Текст книги "Запятнанная корона"

5

Саванна

Наши дни

– Так ты взяла его руку? – спрашивает Кира из-за своего стола, намазывая лицо ночным кремом. Заячьи уши ободка на ее голове забавно качаются, когда она говорит. Я даже улыбаюсь.

– Конечно, взяла. Она не стала бы плакать, если бы послала его ко всем чертям. – Джису набирает на палец немного крема и кидает баночку мне.

Я ловлю ее одной рукой, а тыльной стороной ладони второй утираю щеки. Несмотря на замечание Джису, я даже не понимала, что плачу, до тех пор пока не ощутила влагу на руке.

– Я взяла его руку, – отвечаю я и, открутив крышку, начинаю намазывать кремом свое покрывшееся пятнами лицо. И почему он до сих пор волнует меня? Ненавижу.

Я влепила Гидеону пощечину и убежала, а мои будущие сестры уже ждали меня у двери. Им хватило одного взгляда на мое лицо, и они тут же потащили меня на третий этаж.

Там Кира налила три стакана вина, Джису достала набор для спа, и они донимали меня расспросами до тех пор, пока я не начала говорить. Джису сказала, что после откровенного разговора мне сразу станет легче. Может, так и есть. Теперь я и правда чувствую себя гораздо лучше, чем после того, как встретила его на той вечеринке.

– Если бы можно было вернуться назад, ты поступила бы так же? – спрашивает Джису.

Я делаю глубокий вдох, чтобы взять себя в руки, и стараюсь вести себя так, как будто раз и навсегда выплакалась по Гидеону Ройалу.

– И как только у тебя хватает наглости?!

– Удача любит смелых, – парирует он.

Я впиваюсь ногтями в ладони.

– Мои чувства – всего лишь игра для тебя? Неужели ты настолько деградировал, что теперь ловишь кайф, мучая меня?

Он тянется ко мне, чтобы убрать с моего лица прядь волос, но я отхожу назад. Его рука на секунду повисает в воздухе и падает вдоль тела.

– Нет! Я бы так не смог. Когда ты грустила, я тоже грустил. Когда ты плакала, я тоже плакал. Но дошло до того, что я больше не мог справляться с этой болью. И закрылся в себе. Точно так же, как это сделала ты.

– Не строй из себя жертву, Гидеон. Ты никогда не считался с моими чувствами. Твои же всегда были на первом месте. В этом ваша проблема, Ройалы: вы искренне считаете, что ваша боль, ваши потери и переживания важнее всего на свете. Как будто никто не понимает, как вам, бедненьким, тяжело. – Я закрываю глаза от раздражения. – Может, если бы ты хоть на минуту перестал думать, что мир вращается исключительно вокруг тебя, то поступил бы по-другому.

– Я только и делаю, что думаю о тебе каждую чертову секунду, день за днем. Что мне сделать, чтобы ты смогла простить меня?

– Ничего. – Да что угодно! – Я больше не хочу быть с тобой. Да, я по-прежнему злюсь на тебя и мне все еще больно. Но это не значит, что мы снова будем вместе. Я уже не та глупая девчонка, какой была три года назад, когда влюбилась в тебя. Не жди ее, она больше не вернется.

Он качает головой.

– Нет, она никуда не уходила. Она здесь. Я уже бросал тебя одну, знаю, и причинил много боли нам обоим, но хватит уже. Я устал убегать. Устал уходить.

– Но не устал причинять мне боль, – злобно отвечаю я.

– Тогда зачем ты приехала сюда?

– Я всегда этого хотела, Гид, ты и сам знаешь. Мы столько раз говорили, что этот университет – один из самых лучших в стране, где можно учиться на режиссера театра и кино. И я не позволю такой мелочи, как бывший парень, встать на пути у моей мечты.

Он кивает.

– Хорошо. Тогда еще увидимся.

Потом засовывает руки в карманы и разворачивается, чтобы уйти.

– И это все? – Я просто в шоке. – Ты заставил моих будущих сестер выставить меня на улицу, только чтобы оставить меня вот так, на тротуаре?

