Текст книги "Луна в стакане с виски. Книга 1. Человек и оборотень"

Глава 4
Река Шур

Вечерний город окутывал туман. На набережной все уже тонуло в белесой мгле. Я прошел по мосту к расположенному на другом берегу бару «Олд Бридж». Шумела невидимая в тумане река Шур. Тревожней и громче, чем обычно, но я не обратил на это внимания, занятый другими мыслями. Дальше темнели холмы начинавшихся Комергаских гор, помигивая редкими огоньками. Я толкнул выкрашенную в зеленый дверь бара. У Сида сегодня было битком, но я все же нашел свободное место за стойкой. И почти тут же мне на плечо легла рука. Я вздрогнул.

– Что ты здесь делаешь, Руари? – спросил отец, опустившись на соседний стул и сверля меня взглядом.

– Привет, Ри, – Сид привычно бухнул передо мной стакан с «Джеймсоном» и направился к другим клиентам.

– Да ты тут завсегдатай, я погляжу.

– Па…

Отец схватил меня за ворот рубашки.

– Кто-то утверждал, что он ходит в школу и готовится к университету? А ты по пабам шляешься? И не просто по пабам. Знаешь, что говорят об этом месте?

– Эй, друг! – послышался жесткий голос Сида. – У меня тут под стойкой заряженное ружье. Убери от парня руки. А следом убирайся сам подобру-поздорову.

– Это мой отец, Сид. Так что не стоит его злить, – заметил я, бросив многозначительный взгляд на хозяина паба. – Познакомься, это Мак Конмэл.

– Киар Брок, у которого кроме волшебного прозвища есть куда более подходящее? Вас ведь также называют Угрем? – отец смерил бармена взглядом. – Ну и компанию ты себе завел, Руари.

На лице Сида обозначилось недоумение. Я наступил отцу на ногу.

– У па очень плохо с юмором, Сид, не обращай внимания. Странно, что он тебе еще не сказал шуточку про то, что ты наливаешь несовершеннолетнему.

Я опрокинул стакан и, облизнув губы, показал глазами на дверь.

Мы вышли на улицу. После жаркого паба здесь показалось промозгло. Я сунул руки в карманы, поднял плечи, поежившись. Посмотрел на отца.

– Ты сам-то что здесь делаешь? – спросил я, нарушив молчание.

– Увидел тебя. Думал, показалось. Так я жду объяснений, Руари.

Я развел руками, снова сунул их в карманы.

– Что ты хочешь услышать?

– Так ты знаешь, что говорят об этом типе?

– Да я лучше всех остальных знаю, что он из себя представляет, па.

– И так спокойно об этом говоришь? Всемогущая Луна! Ты что – на него работаешь?!

– Можно и так сказать. Хотя, скорее, мы партнеры. Сид мне многим обязан.

– Руари! О чем ты только думаешь?!

– А что?! – следом вспылил я. – Еще чуть-чуть, и мы будем жить хуже, чем пэйви. Думаешь, нашей семье хватает пособия? Тех жалких грошей, что платит правительство? Если бы нам позволяли работать – другое дело. Но нет же – мы должны выживать каким-то чудом на их подачки! При том, что половина из этих денег уходит тебе на выпивку.

– Ты хочешь сказать?!..

– Наша семья живет на то, что зарабатываю я!

– Лиадан знает?

– Разумеется. Но мама не задает дурацких вопросов и не читает мне нравоучений! – прорычал я. – Только ты замечаешь то, что не нужно.

– Все равно… Так нельзя…

– Все еще ждешь чуда? Но чем занимается Магическая Гильдия? Вы столько лет надеялись, что она что-то предпримет…

– Мы?

– Ваше поколение! И где ваша хваленая интеграция с людьми и толерантность? Миф!

– Я уже ничего не жду от Гильдии – разорвал с ними отношения много лет назад! И ты неправ! Интеграция – это был самый лучший вариант.

