Текст книги "Невезение"

Тоцци кипел от ярости. Ему нестерпимо хотелось засадить этого сукина сына за решетку прямо сейчас, но у него не было никаких фактов и доказательств, и теперь, когда козыри у Нэша, мало вероятно, что вообще удастся раздобыть их. Он пытался найти какие-нибудь зацепки, установить связи, подыскать материал, способный оправдать возможный арест Нэша, но не находил ничего достойного внимания. Постельная болтовня Сидни, невольное ворчание бывшего служащего и бессвязное бормотание Генри Гонсалеса? Все это ерунда. Просто ничто.

Нэш пододвинул кресло обратно к столу и снял перчатки.

– Итак, что же вы узнали, Майк? Что вынюхиваете? Почему бы вам не спросить меня? Может быть, мы могли бы договориться. – Он бросил перчатки на стол. – Вы никогда не бывали на Каймановых островах? Удивительное место. У меня там есть превосходный курорт. Я подыскиваю для этого места надежного консультанта по безопасности. Если пожелаете, я помогу вам завести там собственное дело. У меня есть юрист в Панаме, который посодействует вам. Все будет чрезвычайно комфортно. Вы регистрируете свое дело, вам переводят деньги, и даже не требуется ваше присутствие, чтобы подписывать бумаги. Никому нет дела до того, чем вы занимаетесь. – Нэш усмехнулся и погрозил пальцем Тоцци. – Только не забывайте вовремя платить налоги.

Тоцци жалел, что у него не было при себе диктофона. Панама. Там найдется немало юристов с пустыми кошельками, готовых основать дутую компанию, лишь бы получать наличные. Каймановы острова. Если не хочешь, чтобы тебе задавали лишние вопросы, лучшего места не сыскать. Но тут Тоцци вспомнил про хорошо оплачиваемых юристов Нэша здесь, в США. Даже если бы он и записал разговор с Нэшем на пленку, его расценили бы как посулы и обещания нанимателя, старающегося заполучить хорошего работника. Черт побери, он и в самом деле хитер. Надо прикинуться дурачком, подумал Тоцци. Может, он проговорится и скажет что-нибудь себе во вред. Может быть, будем надеяться.

– Я что-то не улавливаю ход вашей мысли, мистер Нэш.

Нэш улыбнулся и пожал плечами. У него был длинный язык, но он знал, когда следует остановиться.

– Знаете, Майк, вид у вас просто ужасный. Посмотрите на себя в зеркало. Щека распухла, нос тоже. Рубашка вся в крови, а костюм… да его можно теперь выбросить. Господи, на кого вы похожи! Вам нужно поберечь себя. Почему бы вам не отдохнуть немного, не погулять по берегу и не поразмышлять? Когда почувствуете себя лучше, приходите ко мне. Если, конечно, у вас еще будет желание работать на меня. Мы что-нибудь придумаем.

Погулять по берегу? Как вчера, когда чуть не убили Вэл? Ублюдок!

– Конечно, мистер Нэш. Я дам вам знать.

Тоцци осторожно встал на ноги, постоял немного, боясь, что подогнутся колени, потом с опаской шагнул вперед. Колени были в порядке, но сильно кружилась голова.

Тоцци поглядел на картину на стене – скромная улыбка Сидни, великолепная прическа, глубокое декольте. Неужели все-таки она сказала Нэшу, что он фэбээровец? Заметила, что он слишком настырен, и догадалась? Может, она спала со всеми агентами, которые пытались проверить бизнес Нэша? Налоговыми инспекторами, фэбээровцами, инспекторами игорного бизнеса? Может, она их всех носом чует?

Тоцци пошел к двери, но затем остановился и поглядел на Нэша. Он не может уйти, не получив ответа. Тоцци кивнул на картину.

– Это она сказала вам, что я агент?

Нэш отрицательно покачал головой.

– Ей нравилось общаться с вами. Она не говорила о вас ни словечка. Вы, наверное, стоите того, Майк. Недаром женщины без ума от итальянцев. Правда?

– Может быть… Но кто же сказал вам?

Нэш ухмыльнулся, как кролик, и пожал плечами.

– Кое-кто.

