Текст книги "Диссонанс"

Глава 17

К чему я никак не могла привыкнуть, так это к тому, что Члены Совета никогда не задавали вопросов. Они только делали заявления. Это было странной формальностью, которая, по идее, должна была сокращать количество переходов вокруг них – тем более что порталы, созданные Путешественниками, были нестабильными. Однако Члены Совета свято соблюдали традицию.

– Родителей нет дома, – произнесла я, когда Член Совета Латтимер шагнул через порог. – Они на работе.

– Знаю. Я пришел сюда, чтобы проверить, как ты продвигаешься в учебе и насколько строго соблюдаешь наложенные ограничения.

– А разве этим должен заниматься не мистер Шоу?

– Уверяю тебя, у меня есть соответствующие полномочия. – Он заглянул в гостиную.

При виде Члена Совета, входящего в кухню, Адди от неожиданности пролила на стол какао.

– Это не Эллиот, – сказала я.

– Господин Латтимер! – воскликнула Адди, вскакивая с места. – Мы… я… Чем мы можем помочь вам?

– Я здесь, чтобы проверить отчет об успехах Дэланси. Поскольку ваши родители возложили ответственность за ее учебу на вас, мне показалось, что будет лучше, если я получу необходимую информацию из первых рук.

Латтимер выжидательно уставился на Адди с таким видом, словно опасался, что терпение вот-вот покинет его.

– Я пока не написала официальный отчет, – произнесла Адди, – но Дэланси вполне справляется. Сегодня мы целый день занимались теорией навигации и картографией, а также обсуждали методики анализа разрывов и переходов.

Слова Адди прозвучали более чем солидно, чем если бы она сказала: «Сначала мы торчали в кафе, а потом вломились в запертую школу».

– Надеюсь, в том, что касается Путешествий, вы ограничивались лишь рамками школьной программы?

– Да, сэр. Мы очень внимательно отслеживали все ее действия.

– Говоря «мы», вы, видимо, имеете в виду вашего деда. – Латтимер поднял глаза к потолку. Было слышно, как Монти передвигается шаркающей походкой в комнате наверху. – Значит, вы уверены, что и Дэланси, и ее дед постоянно находились под вашим контролем и ни разу не ускользнули от вас незамеченными?

Прямой вопрос, заданный Членом Совета, представлял собой нечто неслыханное. Похоже, Латтимер хотел выяснить нечто важное. Это породило у меня мгновенный всплеск любопытства: кого он пришел проверять – меня или Монти?

Адди, однако, была слишком озабочена тем, как бы ее не обвинили в недостаточно жестком контроле за мной, и потому не заметила промаха нашего гостя.

– Пожелания Совета были выражены предельно ясно. Я не спускала с Дэл глаз.

Я сделала все возможное, чтобы выглядеть послушной и раскаивающейся.

– Очень важно, чтобы вы контролировали действия не только своей сестры, но и дедушки – дабы он не забрел куда-нибудь и не потерялся. Кроме того, вы должны понимать, что применяемые им методы зачастую выходят за рамки стандартной практики.

– Он обладает многолетним опытом, – заметила я. – Почему бы этим не воспользоваться и не научиться у него чему-то полезному?

Латтимер повернулся ко мне и устремил на меня ястребиный взгляд:

– Если вы и можете чему-то у него научиться, так это тому, каких действий следует избегать. Берите пример со своей сестры. Нам нужно больше таких Путешественников, как она.

Адди гордо вытянулась в струнку – теперь она стояла перед Латтимером по стойке «смирно».

– Мы ценим вашу готовность помочь, Аддисон, – сказал незваный гость. – Когда ваша практика закончится, Совет позаботится о том, чтобы вы получили достойное ваших способностей назначение – разумеется, при условии, что ваша работа с Дэланси окажется успешной.

Слова Латтимера прозвучали комплиментом, однако они таили в себе явную угрозу, смысл которой был очевиден: если я срежусь на экзамене, накажут не только меня.

– Да, сэр, – кивнула сестра, расширив глаза. Она тоже уловила содержащийся в словах Латтимера подтекст.

