Текст книги "Приключения Анны и Грейс"

Закончив говорить, он вернулся на свое место и дернул шнурок звонка. Уже знакомая мне китаянка бесшумно вошла в комнату. Ли сказал, что хочет, чтобы я оделась по-китайски, и вручил меня заботам девушки, которая снова провела меня в комнату, из которой я ушла несколько минут назад.

Когда мы оказались в комнате, китаянка закрыла дверь, подошла к шкафу, открыла дверцы и извлекла на свет божий китайские наряды, великолепные по цвету и фасону. Она сказала, что я могу выбрать и надеть то, что мне понравится.

Я вскрикнула от удивления и, перебрав все, выбрала одежду, украшенную изящным шитьем. Китаянка положила выбранное мной на кровать, потом выдвинула один из ящиков огромного комода, и моим глазам предстал великолепный набор шелкового, словно сотканного из воздуха, нижнего белья. Здесь же было и множество чулок из паутинки – шелка тончайшей выделки.

Из этого богатства я тоже выбрала кое-какие вещи, затем с помощью китаянки разделась донага и облачилась во все новое. В завершение она вытащила пару крохотных блестящих туфелек и надела их мне на ноги, потом накинула мне на волосы очень изящное, усеянное блестками украшение, после чего подвела меня к зеркалу, чтобы я оценила результаты ее трудов.

Я издала крик удивления, поскольку внешность моя совершенно изменилась. Как только с переодеванием было покончено, она снова отвела меня в комнату к Ки Линю.

Он прохаживался по комнате; увидев меня, облаченную в китайские одежды, он одобрительно хмыкнул и взмахом руки отпустил служанку. Затем он ударил в находившийся в комнате гонг, прислушался и предложил мне руку. Мы вышли через другую дверь, которую я не заметила прежде, и прошествовали по коридору в большую столовую, в центре которой находился низкий стол, украшенный цветами. У стены стояли безмолвные слуги-китайцы.

К моему удивлению, стульев здесь не было, и их заменяли огромные подушки. Все присутствующие были одеты на китайский манер, а на груди у некоторых из них красовались ордена и медали. Я обратила внимание, что, кроме меня, здесь не было ни одной девушки. Мистер Линь подвел меня к столу и усадил на подушку рядом с собой. Остальные тоже сели, и слуги начали выставлять перед нами разнообразные блюда, каких я никогда прежде не видела и, уж конечно, не пробовала.

Я, естественно, проголодалась и сразу набросилась на еду; заметив, что все пьют что-то из маленьких чашечек, я спросила у мистера Линя, что это такое.

– Это, – сказал он, пригубливая из чашки, – разновидность вина, которое делают только в Китае. Это очень хорошее вино, можете не сомневаться. Попробуйте, я уверен, вам понравится.

– Но я не пью, – сказала я, – и никогда не пила. Если я выпью, меня может начать тошнить. Лучше я, пожалуй…

– Я так хочу, – просто сказал он, – и уверен, моя дорогая, что вы не собираетесь начать с того, чтобы воспротивиться моим желаниям. – С этими словами он передал мне одну из чашек.

Я пригубила вино из чашки, и оно растеклось по моим жилам, жгучее, как огонь; однако, убедившись, что все его пьют, причем в больших количествах, я подумала, что оно не причинит мне никакого вреда, и решила допить чашку, что и сделала.

Я думаю, что нет нужды описывать вам всякие яства, бывшие на столе, потому сразу перейду к описанию того, что случилось после обеда, – это может быть для вас интересно.

Как только трапеза завершилась – а продолжалась она не менее двух часов, – Ки Линь провел меня из столовой в комнату рядом, такую же большую, как и столовая, где вровень с полом был устроен бассейн.

Он подвел меня к мягкой широкой тахте и, усадив рядом с собой, ударил в огромный гонг, висевший над тахтой. Сразу же вошло несколько музыкантов. Они расположились за декоративными кустами в дальнем конце комнаты и начали играть на струнных инструментах какую-то очень приятную мелодию.

