Текст книги "Дело о смертоносной игрушке"

Глава 3

Перри Мейсон открыл ключом дверь своего кабинета, выходящую в общий коридор, и увидел, что секретарь Делла Стрит уже ждет его.

На лице адвоката появилось недовольное выражение.

– Суббота, а мне пришлось вытащить тебя на работу, – сказал он.

– Такова плата за успех, – ответила она с улыбкой.

– Ну, по крайней мере, ты спокойно это воспринимаешь, – с облегчением вздохнул Мейсон.

Делла Стрит внимательным взглядом обвела кабинет: письменный стол с горой конвертов, открытые справочники и другие книги по праву, потребовавшиеся адвокату для составления записки, которую он собирался ей надиктовать, и заявила:

– Это наша жизнь. Надо принимать ее такой, как есть.

– Все равно это работа, – возразил Мейсон, вглядываясь в лицо секретарши. – Порой тебе должно становиться тошно от нее.

– Она захватывает сильнее, чем любая пьеса, – ответила Делла. – Ну, ты готов?

Она открыла блокнот и застыла с карандашом в руке.

Мейсон вздохнул и опустился на стул.

В этот момент на столе зазвонил телефон, тот, номер которого не значился ни в одном справочнике.

Знали этот номер всего три человека: сам Перри Мейсон, его бессменный секретарь Делла Стрит и Пол Дрейк, глава «Детективного агентства Дрейка», расположенного на том же этаже, что и контора Мейсона.

– Откуда Пол знает, что мы здесь? – удивился Мейсон.

– Мы с ним столкнулись у выхода из лифта, – сообщила Делла Стрит. – Он сказал, что у него, возможно, будет кое-что для нас, а я предупредила, что тебя сможет оторвать от записки только убийство.

Мейсон поднял трубку.

– Привет, Пол. В чем дело?

– Делла сообщила мне, что ты диктуешь важную записку и не хочешь, чтобы тебя отрывали, но я подумал, что мне все-таки следует позвонить. У меня в конторе сидит девушка, которая настаивает, что должна немедленно с тобой встретиться. Она сильно возбуждена, находится на грани истерики и…

Мейсон нахмурился:

– Сейчас я не могу никого принять, Пол. Может быть, во второй половине дня… А как она попала к тебе?

– Она нашла меня по справочнику. Номер твоей конторы значится для звонков в дневное время, а моей – в ночное время и субботние дни. Она позвонила мне, я ее выслушал и пригласил сюда. Сначала я не хотел обращаться к тебе, но теперь мне кажется, Перри, что тебе стоит с ней встретиться.

– Как ее зовут?

– Норда Эллисон.

– Что с ней стряслось?

– Это длинный и увлекательный рассказ. А девушка тебе понравится. Симпатичная, опрятная, неискушенная и неиспорченная. Неприятности просто раздавили ее. Она думает, что ей угрожает опасность, и полагает, что должна обратиться в полицию, и тем не менее не знает, что предпринять.

Мейсон колебался несколько секунд, а потом согласился:

– Хорошо, Пол, отправляй ее сюда. Пусть постучит в дверь, которая открывается в коридор, и я ее впущу.

– Догадываюсь, что это молодая женщина, – сказала Делла Стрит. – И Пол Дрейк сообщил, что симпатичная.

Мейсон приподнял брови:

– Откуда ты знаешь? Ты слышала наш разговор?

Секретарша рассмеялась:

– Я знаю, насколько вы оба впечатлительны! Она очаровала Пола Дрейка, а теперь намеревается очаровать и тебя.

– Но ненадолго, – пообещал Мейсон. – Мы побеседуем с ней минут пятнадцать-двадцать, а потом я вернусь к делам.

Делла Стрит улыбнулась понимающе, захлопнула блокнот и надела на ручку колпачок.

– Надеюсь, – сказала она.

В дверь робко постучали.

Делла Стрит встала и открыла дверь.

– Доброе утро, – поздоровалась она с Нордой Эллисон. – Я – Делла Стрит, секретарь мистера Мейсона, а это сам мистер Мейсон. Представьтесь, пожалуйста.

Норда Эллисон застыла в дверях. Казалось, она пребывает в полуобморочном состоянии.

