Текст книги "Приключения Анны и Грейс"

– Абсолютная правда, – сказал приятель Фрэнка, не сводя с меня своих дерзких глаз. – И мы ее непременно начнем охаживать, как только стемнеет. Погреби пока немножко, Фрэнк, а потом мы вернемся сюда.

– Прежде чем окончательно стемнеет, – сказал Фрэнк, крутя лодку на одном месте, – я хочу остановиться под теми кустами, чтобы она еще раз показала нам свои ножки. У меня от этого такой стояк! Ты покажешь нам ножки, Анна, когда мы остановимся, а? А когда стемнеет, мы тебя оттрахаем. Договорились, Анна?

– Договорились, – игриво сказала я. От этих бесстыдных речей все мои чувства совершенно перемешались. – Если мы остановимся под теми кустами, я покажу вам то, что вы хотите, а когда стемнеет, мы сойдем на остров, и я поимею вас обоих.

– Отлично! – воскликнул Фрэнк, направляя лодку к островку.

Когда лодка уперлась носом в берег, он вытащил свой член и попросил меня показать им то, что есть у меня.

Я задрала платье до самой талии, а поскольку на мне были только шелковые трусики с большим вырезом посередине, им открылось любопытное зрелище, которое я сделала еще интереснее, раздвинув ноги. У молодых людей, жадно смотревших, как я сижу и верчу задом, демонстрируя себя, было такой вид, будто они вот-вот готовы кончить. Чтобы этого не случилось, я опустила платье и сказала, чтобы они погребли еще немного.

Оба с сожалением убрали в штаны свои торчащие члены, и мы поплыли дальше. Наша лодка неторопливо двигалась по маленькому озеру.

– Черт! – с нетерпением сказал Фрэнк. – Когда же, наконец, стемнеет! Ох, как бы я сейчас тебя оттянул, – и он смерил меня взглядом, горевшим огнем и страстью. – Готов поспорить: если бы мой член был сейчас внутри тебя, ему бы там не было сухо. Как ты думаешь? – спросил он у своего приятеля.

– Нет-нет, – сказал тот, держа руки в непосредственной близости от своего органа, – не говори со мной о совокуплении, а то я кончу. Если мы сейчас же не высадимся на сушу, я ее оттяну прямо в лодке.

– Ну-ну, ребята, – сказала я успокаивающим тоном. – Я хочу не меньше вашего, но посмотрите, – тут я указала пальцем на небо, – скоро будет темно, и через несколько минут мы будем на островке, а уж там можете делать это столько, сколько хотите.

В самом деле с каждой минутой становилось все темнее и темнее. Вскоре зажглись фонари. Я сдерживала пылких молодых людей до тех пор, пока не убедилась, что нас не будет видно ни с берега, ни с лодок, и, наконец, позволила Фрэнку причалить к островку. Темнота была почти полной, и я осторожно ступила из лодки на твердую землю.

Сначала возник небольшой спор относительно того, кто должен быть первым, но Фрэнк быстро решил эту проблему, и я досталась ему, а его приятель остался сторожить лодку.

Фрэнк повел меня в самые заросли, где обнаружилась небольшая полянка. Здесь он крепко обнял меня и начал целовать в губы. Его руки ощупывали мое тело под платьем, спускаясь все ниже к увлажнившейся половой щели.

Я со своей стороны жадно и лихорадочно щупала его стоячий член, затем быстро высвободила его из плена и принялась ласкать и гладить, щекоча пальчиками горячую головку.

Чем больше я манипулировала его членом, тем больше распалялся Фрэнк. Затем, выпустив меня на секунду из своих объятий, он быстро снял с себя плащ, бросил его на землю, уложил меня, а сам улегся сверху.

Я чувствовала голой кожей бедер, как нетерпеливо тыкается в меня его член, и раздвинула ноги, чтобы облегчить ему вход. Но мои трусики ему мешали, и Фрэнк попросил меня снять их, что я и сделала. Я позволила ему ощупать все мои обнаженные лакомые места, после чего стала просить поскорее войти в меня.