Я позволила мистеру Линю мягко уложить меня на тахту, после чего он обнял меня за плечи и притянул к себе. Я почувствовала, как он расстегивает на мне кимоно, под которым у меня ничего не было, кроме прозрачных коротких трусиков и чулок, которые я сама же для себя и выбрала. Мне ничего не оставалось, как позволить ему ощупывать мое обнаженное тело.

Молоденькая девушка, тело которой, а точнее сказать – лобок, прикрывал только маленький кусочек материи, оставляя обнаженными хорошо сформированные груди, подала нам на подносе две небольшие чашечки с напитком, совершенно не похожим на тот, что я пила раньше, потому что, когда я выпила его, мысли у меня стали мешаться и я словно погрузилась в странный сон, в котором главную роль исполнял Ки Линь.

Словно во сне я увидела, как в комнату вошли танцоры – юноши и девушки. Пройдясь в танце по комнате, молодые люди схватили девушек, уложили их на пол и тут же овладели ими, и их победные дикие выкрики, казалось, пробуждают во мне безумное желание последовать их примеру.

К этому времени Ки Линь полностью распахнул на мне кимоно, и теперь его руки были заняты моими гениталиями. Две молодые девушки подошли к тахте и принялись снимать с Ки Линя его одежды, обнажив его огромных размеров торчащий член. Потом они взяли мою расслабленную руку и поместили ее на гигантский ствол его орудия.

Ах, что это был за член! Я никогда не видела ничего подобного и, уж конечно, никогда не ощущала и даже не представляла себе в самых безумных мечтах инструмента таких размеров. Поглаживая его рукой, я думала о том, что этого более чем достаточно, чтобы разорвать меня на две части. И все же я совсем не боялась его, и когда одна из девушек нагнулась и поцеловала его, а потом обмотала какой-то лентой с маленькими шишечками на ней, я даже не догадалась об их назначении.

Наконец мистер Линь забрался на меня, и когда его огромный орган прикоснулся к моему обнаженному животу, украшавшие ленту шишечки больно кольнули меня; я вскрикнула от испуга и постаралась высвободиться, но Ки Линь еще сильнее прижал меня к тахте, а две девушки нацелили головку его фаллоса в мое отверстие, и он начал вдавливаться в меня, растягивая мои половые губы.

Растяжение, вызванное таким неестественным давлением, причиняло мне немалую боль, и я рванулась в сторону в попытке избежать этого, но почувствовала, как чья-то рука нырнула под мои голые ягодицы и на мои обнаженные гениталии полилась какая-то жгучая жидкость, причиняя мне резкую боль. Чтобы избавиться от этой разъедающей все тело боли, я резко рванулась вверх. В этот момент китаец надавил изо всей силы, его огромный член буквально разодрал меня на две части, вклиниваясь в мою маленькую девственную щель, а маленькие шишечки на ленте еще шире раскрывали ее. Издав громкий крик от дикой боли, раздиравшей все мое тело, я без сознания распласталась на тахте.

Не знаю, сколько времени я оставалась без сознания, но, придя в себя, обнаружила, что этот словно изготовленный из металла твердый безжалостный инструмент по-прежнему находится внутри меня, а мистер Линь совершает сильные, глубокие толчки, погружаясь в меня до основания. Вдруг я почувствовала, как он на мгновение замер, и в следующую секунду в меня хлынули струи его семени. И тут же я снова впала в забытье. Каждый раз, приходя в себя, я чувствовала, что нахожусь в состоянии какой-то прострации, которую у меня, вероятно, вызвало то самое зелье, что мне дали выпить, и что я по-прежнему нахожусь в объятиях жестокого ненасытного китайца.

Помнится, я, в очередной раз придя в себя, обнаружила, что лежу абсолютно голая, а все мои одежды разбросаны на полу. Мне показалось, что на мне какой-то другой человек, не мистер Линь, но так ли это было на самом деле, я не уверена, потому что, когда я окончательно пришла в себя, на мне были те самые одежды, которые дала девушка-служанка, и лежала я в задней комнате прачечной.

