ли, мои родители были единственными детьми в своих семьях, и их родители тоже умерли. Некоторое время я не знала, куда идти, что делать.

– Ты могла бы приехать сюда, – мягко заметил Реми.

– Наверное, – проговорила она, чувствуя на себе его взгляд. – Но в то время я плохо соображала.

– Однако понимала, что твой отец не одобрил бы тебя, – уточнил Реми, кладя руку ей на запястье. – Не бойся, я начинаю мириться с твоей верностью отцу. Вероятно, именно это я и хотел тебе сказать.

У Меган перехватило горло. Пальцы его сильно сжимали ее руку, и это было на удивление приятно. Впервые она призналась себе, что поездка сюда, возможно, не является ошибкой. Возможно, именно это ей и нужно – ощутить себя в семье. Сознавать, что люди вопреки всему заботятся о ней.

А затем она позволила себе взглянуть в его глаза, и мысли ее потекли в ином направлении. Она уже собиралась отдернуть руку, когда Реми резко выдохнул и проговорил как бы между прочим:

– Мама, наверное, уже сказала, что дед умирает, не так ли? – Он заметил, как расширились ее глаза, и спокойно добавил: – Я знаю. Хотя мне не положено знать.

– Но как? Как ты узнал? – изумилась она.

– Мама думает, что это большой секрет, – продолжил Реми, не отвечая на вопрос. – Но я, в конце концов, не тупица. Черт возьми, Меган, поэтому и пригласили тебя. Дед хочет просить у тебя прощения. Зачем еще ему тебя приглашать?

ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ

– Он хочет просить у меня прощения? Меган была ошеломлена. Анита даже не намекала, что ее отца замучила совесть, да и сама она не вполне верила в это. В конце концов, Райан не учитывал чувства девочки, когда разрушал брак ее родителей. Так зачем же сейчас ему потребовалось ее прощение?

– Мне кажется, он никогда не мог перешагнуть через свою вину в том, что твоя мать потеряла свою дочь, – неуверенно предположил Реми. – На самом деле он не такой уж развратник, что бы тебе ни говорили.

– Что бы ни говорил мне мой отец, – сдавленным голосом уточнила Меган, прижимаясь к спинке стула. Она покачала головой и посмотрела на его руку, стиснувшую ее запястье. – Реми, не думаю…

– И не думай, – мягко посоветовал он, поглаживая большим пальцем ее ладонь. – Я обнаружил, что лучше не делать предварительных выводов о ситуации. В таком случае тебя невозможно обвинить в предвзятости.

– Но разве ты не судишь предвзято? – запротестовала она. – Очевидно, тебе более понятна точка зрения твоего деда, нежели моя.

– Не все так просто, Меган. Я хочу сказать – кто бы мог подумать, что сегодня ты позволишь мне вот так держать твою руку, если только вчера обвиняла меня в дурном обращении?..

– Как ты сме…

Меган следовало бы выдернуть руку, но он, словно предчувствуя ее реакцию, лишь засмеялся и крепче сжал ей пальцы.

– Так-то лучше, – проговорил он, когда ее глаза сверкнули презрением. Но вдруг выражение его лица изменилось, он чертыхнулся и отпустил ее.

Его внезапный возглас и гримаса были столь неожиданны, что Меган даже не сразу убрала освобожденную руку. Но когда он стремительно поднялся на ноги, она лишь растерянно поглядела на него.

– Моя мать, – вполголоса объяснил он. Меган не успела осознать сказанное им, как из-за перегородки возникла Анита.

– Господи, Реми! – воскликнула она почти тем же голосом, что и вчера вечером, и Меган с тревогой ощутила, что Анита недовольна. – Я и не догадывалась, что вы двое назначили встречу за завтраком. – Анита многозначительно улыбнулась Меган. – Ты хорошо провела ночь?

– Нет… то есть… – Меган перехватила взгляд Реми и начала заново: – Я хорошо выспалась, спасибо, – проговорила она. – Э-э… прекрасное утро, не так ли? В такое утро нельзя валяться в постели.

– Здесь каждое утро прекрасное, – бойко ответила Анита и повернулась к сыну. – Когда ты приехал? Я не слышала машину. Мог бы сказать, что ты здесь. В конце концов, это мой дом.