Тогда я еще ничего не знала о том, что первое совокупление обычно сопровождается сильной болью, и думала, глупая девчонка, что меня ждет только наслаждение, а потому умоляла его поскорее овладеть мною.

Фрэнк, со своей стороны, полагал, что для меня это дело привычное. Он подвел свой инструмент ко входу и, вжимаясь в меня все сильнее, начал вводить свой член внутрь.

Сопротивление вагины удивило, наверное, не только меня, но и его. Однако, обезумев от желания, он не стал особо церемониться и, приподняв свой зад как можно выше, одним резким толчком – ах, как мне описать вам это ощущение! – всадил в меня свой член, лишив меня невинности.

Боже, какая боль последовала за этим резким ударом! Я вскрикнула… Нет, не вскрикнула – я кричала, рыдала, стонала, но без результата: им овладели животные инстинкты, и он, словно обезумев, безжалостно охаживал меня как одержимый. Вскоре я почувствовала, как он извергнул струю горячей жидкости, и она, проникая все глубже и глубже внутрь меня, немного смягчила ту боль, которую причинил его драчливый член.

Мне казалось, что вся нижняя часть моего тела, начиная от талии, будто парализована, и, как я ни пыталась, я не могла пошевелить ногами. Фрэнк же начал на мне новый танец любви, намереваясь еще раз впрыснуть в меня продукт своих половых желез. Потом, резко оборвав свой танец, он побежал к лодке, оставив меня лежать на земле рыдающей и стонущей.

Я попыталась подняться на ноги, но мне это не удалось, а когда попыталась вторично, было уже поздно, поскольку на меня в тот же миг навалился второй парень с торчащим, как пика, членом.

Я собиралась было извиниться, объяснив, что не могу принять его, однако внезапное вторжение его стоячего органа, который заново откупорил и раскрыл мое маленькое отверстие, так грубо и безжалостно вскрытое Фрэнком, положило конец моим жалобам, и я, видимо, потеряла сознание, потому что, когда я пришла в себя, он стоял рядом и отирал платком свой член.

Он помог мне подняться на ноги, но я тут же снова рухнула на землю, и он, перепугавшись, побежал за Фрэнком, который пришел один, оставив, вероятно, своего приятеля сторожить лодку.

– Что случилось? – испуганно спросил меня Фрэнк. – Тебе больно, Анна? – Он сел рядом со мной, обнял меня и стал целовать.

– Ой-ой-ой, – заплакала я. – Мне больно. Очень больно. Ты мне все порвал. Я знаю. У меня идет кровь, и я себя ужасно чувствую. Ты разорвал мне там что-то, Фрэнк! – Рыдая, я опустила голову ему на плечо.

Фрэнк пытался как мог утешить меня, потом встал и сказал, что оставит меня на минуту – он сбегает к своему другу и скажет ему, чтобы тот пока покатался один, а он побудет со мной, пока я не приду в себя.

Его приятель отчалил от берега, а Фрэнк вернулся, обнял меня, и я быстро пришла в себя, приятно удивившись тому, что боль в районе влагалища утихла, а поцелуи и ласки Фрэнка вновь заставили меня потянуться к его члену. Обнаружив, к радости своей, что он обрел достаточную твердость, я – хотя мне и стыдно теперь признаваться в этом – до возвращения приятеля Фрэнка еще раз испытала сладострастное движение того органа, который незадолго до этого так жестоко обошелся со мной.

Такова, мистер Андерсон, история о том, как я потеряла свою невинность. А теперь, Грейс, прошу тебя, расскажи нам во всех подробностях, как ты рассталась со своей.

– Ой-ой, – сказала Грейс, которую последние слова Анны вернули к действительности. – Я… я слишком… – Я осторожно убрал руку из нежного органа девушки, который только что обильно оросил меня вязкой жидкостью. – Я… я…

– Ты просто кончила, – со смехом сказал я. – Ты меня удивляешь, Анна. Ты просишь девушку рассказать нам, как она потеряла невинность, в то самое время, когда, слушая твою историю, эта самая девушка кончает.

– Не без помощи ваших пальцев, – усмехнулась Анна. – Вот она, благодарность за все мои труды! – она надула губки, словно обидевшись, но мы-то знали, что это только игра.