– Это стратегическое отступление. И ты же вроде ненавидишь меня? – Он весело машет мне рукой. – Пока, Савидж.

Стоит этому прозвищу слететь с его губ, как мое идиотское сердце наполняется тоской по нему. У меня ладонь чешется, но не от боли, а от желания ударить его снова. И снова, и снова.

– Я хотела бы сказать, что отказала бы ему, но на самом деле никогда не смогла бы. Да вы сами посмотрите: я ушла с ним! Позволила ему задеть свое сердце. – Я падаю спиной на кровать.

– Эх, каждая из нас когда-нибудь вела себя как дура из-за какого-нибудь парня, – говорит Кира.

Джису согласно кивает.

– На первом курсе, во время весеннего семестра, я по уши втюрилась в одного парня из моего класса по литературе. У него были длинные волосы и самые зеленые в мире глаза. Потом я узнала, что он играет в группе, и заставила Киру поехать в город, где была их репетиционная база. Но внутрь я заходить не стала. Вместо этого просидела все время в машине, фотографируя его на телефон, словно какая-то психованная маньячка.

– Я записалась в университетскую команду по флаг-футболу с «Сигмами», потому что мне очень нравился один из парней, хотя на самом деле ненавижу спорт, – делится Кира.

– Мне действительно очень полегчало, – вынуждена признаться я.

– Так те девчонки из старшей школы правда изводили тебя? – спрашивает Кира, пересаживаясь ко мне на кровать.

– Не все. Некоторые сходили с ума от ревности. Могли, например, подложить мусор в мой шкафчик. Но те из них, кто лебезил перед Гидеоном, вытаскивали его. Невозможно было ни с кем дружить по-настоящему, ведь я не знала, кто ненавидит меня, а кому я на самом деле нравлюсь. Но это как-то не особо волновало меня, ведь у меня был он. И какое-то время мы были очень счастливы.

Джису перестает растирать крем.

– И когда все полетело к чертям?

– Когда умерла его мама.

Три года назад

Я рассматриваю задумчивое лицо Гидеона. Последние десять минут он просто смотрит в окно. Пару раз я пробовала окликать его по имени, но потом сдалась. Он ведет себя так последние две недели. Шиа посоветовала мне не приставать к нему с расспросами. Парни не особо любят говорить о своих чувствах.

Я кладу ложку рядом с наполовину пустой креманкой с мороженым и поднимаю телефон.

«Где ты?» – отправляю СМС Шие.

«В доме ведьмы. Где еще? У нас тут вечеринка. Безудержное веселье».

В конце сообщения она ставит эмоджи, который закатывает глаза, на тот случай, если я не уловила сарказма, пропитавшего каждое ее слово.

«Гид снова где-то далеко».

«Даже не думай. Если он захочет поделиться с тобой, то сделает это. Не дави на него, иначе он сбежит от тебя. Сохраняй спокойствие, Сав».

«Я спокойна как удав!»

«Не «!» мне. Не нравятся мои советы – не слушай. Рид здесь. Боже, как я ненавижу этих Ройалов! Все так и стелются перед ним. Как ты можешь встречаться с одним из них? Как будто мало того, что мне приходится тусоваться с ведьмой».

Я усмехаюсь. Наверное, Шиа – единственная девушка в «Асторе», которая терпеть не может братьев Ройал.

– Что тебя развеселило?

Я поднимаю глаза на наблюдающего за мной Гидеона и показываю ему экран своего телефона, демонстрируя свою переписку с Шией.

– Моя сестра у Джордан. Она говорит, твой брат тоже там. Хочешь, поедем?

– А ты? – Он стучит пальцем по моей креманке. – Или доешь свое мороженое?

Меньше всего на свете мне хочется ехать к Джордан. Но я улыбаюсь, потому что Шиа говорит, что я должна следовать за Гидеоном. И это даже правильно. Ведь он учится в выпускном классе, а я – всего лишь жалкая девятиклассница. Мы встречаемся уже два месяца, но мне до сих пор с трудом в это верится. У меня уже весь бок в синяках, настолько часто приходится щипать себя, чтобы убедиться, что все это не сон.

– Я согласна на все, чего захочешь ты.