– Ха, а я всегда думал, что это отель, – сухо проговорил он, заслужив еще один неодобрительный взгляд матери. – Я не собирался уезжать, не заглянув к тебе. Но… Меган была уже здесь, и мы поговорили.

– О чем?

Тон Аниты был резок, и Меган гадала, не ощутила ли сводная сестра волнующую атмосферу интимности между ними. Но кого она пытается одурачить? – спросила себя Меган секундой позже. Реми был дружелюбен, вот и все. Не следует видеть подтекст в каждом его слове.

– О том о сем. – Реми был отвратительно уклончив. – Как поживает старик? Ты уже видела его сегодня? Я загляну к нему перед отъездом.

Лицо Аниты смягчилось.

– Он чувствует себя более или менее нормально. Но лучше бы ты не беспокоил его сегодня утром, Реми. Я не хочу, чтобы он слишком волновался перед встречей с Меган.

Губы Реми скривились.

– С каких это пор при виде меня он слишком волнуется?

– Я не хочу рисковать! – твердо объявила мать. – Ты можешь зайти к нему позже. Вы с Рейчел присоединитесь к нам за ужином?

– Возможно.

– Тогда и зайдешь. – Анита старалась быть ласковой. – А твой дед так ждал приезда Меган. Кто знает, может, все пойдет по-другому…

– Сомневаюсь.

Реми был лаконичен, и в глазах Аниты вспыхнуло явное раздражение.

– Мы не может этого знать, – настаивала она, упрямо выдвинув подбородок. – Он болен, но состояние стабильное. Доктор говорит…

– …что в любой момент возможен рецидив, – закончил за нее Реми. – Хватит кормить меня банальностями, мама. Я все знаю.

– Ты знаешь? – Анита сделала героическую попытку скрыть растерянность. – Что ты знаешь?

– Знаю, что старик умирает, – спокойно объявил Реми. – А что ты думаешь? Я сам не могу разглядеть, что происходит?

Глаза Аниты обратились к Меган, и Меган почувствовала, будто ее обвиняют в разглашении священной тайны.

– Он… он действительно знал, – неубедительно проговорила она, но Анита явно не поверила ее словам.

– Как ты узнал? – резко спросила она сына, и Меган поблагодарила Бога за то, что сидела в этот момент. Стоя, она бы не удержалась под напором эмоций сводной сестры.

– Я спросил у доктора, – без запинки ответил Реми. – В отличие от тебя, он обращался со мной как со взрослым.

Плечи Аниты поникли, и она, бросив извиняющийся взгляд на Меган, пододвинула стул и тяжело опустилась на него.

– Почему ты не сказал мне? – спросила она сына, и Меган вспомнила ее жалобы на то, как трудно нести бремя горя в одиночестве.

– Почему ты не сказала мне? – парировал Реми, поправляя лацкан пиджака.

– Но ты так молод, – пробормотала мать, покусывая нижнюю губу. – Я решила, что несправедливо сваливать этот груз на тебя. У тебя свои проблемы. Я не хотела, чтобы ты тревожился еще и за деда.

Ноздри Реми раздулись.

– Ну… – Он, очевидно, хотел сказать что-то еще, но, взглянув на часы, предпочел иначе выйти из затруднительного положения. – Я лучше пойду. В каком часу ты ждешь нас сегодня? Около семи?

Анита кивнула.

– Да, в семь. Обычно мы ужинаем в половине восьмого, если не возникают какие-нибудь затруднения, – Она повернулась к Меган и выдавила улыбку. – Всегда приходится уповать на удачу. Это одно из удовольствий гостиничного бизнеса.

Райан Робартс занимал бунгало, принадлежащее отелю. Эти одноэтажные домики стояли поодаль от отеля. В каждом таком бунгало была гостиная, кухня, а также одна или две спальни. Каждое с трех сторон окружала веранда, где постояльцы могли поесть, наслаждаясь панорамой пляжа и океана.

Направляясь вместе с Меган к бунгало, Анита объясняла, что здесь, вдали от шума отеля, легче заботиться об отце…

– Я предложила бы ему лечь в больницу, – говорила она, – но знаю, что он ни за что не согласится. Он под круглосуточным медицинским надзором, и санитары могут вызвать меня в любое время дня и ночи.

– Похоже, это идеальные условия, – проговорила Меган. – Так ты… так ты говорила с ним сегодня утром? Ты уверена, что он хочет видеть меня?