– Ага, рассказывай! Да вас просто подмяли под себя, стоило немного уступить! А все из-за того, что кому-то захотелось стать человеком. Жить так же в достатке и уюте, не зная проблем! Отказаться от магии, от прежнего уклада и обычаев. Кто-то из главных в Гильдии просто оказался трусливым, лживым, продажным бараном, за которым все остальные, как глупые овцы, прыгнули в пропасть.

Отец побагровел. А в следующий миг бросился на меня серой тенью. Я едва успел обернуться, как он уже вцепился зубами мне в загривок и трепал. С яростным рыком мы покатились по земле. Во все стороны полетели клочья шерсти.

Спустя час я сидел в Управлении магической полиции на Абби-стрит, в кабинете Фалви. С наклеенными на шее, спине и предплечьях пластырями. В одних сильно подранных брюках. Рядом на полу пестрой кучей лежали разодранные в пух и прах рубашка с пиджаком, присыпанные сверху окровавленными бинтами. Местный дежурный врач вышел, чтобы помыть после меня руки.

– Ну, Конмэлы, вы дошли, – заметил сержант. – Подписывай.

И протянул бумагу.

– Это что? – спросил я, и не подумав взять листок.

– Заявление о нападении твоего отца на тебя.

– Да вы шутите, сержант? Сэр?

– Если бы Киар Брок не вызвал полицию, Руари, тебе пришлось очень плохо. Еще повезло, что этот пройдоха успел разогнать всех своих клиентов, и никто не понял, что к чему. Сам-то он догадался, что дерутся вовсе не бродячие псы. Заявление о неразглашении он, конечно, подписал, но… Скользкий тип этот Угорь. Что вы делали около его «норы»?

– Мимо проходили.

– Подписывай, Руари. Не знаю, когда там у тебя совершеннолетие по вашим меркам, но мне кажется, оно наступило. Вы уже начинаете делить территорию.

Я фыркнул и, поднявшись, стал отдирать с шеи пластыри.

– Да бросьте, сержант. Думаете, у нас это первый раз? Меня па так воспитывает. Ерунда. Видите, уже ничего нет.

Фалви уставился на мою шею, на которой уже не осталось и следа от укусов.

– Черт… – Запротоколировать мои раны он не додумался. – Выметайся, Конмэл!

– Вместе с отцом.

– Не наглей!

– А что, у вас есть показания свидетелей, мистер Фалви? – невозмутимо поинтересовался я.

Фалви зло мотнул мне головой в сторону двери.

– И… у вас ниток не найдется?

– Нет!

Я вышел в коридор. Фалви громко хлопнул за мной дверью. Я поглядел на брюки. Пока еще не падали, но там и пуговица отсутствовала, и молния была сломана. Дверь кабинета вновь открылась. Фалви швырнул мне ремень и старую футболку на пару размеров больше.

– Ремень вернешь! – и вновь зло бухнул дверью.

Я стоял напротив участка, сунув руки в карманы и пытаясь согреться, дожидаясь отца. Он вышел через полчаса после меня, заглянул в глаза.

– Тебе смешно, Руари?

– Доброй ночи, па. В кафе заглянем? Есть хочется. Я угощаю.

Мак бросил хмурый взгляд на сержанта Фалви, застывшего на пороге Управления и наблюдавшего за нами, и кивнул мне. Через пять минут мы уже сидели в ближайшем пабе на Митчелл-стрит, пили грог с «Бушмилсом» и пряностями и наслаждались обильной едой. Отец поглядывал на меня, но я согрелся, и меня потянуло в сон.

– Руари…

– Больше не буду говорить с тобой о политике, – я покачал головой и сделал большой глоток обжигающего напитка. – Столько лет прошло, а я слышу от тебя все то же самое…

– Ты во многом прав… насчет нашего поколения… – через силу признал он. – Но тот путь, который выбрал ты… Он неверен.