– Норда Эллисон, – произнесла она. – Из Сан-Франциско. Я… мне так неловко беспокоить вас с утра. Мистер Дрейк сказал, что вы заняты очень важным делом, но… про вас рассказывают, мистер Мейсон, что если человек попадает в беду, если у него действительно серьезные проблемы, то вы как раз тот адвокат, к которому следует обращаться.

Она замолчала.

Делла Стрит профессиональным взглядом окинула посетительницу и кивнула Мейсону, говоря, что у нее сложилось благоприятное впечатление.

– Проходите, мисс Эллисон, – пригласила она. – Мистер Мейсон действительно очень занят, но, если вы, особо не вдаваясь в детали, расскажете, что вас взволновало, не исключено, что он вам поможет. Только, пожалуйста, постарайтесь говорить кратко.

– Но не упускайте ни одного факта, – добавил Мейсон.

Норда Эллисон опустилась в большое черное кожаное кресло для посетителей и спросила:

– Вы знаете семью Селкирк?

– Тех самых? Хораса Ливермора Селкирка?

Она кивнула.

– Здесь ему принадлежит полгорода, – сообщил Мейсон. – И что с ним случилось?

– Я была помолвлена с его сыном Мервином.

Мейсон нахмурился.

– Мервин, кажется, живет в Сан-Франциско? – уточнил он.

Норда Эллисон кивнула.

– Я сама из Сан-Франциско, – повторила она.

– Продолжайте, – попросил Мейсон. – Рассказывайте, что случилось.

– Прежде Мервин уже был женат. Его бывшая жена Лоррейн снова вышла замуж – за Бартона Дженнингса. От первого брака у нее есть сын Роберт. Он мне очень нравится, а прежде, как вы понимаете, нравился и Мервин.

Мейсон кивнул.

Норда вкратце поведала Мейсону о своих отношениях с Мервином Селкирком, о путешествии в Лос-Анджелес и о том, как она остановилась в доме Дженнингсов.

– Догадываюсь, что прошлой ночью случилось что-то, заставившее вас обратиться ко мне, – заметил Мейсон.

– Да. Я очень нервничала и, перед тем как улечься, приняла снотворное. Мой врач считает, что история с газетными вырезками принесла мне куда больше вреда, чем я думаю, и прописал успокаивающее, чтобы принимать перед сном, особенно если выдался беспокойный день. Вчера, когда я выяснила, что на самом деле требуется Лоррейн, я ужасно расстроилась. Первая таблетка не помогла мне, и я решила выпить еще одну.

Мейсон внимательно наблюдал за посетительницей.

– А ночью что-то случилось?

– Утром, – кивнула девушка. – Но еще мне кажется, что ночью я слышала выстрел.

– Выстрел? – переспросил Мейсон.

– Во всяком случае, я подумала, что это выстрел. Я хотела встать с кровати, потому что услышала, как плачет ребенок. Наверное, это плакал Роберт. Но тут подействовала вторая таблетка снотворного. Я говорила себе, что мне следует встать, но все откладывала и, наверное, снова отключилась.

– Хорошо, а что произошло, когда вы все-таки проснулись окончательно?

– Я встала очень рано – еще не было и шести. Я поднялась с кровати, в доме еще было тихо. Я оделась, спустилась вниз и открыла парадную дверь. Потом я зашла во внутренний дворик. Палатка Роберта стояла на месте, клапан был откинут. Внутри я заметила походный матрац и спальный мешок, но Роберт вместе с собакой уже уехал.

– Что дальше? Расскажите, что вас так расстроило.

– Я заметила конверт, торчащий из-под матраца в палатке. Точно такой же, как приходили мне по почте. С напечатанными на нем адресом, именем и фамилией. Роберт написал мне письмо.

Норда Эллисон открыла сумочку и протянула Мейсону листок бумаги, на котором карандашом были выведены детские каракули:

«Дорогая тетя Норда!

Я нашел этот конверт в подвале. На нем ваше имя. Я напишу вам письмо и положу туда. Я хочу, чтобы вы ко мне приехали. Я собираюсь в поход с Ровером. У меня есть пистолет. Мы все здоровы. Я вас люблю.

Роберт».

Мейсон прищурился.

– Продолжайте. Что вы сделали после того, как нашли конверт?

Норда Эллисон поджала губы.