На лице Гидеона мелькает странное выражение, словно я чем-то разочаровала его, но тут же оно сменяется очаровательной улыбкой – должно быть, мне показалось. Он достает из кармана пачку купюр.

– Ну, тогда поехали к Каррингтон.

Гидеон рукой показывает мне следовать вперед. Я беру свою сумочку и делаю шаг, но останавливаюсь, набравшись смелости.

– Что случилось? – спрашивает он. – Ты не наелась? Мне показалось, ты закончила.

– А ты закончил? – Я не настолько храбрая, чтобы посмотреть ему в глаза, но зато сказала вслух то, что меня волновало.

Краешком глаза вижу, как Гид оборачивается на свой несъеденный десерт.

– Конечно, я наелся, ужин был очень сытным.

Он не понял меня, и, расстроившись, я иду в сторону выхода. А вдруг он специально притворился? Гидеон пытался уйти от ответа или действительно подумал о нашем растаявшем мороженом?

Между нами словно появилась пропасть. Неважно, насколько близки мы физически, но эту дистанцию невозможно не заметить, и я не знаю, как ее преодолеть.

А может, правда в том, что я боюсь быть отвергнутой? Я провожу рукой по волосам и перекидываю их через плечо. Не потому ли я каждое утро часами привожу себя в порядок? Если вдруг Гидеон увидит меня настоящую: с копной вьющихся волос, без макияжа, эмоционально зависимую – то убежит далеко-далеко?

– Выглядишь просто потрясающе, – говорит он, когда мы подходим к двери.

– Спасибо.

Он смеется.

– Ты такая официальная. Мы что, в загородном клубе? – Он обнимает меня за плечи.

– А что ты хочешь, чтобы я сказала? «Да, знаю»?

– Почему бы и нет? – Гидеон склоняет голову и утыкается носом в мои волосы. Осенний воздух уже стал прохладным, но мурашки вдоль моего позвоночника вызваны совсем не холодом. – Это была бы правда.

Мои веки, затрепетав, закрываются. Силы, которые я трачу на борьбу с неуверенностью в себе, стоят таких вот моментов.

– Привет, Гидеон! – раздается визгливый голос. Он принадлежит красивой блондинке, которая кажется мне смутно знакомой. Должно быть, она тоже учится в выпускном классе.

На ее запястье болтаются три золотых браслета, которые гулко звякают, когда она машет нам рукой, вернее, Гидеону.

– Привет, Рианнон, – отвечает Гидеон.

– У Джордан вечеринка. Тебе стоит заскочить.

Ее топ с открытыми плечами едва прикрывает грудь. Я с завистью смотрю на нее.

– Мы как раз туда направляемся, – отвечает мой парень, толкая меня вперед.

Я даже не поняла, что остановилась.

Рианнон оглядывает меня с головы до ног и снова поворачивается к Гидеону.

– Когда наиграешься с детским садом, найди меня.

Пусть мы с Гидеоном не всегда откровенны друг с другом, но за то короткое время, что встречаемся, я поняла: мне нужно стоять за себя перед другими девчонками – или они будут делать вид, словно меня не существует. И еще я узнала, что Гида очень забавляет, когда я огрызаюсь.

Поэтому я улыбаюсь и весело щебечу:

– Если бы он хотел тебя, то не стоял бы рядом со мной.

Рианнон бросает на меня злобный взгляд.

– Умоляю тебя, девочка! Он с тобой только по той единственной причине, что ты будешь делать все, что он пожелает. Но у некоторых из нас все еще есть стандарты.

– Правда? – растягивая гласные, отвечаю я. – То-то я смотрю, как отчаянно ты вымаливаешь хотя бы крохи его внимания. Попробуй поискать незанятого парня. Может, тогда тебе повезет.

Я беру Гидеона за руку и тяну к его «рендж роверу».

– Савидж, Саванна, моя дикарка, – шепчет он, открывая дверцу машины.

Мои щеки горят, но чувствую я себя головокружительно счастливой. Стоит мне усесться, как у Гида звонит телефон.

