Текст книги "Баллада о мошенниках"

Девушку зовут Сабрина: очень светлые волосы, широкое лицо с выпуклыми, словно яйца, скулами – она, похоже, счастлива оказанным вниманием и охотно отвечает.

Когда Мило шутливо замечает, что в бокале слишком много пены, она цепляет ее указательным пальцем, подносит палец к губам и медленно облизывает, не переставая пристально смотреть Мило в глаза.

И тут начинаешь догадываться, что непросто будет вытащить его отсюда.

Действительно, приходится присутствовать при всех стадиях закрытия заведения.

Сперва слоняешься по залу, удивляясь, с какой скоростью две девушки в клетчатых рубашках разбирают на сцене инструменты и установки.

Потом возвращаешься в бар, где вторая барменша и один из вышибал трудятся изо всех сил, старательно отмывая стойку, вытирая бокалы, расставляя бутылки и, наконец, укладывая на столы перевернутые стулья.

Мило и не думает уходить, вовсю любезничая с барменшей, пока ее подруга не обращается к тебе за помощью:

– Знаешь, Сабрина ведь должна помогать нам, а она все болтает. Как бы избавиться от твоего приятеля?

Бросаешь взгляд на Мило, уже утратившего всякий контроль над собой, и пожимаешь плечами: мол, от меня тут мало что зависит.

В конце концов, прихватив Сабрину, вы отправились к Раулю, которого встретили в обнимку с какой-то девицей в последнем еще открытом баре в центре города.

Это симпатичный балбес, которого отец поставил исполнительным директором в одно из семейных предприятий, но ума у отпрыска не больше, чем у пакета из-под йогурта.

При этом у него роскошная квартира, где всегда можно стянуть пару отличных CD и опустошить бар с дорогими, между прочим, напитками!

К тому же Рауль – самый гостеприимный человек на свете, великодушные читатели, поэтому не надо судить так уж строго, ведь нужно от каждого брать хорошее.

Рауль живет в прекрасной квартире с видом на площадь, которую украшают фонтаны – символы рек По и Доры.

Здесь минимум обстановки, зато есть ванна с гидромассажем, ванная комната обставлена уймой всяких белых и холодных предметов – просто реклама из интерьерного журнала.

Дом этот частенько посещает банда псевдохудожников в вычурных одеждах и с выкрашенными в синий и зеленый цвет волосами – тот тип людей, оригинальность которых, отобразившись в одежде и волосах, на том и заканчивается, – но этой ночью, по счастью, никого из них нет.

Пока вы смотрите какой-то черно-белый вестерн, Рауль выдает бесконечную череду невообразимо глупых сентенций и несет всякий бред про автопром, Северную Галактику[31]31
  Имеется в виду минивэн «Форд-Галакси».


[Закрыть], Аньелли[32]32
  Джованни Аньелли – в истории итальянского автомобилестроения было два человека с таким именем: Джованни Аньелли – первый (1866–1945) – основатель концерна «Фиат», Джованни Аньелли – второй (1921–2003) – его внук.


[Закрыть], «Гуччи»[33]33
  В год 150-летия объединения Италии и 90-летия марки «Гуччи» компания «Фиат» и дом моды «Гуччи» представили свое совместное творение – автомобиль Fiat 500 by Gucci.


[Закрыть] и Ромити[34]34
  Чезаре Ромити – председатель правления концерна «Фиат».


[Закрыть], про американцев, немцев, «Фиат»[35]35
  «Фиат» (FIAT – Fabbrica Italiana Automobile Torino) – фирма, лидер итальянского автопрома, штаб-квартира и головной завод которой расположены в Турине.


[Закрыть], и еще уйму всякой чуши, из которой ясно лишь то, что он ни черта во всем этом не смыслит.

Вдруг неожиданно замечаешь, что Мило основательно приклеился к Сабрине и целуется с ней на диване.