В моей сумочке оказался конверт, в котором я нашла обещанные семьдесят пять долларов и замечательный кулончик; такого я не встречала никогда прежде, и он теперь лежит спрятанный у меня дома. Такова, мои дорогие, история моего соблазнения. С тех пор Ки Линя я никогда больше не видела.

К этому времени мой член уже стоял в полной боевой готовности, и последние несколько минут Грейс ласкала и гладила его торчащую головку. Как только она закончила свою историю, я уложил ее на пол, улегся сверху, поместил свое орудие у соответствующего отверстия, которое, как и прежде, принимало меня с натяжкой, как перчатка – палец, и… Вот тут-то она и смогла по достоинству оценить преимущества подогретых чувств.

Анна с интересом наблюдала за этой сценой, а поскольку в этот момент появился Джозеф, она тоже не стала терять времени – обнажила его инструмент и, когда Джозеф лег на спину, тут же оседлала его, поглотив лоном его внушительных размеров орудие. И тут мы устроили что-то вроде веселых гонок, которые завершились блаженно-влажным финалом.

– Я полагаю, Грейс, – сказал я, когда Джозеф удалился за очередной порцией коктейля, – что в этот раз я насладился тобой в гораздо большей степени, чем в прошлый. Нет, что ни говорите, а чтобы хорошенько воспламенить чувства, нужно вначале непременно выслушать какую-нибудь будоражащую историю. А как тебе, Анна? Тебе сегодня понравилось с Джозефом?

– Могу только сказать, – ответила чувственная молодая дама, с гримаской протирая промежность, – что у нашего пылкого Джозефа в штанах настоящая дубина и он знает, как ею пользоваться! Боже мой, мне даже больно к себе прикоснуться!

– А скажите-ка, девушки, – сказал я более серьезным тоном, – почему в ваших рассказах отсутствуют чувственные сцены французской любви, или содомии, с вашим участием? Ведь я более чем уверен, что эти вещи вам знакомы, не так ли?

– Содомии? – повторила Грейс, с изумлением глядя на меня. – Что вы имеете в виду? И как это делается? Это что-то новенькое? Или что-то… – но, увидев, как мы оба прыснули от смеха, она замолчала, так и оставшись с открытым ртом.

– Как видишь, Анне кое-что об этом известно, – сказал я. – Но я вижу, милая Грейс, что в твоем образовании есть огромные пробелы, и уверен, что, почувствуй ты хоть раз сладость этого ощущения – присутствия стоячего члена в узком пространстве заднего прохода, ты бы никогда не согласилась на другой метод.

Гримаса отвращения на личиках обеих девушек ясно свидетельствовала о том, что ни одна из них еще не испытала наслаждений такого рода: Анна заткнула уши пальцами, а Грейс – та даже зажала мне своей маленькой ручкой рот, словно пытаясь остановить меня.

– Но вы непременно должны об этом знать, – сказал я. – Для вас это очень важно, и нравится вам это или нет, но я сделаю вам одно предложение.

Тут их природное любопытство взяло верх над благонравием и сомнениями, и они принялись с интересом слушать мои слова, которые я специально выговаривал ясно и четко, дабы дать им понять, что мои намерения серьезны:

– Если одна из вас, милые мои, или вы обе вдруг обнаружите в себе желание отдаться мне именно таким способом и позволите овладеть вами по моему усмотрению, то я готов проявить такую же щедрость, что и китаец в рассказе Грейс, иными словами – заплатить вам по сотне долларов.

– Никогда! – с чувством сказала Анна. – Вы никогда не убедите меня пойти на это! Да, я, конечно же, слышала о таком способе любви и даже знаю девушек, которые занимались этим, но что касается меня, то вам, мой дорогой мистер Андерсон, вряд ли когда-нибудь представится случай заплатить мне эти деньги.

– Но как, как, черт возьми, такое возможно? – сказала Грейс, и ее бровки выгнулись в изумлении. – Я просто не представляю, как такое может произойти. Каким образом мужчина может вставить эту свою штуку девушке сзади? Да ведь это просто убьет ее!