– Уверена.

С самого порога ей в нос ударил тяжелый, тошнотворный дух больничной палаты. Это был совершенно особенный запах – смесь медикаментов и дезинфицирующих средств, и с затхлой атмосферой не могли справиться даже кондиционеры. Ощущение духоты усиливалось от вида кислородной маски, закрывавшей лицо Райана. Очевидно, старику было трудно дышать, и Меган невольно встревожилась.

Он изменился, сильно изменился. Ужасно исхудал. Когда он заметил их и снял маску, Меган была потрясена его изможденным лицом. Она помнила крупного мужчину, сильного и мускулистого, заражавшего всех своим раскатистым смехом. Лежавший перед ней человек был лишь жалкой тенью того мужчины, в которого когда-то влюбилась ее мать, бледным отражением человека, разрушившего, по выражению отца, его жизнь.

Руки поверх простыни были тонкими и как будто безжизненными, складки кожи свидетельствовали об истаявшей плоти.

Но глаза на изможденном лице горели неожиданно ярко.

– Мегги, – проговорил он, взглянув на нее почти с вожделением. – Я так рад, что ты согласилась приехать.

Меган не знала, что сказать. Санитар, который мыл комнату, когда они вошли, исчез, и, оглянувшись, Меган не обнаружила рядом с собой Аниты. Меган осталась одна с Райаном Робартсом, одна с человеком, которого никогда не позволяла себе считать своим отчимом… и которого отец учил ненавидеть.

Она откашлялась.

– Мистер Робартс, как… как вы себя чувствуете?

Возможно, это совсем ненужный вопрос, но трудно придумать что-то другое. Она не могла благодарить его за приглашение, поскольку он знает, что она приехала сюда почти по принуждению.

Вместо ответа он зашелся тяжелым, удушающим кашлем, заставившим его судорожно искать кислородную маску.

– Бывало и получше, – прохрипел он наконец, вложив в свои слова долю самоиронии. – Но спасибо за вопрос. Пусть даже тебе наплевать, как я себя чувствую.

– Это неправда, – быстро начала Меган, но замерла при виде циничной усмешки на его лице. – Я хочу сказать, я бы пожалела каждого…

каждого…

– Умирающего? – сухо подсказал он, и Меган ощутила, как краска стыда заливает ее щеки.

– Больного, – сдавленным голосом уточнила она. – Я не представляла… то есть Анита мне не сказала, что… что вы… пока… отошли от дел.

– О, браво! – В его возгласе прозвучала неуловимая насмешка. Он даже сделал попытку зааплодировать. – Трудно найти подходящие слова, ага? – Снова раздался хрип, и снова умираюшему пришлось схватиться за маску. Наконец приступ прошел, и Райан проговорил: – Наверное, тебе потребовалось немало мужества, чтобы прийти сюда.

Мужество? Меган тщательно взвесила это слово. Мужество означает смелость, а она никогда не причисляла себя к смелым. Напротив, она считала себя ужасной трусихой. В конце концов, она приехала только потому, что Анита настаивала и не удалось найти удобной отговорки.

– Прошло много времени, – сказала она, придвигаясь чуть ближе к постели. Затем, смутившись под его настойчивым взглядом, неуклюже добавила: – Приятно снова увидеть Аниту и… Реми.

– Им тоже приятно увидеться с тобой, – резким голосом уверил ее Райан, прежде чем новый приступ кашля сотряс его изможденное тело. Губы его дрожали. – Тебе говорили когда-нибудь, что ты очень похожа на свою мать?

– Анита сказала, – выдохнула Меган.

– Да, похожа. – Райан прижал кулак к груди, и на мгновение Меган подумала, что он забыл о ее присутствии. – Мы так мало прожили вместе. – Неровный вздох вырвался из его груди. – Я так любил ее… И до сих пор тоскую…

Меган стиснула руки, пальцы ее сплетались и расплетались, пока она пыталась соединить воспоминания об этом человеке с умиравшим, которого видела перед собой. Она заметила, как слеза выкатилась из уголка его глаза и медленно потекла по щеке, и, невольно поддавшись жалости, ощутила, как неведомая железная рука сжала ее сердце. Что бы ни думал ее отец, что бы ни говорил, теперь у нее не осталось сомнений, что Райан действительно любил ее мать, что их брак не был следствием лишь безудержной страсти, безжалостно калечащей жизни.