– Вот и отлично. Регулярно направляйте мне письменные доклады, а также планы на следующую неделю. Я продолжу лично контролировать, как идут дела.

– В этом нет необходимости, сэр. Дэл и без того доставила вам достаточно хлопот.

– Ничего, это не составит для меня труда. – Улыбка Латтимера растянулась на пару дюймов шире обычного. – В конце концов, речь идет о внучках моего старого друга, который, увы, уже не в состоянии контролировать их.

И он шагнул за порог, прежде чем Адди успела произнести очередное «да, сэр».

– Ничего себе. – Я закрыла дверь на засов и направилась в кухню. – Почему Совет уделяет мне столько внимания? Я думала, они снова поручат контроль за мной Шоу – тем более что сейчас они заняты каким-то особым проектом, в котором участвуют папа с мамой.

Адди молча смотрела в свою чашку.

– Наш дедушка в молодости был очень сильным разделителем, – наконец промолвила она. – До того как пропала бабушка, многие полагали, что его выберут в Совет. Может, они думают, что сейчас оказывают ему помощь.

– Ничего себе помощь! – усмехнулась я. – Монти и Латтимер друг друга на дух не переносят.

– Да, это правда. Но в свое время дед действительно занимал очень сильные позиции. И маму с папой сейчас тоже очень ценят. Совет не может показывать, что у него есть любимчики, поэтому, возможно, хочет сделать все так, чтобы это не было очевидно… – Адди пожала плечами. – Однако Латтимер прав, что Монти оказывает на тебя плохое влияние. Общаясь с ним, ты ничему хорошему не научишься. Он теряет рассудок, Дэл.

– Разве что самую малость. Но дед способен сконцентрироваться, когда нужно.

– Меня беспокоит то, какие моменты он для этого выбирает.

Всю мою сознательную жизнь Монти внушал мне, что не следует успокаиваться на достигнутом, нужно добиваться максимально возможного для себя результата и избегать бездумного следования всевозможным инструкциям.

– Он учит нас, – сказала я. – Старается сделать так, чтобы мы всегда были способны найти дорогу домой – куда бы ни попали.

– Все это для него – вещи второстепенные, – возразила Адди. – Главное, чего он хочет, – найти и вернуть бабушку. В одиночку он не в состоянии этого сделать, поэтому пытается использовать нас. Монти обучает нас, чтобы мы смогли продолжить поиски, когда у него уже не будет на это сил.

– Ты думаешь, он знает, что его хотят отправить в дом престарелых?

– Монти знает гораздо больше, чем кажется со стороны. – Адди решительно отодвинула от себя чашку. – Пойду готовить доклад.

Когда сестра ушла, я написала сообщение Элиоту: «Ты вернулся? Сходим вечером в кино?»

Ответ пришел практически мгновенно: «Сейчас приду».

Учебники и пособия, из-за которых утром мы поссорились с сестрой, были разбросаны по кухонному столу. Я сложила их в аккуратную стопку. Мамин кабинет, тесная комнатка без окон, расположенная в стороне от общего холла, был, как обычно, заперт. Поэтому разложить по местам я смогла только журналы и дневники в кожаных обложках, составленные Роуз и Монти, а также другими моими родственниками, которых давно уже не было в живых.

В наше время большинство Путешественников предпочитает хранить свои дневники в компьютерах, однако мне почему-то было приятно смотреть на длинные ряды кожаных переплетов с инициалами автора на каждом из них.

Судя по тем дневникам Монти, какие мне доводилось читать, их автор, нарушая протоколы и инструкции, проявлял при этом завидную хитрость. В изложении событий он в основном полагался на инстинкты и интуицию, умело манипулируя вниманием читателя. Его стиль был непохож на тот, которому нас учили в школе – сухой, опирающийся только на факты. Поздние дневники Монти содержали главным образом рассказы о его бесцельных скитаниях в поисках Роуз и пререканиях с Советом. Бóльшую их часть я так и не удосужилась прочитать.

