Текст книги "Замечательная жизнь Юдоры Ханисетт"

Глава 4

На следующий день приходит жара. Юдоре очень хочется пойти в бассейн, но она не может даже думать о прогулке. Она распахивает окна и заднюю дверь, чтобы такой драгоценный ветерок задувал в гостиную. На мгновение Юдора задерживается у задней двери и моргая смотрит на свою пересохшую лужайку. Больше земли, чем травы. Да и та запеклась и потрескалась, словно корочка пирога. Предыдущий сосед стриг ее лужайку вместе со своей. Он был довольно небрежен и особых усилий не прилагал, но Юдора была благодарна ему за доброту. Еще он не любил разговаривать, и за это она тоже была ему благодарна. Теперь она понятия не имеет, кто будет стричь ее лужайку, раз он и его семья переехали. Юдора еще как-то справляется с клумбами, но даже это уже становится похоже на танец с бубном. К счастью, скоро все эти тревоги уйдут в прошлое.

Позавтракав, Юдора решает извлечь максимальную пользу из того, что оказалась заперта дома, как в ловушке, поэтому решает в это время привести в порядок свои дела. В первую очередь она думает о том, стоит ли составлять завещание. Она не уверена, что в этом есть смысл. Наследников у нее нет. В случае отсутствия заинтересованного лица все ее имущество отойдет короне. Юдора хотела бы надеяться, что правительство использует его с умом, но особой уверенности не испытывает. Она не доверяла ни одному премьер-министру со времен Черчилля, а их местного депутата списала со счетов в первый же день, когда пришла к нему на встречу избирателей и он назвал ее просто Юдорой. Еще он так ничего и не сделал с неровным тротуаром на ее улице.

Монтгомери пробирается в комнату и небрежно трется головой о ее лодыжки.

– Щекотно! – восклицает Юдора. Кот продолжает ластиться. Она наклоняется, чтобы почесать его за ушами. Тот в ответ тыкается ей в руку.

– У кого-то сегодня хорошее настроение, – замечает Юдора, наблюдая, как кот забирается на спинку дивана и сворачивается клубочком на гостеприимно теплом пятне света, а потом, опустив морду на свои бархатные лапы, засыпает.

Поддавшись мимолетному импульсу, Юдора берет блокнот и ручку. Она пишет:

«Вот последняя воля Юдоры Ханисетт. Находясь в трезвом уме и здравой памяти, я заявляю, что желаю, чтобы после моей смерти были выполнены следующие условия».

Прежде чем продолжить, она задумчиво постукивает ручкой по верхней губе.

«Я хочу, чтобы мой дом и все его содержимое были проданы, а выручка вместе со всеми деньгами, оставшимися на моих банковских счетах, были переданы Государственной службе здравоохранения. Что касается моего кота Монтгомери, я желаю, чтобы его отдали Роуз Тревидни, которая живет по соседству».

Юдора бросает взгляд на лежащую на столике рядом с ее креслом папку с кольцами, в которой хранятся все ее финансовые документы. Нужно написать что-то конкретное и о них. Ее мысли прерывает грохот подъезжающего к ее дому городского мусоровоза.

– Ох, черт возьми, – говорит она, вспоминая про мешок с мусором, который оставила на крыльце, чтобы попозже отнести на помойку.

Юдора поднимается на ноги и несколько затрудненно спешит к двери. Миновав дорожку, она подходит к тротуару как раз в тот момент, когда мусоровоз уже отъезжает.

– Черт! – повторяет она с еще большей досадой.

Она не замечает Стэнли, который разговаривает с Роуз, пока его собаки с лаем носятся вокруг, путаясь у них под ногами. Но Стэнли ее видит. Он передает поводки Роуз и с улыбкой приближается к ней.

– Хотите, я возьму? – спрашивает он, протягивая ладонь вперед.

Юдора удивленно оглядывается и отдергивает руку с мусорным мешком, словно опасаясь, что он может ее ограбить. Стэнли смеется и смотрит в сторону мусоровоза. А потом сует пальцы в рот и издает громкий, уверенный свист.