Сэл Иммордино сказал тебе. Конечно, он. У него возникли подозрения, и он поведал о них Нэшу. Вот почему Ленни всучил ему ключи от дома на берегу. Это была ловушка. Рассел и Иммордино. Ублюдки. В голове у Тоцци застучало. Он повернулся к двери.

– Кстати, Майк, чуть не забыл сказать вам. Мне очень жаль вашу приятельницу. Кажется, ее зовут Валери? Послушайте, сколько бы ни стоило лечение, я оплачу его. Только дайте мне знать. Хорошо?

Тоцци мрачно поглядел на Нэша, с дурацкой улыбкой сидящего за столом, заваленным всяким хламом. Ему хотелось посоветовать Нэшу заткнуться, но к чему это? Он просто отвернулся и пошел к двери.

Возле двери стояли большие старинные напольные часы – он только сейчас заметил их. Они громко тикали в такт боли, пульсировавшей у него в голове. Тоцци посмотрел на циферблат с классическими римскими цифрами. Стрелки показывали двадцать пять минут первого. Поединок Уокера с Эппсом начинается всего лишь через девять с половиной часов, а он пока еще знал не многим больше, чем было известно ему десять недель назад, когда он начал вести свое расследование. Проклятье…

Глава 20

Тоцци сдвинул темные очки с распухшего носа и оглядел галерею. Гиббонс сидел за одним из маленьких столиков нелепой конструкции – стул приклепан намертво к столу и все вместе привинчено к полу. Он сам предложил Гиббонсу встретиться тут, в огромной закусочной на третьем этаже магазина, построенного на Миллионном пирсе, куда люди приходят полюбоваться грохочущими океанскими валами. А может, это был Стальной пирс, черт его знает. Он потер ноющие плечи. Было такое ощущение, словно на них обрушился один из этих чертовых валов.

В галерее было полно народу, все столики заняты. Сюда заскакивали перекусить игроки из казино, потому что тут было гораздо дешевле. На столе перед Гиббонсом стояла бумажная тарелка с огромным сандвичем с мясом и сыром и чашка кофе. Гиббонс откусывал кусок, когда Тоцци опустился на стул напротив.

– Лоррейн рассердилась бы, если бы увидела, что ты ешь. Слишком много холестерина.

Гиббонс поглядел на него, продолжая невозмутимо жевать.

– Не суйся не в свое дело.

Тоцци пожал плечами.

– Не бойся, я не скажу ей.

Гиббонс отхлебнул кофе.

– Мне плевать, скажешь ты или нет. Я голоден.

– Ешь на здоровье.

Тоцци поправил козырек спортивной шапочки.

Гиббонс удивленно поглядел на него.

– Что это за наряд? Ты похож на клоуна.

Тоцци погрозил ему пальцем. Выйдя из офиса Нэша, он отправился к себе и переоделся. Сейчас на нем были спортивные штаны цвета хаки, черная футболка и синяя ветровка с оранжевой эмблемой «Мемфисцев» на спине. Спортивная шапочка дополняла наряд, в котором, как он надеялся, ему нетрудно будет затеряться в толпе гуляющих по пирсу. Темные очки он нацепил лишь для того, чтобы скрыть синяки под глазами.

Гиббонс снова вонзил зубы в сандвич.

– Ну, в чем дело? Почему ты не с Нэшем?

Тоцци поковырял плавленый сыр, прилипший к бумажной тарелке.

– Они уделали меня.

Продолжая жевать, Гиббонс некоторое время обдумывал его слова.

– Сэл уже давно охотился за тобой. Он, наверное, что-то сказал Нэшу.

– Наверное.

Тоцци вспомнил картину на стене офиса Нэша – Сидни, похожая на Скарлетт О'Хара.

– Итак, что мы имеем?

– Ничего ровным счетом. – Тоцци потрогал распухшую переносицу. Она уже почти не болела, но отек не уменьшался. – Они на всех парах движутся к цели, а мы сидим тут и дрочим.

– А если позвонить Иверсу? Может, он убедит судью выдать ордер на отмену поединка?

Тоцци мрачно покачал головой.

– Если нам даже удастся убедить Иверса, что весьма сомнительно, ни один судья не станет связываться с Расселом Нэшем, не имея на руках серьезных доказательств.

Гиббонс откусил еще кусок и кивнул.

– Ты прав.

