Текст книги "Казачий спас"

Сделав глубокий вдох, он перехватил саблю поудобнее и, тряхнув головой, скомандовал:

– Открывай! – одновременно начиная стремительный разбег.

* * *

Командующий кавалерией, генерал граф Келлер, направлялся на очередной доклад к его императорскому величеству. Прием должен был состояться через два часа, и это обстоятельство графа нисколько не радовало. Столько времени любоваться на физиономии придворных лизоблюдов было тошно. Но дело есть дело, а значит, он просто обязан держать свои настроения в узде. Главное сегодня, донести до императора то, что войска слишком давно не воевали, а значит, случись беда, воевать придется большой кровью.

А о том, что войны не миновать, он знал точно. Что называется, нутром чуял. Сорокадвухлетний мужчина почти саженного роста, с легкой проседью на висках, выглядел импозантно, и никому из окружающих в голову не могло прийти, что этот красавец все чаще вспоминает умершую родами жену. Именно поэтому он упрямо отказывался принимать от казны имения и дома, продолжая снимать большую квартиру в одном из доходных домов столицы. Со всеми обиходными делами легко справлялся верный денщик Ахмед, из кавказских горцев.

Да и времени в той квартире генерал проводил мало, все больше предпочитая находиться в войсках. Регулярно объезжая самые дальние гарнизоны, граф пытался за делами забить тоску одиночества, но каждый вечер она становилась все сильнее. Вот и сейчас, сидя на заднем сиденье автомобиля марки «Руссо-Балт», генерал с тоской во взоре глядел на пробегающие мимо стены домов и подворотни. Ведь одним из таких дворов мог бы быть и его.

Неожиданно машина резко остановилась, и сопровождавшие ее верховые с грехом пополам удержали коней. На дороге, перегородив ее напрочь, стояли дроги с отвалившимся колесом. А самое неприятное, что дроги были загружены досками, и поднять их, чтобы поставить на место колесо, было делом непростым. Возница, тщедушный мужичок, едва увидев автомобиль и верховых, испуганно втянул голову в плечи и принялся бестолково суетиться вокруг телеги.

– Помогите ему, иначе до вечера простоим, – скомандовал генерал, оглянувшись назад. На дороге уже начали скапливаться проезжающие.

Пара сопровождавших его донцов помоложе с глухой руганью слезли с коней и направились к дрогам. Граф же от нечего делать попытался вернуться к своим размышлениям, попутно скользя взглядом по окружающей обстановке. Неожиданно он зацепил краем глаза подворотню и пару странно одетых мужчин, стоявших у задней двери небольшого дома. Стоявшие явно наблюдали за тем, что происходит на улице, и, увидев военных, забеспокоились. Сам не понимая, зачем это делает, генерал решительно распахнул дверцу машины, негромко сказав:

– А ну, Ахметка, пойдем, разомнем ноги.

Легко выскочив из автомобиля, граф стремительно зашагал к подворотне, стараясь не выпускать из поля зрения странных людей. Верный Ахмед, с ходу почувствовав его настроение, молча достал из кобуры револьвер и, взведя курок, завел руку за спину, чтобы до времени не возбуждать подозрений. Но не прошли они и пяти шагов, как дверь дома, которую незнакомцы, похоже, караулили, распахнулась, и из нее выпрыгнул человек с саблей в руке.

Генерал многое повидал на своем веку, но того, что произошло дальше, он и представить себе не мог. Выскочивший из дверей человек взвился в воздух, словно пытаясь взлететь, и, поджав под себя ноги, развел руки в стороны. Чем-то он в этот момент напоминал атакующего ястреба, только вместо когтей у него была сабля. Пролетая мимо стоявших, человек взмахнул саблей, одним ударом разрубив голову тому, что справа, и удерживая руку с оружием на отлете, грянулся о землю.

Но упал он не просто так, а, мягко перекатившись через плечи, моментально встал на ноги, одним тягучим движением развернувшись к оставшемуся противнику. Убитый еще падал, а его приятель, выхватив саблю, завопив на весь двор:

– Курва мать! – ринулся в атаку.