Юдора потрясена до глубины души, а вот Роуз смотрит на Стэнли с восхищением:

– А вы можете и меня научить? Пожалуйста!

– Еще бы.

Один из мусорщиков поворачивается в его сторону.

– Вы один пропустили! – кричит Стэнли. Мужчина показывает большой палец и подбегает за пакетом.

– Извини, Стэн, – говорит он с ухмылкой. – Спасибо, дорогая, – добавляет он, вырывая мешок с мусором из рук Юдоры. Она не может вспомнить, когда к ней в последний раз обращались подобным образом, и с удивлением чувствует, что ее щеки горят.

– Это было круто, – говорит Роуз.

– Благодарю, – произносит Юдора в сторону Стэнли, он в ответ галантно кланяется. Его псы, как обычно, истошно лают и пытаются сбить с ног всех, кто попадается им на глаза. Сопротивляясь желанию пнуть одного из них, Юдора разворачивается.

– Вы не хотите вдвоем зайти ко мне домой на чай? – вдруг спрашивает Роуз.

Юдора некоторое время изучает девочку. Она не хочет идти, но уже слишком хорошо понимает, что отказать Роуз очень трудно.

– Я с удовольствием, но, думаю, сначала мне надо завести этих бандитов домой, – говорит Стэнли, кивая на своих собак. – Уверен, вы с этим согласны, да, мисс Ханисетт?

– Еще как, – признает Юдора.

– Тогда почему бы вам не прийти ко мне около четырех? – предлагает Роуз. – Будем называть друг друга по фамилии, как вы только что сделали. Так что вы будете мистером Марчемом, а я – мисс Тревидни. Как в старые времена, – она восторженно обхватывает себя руками.

– Прекрасно, мисс Тревидни, мисс Ханисетт. С нетерпением жду четырех часов пополудни, когда смогу испить с вами чаю, – говорит Стэнли, отвешивая глубокий поклон.

Роуз хихикает:

– Это будет так весело!

Юдора возвращается домой, обуреваемая возмущением. Она совершенно не хочет идти в гости. И ей не нужна их компания. На протяжении многих лет она прекрасно обходилась без лишних знакомств. Единственное, чего она желает, – это чтобы от нее отстали и дали ей разобраться с делами, положить всему этому конец. Почему ее просто не могут оставить в покое?

Однако Юдора Ханисетт всегда гордилась тем, что никогда не ведет себя грубо. К тому же это просто чай. Она просто сделает вид, что ей все это приятно, а потом уберется оттуда при первой же возможности.

В 15:58 она выходит из дома и направляется к дому Роуз.

– Я знал, что вы будете минута в минуту, – говорит кто-то сзади.

Она оборачивается и видит, как во двор входит Стэнли с пирогом в коробке и букетиком из душистого горошка.

– Еще бы. Опаздывать – дурной тон, – говорит Юдора, звоня в дверь.

– Это верно.

Роуз распахивает дверь. Ее наряд день назад сразил Юдору наповал, но в этот раз он еще более невероятный. Теперь на ней фиолетовая футболка со сделанной розовыми блестками надписью «Девочки рулят», оранжевые шорты в полоску, кислотно-зеленое боа из перьев и огромный золотой бант в волосах.

– Добрый день, мисс Ханисетт, мистер Марчем! – восклицает она, делая неуклюжий реверанс.

– Добрый день, мисс Тревидни! – отвечает Стэнли, пропуская Юдору перед собой. – Дамы вперед.

– Здравствуй, – говорит Юдора, отказываясь участвовать в их нелепой игре.

В коридоре появляется Мэгги.

– Всем привет. Приятно видеть вас снова, Юдора. А вы, должно быть, Стэнли. – Они пожимают друг другу руки. Ее растрепанные волосы подвязаны красно-золотым шарфом, а поверх белой футболки на ней надет заляпанный краской джинсовый комбинезон. Юдора впервые замечает, что Мэгги беременна. – Простите мне мой внешний вид, – добавляет она, приглаживая волосы рукой. – Я оформляю детскую.