– Да какая разница?! Вспомни, сколько было семей оборотней по Ирландии? И сколько осталось? Мы и еще одна семья в Дерри. И то до тех пор, пока какой-нибудь тип, особо фанатично настроенный против нелюдей, не купит себе лицензию на отстрел… Проклятье, я опять говорю с тобой про это!

Я поднялся, бросил на стойку несколько помятых мелких купюр.

– Руари…

– Мне казалось, что после возвращения из Дублина ты поменял свои взгляды и говорил примерно то же самое? Что терять нам нечего.

– Это не значит, что не надо думать головой.

– Само собой, па. Твой сын все-таки не полный идиот. Знаешь, мы могли бы уехать на континент, раствориться там, как капля в море. Но я не хочу покидать остров. Мне здесь хорошо даже при столь печальной обстановке. Это наша земля!

– Ты куда?

– Домой. Спать хочется.

Мак поднялся следом, и тут зазвонил мой мобильный. Я достал из кармана брюк телефон, с досадой взглянул на треснувший экран и ответил на вызов.

– Да, Сид. Выпустили, конечно. Но… как ты додумался вызвать копов? – мне от самого этого факта уже становилось смешно, а после его ответа я уже смеялся во весь голос.

– Когда-нибудь я это сделаю, Руари! – прорычал отец, расслышав слова Сида и опять заводясь.

– Мы сейчас в «Золотой арфе», а что? Ты шутишь? Мы же пару часов назад были у тебя, и все было нормально… Ладно.

Я сбросил вызов, посмотрел на отца.

– Шур вышла из берегов. Подмыла стену в погребе Сида. А поскольку он из-за нас всех разогнал, помогать ему некому…

– Ты шутишь? Помогать этому типу?

– Я-то пойду и один. Но…

Отец хмуро двинулся за мной. От «Золотой арфы» до бара Сида было примерно треть мили. Однако, пройдя несколько шагов, я встал как вкопанный, вспомнив кое о чем.

– Па, ты иди, я догоню.

Мак уставился на меня убийственным взглядом.

– Честно, надо одно дело срочно сделать.

– Руари! – прорычал он. – Это же твой «друг». Какого черта?!

– Да я быстро!

Я уже бежал в противоположную сторону. Пролетел остаток Митчелл-стрит и свернул направо в узкий проулок Даудс-лайн. Остановился между двух старых каменных стен, за которыми высились огромные цилиндрические баки старого завода «Балмерс», огляделся и только после этого выдрал с асфальта крышку люка. Из темной дыры пахнуло теплом и запахом перебродивших яблок.

– Корен! Эй, Корен! – позвал я. – Кооореээээн!

Спустя несколько долгих секунд послышался какой-то далекий шорох. А следом – тяжелая поступь.

– Руари?

– Да. Вы там не потонули еще? Шур вышла из берегов!

– Да пока воды нет…

– Уходите отсюда!

– Куда?

– Меня не волнует куда! Но чтобы вас никто не видел. Эй, ты там недоволен, что ли? Так я в следующий раз предупреждать не буду!

– Спасибо, – буркнули в ответ, а я с раздражением захлопнул люк.

Посмотрел в конец переулка. Даудс-лайн как раз выходил на набережную. Вода лизнула углы домов, а в следующее мгновение ворвалась туда темной волной. Я побежал навстречу, выбрался на набережную. По шоссе уже текла река. Почти по колено в воде я припустил вдоль него на запад. Старый мост каменным горбом вздымался над взбесившейся рекой. Волны ударяли в его мощные опоры, стараясь смести со своего пути.

Остров Шур уже весь был под водой. Его дома стояли, словно вырастая из реки. Я пересек затопленный остров, еще пару коротких мостов, от которых остались над водой одни каменные перила. Бар Сида стоял погруженный в воду по окна. Перед дверью стоял грузовик, на кузове стояли миссис Брок и две ее дочери. Сид и отец подавали им вещи из бара.

– А что с погребом? – спросил я.

– Затопило, – угрюмо обронил Сид. – Не успели оттуда ничего достать.