Дневники Роуз больше напоминали альбомы с вырезками. На их страницах было множество карт, рассказов о том, как бабушке удалось вылечить того или иного больного, списки ингредиентов домашних лечебных снадобий, а также – эта часть больше всего нравилась Монти – рецепты десертов и нотные записи сочиненных Роуз мелодий.

Будучи совсем маленькой, я читала эти журналы вслух родителям в надежде найти какой-то ключ к тому, где именно могла находиться бабушка после своего исчезновения. Мне казалось, что если удастся ее найти, Монти воспрянет духом, перестанет быть просто моим любимым дедушкой и снова превратится в того блестящего Путешественника, о странствиях которого по параллельным мирам рассказывалось в его дневниках. Я искренне надеялась, что все закончится хорошо, дедушка, вернув Роуз обратно, снова обретет счастье и покой, а я наконец познакомлюсь с реальной бабушкой, о которой мне столько рассказывали.

Конечно, я давно уже поняла, что это невозможно. Слишком много прошло времени. Единственное, что мы могли сделать, – не допустить, чтобы и сам Монти исчез где-то в параллельных мирах.

Я прошла в гостиную и, взяв мамин альт, в быстром темпе сыграла несколько мажорных арпеджио. Обычно это помогало мне преодолевать время от времени наваливавшиеся на меня приступы меланхолии.

В дом через заднюю дверь вошел Элиот. Я поняла это, поскольку, еще не видя меня, он громко произнес:

– Скучала по мне?

– Еще как. Ты даже представить не можешь, – ответила я.

Мы встретились в кухне. Я крепко обняла Элиота и хлопнула его по плечу.

– Ты все это время слонялся где-то на улице?

– Ага. Непростой выдался денек, – сказал Элиот. Открыв холодильник, он выхватил из него банку с консервированной кукурузой и шумно сглотнул. – Я тоже без тебя соскучился.

– Естественно. Кто-нибудь про меня спрашивал?

– Келли просила тебя позвонить ей. Все очень расстроились, узнав, что тебя отстранили от занятий.

Мы вернулись в гостиную. Мне очень хотелось верить Элиоту, но факты опровергали его слова: с того момента, когда стало известно о решении Совета по моему поводу, мой телефон молчал.

– А что Шоу? Он сказал хоть что-нибудь?

Элиот уселся в обитое парчовой тканью кресло и, откинувшись назад, сцепил пальцы на затылке.

– Сказал. Могу процитировать: «Будьте снисходительны к Адди. Не обижайте ее».

– Похоже, он прекрасно знает, что она за штучка.

Я проиграла еще несколько арпеджио. Итак, Шоу, похоже, был на моей стороне. Таким образом, можно было надеяться, что Шоу поддержит меня на заседании Совета – если только нам удастся доказать, что разделение Мира в парке произошло не по моей вине.

– После уроков я наведался в архивы, – сообщил Элиот. – Взял там целую кипу разных файлов и прочитал их по дороге домой.

Я почувствовала, как у меня участился пульс.

– Раскопал что-нибудь?

– Пока нет. Во время разделения многие данные были утеряны. Но я продолжу поиски.

– А Шоу понравилась твоя программа по управлению картой?

– Я пока не готов показать ее ему.

Когда Элиот почувствовал бы готовность вынести на всеобщий суд свое детище, ему должно было исполниться лет восемьдесят – мой приятель был неисправимым перфекционистом. Обычно эта особенность его характера доводила меня до белого каления, но на сей раз я вынуждена была признать его правоту.

– Да, программка иногда глючит. Я собиралась сказать тебе об этом вчера.

Брови Элиота взлетели вверх.

– Что ты делала с моей картой?

– Я вроде как протестировала на уроке истории, и дисплей… ну, можно сказать, едва не взорвался.

Я взмахнула смычком сверху вниз, чтобы подчеркнуть смысл своих слов.

– Почему ты мне об этом не сказала?

– Я перезагрузила смартфон, и карта снова заработала. Кроме того, вчера у нас было мало времени на разговоры.