– А, так, значит, у тебя скоро будет младший брат или сестра, – говорит Стэнли Роуз.

– Сестра. Ее будут звать Дейзи, – скучающе сообщает Роуз.

– Мы переехали из Корнуолла из-за работы моего партнера, – объясняет Мэгги. Юдору на мгновение сбивает с толку слово «партнер», но потом она вспоминает, что на современном языке оно означает «вторая половинка».

– Может, будем пить чай в саду? – спрашивает Роуз.

– Звучит великолепно, – говорит Стэнли. – Это, кстати, тебе. – Он протягивает девочке букет и коробку с пирогом. Юдора на мгновение смущается, что пришла с пустыми руками.

– Благодарю, – говорит Роуз. – М-м, мам, правда они чудесно пахнут?

Она протягивает цветы матери, и та глубоко вдыхает.

– Божественно, – произносит Мэгги.

Юдора тоже улавливает этот аромат. На мгновение он переносит ее назад во времени, навевая воспоминания, от которых у нее перехватывает дыхание.

– Сад у вас там? – спрашивает она, указывая своей тростью на заднюю дверь в надежде, что это ускорит процесс.

– Верно, – отвечает Мэгги. – Всё уже на столе. Мы с Роуз приготовили целый кувшин персикового чая со льдом и бисквит.

– Чур, мне бисквит! – говорит Стэнли. – Хотя, как любила говорить моя Ада, пирогов много не бывает.

«Если не знаешь, когда пора остановиться», – думает Юдора.

– Тогда я передаю вас в надежные руки Роуз, – говорит Мэгги.

– Мисс Тревидни, – поправляет ее Роуз.

– Прошу прощения. Мисс Тревидни. Если вам что-нибудь понадобится, я буду наверху.

Она улыбается, и Юдора поражается ее красоте – естественной красоте счастливой женщины. Она чувствует зависть и восхищение.

Роуз ведет их в сад. Усыхающая лужайка здесь явно была подстрижена без особого энтузиазма, в ее дальнем конце напротив сарая стоит просевший батут. Сад окружен высокими кустами, из которых то и дело выглядывают розы или лаванда. Они садятся за садовый стол, над которым раскинулся зеленый зонт. На улице все еще жарко, но сквозь листву пробивается приятный ветерок.

– Ну разве здесь не прелестно? – восклицает Стэнли.

– М-м, – мычит Юдора в знак согласия.

Роуз наливает им полные стаканы холодного чая и большими кусками нарезает пирог.

– Пожалуйста, угощайтесь.

– Благодарю, – отвечает Юдора.

– Большое спасибо, мисс Тревидни, – поддерживает ее Стэнли.

– Так, значит, Ада – это ваша жена? – спрашивает Роуз, откусывая большой кусок пирога.

Стэнли печально кивает:

– Мой ангел. Мы были женаты почти шестьдесят лет – моя дорогая девочка не дожила до этой годовщины.

– Это так грустно, – произносит Роуз.

Юдора молчит. Она не любит открытого проявления чувств.

– Это так, но мне повезло, что я знал ее, – говорит Стэнли. – Мы прожили вместе хорошую долгую жизнь. Мы познакомились еще в школе, когда были даже моложе, чем ты, – рассказывает он Роуз.

– Сколько вам было? – восторженно спрашивает та.

– Шесть. – Стэнли нежно улыбается.

– Шесть! – восклицает Роуз. – Как это мило! И это была любовь с первого взгляда?

– О, разумеется, – произносит Стэнли. – Ада была самой красивой девочкой в школе, с огромными голубыми глазами и светлыми локонами. А как она красиво смеялась – ее смех напоминал перезвон маленьких колокольчиков! Я готов был сделать что угодно, чтобы рассмешить ее. Она говорила, что я первоклассный юморист, но ведь все любят шутников, не так ли?