– Нет-нет, – сказала Анна, напуская на себя умный вид. – Не думаю, что девушка от этого умрет, в особенности если мужчина терпелив и не будет делать это силой. Но что касается меня, то я и слышать об этом не хочу, меня вполне устраивает обычный способ.

– Да у меня и в мыслях не было попробовать, – сказала Грейс, покраснев. – Я просто не могу себе этого представить – ведь я впервые об этом слышу. Вообще-то есть много чего, что мне неизвестно, так что мое желание разобраться – вполне естественно.

– Ну что ж, – сказал я, – мое предложение остается в силе, а поскольку вам обеим известно, как меня найти, и даже мой номер телефона у вас есть, вы можете в любое время известить меня о вашем желании; и если я буду свободен, я с удовольствием выполню свою часть соглашения. Но это, конечно, ни в коей мере не нарушает другие наши планы. А теперь, девушки, если вы готовы, мы отвезем вас домой.

Анна еще раз очень эмоционально высказалась по этому поводу, Грейс же не произнесла ни слова. Я позвал Джозефа и велел ему подавать машину. Мы довезли девушек до дому и, договорившись о следующем свидании, расстались с ними. Я чувствовал себя очень усталым, поэтому попросил Джозефа отвезти меня домой и сразу лег спать.

3

К моему крайнему удивлению, на следующий день около полудня раздался телефонный звонок, и я услышал женский голос, показавшийся мне знакомым:

– Алло, это мистер Андерсон?

– Да, – ответил я, спрашивая себя, кто бы это мог быть.

– Это Анна, – весело сказал голос. – Вы меня не забыли?

– О, привет! – сказал я, недоумевая, что могло вызвать столь ранний звонок. – Как дела, Анна? Надеюсь, у тебя все в порядке?

– У меня все в порядке, – сказала она. – Я звоню, чтобы узнать, по-прежнему ли вы готовы потратить ту сумму, о которой говорили вчера перед нашим уходом. Предложение остается в силе?

– Да-да, – сказал я, не веря своим ушам: ведь еще вчера вечером она и слышать ни о чем таком не хотела. – Но… но как же твои взгляды на эти вещи?

– Ерунда! – резко выпалила она. – Я и не думала, что вы примете мои слова всерьез. Неужели вы думаете, что я стану разоблачать себя в присутствии Грейс? Не скрою, для меня это будет в новинку… и все же… Компенсация – вот что привлекает меня. Вы хотите, чтобы я пришла сегодня вечером?

– Подожди, – попытался я остудить ее пыл, – ты слишком торопишься, я еще не знаю, что у меня сегодня запланировано на вечер. Может быть…

– Но ведь это важнее, – услышал я в трубке ее смех. – Я уверена, ваши дела могут и подождать ввиду того, что предлагаю вам я. Но, конечно, если вы хотите отложить, то я могу…

– Нет, – отрезал я. – Сегодня вечером мы с тобой встретимся в том же месте, и я надеюсь, ты вполне понимаешь, о чем идет речь. Ведь так?

– О да, – сказала она. – Я буду вас ждать, а сейчас мне нужно идти. Я звоню вам во время рабочего перерыва. Жду! До свидания.

Я автоматически положил трубку и подумал о том, какая же лицемерка эта девушка. А потом мне пришла в голову мысль, что, может быть, для нее это и не впервые. Как бы там ни было, я готов был попробовать независимо от того, было ли это для Анны в новинку или нет – мне, по крайней мере, это обещало ощущения, которых я еще не испытывал.

Однако неожиданности наступившего дня на этом не кончились. Чуть позже раздался еще один звонок, на этот раз от скромницы Грейс, которая спросила, не может ли она встретиться со мною наедине – она хочет сказать мне что-то важное.

«Значит, – подумал я, – обе рыбки заглотили наживку, только сначала я подсек одну, а теперь и вторую».