– Может, нам пойти прямо к Уокеру и сказать ему, что нам известно про сделку? Заявить ему прямиком – если проиграешь, будешь сидеть по уши в дерьме.

– Потрясающая идея. После чего он пожалуется в Бюро, и нам дадут пинком под зад. Даже если ты попытался бы привлечь его к ответственности после боя, как ты докажешь, что он намеренно проиграл его? Он просто скажет, что плохо спал ночью и был не в форме. Нет никакого смысла говорить с Уокером. Каким бы ни было его решение, он сделает по-своему. Кроме того, насколько мне известно, он не выносит белых.

Тоцци вздохнул и взял со стола солонку.

– Ты прав.

Они замолчали. Гиббонс поедал свой сандвич с бифштексом, а Тоцци думал о Валери. Зайдя домой переодеться, он позвонил в больницу. Ему сказали, что состояние ее удовлетворительное. Он спросил, нельзя ли поговорить с ней, ему ответили: нет, она еще не может разговаривать по телефону. Он жутко расстроился. Он хотел, чтобы она услышала, как он беспокоится о ней. Он принялся чертить солонкой круги на столе. А еще больше он хотел всадить Сэлу пулю между глаз так, чтобы его мозги размазались по стене. Этого ему хотелось больше всего на свете.

– У тебя есть с собой запасное оружие? – спросил он.

– Нет, только мой револьвер. А куда ты дел свой?

– Коллеги конфисковали, – усмехнулся Тоцци.

Гиббонс перестал жевать и внимательно поглядел на него.

– У тебя распухло лицо. С тобой все в порядке?

– В полном порядке. Они просто решили попугать меня. – Он весь был в синяках, но по-настоящему его беспокоил только нос. – Дай мне половинку сандвича. Я сегодня не завтракал.

Он потянулся к тарелке, но Гиббонс оттолкнул его руку.

– Пойди и купи себе.

– Перестань. Дай половинку. В нем слишком много холестерина.

– Пошел ты к черту с холестерином.

Гиббонс отодвинул от него тарелку.

– Какой ты милый и добрый, Гиб. Настоящий друг. Меня чуть не убили, а он жалеет половинку сандвича, мрачно подумал Тоцци.

– Пойди и купи себе. Это вон там. – Гиббонс указал в сторону стойки.

– Нет, я больше не хочу, – сказал Тоцци и снова стал возить солонку по столу.

Гиббонс поднес ко рту чашку.

– Мы, кажется, обиделись? Бедный мальчик. На. Бери. – Он подтолкнул тарелку к Тоцци.

– Не хочу.

– Ну ешь же. Ты ведь хотел есть.

– Ешь сам.

– Нет, не буду. Ты расскажешь Лоррейн, и мне придется выслушивать очередную лекцию о вреде холестерина от мисс Маргарин, богини постной пищи и прочего дерьма.

Тоцци поглядел на корочку сыра поверх жареного мяса и лука. Ему это тоже не слишком полезно, но выглядит очень аппетитно. Он взял сандвич. Только откусит разок. Он пожевал и вытер рот.

– Знаешь, в чем проблема. Гиб? У них все поставлено на рельсы и катится по наезженной колее. Тут они не могут совершить ошибки. Должно произойти что-то неожиданное. И это можем устроить мы с тобой. Чтобы они запаниковали и дали нам шанс.

Гиббонс поставил на стол чашку и сердито поглядел на него.

– Ну, приехали. И как ты предлагаешь на этот раз нарушить Билль о правах?

– Нет, серьезно. Нэш и Иммордино считают, что руки у них развязаны. Мы должны как следует тряхнуть их, чтобы они решили…

Гиббонс укоризненно покачал головой, когда Тоцци вдруг заметил их. Они стояли, прислонившись к стойке рядом с кофеваркой, делая вид, что просто пьют кофе. Но они смотрели на него. Тоцци не сразу узнал их, но потом вспомнил прическу блондина: волосы выбриты вокруг ушей и стоят копной на макушке. Прямо как у парней из Гитлерюгенд. Его дружок был в том же пиджаке в елочку с длинными, не по росту, рукавами. Это те самые боевики Иммордино, которых он подослал припугнуть Тоцци после тренировочного боя Эппса. Наклонившись друг к другу, они о чем-то беседовали, время от времени поглядывая на него. Тоцци скрестил лодыжки, горько жалея, что при нем нет оружия. Черт. Закусочная забита людьми. Эти двое оказались тут неспроста. Пришли выполнить задание, которое провалили две недели назад, закончить работу, с которой не справился Сэл.