– Марка оказалась непогашенной. На конверте были напечатаны мои имя, фамилия и адрес – все как на тех конвертах, что приходили по почте. Роберт пишет, что нашел этот конверт в подвале. Я на цыпочках отправилась к черному ходу. Там была лестница вниз, ведущая в комнату для игр. А за ней находилась кладовка… Там я его и нашла.

– Что? – не понял адвокат.

– Печатный станок.

– Вы имеете в виду тот станок, на котором печатались конверты, приходившие вам по почте?

Она кивнула.

– Да, это он, и на нем до сих пор набраны мои имя, фамилия и адрес в Сан-Франциско. На нем еще не высохли чернила. Станок оказался довольно высокого качества, его нельзя назвать просто игрушкой. Когда нажимаешь на ручку, резиновые ролики опускаются к поддону, в который налиты чернила. Затем поддон слегка поворачивается, ролики опускаются на шрифт и отходят. И, наконец, конверт или лист бумаги прижимается к покрытому чернилами шрифту.

– Вы так внимательно осмотрели станок? – поинтересовался Мейсон.

– Конечно! Я уже говорила, что пыталась найти именно такой… После того как я обратилась с жалобой на почту и… оказалось, что мама Роберта подарила ему станочек на Рождество и что он находится в Сан-Франциско… Конечно, я пришла к выводу, что конверты печатали на том самом станке, что получил в подарок Роберт. Такая игра с людьми очень в духе Мервина Селкирка.

– Продолжайте, – попросил Мейсон. – Что вы еще можете рассказать о станке, который обнаружили сегодня утром?

– Им совсем недавно пользовались. Чернила еще не полностью высохли.

– Откуда вы знаете?

Норда Эллисон взглянула на кончик своего среднего пальца.

– Я дотронулась до него, и на пальце остались чернила.

– А потом?

– Потом я стала осматривать все вокруг и нашла коробку с пачкой свежеотпечатанных конвертов – точь-в-точь таких, как те, в которых приходили вырезки из газет. Неужели вы не поняли? За всем этим стоит Лоррейн Дженнингс. Она пытается настроить меня против Мервина, чтобы я помогла ей добиться решения суда о постоянном проживании Роберта у нее. Она хочет, чтобы я дала показания против Мервина.

– Минутку, – перебил Мейсон. – Мне кажется, вы запутались. Вначале вы говорили о дьявольской изобретательности Мервина Селкирка, который специально купил печатный станок, чтобы сбить с толку правоохранительные органы, а теперь утверждаете, что все оказалось подстроено Лоррейн Дженнингс.

Норда с минуту обдумывала слова адвоката, а потом призналась:

– Да, я сама ничего не понимаю, но независимо от того, запуталась я или нет, я все равно права. Должно быть, вы думаете, что я, как и многие женщины, несу какую-то чушь, но в этом деле есть и другие подозрительные вещи.

– Какие?

– Ночью кто-то стрелял. Я слышала выстрел.

– Может, это был грузовик?

– Нет, выстрел, – уверенно заявила она. – А потом заплакал мальчик. Наверное, Роберт. Женский голос пытался его успокоить. Когда я… ну, отправилась в палатку и осмотрелась там, я нашла пустую гильзу от пистолета двадцать второго калибра. Она лежала в траве.

– Что вы с ней сделали?

– Взяла с собой.

– Где она сейчас?

– У меня.

Норда Эллисон открыла сумочку, вынула пустую гильзу от пистолета двадцать второго калибра и протянула Мейсону.

Адвокат осмотрел ее, понюхал и поставил на стол.

– Еще что-нибудь брали? – поинтересовался он.

– Да.

– Что?

– Конверты, на которых отпечатаны мои имя, фамилия и адрес. Два из коробки.

Она достала из сумочки два сложенных конверта с марками и протянула Мейсону. Тот внимательно изучил отпечатанный адрес.

– Да, фамилия ваша. Адрес, я полагаю, точный?

Норда Эллисон кивнула.

– Вы считаете, что это те самые конверты?..

– Уверена, мистер Мейсон. У меня с собой есть один из тех, что пришел по почте с вырезкой из газеты.

Норда протянула Мейсону еще один конверт. Адвокат сравнил их, потом достал из второго газетную статейку, озаглавленную: «Отвергнутый поклонник убивает женщину».