Однако ничего такого по телефону я говорить не стал, поскольку знал, что скромница Грейс во многих отношениях сильно отличается от довольно-таки раскованной Анны. Я сказал Грейс, что сегодня вечером мне нужно будет уехать, но если она знает, как добраться до меня, то я буду рад видеть ее завтра вечером в семь часов.

В голосе Грейс послышались нотки разочарования из-за того, что наше свидание не состоится сегодня же, однако она согласилась на мое предложение. Я попросил ее не опаздывать и фыркнул от смеха, предвкушая двойное удовольствие.

Готовясь к встрече, я послал Джозефа в банк, чтобы он взял для меня немного наличными, а сам оделся со всем тщанием, коего требовал момент, и отправился на встречу с Анной.

Она рано назначила встречу и не опоздала. Едва оказавшись в салоне машины, она принялась весело смеяться над моим недоумением во время телефонного разговора, а Джозеф тем временем быстро вез нас на мою квартиру. Закрыв за нами входную дверь, Джозеф затем быстро приготовил коктейли, и Анна, на которой был светлый плащ, так как вечер был довольно холодным, сняла его и залпом выпила сильнодействующий напиток.

– Анна, – с изумлением сказал я, – тебя сегодня, кажется, мучит жажда.

– Если вспомнить о том, что мне сегодня предстоит, – сказала она, – я думаю, лучше поднять настроение до того, как это случится. Ибо, если подойти к этому здраво, я не думаю, что смогу вынести такое. Послушайте, мистер Андерсон, почему вас не устраивает обычный способ? Давайте сделаем сегодня, как обычно, и я вам обещаю, что в следующий раз, когда вы об этом попросите, я выполню наш договор.

– Теперь, теперь, – сказал я, погрозив ей пальцем. – Ведь не для того же ты явилась сюда, чтобы сладкими речами заворожить меня и убедить отказаться от нашего соглашения? Если именно таковы были твои намерения, то ты только даром теряешь время, ибо я не уступлю. Я совершенно не намереваюсь обращаться с тобой грубо, и ты сможешь получать удовольствие, сколько пожелаешь. А это, – тут я вытащил пачку мелких купюр на сумму сто долларов, – то, что я тебе обещал, и ты получишь эти деньги, если выполнишь свою часть соглашения. Так тебе нужны эти деньги, или мне убрать их? – я шутя всунул в ее хрупкую руку всю пачку, и ее пальцы автоматически сомкнулись на ней.

– Это ужасно, – сказала она, недовольно скривившись, – но я знаю, что вы будете деликатны со мной, насколько в этом деле вообще можно быть деликатным, а если к тому же вы позволите мне выпить пару бокалов, то я уверена, что это меня сильно подогреет и я не стану обращать внимание на все это… и все закончится, прежде чем я пойму, что же произошло. По крайней мере, я на это надеюсь.

Я не мог не рассмеяться, услышав аргументацию такого рода, но пообещал дать ей столько выпивки, сколько ей захочется. Затем я позвал Джозефа, попросил его принести целую бутылку и оставить на маленьком столике рядом с нами.

Как только Джозеф вышел, я обнял девушку и принялся страстно ее ласкать, потом по моему предложению она скинула с себя свою короткую юбочку и осталась только в трусиках, чулках и туфельках, после чего целиком отдалась моей воле.

Я счел, что мне тоже лучше раздеться, и, выйдя в соседнюю комнату, сбросил с себя все, а затем, накинув халат и засунув ноги в туфли, вернулся к Анне.

Анна, дожидаясь меня, щедро угощалась из бутылки; увидев, что я вернулся раздетым, она вскрикнула от полноты чувств и, ухватив меня за орудие, принялась гладить и ласкать его своими маленькими, теплыми, магнетическими пальчиками. Я был вынужден отстраниться и убрать ее руки, опасаясь, что кончу прямо в ее ладони.

– Нет-нет, Анна, – сказал я, – ты же прекрасно знаешь, что таким образом я кончу прямо на тебя! Осторожнее со своими маленькими ручками, мисс Страсть.