– Сейчас все работает, – задумчиво произнес Элиот, водя пальцами по экрану устройства. – А что ты делала, когда он завис?

– Ничего! Сидела в классе и проверяла, как действует программа, – и вдруг случился этот глюк. Потом я пошла в класс для занятий музыкой и хотела разобраться, что не так, – но тут все снова заработало.

Элиот нахмурился:

– Жаль, что ты Путешествовала одна. Тебе не следует этого делать!

– Тс-с-с. Тихо! – Я приложила палец к губам Элиота. – Понимаешь, в классе для занятий музыкой должен был образоваться миллион переходов. Но на самом деле портал там был только один. Как такое возможно?

– Всего один? – Элиот встал с кресла и заходил по комнате. – Ты уверена?

– Да. Я видела его, слышала, чувствовала. – Я стала тихонько наигрывать на альте, пытаясь воспроизвести мелодию, которая звучала в «Грандис». – Готова побиться об заклад, моя мама могла бы разобраться, что здесь к чему.

– Хватит бездельничать! – воскликнула Адди, спускаясь сверху по лестнице. – И не приставай к маме со всякой ерундой. Ей некогда заниматься починкой твоего нового гаджета, Элиот. Только не обижайся.

– Ладно, не буду, – пробормотал он.

– Это не просто гаджет, – возразила я. – Это карта, работающая в реальном времени. Поверь мне, это замечательная вещь.

– В реальном времени? Дайте-ка мне взглянуть. – Адди взяла телефон из рук у Элиота.

– Тут есть несколько мелочей, которые мне хотелось бы исправить, – сказал он.

– Возьми его с собой сегодня вечером и проверь еще раз, – посоветовала я.

– Ты Путешествовала одна с этим устройством? – насторожилась Адди.

– Мне ведь это запрещено, разве не так? – В моем ответе не было отрицания, и Адди это, конечно, заметила. Знала она и то, что ей не удастся доказать, что я в чем-то нарушила требования Совета. Не обращая внимания на то, что сестра буквально кипит от негодования, я обратилась к Элиоту:

– Нам пора.

– Приказ начальника – закон для подчиненного, – шутливо отозвался Элиот, осторожно вынимая телефон из пальцев Адди.

– Сегодня вы двое вечером никуда не пойдете, – заявила Адди, подняв брови так, как это делала наша мама. – Нам надо заниматься.

– У тебя есть друзья? Или парень, с которым ты встречаешься? Можешь заняться хоть чем-нибудь и не высасывать из моей жизни все хорошее?

– Между прочим, замечу – просто для информации: у меня были планы на сегодняшний вечер. Но, поскольку мне не хочется, чтобы моя сестра выкинула еще какое-нибудь безумное коленце, я говорю – пас, – заявила Адди, которая, похоже, не была расстроена.

– Это самый глупый предлог, который мне когда-либо приходилось слышать, – усмехнулась я. – А какова все же настоящая причина?

– Я не обязана оправдываться перед тобой. Вот что, Дэл, возьми свое пальто. Сейчас мы отправимся на баскетбольный матч, если хотите знать. Посмотрим игру, а ты, Дэл заодно проверишь работу устройства.

– Ты шутишь?

Губы Адди сжались в ниточку:

– Я похожа на человека, который шутит?

– Ты похожа на человека, которому нужно в… – начала я, но тут Элиот ткнул меня локтем в ребра. Я сердито уставилась на него. – В чем дело? Она действительно выглядит именно так.

– Это не поможет, – тихо пробормотал он, стараясь говорить так, чтобы, кроме меня, его никто не слышал. Затем он послал Адди нечто вроде извиняющейся улыбки. – Понимаете, у нас есть кое-какие планы. Сегодня все-таки суббота. Самый лучший день, чтобы вечером сходить в кино.

– Она прекрасно это знает, – жестко проговорила я. – Ей известно, что субботними вечерами люди обычно ходят в кино. Просто ей хочется показать, какая она сука.

– Прекрасно, Дэл, – сказала Адди и презрительно фыркнула. – Вполне в твоем духе.

– Ты не можешь нас остановить! – бросила я.

