Текст книги "Одна маленькая вещь"

10

Во вторник утром на уроке по расчетам Чейз получает новое прозвище. Трой Кендал, футболист, выкрикивает его, передавая рабочие листы, которые раздает миссис Рассел.

– Не порежься, Уильямс, – говорит Трой, передавая листы назад. – Мэнсона может завести запах крови. – Трой прыскает над собственной шуткой и дает пять другому качку.

Половина класса задыхается от смеха, другая издает стон ужаса. Чарльз Мэнсон – серийный убийца. Это ужасная шутка. Не могу удержаться и не взглянуть на Чейза. Как он воспримет ее? Понимаю, что все таращатся на него, ожидая реакции. Сочувственно морщусь. Знаю, как неприятно быть в центре всеобщего внимания. Правда, меня все жалели, а он стал объектом насмешек. Для него это гораздо хуже.

Наши взгляды встречаются, и я вижу в них боль от предательства. «И ты туда же» – читается в синих глазах. Но чего он от меня хочет? Чтобы встала и защищала его перед всем классом? Прошлой ночью он велел мне повзрослеть, сказал, чтобы не лезла в чужие дела, и именно этим я и собираюсь заняться.

Я отвожу взгляд, поворачиваюсь вперед и смотрю на миссис Рассел. Она стоит спиной к классу. Учительница либо сознательно игнорирует нас, либо не слышала комментария Троя.

– Мэнсон – идеальное имя для него, – говорит Скарлетт.

– Мэнсон был серийным убийцей, – бормочу я.

– Да, но готова поспорить: у Чарли была не одна авария, где он вел себя агрессивно.

– Он не вел себя агрессивно, – отвечаю я, чувствуя внезапную усталость. Почему я вообще взялась объяснять поведение Чейза? Он совершенно ясно дал понять, что не хочет иметь со мной ничего общего.

– Не могу дождаться, когда скажу это Джеффу, – продолжает Скар, как будто я вовсе ничего не говорила. Может, и не говорила, а только подумала.

Поскольку миссис Рассел не обращает на нас внимания, все остальные тоже болтают.

– У тебя есть подвал в Гров-Хайтсе? – громко говорит Трой. – Может, ты хранишь там несколько тел?

– До того, как его мать вышла за мэра Стэнтона, он жил в Линкольне, – подает голос девушка с задних рядов. – Я читала об этом в газетах.

– Кому-то надо пойти перекопать его старый задний двор.

– О боже. Его надо отправить в тюрьму! А он сидит тут с нами.

– А если там правда есть тела? Его опять будут судить? Как насчет двойного срока?

Я не могу больше выносить это.

– Заткнитесь! – рявкаю я на одноклассников.

На класс опускается тишина. Миссис Рассел встревоженно оборачивается.

– Элизабет, – говорит она мягким голосом, каким обычно разговаривают с истеричными детьми, – прошу, сядь.

Сядь? Я даже не заметила, что стою. Все пялятся на меня, кроме Чейза. Он смотрит вперед, на миссис Рассел. Я клянусь, что вижу, как ходят желваки у него на скулах, хотя он очень старается держать себя в руках.

Скар протягивает ко мне руку.

– Заткнитесь, ребята. Вы причиняете боль Лиззи, а ей и так непросто. – Она тянет меня вниз. – Садись, Лиззи.

Она думает, я наорала на весь класс потому, что их издевательства и обвинения огорчили меня.

Я наорала потому, что все это огорчало его.

Беспомощность стискивает горло. Я позволяю Скар посадить меня на стул, затем сцепляю над столом трясущиеся руки.

– Простите, – говорю я миссис Рассел. – Я в порядке.

Она смотрит на меня какое-то время, прежде чем кивнуть.

– Все, давайте сосредоточимся на нашем задании. Поскольку у вас столько энергии, мистер Кендалл, вы можете подойти к доске и решить первый пример.

Трой встает с глуповатым видом и идет к доске. Класс затихает. Остальную часть урока я не слишком внимательна. Просто сижу и пытаюсь не плакать.