– Так будет лучше для меня, – сказала она, – когда вы приступите к тому, чего хотите. Если я доведу вас до точки, то вы наверняка не сможете повредить мне. Так что, как видите, в моем сумасшествии есть своя последовательность.

– Я положу этому конец, – сказал я, переворачивая ее на спину, после чего возлег на нее, полностью обнаженную, предварительно разведя ее ноги. – Для начала я выпущу первый заряд в то место, которое ты называешь «надлежащим», а потом, мисс Умная Голова, ты получишь второй – в то место, за которое я заплатил.

Анна скорчила разочарованную гримаску, но как только мой конец оказался в ней, она забыла обо всем на свете и принялась вертеться на нем, как червяк на крючке, пока не извлекла из моей трепещущей плоти полный заряд густого белопенного молозива, заполнившего все пространство мягкого, влажного гнездышка ее страждущего чрева.

Я всегда несказанно наслаждался, овладевая этой красивой девушкой, и мысль о том, что скоро я буду иметь ее совершенно особым образом, в самое интимное из интимных отверстий ее тела, природой предназначенное для совершенно иной цели, весь день приводила меня в трепет, наполняя сладостными ожиданиями; и теперь, когда добыча была в моих руках, я полностью воздавал должное моей прекрасной обожаемой жертве.

Если в начале ее точил лишь маленький червячок сладострастия, то вскоре под воздействием двух-трех выпитых бокалов и свойственной ей от природы горячей страстности, он превратился в настоящего дракона похоти, так что я вынужден был кончить дважды, прежде чем ее ненасытная вагина ослабила свою крепкую хватку и выпустила мой пульсирующий член, который упокоился между ее горячих бедер.

Мы оба лежали в изнеможении. Потом я налил ей еще один бокал, а когда она привела себя в порядок, мы какое-то время болтали на самые разные темы.

– Только не говорите ничего Грейс, – внезапно воскликнула она и серьезно добавила: – Я бы ни за что на свете не хотела, чтобы она узнала об этом. Вы даете мне слово, мистер Андерсон? – она выпрямилась, демонстрируя в полный рост красоту своего нагого тела. В этот момент она напоминала нимфу, замершую с полупустым бокалом в руке.

Я видел, что она пьянеет и заверил ее в том, что не собираюсь злоупотреблять ее доверием – ее подружка ничего не узнает (что было абсолютной правдой), после чего она, облегченно вздохнув, снова обмякла в моих руках. Некоторое время я играл ее торчащими сосками, и это действие никоим образом не доставляло неприятных ощущений этой чувственной девушке. Она не возражала и тогда, когда моя рука спустилась вниз по ее обнаженной спине, добралась до круглой попки и похлопала по пружинистым ягодицам. Это, видимо, вернуло ее к действительности и напомнило о предстоящей миссии – она обвила мою шею обнаженными руками, страстно поцеловала в губы и снова спросила, возможно ли, что я по какой-либо причине откажусь воспользоваться ее проходом по назначению, которое ему не свойственно.

Эти попытки красивой девушки сбить меня с толку и заставить отказаться от своих намерений, дабы я заменил столь желанное для меня действо на традиционное, которое тоже доставляло мне удовольствие, но ни в коей мере не могло сравниться с тем наслаждением, которое я предполагал получить при соитии новым способом, были столь действенными, что я с трудом удержался от того, чтобы тут же не овладеть ею так, как она об этом просила.

– Нет, Анна, – мягко сказал я, – ты меня не собьешь с толку, и все твои льстивые речи, все твои сладкие уловки, все твои мягкие и соблазнительные поцелуи ни в коем случае не заменят того, на что ты дала согласие. Я полон решимости овладеть тобою именно этим способом, а любые замены или извинения, которые приходят тебе в голову, только укрепляют меня в моем желании пронзить тебя моим орудием на всю его длину, почувствовать, как оно входит в тебя, насладиться плотным охватом и узостью твоего отверстия. И вот что я тебе скажу, дорогая: даже если бы между нами и не было договора, я сомневаюсь, что тебе удалось бы избежать того, что я решил осуществить.