– Помогай уже, – отец мне всучил барное кресло, которое я передал Каре. – Надо уносить вещи со второго этажа, его тоже зальет…

Остаток ночи мы таскали вещи. Временами по затопленной дороге проезжала машина службы спасения, озаряя все вокруг светом оранжевых мигалок. Они призывали Сида бросить вещи и уезжать, но тот зло послал их куда подальше. Когда мы вытащили все, что было возможно, Сид закрыл борта грузовика, мрачно посмотрел на тонущий дом. Вода уже была выше середины окон. Грузовик и сам чуть не плавал. Надо было уезжать.

– Сид, – я хлопнул его по плечу. – Ты чего застыл? С бочками же ничего не будет. Или там у тебя что-то еще?

Сид хмуро посмотрел на меня.

– Все равно не достать…

– Если что-то важное, я могу кое-кого попросить… Только семью свою отправь. И сам не смотри.

– Кара, уезжай! – сказал Сид жене.

– Спасибо, Руари, – миссис Брок пожала мне руку и протянула потом отцу. – Мак, рада знакомству. Большое вам спасибо. Если бы не вы, нас, наверное, и десять лучших грузчиков не спасли бы.

Миссис Брок села за руль, и через несколько секунд грузовик уже ехал по Бридж-стрит на юг, подымая стены брызг, пока не вырвался на сухую дорогу и не исчез за поворотом. Сид отвернулся. Отец посмотрел на меня.

– Она что – тоже про нас знает?

– Ну… – протянул я и, разведя руками, отошел к мосту. Перегнулся через перила к реке, посвистел и зашептал в черные воды.

Через пять минут из полузатопленной двери выплыл старый дубовый бочонок. Сид схватил его обоими руками.

– Хорошее плавсредство, – заметил отец. – Вот не хотелось мне это говорить, но все мы чертовски замерзли и надо промочить горло.

– Обратно в «Арфу»? – спросил я.

– Лучше повыше. Митчелл-стрит наверняка уже подтоплена. В «Джери Чоукс» – как раз на полпути домой… Скоро утро, а мы с тобой в таком виде, Руари.

– Да ну? У тебя-то хоть одежда целая осталась, па. Сид, ты с нами?

– Конечно! Не знаю, что бы я без вас делал, парни. С меня выпивка и завтрак.

– Странно, что ваши проблемы смогли решить только мы, – заметил отец, бросив на Сида недовольный взгляд.

– Простите, мистер Конмэл, – Сид сменил тон, поняв, что фамильярности отцу не нравятся. – Сейчас такие времена. Сложно и вам, и обычным людям.

Мы перебрались на северный берег реки, продираясь через течение почти по пояс в воде. Через полчаса мы уже сидели в пабе на Аппер-Глэдстоун-стрит. Нам принесли «Бушмилс», сухую одежду и пледы, узнав, что мы пришли из затопленной части города. После трех стаканов я согрелся, глаза закрылись, и я привалился к спинке дивана, сквозь дрему слушая разговор отца и Сида.

– И как вы познакомились?

– Два с лишним года назад в моем погребе. Думаю, вы в курсе, как Руари справляется с полнолуниями?

– В курсе, – хмуро обронил отец.

– У меня стала пропадать выпивка. Я, честно говоря, стал подозревать клурикона. Даже пытался его задобрить. Оставлял еду и тому подобное. Ну… У Руари своеобразное чувство юмора. Выпивки стало пропадать больше, а я находил в погребе издевательские записочки от «клурикона».

– И вы не обратились в полицию?

– Разумеется, нет. Руари молодец, знал, у кого воровать.

– То-то он сегодня удивился насчет вашего звонка в полицию.

– Я испугался за него. Не знаю, как оно было на самом деле, но со стороны казалось, что вы вот-вот перегрызете ему глотку.

– Вернемся к вашему знакомству.