Только теперь генерал сообразил, что ему напоминала одежда этих двоих. Гайдуки! Но откуда здесь, в столице, могли вдруг взяться поляки? Выхватив подаренный ему на день ангела «вальтер», граф прибавил шагу и вбежал во двор, торопясь помочь неизвестному храбрецу. Но как оказалось, помощь ему не требовалась. Такого мастерства владения клинком генерал давно уже не видел. Несколько стремительных ударов, укол – и моментальный уход в сторону.

Гайдук попытался использовать преимущество в силе и нанес размашистый удар сверху вниз, норовя разрубить противника до пояса или вбить ему в голову его же собственный клинок, вздумай тот закрыться. Но неизвестный применил прием, на который сам генерал никогда бы не решился. Подставив под удар свою саблю, он сделал полшага в сторону и, используя силу удара, повел клинок противника вниз, надавливая и опуская оружие противника к самой земле. Едва только кончик сабли гайдука коснулся земли, как неизвестный наступил на него выдвинутой вперед ногой и тут же обратным ударом просто смахнул противнику голову.

– Ай маладес, джигит! – гортанно выкрикнул Ахмед, и генерал недоуменно хмыкнул.

Услышать от горца пять слов подряд считалось удачей, а десять слов можно было считать настоящей думской речью. Но сдержавшись, граф кивнул, поддержав денщика:

– И правда, отлично сделано. Кто вы, молодой человек? И что здесь произошло?

– Это мой телохранитель, – раздался звонкий, мелодичный голос, и с крыльца быстро спустилась стройная, невысокая женщина лет двадцати пяти.

Но больше всего графа удивил небольшой пистолет, который она воинственно сжимала в руке.

– Кто вы, сударь, и зачем ворвались на мое подворье? – спросила она, настороженно рассматривая генерала и его сопровождающего.

– Прошу простить мне мои манеры. Генерал граф Келлер. К вашим услугам. Я увидел, что ваш человек сошелся в схватке с людьми в одежде гайдуков, и поспешил сюда, узнать, что происходит, и оказать помощь, если потребуется. И все-таки простите мне мое любопытство. Что здесь произошло?

– На нас напали. Вот эти самые гайдуки. Но Гриша снова сумел меня спасти.

– Снова? – удивился граф, внимательно рассматривая стоящего перед ним бойца. – Казак? – уточнил он, рассмотрев серьгу в левом ухе парня.

– Так точно, ваше превосходительство.

– Из которых будешь?

– Станица Пятикаменка, Терского казачьего войска, – чуть задыхаясь после боя, ответил парень. – Ас салам алейкум, – добавил он, повернувшись к Ахмеду.

– Алейкум ас салам, оглум, – улыбнулся Ахмед.

Генерал в очередной раз удивился. Этим словом, сынок, он мог назвать только того, кого готов был действительно назвать сыном.

– Из реестровых? – быстро справившись с собой, спросил генерал.

– Никак нет. Годами не вышел. А летом по нашим краям мор прошел. Сиротой остался, вот и пришлось в люди идти.

– Но испытание, я смотрю, прошел, – не унимался граф.

– Пластун, – с нескрываемой гордостью ответил парень.

– Вот даже как, – хмыкнул генерал, продолжая недоумевать.

И было с чего. Юноша, сумевший сдать экзамен на звание пластуна, волею судьбы оказавшийся вне казачьего войска. А ведь бойцов с таким званием не так много, и разбрасываться ими большая глупость.

– Сейчас в реестр включить не могу, но как срок настанет, посодействую, если захочешь, – осторожно предложил он, то и дело поглядывая на стоящую рядом женщину.

– Черта с два, – тут же высказалась та. – Гриша у нас инженером-механиком станет. А воевать и без него найдется кому. Хотите слабую женщину без защиты оставить?

– И в мыслях не было, – поспешил заверить граф. – Я же сразу сказал, если захочет. Но простите мне мою настойчивость, кто вы, сударыня?

– Прошу прощения, граф. Я еще не пришла в себя после нападения, – смутилась женщина. – Графиня Зоя Джебзинская, урожденная Воронцова-Ухтомская. Вдова.

– Весьма польщен, сударыня, – галантно склонил голову граф. – Но как могло случиться, что на вас напали среди белого дня, да еще и гайдуки?