– Это моя мама, – говорит он, поднимает палец, показывая подождать, и отвечает: – Да. Дома больше никого? – Слушает. – Я могу приехать. Со мной Саванна. Мы скоро.

Я согласно киваю. Никогда еще не бывала дома у Гидеона и просто умираю от любопытства.

– О, нет, думаю, нет. – Он морщится. – Ладно, я отвезу ее домой и сразу приеду.

Радостное предвкушение сменяется разочарованием, которое я прячу за тревожной улыбкой.

– Все в порядке? – спрашиваю, когда он отключается.

– Да.

Но его ответ звучит неубедительно. По дороге домой он снова становится молчаливым и угрюмым. Пропасть между нами растет.

Я ломаю руки, лежащие на коленях.

– Я не нравлюсь твоей маме, в этом все дело?

– С чего ты взяла?

Это не отрицание.

– Дело во мне? Она что-то обо мне слышала?

Гидеон лишь отмахивается.

– Пустяки. Не переживай.

– Думаю, если она…

– Саванна, – перебивает он меня, – забудь.

Закусив губу, я отворачиваюсь к окну.

– Прости. – Гидеон вздыхает. – Дело не в тебе, правда. И неважно, нравишься ты ей или нет. Просто сейчас у нее… сложности. – Но во всех его движениях проскальзывает напряжение. Он не хочет говорить со мной об этом.

– Я все понимаю.

Гид берет меня за руку.

– Прости, Саванна. Но зато тебе не придется торчать у Джордан.

– Действительно.

Мы проезжаем еще пару километров, и он поворачивает, но только не туда. Я хлопаю его по руке.

– Э-э-э, ты пропустил мой поворот.

– Знаю.

– Куда мы едем?

– Ко мне домой. Я гляну, как там мама, а потом мы можем посмотреть кино в моей комнате. Как тебе идея?

– Отличная. – Я снова ощущаю прилив радостного волнения. Мне хочется прижать руки к груди, но удается сдержаться. Я распрямляю плечи и приглаживаю волосы. Хорошо бы в таких случаях иметь при себе портативный утюжок. Прямые волосы придают мне уверенности в себе.

– Ты прекрасно выглядишь, – заверяет меня Гидеон.

Прекрасно? Я хочу выглядеть восхитительно. Если, конечно, Марии Ройал нравятся восхитительные. Ну а если нет, тогда пусть будет прекрасно.

– Спасибо.

Гидеон выпускает мою руку, чтобы нажать на кнопку, и ворота медленно открываются. Машина едет вдоль тускло освещенной лужайки. По обе стороны от дороги растут гинкго. У Ройалов есть деньги. В смысле, мы все далеко не бедные, но они богаче всех. Мы летаем бизнес-классом. Ройалы не полетят даже коммерческим рейсом: у них собственный самолет. На кожаных сиденьях их машин вышит логотип компании их отца. Гидеон носит часы, которые стоят столько же, сколько его автомобиль.

Я все чаще думаю, что девчонки слетаются к ним как пчелы на мед не столько из-за их привлекательной внешности, сколько по причине несметного богатства.

Их особняк просто громадный! Там могли быть жить семьи три. Но, опять же, у Гидеона четыре брата. Видимо, каждому необходимо личное пространство.

Гидеон останавливает машину у парадной лестницы. Чем ближе мы подходим к дому, тем медленнее шагает Гид. Не спеша, как бы прикидывая, не совершил ли ошибку, он открывает дверь.

Холл выложен отполированным мрамором, а за круглым столиком, на котором стоит ваза со свежими цветами, начинается огромная лестница.

– Мам! – зовет Гидеон.

Слева раздается звук быстрых шагов. Появляется Рид и при виде нас резко останавливается.

– Что она здесь делает? – сердито спрашивает он.

Я прячусь за спину Гидеона.

– А ты что здесь делаешь? – вопросом на вопрос отвечает Гид. – Я думал, ты у Джордан.

– Мама позвонила, и я приехал, – Рид хмуро смотрит на меня и повторяет: – Что она здесь делает?

Гидеон, тоже насупившись, глядит на брата.

– Я привез ее.

– Ей нельзя здесь находиться.