Спрашиваешь себя, как же он может позволить себе подобное, когда дома его ждет Кристина?

Между тем Рауль все болтает и болтает.

Его новая невеста – прелестная девушка, вроде топ-модельки, без булавок на платье, но с бесчисленным пирсингом повсюду и чудесными зелеными, как виноград, глазами.

Видимо, француженка, потому что очень смешно делает ударение на последнем слоге: «Кто-нибудь хочет киви́?»

Тоже без умолку что-то говорит и всякий раз, открыв рот, закатывает глаза, жестикулирует, кусает губы, поправляет волосы – короче, она из тех, для кого сам факт беседы с кем-либо уже не что иное, как самый настоящий перформанс.

Рауль заводит разговор о своем предприятии, о том, какое важное место он занимает в нем, и вдруг делает совершенно невероятное заявление.

– Чтобы вам было понятно, – говорит он, – на прошлой неделе я три дня не был на работе, и за это время там все настолько разладилось, что рабочие объявили забастовку. Ох, ребята, представляете, ведь двести человек бастуют!

Это самое дурацкое высказывание, какое мне доводилось когда-либо слышать.

И оскорбительное.

Сабрина с топ-моделькой делают вид, будто ничего не замечают, и готовят себе дорожку кокса, укладывая ее в виде цифры восемь («По кружочку каждой», – смеется француженка).

Пользуясь моментом, уходишь в ванную, где царят вишневое дерево и сталь – дизайн, судя по всему, стоил не меньше прогулочного самолета, – и почти тотчас следом входит Мило.

Пока моете под краном свои носы, он говорит:

– Полная идиотка. Надо что-нибудь заплатить ей.

Он уже в дверях, но ты удерживаешь его за рукав и спрашиваешь:

– А Кристина?

Мило смотрит на тебя, делая вид, будто не понимает, что ты имеешь в виду, и ты настаиваешь:

– А если бы она вела себя так же по отношению к тебе? Попробуй, стань на ее место.

Он пожимает плечами и, прежде чем выйти, отвечает:

– Стать на ее место? Зачем?

Задерживаешься у зеркала, расстегиваешь рубашку и рассматриваешь красное пятно: оно, похоже, перестало расти.

Сглатываешь слюну.

Думаешь о том, что впервые сталкиваешься с подобным поведением Мило.

Он всегда был верен Кристине.

Думаешь, наверное, что-то произошло в их отношениях, испытываешь глупое удовлетворение, и становится очень грустно.

Где-то в этом мире какая-то женщина ищет какого-то Антонио.

Где-то в этом мире какой-то мужчина ищет какую-то Барбару.

Когда вновь появляешься в гостиной, Рауль по-прежнему несет свою невероятную чушь.

Вдруг Мило перебивает его:

– Знаете, что я больше всего хотел бы сейчас сделать? Хотел бы отправиться в какой-нибудь ночной клуб и трахнуть там сразу трех или четырех проституток.

Сабрина с недоверием смотрит на него, но не перебивает: берет верх любопытство – что это он такое несет?

Рауль, напротив, сразу клюет и в своей высокомерной манере бросает вызов:

– Так почему бы и не сделать это?

– Потому что у меня только чековая книжка, а там нужны наличные.

Сильно пахнет жареным, но Рауль не замечает этого – у него плохо с обонянием – и с легкостью подхватывает:

– Так в чем дело? Я обменяю тебе чеки на наличные.

Мило уверенно закидывает удочку:

– Не знаю, хватит ли у тебя денег. Для того, что я задумал, мне необходимо по меньшей мере два миллиона…

– Нет проблем! – с еще большей легкостью утверждает Рауль. – Обменяю!

Кукла-модель гордо улыбается, втягивает ноздрей плотный белый круг кокса, собирает остатки указательным пальцем и прижимает его к десне.

– Ты настоящий друг, Рауль, – говорит Мило, доставая чековую книжку.