– Моя бывшая свекровь, – скривилась графиня. – Думаю, не ошибусь, если скажу, что эти люди служат ей. Служили, – исправилась она, покосившись на обезглавленное тело.

– Так. Думаю, мне есть смысл задержаться здесь, – мрачно кивнул генерал, заметив, как в подворотню входят полицейские и пара санитаров из морга с носилками.

Между тем юный казак, воспользовавшись тем, что на него перестали обращать внимания, принялся обыскивать тела. Вошедший во двор ротмистр, увидев это, презрительно скривился и, жестом указав на парня своим подчиненным, приказал:

– Задержать мародера.

– Не сметь! – рявкнул генерал так, что в окнах стекла задрожали. – Это вы, крысы околоточные, мародерствуете, а для казака, что с боя взято, то свято. Казаки от создания времен так жили.

Увидев генеральский мундир и мрачного Ахмеда, ротмистр моментально сообразил, что дело тут не самое простое, и на всякий случай обошел генерала стороной, подбираясь к трупам. Подошедшие с носилками санитары мрачно уставились на сидящего на корточках парня. Неожиданно тот, ловко покрутив в пальцах позолоченную пуговицу жупана на теле и взглянув старшему санитару в лицо, незаметно подмигнул. Сообразив, что ему пытаются показать, тот с усмешкой разгладил роскошные усы и едва заметно кивнул.

Выпрямившись, парень подошел к хозяйке дома и, аккуратно забрав у нее из руки пистолет, сунул его за пояс, негромко пообещав:

– Закончим, почищу и принесу.

Взяв себя в руки, графиня развернулась к ротмистру и несколькими точными словами описала все, что произошло. Слушая ее рассказ, генерал невольно залюбовался молодой женщиной. Словно почувствовав его взгляд, она чуть повернулась к нему и, мимолетно улыбнувшись, показала, что его внимание ей не неприятно. Окрыленный таким открытием, генерал шагнул к начавшему что-то спрашивать ротмистру и, откашлявшись, сказал:

– Господа, а вам не кажется, что все остальные вопросы вы можете задать даме потом, когда она немного придет в себя? Сейчас же достаточно того, что она уже сказала. Главное, увезите отсюда всю эту падаль. И еще. Об этом инциденте я лично сообщу императору сегодня же. Десять вооруженных гайдуков, – он жестом указал вынесенные и разложенные в ряд тела, – врываются в дом к добропорядочной вдове благородного происхождения, а наша доблестная полиция и не чешется.

Поперхнувшись, ротмистр проглотил правдивое обвинение и, угрюмо извинившись, начал отдавать своим подчиненным приказы. Избавившись от полицейского, генерал сосредоточил свое внимание на графине. Но не успел он сказать и слова, как рядом, словно из-под земли, вырос адъютант и, слегка поклонившись, тихо напомнил:

– Дорога свободна. Время, ваше высокопревосходительство.

– Да, время, – опомнившись, кивнул генерал. – Прошу меня извинить, сударыня, но я сейчас должен следовать во дворец, на доклад к его величеству. Но если вы позволите, я бы с радостью нанес вам визит, чтобы удостовериться, что с вами все благополучно.

– Отчего же нет, граф. По пятницам я принимаю, – улыбнулась графиня, протягивая ему руку.

– Обязательно буду, – улыбнулся генерал и с удовольствием поцеловал поданную ручку.

Поклонившись, он развернулся, словно на плацу, и решительно направился к арке подворотни, бросив через плечо:

– Ахмед, поехали.

– Иду, бачка, – отозвался денщик и, повернувшись, окликнул казака: – Оглум!

– Бяли[1]1
  Да.


[Закрыть], – повернулся тот к горцу.

– Якши савашмысан. Чох якши[2]2
  Хорошо дрался. Очень хорошо.


[Закрыть].

– Сахол, уста[3]3
  Спасибо, мастер.


[Закрыть], – вежливо кивнул казачок.