– В общем, я продолжал думать на клурикона, пока не заметил, что обчищают меня только на полнолуния. То есть все это продолжалось примерно полгода. И однажды он просто перебрал. Заснул прямо в погребе.

– И?

– Я связал ему лапы и пасть. И подождал, пока он проспится.

– Смелый поступок. И потом предъявили ему счет?

– Ну, не совсем так. Я же не знал, что он еще мальчик. В общем, как-то вышло, что мы подружились. Знаете, мистер Конмэл, я представлял вас другим.

– Неужели? И каким же?

– Пожестче. Гораздо жестче. Но вы, я вижу, из той старой магической интеллигенции. То ли либералов, то ли демократов. Хотя, может быть, именно поэтому Руари по духу бунтарь. Он совсем не похож на вас.

Принесли еду. Отец пихнул меня в бок. Я разлепил глаза, занялся завтраком. Отец с Сидом больше не разговаривали. Я сходил в уборную. Сцапал там крысу. Зверек жалобно верещал, поднятый за хвост. Я задумчиво слушал писк. Потом отпустил крысу, вернулся в зал. Сид расплачивался за завтрак, а отец уже стоял, готовый уходить.

– Что будешь делать дальше, Сид? – спросил я.

Он пожал плечами.

– Пока остановлюсь здесь. У хозяина нашлась комната. Жена и дочери пока у ее тетки поживут. Дальше надо будет приводить в порядок дом и бар.

Мы с отцом ушли.

Дома я немного поспал. А через пару часов стоял на пороге квартиры Фалви. Сержант открыл дверь хмурый, не выспавшийся. Смотрел на меня несколько секунд, не сразу узнав.

– Руари?!

– Вас не было в Управлении. Поэтому пришел к вам домой.

– А кто тебе мой адрес сказал?

– Никто. Вы же знаете, я найду любого.

– Точно же, – он поморщился. – Голова плохо соображает. Сначала с вами двумя из дома выдернули, так потом Управление затопило, почти сразу после вашего ухода.

– Извините, что разбудил. Но мне нужно ваше разрешение на поездку в Дублин.

– Ты поэтому так вырядился? Не знал, что у тебя есть выходной костюм. И зачем в Дублин?

– В университет на предварительный тест.

– Надеешься вырваться отсюда, Руари?

– Нет, всего лишь кое-что узнать. Я дня на два.

Фалви внимательно посмотрел на меня.

– Дома все нормально?

– Конечно.

– Хорошо. Подожди минуту.

Вернулся с двумя бумажками.

– Это разрешение. А это в специальную гостиницу. Платить за нее не надо будет.

– Спасибо.

В первый день был тест. А на второй небольшое собеседование, на котором сообщали результаты. Я сидел в коридоре университета, ждал своей очереди.

– Руари Конмэл! – позвали меня.

В комнате было двое: профессор – женщина лет пятидесяти, миловидная брюнетка, и мужчина в строгом костюме.

– Мистер Конмэл, прежде чем я отдам вам это и вы узнаете результаты теста, я бы хотела дать вам еще несколько заданий. Они достаточно сложные, поэтому во времени вы не будете ограничены. Сделаете?

– Да.

Он протянула мне несколько листков с задачами и ручку. Я отдал решение ей через пятнадцать минут. Она посмотрела. На лице ее обозначилось странное выражение. Словно результат ее и обрадовал, и огорчил одновременно.

– Возьмите, – она протянула мне тесты. – С такими результатами вас взяли бы на предпоследний, а может, даже и на последний курс, учитывая, как быстро вы решаете сложные задачи.

– Взяли бы? – я с недоумением посмотрел на нее.

– Вы очень приятный молодой… человек… – она запнулась.

Я сразу все понял. Посмотрел на мужчину. Он мне показал значок магической полиции.

– Простите меня, – профессор смотрела на меня с сожалением и виной. – Но мы не можем принять вас в университет.

– Но по закону вы не имеете права не принять меня.

– Мне очень жаль, правда, но есть негласное предписание…

Я кивнул и поднялся.