Теряешься: все слишком очевидно, ясно и понятно.

Как можно так попасться?

Даже Сабрина, похоже, поняла и, расслабившись, потягивает виски со льдом.

Часы проходят один за другим, и ночь движется дальше.

Рауль все более возбуждается и все так же без умолку несет всякую чушь: твердые скулы, огромные зрачки, пустой, как у травоядного животного, взгляд.

Вы все продолжаете пороть глупости, смеяться и говорить о самых разных вещах вроде криптозоологии, концепт-каров, жизни на других планетах, словом, все о том же.

Когда же наконец Рауль с моделькой дают понять, что хотели бы остаться одни, Мило обналичивает у него чек, и вы уходите вместе с Сабриной.

Провожая Мило, Рауль хлопает его по плечу:

– Давай, отымей разок и за меня тоже!

Вы прощаетесь, целуете друг друга в щеки, «Чао!», чмок сюда, чмок туда, «Созвонимся!», входите в лифт и спускаетесь.

Ты молчишь, а Мило достает бумажник и сует тебе ворох банкнот по сто лир.

Вопросительно смотришь на него.

– Твоя доля, – объясняет он.

– За что это? – недовольно интересуется Сабрина.

– За работу. Терпеть такого осла – это работа. И она должна быть вознаграждена, ты не считаешь?

Она хитро улыбается и спрашивает, прильнув к нему всем телом:

– А какова моя доля вознаграждения?

Мило останавливается в сантиметре от ее носа:

– А ты-то здесь при чем? – И шлепает ее по попке.

Она целует его и шепчет:

– Если что-нибудь подхватишь там, это уже твои проблемы, и не вздумай потом являться ко мне с претензиями…

Слава богу, лифт наконец открывается, а в голове у тебя звучит: «Антонио… я в Риме. Срочно позвони. Люблю тебя».

Глава пятая,
где в качестве примера приводится история Джеймса Эддисона Ривиса, барона Аризонского и графа Колорадского, и рассказывается сон, назвать который можно так: Quadripedante putrem sonitu quatit ungula campum[36]36
  «Копыто сотрясает звуком скачущего галопа сырую землю» (Вергилий) (лат.).


[Закрыть]

– Видите ли, ребята, вы хорошо сделали, что пришли ко мне. У вас неплохо получилось с фальшивым экстези… и со страховками – тоже молодцы… но много ли это вам приносит? А самое главное – надолго ли хватает?

Прозвище Гриссино и в самом деле не вяжется с тем, кто носит его и разговаривает сейчас с вами.

Тот самый человек, что так поспешно ретировался тогда из парка, вблизи оказался весьма привлекательным мужчиной с рыжевато-седой бородой, действительно похожим на слегка располневшего Иисуса Христа – такого, каким он мог бы выглядеть лет в пятьдесят[37]37
  Ср. с романом Никоса Казандзакиса «Последнее искушение Христа» (1951).


[Закрыть].

Говорит Гриссино тоном несколько высокомерным, но в то же время приветливым, а острый взгляд его полон доброжелательности: светлые живые глаза излучают симпатию.

Вы пришли к нему домой, потратив сначала целый час на споры.

Кристина знать о нем ничего не желала, говорила, что замысел Большой А. принадлежит только вам и он тут совершенно ни при чем, и вообще – после того спектакля в парке Гриссино не внушает ей доверия как компаньон.

Но в результате верх взял Мило, причем быстро – он просто выложил главную козырную карту: уже столько лет вы носитесь с этим своим замыслом, но до сих пор ничего не сделали.

У Гриссино есть опыт, и он – родственник, поэтому компаньон полезный и надежный.

Аргумент Мило оказался самым весомым.

Гриссино живет в старом здании на виа Барбару.

Комнаты в квартире огромные, потолки высоченные, но весь дом пребывает в каком-то странном беспорядке.