Райан смахнул слезу и заставил себя улыбнуться.

– Прости, – проговорил он. – Обычно я не столь слезлив. Это все лекарства, которыми меня накачивают изо дня в день.

– У вас неплохое место для выздоровления, – выдавила наконец Меган, мечтая, чтобы вернулась Анита. – А отель вы отделали превосходно. И… и мои комнаты просто потрясающие.

– Я рад.

Но теперь голос Райана звучал слабее, и Меган поняла, что разговор слишком утомил больного. Возможно, ей следует просто уйти, мелькнула беспокойная мысль. В конце концов, что еще он может сообщить? Он рассказал, как сильно любил ее мать, и Меган с удивлением обнаружила, что верит ему.

– Ты останешься? – спросил он еле слышно, и Меган на мгновение решила, что он просит ее остаться до… до… – Я имею в виду, ты останешься на несколько недель, не так ли? – слабо продолжил он. – Я знаю, Анита была бы рада.

Меган порывисто кивнула.

– Да, конечно, – быстро проговорила она, немедленно подавляя жившую в ней мысль укоротить визит. – Если смогу.

– Хорошо. Хоро…

Его глаза закрылись, дыхание стало глубже. Сообразив, что может идти, Меган словно в тумане повернулась к двери. Уже за дверью она нетерпеливо смахнула невесть откуда взявшиеся слезы. А ведь она была так уверена, что ни одно слово, ни одно движение Райана Робартса не тронет ее. Как она ошибалась!

– Все в порядке?

Это была Анита, появившаяся, наконец, из кухни.

– Он уснул, – уклончиво ответила Меган. – Как думаешь, мы можем теперь идти?

– О да. – Анита заглянула в комнату, чтобы убедиться, что отец действительно спит, затем направилась на залитую солнцем веранду. – Я забыла, насколько его состояние подавляет каждого, кто долго его не видел. – Анита криво усмехнулась. – Я-то уже привыкла. Да и действительно, веришь или нет, но сегодня ему немного лучше.

– Мне так жаль, – проговорила Меган, не находя других слов. – Но хорошо, что Реми все понимает.

– Ты так думаешь? – Анита явно сомневалась. – Доктор говорит, отцу осталось несколько недель. – Они двинулись в отель. – Ты не представляешь, как мне трудно скрывать свои чувства. Реми – мой сын, и я, наверное, все еще считаю его ребенком.

Меган прикусила губу.

– Ты могла бы позвонить мне раньше. И тебе следовало сказать мне, зачем… зачем твой отец хотел видеть меня.

Глаза Аниты потемнели.

– Он сказал?

Меган покраснела, сознавая, что почти выдала то, что Реми рассказал ей по секрету.

– Кто? – невинно спросила она.

– Господи, папа, конечно! – воскликнула Анита.

– Он сказал, что рад видеть меня, – неловко проговорила Меган и замолчала, ощущая краску вины на щеках. – Ты это имела в виду?

Анита нахмурилась, но потом, словно решив не копать глубже, переключила свое внимание на дорожку.

– Ну да, – сдавленным голосом ответила она. – Я знаю, ему тяжело видеть тебя, что бы он ни говорил. Ты вызываешь у него так много воспоминаний о твоей матери.

– Да. – Ком подкатил к горлу Меган. – Он сказал… сказал, что очень любил ее.

– Любил. – Голос Аниты был полон горечи. – Сильнее… сильнее, чем ты можешь представить.

У Меган возникло ощущение, что Анита хотела сказать что-то другое, но решила избежать упоминания о Джайлзе Кроссе.

– Надеюсь, – добавила Анита, когда они подошли к входу в отель, – у тебя хватит сил навестить его снова. – Она остановилась в просторном холле и сделала решительную попытку взять себя в руки. – У тебя есть планы на остаток дня?

Меган взглянула на часы.

– Я, наверное, вздремну после обеда. Что-то я немного устала.

– Конечно, тебе стоит отдохнуть. – Анита схватилась за эту идею с явным облегчением. – А вечером ты присоединишься к нам за ужином, не так ли? Я уверена, что Реми захочет познакомить тебя с Рейчел. Да и мне приятно поговорить с человеком моего возраста. С этой парочкой я частенько чувствую себя ходячим скелетом на празднике.