– Можно забрать результаты? И мне нужно письмо с отказом. Не беспокойтесь, эту бумажку я только своему отцу покажу.

– Да, конечно… – она быстро набросала на бланке короткое письмо. – Мистер Конмэл… У нас останется ваш адрес. Если вдруг что-то поменяется, мы вам сразу сообщим. Возьмите мою визитку.

– Не стоит, профессор. Вряд ли у меня к тому времени останется желание заниматься наукой.

Не прощаясь я вышел, зло хлопнув дверью. Впрочем, я не ожидал другого результата встречи. То, что меня удивляло, было сжато в руке. Результаты тестирования.

Вернувшись вечером в Клонмел, я оставил бумаги дома на видном месте на столе и, переодевшись, направился в центр города. На ближайших к реке улицах плавали лодки. Работали бригады Гарды, пожарных и волонтеров, укрепляя подмытые берега, скидывая мешки с песком. У Старого моста я снял ботинки и, закатав брюки до колен, прошел по каменным перилам до середины. Сел там, свесив ноги к бурным водам, все еще разъяренными волнами накатывающим на опоры моста.

– Ты сегодня грустный, Руари, – прожурчал нежный голос.

– Не понимаю, зачем было пытаться сделать из нас людей? – задумчиво обронил я.

В ответ я услышал переливчатый смех.

– Разве ты хотел?

– Нет. Но… вернуть как было раньше – невозможно.

– Только время покажет, – прожурчала она и окатила меня брызгами. – Не грусти, братец!

– Не нарезвилась еще, Шур? – поинтересовался я.

– Людей надо иногда взбодрить, отвлечь.

– Интересная мысль.

В ладони легла флейта, и я поднес ее к губам. Мелодия летела над бурными быстрыми волнами, отражалась от темной воды. Река подпевала. Тише играла флейта, и смолкал рев на перекатах.

Когда из флейты вырвались последние ноты, едва слышные, как спокойное дыхание, воды Шур были гладки, как зеркало, отражая расчистившееся небо и вернувшись в свои берега.

– Твой отец идет, – шепнула она мне. – Приходи почаще петь со мной.

Волна плеснула мне под ноги, пощекотав подошвы. Я улыбнулся. Флейта исчезла из моих рук, будто ее и не было.

– Руари? – позвал Мак. – Что ты тут делаешь?

– Любуюсь рекой, – я обернулся к отцу и изобразил на лице недоумение. – А ты что подумал?

– Я видел результаты из университета и письмо с отказом.

– Ага. Меня не взяли, и я пошел с горя топиться. Па, ну что за глупости тебе приходят в голову? Я же тебе говорил, что не уеду отсюда никуда.

Отец смутился.

– И я хочу извиниться за позавчерашнее.

– Ерунду не говори.

Я спрыгнул с перил на мост рядом с ним, расправил штанины, надел носки и ботинки.

– Ты тут флейту случайно не слышал?

– Флейту?

– Знаешь, я когда-то такой звук слышал. До сих пор дрожь.

– От флейты?

– Необычной. И сейчас – ты видел, как быстро отступила вода и как быстро успокоилась Шур? Я шел к набережной, и река словно ускользала прямо у меня из-под ног! Есть одна легенда, Руари, о Хозяине земель…

– Давай ты мне позже расскажешь, па? Мне надо к Сиду заглянуть, как он там устроился.

Сид открыл дверь и, увидев меня, кажется, вздохнул с облегчением. Я прошел в комнату и остановился в удивлении. На кровати аккуратными горками лежали пачки банкнот. Рядом на полу валялся вскрытый бочонок.

– Это то, о чем я думаю? Ты деньги в бочке хранил? В погребе?!

– Ри, это было надежно! Ну не у тебя же дома или у меня их хранить!

– Надежно, ага. Шур могла бы эту бочку унести волнами в промоину! Или еще лучше – твой дом бы подмыло, и он бы на нее рухнул! И от этого бы осталась одна целлюлоза!