– Пошли, Гиб. Уходим отсюда, – сказал Тоцци, не сводя глаз с парней.

– Я еще не доел свой ленч…

– К черту ленч. Уходим. Немедленно.

Гиббонс вытер руки салфеткой.

– Кто они? – уже серьезно спросил он.

– Белобрысый в коричневой вельветовой куртке. Похож на немца. И второй в спортивном пиджаке в елочку, модных джинсах и черных ботинках – ты его узнаешь, мой соотечественник. Боевики Сэла Иммордино.

– Здесь слишком много народу. Надо выводить их отсюда.

Гиббонс встал, собрал со стола остатки ленча и понес их к мусорному бачку, шагая спокойно и уверенно.

Тоцци пошел вперед, думая, чем им лучше воспользоваться – лестницей или эскалатором. И то и другое никуда не годится. Слишком много кругом людей. Он обернулся к Гиббонсу и увидел боевиков, которые уже поставили чашки на стойку.

– Они идут за нами.

– Ступай к эскалатору, – сказал Гиббонс. – Когда выйдешь на улицу, поверни налево и иди до первой лестницы, ведущей вниз на берег.

Они ступили на эскалатор и стали спускаться вниз. С потолка, чуть покачиваясь, свисал огромный транспарант: «Битва на побережье». Отель «Плаза». Гигантские Уокер и Эппс, ростом футов двадцать, мрачно таращились друг на друга. Тоцци облокотился о поручень, поставил ногу на ступеньку повыше и увидел белобрысого и его дружка, входивших на эскалатор.

Между ними была стайка хихикающих китайчат и несколько пенсионеров. Когда они проезжали под транспарантом, Тоцци снова поглядел на боксеров и проводил их взглядом.

Они сошли с эскалатора и направились к выходу. Каждый шел своей дорогой, стараясь идти быстро, но без спешки, маневрируя в толпе. Гиббонс шагал чуть позади, расстегнув пиджак, готовый, если потребуется, выхватить оружие. Они прошли мимо маленькой кондитерской, торгующей ирисками. Сладковатый теплый запах напомнил Тоцци те давние времена, когда он мальчишкой часами мог глазеть в окна кондитерской в парке Эсбери. Там женщины в белых передниках и наколках крутили в руках огромные пирамидки сладкой массы, скармливая ее машинам, которые нарезали из нее палочки величиной с мизинец и заворачивали их в вощеную бумагу. Тоцци заглянул в кондитерскую. В ней никого не было, зато он увидел в витрине отражение белобрысого парня. Тот был совсем близко. Тоцци зашагал быстрее. Гиббонс следовал за ним.

– Все это мне очень не нравится, – сказал Тоцци, глядя прямо перед собой.

– А почему?

– Потому что у меня нет пушки. Вот почему.

– Зато у меня есть.

Тоцци скосил на него глаза.

– А ты кто, Рэмбо? Не выпендривайся. Ситуация хреновая.

– А что ты предлагаешь? Разбежаться?

– Да. Им нужен я, а не ты. Давай я пойду по берегу один, чтобы посмотреть, станут ли они меня преследовать. Помнишь колонны перед Дворцом согласия? Ступай прямо туда. Там у тебя будет более выгодная позиция, и ты сможешь легко достать их, если они не отвяжутся.

Гиббонс хмуро поглядел на него.

– Ничего себе «более выгодная позиция».

– У тебя есть другие предложения?

– В общем, нет.

– Ну так что?

– Ладно, иди.

Они одновременно вышли на улицу, Гиббонс почти сразу затерялся в толпе гуляющих. Тоцци помчался к лестнице, спускающейся на берег. Сбегая вниз по деревянным ступенькам, он заметил боевиков, которые ринулись за ним следом, раскидывая в разные стороны попадавшихся им на пути людей. Превосходно, подумал он.

Он спрыгнул на землю и побежал вдоль берега. Ноги увязали в сухом песке, замедляя бег точно так же, как вчера, когда он возвращался к дому Нэша, где была Валери. Никак не удавалось бежать быстрее. Один из парней Иммордино, пижон с золотым браслетом, выхватил пистолет и держал его наготове. Тоже неплохо. Гиббонс сможет арестовать его без соблюдения излишних формальностей.