Грейс мягко отвела мою руку и, поправив на себе платье, тепло поцеловала подружку и приготовилась начать свою историю.

Я и сам чуть не кончил, слушая рассказ Анны, и прежде чем Грейс приступила к своему, я извлек свое набухшее орудие и, уложив Анну на спину рядом с распаленной Грейс, раздвинул ей ноги и через мгновение был в ней, чтобы почти сразу же разлиться в ее трепещущем лоне теплой струей спермы.

Наскоро утеревшись и приведя себя в порядок, мы оба принялись слушать Грейс.

– Я не такая везучая, как Анна, – со смехом сказала она, – и в ранней юности мне не представился случай наблюдать что-нибудь вроде того, что видела она. И никто меня не просвещал теми знаниями, которые преподают молоденьким девушкам в нынешние времена. Ты прекрасно знаешь, Анна, – многозначительно добавила она, – что я никогда, даже тебе, не рассказывала о том, как лишилась невинности, как вы это называете, и до сего дня никогда не обращалась мысленно к этим воспоминаниям.

– Но сегодня собираешься это сделать? – с любопытством спросила Анна, глядя на подружку. – Ведь собираешься, Грейс?

– Да, собираюсь, – сказала Грейс. – И расскажу вам об этом. Все до мельчайших подробностей. Так вот, когда я была ребенком, я не предавалась играм и забавам, как Анна, в семье моей не водилось денег в достатке, у меня не было ни приличной одежды, ни всего остального, а потому я стеснялась ходить гулять с другими девочками. Когда мне исполнилось шестнадцать, я стала, разумеется, ходить в кино и в другие места, и однажды один знакомый молодой человек пригласил меня в китайский ресторан.

Не только я одна, но и многие другие девушки ходили туда со своими дружками, однако этот молодой человек не был ни моим избранником, ни другом и пригласил меня туда просто пообедать. Я уже бывала в этом ресторанчике с подругами и знакомыми молодыми людьми, поэтому ничего необычного там не заметила, да ни о чем таком и не думала. За одним, правда, исключением. Один китаец (во всяком случае мне показалось, что он китаец), когда я возвращалась из уборной, как-то особенно посмотрел на меня, но я не придала этому никакого значения и вернулась на свое место.

Так вот, в тот раз ничего особенного не случилось, но однажды вечером, когда я пришла в этот ресторан одна, этот человек, то есть китаец или как его там, осмелел настолько, что заговорил со мной. Я, конечно, не ответила ему, потому что слышала всякие истории о коварстве китайцев. Однако он обратился ко мне очень вежливо, и мне, собственно говоря, не на что было обижаться.

Не забывайте, что я все еще была девственницей и абсолютно невежественной во всем, что касалось секса. Правда, мне доводилось слышать разговоры и о сексе, и о половом акте, но я очень смутно себе представляла, как он осуществляется, а уж возможности ощутить наслаждение или боль от самого акта у меня и подавно не было.

В то время я не задумывалась о поведении мужчин, и мне даже в голову не приходило, что я могу привлекать их своим внешним видом. Сегодня, когда мне это известно, я думаю, что именно моя внешность и привлекла того китайца.

Прошло, наверное, несколько недель, и хотя я несколько раз заходила в тот ресторанчик, этот человек больше ко мне не обращался. Но вот в один из дней, когда я зашла туда, чтобы вернуть долг, он вручил мне маленький пакетик и попросил принять его, сказав, что это подарок.

Сгорая от любопытства, я тут же в его присутствии развернула пакет и нашла там красивое колечко с нефритом, явно не дешевое.

– Ой, какое хорошенькое! – не сдержалась я. – Но, мистер Мотт (именно так его звали), я не могу принять его. Это было бы неправильно.

– Почему? – спросил он на идеальном английском. – Вы мне нравитесь, и я хочу подарить его вам. Ведь никто не узнает, откуда оно у вас… если вы сами не скажете.

Мне пришлось выдержать серьезную борьбу с самой собой – надеюсь, вы не забыли, что я вам говорила: семья моя была довольно бедной. Но, как только я надела колечко на палец, я уже не смогла с ним расстаться – таким красивым оно было.