* * *

Как только урок заканчивается, иду к своему шкафчику, хотя мне в нем ничего не нужно. Следующим уроком у меня физика. Скарлетт тоже ходит туда, но я не хочу разговаривать с ней. Она бросала на меня столько сочувствующих взглядов и так часто пожимала руки за последний час, что мне требуется перерыв.

Я прислоняюсь головой к шкафчику и спрашиваю себя, как и когда моя жизнь вышла из-под контроля. Очевидно, когда умерла Рейчел. Три года разборок с моими чокнувшимися родителями полностью меня вымотали. Но чувствую, что за последних семь дней я более обессилена и расстроена, чем за все эти три года вместе взятых.

Вот что я получила за попытку бунта. Я хотела одну ночь, веселую, удивительную, в конце лета перед школой, когда мне не пришлось бы думать о мертвой сестре или родителях, склонных к гиперопеке. Одну ночь, за которую я могла бы стать той, кем хочется, без темного шлейфа несчастного случая, произошедшего с моей сестрой. Я получила, что хотела: поехала на вечеринку, где никто не знал ни меня, ни Рейчел. Убежала от родителей и могла наконец дышать, пусть всего несколько часов. Веселилась, познакомилась с парнем. Мне… понравился парень. Очень, очень понравился.

А теперь это все – огромный ком проблем, и мне хочется кричать от безысходности.

Глубоко вздыхаю: не стану плакать. Я сильнее этого. Просто пойду на физику и…

Огромная ладонь хватает меня за руку и разворачивает.

– Эй! – протестующе кричу я. – Что за… – Слова замирают, когда я понимаю, что это Чейз. – Что тебе нужно? – тихо спрашиваю я. Вот и попрано решение стать сильной. Одна секунда в его присутствии – и мои руки трясутся, а кровь стучит в висках.

Он скептически смеется.

– Что мне нужно? Я пришел сюда спросить, какого черта нужно тебе?

Я моргаю в растерянности.

– Ты о чем?

– О том, что ты приглашаешь меня в свой дом, заступаешься за меня перед классом…

– Я за тебя не заступалась, – обрываю я, но, думаю, он понимает, что это ложь.

– Прекрати совать свой нос в мои дела, Бэт. Я справлюсь со всем, что они мне предъявят.

Ой ли?

– Неужели?

– Да, смогу. Поверь мне, я имел дело и с гораздо худшим. Считаешь, кучка школьных задир меня пугает? – Он безрадостно смеется. – Я провел три года в колонии с настоящими преступниками. Думаешь, Трой – первый, кто называл меня Мэнсоном? Все здесь – детские игры.

Мне не следует жалеть его, но я это делаю.

– Мы можем… поговорить обо всем этом?

Он хмурит русые брови.

– Поговорить о чем? – В его тоне слышна растерянность. – Твою мать, Бэт, что с тобой такое? Нам незачем разговаривать, понятно? Мы не друзья и никогда ими не будем. Это невозможно. Твоя сестра мертва из-за меня.

Глаза начинает щипать от слез.

Он понижает тон.

– У нас был секс, ладно. Не бог весть что. Ведь никто из нас не был девственником или еще что-то…

Сдавленная насмешка срывается с моих губ.

Я надеюсь, нет, я молюсь, чтобы он не заметил, но я уже поняла, что Чейз ничего не упускает. Он стал бдительным в колонии или был таким всегда? Как бы там ни было, он прищуривает свои синие глаза.

– Бэт, – голос у него слегка хриплый, он откашливается, – не говори мне, что ты была девственницей.

– Окей, – шепчу я.

– Что окей?

– Окей, я не стану тебе этого говорить.

Теперь он издает полный огорчения вздох. Затем впечатывает одну ладонь в шкафчик за моей спиной. Я вздрагиваю от неожиданного звука, но не боюсь, что он станет срывать злость на мне.

Боже, почему я его не боюсь? Он убил человека! Проклятье, я должна бояться.

– Бэт, – снова говорит он, – посмотри на меня.

Я жалко поднимаю голову.

– Это и так уже слишком унизительно, Чей… Чарли, – поправляюсь я.

– Чейз, – говорит он, и это напоминает мне, как упорно я добиваюсь, чтобы все звали меня Бэт. «Мы похожи сильнее, чем он предполагает», – думаю я. – Теперь меня зовут Чейз.

