Текст книги "Женщина, которая в Теме"

Фотини воспользовалась этим и ловко вставила мне в рот толстый кляп, туго завязав его на затылке. Теперь я мог только мычать, не в силах развязаться и стереть проклятую мазь. Еще битый час я раскачивался, дергался, плакал, пытался кричать. Все напрасно. В итоге я бессильно повис, плача от унижения и боли. Но я чувствовал еще кое-что, не только боль.

К ней примешивалось ощущение горячего восторга, стыда и возбуждения. Это было настолько ново для меня, что я не мог разобраться в своих ощущениях до конца, поверить, что все это – реальность, а не странный сон. Плохо помню, что было дальше. Через вечность времени я услышал, как свистит нож, тот, который она обычно держала на поясе, почувствовал вибрацию веревки и через секунду грохнулся на пол. Кровь прилила обратно к рукам и ногам, доставляя нестерпимую боль. Я извивался на полу, пытаясь поцеловать ее ногу, но ничего не видел из-за слез.

В голове все перемешалось, прошлое, настоящее, сны и реальность, бывшее и придуманное… Я снова нырял в свои подростковые мечты, и мне было невероятно, что эта женщина так угадала мои давно пробитые раны и заполнила их чем-то густым и черным…

Постепенно реальность начинает плыть. Комнату окутывает туман, и все предметы теряют свои формы, становятся зыбкими, плавятся и растворяются в жарком мареве. Он не чувствует тела, он будто в невесомости в этом призрачном мире. Связные мысли окончательно покидают уставший мозг. Он силится отыскать взглядом Фотини, найти свой якорь, прибиться к берегу, но новая волна сладкой истомы относит его все дальше от реальности…

Что это – мечты ли, страхи ли? Смесь ли грез и яви?

Ему снова пятнадцать. Он в школе. Кабинет учителей: большая светлая комната с зеленоватыми обоями и разномастными креслами. Распахнутые настежь окна выходят в залитый весенним солнцем двор. Оглушающе щебечут птицы, и ветер доносит пьянящий аромат сирени. Ему нестерпимо хочется туда: на площадку к одноклассникам. Гонять мяч или крутиться на турниках. В юном теле кипит энергия, которая никак не находит выхода. Это сводит с ума, обостряя каждое чувство в миллион раз.

Они заходят по одной. Строгие, в деловых костюмах, застегнутые на все пуговицы, холодные, будто Снежные королевы, которые не боятся тепла. Молодые и не очень, с папками и указками. Их волосы стянуты в строгие пучки: волосинка к волосинке. Тонкие шпильки туфелек отбивают дробь, будто военные барабаны перед казнью. И он знает: они пришли за ним, пришли наказать его. Это ему зачитают приговор.

Да, он провалил годовую контрольную. Слишком увлекся спортом и школьным театральным кружком. Они ставили Шерлока Холмса, ему досталась роль мошенника. Но вне сцены жульничать у него пока не получалось: примеры по математике остались на листке без решения. А потом – эта отвратительная драка с Анной Кобзевой… И вот сейчас его ждала кара. Заслуженная.

Они встали полукругом, нависают, будто участницы жуткой мистерии, их лица жестоки, губы сжаты, в глазах никакой жалости, лишь презрение. Короткие, слишком короткие для учительниц костюмы, ажурные нижние юбки, чулки – прямо на уровне носа съежившегося, забившегося в угол мальчика.

– Ну что, доигрался? – Голос бьет наотмашь.

Лицо горит, как от пощечины. Ему нечего ответить, слова застряли в глотке, как сухарь.

– Как стрекоза у Эзопа: пропел весь год, прошатался где попало, а теперь позоришь весь класс, всю школу!

Заместитель директора, высокая тридцатилетняя брюнетка, сверлит его темными, почти черными глазами, которые похожи на две бездны. Гипнотизирует, как удав кролика, и ему не вырваться. Белая рубашка расстегнута, и он видит кусочек ее груди.

– Оставить бы тебя на второй год, да жалко младшие классы, ты и там всех испортишь.

Губы сводит от брезгливости, будто об него она может запачкаться.

– Тебя надо изолировать от общества, – подхватывает другой голосок. Нежный, но в то же время полный стали. Сжимает его горло, как тиски. – Выгнать в училище! На слесаря!!! Да только кто тебя возьмет туда?! Никчемного. В дворники и то не возьмут!