По ковролину рассыпано повсюду множество разорванных книг, разодранных газет и журналов, битых футляров от CD и видеокассет.

Все вместе выглядит как результат некоего криптозоологического эксперимента, проведенного при помощи ЛСД и медведей.

Вы сидите в гостиной на большом белом диване.

Из всей мебели – лишь какой-то научно-фантастический телевизор и ломберный стол с четырьмя стульями.

Гриссино продолжает:

– Возьмите, к примеру, страховку. Эти ваши мошенничества с ДТП – лишь мелкое жульничество в сравнении с тем, как работал, например, Мартин Френкель[38]38
  Мартин Френкель (р. 1954) – брокер, финансист. Его имя связано с одной из крупнейших афер в истории США. Сначала он организовал ряд страховых компаний и трастовых фондов, привлекая деньги вкладчиков (так, в 1998 году активы фонда «Тьюнор-траст» составляли 434 миллиона долларов). Затем пытался создать фонд святого Франциска Ассизского (под прямым патронажем Ватикана) якобы для сбора пожертвований в пользу католической церкви. В 1999 году попал под подозрение американской комиссии по контролю за деятельностью страховых компаний. В этом же году организовал покупку громадной партии алмазов по фальшивым документам. В конце концов правительство США обвинило Френкеля в мошенничестве на сумму 208 миллионов долларов, а правительство Германии – в аферах с алмазами и поддельными паспортами.


[Закрыть], американец из штата Огайо, который теперь скрывается, прихватив с собой миллион долларов!

– Миллион? – переспрашивает Мило.

– То есть более двух тысяч миллиардов лир? – уточняешь ты.

– Совершенно верно, господа. И все это – благодаря фиктивному религиозному фонду, через который он скупал крупные страховые компании, после чего очищал кассу и исчезал. Френкель – самый разыскиваемый человек на свете. Но это не всё. Есть люди куда интереснее: даже Френкель не идет ни в какое сравнение с великим Джеймсом Эддисоном Ривисом[39]39
  Джеймс Эддисон Ривис (1843–1914) – самозванец широкого масштаба, заявивший о своих правах на штат Аризона. Оказавшиеся в его руках документы о праве собственности на земли этого штата он сначала предлагал приобрести железнодорожной компании «Саузерн Пасифик». Когда же компания отказалась, Ривис решил заняться этим самостоятельно, в результате чего и совершил одну из самых грандиозных афер в истории Америки. В 1898 году вышел из тюрьмы, последние годы жизни бродяжничал.


[Закрыть]!

– С кем? – спрашиваешь ты.

– Его зовут Джеймс Эддисон Ривис, – повторяет Гриссино.

– И кто он такой? – интересуется Мило.

Гриссино возводит глаза к небу:

– Вот, именно об этом я и говорю – вам недостает культуры… А может, просто редко ходите в кино: по его истории в пятидесятые годы был снят интереснейший фильм с Винсентом Прайсом[40]40
  Винсент Прайс (1911–1993) – знаменитый американский киноактер. Снимался во многих фильмах, среди которых наиболее известны «Лаура» (1944), «Три мушкетера» (1948), «Пока город спит» (1956), «Маска красной смерти» (1964), «Клуб монстров» (1981), «Отступник» (1989), «Сердце правосудия» (1993). Очевидно, Гриссино имеет в виду один из этих фильмов.


[Закрыть].

Кристина смущенно смотрит на тебя, и ты пожимаешь плечами, а Гриссино с воодушевлением продолжает:

– Джеймс Эддисон Ривис – самый великий человек, мощный прожектор, затмивший всех, кто был до него, и осветивший всех, кто пришел после!

– Нечто вроде пророка… – иронизируешь ты.

– Помолчи, приятель, – тотчас затыкает тебе рот Гриссино, – потому что и о них тоже многое можно было бы рассказать.

– Но когда же, наконец, мы будем обсуждать Большую А.? – прерывает его Мило.