Вырезка была из какой-то газеты, выходящей в Нью-Йорке. В ней говорилось об отвергнутом влюбленном, чья бывшая невеста объявила о помолвке с другим мужчиной.

Бывший жених подкараулил ее во время обеденного перерыва возле здания, где она работала, и остановил на оживленной улице. Испугавшись, она бросилась бежать, но он выхватил из кармана револьвер и выпустил в нее четыре пули, а когда она упала под ноги пришедшим в ужас невольным свидетелям драмы, мужчина выстрелил себе в голову.

Мейсон достал лупу и сравнил шрифт на конверте, отправленном по почте, и на том, что Норда Эллисон взяла в доме Дженнингсов.

– Похоже, что они действительно отпечатаны на одном станке, – сделал вывод Мейсон. – Расскажите, мисс Эллисон, что вы предприняли после того, как обнаружили станок и конверты.

– Я, наверное, трусиха. Мне следовало разбудить их и потребовать объяснений. Но их обман вызвал у меня такое отвращение… К тому же я, в общем-то, испугалась… наверное, потеряла голову.

– Но что вы сделали?

– Я не стала больше ходить по дому. Я вышла во внутренний дворик, прошла в калитку, вернулась к парадному входу, который оставался незапертым, на цыпочках поднялась в ту комнату, где спала, собрала чемодан и спустилась вниз. В холле стоял телефон, и я вызвала такси.

– Вы никого не встретили в доме?

– Нет. Я думаю, все еще спали.

– И вы уехали на такси?

– Да, я сняла номер в гостинице «Миллбрей», позавтракала и… Понимаете, сначала я хотела сесть на первый же самолет, улетающий в Сан-Франциско, а потом… Не могу объяснить, мистер Мейсон, но у меня нехорошее предчувствие, словно мне угрожает опасность… Мне кажется, они собираются заявить… будто бы я совершила что-то нехорошее… Очень скверное предчувствие.

– Возможно, для него есть основания, но не исключено, что и нет никаких, – сказал Мейсон. – Но сейчас вам остается лишь одно.

– Что?

– Нанести удар первой. Когда вас что-то тревожит и вы не знаете, что делать, – переходите в атаку. Кому-нибудь известно, что вы нашли печатный станок и конверты?

Она покачала головой:

– Я уверена, что никому, мистер Мейсон. Оба они или спали, или уехали провожать Роберта. В доме было совершенно тихо. Вечером они сказали, что я могу спать сколько захочу. Меня разбудят, когда подойдет время отправляться к адвокату.

Мейсон обдумал ситуацию.

– У нас в активе печатный станок и конверты с вашим адресом, – сказал он. – Их, по крайней мере, мы можем принимать как реальный факт – конечно, если вы все рассказали откровенно.

– Ну, конечно. И что вы собираетесь предпринять?

– Свяжусь с почтовым агентством. Но прежде надо проследить, чтобы со станком ничего не случилось. А затем мы заставим Лоррейн Дженнингс объяснить, каким образом эти письма попадали к вам.

– Я думала, мне самой следует это сделать, но все произошло так внезапно. И все-таки, наверное, надо было потребовать у них объяснений. Может, вы им позвоните…

– И они сразу же уничтожат доказательства, – возразил Мейсон. – Нет, мы сейчас отправляемся прямо к ним, забираем эти доказательства, а потом миссис Дженнингс может приступать к объяснениям, как получилось, что она вздумала посылать вам письма.

– Мне надо туда идти, чтобы показать полицейским, что и где находится? – спросила Норда Эллисон.

– Да. Я тоже отправлюсь вместе с вами. Но мы окажемся там до приезда полиции.

Глаза Норды внезапно наполнились слезами.

– Спасибо вам, спасибо! – воскликнула она. – Спасибо, мистер Мейсон! Вы… вы такой замечательный!

Глава 4

Мейсон затормозил перед домом, на который указала Норда Эллисон.

– Несомненно, они уже встали, – заметил адвокат. – Я видел, как кто-то прошел мимо окна.

Мейсон открыл дверцу машины и помог выйти Норде Эллисон и Делле Стрит. По залитой цементом дорожке они приблизились к крыльцу. Адвокат позвонил.

Дверь открыла Лоррейн Дженнингс.