– Ты действительно так считаешь? – Адди выставила вперед руку с телефоном таким жестом, каким в кино полицейские предъявляют свой значок. – Я говорила с мамой, и она со мной согласна. Если хочешь, можешь спросить у нее сама – они с папой вернутся с минуты на минуту.

– Когда-нибудь я ее убью, – негромко процедила я сквозь стиснутые зубы, идя следом за сестрой в кухню. – Задушу во сне подушкой. Или скрипичной струной. А может, подброшу ей в постель ядовитую змею. Ты чувствуешь радость от того, что ты единственный ребенок в семье?

– В этом есть свои плюсы, – признал Элиот.

Я собиралась устроить скандал маме, как только родители вернутся. Но, когда они добрались домой, у нее был такой измученный вид – бледное лицо, растрепанные волосы, мешки под глазами, – что я прикусила язык.

– Элиот, – с теплотой в голосе сказала мама. – По-моему, я не видела тебя тысячу лет. Как твои дела?

– Хорошо. Отец говорит, что вы не даете ему скучать – постоянно подбрасываете новую работу.

Отец Элиота входил в одну из групп, с которыми сотрудничала моя мама.

– Двадцати четырех часов в сутках вечно не хватает, – заметила она и тихо рассмеялась. Затем повернулась ко мне: – Ну, Дэл, давай рассказывай. Что не так?

– Адди говорит, что я должна идти на баскетбольный матч. Но я собиралась в кино! – выкрикнула я и, видя, что мои слова не произвели большого впечатления, добавила: – Я занималась целый день, а она теперь хочет разрушить мои планы.

– Прекрати хныкать, – произнесла Адди. – Можешь опробовать девайс твоего приятеля с картой в другой раз.

– Девайс с картой? – переспросила мама, устраиваясь за столом.

В это время в кухню вошел Монти и сел на обычное место.

Элиот передал маме свой телефон. При этом выражение лица у него было одновременно гордое и сконфуженное. Несколько минут мама изучала его изобретение, задавая Элиоту вопросы и, как казалось со стороны, почти не слушая его ответы. Я же старалась примириться с тем, что компьютерная программа вызвала у нее больший интерес, чем я.

– Что ж, это впечатляет, – сказал папа, все это время стоявший у мамы за спиной и заглядывавший ей через плечо. – Я могу получить копию этого софта?

– Там нужно еще кое-что подправить в кодировке, – ответил Элиот, явно опасавшийся, что в его детище обнаружат какие-то недостатки. – Но вообще эта штука может быть полезной в полевых условиях.

– Есть такая поговорка – не откладывай на завтра то, что можно сделать сегодня, – промолвила мама, бросив на папу взгляд, в котором я заметила беспокойство. – Пришли мне копию, Элиот. Сегодня же.

Мама обычно с похвалой отзывалась об изобретениях Элиота, но никогда раньше не выражала своего одобрения так явно. Было ясно, что если моим родителям потребовалась созданная Элиотом карта, то не просто для забавы.

– Мам, Адди ведь не может распоряжаться всей моей жизнью, правда? – спросила я, улучив, как мне показалось, подходящий момент.

– Твоя сестра достаточно умна, чтобы не позволять себе злоупотреблять своим положением, – отчеканила мама и сочувственно посмотрела на Элиота. – Очень жаль, что в… ситуации, в которой оказалась Дэл, вы с ней не сможете проводить вместе столько времени, сколько раньше.

Мама, конечно, была права. Учитывая, что Элиот продолжал заниматься по своему обычному расписанию, а я попала в полную зависимость от обезумевшей от вседозволенности Адди, мы не могли повсюду болтаться вместе, как это обычно бывало. Элиот был одним из тех элементов моей жизни, которые давным-давно стали настолько привычными, что я в какой-то момент перестала их замечать. Он находился рядом всегда. И вот теперь мысль, что он отправится на практику без меня, больно ужалила меня в самое сердце.