Тоцци быстро взглянул наверх. Люди на набережной кричали и визжали, вероятно, они тоже заметили пистолет. Блондинчик, должно быть, тоже был при оружии. Тоцци снова взглянул на проносящуюся мимо толпу гуляющих. Если бы Гиббонс умел бегать быстро. Но тут он вспомнил огромный сандвич с мясом и сыром. Черт побери. Почему он не мог ограничиться, например, салатом? Почему Гиббонс никогда не слушает…

В нескольких футах впереди взметнулся фонтанчик песка. Затем он услышал звук выстрела. Он обернулся. Блондинчик уже выхватил свою пушку. Тоцци оглядел берег, он был почти пуст, только несколько безумцев терпеливо принимали солнечные ванны под порывом холодного весеннего ветра. Пожалуй, у людей наверху было больше шансов угодить под шальную пулю. Тоцци задыхался, хватая ртом воздух. Ноги словно налились свинцом, но он заставлял себя скакать по вязкому песку. В висках стучало, кружилась голова. Тоцци злился на себя за то, что так быстро выдохся. Он напряг глаза, пытаясь сфокусировать зрение. Только бы Гиббонс успел добежать туда.

И тут он увидел детей. Девочки лет девяти-десяти в розовых купальниках и белых спортивных тапочках маршировали с палочками в руках прямо перед колоннами. Тощие маленькие девочки с палочками в руках. Впереди шагала женщина в спортивном костюме. Инструктор. Не нашли другого места, черт бы их побрал.

– Ложитесь! Ложитесь! – задыхаясь, заорал он. Сердце бешено колотилось.

И тут же увидел еще один фонтанчик песка и услышал два выстрела, один за другим.

– Ложитесь!

Но они замерли на месте, удивленно таращась на него. Черт побери, что у этой бабы с головой? Ради Бога, уложи детей на землю. Глупые девчонки! Где же Гиббонс?

Они были в футах тридцати от него. Маленькие кретинки с вытаращенными глазами. Возле одной из колонн Тоцци заметил Гиббонса. Тот глядел на него, качая головой.

Тоже мне умник. Будто я сам не понимаю, что он не может стрелять, когда кругом дети. Чертова инструкторша. Такую дуру следовало бы пристрелить.

Тоцци хотел рвануть влево к воде, но потом передумал и нырнул под настил набережной. Там было темно и прохладно, слабые блики света пробивались в щели, над головой топот ног гуляющей толпы. Песок тут был влажный и идти было легче, но приходилось кружить среди бесчисленных мшистых свай.

Он остановился за одной из них, поджидая, когда глаза привыкнут к сумраку. Потом взглянул на залитый солнцем песок на берегу, и – дзинь! – пуля отломила щепку от сваи прямо у него над головой. Он упал на колени, быстро переполз к следующей свае и уставился на черный ряд вертикальных подпор. Возле одной из них он заметил темный силуэт. А где же второй ублюдок?

Проклятье. Тоцци рванул вперед – ноги болели, голова раскалывалась, – недоумевая, где же второй преследователь и где, черт побери, Гиббонс? Становилось все темнее и холоднее. Что там впереди? Ни хрена не видно. Он чувствовал себя загнанным в ловушку – ни оружия, ни возможности выбраться отсюда…