– О господи! – воскликнула она, – Что с вами случилось, Норда? Мы думали, вы спите, и старались вас не беспокоить. В конце концов я отправилась в вашу комнату и тихонько постучала. Вы не ответили, тогда я приоткрыла дверь и обнаружила, что вас нет. И вашего чемодана тоже, и остальных вещей… Что случилось? И… кто эти люди?

– Меня зовут Перри Мейсон. Я адвокат, – представился Мейсон. – Это Делла Стрит, мой секретарь.

У Лоррейн Дженнингс от удивления открылся рот. На мгновение она потеряла дар речи, но затем крикнула через плечо:

– Бартон!

– Что, дорогая? – послышался из глубины дома мужской голос.

– Иди сюда, – позвала Лоррейн. – Скорее… хотя, нет, не торопись. Я совсем забыла о твоем артрите.

Лоррейн Дженнингс быстро повернулась к Норде:

– Прошлой ночью у Бартона снова разыгрался артрит. У него болит колено. Когда погода меняется, оно перестает сгибаться. Сегодня ему приходится ходить с палочкой и…

Послышался стук палки об пол, шаги, а потом в дверях появился Бартон Дженнингс.

– Бартон, – обратилась к нему жена, – вернулась Норда с адвокатом Перри Мейсоном и его секретарем мисс Деллой Стрит.

На лице Бартона отразилось удивление, но он с серьезным видом поклонился Делле Стрит и пожал руку Перри Мейсону.

– Так что ж ты стоишь, Лоррейн? – спросил он жену. – Приглашай гостей в дом. Вы завтракали, господа?

Лоррейн секунду помедлила, затем отступила в сторону.

– Проходите, пожалуйста, – сказала она. – Норда, вы завтракали?

– Да, – кратко ответила девушка.

– И мы тоже, – добавил Мейсон. – Мне бы хотелось обсудить с вами довольно серьезную проблему. В настоящий момент я представляю мисс Эллисон. Сегодня утром произошли события, которые ее очень взволновали. Мне необходимо обсудить их с вами, но вы должны четко уяснить, что я адвокат мисс Эллисон. Если вы считаете необходимым присутствие при разговоре вашего адвоката, я попрошу вас связаться с ним и пригласить его сюда или хотя бы назвать его имя. Дело в том, что мне требуется получить от вас объяснения по ряду вопросов.

– О господи! – воскликнула Лоррейн Дженнингс. – В жизни не слыхала ничего подобного. Растолкуйте, ради бога, о чем вы говорите? Норда, в чем дело?

– Я кое-что обнаружила, Лоррейн, – начала Норда Эллисон, – Я нашла доказательства, что вы пытались…

– Минутку, – перебил Мейсон. – Пожалуйста, мисс Эллисон, позвольте мне решать эти вопросы. Я предлагаю всем пройти в дом.

– Мне все-таки не терпится узнать, что случилось, – говорила Лоррейн, указывая дорогу в гостиную. – Я понимаю, что Норду слегка беспокоила предстоящая встреча с моим адвокатом, но у нее не было никаких оснований самой обращаться к юристу. Если она не хочет мне помочь, достаточно было просто сказать об этом. Но, раз уж вы здесь, мистер Мейсон, я намерена объяснить, что я конкретно собираюсь сделать.

Пожалуйста, присаживайтесь, и давайте попробуем во всем разобраться. Сегодняшнее утро совершенно сбило меня с толку. В жизни со мной такого не случалось. Я зашла в комнату к Норде и увидела, что ее нет… Я уже говорила, что у Бартона ночью прихватило колено. Он принял кодеин. Я тоже решила принять таблетку, потому что Бартон полночи не давал мне спать: ворочался, ставил компрессы. Я даже не слышала, как он встал утром, чтобы отвезти Роберта и собаку к месту встречи мальчиков. В пять часов они отправлялись в поход. И… Наверное, я должна извиниться перед вами, Норда, но после возвращения Бартона мы проспали довольно долго. Обычно мы встаем и завтракаем значительно раньше. Но я не понимаю, что заставило вас покинуть наш дом и когда вы уехали? Если вы проголодались, почему вы просто не зашли на кухню и не заглянули в холодильник? Там есть фруктовый сок, куриные яйца…

– Не в этом дело, – перебила Норда. – Произошли кое-какие события, которые здорово меня расстроили.