– Почему?

– Это прозвище, которое я получил, когда… – он резко замолкает, качая головой. – Неважно, мы отвлекаемся. Мне нужно знать, была ли ты… – Он поднимает ладонь и, не касаясь, проводит ею над моей щекой, как будто хочет погладить меня.

Я быстро оглядываюсь, чтобы убедиться, что никто не видел, как он чуть не дотронулся до меня. В коридоре все еще пусто. Урок начался некоторое время назад.

– Была ли ты девственницей? – наконец спрашивает он с тоской в синих глазах.

Я медленно вдыхаю, а затем еще медленнее выдыхаю.

– А это важно? – печально отвечаю я.

Не оглядываясь, я иду прочь, но чувствую, что все это время он смотрит на меня.

11

За обедом я сажусь со Скарлетт и девчонками. Джефф присоединяется к нам в середине обеда. Для меня это выглядит странно, но все, особенно Скарлетт, кажется, рады видеть его. Я хочу спросить его, почему он не сел со своими друзьями, но потом осознаю: у него их нет. Все с его потока уже окончили школу. Как и Чейзу, ему девятнадцать лет, и он тут старше остальных.

Я не очень-то поддерживаю разговор. Как обычно, мои мысли далеко. Не могу забыть выражение лица Чейза, когда он понял, что я была девственницей. Не испуганное, нет, обеспокоенное! Хотя немного испуга тоже было.

Поверь мне, Чейз, никто так не напуган, как я.

Я почти жалею, что ушла от него. Мы могли бы еще поговорить об этом: о сексе. Мне нужно поговорить с кем-то. Тайна грызет меня изнутри, но кому я могу довериться?

Скарлетт? Она тоже придет в ужас. Даже если она поверит, что я не знала тогда, кто такой Чейз, скорее всего, подруга станет испытывать ко мне некоторое отвращение, что я спала с незнакомцем. Скар отдала свою девственность Мэтти Вессеру, парню, с которым до этого встречалась два года. Единственная причина, по которой они теперь не вместе, – перевод его отца в Денвер. Семья Мэтти уехала в середине учебного года первого класса старшей школы.

Мейси и Ивонн? Они стопроцентно осудят меня за то, что я сделала.

Родители? Они запрут меня в подвале на следующие тридцать лет, если только узнают, что случилось между мной и Чейзом.

Со всеми остальными в школе я не близка. С Сэнди из приюта для животных тоже пооткровенничать не могу. Ей лет двадцать пять, и она, вероятно, дала бы какой-нибудь реально хороший совет, но она – мой начальник, пусть даже мне и не платят за эту работу.

Остается только Чейз. Но он не хочет общаться со мной, и я ушла от него, когда такая возможность появилась. Теперь жалею об этом.

– …к Кейву. Его родителей нет в городе.

Клянусь, у Троя Кендалла самый громкий голос в мире. Где бы я ни была, всегда слышу какую-нибудь фигню, которую он несет.

– И они только что поставили новое джакузи, – восторженно говорит Лэндон Родес, еще один футболист, – на десять человек.

– Мило.

– Это точно.

– Йоу, Ивонн! – кричит Трой нашему столику. – Вы пойдете сегодня к Кейву?

Ивонн закатывает большие серые глаза.

– Кто такой, мать его, Кейв? – кричит она.

– Грег Кевил! Кейв! Кеви! Кевстер!

– Назови его еще сотней имен, я все равно не знаю, кто это, – надменно отвечает Ивонн. Все смеются, даже я.

– Квотербек из государственной школы Линкольна, – беспомощно говорит Лэндон. – У него сегодня вечеринка. Вход свободный.

Трой бросает взгляд на меня, затем на Скар и Мейси.

– Вас, девчонки, конечно же, тоже будут рады видеть.

Ивонн пожимает плечами.

– Пришли мне детали. Мы решим позже.

– Заметано, – говорит Трой, прежде чем отвернуться к своим друзьям.

Как только футболисты отвлекаются от нас, Джефф говорит тихо и с неприязнью, предупреждая нас:

– Вам не стоит туда ходить.