И тут он увидел свет – тусклую двадцатипятиваттную лампочку, освещавшую бетонные ступени. Он зигзагами помчался к лестнице. У него не было выбора. На лестнице было холодно, но, увы, не настолько, чтобы остудить его пылающую голову. Он поднимался по лестнице, перепрыгивая через две ступеньки, сердце, казалось, готово было выскочить из груди. Наверху была деревянная, вся в трещинах дверь со ржавым висячим замком. Тоцци на полном ходу врезался в нее плечом – бамс! – и согнулся от невыносимой боли, электрическим разрядом пронизавшей тело. Внизу послышались голоса, и он сразу вспомнил гнусавое хныканье блондинчика на стоянке машин в тот день. Он вскочил на ноги и принялся толкать плечом дверь, пока она не треснула посередине. Преследователи были внизу, он слышал их. Он надавил на дверь спиной – раз, другой, – она поддалась, и он, потеряв равновесие, рухнул на бетонный пол. Тоцци перекатился на бок, вскочил и не раздумывая помчался вперед по темному коридору с зелеными стенами. На потолке были тусклые лампочки в красных металлических сетках, по обе стороны коридора – запертые двери. В конце его Тоцци увидел железную лестницу с дверью наверху, из-под которой пробивался свет. Слава Богу, значит, дверь не заперта. Тоцци с грохотом взлетел вверх по железным ступеням, задыхаясь, ворвался внутрь и закрыл за собой дверь. Слева была кирпичная стена, справа – бархатный фиолетовый занавес, перед ним загораживая дорогу, стояли складные стулья, напольный вентилятор и пюпитры. Он замер и, задержав дыхание, прислушался, не стучат ли по железным ступеням шаги преследователей. Но услышал только шум, доносившийся из-за занавеса.

Тоцци опустился на колени и заглянул под занавес. Поначалу он ничего не понял. В зале сидели люди, вспыхивали камеры, двое парней стояли в одних трусах на сцене, возле них толпились какие-то люди. Потом он заметил весы и догадался, что все это значит. Это было контрольное взвешивание перед боем, последняя возможность для Уокера и Эппса публично поорать друг на друга и привлечь к себе внимание репортеров. Ну, конечно, он угодил прямо за кулисы зала Дворца согласия. Он крепко сжал губы, стараясь дышать носом. Снял спортивную шапочку, вытер рукавом лоб, снова надел ее и, положив руки на колени, сделал несколько глубоких вдохов. И тут он услышал шаги, вернее, не услышал, а почувствовал вибрацию лестницы, дрожавшей под их ногами.

Не долго думая, он нырнул под занавес и выкатился на сцену. Ослепленный ярким светом, Тоцци замер на секунду, но тут же понял, что никто не обращает на него ни малейшего внимания. На сцене царила суматоха. Уокер стоял на весах, что-то злобно бормоча, Эппс находился неподалеку, указывая на него пальцем и скаля зубы. Тоцци подошел к толпе, окружившей боксеров, опасаясь, как бы преследователи не открыли пальбу из-за занавеса.

Он посмотрел на мускулистую спину Уокера, потом перевел взгляд на публику, ища глазами Гиббонса. И тут он вспомнил, о чем они говорили перед тем, как он заметил парней Иммордино. Нужно сбить с толку Сэла и Нэша, заставить их запаниковать и совершить какую-нибудь ошибку. Нужен скандал, способный изменить ход событий.

Тоцци почувствовал приступ головокружения и на секунду закрыл глаза. Из микрофона загремел баритон Чарльза Эппса, и в висках у Тоцци застучало. Он открыл глаза, поморгал и стал продираться через толпу. Он был готов пойти на скандал. Несмотря на жуткую боль в голове.

– Эй, Уокер! – крикнул он, но никто не услышал.

Он двинулся вперед к чемпиону, стоящему на весах.

– Эй, Уокер! Я к тебе обращаюсь, сукин ты сын!

Вспышки камер осветили его лицо. Уокер мрачно поглядел на Тоцци. В самом деле сукин сын, вид у него был устрашающий. У Тоцци снова закружилась голова, и он закрыл глаза. Кто-то взял его за руку.

– Убирайся отсюда, приятель.

Тоцци оттолкнул державшую руку. Это был единственный шанс вмешаться в ход событий. Тоцци был не в лучшей форме, но он знал, что нужно делать.

– Ты болван, Уокер. И всегда был болваном. Ты ни разу не бился с настоящим противником. Чарльз задаст тебе жару, вот увидишь. Он заставит тебя повертеться.

Уокер злобно скривил, губы.

– Это еще кто такой?

Тоцци причмокнул губами, глядя ему в лицо.

– Ты ублюдок, тебе крышка. Отдай лучше свой чемпионский пояс Эппсу. Пожалей свою задницу.

Уокер посмотрел на своих парней.

– Уберите его отсюда.

Двое черных громил рванулись к Тоцци и схватили его.

Черт. Проклятая дурнота. Тоцци согнул локти и колени и обмяк всем телом, но прием айкидо не сработал. Ему не удалось сосредоточиться, и он упустил момент. Проклятье, надо что-то делать. Сейчас или никогда.