– Мне кажется, – повернулся Бартон Дженнингс к Мейсону, – вам пора приступить к объяснениям.

– Желаете ли вы, чтобы при разговоре присутствовал ваш адвокат? – спросил Мейсон.

– Зачем? Конечно, нет! – раздраженно ответил Дженнингс. – Мы пригласили к себе Норду Эллисон. Моя жена хотела сделать ей одолжение. Мы наслышаны о том, что ей пришлось пережить. По крайней мере, Лоррейн наслышана. Если у вас есть что сказать нам, пожалуйста, переходите к делу.

– Вам известно, что мисс Эллисон получала по почте письма, адрес на которых был отпечатан на ручном печатном станке? В конвертах были вырезки…

– Конечно, – перебила Лоррейн. – Это одна из причин, по которым я пригласила Норду сюда. Мервин Селкирк засыпал ее этими вырезками, пытаясь запугать. Бедняжка! Я представляю, что ей пришлось испытать! Мервин может…

– Минутку, Лоррейн, – остановил жену Бартон Дженнингс. – Пусть мистер Мейсон объяснит, зачем он сюда пожаловал.

– Надеюсь, вам известно, миссис Дженнингс, что адрес мисс Эллисон на конвертах был отпечатан на маленьком ручном станке?

– А как же! Именно я посоветовала Норде проверить, где находится игрушечный станочек, который я подарила на Рождество сыну. Если я правильно поняла, то в полиции проверили тот станок и пришли к выводу, что адрес на конвертах печатался на чем-то другом: кажется, не совпал шрифт.

Мейсон угрюмо кивнул и продолжил:

– Последнее время мисс Эллисон сильно нервничает, и это сказывается на ее состоянии. Сегодня она встала очень рано, вышла во внутренний дворик, затем спустилась в комнату для игр, за которой расположена кладовка.

– Да, мы переделали старый подвал, – вставила Лоррейн.

– Наверное, у меня не было на это права, – извинилась Норда. – Однако произошло кое-что, что навело меня на мысль… я хочу сказать…

– Норда, успокойтесь, – прервала ее Лоррейн. – Вы наш гость. Хотя это несколько странно, если гость встает рано утром и начинает осматривать подвалы, но мы пригласили вас, и я сказала, чтобы вы чувствовали себя как дома. Вам захотелось посмотреть, как мы живем, так что здесь такого? Все в порядке, и я не понимаю, к чему вы клоните.

– К тому, что в кладовке мисс Эллисон обнаружила печатный станок, на котором, как она считает, печатали адрес на тех конвертах, что приходили к ней с вырезками из газет. Там же она нашла пачку конвертов с отпечатанным адресом. Кроме того, ее имя, фамилия и адрес были набраны на станке. Чернила на нем еще не успели высохнуть.

Бартон Дженнингс жестом велел жене помолчать.

– Минуту, мистер Мейсон. Вы говорите, что Норда утверждает, будто обнаружила этот станок у нас дома?

Мейсон кивнул.

– Хорошо. Все это очень просто выясняется. Прежде всего мы пойдем и взглянем на этот печатный станок, а потом попытаемся выяснить, как он у нас очутился.

– Я должен вас предупредить, что печатный станок является вещественным доказательством, – заявил Мейсон. – Мне хотелось бы, чтобы до него никто не дотрагивался. Мисс Эллисон покажет вам, где он находится, и сразу же после этого я намерен звонить в полицию.

– Вы намерены? – переспросил Бартон Дженнингс. – А мы? Мы хотим докопаться до истины не меньше, чем вы.

Лоррейн Дженнингс поднялась, взглянула на Норду. Впервые в ее лице появились злость и раздражение.

– Норда, – обратилась она к девушке, – если вы что-то нашли, почему вы не сказали об этом нам? Вы вполне уверены, что видели именно то, о чем говорите?

– Конечно, – резко ответила Норда Эллисон. – Я нашла целую коробку конвертов, готовых к отправке. Теперь я знаю, откуда приходили эти газетные вырезки. Вы притворялись…

– Тише, тише! – перебил Мейсон. – Мне кажется, мы с мистером Дженнингсом понимаем ситуацию. Я посоветовал бы присутствующим воздержаться от комментариев, пока мы не взглянем на доказательства и не вызовем полицию. А теперь давайте спустимся в кладовку и посмотрим на печатный станок. Мисс Эллисон, пожалуйста, показывайте, куда идти.