Это привлекает мое внимание. На самом деле я подумываю о том, чтобы пойти туда. Если не могу провести вечер с собаками в приюте, то вечеринка в Линкольне поможет мне развлечься…

Я чуть не начинаю хохотать в голос. Развлечься? «Элизабет, – отчитываю я себя – ты помнишь, что случилось в последний раз, когда ты поехала на вечеринку в другой город?»

– Почему нет? – спрашивает Мейси у Джеффа.

– Прежде всего, завтра рано вставать в школу…

Девчонки прыскают от смеха.

– Мы старшеклассницы, – говорит ему Ивонн, все еще хихикая. – Нам всем разрешают задерживаться допоздна даже в будни.

– Прекрасно. Но это не очень хорошее сборище. О Кейве и его приятелях ходят слухи…

– Они не могут быть такими уж плохими, раз с ними дружат Трой и Лэн, – замечает Ивонн. – Кроме того, на вечеринках с футболистами обычно круто.

– Тогда я пойду, – чирикает Мейси.

– Там будут только ребята из Линкольна и, может быть, несколько человек из Дарлинга, – пренебрежительно говорит Скарлетт. – А Линкольн – это такой отстой.

– Тогда я не пойду, – говорит Мейси.

Ивонн снова закатывает глаза. Мейси глупа и никогда не выполняет обещаний. Решения она меняет моментально и руководствуется стадным инстинктом. Если бы кто-то тут решил организовать клуб фанатов Чарли Мэнсона, она стояла бы первой в очереди.

Вечеринка в Линкольне кажется все более привлекательной. По крайней мере, я смогу уговорить пойти туда одну из моих подруг. На этот раз не стану рисковать и ехать одна. Но хочу оказаться там именно потому, что это будет совершенно другая тусовка. Никого из школы Дарлинга, кто смотрел бы на меня с жалостью? Это рай.

– Я хочу пойти, – медленно говорю я.

– Я – тоже, – пищит Мейси.

Ивонн тихо хихикает.

Я бросаю взгляд на Скарлетт.

– Ты пойдешь, если я пойду? Даже если тусовка там отстой?

Она обдумывает это.

– Да! Я должна тебе вечеринку после того, как кинула тебя в прошлые выходные.

Я ухмыляюсь.

– Чудно.

– Вообще народ в Линкольне не так плох, как в Лексе. – А затем она делает раздражающее меня напоминание. – Хотя тебе все равно нельзя выходить из дома.

– Дерьмо. Верно. – Я прикусываю нижнюю губу, размышляя, и пожимаю плечами. – Видимо, придется сбежать.

Почему нет? Родители не могут наказать меня сильнее, чем уже наказали. Что они сделают? Снесут стены моей спальни?

– Ты не станешь сбегать, – мрачно говорит Джефф.

Я хмуро смотрю на него.

– Без обид, Джефф, но ты не можешь указывать мне, что делать. Если я хочу пойти на вечеринку, тебе меня не остановить. И не смей угрожать, что сдашь меня родителям, потому что с твоей стороны это будет очень низким поступком.

Когда он вспыхивает, я понимаю, что такая мысль у него была.

– Ладно. Тогда я отвезу тебя туда.

Я поднимаю в изумлении брови.

– Что?!

– Если хочешь пойти, я тебя отвезу. – Он берет бутылку с водой и делает большой глоток. – По крайней мере, там будет тот, кто сможет присмотреть за тобой.

Я чувствую азарт.

– Ты поможешь мне сбежать?

Джефф ухмыляется.

– Не надо ниоткуда сбегать.

– Но я наказана.

– Не беспокойся об этом. Я поговорю с твоими родителями. У меня талант договариваться с любыми предками.

– Я тоже хочу поехать, – заявляет Мейси, вцепляясь в руку Джеффа.

Он улыбается с сожалением.

– Прости, но у меня двухместная машина. – Джефф ездит на старой отцовской «ауди ТТ». По крайней мере, ездил до того, как уехал в Англию. – Если Скарлетт поедет, ей придется взять свою машину.

– Забудь об этом, – бесстрастно отвечает Скарлетт. – Я не поеду.