Генерал замер, словно громом пораженный. Этот короткий диалог заставил его вспомнить, как Ахмед оказался его денщиком. Клан кровников напал на аул Ахмеда. В итоге погибла вся его семья, а сам Ахмед, тяжело раненный, дрался только благодаря железной воле. Казаки генерала ворвались в аул в последний момент, перестреляли всех нападавших, а самого Ахмеда по приказу графа отправили в госпиталь. Так что похвала от такого рубаки, как Ахмед, дорогого стоит. И судя по ответам, юный казак сумел это понять.

* * *

– Итак, Спенсер, вы снова умудрились обгадиться. Что на этот раз помешало вам?

Хозяин кабинета, лорд Морган, в молодости служил на флоте и потому нередко допускал в своей речи крепкие выражения, которые помогали ему выразить свои эмоции. Особенно в минуты душевного волнения. Джон Спенсер знал это и потому старался не обращать внимания на подобные эскапады. Пусть ругается. Будет гораздо хуже, если он начнет говорить предельно вежливо. Это будет означать конец. И не только карьеры.

– Не поверите, сэр. Но это снова все тот же казак. Можете назвать меня идиотом и полным неудачником, но это чистая правда. Ему словно сам дьявол ворожит.

– Десять опытных бойцов не смогли справиться с одним мальчишкой? Спенсер, я похож на дурака, чтобы верить в сказки?

– Я не говорил, что он убил всех. Как вы знаете, я не мог находиться в том доме, но потом, в морге, я осмотрел тела и увидел, что шестеро из десяти застрелены. При этом двое из них предварительно получили резаные раны.

– Хотите сказать, что ему кто-то помог? Но там нет вооруженной охраны.

– Охраны нет, это правда. Но мы забыли, что еще на Кавказе князь вооружил этого ублюдка. К тому же его сестра вполне может владеть оружием. Как-никак она из семьи потомственных военных. А местные не видят ничего предосудительного в том, чтобы обучать своих дочерей владению оружием.

– Ну, будем откровенны, многие знатные дамы в метрополии тоже не чураются оружия и с удовольствием принимают участие в охоте. Так что все возможно. Но как это ни прискорбно, время уходит, а мы все еще топчемся на месте. И что вы собираетесь делать дальше?

– Не знаю, – удрученно покачал головой Спенсер. – Ваш приказ связывает мне руки. Не будь его, я бы сам справился. Лично. А заодно и добыл бы для вас саблю паши.

– Это исключено. Наше участие в этом деле не должно даже в мыслях допускаться.

– Я не могу больше полагаться на наемников. Они глупы и недостаточно умелы в подобных делах. Клянусь богом, самый паршивый морской пехотинец из метрополии выполнил бы эту работу лучше, чем тот десяток. Можете делать со мной, что вам заблагорассудится, но от мальчишки нужно избавиться. И чем скорее, тем лучше. А избавившись от него, мы очистим себе путь к главной цели.

– Не горячитесь, Спенсер. Дайте мне подумать, – осадил его лорд Морган.

В кабинете воцарилось молчание, нарушаемое только треском поленьев в камине.

– Пожалуй, вы правы, – спустя несколько минут снова заговорил лорд Морган. – И здесь я готов допустить случайное участие нескольких наших моряков.

– Простите, сэр, как вас понимать? – растерялся Спенсер.

– Все просто, мой юный друг. Все очень просто. Вам известен распорядок дня этого парня?

– Конечно. Он ежедневно посещает ремесленную школу, а после отправляется в мастерские нашего фигуранта, где работает помощником слесаря. А после отправляется домой. И так всю неделю, кроме воскресенья.

– Значит, по пути он всегда может столкнуться с парой-тройкой наших парней, изрядно перебравших в ближайшем трактире. И после случайной стычки так же случайно умереть. Так бывает, и довольно часто, – зло усмехнулся хозяин кабинета.

– А как же наше участие? – снова не понял Спенсер.

– А разве мы имеем отношение к экипажу какого-то корабля? Пьяная драка, в которой молодой, подающий надежды человек был случайно зарезан. Как говорится, судьба. В крайнем случае отдадим одного пьянчугу.

– Прекрасный план, сэр, но позвольте напомнить, что мальчишка отлично подготовлен. Так что даже троих, боюсь, может оказаться мало. Это пластун.