«Не обязательно», – думает Юдора. Она не ошиблась в отношении Стэнли Марчема. Ему действительно нравится звук собственного голоса.

– Мне кажется, это очень романтично, что вы нашли свою настоящую любовь еще в шесть лет, – заявляет Роуз. – Даже представить не могу, чтобы нечто подобное произошло со мной. Почти все мальчики, которых я знаю, – полные болваны.

Стэнли смеется:

– Мальчики часто ведут себя как болваны.

– А что насчет вас, мисс Ханисетт? – спрашивает Роуз. – Вы когда-нибудь были влюблены?

Юдора хмурится.

– Много будешь знать – скоро состаришься? – предполагает девочка.

– Именно.

– Извините, – говорит Роуз. – Тогда, может, поговорим о вашем коте?

– Если хочешь.

– Он у вас давно?

– Двенадцать лет.

Юдора купила его вскоре после смерти матери в порыве облегчить свое горе. Но это не сработало.

– А почему вы назвали его Монтгомери?

– Дайте угадаю. В честь фельдмаршала? – предполагает Стэнли.

– Не совсем, – отвечает Юдора. Он прав, но знать об этом ему не обязательно.

– А собаку вы когда-нибудь хотели завести?

– Нет.

– Я считаю, что каждый человек в душе либо кошатник, либо собачник, – говорит Стэнли.

«Ну разумеется, он так считает», – думает Юдора.

– Моя Ада любила собак, хотя в детстве у нас обоих были только кошки.

– Значит, вы кошатник, – говорит Роуз, – прямо как Юдора.

Стэнли кивает.

– Но Ада всегда хотела собаку, а я не мог ей отказать. Если бы она попросила, я бы хоть луну заарканил.

– «Эта замечательная жизнь», – говорит Юдора.

– Что за замечательная жизнь? – непонимающе спрашивает Роуз.

Стэнли улыбается.

– Эта фраза. Про луну. Она из фильма «Эта замечательная жизнь» с великим Джимми Стюартом в главной роли.

– И Донной Рид, – добавляет Юдора.

– Она была настоящей красавицей, – говорит Стэнли. – Это отличный фильм. Тебе бы он понравился, Роуз.

Роуз наблюдает за ними, положив руки на стол по самые локти.

– Мне нравится слушать, как вы разговариваете друг с другом. – Юдора и Стэнли переглядываются. – А какой породы Чейз и Дейв?

– Кавалер-кинг-чарльз-спаниели, – отвечает Стэнли. – Эту породу назвали так потому, что из-за своих ушей эти собаки немного похожи на короля Карла Первого.

– Второго, – поправляет Юдора. Стэнли переводит взгляд на нее. – Они названы в честь Карла Второго – короля эпохи Реставрации.

– Признаю свою ошибку, – говорит Стэнли с легким поклоном.

– Ну еще бы, – отвечает Юдора.

– А сколько им лет? – спрашивает Роуз.

– Десять. До них у нас были и другие собаки, но я думаю, что эти двое стали главными любимцами Ады. – Глаза Стэнли увлажняются. – Они – все, что у меня от нее осталось. Маленькие паршивцы.

Роуз встает и, обхватив Стэнли руками, изо всех сил обнимает его. Юдора, потрясенная и заинтригованная, молча наблюдает за этим.

– Вы, должно быть, очень скучаете по ней, – говорит Роуз.

Стэнли кивает, и, к своему ужасу, Юдора вдруг понимает, что он плачет.

– Все в порядке, Стэнли, – говорит Роуз. – Иногда поплакать полезно. Мне после этого всегда легче.

Это открытое излияние горя вызывает у Юдоры приступ паники. Она лезет в сумочку и достает оттуда чистый носовой платок. Это единственное, что у нее выходит придумать, чтобы заставить его остановиться.

– Вот, – говорит она, протягивая ему платок.