Мистеру Мотту было приятно, что его подарок так понравился, он улыбнулся удовлетворенной улыбкой и, наклонившись над прилавком, сказал тихим голосом:

– Мисс Грейс, вы очень милая девушка, и вы мне нравитесь. Очень нравитесь. Если вам когда-нибудь понадобится моя помощь, дайте мне знать, и я уверен, вы не будете разочарованы.

Смысл этого замечания был вполне очевидным даже для меня, и, сильно покраснев, я бросилась прочь. В то время как я перебирала ногами ступеньки мраморной лестницы, меня раздирали самые противоречивые эмоции. Мысль о том, что какой-то китаец набрался наглости и предложил мне свое покровительство, так разгневала меня, что я чуть было не сшибла с ног несколько человек.

Я говорю «разгневана», но через несколько минут на передний план вышло мое тщеславие, и меня стала терзать мысль о том, почему какой-то желтокожий китаец только и смог оценить мои достоинства. Конечно, все это было глупо, и я, дав зарок, что больше никогда не приду сюда, рассмеялась про себя и выкинула эту историю из головы.

А когда через несколько дней я все же пришла туда…

– Постой, – прервала ее Анна, которая запустила руку мне в штаны и принялась самым восхитительным образом манипулировать моим членом, меж тем как я ласкал один из сосков Грейс. – Мне послышалось, что ты собиралась больше не ходить туда.

– Да, собиралась, – призналась Грейс. – Но ты ведь знаешь, Анна, это было бы несправедливо по отношению к тому бедняге. Я ведь не могла помешать ему думать обо мне и при этом не чувствовать никаких обязательств…

Мы с Анной буквально покатились со смеху, а Грейс переводила взгляд с Анны на меня и обратно, и видно было, что она пребывает в каком-то загадочном недоумении. Наконец, когда взрыв веселья миновал, я сказал:

– Не обращай внимания, Грейс. Мы прекрасно понимаем, что ты чувствовала и почему пожалела беднягу. Продолжай, прошу тебя.

– Ну так вот, – сказала Грейс, – как я уже говорила, я все же отправилась туда после того, как получила в подарок нефритовое колечко. На этот раз мистер Мотт был не один, с ним был какой-то весьма странный китаец, и я заметила, что я ему тоже очень понравилась, однако я не обращала внимания ни на того, ни на другого и, покончив с обедом, приготовилась уходить. Когда я расплачивалась по счету, мистер Мотт подошел ко мне и спросил, не буду ли я возражать, если он представит меня своему другу, и прежде чем я успела сказать «нет», он представил мне своего приятеля. Так я познакомилась с Ки Линем.

Это был высокий человек с желтоватой кожей, хорошо сложенный, к тому же прекрасно одетый. Он склонился к моей руке… короче, просто обворожил меня своими манерами. Я тогда сразу же ушла из ресторана, но в следующий раз, когда я там появилась, мистер Мотт не упустил случая заговорить со мной. Он сообщил мне, что Ки Линь – человек очень богатый и что я произвела на него очень хорошее впечатление. Еще он добавил, что если у меня когда-либо возникнут финансовые затруднения, то Ки Линь, несомненно, с радостью мне поможет.

К этому времени мне уже удалось преодолеть неприязнь к мистеру Мотту, и я со смехом ответила ему:

– Я полагаю, мистер Мотт, ваш друг захочет при этом, чтобы его вложения не пропали даром и принесли ему хоть какие-то дивиденды. Вы ведь это имеете в виду, мой друг?

– Нет такого мужчины, который не был бы заинтересован в получении прибыли или наслаждения, – веско сказал мистер Мотт. – Тем не менее, моя дорогая, я думаю, что вам следует отнестись к моим словам с подобающей серьезностью.

Я весело рассмеялась ему в лицо, выбежала из ресторана и тут же выкинула все это из головы.

А потом… Потом была вечеринка у Бетти Мор, и я…

– Неужели? – воскликнула Анна. – Теперь я знаю! Я знаю, почему ты…

– Помолчи, Анна, дорогая! – сказал я, закрывая ладонью ее рот. – Ты же не хочешь испортить историю Грейс? Она ведь тебе не мешала.