– Вынужден с вами согласиться, – скривился лорд Морган. – Значит, компания будет большая.

– Сэр, позвольте вопрос?

– Спрашивайте, Спенсер.

– Сэр, почему мы нам не вспомнить принцип охоты на крупных хищников в Африке?

– Что вы имеете в виду?

– Засаду, сэр.

– Выяснить дорогу, по которой чаще всего ездит этот князь, и устроить засаду. Хорошая винтовка, толковый стрелок, имеющий терпение, и дело в шляпе. А после акции можно будет даже бросить оружие на месте выстрела. Более того, я бы именно так и сделал. А винтовку бы взял из тех, что выпускают в метрополии.

– ?..

– Это просто, сэр. Оружие, указывающее на нас, дает нам прямую возможность указать на это как на вопиющую глупость. Ведь тот, кто не желает, чтобы о его участии в преступлении узнали, постарается подставить кого-то другого.

– Сделать все внаглую, чтобы потом нахально отпереться от собственного дерьма?! Спенсер, такого от вас я не ожидал, – расхохотался лорд Морган. – Но не могу не признать, что в этом что-то есть. Но вся беда в том, что человек, который возьмется сделать такой выстрел, будет обречен. Ему просто не дадут далеко уйти. У вас найдется такой человек?

– Он уже есть, – жестко усмехнулся Спенсер. – И должен сразу сказать, сэр, умирать стрелку не обязательно. Нужно просто как следует подготовиться. Однако сразу после выстрела мне придется покинуть вас и вернуться обратно в метрополию.

– Вы так уверены, что сумеете уйти от преследования?

– Мне нужно время на подготовку. И еще, после моего ухода вопросом добычи сабли придется заняться кому-то другому. Хотя лично я начал бы именно с нее.

– Сабля… – задумчиво повторил лорд Морган. – Вы помните, что помимо сабли нужны еще рубин и свиток? Без всех этих трех компонентов ничего не получится.

– Я это помню, сэр. Как помню и то, что на том свитке указано. Его перевод я перечитывал много раз.

– Перевод? Должен вас огорчить. Тот перевод очень приблизителен.

– Я догадывался об этом. Но лучше иметь один предмет из трех, чем вообще ни одного. Или я опять чего-то не знаю или не понимаю, сэр?

– Вы ставите меня перед странным выбором, Спенсер. С одной стороны, долг перед короной, а с другой – могущество и богатство.

– В данном случае обе эти задачи оказались связаны между собой, а значит, нужно только правильно расставить приоритеты. Вы и сами прекрасно понимаете, что одно не получится без другого. Убрав парня и получив саблю, мы расчистим путь к князю и избавим метрополию от этой помехи.

– Если бы просто помеха, – снова скривился лорд Морган. – Эти дикари возомнили, что их отсталые мануфактуры способны конкурировать с нашими заводами. А самое паршивое, что нам никогда не удастся перебить их цены. А ведь какая блестящая была задумана комбинация. Подсадить эту варварскую страну на поставки наших автомобилей и запчастей, выкачивать отсюда сотни фунтов золотом. Но самое главное, без наших поставок они были бы вынуждены снова пересесть на лошадей.

– Им к этому не привыкать, – пожал плечами Спенсер.

– Да, но гужевой транспорт означал бы стагнацию. Нет прогресса, нет и развития государства. А это, в свою очередь, означает, что этот колосс становится колонией короны. Медленно, но верно. Сырьевой придаток империи, вот их место. И это место мы должны им указать. Указать так, чтобы они запомнили его до скончания времен. К тому же в метрополии идет серьезная подготовка к большому конфликту. Желтые обезьяны уже получили почти все необходимое для начала конфликта. Это вкупе с потерей местной поставки запчастей для техники поможет нам загнать медведя в берлогу. Где ему и место. Но как назло, эти узкоглазые варвары продолжают тянуть с началом, требуя от нас все новых и новых вложений. Мы обязаны втянуть этих варваров в войну.

– Думаю, империя и сама прекрасно справится с этой задачей, – усмехнулся Спенсер. – А вот с задачей наследия паши не справится никто, кроме нас с вами. Итак, сэр, ваше решение? Парень или хозяин?