Стыдно, обидно, и слезы жгут глаза: он ведь не такой! Они все знают, что он никогда не связывался с плохими компаниями, всегда ведет себя хорошо, старается помогать. Просто нашел другие увлечения, кроме домашних заданий, но он хороший мальчик.

Твердая рука с ярко-алым маникюром хватает его за загривок, больно оттягивая волосы, и тянет в угол. Носом к стене. Как нашкодившего щенка. Щеки горят от стыда, сквозь шум крови в ушах до него продолжают доноситься их железные голоса, колкие обрывки фраз. Трус, уродец, слабак. Колени подкашиваются, и он чувствует, как по штанам расползается позорное пятно. Он зажмуривается, мечтает, что откроет глаза и окажется далеко. И вместе с тем он хочет, чтобы они это видели, чтобы они заставили его заплатить за эту оплошность.

До него доносится презрительный смех.

– Глупый мальчишка! Негодный мальчишка!

– Ты замарал форму советского школьника!

– Грязный мальчишка!

Голоса сливаются в хор, слезы душат, щеки пылают. Он падает на колени, будто моля о пощаде, но перед ним с торжественным грохотом ставят таз с водой. Шапка мыльной пены норовит выбраться за его пределы и затопить комнату.

– Ты должен все исправить! Должен отмыться.

Он не смеет поднять глаза. Ватными руками пытается расстегнуть ремень, но одеревеневшие пальцы не слушаются, внизу живота все скрутило в тугой узел. От бессилия он едва не кричит. Его ставят на ноги, будто тряпичную куклу. Резко дергают ремень и ширинку, безжалостно вытряхивают его из форменных брюк и белых хлопковых трусишек. Он стоит там голый, будто на витрине. А они смотрят, и их лица сливаются, будто в калейдоскопе.

– Стирай.

– Стирай!

Слышит он приказы со всех сторон. Снова падает на колени, больно ушибаясь, ползет к тазу и, стоя на четвереньках, начинает полоскать брюки. Вода щиплет кожу, все тело горит огнем. А они стоят над ним и смеются. Молодые, стройные, красивые, темноволосые, загорелые…

– Старайся лучше!

От звука голоса он вздрагивает. Спокойный и властный, будто электрический ток пронизывает его от макушки до самых пяток, перед глазами алые всполохи, расходящиеся багровыми кругами.

– Старайся лучше!

В него летит первая скомканная бумажка, затем вторая, они сыплются градом, вода расплескивается вокруг, член сжался, кожа покрылась мурашками.

Тонкая указка опускается на ягодицы, он оборачивается. Учительница встряхивает головой, как гордая кобылица, шпильки не выдерживают, и ее тяжелые локоны рассыпаются по плечам.

– Ты смеешь на меня смотреть?! Мерзкий мальчишка!

Указка снова обжигает нежную кожу, оставляя красный след. Егор не успевает сделать вдох и получает новую порцию ударов.

Он забыл про штаны. Он не понимает, где находится. Кожа на ягодицах пульсирует, виски сдавило, каждую мышцу выворачивает от неистового наслаждения. И от этого его стыд становится невыносимым.

– Давайте свяжем его, чтобы он голову свою поганую даже поднять не мог!

Он пытается прикрыть пах, но делает лишь хуже, задевая головку члена рукой. Ему сладко и гадко одновременно. И на этой границе между раем и адом приходит огонь.

Стыд и наслаждение заполняет всю его сущность, и он падает, в судорогах оргазма изливаясь на пол. Тупеет от нахлынувшего удовольствия, забывает дышать до боли в легких. Не чувствует себя, не чувствует своего тела, не видит и не слышит. Тугой канат из спортивного зала связывает все тело так, что нельзя шевельнуться, все стягивает, а перед глазами мелькают обнаженные ноги… Все вокруг расплывается в водянистом тумане, и он так счастлив, что почти теряет сознание.

ДНЕВНИК РАССЛЕДОВАНИЯ

Сифнос поднимался из моря, обрамленный серыми скалами. Пока «Омега» шла вдоль побережья, Петрос любовался причудливыми очертаниями гор и холмов. Их склоны поросли редкой темно-зеленой травой, местами выгоревшей до желтизны. Создавалось впечатление, что по склонам текут широкие реки расплавленного золота. Солнце заливало остров ярким прозрачным светом, в котором ослепительно-белые церквушки и мельницы, выраставшие то тут, то там, казались редкими зубами подземного чудовища.