Рид что-то кидает мне. Я инстинктивно ловлю. Это связка ключей.

– Езжай домой, Саванна, – рявкает он. – Можешь взять мой «ровер». Выметайся.

У меня отвисает челюсть.

– Но…

Гидеон забирает ключи из моей руки. Похоже, он озадачен поведением брата не меньше меня, но ошибаюсь. Мой парень меняет ключи Рида на свои.

– Возьми мою машину. Заберу ее завтра в школе.

Я ошарашенно смотрю на него.

– Гидеон…

Он быстро обменивается взглядом с Ридом и подталкивает меня назад.

Я и глазом не успеваю моргнуть, как оказываюсь на улице, таращась на дверь. Гидеон не вступился за меня, не попросил остаться, не сказал брату, что тот перешел всякие границы, приказав мне убраться из их дома. Вместо этого он дал мне ключи от своей машины и вытолкал за дверь.

Я еще с минуту потрясенно смотрю на дверь, а потом залезаю в «ровер» Гидеона и уезжаю.

6

Гидеон

Три года назад

– Прости, – говорит Рид, как только я закрываю дверь за Саванной.

– В чем дело? – сухим тоном спрашиваю я. После того, что сейчас произошло, мне повезет, если Сав снова заговорит со мной, а о том, чтобы прикоснуться к ее совершенному телу, можно вообще забыть.

– А ты как думаешь? Опять мама. Я увел близнецов от нее подальше, но Истон пришел домой.

– Ох, зашибись! – Но примерно этого я и ожидал, когда отвечал на звонок брата. – Где они?

– В маминой спальне. Она напрвлялась к близнецам в домашний кинотеатр, но Истону удалось заманить ее наверх. Я могу проверить, как она, а ты, если хочешь, присмотри за младшими, – предлагает Рид.

– Нет, я сам. – Я толкаю его в сторону нашего крыла, где, должно быть, сейчас и находятся близнецы. Нашим младшим братьям ни к чему это дерьмо. Черт, да никто из нас не должен с ним разбираться, но мы с Ридом – старшие и должны защищать остальных, раз наш старик забыл про нас. Вспомнив про отсутствующего родителя, я спрашиваю:

– Ты звонил папе?

– Конечно. Ответил дядя Стив и сказал, что у отца «встреча». – Рид показывает пальцами кавычки.

– Ясно.

Другими словами, папа трахал какую-то шлюху и не мог подойти к телефону. Я поднимаюсь по лестнице, перепрыгивая через две ступеньки. Может, у меня получится все уладить за полчаса, и тогда я смогу притащить свою жалкую задницу к Сав. Посмотрим кино у нее. Или отвезу ее куда-нибудь. Чем меньше времени пройдет, тем больше у меня шансов получить ее прощение.

Но как только я оказываюсь на последней ступеньке, меня охватывает дурное предчувствие. Мамины рыдания слышны даже в коридоре. Я останавливаюсь перед двойными дверями, делаю вдох и только потом вхожу. Мама сидит на диване, спиной ко мне и лицом к французским дверям. Окна открыты, в комнате дубак. Я быстро оглядываюсь вокруг. На комоде стоят две пустые бутылки вина. Я пересекаю комнату и нахожу Истона сидящим на полу у маминых ног. Между его ляжек зажата еще одна бутылка. Но меня волнует не алкоголь, а столь нехарактерная для него неподвижность. Похоже, он под кайфом.

– Гидеон, дорогой, – вскрикивает мама и поднимает наполовину полный бокал вина в мою сторону: – Ты здесь!

– Да, я здесь, – говорю я и забираю у нее бокал, пока она не вылила его содержимое на опущенную голову моего брата.

– Не закрывай двери, – просит мама, когда я начинаю отбиваться от полупрозрачных штор, чтобы добраться до ручек. – Здесь душно.

– Ты простудишься, – возражаю я и все-таки закрываю двери.

Мама надувает губы.

– Мы с Истоном слушали шум океана. Он так успокаивает, правда?

Не знаю, к кому именно она обращается, но Истон точно не в состоянии ей ответить. Я поднимаю его голову за подбородок и всматриваюсь в лицо. Его зрачки размером с четвертак.