– Да вы просто настоящий искуситель, – рассмеялся лорд Морган. – Согласен. Начинайте с парня. Как говорят русские, лучше синица в руках, чем журавль в небе.

– Тогда я отправляюсь в порт. Нужно подобрать дюжину крепких парней, чтобы решить вопрос с мальчишкой раз и навсегда.

– Секундочку. А как же в таком случае вы собираетесь добыть саблю?

– Мы знаем, где он живет. Собак на подворье нет. Ночь, потайной фонарь и осторожный и тщательный обыск дома.

– Вы хотя бы представляете, сколько времени на это потребуется?

– Не так много, как кажется на первый взгляд. Чистую часть дома можно сразу исключить. Искать нужно будет на стороне обитания прислуги. Скорее всего, его комната будет где-то посередине. Он не слуга, но и не хозяин. А если вспомнить, что он выполняет работу телохранителя и охранника, она окажется где-то неподалеку от входа.

– Вот так просто? Одними логическими заключениями вы выяснили, где искать оружие?

– У меня было время все как следует обдумать. К тому же перед последней акцией я несколько дней подряд лично наблюдал за домом. Так что примерное представление о нем имею.

– Вы собираетесь лично заняться саблей?

– Такое дело я никому не могу поручить. Не говоря уже о том, чтобы посвятить кого-то в детали. Орден не простит мне такой вольности.

– Орден ничего и никому не прощает.

– Именно об этом я и говорю.

– И все-таки я против вашего появления в том доме. Это опасно.

– Когда парня не станет, опасности в доме не будет. Там служит пожилой дворник, пара горничных, кухарка, слуга, и, возможно, скоро появится водитель. Хозяйка несколько раз приезжала на автомобиле.

– Возможно, может быть, не очевидно… Слишком много допусков, Спенсер. И еще больший риск. Это недопустимо. Не забывайте, что после сабли вам предстоит заняться князем.

– Я помню, сэр. И что тогда делать?

– Попробуйте для начала просто купить ее. Кто знает, может быть, очевидный путь окажется самым простым. Задействуйте одного из тех, кем не жалко пожертвовать. Ну, а если уж этот вариант не пройдет, тогда можете поступать так, как посчитаете нужным. Но должен вас предупредить, что если вы попадетесь или о вас каким-то образом станет известно местным властям, то я сразу скажу, что давно уже уволил вас. И с этого момента вы будете сами по себе.

– Как и всегда, сэр, – горько усмехнулся Спенсер. – Но я не попадусь. Погибну? Возможно. Вполне. Но не попадусь. Осмелюсь напомнить, что мне нет смысла попадаться в руки властям.

– Ну вот, вы и сами все понимаете. Именно поэтому я и требую, чтобы вы занимались только организационными вопросами и контролем. Слишком много всего вам известно. А у местных полицейских есть способы развязывать языки. Не стоит забывать, что умение выбивать нужное здесь еще не так давно было вполне законно.

– Я же сказал, я не попадусь, – жестко отозвался Спенсер.

– Наймите местных. Заплатите им. Это против моих правил, но я выделю деньги под эту операцию из личных фондов.

– Вас что-то беспокоит, сэр? Вы так настаиваете на моем отстранении, что я тоже начинаю беспокоиться.

– Считайте это предчувствием, – нехотя буркнул лорд Морган.

– Я обязательно учту ваше пожелание, сэр, – ответил Спенсер и, поклонившись, вышел из кабинета.

Бесшумно вошедший слуга вопросительно посмотрел на хозяина, и тот, понимая, о чем тот хочет спросить, только отрицательно покачал головой. В ответ слуга только поклонился.

– На всякий случай, Роджер, если вдруг такой вопрос возникнет, этот человек не служит здесь уже месяц.

– Как прикажете, сэр, – бесстрастно отозвался слуга.

* * *

Пятницы граф Келлер ждал словно большого праздника в детстве. Даже всегда сдержанный и молчаливый Ахмед, то и дело усмехаясь в бороду, ворчал:

– Ты, бачка, как джигит перед свадьбой. Светишься.

– Молчи лучше, нехристь, – добродушно отругивался генерал, чувствуя, как губы сами разъезжаются в улыбке.