К моему удивлению, она тут же сдалась. Я сделал большой глоток из бокала, налил и ей. Ее глаза блестели все больше, по мере того как живительная жидкость растекалась по ее жилам. Я же тем временем задумался над тем, с помощью каких средств мне осуществить свой план. Связать девушку было невозможно, как невозможно было и оставить ее совершенно свободной, потому что такое здоровое молодое животное, как она, неизбежно стало бы оказывать сопротивление, чем крайне затруднило или вообще исключило бы акт.

Чтобы уложить ее на живот и войти в нее (с учетом того, что это было в первый раз), требовалась некоторая изобретательность, и я разработал план, который – я нисколько в том не сомневался – не только увенчается успехом, но и будет одобрен ею. Об этом я и заговорил.

– Анна, дорогая, – сказал я, целуя ее еще раз и чувствуя, как при прикосновении моих губ к ее бархатистым губам твердеет мой член, – мы приближаемся к тому мгновению, когда будет сорван цветок невинности с еще одного твоего канала, и, зная твою страстную натуру, я придумал план, который, уверен, получит твое одобрение.

– Что это за план? – недоуменно спросила она.

– Очень простой, – ответил я. – Я знаю, что поначалу тебе будет больно. Но допустим, что в то же самое время ты будешь ощущать в себе твердый член Джозефа. Как ты думаешь, поможет это тебе отвлечься от того, что будет происходить в твоем заднем канале?

Услышав это предложение, она захлопала в ладоши, и я тотчас позвал Джозефа. Когда он вошел, я бросил на него многозначительный взгляд, и он тут же начал раздеваться.

К этому моменту Анна была немного пьяна и лежала в моих объятиях, выставив на всеобщее обозрение все свои прелести. Джозеф, полностью раздевшись, пристроился рядом с нами, и Анна, не теряя ни мгновения, ухватилась за его восставший член. Джозеф, который был заранее проинструктирован мною, позволил ей ласкать и сжимать свою игрушку, пока она не сделалась, как железный лом. Затем он велел ей подняться, подвел девушку к маленькой кровати, стоявшей в углу комнаты, и сел на краешек, упираясь ногами в пол. Я помог Анне забраться к нему на колени, направив гигантский пульсирующий член Джозефа в ее вагину. Она нанизывалась на этот инструмент, издавая страстные стоны и вздохи, и через несколько секунд он полностью исчез в ее лоне. Обняв Джозефа за шею, она предалась наслаждению, какое только в состоянии дать женщине находящееся внутри нее могучее пульсирующее мужское орудие.

Однако этим мой план не ограничивался. Джозеф, как ему было велено заранее, не спеша лег на спину, притянув к себе девушку, и та легла на него всей грудью. Затем Джозеф широко раздвинул ноги, позволив мне подойти к Анне сзади и вставить мой орган между ее ягодиц с очаровательными ямочками.

Я увидел, как Джозеф обвил своими ногами ноги девушки, надежно заперев их в «замок». Она издавала слабые стоны, свидетельствующие об испытываемом наслаждении, поэтому я смело раздвинул пружинистые ягодицы и подвел головку моего ставшего твердым, как железо, орудия к ее малому отверстию. Затем я ухватился руками за ее плечи и, наклонившись над нею, начал давление, пытаясь овладеть ее крохотной крепостью.

Анна внезапно напряглась, утратив всю свою гибкость и сделавшись твердой как доска, и вскинула голову над плечом Джозефа – жест, свидетельствующий о том, что она испытывает боль. Затем она принялась метаться и рваться в припадке беспомощности, громко кричала и стонала, но Джозеф, следуя моим наставлениям, крепко держал ее в цепких объятиях. Его огромный инструмент тяжелыми всесокрушающими качками двигался туда и обратно в ее содрогающейся вагине. Упершись ногами в пол, я давил все сильнее и сильнее, пытаясь войти в тугое отверстие. Наконец я почувствовал, что ткани медленно поддаются, неохотно уступая враждебному нажиму, и головка моего орудия постепенно входит внутрь, чему способствовали и судорожные конвульсии ее канала. Вхождение было медленным, трудным, но неумолимым – еще минута, и я вошел в нее до упора.