– Да ладно тебе, не злись. Мне тут хозяин рассказал, что рядом на Кашел-стрит продается паб – «Кейт Райанз», возможно, вместе с домом. И довольно дешево.

– Река вернулась в свои берега, – холодно заметил я, понимая, к чему он клонит.

Сид поглядел на меня, поджав губы.

– Ри, послушай. В дом надо прилично вложиться, чтобы отреставрировать. Говорят, что и Шур будет разливаться еще чаще…

– У тебя есть страховка.

– Ну, пока его отреставрируют, бар будет стоять закрытый. А страховщики могут перестать продлевать контракт. Они и так уже с неохотой страхуют тех, кто живет рядом с рекой. Руари, я уже все подсчитал. Небольшой кредит, и у меня будет два приносящих доход предприятия…

– У тебя?

– Прости. У нас.

– Большая часть того, что лежит у тебя на кровати, – моя. И я не хочу, чтобы ты ее тратил на что-то сомнительное. Ты думаешь, паб зря продают? Да тут их рядом четыре штуки, но «Кейт» не расположена в удачном месте.

– Ри, я не подведу! Вот увидишь! Пожалуйста.

Я задумался.

– Напишешь расписку, что я являюсь совладельцем, – произнес я. – Но если мне вдруг понадобятся деньги, ты их достанешь. И меня не волнует откуда. Ты их достанешь, Сид.

– Хорошо, Руари.

– Расписку напишешь собственной кровью.

Сид открыл рот от удивления.

– Я не шучу, Сид.

– Ри, я христианин и не буду этого делать, Святой Патрик! – Сид перекрестился.

– А я не черт. И мне плевать, что ты христианин. Расписку, Сид, или ты ничего не получишь.

– Хорошо.

Он сходил за бумагой и перьевой ручкой. Порезав палец, он накапал крови в пепельницу и принялся выводить на бумаге слова.

– Так пойдет? – он передал лист мне.

Я прочел и кивнул. С серьезным видом сложил бумагу и убрал во внутренний карман пиджака. Посмотрел на бледную физиономию Сида. И, больше не в состоянии сдерживаться, заржал как сумасшедший.

– Руари! – заорал на меня Сид. – Так это шутка?!

– Зачем мне от тебя расписка? – поинтересовался я сквозь смех. – Ты же меня знаешь.

– Верни обратно бумагу!

– Нет. Буду облизывать ее, как леденец!

– Ри, не пугай меня…

Я толкнул Сида к стене, прижал рукой так, что он и дернуться не мог. Подался вперед. Его испуганное горячее дыхание попадало мне на лоб, а незащищенное горло оказалось как раз напротив моего лица. Я поднял на него взгляд, и меня обдало очередной волной его страха, который на пару с запахом крови действовал как выпитая залпом бутылка «Джеймсона».

– Ри, господи, пожалуйста! – выдавил из себя Сид.

Но я уже подался вперед, уткнувшись лицом в его шею и стиснув зубы. Сердце колотилось как сумасшедшее, внутри прокатывались волны жара от возбуждения. Я вдыхал аромат страха, ощущая под щекой бьющуюся венку, и чувствовал себя наркоманом, который дорвался до заначки. Лишь минут пять спустя я нашел в себе силы отпрянуть от Сида. Тот съехал по стенке на пол.

– Прости, Сид. Сегодня был тяжелый день.

– Я думал, мы друзья, Руари, – произнес он бесцветным голосом.

– Будь иначе, я бы порвал тебя на ленты.

Сид внимательно посмотрел на меня, отдышался и поднялся на ноги.

– Ладно, забудем. Но я думал, у тебя такое только на полнолуния бывает.

– Что бывает на полнолуния, тебе лучше не знать, – я достал фляжку и сделал глоток. – Я домой, Сид.

– Так что насчет паба?

– Мы же вроде договорились, – я бросил ему его кровавую расписку. – Покупай.