– Поставлю тебе музыку. – Я поднимаю пульт и включаю какую-то спокойную музыку.

– Я хочу слушать океан, – ноет мама, – настоящий, а не эти поддельные звуки. Я не потерплю фальши в этом доме!

Игнорируя ее, я возвращаюсь к дивану и опускаюсь на корточки рядом с Истоном.

– Ты как?

Он поворачивает голову ко мне и глупо улыбается.

– Йоу, бро!

У меня сжимается сердце. Как же все это неправильно!

– Потерпи секунду, и я заберу тебя отсюда.

Он смотрит на меня стеклянными глазами и вряд ли понимает.

– Мама, Истону пора, – говорю я матери.

– Но я не хочу оставаться одна. – Ее тонкие пальцы обхватывают мое запястье. Я с легкостью могу вырваться, но мамина хрупкость удерживает меня сильнее любой веревки.

За последние несколько месяцев ее состояние сильно ухудшилось. Она стала больше пить, принимать все больше таблеток. А папа тем временем пропадает бог знает где, переложив заботу о маме на наши плечи. Я осторожно расцепляю мамины пальцы.

– Знаю. Я вернусь и побуду с тобой. – А значит, с Сав мы сегодня больше не увидимся.

– Мы все останемся здесь. Ты, я и дорогой Истон. – Мамина рука опускается на макушку Иста. Он едва заметно вздрагивает.

– Ему нужно делать домашнюю работу. – Мама просто помешана на школе и ненавидит, когда мы прогуливаем уроки. Вернее, ненавидела до того, как уйти в себя. Не дожидаясь ее ответа, я ставлю Истона на ноги. Он по-прежнему худой, но уже успел нарастить мышечную массу, и теперь его не так-то легко таскать по дому, как всего лишь год назад.

– Давай пойдем, братишка.

Он едва слышно бормочет «спасибо», мама слабо возражает. Закинув его руку себе на плечо, вывожу брата из комнаты и тащу в его спальню. Там настоящий бардак. На полу раскиданы одежда и книги. Дверца мини-холодильника открыта, телевизор орет во всю мощность.

– Блин, как тут громко! – Истон прижимает ладонь к одному уху.

Я бросаю его на постель, а сам подхожу к телику и выключаю его. Где пульт, неизвестно. Потом стягиваю с Истона обувь и раздеваю его. Он в полубессознательном состоянии и не сопротивляется мне, слава богу. Накрыв брата одеялом, выхожу из его комнаты.

Проходя по мостику, соединяющему детское крыло с родительским, останавливаюсь и смотрю вниз. Мне хочется сбежать, взять ключи от машины и покинуть этот дом, уехать в другой конец страны, затеряться в лесах или горах, в любом месте, где можно было бы сбросить хоть часть той ответственности за семью, которая давит на меня железной плитой. Но так нельзя. Я не могу оставить своих братьев.

Мысленно даю себе пощечину. После сегодняшнего мне нужно как-то помочь маме и Истону, нанять доктора, который будет приходить к нам домой и сможет назначить им лечение. От депрессии, наверное.

Когда я возвращаюсь в мамину спальню, она по-прежнему сидит на диване, уткнувшись невидящим взглядом в закрытые шторы.

– Попробуй уснуть, – предлагаю я, приглушаю свет и иду к ней.

– Я не могу спать, когда вашего отца нет дома.

– Еще как можешь. – Я беру ее на руки и осторожно переношу на кровать.

– Ты говорил с ним? Со своим отцом, я имею в виду? – спрашивает мама.

– Нет, мэм.

– Пожалуйста, не уходи, – умоляет она. – Не могу оставаться одна.

По ее щекам струятся слезы. Внутри меня все сжимается.

Я стараюсь найти правильные слова, чтобы мама перестала плакать.

– Он любит тебя, но очень занят на работе, потому что обеспечивает нас.

– Для него работа важнее меня? Важнее собственной семьи?

– Это не так.

Но я не знаю, что еще сказать, и она продолжает плакать и обвинять папу. Я подношу стул к ее кровати и вытаскиваю телефон. Пока мама говорит что-то бессвязное, набираю сообщение для Сав.