– Почему? – спрашиваю я разочарованно. Всегда веселее, когда Скарлетт рядом.

– Я собиралась ехать, только чтобы составить тебе компанию. Так что, если Джефф едет, я могу остаться.

Ее объяснение кажется мне абсолютно бессмысленным. Почему бы не поехать втроем? Но Скарлетт берет свой телефон и начинает там что-то смотреть, ясно давая понять, что не желает расспросов. Пусть так.

– Подожди меня после школы, – говорит мне Джефф. – Я довезу тебя до дома. Мне сейчас нужно встретиться с тьютором[2]2
  Тьютор – преподаватель, который разрабатывает индивидуальные программы обучения.


[Закрыть].

Джефф уходит, а мы заканчиваем обед. Скарлетт молчит до самого конца. Мне кажется, по каким-то причинам ей вовсе не нравится весь этот план. Когда мы относим наши подносы, я заверяю ее:

– Джефф едет. Ничего со мной не случится.

– Я беспокоюсь за Джеффа.

– О.

Она пожимает плечами.

– Извини, – произносит она, но слова звучат фальшиво, – но в эти дни ты действительно думаешь только о себе.

Ее утверждение ранит меня. Я не считаю, что заслужила это. Я просила Скарлетт прикрыть меня в прошлые выходные, но я ведь тоже всегда ее прикрываю. Прикрывала постоянно, когда она встречалась с Мэтти.

– Джефф – большой мальчик, – возражаю я. – Но если ты так о нем беспокоишься, то поехали на вечеринку с нами. Сможешь присматривать за ним.

– Я уже сказала тебе, что не хочу.

Скарлетт направляется к выходу. Она идет, не оглядываясь, и не ждет меня. Видимо, считает, что разговор окончен. Но я с этим не согласна.

– Скар, ну чего ты… подожди! – Я хватаю ее за руку как раз, когда она подходит к выходу.

Она смотрит мрачно и перекидывает свои золотисто-каштановые волосы через плечо, словно какая-нибудь R’n’B-дива.

– Что? – сухо спрашивает она.

Я хмурю лоб.

– Почему ты так злишься?

– Я не злюсь.

– А похоже, что злишься.

– Нет, я не злюсь. – Она перекидывает волосы на другую сторону. – Мне просто не нравится, что ты тащишь Джеффа на эту вечеринку в Линкольне. Он явно не хочет ехать. Знаю, тебе непросто из-за этого вернувшегося сраного убийцы, но не стоит использовать своих друзей.

– Я не просила Джеффа сопровождать меня, – возражаю я. – Я хотела поехать с тобой.

Скар сжимает губы.

– Как бы там ни было, Лиззи, думаю, ты могла бы уладить это иначе.

– Бэт! – раздраженно говорю я.

– Что?

– Меня зовут Бэт. Я говорила тебе миллион раз, но ты все равно зовешь меня Лиззи.

– Извини, Бэт.

На этот раз, когда она уходит, я ее не задерживаю.

Мы не разговариваем во время дневных уроков. Чейз появляется на занятии по истории музыки. Его я тоже избегаю. Такими темпами я буду к концу дня шарахаться от всей школы.

После уроков я быстренько бегу к своему шкафчику, а потом направляюсь на парковку ждать Джеффа. Он уже там и, пока я подхожу к нему, окидывает меня взглядом с головы до ног.

– Выглядишь немного бледной, – замечает он. – Отвезу тебя куда-нибудь поесть.

– Я не голодна.

– Это ты сейчас так думаешь. Погоди, пока я поставлю перед тобой тарелку с начос Фредди.

– Я правда не хочу есть, – настаиваю я, но Джефф не слушает.

– Мы возьмем немного еды, потом поедем в магазин твоего отца, и я поговорю с ним. После подкину тебя до дома, поеду к себе принять душ и переодеться и вернусь за тобой примерно в семь. Вечеринка будет в разгаре к девяти-десяти часам, но твои родители забеспокоятся, если я заберу тебя так поздно. Мы можем поесть мороженого, прежде чем поехать туда.

Он распланировал всю нашу ночь. Это и раздражает, и впечатляет одновременно.