– Вы можете пойти на баскетбол втроем, – продолжила мама. – Адди права: спортивные соревнования – прекрасная возможность попрактиковаться в использовании карты Элиота. Кстати, Элиот, во время матча ты сумеешь испытать свое изобретение в стрессовом режиме. В общем, выиграют все.

Адди, глядя на меня, самодовольно ухмыльнулась:

– Я же тебе говорила.

Монти, который сидел за столом так тихо, что о его присутствии все забыли, с грохотом отодвинул свой стул от стола и встал.

– Что ж, девочки, неплохой план, – сказал он. – Пойду захвачу свое пальто.

У Адди от неожиданности отвисла челюсть. Настала моя очередь довольно ухмыляться.

Глава 18

Через полчаса мои ноздри защекотали запахи попкорна и начос. Но вместо киноэкрана перед мной находилась баскетбольная площадка, а вокруг меня – разновозрастные шумные болельщики. Вместо экранных диалогов и музыки мой слух терзали стук мяча и взвизгивания подошв обуви баскетболистов. Публики на первый домашний матч собралось великое множество, причем мы оказались в центральном секторе, выбраться из него при необходимости было бы труднее всего.

– Спортивные мероприятия создают чрезвычайно плотные концентрации порталов, – наставительно сказала Адди. – Присутствие сильных эмоций приводит к более ярко выраженным решениям и более отчетливым последствиям этих решений, да и сама игра – непрерывный поток решений и результатов, к которым они приводят.

– Да, точно, – подтвердил Монти, жуя хот-дог. – Множество решений – значит, множество параллельных миров. Есть куда заглянуть. И плюс ко всему – знакомое лицо.

Монти, пошевелив кустистыми бровями, кивком указал на носящегося по площадке Саймона. Я притворилась, будто не понимаю его.

Количество переходов, открывающихся и закрывающихся вокруг нас, действительно было поразительным. Звуки, сопровождавшие этот процесс, напоминали свист ветра в высокой траве и шум взлетающих в воздух многотысячных стай птиц. Передо мной ненадолго открывалось такое количество параллельных миров, что у меня даже кружилась голова.

Однако смотреть по сторонам мне было некогда. Склонившись над тетрадью, я едва успевала отмечать порталы, которые образовывались в результате действий окружающих меня людей – зрителей, выбирающих место, чтобы сесть, игроков и судей, тренеров, отдающих распоряжения своим командам. Это было нудное, занимавшее все мое внимание занятие, и я подавляла желание в отместку столкнуть Адди с крутой трибунной лестницы.

Пока я занималась черновой работой, Элиот анализировал происходящее вокруг с помощью своего телефона. Он тоже практически не поднимал головы от экрана, даже на площадку не смотрел. Что же касается меня, то я, несмотря на занятость, все же поглядывала на игроков – точнее, на Саймона.

Я бы не спорила так горячо с Адди, если бы вовремя вспомнила, что в матче будет участвовать Саймон. Узнав его, я в первый момент почувствовала головокружение, но сразу взяла себя в руки. Раньше я видела его множество раз, но в игре – никогда. Скорость и в то же время обдуманность передвижений поразили меня. Ленивая грация, характерная для Саймона в обычной жизни, исчезла, уступив место целеустремленности, граничащей с фанатизмом.

Находить переходы, созданные Саймоном, было легко. Чтобы понять, насколько сильными и стабильными были создаваемые им параллельные миры, мне даже не нужно было смотреть на карту Элиота – я и так могла слышать их.

Внезапно сидящий рядом со мной Элиот резко вздрогнул, и на его лице появилось удивленное выражение.

– Что случилось? – спросила я, стараясь перекричать рев стадиона.

– Твой партнер, – ответил он. – Посмотри.

По всему экрану смартфона Элиота были разбросаны светящиеся точки, окруженные смазанными картинками из отдельных пикселей.

– Это он, – сказал Элиот, указывая на пульсирующий экран, – втягивает другие ответвления.

Я не расслышала его слов, поскольку была сконцентрирована на самом Саймоне. Но увидев миниатюрное изображение всей площадки, сразу все поняла. Порталы, создаваемые Саймоном, пожирали более мелкие переходы, находящиеся вокруг них, и с каждой секундой становились крупнее.