– Спасибо, – произносит Стэнли, улыбаясь. – Извините. Иногда мне становится немного грустно. Это всегда накатывает внезапно. Вы, должно быть, подумали, что я глупый старый дурак.

Юдора поджимает губы.

– Вовсе нет! – восклицает Роуз. – Вы скучаете по жене, и поэтому вам грустно. Всем нам иногда нужно поплакать. Тем более мы ваши друзья, правда? – Роуз глядит на Юдору манящим взглядом темно-карих глаз, от которых невозможно оторваться.

– Почему бы нам не съесть еще по куску пирога? – предлагает та. Это лучшее, что она может сделать, учитывая обстоятельств.

– Отличная идея, – одобряет Роуз.

– Спасибо, – говорит Стэнли хриплым от скорби голосом. – Вы обе очень добры. – Юдора кивает, и Стэнли пихает ее в бок. – А мы с вами похожи как две капли воды, а? Двое старых чудаков!

– Говорите за себя, – отвечает Юдора.

Стэнли смеется.

– Может быть, зажжем с вами как-нибудь вечерком? Сходим поужинать? Или в кино? – Юдора хмурится. – Или в ночной клуб? – На ее лице отражается ужас. – Я шучу! – усмехается он. – А вы забавная, мисс Ханисетт.

Она бросает на него косой взгляд.

– Рыбак рыбака видит издалека, мистер Марчем.

– Туше, – отвечает он.

– Заводить новых друзей так здорово, правда? – говорит Роуз. – ЛД навсегда!

– ЛД? – переспрашивает Юдора.

– Лучшие друзья навсегда! – кричит Роуз.

Юдора чувствует усталость. Она не привыкла к такой развязности.

– Думаю, что мне пора идти домой. Спасибо вам обоим за… – она пытается подобрать подходящие слова, – за приятный день.

– О, это вам спасибо, что пришли. Было так весело, – говорит Роуз, провожая ее по коридору.

Когда Юдора уже готовится выйти из дома, девочка вдруг обнимает ее за талию. Женщина замирает – тепло человеческого тела она ощущает нечасто. Юдора чувствует себя неловко, но неожиданно приятно.

– Скоро увидимся, – говорит ей Роуз.

Вернувшись домой, Юдора закрывается от внешнего мира, заперев дверь и накинув на крючок цепочку. Женщина вымотана и сбита с толку. Она не солгала, когда сказала, что день был приятным. Поведение Стэнли ее раздражает, но Роуз – в ней словно сосредоточены жизнетворные силы природы. Однако у Юдоры нет на это времени. Ей нужно спланировать свою смерть, и она не может позволить какому-то пустяку в виде человеческой доброты встать у нее на пути.

1948 год, Сидней-авеню, юго-восток Лондона

Юдора купила семена душистого горошка, поддавшись сиюминутному импульсу. Тогда это казалось ей отличной идеей. С его помощью она хотела ободрить мать и занять Стеллу. Ее отец когда-то выращивал душистый горошек. Юдора помнила, что, когда она была маленькой, на каждой горизонтальной поверхности в их доме стояли вазы, наполненные ароматными, напоминающими маленькие облачка нежно-пастельными букетами. Она думала, что это растение станет счастливым воспоминанием, утешением – сродни взгляду на фотографию отца или прослушиванию одной из его любимых песен. Но если бы Юдора знала, сколько от него будет проблем, она бы оставила пакетик с семенами в магазине.

Возвращение в родной дом после окончания войны заставило Юдору почувствовать, будто она вновь потеряла отца. Все там напоминало ей о его отсутствии: запах табака, висящий на двери спальни халат. Она видела, что ее мать закуталась в свое вдовье горе, словно в плащ. На осунувшемся лице Беатрис застыло потерянное выражение, будто она никак не могла осознать, какой теперь будет ее жизнь. Юдора понимала, что должна что-то сделать, иначе горе поглотит их без остатка. Ей тогда было всего тринадцать, но от ее детской беззаботности уже не осталось и следа.