Гриссино встает и выходит из комнаты.

– Ну вот, вы рассердили его, – улыбается Кристина.

Через минуту Гриссино возвращается и кладет на стол пачку каких-то отпечатанных листов, коробку с конвертами и пару клеевых карандашей.

– Будьте добры, раз уж руки у вас свободны, помогите мне разложить эти листы по конвертам.

Вы встаете и рассаживаетесь за столом, словно собираетесь сыграть партию в покер.

– А что это такое? – интересуется Кристина.

– Так, одна небольшая работа, которую мне надо закончить, – уклончиво отвечает Гриссино.

Складываешь втрое первый лист и краем глаза замечаешь фирменную шапку: «Редакционное агентство – редакторские услуги по всему миру».

Спрашиваешь себя, что это может быть за чертовщина, но спросить Гриссино не успеваешь, так как Кристина пытается вернуть его к прерванному рассказу.

– И что же? – говорит она. – Какие такие аферы придумал этот Джеймс Или-как-его-там?

Гриссино поднимается и снова исчезает.

– Видишь, теперь ты рассердила его… – шутит Мило, обращаясь к Кристине, но в глаза ей не смотрит.

Снова берешь лист, внимательно изучаешь его, но мало что понимаешь.

Это письмо-презентация Международного редакционного агентства: просьба к адресату прислать изделия, которые – следует обещание – будут переданы потом в подарок редакторам глянцевых журналов, и те предоставят место для бесплатной рекламы.

Берешь пару конвертов, читаешь наклеенные этикетки с адресами двух известных косметических фабрик и начинаешь понимать смысл затеи.

Гриссино возвращается с подносом, на котором стоят бутылка порто и четыре рюмки, опускает его на стол посреди конвертов и церемонно разливает портвейн.

Потом поднимает рюмку и произносит:

– Джеймс Эддисон Ривис – выпьем за него – совершил неповторимую, грандиозную, поразительную аферу. Нечто такое, что вошло в историю!

Поднимаете рюмки и готовы с интересом выслушать дальнейшее.

– Эх, – вздыхает дядя Гриссино, опускаясь на стул и выпивая свое порто. – Совершенно потрясающая история. Вы только послушайте. Началась она где-то в тысяча восемьсот восемьдесят третьем году.

– А, так это какая-то давняя история, – прерывает его Мило.

– Не перебивай, пожалуйста. Значит, все началось примерно в тысяча восемьсот восемьдесят третьем году в Туксоне, штат Аризона. Так вот, господа, что же произошло тогда? А произошло то, что мэр города дал аудиенцию одному человеку с аристократическими манерами. Это и есть наш герой, Джеймс Эддисон Ривис, который представился как барон Аризонский и граф Колорадский. И надо сказать, что он уже много месяцев добивался этой аудиенции, чтобы обсудить вопрос, который считал чрезвычайно важным.

– Покороче, дядя, покороче, – просит Мило.

– Не перебивай, дитя, эта история необыкновенна во всех своих деталях. И поучительна. На чем я остановился? – На вопросе чрезвычайной важности, – подсказывает Кристина.

– Совершенно верно. Так вот, с безупречными аристократическими манерами Джеймс Эддисон Ривис демонстрирует мэру целый ряд документов, различных бумаг, нотариально заверенных свидетельств и тому подобное. И все они доказывают, основываясь на сложнейшей исторической преемственности, запутаннейшем наследовании и передаче прав – во все это я не хочу углубляться… доказывают, что он, Джеймс Эддисон Ривис, барон Аризонский и граф Колорадский, является законным владельцем практически всего штата Аризона.

– Ничего себе! Всего штата Аризона? И это обман? – спрашиваешь ты.