«Прости за сегодня. Семейные дела. Увидимся утром. Давай придумаем что-нибудь на завтрашний вечер?»

Неудивительно, что она ничего не отвечает мне. Я утыкаюсь лицом в ладони и жду, пока мама уснет. Она довольно пьяна, и ей понадобится много времени, чтобы забыться сном. Наконец, где-то между двумя и тремя часами ночи, жалобные рыдания сменяются тихим посапыванием. Я устало тащусь в свою спальню и сразу же засыпаю.

Несколько часов спустя меня будит пиканье моего телефона. Система охраны оповещает, что кто-то стоит перед входной дверью. Я сонно открываю приложение. Камера у парадного входа показывает мне жену моего дяди Стива. Я закрываю лицо рукой. Просто чудесно. То, что мне нужно. Еще одна безутешная дама.

Заставляю себя встать с кровати и натягиваю вчерашние джинсы и футболку. Мне нужно принять душ и побриться, но лучше сперва выяснить, чего хочет Дина О’Халлоран.

– Доброе утро, мэм, – говорю я, открыв дверь.

Дина заскакивает в дом, обдав меня ароматом свежих цветов. Светлые волосы шелковым покрывалом развеваются за ее спиной. Я понимаю, почему дядя Стив женился на ней. Она очень красивая, как и любая модель, но что-то в ней заставляет меня нервничать, хотя эта женщина всегда была добра к нам. А вот маме она не нравится, и, видимо, это повлияло на мое отношение к ней.

– Сегодня утром мне позвонил Стив и сказал, что ваша мама несколько раз звонила ему вчера вечером. Он попросил меня заехать к вам и проверить, все ли в порядке.

Я сразу же напрягаюсь. Ройалы сами справляются со своими проблемами. Чужие нам ни к чему.

– У нас все хорошо.

Дина качает головой.

– Можешь не притворяться. Мы почти одна семья.

Она треплет меня за щеку и проходит в дом.

Я закрываю дверь и спешу за ней. Мне не хочется, чтобы Дина видела маму, а значит, нужно сделать так, чтобы она оставалась на первом этаже.

– Э-э-э, хотите чего-нибудь съесть или выпить?

– О, милый, я могу сама о себе позаботиться. А знаешь, почему бы мне не приготовить вам, мальчишкам, завтрак? Когда проснутся остальные?

У меня урчит в животе. Потирая его, я смотрю на лестницу.

– Рид тоже скоро встанет. Остальные – где-то через час.

– Тогда сперва накормим тебя и твоего брата.

Дина идет на кухню, и я послушно направляюсь следом.

– Нужна помощь?

– Нет. Садись. – Дина хлопает рукой по одному из высоких стульев у островка и как у себя дома достает из холодильника яйца и сливочное масло, а из шкафчика у плиты – кастрюли и сковородки.

– У Стива и твоего отца была трудная ночь.

– Наверное.

Женщина насмешливо улыбается мне.

– Можешь не покрывать своего отца передо мной, дорогуша. Я достаточно взрослая и понимаю, что к чему. Стив постоянно заглядывается на других женщин.

Я вспыхиваю, не зная, что ответить, но Дина продолжает болтать.

– А вот твою маму мне жаль. У нее такая ответственность и никакой помощи. Поэтому я и пришла: чтобы немного облегчить ей жизнь.

Дина снует по кухне, делая тесто для блинов, обжаривая бекон, подогревая сироп. За несколько минут передо мной на столе оказывается целая гора еды. Вообще-то, я немало удивился тому, что она умеет готовить: эта женщина всегда производила впечатление избалованной принцессы. Но потом вспоминаю, что Дина из небогатой семьи. Она вышла замуж за деньги, да, но до того, как повстречать дядю Стива, ей, наверное, приходилось самой о себе заботиться.

– Спасибо, мэм.

Дина ерошит мне волосы как маленькому мальчику.

– Не называй меня «мэм». А то я чувствую себя какой-то старухой. Зови меня Ди.