Юдора знала, что слова отца, сказанные им в бомбоубежище, никогда еще не были так важны, как теперь. Это был ее долг. Она должна была заботиться о матери и сестре, а теперь, когда его не стало, еще и защищать их.

Она поддержала мать в решении устроиться на работу в ту же школу, где училась Стелла. Беатрис, казалось, даже получала от работы удовольствие, а это означало, что Юдора могла со спокойной душой продолжать заниматься собственным образованием, ведь она знала, что мать не сидит дома, оплакивая свою потерю. Юдора всегда следила за тем, чтобы та забирала Стеллу из школы, и брала на себя львиную долю работы по дому. Она поняла, что, если хотя бы немного облегчит повседневную жизнь матери, они станут меньше ссориться.

Ссоры всегда касались ее младшей сестры. К большому огорчению Юдоры, Стелла так и не переросла свою детскую дерзость. Напротив, она стала еще более необузданной – привольное детство в деревне давало о себе знать. В школе у нее вечно были неприятности, и за проступки девочку неоднократно пороли. Юдора пыталась вразумить сестру, но Стелла лишь пожимала плечами и уверяла ее, что понятия не имеет, зачем сделала то, что сделала. Терпение Беатрис было на грани. Стыд, который она испытывала из-за своего своенравного ребенка, и гнетущее бремя вдовства только подогревали ее гнев в отношении бесстыжей дочери. Юдора постоянно была как на иголках, не желая в очередной раз становиться посредником в их битве.

И все же были моменты, когда она замечала в Стелле добродушие и стремление обрадовать ее. Это была одна из главных причин, по которой она купила семена.

– У меня для тебя сюрприз, – сказала она ей однажды днем. Их мать должна была задержаться в школе допоздна, и Юдора подумала, что было бы идеально начать их секретную миссию, пока ее нет.

– Что за сюрприз, Дора? – спросила Стелла, и ее глаза зажглись любопытством. От этого взгляда сердце Юдоры наполнялось любовью, в особенности потому, что в такие моменты сестренка невообразимо напоминала ей отца.

– Я купила семена душистого горошка. Я подумала, что мы могли бы вместе посадить их в саду и устроить маме сюрприз.

Стелла скрестила руки на груди:

– Я не хочу.

Юдора поняла, что избрала неверную тактику:

– Ну пожалуйста, Стелла. Я думаю, когда эти цветы вырастут, они тебе очень понравятся. У них чудесный аромат. И ты даже сможешь использовать их для своих духов.

К большому раздражению матери, девочка имела привычку обрывать у садовых роз лепестки и складывать их в наполненные водой банки из-под варенья. Однажды она ужасно развеселила Юдору, принеся ей очередную липкую банку с застоявшейся водой и заявив, что это «Шанель номер пять». Юдора представила, как эта сцена рассмешила бы ее отца.

Стелла обдумала свое решение, грызя ногти:

– Ну ладно, Дора. Покажи мне, что надо делать.

Юдора и Стелла счастливо провели вместе целый час, тщательно заполняя лотки компостом и сея крошечные семена.

– Мы оставим их на подоконнике в дальней спальне, а когда они прорастут, высадим их в саду. Нужно только следить за тем, чтобы они не засохли.

Стелла серьезно кивнула:

– Я буду проверять их каждый день.

– Умница. И давай пока сохраним это в секрете, хорошо?

– Ш-ш-ш, – прошептала Стелла, поднеся палец к губам, на которых застыла ухмылка.

Ростки появились довольно быстро.

– Когда мы сможем высадить их в саду? – спросила Стелла в тот день, когда они с восторгом обнаружили, что из компоста показались крепкие зеленые ростки.

– Завтра после школы, – сказала Юдора, вспомнив, что в этот день мать снова работает допоздна.

– Уже так хочется понюхать эти цветы, – сказала Стелла.

Юдора мысленно радовалась победе. Ее сестра делает успехи. Все будет хорошо.