– Конечно, – наконец соглашаюсь я. Очевидно, спорить с этим парнем бесполезно. Он в любом случае будет делать, что хочет.

– Честно говоря, не знаю, как ты убедишь моего отца, – говорю я, садясь на пассажирское сиденье его «ауди». – Они все еще злы на меня за то, что я убежала в прошлые выходные.

Джефф ухмыляется.

– О, ты маловер. – Он заводит мотор. – Я все улажу.

После десяти минут, проведенных в магазине отца, вынуждена признать: Джефф действительно может договориться с любыми родителями.

– Огромное спасибо за совет, сэр, – Джефф перекладывает коробку с гвоздями в левую руку, чтобы правой пожать руку отцу. В подмышке у него лом, а я держу две отвертки.

– Без проблем, сынок. Приятно слышать, что ты работаешь руками. Не многие ребята в твоем возрасте обладают терпением для такого рода занятия.

– Уверен, что все испорчу, но знаю, к кому прийти, если возникнут вопросы.

Папа сияет и стоит выпятив грудь.

– Моя дверь всегда открыта.

Джефф закидывает руку мне на плечо.

– И спасибо, что дали мне помощницу.

– Тяжелая работа пойдет ей на пользу, – заявляет папа с искренним смехом.

Меня едва не тошнит от того, как ладят эти двое. Дома папа едва улыбается, а тут смеется с Джеффом словно легкомысленная школьница. Не понимаю, почему он не может быть таким же с мамой и со мной? Мама почти все время обеспокоена и истерит, но, по крайней мере, может улыбаться. Она иногда смеется, когда смотрит забавные шоу или если я отпускаю хорошую шутку. Но папа просто бродит по дому с мертвым, безразличным видом, как будто одно наше присутствие напоминает ему о смерти Рейчел, и полностью замыкается в себе.

Когда мы прячем покупки в багажник, я с подозрением смотрю на Джеффа.

– Ты и правда строишь садовую беседку на заднем дворе?

– Ты мне не веришь? – он смеется. – Конечно, я ее не строю. С чего бы? – Он поднимает руки. – Эти руки не созданы для труда.

Когда мы садимся в машину, он смотрит на меня с широкой улыбкой и говорит с разными интонациями.

– Я хорош или я хорош?

– Ты хорош, но мне все равно нужно быть дома к одиннадцати, – замечаю я.

– Я с этим справлюсь. Например, мы работали над беседкой так усердно, что решили отдохнуть перед тем, как ехать к тебе, и заснули. Проснулись в полночь, я запаниковал, но понял, что твой папа не захотел бы, чтобы мы выезжали на дорогу ночью.

Я закатываю глаза. Думаю, Скарлетт нечего беспокоиться за Джеффа. Кажется, он идеально держится в любой ситуации.

– Это что-то. А твои родители не спалят тебя, когда выяснится, что беседки нет?

– О, беседка есть. Просто строю ее не я. А мои родители не станут разговаривать с твоими. – Он бросает на меня взгляд. – Без обид.

Он имеет в виду, что мои родители недостаточно богаты.

– Я не обижена. – Хотя я немного сержусь, потому что семья Джеффа не лучше моей. Да, у них намного больше денег, но деньги не делают человека особенным. По крайней мере, я так считаю.

Через пять минут Джефф паркуется у мексиканского ресторанчика. Я по-прежнему не хочу есть, но сомневаюсь, что он станет слушать меня. Любопытно, знала ли Рейчел, каким властным может быть Джефф? Честно говоря, думаю, меня беспокоило бы, если бы мой парень вел себя так: единолично строил бы все планы и не слушал бы меня, когда я предлагала бы что-то, противоречащее его желаниям.

Стараюсь не думать об этом. Я делаю из Джеффа монстра, а он не такой. Джефф – хороший парень. Он просто очень решительный. Решительность – положительная черта.

Кроме того, если бы не он, я бы торчала сегодня дома, сидя в спальне без двери и пялясь в стену, потому что родители забрали у меня телефон.

Так что, когда Джефф поворачивается ко мне и говорит: «Мы собираемся съесть немного начос или как?» – я заставляю себя широко улыбнуться и отвечаю: «Конечно».