Какой крик! Какое исступление! Нервные дразнящие спазмы этого никем еще не опробованного гнездышка природы, приютившего мой орган любви, и сами по себе могли бы вызвать семяизвержение, но у меня на этот счет были другие соображения: слегка выйдя из этого плотного малого канала, я вновь резким толчком до упора погрузился в него и стал охаживать его яростными раздирающими движениями, одновременно ощущая через тонкую перегородку ткани, разделяющую два этих отверстия, как скачет и извергается член Джозефа.

Наконец я кончил! Ах, какой небывалый заряд выпустил я в нее! Как кипела и пузырилась моя жидкость – истинный фонтан горячего сладострастия! О, если бы вы видели, как эта жидкость просочилась вглубь нее и как мы все трое свалились в изнеможении на кровать!

Я извлек свой инструмент, издавший при этом что-то вроде хлопка, и позволил Анне вскочить с распростертого Джозефа. Она сделала попытку убежать – сильно сомневаюсь, что она отдавала себе отчет в том, куда бежит, – но тут же безжизненной массой свалилась на пол. Я поначалу думал было, что нанес ей какие-то повреждения, но мой верный Джозеф, с чьего конца еще капала семенная жидкость, оказал первую помощь, вскоре к девушке вернулось сознание, и она позволила Джозефу отвести ее в туалет.

Анна отсутствовала несколько минут, а когда вернулась, выглядела абсолютно трезвой и слегка бледной. Однако, какие бы ощущения, приятные или неприятные, сладостные или болезненные, она ни претерпела, никакого ущерба она не понесла, и я обращался с ней со всей добротой и уважением. После недолгой беседы она сказала, что никакой боли больше не испытывает и вскоре смеялась и болтала, словно ничего не произошло. Троекратное извержение утомило меня, и, договорившись, что она придет на очередное свидание вместе со своей подругой, я оставил в ее руках оговоренную сумму, велел Джозефу отвезти ее домой, а сам решил пораньше лечь спать.

Джозеф уехал, а вернувшись, рассказал мне, что на пути к дому Анны остановил машину в темном месте, перебрался на заднее сиденье и дал девушке еще раз насладиться его членом, что она и сделала со всей страстью. Таким образом я узнал, что она вполне оправилась, поскольку проделанное Джозефом было достаточно серьезным испытанием для этой маленькой чувственной красотки. Мы с Джозефом посмеялись над этим приключением, и я, желая быть во всеоружии в момент свидания со скромницей Грейс, рано отправился спать и встал лишь после полудня.

Я, конечно, поставил Джозефа в известность о предполагавшемся свидании с очаровательной девушкой, и когда ровно в семь часов она позвонила в дверь, Джозеф почтительно провел ее в комнату, где я сидел за чтением, а сам удалился.

– Ну, моя милая, – сказал я, – ты сегодня просто очаровательна! Я уверен, что твой будущий муж будет счастлив, получив такой подарок. Уверяю тебя: будь я на несколько лет помоложе, у него появился бы серьезный соперник.

Грейс слабо улыбнулась, подошла ко мне и, оглядевшись по сторонам, сказала тихим голосом:

– Я думаю, мистер Андерсон, он не стал бы считать меня подарком, если бы был знаком с истинными наклонностями своей жены. Не то чтобы я жалуюсь или сокрушаюсь в связи с тем, что было, но… я должна сказать вам… именно для этого я и пришла… – тут она покраснела до корней волос, взгляд ее небесно-голубых глаз уперся в ковер, и она словно потеряла дар речи.

– Ну-ну, Грейс, – мягко сказал я, – все это совсем не так ужасно, как тебе кажется. Что тебя так расстраивает, моя дорогая? Скажи мне, умоляю.