– Мне кажется, здесь можно пройти напрямик, – решила Норда. – Я обходила сзади и…

– Через кухню, – вставила Лоррейн.

– Идите за мной, – предложил Бартон Дженнингс. Он поднялся со стула, решительно сделал шаг вперед, и его лицо исказилось от боли.

– Кажется, Лоррейн, путь указывать придется тебе, – сказал он. – Я забыл о своем колене.

– Пойдемте, – позвала Лоррейн.

Из гостиной они вышли в столовую. Хозяйка дома распахнула дверь в кухню, пересекла ее и остановилась наверху лестницы, ведущей вниз, в комнату для игр.

– Куда теперь, Норда? – спросила Лоррейн.

– Вниз по ступенькам, затем в кладовку. Станок стоит под большой полкой слева.

– Мы не сможем поместиться там одновременно, – заметил Дженнингс. – Лоррейн, спустись вдвоем с мистером Мейсоном. А Норда будет давать указания, куда идти.

– Хорошо, – согласилась Лоррейн, подбирая юбку, чтобы та не пачкалась о ступеньки.

Первой в кладовку вошла хозяйка дома.

– Так где станок, Норда? – крикнула она через плечо.

– Слева, рядом с большой коробкой. Вы сразу заметите ручку.

– Я не вижу никакой ручки и никакого печатного станка, – заявила Лоррейн Дженнингс.

– Секундочку, миссис Дженнингс, – сказал Мейсон. Адвокат обошел Лоррейн и заглянул под полку. – За коробками, мисс Эллисон? – спросил он.

– Сразу же за большой коробкой. Под полкой. Сию минуту, я сама спущусь и покажу вам.

Норда быстро сбежала по лестнице, оттолкнула в сторону Лоррейн, опустила юбку и застыла с открытым ртом.

– Его здесь больше нет! – воскликнула она.

– Давайте подвинем коробки, – предложил Мейсон. – Вы говорили, что в одной из них лежали конверты?

– Да, с марками и напечатанным адресом, уже готовые для отправки ко мне.

Лоррейн снова подобрала юбку, нагнулась и стала снимать коробки.

– Вот тут старые кулинарные рецепты. Я давно собираюсь их разобрать. Письма от мамы. Наверное, их уже можно выбросить. Здесь… боже, Бартон, целая коробка оттисков из медицинских журналов! Я думала, ты давно отнес их в больницу.

– Я собирался! – крикнул Бартон Дженнингс, стоя наверху. – Но я еще не прочитал их. Давай сейчас не будем обсуждать этот вопрос. Надо передвинуть коробки и посмотреть, что находится под полкой.

– Совершенно не нужно все переворачивать, – запротестовала Норда. – Он стоял вот здесь, а теперь его больше нет.

– М-да… – скептически протянула Лоррейн, выпрямляясь и отряхивая юбку.

– Лоррейн, посмотри везде, – потребовал Бартон Дженнингс. – И пусть мистер Мейсон тоже посмотрит. Прежде чем продолжать разговор, нужно быть совершенно уверенным, что для выдвинутого обвинения нет никаких оснований.

Мейсон ходил из угла в угол, передвигая коробки.

– Вполне очевидно, что печатного станка в настоящий момент больше нет в том месте, где, как утверждает мисс Эллисон, он стоял сегодня утром, – заметил адвокат.

– Больше нет! – гневно повторила Лоррейн. – Это какая-то ерунда! Я…

– Подожди, дорогая, – предупредил вспышку Бартон Дженнингс. – Давайте пройдем в библиотеку, сядем и все обсудим.

– Боюсь, Норда, что тебе приснился страшный сон, – заявила Лоррейн Дженнингс. – И я считаю, что с моей стороны было бы любезностью думать так. Возможно, ты приняла слишком большую дозу снотворного. Ты, если я правильно помню, сама говорила, что последнее время не в состоянии заснуть без таблетки.

– Нет, мне нравится, как вы все переиначиваете! – воскликнула Норда. – На самом деле вы обнаружили, что я спускалась утром в кладовку и нашла ваш станок. И вы решили всех перехитрить, избавившись от него. Думаю, вы сделали это так, что его уже никто не найдет.