– Хорошо, – отвечаю я, жуя. Не спорить же с женщиной, которая только что приготовила мне завтрак. – Блины просто объедение, Ди.

– Вот и здорово, мне приятно это слышать. Удивительно, как много ты ешь, но остаешься в такой прекрасной физической форме!

Ее пальцы пробегают по моим плечам, когда она проходит мимо. Мне не очень приятно, но вряд ли она что-то имела в виду, и я молчу. Всего лишь невинное прикосновение. К тому же мне нужно подумать о более важных вещах: например, о том, как заставить Сав простить меня. Я тяжко вздыхаю и отправляю в рот еще один блинчик.

– Чем будешь сегодня заниматься?

– Извиняться, – неожиданно для самого себя отвечаю я и сразу же жалею об этом.

– О, что случилось? У тебя проблемы с девушкой? Расскажи все Ди. – Она опирается локтями о столешницу и наклоняется ко мне. Треугольный вырез ее кофты распахивается, открывая ее грудь.

Я отвожу взгляд и смотрю за ее плечо.

– Ничего.

– Милый, ты вздохнул так, словно на твои плечи опустилась вся тяжесть мира. Я молодая девушка, которая еще совсем недавно была незамужней. Готова поспорить, что помогу тебе выбраться даже из самой неприятной ситуации.

Если честно, у меня почти нет никаких идей, и я признаюсь ей:

– Похоже, я разозлил свою девушку.

Дина склоняет голову набок.

– И чем же?

– Пригласил ее в гости, но… – Я умолкаю, потому что не хочу, чтобы посторонние, пусть даже это жена Стива, узнали о той херне, которая творится у нас дома. – Мне нужно было помочь своему брату, и пришлось отправить ее домой.

Она стучит тоненьким пальцем по своим губам.

– Девчонкам нравятся широкие жесты. Вы же еще ходите с девушками на выпускные?

– Да, наверное. – Некоторые парни шли на любые крайности, чтобы пригласить кого-нибудь на танцы. Декер Генри проскакал по улице верхом на белом коне, держа в руках стяг. Его девушке это определенно понравилось, настолько, что она подарила ему свою девственность еще до бала.

– Тогда сделай что-нибудь типа того, масштабное и эффектное. Ей понравится.

Масштабное и эффектное? Я не хочу гарцевать на лошади, но мог бы выставить себя на посмешище. Засунув в рот последний блин, я соскакиваю со стула.

– Спасибо за завтрак.

Услышав у дверей шаги Рида, я окликаю его.

– Дина наготовила нам еды. Блинчики. Бекон. Все как надо.

Глаза брата загораются.

– Правда? Умираю с голоду.

Но он тут же резко останавливается, потому что кухня всегда была маминой территорией.

– Я уже поел, – успокаиваю я Рида.

– Круто, – он с облегчением садится на стул.

– Сможешь отвезти в школу Истона и близнецов? Я возьму пикап Иста: Сав уехала на моей машине.

– Без проблем.

Я оставляю Рида наедаться, а сам бегу наверх.

– Гидеон!

Я оборачиваюсь к Дине.

– Эй, что случилось?

Она притягивает меня одной рукой к себе и обнимает. Я неловко похлопываю ее по спине и стараюсь, чтобы ее сиськи не вжимались в мою грудь.

– Это за что?

– Мне показалось, тебе не помешают объятия и поцелуй. – Дина целует меня в щеку. – Упс! Немного запачкала тебя помадой. – Она проводит пальцем по моей скуле. – Вот, готово.

Мне хочется провести рукой по лицу, но тогда я поведу себя как настоящий придурок.

– Еще раз спасибо за завтрак.

– Пустяки. Если будет нужно, могу приехать в любое время.

Я бегу вверх по лестнице, быстро привожу себя в порядок, одеваюсь и отправляюсь в путь. Моя первая остановка этим утром – ближайший цветочный магазин.

– Сколько роз у вас есть? – спрашиваю продавца.

– В магазине?

Я достаю бумажник и кладу на прилавок несколько банкнот.

– Да, во всем магазине.

Мне продают чуть больше двухсот роз. За час я опустошаю еще три магазина.

Широкие жесты, что тут скажешь.