– Перестаньте, пожалуйста, без конца перебивать меня и не сидите без дела, у вас есть работа. Так вот, о чем я говорил… Законный владелец всего штата Аризона – именно так. Не буду вдаваться в исторические подробности, все это было как-то связано с договором, по которому Соединенные Штаты в свое время приобрели Аризону у Испании… В соответствии с этим соглашением все ранее заключенные испанские земельные контракты считались действительными лишь до какой-то определенной даты.

Пока вы с Мило, с интересом слушая рассказ, рассеянно запечатывали конверты, Кристина придумала, как это делать гораздо быстрее: она сгибает сразу несколько листов.

Наблюдаешь, как легко движутся ее руки, и замечаешь также, что внимание Гриссино обращено главным образом к ней.

– Мораль, – продолжает он, – состоит в следующем: наш герой с документами в руках доказывает, что территория в несколько миллионов гектаров и все, что на ней находится – горы, реки, пустыни, поля, фермы, шахты, железные дороги и такие крупные города, как Туксон и Феникс, – теперь принадлежит ему.

– Черт возьми! – восклицаешь ты, едва не порезав палец о бумагу.

– Вот именно, приятель, черт возьми! И что же происходит дальше? А то, что власти Туксона не знают, как быть, берут время на размышление и уверяют, что обратятся к федеральному правительству. Но Ривис незамедлительно заставляет уважать свои права. Он расклеивает по всему штату тысячи извещений, в которых сообщает населению, что концессии на земли, выданные арендаторам-колонистам американским правительством, отныне недействительны, потому что все эти земли принадлежат ему. Все принадлежит ему, понимаете?

– И что же делает население? – спрашиваешь ты.

– Единственное, что может: выкупает у него свои земли.

– И все вот так запросто платят, не разоряясь? – прерывает Мило.

– Наберись терпения, племянник. Разумеется, созываются лучшие адвокаты страны и целая армия историков, исследователей и разных других специалистов. Вся эта компания умных голов несколько месяцев старательно изучает документы Ривиса и в конце концов приходит к выводу, что Джеймс Эддисон Ривис действительно является законным владельцем и все его требования совершенно справедливы.

– Фантастика! И поэтому все платят? – спрашивает Кристина.

– Конечно. Первыми начинают платить те, у кого есть деньги, – владельцы шахт, банков, собственники земель, железных дорог… Потом и простые горожане – не без помощи отрядов сборщиков подати, которые Ривис рассылает по всей стране. Всего за несколько месяцев этот человек сделался одним из самых богатых людей Америки, представьте только: его дом оказался едва ли не первым в мире, где был проведен водопровод.

– Фантастика, – повторяешь ты.

– Совершенно верно – фантастика! – продолжает Гриссино. – Но тут наш герой совершает первую ошибку: он не довольствуется полученным и увеличивает свои требования, притесняя горожан. Его начинают ненавидеть и затевают новое расследование, более тщательное. На этот раз в документах обнаруживаются некоторые неточности. Народ ловит мяч на лету и перестает платить.

– И что же делает Ривис? – спрашиваешь ты.

– Он не теряет времени, именно не теряет времени. Он очень убедительно разъясняет причину неточностей в своих бумагах, после чего женится на пятнадцатилетней красавице мексиканке и решает, что пришла пора навестить Европу. Фрахтует пароход и отправляется в Испанию. Там его восторженно встречают как барона Аризонского и графа Колорадского, приглашают в королевский дворец, принимают в самых знатных домах Мадрида, он приобретает друзей и заводит множество деловых знакомств.

Теперь тебе уже совсем не до конвертов.

Представляешь себе фермы и ковбоев, дилижансы, переполненные адвокатами в шляпах-котелках и с кольтами в кобурах, испанские дворцы, пароходы…

Ох, великодушные читатели, в жизни нет ничего лучше, чем послушать хорошую историю!

И Гриссино – потрясающий рассказчик – жестикулирует, как актер, потом делает эффектную паузу и попивает свой портвейн, вынуждая тебя с волнением ожидать продолжения.

– А потом что? – спрашивает Мило.

