Текст книги "Гладиаторы: Гладиаторы. Созвездие злобных псов"

– Ксеноброн, десантные боты готовы. Экипажи на местах, – вывел его из задумчивости доклад дежурного леоба.

Сместив зрительные нервы назад, Альказ испустил звук, нечто вроде человеческого вздоха, и, сосредоточившись, приказал:

– Укомплектуйте боты несколькими запасными экипажами пилотов. Мы должны вернуть себе все потерянные десантные корабли.

Ответный звук означал крайнюю степень удивления и озабоченности, но спорить с третьим командиром эскадры дежурный не решился. Вскоре корабль-носитель вздрогнул, когда из огромного шлюза стартовали три десантных бота, беря курс на планету. Дождавшись, когда дежурная смена навигаторов закончит доклад о старте, Альказ развернулся и молча покинул рубку. Теперь ему предстояло доложить первому командиру о начале очередной операции.

В условиях пониженной гравитации корабля, леобы могли позволить себе сохранять привычную форму обтекаемой полусферы, передвигающейся короткими волнообразными движениями. Докатившись до каюты первого командующего, он сосредоточился и, связавшись с ним, попросил разрешения на вход. Получив его, он активировал дверь и, вкатившись в каюту, остановился перед первым командующим, не доходя положенного по статусу расстояния. Опустив зрительные рецепторы на вошедшего, первый командующий долго молчал, после чего спросил:

– Как дела?

– Отправлены три бота. Будем надеяться, что они вернутся, – ответил Альказ.

– Как могло случиться, что эти дикари смогли уничтожить экипажи стольких ботов?

– У нас нет точных данных, но один из наиболее склонных к контакту аборигенов сообщил, что эти дикари применяют для поиска десантников животных под названием «собаки». Нам не удалось получить ни одной особи этих животных. Даже мёртвых. Всё дело в том, что эти животные по какой-то непонятной причине скрываются, едва наши десантники оказываются рядом, или, если их много, атакуют.

– Что вы намереваетесь предпринять? – тихо спросил первый командир.

– Абориген больше не выходил на связь и вообще куда-то исчез. Ментальное сканирование не дало результатов.

– Убит?

– Возможно. Его исчезновение по времени совпадает с нашей атакой на базу аборигенов, хотя он был строго проинструктирован о возможной опасности.

– Почему не возвращаются десантные боты? Разве экипажи не получали задание уводить их сразу после сброса десанта?

– Получали. Но аборигены засекают появление ботов ещё до их посадки на планету и, отследив места высадки, с ходу атакуют, уничтожая и десант, и сами боты. Приказ об обязательном сохранении зелёного массива очень сильно мешает нам.

– Вы знаете, что без этих насаждений атмосфера планеты очень быстро превратится в скопище убийственных газов. Леобеста больше не может быть использована как база для жизни нашей цивилизации. Верховными Управляющими принято решение о переводе всех живущих на эту планету.

Третий командующий дёрнул своими зрительными рецепторами, что у леобов означало высшую степень удивления. Понимая, что ему нужно осознать новость, первый командующий выдержал паузу, после которой продолжил:

– Построен большой транспортный корабль, на который будут допущены только лучшие специалисты в различных областях науки и искусств, все юные особи и устойчивые пары, готовые продолжать размножение. Все остальные будут оставлены. Планируется также заполнить оставшиеся места рабочими особями, имеющими постоянные пары.

– Но ведь это только треть от всех живущих на планете. Что будет с остальными? – спросил Альказ.

– Это вынужденная необходимость. Кроме того, на Леобесте появилось слишком много бесполезных особей, от которых нет никакого толку. Именно поэтому Верховные Управляющие приняли такое решение. Это хорошая возможность избавиться от ненужного балласта.

– Думаю, Верховные Управляющие приняли самое подходящее решение. Когда планируется появление транспорта?

– Если исходить из местных мерок, то через восемь полных оборотов планеты вокруг светила.

– Но ведь расстояние… – изумлённо пролепетал третий командующий.

– На корабле переселения будут установлены принципиально новые двигатели, позволяющие значительно уменьшить время, проводимое в полёте. Не забывайте, на корабле будут сами Верховные Управляющие, и от того, как хорошо будет подготовлена к колонизации планета, будет зависеть и наше с вами дальнейшее существование. Вы были избраны мной для проведения боевой операции как один из самых опытных и смелых командиров, но прошло уже три полных оборота, а вы продолжаете топтаться на месте. Я не упоминаю уже о потерях, которые несут наши боеособи. Что вы можете предложить для ускорения процесса?

– Я предлагаю активизировать наши действия и начать массированную атаку на силы планетарной обороны, используя все возможные ресурсы наших боеособей. Нужно резко увеличить число десантных ботов, высаживающихся на поверхность. Это даст реальный шанс нашим бойцам рассредоточиться по планете до появления солдат-аборигенов. К сожалению, основная масса местного населения не приспособлена для ментального общения. Их невозможно подчинить так, как мы делали это в других мирах. Поэтому все наши действия сводятся только к силовым контактам. Есть некоторые исключения из этого правила, но их слишком мало. Кроме того, используя вербальный способ общения, аборигены не желают верить в ментальный способ общения. Вся беда в том, что избранный и проверенный на других планетах способ колонизации здесь не принёс никаких результатов. Аборигены продолжают сопротивляться даже в том случае, если это нелогично и глупо. Даже не видя противника, они продолжают сражаться, отстреливаясь и уничтожая всё вокруг.