Анна замолчала, и Грейс продолжила:

– Потом была вечеринка у Бетти Мор. Конечно, я тоже была приглашена, но мне нечего было надеть. Я увидела роскошное платье в витрине одного из магазинов в центре. Я была просто без ума от этого платья, но цена, увы, была мне явно не по карману. Несколько раз я вспоминала слова, сказанные мистером Моттом, но решительно их отвергала… пока в конечном счете все же не решила пойти проверить, что из этого получится… во всяком случае, хотя бы узнать, что он попросит взамен. И это было началом конца.

Однажды после школы я отправилась в ресторанчик и, поскольку там никого больше не было, обратилась к китайцу, сказав, что хотела бы поговорить с ним о мистере Лине. Он сразу же расплылся в улыбке и, приоткрыв дверь за прилавком, пригласил меня в маленькую комнатку.

Я вошла, как вы можете себе представить, вся трясясь от страха, а он послал одного из своих людей принести бутылку вина и, предложив мне бокал, спросил, чем может быть полезен.

Я ужасно нервничала, но, сосредоточившись мыслями на платье и думая о том, какой фурор я в нем произведу, решительным тоном сказала:

– Сколько мне заплатит мистер Линь, если я… если я пойду с ним?

– Не знаю, – откровенно признался мистер Мотт. – Об этом нужно спросить у него. Хотите, чтобы я узнал?

– Но, – сказала я, – он, видимо, захочет что-то сделать со мной? То, что мальчики делают с девочками? Ну, вы знаете, что я имею в виду.

– Кажется, знаю, – сказал мистер Мотт. – Но и вы должны понимать, на что идете, если просите у него денег. Единственное, в чем я могу вас уверить, так это в том, что ничего страшного с вами не случится.

– Но у меня может быть ребенок, – сказала я. – Ведь такое может случиться? Ведь может?

– Нет-нет, – сказал он. – С вами ничего подобного не случится. Уж мистер Линь об этом позаботится. Если вы хотите, я встречусь с ним сегодня и спрошу у него насчет вас, а завтра дам вам знать. Если только вы это серьезно.

– Серьезно, – сказала я. – Я хочу, чтобы вы с ним поговорили. Прошу вас! – И я поднялась, чтобы уйти.

К моему удивлению, мистер Мотт начал было приближаться ко мне, а когда я отпрянула, он остановился и улыбнулся.

– Я не сделаю вам ничего плохого, – сказал он, продолжая улыбаться.

– Но мы об этом не договаривались, – сказала я. – Я спрашивала у вас про мистера Линя.

– Да, но организатору ведь тоже полагается маленькая компенсация за труды, – сказал он. – Я не сделаю вам ничего такого, о чем вы подумали. Уверяю вас, эту комнату вы покинете столь же неви… в том же состоянии, в каком вошли сюда. Но, прежде чем я поговорю с мистером Линем, мне необходимо убедиться в некоторых фактах… касающихся вас. А это ни в коей мере не повредит вам.

– Что это за факты? – спросила я испуганно. – Скажите, и я вам отвечу. Какие факты?

– Мистера Линя не интересуют сорванные цветы, – просто сказал он. – Вы должны понимать, что лично у меня на этот счет нет никаких претензий, но, что касается мистера Линя, я должен точно знать, невинны вы или нет. Если невинны, то я встречусь с мистером Линем. Если нет, выкиньте все это из головы, поскольку мистера Линя вы не заинтересуете.

– Вы хотите выяснить, девственница ли я? – спросила я, не вполне понимая, чего он хочет.

– Да, – ответил он. – Именно.

– Я девственница, – сказала я ему. – Я еще никогда ни с кем не была. Могу вас в этом уверить.

Он протестующе поднял руки и прислонился к стене.

– Я должен это сам увидеть.

– Должны увидеть? – повторила я, как дурочка. – Вы должны… увидеть… осмотреть меня там?

– Да, – сказал он. – Если вы стесняетесь, я притушу огни.