– Потом Ривис отправляется в Лондон, и тут ему оказывают еще более восторженный прием. Он – личный гость королевы, и говорят даже, что на одном из приемов банкир Ротшильд и принц Уэльский до безумия влюбились в его жену, красавицу мексиканку.

– Откуда тебе известны все эти подробности? – с недоверием спрашивает Кристина.

Гриссино игнорирует ее вопрос и продолжает:

– Наконец Ривис возвращается в Америку. Но, так как в Европе он растратил все деньги, какие у него были, он совершает второй неверный шаг: требует от американского правительства немыслимую сумму – десять миллионов долларов (это по тем-то временам!) – за ущерб: за то, что сегодня мы назвали бы «упущенной выгодой»…

– И правительство заплатило?

– Как бы не так, ребятки! Вы можете себе представить, чтобы правительство заплатило? Шутите? Американскому правительству все это надело, и оно решает окончательно разобраться с этой историей, и тогда снова принимаются изучать документы Ривиса. Теперь на карту поставлены уже слишком большие деньги, поэтому дело принимает серьезный оборот: выбирают самых лучших специалистов и отправляют их во все концы Старого и Нового Света. Те путешествуют на пароходах, исследуют архивы, объезжают верхом и в дилижансах половину Америки и половину Европы, в поисках записей о крещении посещают десятки церквей и монастырей. Долгие месяцы кажется, будто всё в порядке, но под конец выясняется, что один из документов Ривиса – фальшивка. И тут же обнаруживается, что и почти все остальные документы, какие он представил, тоже липа.

– А, вот оно что, я так и думала… – замечает Кристина.

– Да, все очень умело сфальсифицировано – все подделка. Ривиса прижимают к стене. Все его бумаги объявляются фиктивными, а его самого отдают под суд. И тут открывается самое поразительное: оказывается, все эти документы – результат подготовительной работы, длившейся пятнадцать лет…

– Черт возьми!

– Вот именно – черт возьми! Пятнадцать лет, чтобы подготовить обман. И его путешествие в Европу имело только одну цель: заглянуть в некоторые испанские архивы и исправить там кое-что в свою пользу. Великий человек. Человек, который, бесспорно, имеет право войти в историю. Это поистине грандиозная афера! Ривис готовил ее пятнадцать лет и за это время подменил или придумал массу имен, титулов и подписей, проявил глубокое знание истории, генеалогии, геральдики, языков, юриспруденции, реставрации, свойств старинной бумаги и чернил. Словом, это был настоящий гений.

– И как же он кончил? – спрашивает Кристина.

– Эх, – вздыхает Гриссино, – бездарно. Его осудили и заключили в тюрьму. Единственным утешением для него было то, что он не вернул обманутым ни одного доллара: все спустил. И когда вышел из тюрьмы, оказался совершенно нищим. Потом этот бородач проводил все время в публичной библиотеке, где перечитывал старые истории о тех временах, когда бывал на приемах у королей и королев, когда был одним из самых важных людей в Америке.

– Прямо-таки фантастическая история, – говорит Мило.

– А самое главное, она учит трем вещам, – продолжает Гриссино.

И снова делает бог весть какую по счету паузу.

– Первое: подготовка аферы – самая важная часть дела. И провести ее нужно очень тщательно. Ничто не должно быть упущено, необходимы интуиция, ум и еще – дисциплина. Второе: никогда нельзя жадничать. Остановившись на какой-то определенной сумме, Ривис должен был исчезнуть. Это как в игре: побеждает тот, кто способен уйти от рулетки в нужный момент.

Тут Гриссино поднимается, неторопливо ставит на поднос рюмки, бутылку и исчезает.

Пользуешься случаем, чтобы отправиться в туалет.

Находишь его сразу, в самом начале коридора: полуоткрытая дверь ведет в довольно просторное помещение, отделанное плиткой цвета морской волны, доверху набитое коробками с флаконами духов, шампуней, пены для ванны и бритья.