Меланта решила причалить в Камаресе, центральной гавани Сифноса – оттуда было легко добраться до любой точки острова. Домики портового городка облепили побережье так плотно, что казалось, будто белая пена волн плавно переходит в белую пену зданий. Архитектурный стиль Киклад ни с чем нельзя было спутать. Дома выглядели как детские кубики, разбросанные у подножия крутого холма. Белизну стен разбавляли ярко-голубые пятна дверей и ставень. «Чистая гармония», – подумал детектив, и в груди у него шевельнулось необъяснимое сладкое предчувствие.

– Хватит! – одернула его Меланта. – Готовь кранцы! Причаливаем!

В марине стояло несколько яхт, но судна Стифы среди них не было. Петрос поначалу расстроился, но потом решил, что волноваться не о чем. До вечера было еще далеко, а в том, что Стифа сдержит слово, он не сомневался.

В городе же царило оживление. Хотя сезон уже закончился, туристов в Камаресе было много, и пара путешественников легко затерялась в толпе. Они рассматривали местную керамику (здесь было невероятное количество гончарных мастерских), заглядывали в таверны, пробовали орешки и сладости на уличных раскладках. Меланта много смеялась, болтала с местными и рассказывала Петросу забавные истории, происходившие с ней на островах. В какой-то момент детектив даже забыл, зачем они приплыли на Сифнос, и отдался беззаботной атмосфере отдыха.

Но через пару часов в памяти всплыли змеиные глаза Стифы, и праздничный морок развеялся. Ему нужно найти ее! Если назначенная встреча не состоится, это будет настоящий провал и может загубить все расследование.

Но не только поиски Фотини вынуждали детектива собраться и вернуться к делу. Он даже самому себе не признавался, что стал ждать от встречи со Стифой гораздо большего, чем просто продвижения в расследовании.

– Нужно вернуться в марину, – сказал сыщик через пару часов. – Стифа обещала, что мы встретимся с ней на Сифносе. Возможно, их лодка уже пришвартовалась.

Меланта посмотрела на него долгим взглядом, в котором проскользнуло беспокойство, но возражать не стала:

– Ладно, пошли.

Петрос увидел яхту девушек издалека. Она пришвартовалась неподалеку от «Омеги». Меланта проследила за его взглядом и бросила:

– Ты, наверное, хочешь с ними поговорить. Я пойду вперед, – и, не дожидаясь ответа, ускорила шаги.

Девушки занимались подготовкой судна к дальнейшему плаванию: заряжали аккумуляторы, закачивали воду в баки, проверяли снасти. Когда детектив подошел к яхте, его увидела Ирини – одна из «близняшек». Она замахала ему руками и что-то крикнула в рубку. Через секунду оттуда вышла Стифа. Она сдержанно кивнула и, спустившись по трапу, остановилась перед детективом:

– Привет. Значит, ты здесь.

– Ты сказала, что мы встретимся на Сифносе… – Петрос смотрел на девушку, стараясь определить, о чем же она думает. Но в темных змеиных глазах ничего не отражалось. Это было мучительно. – Значит, я убедил тебя?

Стифа отвела глаза и долго разглядывала горизонт. Эта минута тянулась для детектива бесконечно долго. Он уже готов был прервать тягостное молчание, но не решился. Ему нужно было проявлять терпение, если он хочет достоверно сыграть роль саба, чтобы наконец войти в БДСМ-тусовку и напасть на след Фотини.

Наконец девушка снова глянула на собеседника и кивнула:

– Да, я верю тебе. И введу в Тему. Только ты должен понимать, что новичкам вход на верхние ступени заказан. Придется начинать с азов. Ты готов учиться?

– Конечно, готов. Я на все готов…

– Не спеши. Ты пока еще не знаешь, о чем говоришь.

Стифа оглянулась на яхту, по которой сновали ее подруги, и еще раз внимательно посмотрела на Петроса.

– Сегодня вечером в одном из пляжных клубов будет встреча. Ничего особенного – приятный отдых для рядовых топов и боттомов. Я смогу тебя туда провести.

– Отлично!

– Встречаемся ровно в семь возле ресторана «Исалос». Ждать не буду.