– Нет-нет, – сказала я, испугавшись, что сейчас комната погрузится в темноту. – Только не это! – Я была уверена, что, как только свет погаснет, он изнасилует меня.

– Ну что ж, – сказал он, – тогда ложитесь вот на этот стол, – и он указал на столик в углу.

– Но вы можете сделать со мной что-нибудь, – сказала я, нервничая.

– Я ничего вам не сделаю, – ответил он, и я, превозмогая страх, позволила ему помочь мне забраться на столик, где он мягко уложил меня на спину. Я почувствовала, как он задрал на мне платье и широко развел мои ноги в стороны.

– Ой-ой! Нет! – сказала я и, вытянув перед собой руку, постаралась оттолкнуть его.

– Хорошо, – холодно сказал он. – Но если я этого не сделаю, то к мистеру Линю я не пойду.

Перед моими глазами вновь, как живое, возникло платье с витрины, и потому я покорно вытянула руки вдоль тела, и мистер Мотт возобновил свой осмотр. Можете себе представить, что я чувствовала! Платье на мне было задрано до самой талии, трусики спущены до колен, и легкий сквозняк, гулявший по комнате, ласкал мои обнаженные гениталии, вызывая у меня дрожь. Почувствовав, как его пальцы раздвигают губки у входа во влагалище, я закрыла лицо руками, но… К моему немалому удивлению, я испытывала восхитительное чувство, когда он стал прикасаться к самым чувствительным моим местам, отчего словно ток пробегал по всему телу.

Спрашивая себя, откуда могло взяться подобное чувство, я подняла голову и увидела, что мистер Мотт расположился между моих ног и целует меня в сокровенные места, а его горячий, жесткий и в то же время нежный язык щекочет мои штучки.

Ах, какое сладостное, необыкновенное чувство охватило меня! Какое наслаждение я получала от прикосновений его языка, этого маленького дарителя наслаждений! Я ерзала по столу, стонала, хватала ртом воздух и, наконец, кончила, а этот желтолицый негодник собирал губами вытекавшую из меня влагу и глотал ее, что, видимо, доставляло ему огромное наслаждение.

Мистеру Мотту одного раза показалось недостаточно, и он повторил это со мной еще раз, и еще, пока не довел меня до полуобморочного состояния, и только после этого помог мне слезть со стола, поскольку я испытывала такую слабость во всем теле, что сама бы этого сделать не смогла и упала на пол, если бы он не поддержал меня. Он подождал, пока я приведу себя в порядок, и вышел из комнаты. Несколько минут я сидела, собираясь с силами и разглаживая на себе платье, а затем осторожно приоткрыла дверь и глянула в щелку.

Он ждал меня за дверью; поманив меня пальцем, он прошептал, что удовлетворен моим состоянием, и попросил меня прийти на следующий день.

Я с трудом спустилась по лестнице и, придя домой, сразу прошла к себе и забылась глубоким сном без сновидений. Я проснулась под утро, и больше мне заснуть не удалось – мне не давала покоя мысль о том, что со мной проделал этот китаец, и мысль эта была такой сильной, что я… что я, предаваясь этим воспоминаниям, стала в том месте вся влажная.

Весь этот день меня снедало любопытство, и я задавала себе вопрос: что же ответит мистер Линь? Поэтому сразу же после школы я поспешила в ресторан, но, увидев, что там собралось много посторонних людей, поспешно скрылась в комнатке за прилавком и закрыла за собой дверь.

Через несколько минут вошел мистер Мотт. Его лицо, как всегда, было непроницаемым. И вот что он сказал мне:

– Мистер Линь просил меня уведомить вас, что принимает ваше любезное предложение и заплатит вам за ваши услуги сто долларов. А меня он попросил вручить вам аванс, – тут он пошарил у себя в кармане и вытащил конверт, – двадцать пять долларов, – с этими словами он передал мне конверт.

Сто долларов! Для меня это звучало получше любой музыки. А двадцать пять уже лежало у меня в кармане! Я разорвала конверт, чтобы убедиться в том, что все без обмана, и обнаружила внутри две десятки и пятерку. Платье стоило семьдесят пять долларов, и эти двадцать пять я могла внести в качестве первого взноса. Это и в самом деле была удача!