Монти заглянул через плечо Элиота, затем посмотрел на площадку и произнес:

– Такое не каждый день увидишь.

– А что это? – спросил Элиот.

– Эффект барокко, – объяснила Адди, опередив Монти. – Одно ответвление, находящееся приблизительно на одной частоте с несколькими другими, менее активными и стабильными, вызывает изменения в них. А затем как бы сливается с ними, словно при транспозиции. Образовавшаяся в результате отраженная реальность намного стабильнее, чем большинство остальных. Подобное происходит нечасто. Обычно подобное явление можно наблюдать как раз во время спортивных мероприятий.

Она принялась излагать подробности, используя сложные технические термины и цитируя авторов монографий, изучавших данное явление. Это походило на доклад, зачитываемый с трибуны участником научного форума.

– Значит, это транспозиция? – уточнила я, перебив сестру.

– Не совсем. Такое явление, как транспозиция, обычно происходит во вновь сформировавшихся параллельных мирах еще до того, как свойственная им частота окончательно закрепится. Эффект барокко наблюдают в уже стабилизировавшихся отраженных мирах, гораздо более сложных.

– А что его вызывает? – поинтересовался Элиот.

– Этого никто не знает, – ответила Адди. – Поскольку миры, образовавшиеся в результате эффекта барокко, стабильны, это обычно не создает проблем. Здесь для возникновения эффекта барокко как раз весьма подходящие условия.

Мы наконец услышали звук, возникающий при эффекте барокко. Это напоминало игру симфонического оркестра, когда партии многих инструментов сливаются воедино, образуя одно музыкальное произведение. Слышать его не мешали даже звуки матча – крики болельщиков, свистки судьи, вопли групп поддержки.

– Любопытно, – признала я, наблюдая за тем, как вокруг Саймона образуются все новые и новые порталы.

Взревела сирена, возвещавшая об окончании первой четверти матча, и эффект барокко прекратился. Наша команда была впереди со счетом 52:37. Местные болельщики громко ликовали. Команды отправились в раздевалки. Количество возникающих порталов резко уменьшилось.

Элиот встал:

– Может, я сбегаю за начос?

Судя по лицу Адди, эти слова привели ее в ужас.

– Это же сплошная химия! Соль и холестерин, и больше ничего.

– Я привык ходить по острию бритвы, – жизнерадостно улыбнулся Элиот. – Дэл, ты, кажется, хотела попкорна. Пойдем со мной.

– Попкорна? – оживился Монти, но Адди ухватила его за рукав.

– Мы останемся здесь, – заявила она. – И возвращайтесь назад до того, как закончится вторая четверть.

Элиот взял меня за руку, и мы с ним спустились по трибунной лестнице в вестибюль крытого стадиона, заполненного людьми. Вокруг шныряли дети. Их родители беззаботно болтали о всякой всячине. Наши одноклассники сбились в несколько небольших, но плотных групп, присоединиться к которым чужаку было просто невозможно.

– Ты же терпеть не можешь начос, – сказала я, обращаясь к Элиоту.

– Мне просто хотелось отойти в сторонку, чтобы поговорить с тобой с глазу на глаз. Можешь точно описать, как именно выглядела карта вчера непосредственно перед тем, как произошел сбой?

– Она вся светилась.

– А какой был звук?

– Очень сильный, – сказала я, немного подумав. – Такой невозможно выдержать долго.

– Похоже, ты видела остаточные явления после эффекта барокко. Нечто вроде того, что мы наблюдаем сегодня, когда множество порталов сливаются в один. Только ты наблюдала уже самый конец процесса, когда один, наиболее мощный и стабильный параллельный, мир уже поглотил все остальные. – Элиот оживленно жестикулировал. – Готов биться об заклад, когда игра продолжится, произойдет примерно то же самое. Как ты думаешь, Адди позволит нам за этим понаблюдать – с использованием карты, разумеется?