– Я приду вовремя.

Стифа кивнула и, не прощаясь, вернулась на яхту.

До семи было еще пару часов, а где находится нужное заведение, Петрос не знал. Задумавшись ненадолго, он вернулся в город. Разговаривать с Мелантой перед вечерним рандеву ему не хотелось. Было желание побыть в одиночестве и подумать. Так что детектив отправился на поиски ресторана, где Стифа назначила ему свидание. Отыскать его труда не составило – в Камаресе все было рядом. Начинало уже темнеть, и, почувствовав, что проголодался, сыщик с аппетитом поужинал прямо на летней площадке «Исалоса».

В голове клубился миллион мыслей. Петрос не представлял, что его ждет на встрече. Конечно, он почитал кое-что в Интернете и некоторые вещи вполне мог соотнести со своим личным опытом, но, в общем, Тема для него была совершенной терра инкогнита. Однако вся собранная информация, сама Стифа и его собственные внутренние чаяния смешались в такой крепкий коктейль, что голова шла кругом.

Ровно в семь детектив стоял у центрального входа в ресторан и нетерпеливо озирался по сторонам. Он нервничал и ничего не мог с этим поделать. «Черт! Прямо как сопливый школьник на первом свидании», – недовольно подумал он. Легче не стало. Но, когда появилась Стифа, все мысли разом вылетели из головы.

Петрос ждал, что девушка снова будет одета, как классическая Госпожа, и даже слегка беспокоился, будет ли его повседневный костюм вписываться в стиль тусовки. Облачаться в латекс он, конечно, не собирался, но, может быть, стоило переодеться во что-то более «на выход»? Стифа развеяла все его сомнения. На девушке было простое летнее платье на тонких бретельках, минимум макияжа и босоножки без каблука. В таком наряде змееглазая красавица выглядела такой юной и нежной, что хотелось подхватить ее на руки и закрыть своим телом от всего мира. Однако такое чувство возникло и пропало, потому что глаза девушки остались, как всегда, жесткими, прохладными и с неуловимой металлической искрой.

– Здравствуй. Ты вовремя, это хорошо. Пойдем.

Петрос предложил Стифе руку, чтобы она могла на нее опереться, но гречанка на него взглянула с легким раздражением и сказала:

– Если ты нижний, ты не должен навязываться и проявлять инициативу. Твоим первейшим желанием, обязанностью и священным долгом является служение своей Домине. Если есть что предложить, спроси – нужно ли ей это, хочет ли она этого. Ее желание – закон! И никакого другого закона для тебя не должно существовать.

– Я понял.

– Сабы ходят всегда на полшага позади Домы. Заговаривать первым или смотреть прямо в глаза – запрещено, если нет другого распоряжения. Прикасаться ни к кому нельзя.

– А говорить-то с людьми хоть можно? – с плохо скрываемым сарказмом спросил детектив.

Стифа бросила на него косой взгляд:

– Можно, если Госпожа позволит.

– А Госпожа позволит?

– Посмотрим.

Они подошли к маленькому клубу, скрытому в тени развесистых смоковниц. Улочка, на которой он стоял, была узенькая, выложенная мраморными плитами, и ни одной двери на нее не выходило, кроме той, что вела в клуб. Деревья росли с двух сторон входа, создавая из веток арку. Стифа постучала, и гостей тут же пропустили внутрь. Никаких приглашений, паролей или тайных знаков.

В коридоре у двери на коленях сидели мужчина и женщина. Глаза опущены, руки лежат на бедрах ладонями вверх. Оба в облегающих костюмах: на нем – черный, на ней – красный.

Стифа прошла мимо привратников, даже не удостоив их взглядом.

– Оставь пиджак здесь, внутри будет жарко.

Петрос хотел возразить, но тут же вспомнил о роли, которую ему необходимо играть, и подчинился. Девушка-сабмиссив приняла у него пиджак, так и не подняв глаз.

В зале действительно было жарко. У правой стены стояли столы, накрытые красными атласными скатертями, уставленные красными же свечами, закусками и бокалами с шампанским. С потолка лился неяркий свет – тоже красный. И, глянув налево, Петрос увидел статного мужчину, сидящего на стуле с высокой спинкой, похожем на трон. По обе стороны от него в такой же позе, как гардеробщики, сидели две миниатюрные девушки-азиатки. Из одежды на них были только кошачьи ушки и шипастые ошейники, усыпанные стразами.