Суета, устроенная им с самого раннего утра пятницы, заставила верного денщика как следует попотеть. Примерив несколько костюмов и сменив полдюжины рубашек, генерал так и не смог выбрать, чувствуя себя павлином в одежде, от которой давно отвык. Наконец, разозлившись и плюнув на все условности, граф приказал подать повседневный мундир. Вычищенный и выглаженный Ахмедом мундир сел словно влитой, и генерал с облегчением перевел дух. Вот теперь все было правильно.

Ровно в пять часов пополудни граф, в последний раз оглядев себя в зеркале и смахнув незаметную пылинку с плеча, приказал подавать машину. Так как визит был сугубо частный, то и охрану он приказал не беспокоить. Достаточно было водителя и опытного во всяких делах денщика. Но именной «вальтер» на всякий случай был убран в карман. Ахмед же, сменив только сапоги и черкеску, вооружился так, словно собрался воевать.

Зная за ним такую привычку, генерал только рукой махнул. В их жизни бывало всякое, так что граф давно уже усвоил простую истину: оружия много не бывает. Услышав, что автомобиль подан, граф легко сбежал с крыльца и, привычно усевшись на заднее сиденье, скомандовал:

– Сначала в Гостиный двор, а потом на Обводный. Дом Ахмед покажет.

– Как прикажете, ваше превосходительство, – кивнул водитель и со скрежетом включил передачу.

Квартиру генерал снимал на Васильевском острове, так что спустя двадцать минут они оказались в нужном месте. Оставив денщика у дверей, граф решительно вошел в цветочный магазин Ванголлена, что на Садовой линии, и, слегка кивнув пышнотелой продавщице, сказал:

– Мне нужен букет. Но не из тех, что покупают для актрис, а такой, чтобы выразить мое отношение к хозяйке дома.

– Она из высшего общества? – тут же последовал вопрос.

– Именно.

– И отношение у вас к ней самое сердечное, – понимающе кивнула продавщица, пряча улыбку в уголках губ.

В ответ генерал только вздохнул.

– Ох, мужчины, – покачала продавщица головой. – Как воевать, так смелее львов, а как сказать что-то, так хоть святых выноси.

Продолжая тихо ворчать, она скрылась в задней комнате и спустя несколько минут появилась с роскошным букетом белых лилий.

– Вот, ваше высокопревосходительство. Лилия цветок нежный, а белый цвет означает, что ваши чувства чисты. Вам нравится?

– Я впечатлен вашей догадливостью, сударыня, – пробормотал граф, который уже начал заметно нервничать.

– Но должна предупредить, что букет этот обойдется вам в семь рублей ассигнациями. Сами понимаете, не сезон и сохранить такие цветы очень сложно.

– Не нужно оправдываться, – отмахнулся генерал, шлепнув на прилавок червонец.

Оставив продавщице чаевых целковый, он подхватил букет и поспешил к машине. Увидев цветы, Ахмед не удержался и тихо прыснул в кулак.

– Чего ржешь, конь стоялый, – огрызнулся граф, чувствуя, что начинает краснеть.

– Ай, бачка, давно тебя таким веселым не видел. Хорошо. Веселись, – с доброй улыбкой отозвался денщик.

За долгие годы, проведенные вместе, генерал давно уже перестал относиться к нему как к денщику. Скорее, горец являлся наперсником и соратником по оружию, иногда позволяющим себе высказать то, о чем другие предпочитали молчать. Именно за эту правду граф больше всего и ценил своего кунака. А еще за верность и беспорочную службу. Спиртного Ахмед не пил, в карты не играл, а с женщинами встречался, только платя им деньги.

Автомобиль свернул на набережную Обводного канала и спустя еще двадцать минут остановился у нужного подъезда. На этот раз генерал решил сделать все согласно этикету. Ахмед позвонил в дверь, и открывший слуга с поклоном посторонился, пропуская их в прихожую. Забрав фуражку и шинель, он провел гостей в гостиную и поспешил сообщить хозяйке о госте. Ахмед привычно устроился на банкетке в прихожей. Он умел ждать.