– Мне кажется, что для всех будет лучше, если ни одна из сторон не станет выступать с обвинениями, – заметил Бартон Дженнингс. – Вы согласны со мной, мистер Мейсон?

– Вы совершенно правы, – ответил адвокат.

Мейсон обратил внимание, что Делла Стрит расположилась за столиком в комнате для игр, а ее рука летает над страницей блокнота. Секретарша стенографировала разговор.

– Давайте вернемся в гостиную или пройдем в библиотеку и спокойно обсудим ситуацию, – сказал адвокат.

– Что касается меня, я считаю, что здесь говорить не о чем, – заявила Лоррейн Дженнингс. – Мы пригласили Норду Эллисон к нам домой. Мы хотели ей помочь, но она злоупотребила нашим гостеприимством. Вчера вечером она говорила мне, что собирается принять снотворное. Я думаю, ей после большой дозы лекарства приснился какой-то кошмар, и теперь она пытается обвинять нас неведомо в чем…

– Те два конверта, которые я вынула из коробки, мне не приснились, – гневно возразила Норда Эллисон. – Сейчас они лежат в конторе у мистера Мейсона.

Она едва не упомянула и записку Роберта, но вовремя решила не впутывать ребенка. Независимо от того, во что выльется эта история для нее самой, в конце концов, для ребенка будет лучше, если ни Лоррейн, ни Бартон Дженнингс не узнают, что первым конверты обнаружил Роберт.

– Подождите, – снова заговорил Мейсон. – Давайте не терять головы. Мы столкнулись со странной ситуацией. Я хотел бы спросить вас, мистер и миссис Дженнингс, не возражаете ли вы, чтобы вызвать полицию для проведения расследования?

– Конечно, возражаю! – закричала Лоррейн. – Пока нет никаких реальных доказательств, я не собираюсь никого вызывать. Если ваша клиентка, мистер Мейсон, все-таки желает выдвинуть против нас это абсурдное обвинение… Ну что ж, вы – адвокат и, надеюсь, сумеете ей объяснить, какие у этого могут быть последствия.

Мейсон улыбнулся.

– Я прекрасно вас понимаю, миссис Дженнингс, но при сложившихся обстоятельствах моей клиентке нечего бояться. Она не выступает ни с какими обвинениями против вас. Она всего лишь утверждает, что нашла сегодня утром в вашем доме важное доказательство по своему делу и оказалась достаточно предусмотрительной, чтобы взять с собой два конверта. Я намерен обратиться к эксперту, чтобы он исследовал эти два конверта и сравнил их с теми, что приходили к мисс Эллисон по почте. Если они идентичны, я передам дело в руки полиции.

– Это мудрый поступок, мистер Мейсон, – согласился Бартон Дженнингс. – Но я заверяю вас: все, что вы сейчас рассказали, для нас совершеннейшая новость.

– Еще бы это не было новостью! – закричала Лоррейн. – Да она сама отправляла себе письма, Бартон, а теперь, уж не знаю зачем, в каких-то корыстных интересах злоупотребила нашим гостеприимством. Она притащила с собой несколько этих конвертов, а рано утром, пока еще все спали, поднялась, покинула дом, отправилась к адвокату и…

– Я повторяю, – перебил ее Бартон Дженнингс, – что в настоящее время ни одной из сторон не следует выступать ни с какими обвинениями. Если вы не против, мистер Мейсон, я предлагаю не принимать во внимание заявления, сделанные вашей клиенткой, поскольку мисс Эллисон изнервничалась и сильно расстроена. Я также предлагаю не принимать во внимание заявления моей жены, которая, естественно, тоже понервничала и расстроена.

– На настоящий момент это, вероятно, лучший вариант разрешения конфликта, – сказал Мейсон. – Для нас он приемлем, я согласен.

– Я тоже, – кивнул Бартон Дженнингс.

– А теперь, мисс Эллисон, покиньте, пожалуйста, наш дом, – обратилась Лоррейн Дженнингс к Норде. – Мы вычеркнем из нашей памяти попытку завязать с вами дружбу как еще один неудачный опыт общения с людьми.

Мейсон повернулся к своей клиентке.

– Пойдемте, мисс Эллисон, – предложил он.