Все эти мысли быстро проносились у меня в голове, но вдруг я почувствовала, что мистер Мотт мягко подталкивает меня к столу. На этот раз в мои намерения не входило противиться ему. Преодолев последние сомнения, я позволила ему стянуть с меня трусики и прильнуть губами к моему лобку.

Это сладкое прикосновение было для меня таким неожиданным, что я почти сразу же выпустила ему в рот доказательство искренности моих чувств. После чего я отдалась во власть настоящего наслаждения. Вы, несомненно, можете счесть меня маленькой дурочкой – в особенности с учетом моего возраста, – коль скоро язык этого желтокожего оказывал на меня такое действие. Но буду с вами откровенной – я действительно испытывала неимоверное наслаждение.

В тот раз я кончила не меньше пяти раз, прежде чем он удовлетворился. После этого он сказал мне, что все устроил: мое свидание произойдет в ближайшую субботу, то есть через два дня, и что он сам проводит меня к мистеру Линю.

– Разве он не придет сюда сам? – спросила я.

– Нет, – ответил он. – У него замечательный дом в южной части города. Вам у него понравится. Придумайте какой-нибудь предлог для домашних и будьте здесь ровно в одиннадцать часов утра в эту субботу.

Я обещала прийти вовремя и, оказавшись за дверьми ресторана, тут же поспешила в магазин и сделала взнос за платье. Но я внесла не все двадцать пять долларов, а только десять, поскольку остальные хотела потратить на красивое нижнее белье, чулочки и туфельки, чтобы в субботу выглядеть наилучшим образом.

Купив все необходимое, я, как ты, наверное, Анна, помнишь, зашла к тебе и оставила пакет с вещами у тебя в доме, сказав, что в субботу я должна быть в одном месте и забегу за ними в тот же день утром.

Настало субботнее утро; я встала довольно рано и не мешкая поспешила к тебе, сказав своим домашним, что у нас запланирован на сегодня небольшой пикник за городом. А ты, соня, – эти слова были обращены к Анне, – спала без задних ног. Я взяла пакет, зашла в ванную, надела на себя все свои обновки, а старые вещи, аккуратно запаковав, оставила под ванной.

После этого я поспешила в ресторан и, несмотря на то что было еще рано, обнаружила, что мистер Мотт уже ждет меня. Он шепнул мне, чтобы я спустилась вниз и ждала его за углом, что я и сделала.

Я вышла на улицу и, завернув за угол, оказалась в довольно пустынном месте – там и сейчас не так уж много людей. Не прошло и минуты, как к тротуару подъехала машина, в которой я, к своему удивлению, увидела мистера Мотта. Он пригласил меня в машину; я, оглядевшись, не видит ли меня кто, залезла в салон, и водитель тут же тронулся с места.

Ехали мы довольно долго, а когда остановились, я поняла, что мы находимся в китайском квартале, и прямо перед нами была китайская прачечная. Неужели почтенный мистер Линь был владельцем прачечной?

Но времени на раздумья у меня не было, поскольку мистер Мотт поторапливал меня – я вышла из машины и сразу оказалась в помещении. Мы не останавливаясь прошли в заднюю комнату, чтобы никто нас не мог увидеть. Там находился какой-то человек, китаец, который, увидев мистера Мотта, встал со своего места и поклонился, не выказав при этом ни малейшего удивления по поводу нашего внезапного появления.

Мистер Мотт сказал что-то по-китайски, человек (судя по всему, нас ожидавший) тут же выдвинул из стены шкаф, и, к моему удивлению, я увидела проход, куда меня и пригласил мистер Мотт.

Минуту я колебалась, напуганная темнотой, царившей там, но потом решила, что зашла уже слишком далеко и, последовав за мистером Моттом, оказалась в темном коридоре. Пройдя несколько ярдов, мы оказались перед железной дверью, которую мистер Мотт открыл ключом, после чего мы оказались, как я тогда подумала, в соседнем доме. Еще несколько шагов – и мы вышли в длинный коридор, где нас встретила молоденькая китаянка – явно служанка, поджидавшая нас. Она улыбнулась мне, поклонилась, а мистер Мотт, вручив меня попечению девушки, внезапно удалился, оставив меня с нею в тихом коридоре.