Но на этот раз все пошло совсем не так, как было привычно. Вместо хозяйки, на пороге гостиной, со стороны людской половины, словно привидение появился юный казак и, сразу узнав генерала, с улыбкой сказал:

– Вот бестолковый. Мог бы сразу понять, кто пришел.

– Это ты про кого? – на всякий случай уточнил граф.

– Про себя, конечно, – усмехнулся парень.

– А, салам, оглум, – перебил собравшегося высказаться графа Ахмед, входя в гостиную.

– Алейкум ас салам, – улыбнулся парень. – Сейчас Зоя Степановна спустится, и пойдем с тобой, уста, чай пить.

– Хорошо, – кивнул Ахмед. – Оглум, покажи свой сабля, – вдруг попросил он.

Генерал неожиданно понял, что его старый соратник волнуется. Именно в состоянии душевного волнения у него крепко усиливался акцент, и он начинал путать слоги и окончания в словах.

– Сейчас принесу, – удивленно кивнул парень и вышел.

– Ты чего, Ахметка? – удивился граф. – Зачем тебе его сабля понадобилась.

– Увидишь, бачка. Сейчас сам увидишь, – загадочно усмехнулся денщик.

Гриша вернулся с оружием и, не вынимая сабли из ножен, протянул ее горцу. Медленно, словно священнодействуя, Ахмед вытянул клинок и, рассмотрев его в свете солнца, восхищенно цокнул языком.

– Чтоб мне пусто было! – охнул генерал, сообразив, что именно видит.

– Все как всегда, – раздался озорной голос хозяйки дома, и в гостиную вплыла она сама во всем своем великолепии.

Светло-бежевое платье тонкого шелка оставляло открытыми плечи и подчеркивало нежность ее кожи, одновременно оттеняя глубину глаз. Забыв все, что собирался сказать, генерал, приоткрыв рот, восторженно любовался ею. Ахмед, вкладывая клинок в ножны, ловко ткнул его локтем, приведя в чувство. Опомнившись, граф подхватил со стола букет и, протянув его хозяйке, поклонился:

– Понимаю, что это слишком скромно для вас, но прошу не побрезговать, ибо дарю от чистого сердца.

– Боже, как давно мне не дарили цветов! Благодарю вас, граф. Мне очень нравятся лилии. Прошу, присаживайтесь.

– Одну минуту, сударыня. Я только верну оружие, – осевшим от волнения голосом ответил генерал и повернулся к денщику.

– Я же говорю, как всегда. Стоит трем военным собраться в одной комнате, и тут же начинаются разговоры об оружии и лошадях, – рассмеялась хозяйка дома.

– Зоя Степановна, должен же я был хоть как-то развлечь гостей, пока вас не было, – неожиданно пришел на помощь генералу казак.

– Саблей? – иронично уточнила она.

– Это не просто сабля, сударыня, – улыбнулся в ответ граф.

– И что же в ней такого интересного?

– Ширванка, – коротко сообщил Ахмед, продолжая рассматривать оружие.

– Простите глупую бабу, господа, не поняла, – снова рассмеялась Зоя.

– Если вам действительно это интересно, я могу рассказать, что это за оружие, – нашелся генерал.

– Хм, а пожалуй, что и интересно, – неожиданно ответила хозяйка.

– Когда-то на берегах Хазарского моря, которое мы теперь называем Каспийским, было Ширванское ханство, славившееся своими мастерами по железу и стали. Делалось там много всего, от мебели до ковров, но наш разговор идет об оружии. Именно там был придуман оригинальный способ изготовления оружия под определенного заказчика. Думаю, вам известно, что секрет дамасского булата считался одной из самых охраняемых тайн. – Хозяйка, уютно устроившись на диване, только кивнула.

– Так вот, не желая влезать в чужие тайны, ширванское мастера начали заказывать в Дамаске так называемые черные клинки. Черные – означает не прошедшие обработку после ковки. Их отковывали, но не шлифовали и не затачивали. Им даже форму придавали только первоначальную. Все остальное делалось под конкретного человека. Купить такой клинок мог только настоящий богач. Вот, взгляните, – генерал, увлекшись, жестом попросил у денщика саблю и, выхватив ее из ножен, положил себе на колени.