– Вряд ли. Но мы можем сделать это и без ее разрешения. Надо только поймать момент, когда она на что-нибудь отвлечется, и смыться.

– Одни раз она тебя уже сдала, – напомнил Элиот. – Не давай ей шанса сделать это вторично. Давай попросим у нее разрешения.

Перерыв завершался. Было слышно, как фанаты обеих команд затянули песни, предназначенные для поднятия боевого духа игроков.

– Можешь не сомневаться, она ответит отказом. – Я пожала плечами. – Но ты попытайся.

Остаток матча Адди растолковывала нам теорию возникновения параллельных миров и объясняла тонкости протоколов Путешественников. Монти, несмотря на рев толпы, спокойно дремал в своем кресле. Брови Элиота, который наблюдал за происходящим на площадке и одновременно фиксировал изменения на карте, поднимались все выше и выше. Я не спускала глаз с Саймона и возникавшего рядом с ним эффекта барокко.

Даже не видя этого, я с точностью до секунды могла бы сказать, когда именно карта Элиота снова дала сбой. Это произошло в тот самый момент, когда несколько довольно крупных и стабильных порталов вдруг слились в один большой, звучащий словно колокол. Звук был таким сильным, что я невольно закрыла уши ладонями. Даже Монти проснулся и стал недоуменно озираться по сторонам.

– Вот вам хороший пример эффекта барокко, – произнесла Адди, словно мы с Элиотом были детсадовцами, а она – нашей воспитательницей.

Через несколько секунд игра закончилась, и все зрители, восторженно вопя, поднялись. Саймон и его товарищи по команде в соответствии с общепринятым ритуалом обменялись с соперниками рукопожатиями, а затем сбились в плотную группу у края площадки. Саймон, который был невероятно активен на протяжении всего матча, раскраснелся, его форма потемнела от пота. Торжествующее выражение его лица имело едва заметный оттенок снисходительности, словно он нисколько не сомневался в победе. Радостно потрясая над головой сжатыми кулаками, игроки команды направились в раздевалку.

Когда толпа на трибунах рассеялась, я повернулась к Адди и спросила:

– А в параллельной реальности, которая образовалась в результате эффекта барокко, они проиграли?

– Это невозможно узнать, не побывав в том отраженном мире, о каком ты говоришь, – ответила сестра и сразу, опережая мой следующий вопрос, предостерегающим жестом подняла ладонь: – Нет, Дэл, мы туда не пойдем. Даже не думай. Это не входило в наши планы, и потом, это небезопасно.

Я бросила на Элиота красноречивый взгляд, смысл которого угадать было нетрудно: «Ну, что я говорила?»

– Ничего, мы останемся на этой стороне и не будем пересекать границу, – сказал он, увлекая меня за руку вниз по ступенькам трибунной лестницы.

Адди последовала за нами. Спустившись, мы втроем постояли немного у края баскетбольной площадки в ожидании, когда часть публики разойдется. Над площадкой можно было видеть множество почти исчезнувших, но все еще существующих старых порталов, края которых при прикосновении ощущались на коже как крылья ночных бабочек. В основном это были призраки других игр, состоявшихся в зале задолго до той, какую мы наблюдали на сей раз, – на них эффект барокко не подействовал.

Сунув руки в карманы пальто, я незаметно отошла подальше от Элиота и Адди и сфокусировала внимание на портале, сформировавшемся в результате этого редкого явления. В другом конце баскетбольной площадки Адди что-то втолковывала моему приятелю, вероятно, рассказывала про эффект барокко. Вид у Элиота был такой, будто он выжидал подходящий момент для того, чтобы задать стрекача.

Внезапно я почувствовала легкий удар по лодыжке и, опустив голову, увидела у своих ног баскетбольный мяч. Наклонившись, я взяла его в руки – он оказался неожиданно тяжелым. Я несколько раз ударила им о пол, подхватывая рукой снизу при каждом отскоке и в то же время прислушиваясь к звучанию портала и пытаясь запомнить его частоту. У меня появилась надежда, что в ближайшее время удастся исследовать его, избавившись хотя бы на время от назойливой опеки Адди.