– Это хозяин вечеринки. Мы должны с ним поздороваться, – негромко заговорила Стифа. – Как нижний ты должен будешь в знак приветствия поцеловать его туфлю.

Петрос весь напрягся внутри и вспыхнул от возмущения. «Ты знал, на что шел. Терпи», – приказал он сам себе. Кивок согласия получился очень невнятным. Змееглазая проводница внимательно на него посмотрела, но больше ничего не сказала и пошла вперед, по пути раскланиваясь со знакомыми. А знала она, похоже, здесь почти всех… Во всяком случае, Топов.

– Добрый вечер, Высокий Господин, – улыбнулась девушка и пожала протянутую руку.

– О, здравствуй, Луна. Давно тебя не видел. Я рад.

Голос у хозяина вечеринки был очень низкий и гулкий, как колокол. Его сабы одновременно встали на четвереньки, грациозно скользнули к ногам Стифы и лизнули ее босоножки.

– Добрый вечер… Высокий Господин, – с хрипом выдавил из себя детектив, глядя в сторону (смотреть на двух голых азиаток тоже не было никаких сил), наклонился и быстро чмокнул остроносую туфлю.

– Иди, пообщайся, – отпустила его после ритуала приветствия Стифа. – Здесь не очень строгие правила, много иностранцев, и часто бывают новички.

Петрос осмотрелся. В зале было человек тридцать, многие в обычной повседневной одежде, но некоторые в белье, латексных нарядах или совсем голые. Кое-кто из нижних сидел у ног своих Топов. Заметив одиноко стоящую у стола блондинку в тугом корсете и узкой юбке, детектив направился к ней.

– Добрый вечер. Не скучаете?

Женщина смерила его взглядом и улыбнулась. Глаза у нее были такие же прохладные, как у Стифы. Похоже, Доминатрикс. Отлично.

– Добрый вечер, – ответила она. – Не скучаю, жду, когда начнется экшен. У Высокого Господина всегда интересные программы. А вы здесь впервые?

– Да. Ищу Госпожу Фотини. Вы… слышали это имя?

Петрос улыбнулся, а блондинка посмотрела на него как на идиота.

– Хм. Вы давно в Теме?

– Недавно, но я быстро учусь.

– Тогда дам вам первый урок: здесь такие расспросы не приняты. И настоящих имен никто не называет.

– Простите.

– Вы прощены. А Фотини – это Великая Госпожа. Может быть, вы ее и познаете.

Женщина растянула губы в улыбке, но было понятно, что дальнейшего разговора не будет.

Детектив отошел и начал заводить беседы с другими участниками встречи, но все шло примерно по одному сценарию. Он пытался и так и эдак завуалировать свой интерес, но ничего не добился. Повезло ему только с одним рослым греком, который по-английски говорил не слишком уверенно, но зато охотно шел на контакт. Петросу показалось, что его собеседник тоже в Теме не так уж давно, потому и не отшил его. Фалько (так представился мужчина детективу), услышав описание Фотини, сказал, что буквально на днях слышал разговор о Госпоже Фотини в другом клубе на острове Парос. Это была удача! У Петроса появился след, который он уже и не надеялся отыскать. Ему не терпелось расспросить грека более подробно, но внезапно помещение наполнила музыка.

– Сейчас будет сессия Высокого Господина, – сказала Стифа, внезапно появившись рядом. – Иди за мной.

В зале началось движение: многие нижние опускались на четвереньки, а их Господа садились на них, как на табуретки. Другие рабы услужливо ставили стулья для Топов, которые пришли одни или не захотели использовать своих боттомов в качестве мебели.

– Не хочешь поработать моей скамейкой? – поинтересовалась девушка у детектива.

У него внутри все сжалось и запротестовало, но, встретив изучающий взгляд девушки, Петрос попытался ответить как можно спокойнее:

– Я пока не готов… Я…

– Расслабься. Я от тебя ничего не жду. Пока что.

Последние слова Стифа сказала, уже сидя на стуле. А на том месте, где раньше Высокий Господин принимал приветствия, теперь была оборудована импровизированная сцена. На ней стоял деревянный крест, высокая скамья, обтянутая черной кожей, небольшой столик, на котором рабыни хозяина вечеринки раскладывали веревки, плетки, стеки, еще какие-то вещицы, которые детективу были не очень хорошо видны.