– Идемте, – сказала китаянка на чистейшем английском. – Следуйте, пожалуйста, за мной. Я служанка мистера Линя; я проведу вас в комнату, где вы сможете привести себя в порядок в ожидании моего хозяина.

Я была немного напугана быстротой всего происходящего, но последовала за девушкой наверх по длинной винтовой лестнице, а потом оказалась в комнате, где имелись все необходимые принадлежности женского туалета. Девушка вышла из комнаты, оставив меня одну. Ее мягкие тапочки беззвучно ступали по толстому ковру.

Я поглядела на себя в изящное зеркало, поправила локоны на лбу, затем напудрилась и стала с тревогой ждать возвращения служанки. Она появилась через несколько минут и все с той же улыбкой пригласила меня следовать за ней. Мы спустились вниз и подошли к двери в другую комнату. Она шепнула мне, что сейчас я окажусь в обществе мистера Линя, затем открыла дверь и сделала жест рукой, приглашая войти.

Поток света, ударивший в открытый дверной проем, сначала испугал меня, но когда мои глаза привыкли к новой обстановке, я увидела, что нахожусь в роскошно обставленной комнате, похожей на библиотеку. В большом кресле передо мной сидел Ки Линь. На нем была одежда, которая мне показалась национальным китайским одеянием – длиннополое кимоно и маленькая шапочка с пуговичкой на вершине. Он сидел неподвижно, но его раскосые глаза ощупывали меня всю с ног до головы.

– Можешь идти, Санти, – сказал он служанке. – Я позвоню, если ты мне понадобишься. – Китаянка низко поклонилась и вышла из комнаты.

Минуту-другую он разглядывал меня, не произнося ни слова, затем, поднявшись на ноги, низко мне поклонился и сказал:

– Я рад, дорогая мисс, снова встретиться с вами при столь благоприятных, как говорит наш дорогой друг мистер Мотт, для меня обстоятельствах. Я полагаю, что сведения, которые передал мне мистер Мотт, верны и точны и что, придя сюда, вы решили воспользоваться той малой помощью, которую я могу вам оказать, и в обмен на это предложить себя для моих услад. Я верно говорю, моя дорогая? – его глаза блестели, и я не сомневаюсь, что блестели они от похоти и чувственности.

– Да, конечно, мистер Линь, – несколько нервно, должна признаться, ответила я. – Я сказала мистеру Мотту, что я… что я буду любезна с вами так, как вы этого хотите… и он дал мне двадцать пять долларов и сказал, что…

– Что я дам вам еще семьдесят пять, – закончил мистер Линь, видя, что я краснею от смущения. – Да, он вас не обманул, моя дорогая. А теперь, когда вы здесь, я расскажу вам о том развлечении или, если хотите, удовольствии, которое я устроил специально для вас.

– Удовольствии? – переспросила я, даже не представляя, что он имеет в виду. – Об удовольствии для меня? Наверное, мистер Линь, я немного глупа, поскольку я думала, что пришла сюда для вашего удовольствия…

Он улыбнулся в ответ на мои слова и, приблизившись ко мне, пригласил сесть на низенький диванчик, стоявший у стены, а затем продолжил:

– Девушка вроде вас, моя дорогая, стоит значительно больше того, что я по моим скромным возможностям могу дать, но я обставил удовольствие – наше обоюдное удовольствие, мисс – на особый, китайский манер и не сомневаюсь, что оно ни в коей мере не покажется вам обидным. Вы ведь, наверно, еще не обедали? Поэтому я организовал маленький обед, на который придут несколько моих друзей. Однако они не будут иметь ни малейшего отношения к тому маленькому делу, о котором знаем только мы с вами, – тут он многозначительно посмотрел на меня, отчего я покраснела до корней волос и в смущении отвела глаза. – Можете не сомневаться, моя дорогая Грейс, среди этих гостей не будет ни одного, кто стал бы претендовать на ваше внимание и, уж конечно, на ваши услуги.