Юдора нашла самодельный плетень из связанных реек, который ее отец ставил в задней части сада у затянутого паутиной сарая, когда выращивал душистый горошек. Она отнесла его на свободный участок сада и воткнула в землю.

– Теперь нужно выкопать с этой стороны маленькие ямки и осторожно пересадить в них ростки, чтобы они могли виться по плетню.

– Хорошо, Дора, – сказала Стелла, размахивая лопаткой.

Юдора была впечатлена заботой, которую ее сестра проявила, выкапывая и пересаживая их драгоценные саженцы, а потом утрамбовывая вокруг них почву. Закончив, девочки отступили, чтобы полюбоваться своей работой.

– Молодец, Стелла. Совсем скоро у нас вырастут цветы, но только если мы будем поливать их.

– И тогда я смогу сделать свои духи?

– И тогда ты сможешь сделать свои духи.

Стелла обняла Юдору за талию:

– Я люблю тебя, Дора.

Юдора поцеловала ее в макушку, как когда-то отец целовал ее саму:

– Я тоже тебя люблю.

Одним субботним утром, несколько недель спустя, на кухню вбежала Стелла:

– Дора, Дора, там цветы! Идем посмотрим! Пойдем!

Юдора последовала за сестрой в сад и увидела, что на душистом горошке распустилось множество красивых ароматных бутонов.

– Давай соберем букет! – воскликнула Стелла.

Юдора принесла ножницы и срезала с десяток цветов.

– Вот, это тебе, – сказала она. – А остальное я поставлю в вазу для мамы.

– Спасибо, – сказала Стелла, принимая цветы с нежностью молодой матери, берущей на руки своего ребенка.

Вечером, когда Юдора меняла постельное белье, она услышала крики.

– Где ты взяла их, дрянная девчонка?

– Мы с Дорой их вырастили. Они мои!

– Врешь! Ты врешь! Наверное, украла их в чьем-то саду!

– Я не крала! Они мои!

– Как ты смеешь на меня кричать?!

– Ты на меня кричишь, и ничего! И я не вру! Лучше бы ты умерла!

Юдора вбежала в кухню как раз в ту самую секунду, когда Беатрис влепила Стелле размашистую пощечину, от которой девочка отлетела в сторону.

– Мамочка, стой! Пожалуйста, остановись!

Беатрис повернула к Юдоре свое искаженное яростью лицо:

– Ты слышишь, как она со мной разговаривает? С собственной матерью. Она желает смерти своей матери.

Лицо Стеллы пылало гневом, но девочка не плакала. Позже Юдора часто размышляла о том, что никогда не видела слез сестры.

– Верно, – тихо сказала Стелла. – Желаю.

– Дрянь! – закричала Беатрис, потянувшись к ней. Та отскочила в сторону, и она осела на пол.

– Ненавижу тебя! – закричала девочка, исчезая за кухонной дверью.

Юдора опустилась на колени рядом с рыдающей матерью и попыталась утешить ее:

– Она не хотела, мамочка. Она просто расстроилась, потому что ты не слушала ее. Мы правда вместе вырастили душистый горошек. Хотели сделать сюрприз. Для тебя.

Беатрис подняла глаза и посмотрела на дочь с невероятной печалью. С годами Юдора запомнила этот взгляд так же хорошо, как собственное отражение в зеркале.

– Для меня?

Юдора кивнула:

– Мы подумали, что тебе понравится. Хочешь посмотреть?

Беатрис коротко кивнула и позволила дочери помочь ей подняться. Они вместе вышли в сад, но, увидев, что делает Стелла, застыли на месте. Девочка вырвала весь душистый горошек с корнем – он лежал на земле вместе с плетнем – и теперь рвала цветы руками, словно набросившийся на свою добычу волк. Заметив их, она не остановилась. Стелла смотрела прямо в глаза Беатрис, разрывая стебли и топча лепестки с такой холодной решимостью, что от ужаса у Юдоры внутри все похолодело.