Над сценой включился прожектор, и в круг белого света вышел Высокий Господин. Он был по пояс голым, босым, а из одежды на нем остались только джинсы.

– Он – Мастер бандажа, Шибари, – шепнула Стифа, и Петрос заметил, что в ее глазах затеплился огонек, от которого у него побежали по коже мурашки.

– Подойди, – скомандовал тем временем Высокий Господин одной из своих рабынь. Девушка подошла и встала перед хозяином, опустив глаза, а вторая вложила в его протянутую руку три тонких длинных веревки.

– Распусти волосы.

Рабыня вытащила из прически шпильки, которые тут же забрала у нее помощница, а хозяин собрал рукой волосы девушки, снизу прижал веревки и стал туго обматывать их вокруг «хвоста». Нижняя непроизвольно нагнула назад голову и тут же получила увесистый шлепок по ягодицам.

– Стой прямо!

Дальше Господин разделил пряди вместе с веревками и стал заплетать тугую косу. Когда с волосами было покончено, настала очередь рук, груди, живота и так далее. Через некоторое время рабыня лежала на скамье, обнаженным задом и промежностью к залу, а ее руки, ноги и коса были связаны вместе, как пучок зелени. Петли и узлы, накрученные вокруг тела, заметно врезались в кожу девушки, она бурно дышала и постанывала.

Глядя на эту картину, Петрос помимо воли начал испытывать возбуждение. Он как будто попал на театральную порнопостановку, и чем дальше шло действие, тем сильнее он чувствовал, что не может себя контролировать.

Когда связывание было закончено, Высокий Господин протянул руку, и помощница вложила в нее флоггер – короткую плетку со множеством хвостов из кожи. Концы флоггера резко обрушились на зад связанной рабыни, и она шумно вздохнула.

Детектив не мог отвести взгляд от руки Топа, который продолжал наносить удары по ягодицам своей нижней. Флоггер сменился стеком, и девушка начала стонать и вздрагивать. Петрос буквально физически ощущал прикосновения прута к беззащитному телу. Ему стало жарко, эрекция буквально разрывала брюки.

– Не хочешь занять ее место? – шепнула ему в самое ухо Стифа.

– Не хочу, – сдавленно зашипел в ответ сыщик и увидел, как лицо змееглазой красавицы расплывается в хищной улыбке. Она смотрела на него, как кошка на сметану, и от этого взгляда Петрос почувствовал еще большее возбуждение. Что она могла бы с ним сделать? Какие ощущения могут ждать, если он согласится… Нет! Нет! Что за идиотские мысли?! Он же нормальный мужик, а не какой-то… Это же только игра, это работа, в конце концов!

Своего лица детектив не видел, но, видимо, выглядел он в эту секунду не лучшим образом, потому что Стифа беззвучно рассмеялась, провела рукой по его бедру, сильно сдавила и отвернулась.

На сцене связанная нижняя уже вовсю стонала, плакала и подвывала, а Высокий Господин бесстрастно порол ее розгами. В зале висела густая атмосфера, от которой по коже бегали мурашки. Детектива бросало то в жар, то в холод. Напряжение в паху было такое, что сводило зубы.

– Можешь кончить, – разрешил наконец Хозяин, и его сабмиссив забилась в конвульсиях, застонала еще громче и, наконец, обмякла.

Свет на сцене потух, музыка заиграла звучнее, зрители поднялись со своих мест и стали обмениваться впечатлениями. Петрос остался сидеть на стуле, как пришибленный, пытаясь прийти в себя.

– Мне пора, – бросила Стифа и быстро пошла к выходу.

– Постой, куда ты?!

В голове у детектива был тяжелый туман, он встал, но ноги первую пару секунд его слушались плохо. В итоге он не успел нагнать свою спутницу, да еще и пиджак нужно было забрать. В общем, когда Петрос вышел на улицу, Стифы не было видно.

Прислонившись к смоковнице, он несколько минут простоял с закрытыми глазами. Нужно было собраться с мыслями – в голове царил полный бедлам. Кое-как справившись с собой, детектив посмотрел на часы и удивился – времени прошло гораздо меньше, чем ему показалось. Нужно было возвращаться на «Омегу» и все обдумать.