Целый парфюмерный магазин, и не надо быть семи пядей во лбу, чтобы понять: изобилие это имеет прямое отношение к письмам, которые вы запечатываете в конверты.

Подходишь к зеркалу над умывальником и расстегиваешь рубашку, намереваясь взглянуть на пятно на левом плече.

Тебя чуть удар не хватает.

Бросаешься к двери, запираешь ее на ключ и снимаешь рубашку.

Все тело и спина сплошь покрыты сотнями крохотных красных гнойничков, их нет только на затылке и плечах.

Смотришь в зеркало, не в силах оторваться, с тоской и ужасом.

Поначалу пытаешься убедить себя, что ничего страшного тут нет, похоже на какую-то детскую болезнь – ветряную оспу или корь, – однако, черт побери, ты ведь болел тем и другим и знаешь, что эти болезни не повторяются.

Потом тебя охватывает еще больший ужас, когда понимаешь, что все эти гнойнички могут превратиться в такое же большое красное пятно, как на плече.

Представляешь свое тело одной сплошной кровавой язвой и вспоминаешь схему мускулатуры из школьного учебника – человек без кожи, видны только красного цвета мышцы и связки.

Ты готов немедленно звонить матери или вызвать скорую помощь.

Но постепенно начинаешь убеждать себя, что назавтра у тебя назначена встреча с врачом, и берешь себя в руки.

Когда же, бледный как полотно, возвращаешься на свое место за столом, Мило уже заканчивает свой рассказ о плане вашей Большой А. Гриссино тем временем зажигает тосканскую сигару и выпускает два облачка дыма.

Он выглядит весьма довольным, непонятно только, что больше радует его – сигара ли, замысел Большой А. или волнение, какое читается на лице Мило.

Под конец Гриссино говорит, что идея ему представляется действительно неплохой, но ее еще нужно как следует обдумать.

Потом добавляет:

– А теперь окажите мне услугу: помогите запечатать конверты.

* * *

Три ковбоя на белых конях галопом скачут по пустынным улицам исторического центра Турина; величественные фигуры в светлых плащах, защищающих от мелкого дождя, – острый взгляд, огрубевшие от солнца и ветра лица, в руках длинные ружья.

Огромные кони тяжело цокают по брусчатке – это надо видеть! – грохот копыт сотрясает всю виа Пьетро Микки, эхом отзывается между портиками.

Они преследуют тебя.

Они преследуют тебя, уносящегося от них на голубой «веспе»[41]41
  Культовый итальянский мотороллер. Vespa – оса, шершень Vespa – оса, шершень (итал.).


[Закрыть] с логотипом какой-то «срочной доставки».

Вдруг оборачиваешься и ощущаешь запах лошадей.

Их огромные морды уже совсем близко, и тебя охватывает паника.

Переднее колесо мотороллера застревает в трамвайном рельсе, «веспа» подпрыгивает и летит на землю, ты падаешь, и лошади проносятся над тобой, не задевая…

Подковы, не касаясь тебя, гремят над самой головой – и все исчезает в тумане.

Несколько мгновений еще слышен удаляющийся цокот копыт – и тишина.

Медленно поднимаешься, ощупываешь болящие ребра: во время падения разодрались куртка и рубашка, обнажилось пятно на плече у левой ключицы.

Теперь оно похоже на отверстие от пули.

С отчаянием смотришь на рану, бередишь ее пальцем, и тут из тумана вдруг появляется обнаженный индеец, смутно напоминающий Гриссино.

Он что-то держит в руке.

Подойдя ближе, опускается на колени и протягивает тебе деревянную шкатулку, на которой написано: «Третий урок барона Аризонского».

Пытаешься открыть ее, не получается, и тогда с досадой швыряешь на землю.

Шкатулка разваливается, в ней – фотография женщины с лицом Кристины.

И тут ты просыпаешься.