– Что это за хреновина, приятель, – закричал он Уокеру. – Ты не умеешь драться? Просишь помощи у своих подручных? Забудь и думать об Эппсе. Тебе даже со мной не справиться.

И тут все началось. Какие-то громилы окружили его, кто-то сказал, что нужно убраться подальше от телекамер, но Уокер уже стоял перед ним – голая грудь, искаженное злобой лицо. Он пробормотал какое-то ругательство, и Тоцци показалось, будто между глаз ему вонзилось тяжелое острое копье. Уокер ударил его в переносицу. Очки врезались в лицо. Тоцци упал на пол. Его подняли и крепко держали за руки, чтобы он не мог защищаться. Голова гудела, готовая разорваться. Он не мог открыть глаза. Он боялся даже дышать. Опять ему попали по носу. Дерьмо.

– Извинись! Извинись! Ну!

Тоцци слышал голос Уокера, но не мог разобрать слов.

– Эй, приятель, – сказал кто-то. – Извинись перед чемпионом. Извинись, или он снова вмажет тебе.

Тоцци с трудом разлепил веки. Казалось, будто он очутился под водой. А прямо перед ним маячила жуткая акула.

– Вмажь ему еще разок! Вмажь! – послышались чьи-то голоса.

Его держали, не давая упасть, и он видел, как чудище подплывает к нему – злобная морда, сверкающие глаза, сжатые кулаки.

– Нет, – простонал он. – Пустите…

– Вы только полюбуйтесь на это, леди и джентльмены!

Громоподобный голос прозвучал откуда-то сверху, словно сам Господь Бог явился в облике Чарльза Эппса.

Уокер сразу же забыл о Тоцци и обернулся к Эппсу.

– Заткни свою поганую глотку, ублюдок!

Чарльз Эппс стоял на краю сцены с микрофоном в руке. Его громкий хохот эхом раскатился по всему залу и заставил Тоцци вздрогнуть от боли.

– Этот парень прав, Двейн. Ты просто болван. Считаешься чемпионом, а не можешь обойтись без подручных. Нетрудно избить человека, которого держат за руки. Ты дерьмо, Уокер. Когда будешь драться со мной, можешь позвать их на помощь, я не возражаю. Знаешь, кто ты? Ты позор всего бокса, ты позор чемпионского звания. Я отберу у тебя титул, чтобы вернуть ему доброе имя. Избивать какого-то несчастного беззащитного белого? Стыдись, Уокер! – Снова громовой хохот прокатился по залу. Гудвин, великий и ужасный.

Уокер сплюнул, поглядел на Эппса, потом на Тоцци. Чемпиону хотелось достойно ответить Эппсу, но под носом у него маячил наглец-белый, с которым нужно было разобраться.

– Отпустите его, отпустите. Немедленно!

Громилы отпустили Тоцци.

– Ну, сукин сын, давай. Я буду сражаться честно. Вмажь мне как следует. Покажи, на что ты способен, – заговорил Уокер уже более спокойным, но куда более устрашающим тоном.

Тоцци потрогал нос и поглядел на Уокера, думая о том, что чемпион не так уж глуп. Он хотел создать видимость нападения, чтобы потом не оправдываться за учиненную бойню. Не выйдет, решил Тоцци.

Уокер вплотную приблизился к нему и задышал в лицо:

– Давай, ублюдок. Начинай. Ударь меня, или я врежу тебе так, что ты пробьешь головой стену. Обещаю тебе.

Тоцци посмотрел ему прямо в глаза – с удивлением и почти с благодарностью. Спасибо за помощь, чемпион.

Издалека послышался мощный голос Эппса:

– Что ты там делаешь, чемпион? Занимаешься любовью с этим парнем?

Уокер лязгнул зубами. Глаза его загорелись бешенством.

– Я размажу твои мозги по стенке. Клянусь, я сделаю это.

Тоцци отступил немного назад, горя желанием, чтобы чемпион сорвался.

– Я предупредил тебя! – прорычал Уокер.

Тоцци сосредоточился. Уокер мощным рывком выбросил руку для сокрушительного удара, но Тоцци скользнул вниз, схватил его одной рукой за локоть, другой за голову сбоку и – раз! – с грохотом бросил чемпиона на пол.

Тзуки кокю нагэ, – подумал Тоцци и усмехнулся. Жаль, что этого не видел сенсей. Можно было бы заработать новый пояс.

– Ого-о-о! – Эппс был потрясен.

Вспышки камер, шум в зале, смятение на сцене. Подручные подскочили к Тоцци.

– Чемпион готов, отсчитывайте секунды! – закричал Эппс.

Репортеры зашлись в крике. Тоцци сжался в комок, нос болел, но он был очень доволен собой. В самом деле «Ого-о!». У репортеров будет много работы.

Он очнулся, когда подручные начали оттаскивать его со сцены.

– Ты покойник, чертов ублюдок. Считай, что ты покойник.

Тоцци попытался опуститься всей тяжестью на пол, но один из громил схватил его за ворот и поволок. Шелковистая куртка легко скользила по гладкому деревянному настилу. Он попробовал высвободиться, ухватить их за одежду и подняться, но они пинали его коленками, и один заехал ему прямо по голове. На него накатил приступ тошноты, и он перестал сопротивляться. В голове стучало – казалось, будто крошечный человечек бьет изнутри по черепу маленьким молоточком, намереваясь пробить дыру во лбу. Тоцци потрогал лицо, но, прикоснувшись к носу, вздрогнул – такую боль испытываешь, когда ледяная вода попадает на оголенный зубной нерв.

Гул толпы становился все тише, пространство уменьшалось в размерах. Они волокли его за кулисы, подальше от публики. Проклятье…

– Тащи его вниз. Мы ему покажем. Он у нас получит.

– Стойте! Немедленно отпустите его. Он арестован.

Услышав знакомый голос, Тоцци приоткрыл глаза. Гиббонс распихивал в стороны подручных, размахивая удостоверением и распахнув пиджак, чтобы была видна кобура.

– Прочь с дороги! Убирайтесь прочь! Я сам займусь им.

– А ты кто такой? Я тебя не знаю, – сказал один из громил.

Гиббонс выхватил револьвер, направив дуло ему в лицо.

– Сейчас узнаешь!

Подручные, злобно ворча, удалились. Гиббонс помог Тоцци подняться, шепча ему на ухо:

– Нужно было сделать вид, что я арестовываю тебя. Какого черта ты в это ввязался?

Тоцци зажмурил глаза, пытаясь сосредоточиться.

– Я изменил ход событий.

– Что верно, то верно. С тобой хлопот не оберешься.

– Нет, я говорю серьезно. Подумай сам. Гиб. Если бы ты был на месте Уокера, ты стал бы после этого проигрывать бой? После того как никому не известный парень унизил тебя на глазах у сотен репортеров?

Лицо Гиббонса стало серьезным. Он задумался.

– Может, ты и прав. У него вместо головы горшок с дерьмом. Теперь он наверняка захочет доказать что-нибудь, продемонстрировать, на что он способен. Не исключено, что он изменит решение.

– Об этом-то я и думал.

Они направились к выходу. Тоцци уже мог идти без посторонней помощи. Спустившись вниз, они увидели на двери плакат: «Битва на побережье»; Тоцци вспомнил кабинет Нэша с сувенирами на столе.

– Уокер изрядно отделал тебя. Я видел. Давай поедем в госпиталь. Пусть тобой займется врач.

– Нет, со мной все в порядке. – Маленький человечек продолжал пробивать молоточком дыру в его черепе. – В самом деле. Все нормально.

– А выглядишь ты хреново, Ты уверен, что ничего не нужно?

– Уверен.

Тоцци толкнул дверь с плакатом и вышел на улицу. Яркий солнечный свет больно ударил ему в глаза. Он вздрогнул.

– Который час? – спросил он.

– Почти два.

До поединка осталось восемь часов. Тоцци кивнул, размышляя о том, где найти ее.

– Мне нужно повидать кой-кого.

– Кого?

Тоцци прищурился и поглядел на высокое белое здание отеля «Плаза».

– Мне срочно нужно пустить один слушок.

На семнадцатом этаже отеля, подумал он.

Гиббонс нахмурился.

– Не понимаю, о чем ты говоришь?

Тоцци ничего не ответил. Он внимательно разглядывал окно на семнадцатом этаже.