– Вам удалось понять принцип действия их оружия?

– Да, в основу заложена химическая реакция странного вещества. Оно неустойчиво к воздействию температур, взрывоопасно, но при этом весьма эффективно. Снаряд, выбрасываемый из оружия аборигенов, становится смертельным для наших бойцов при любом попадании. Слишком велик болевой шок. Боеособь теряет контроль над своим маскировочным скафандром и, как следствие, подвергается усиленному нападению.

– Новости не очень утешительные, но выхода у нас нет. Либо мы подготовим планету к колонизации за оставшийся промежуток времени, либо оба спустимся в камеру чести и вынуждены будем отдать себя вечности, чтобы смыть позор со своих имён, – ответил первый командующий.

Альказ понял, что аудиенция закончена и, развернувшись, проследовал к дверям. Оказавшись в коридоре, третий командующий задумчиво потоптался, если можно было так назвать волнообразные движения нижней части его амёбообразного тела, и, собравшись с мыслями, снова отправился в рубку.

* * *

Матвей сидел у входа в командирскую палатку, машинально поглаживая Роя по лобастой голове, по привычке плотно прижимая ладонь к шерсти. Так он обычно проверял его на наличие клещей. Любое новообразование на крепком, мускулистом теле собаки сразу становилось заметным, и Матвей делал это по давно уже укоренившейся привычке. Морозы, наводнения, засухи, нашествия пришельцев – события сменяли друг друга, как в калейдоскопе, а кровососущие насекомые продолжали жить своей жизнью, принося проблемы и людям, и животным. Жизнь в лесном лагере имела свои неудобства. Проводникам приходилось постоянно отслеживать состояние своих питомцев. Но, несмотря на привычную работу руками, мысли его были далеко. Больше всего Матвея занимали сейчас только два вопроса: для чего генерал устроил эту демонстрацию и что за парень был пристёгнут к стулу? Судя по внешности, это был выходец откуда-то из Средней Азии или Дальнего Востока. Синие глаза резко диссонировали с высокими азиатскими скулами. Задумавшись, Матвей пропустил момент, когда из-за палатки стремительным шагом вышел генерал и, не останавливаясь, на ходу сделал ему знак входить. Шагнув в палатку следом за генералом, Матвей придержал Роя и, остановившись у длинного стола, заваленного картами, бумагами и тому подобной дребеденью, вопросительно уставился на Лоскутова.

Тяжело упав в складное кресло, генерал устало потёр ладонями покрасневшие от регулярного недосыпа глаза и, покосившись на проводника, проворчал:

– Что было в последнем рейде?

– Всё как обычно, – пожал плечами Матвей. – Миша же подал рапорт по всей форме. Вышли к развалинам, Рой нашёл банду, и ребята сделали из них фарш. А что случилось?

– Твари резко активизировались. Но, к счастью, наши головастики сумели разобраться, что это такое и с чем его едят.

– Не прошло и полгода, – фыркнул Матвей, припомнив слова из песни.

– И не говори. Ладно, хрен с ними, главное, мы теперь знаем, как их можно уничтожать.

– Да у нас вроде и без этого неплохо получалось, – проворчал Матвей.

– Это верно, но долбили мы их только на земле, а теперь можем подумать о том, чтобы добраться и до их летающего логова.

– Ни хрена себе задачки у вас, барин, – присвистнул Матвей, от неожиданности забыв, где находится.

– Не свисти, денег не будет, – усмехнулся в ответ генерал.

– Это, конечно, всё здорово, но к нам-то это какое отношение имеет? – спросил Матвей, обретя дар речи.

– А вам, ребятки, придётся на время стать переводчиками между нами и тварями. Сегодняшнее выступление было, так сказать, пробой сил. Я и сам не ожидал, что всё так здорово получится. Похоже, ему абсолютно всё равно, на каком языке думает объект.

– Погодите, Александр Юрьевич. Нам снова придётся торчать на базе безвылазно? И всё только ради каких-то вымышленных возможностей? – возмутился Матвей.

– Так, сержант. Мы с тобой не на гражданке, а на фронте. Так что давай делать то, что можем, и уничтожать противника любыми способами, – резко осадил его Лоскутов.

– Наше место на передовой, в поиске, а не в бункере, с головастиками, – насупился Матвей. – Именно там мы приносим наибольшую пользу.

– Знаю, – мрачно скривился генерал. – Думаешь, мне очень нравится держать в резерве свою лучшую команду? Нет, можешь мне поверить. Вы боевая группа, а не головастики, но других ребят, достигших вашего уровня восприятия друг друга, у меня просто нет. А для исследований и разработки дальнейших планов требуется именно точность перевода. Так что завтра приступайте к работе.

– И вы ещё спрашиваете, почему я так ненавижу ваших головастиков? – мрачно спросил Матвей.

– Уже не спрашиваю. Теперь я это точно знаю, – криво усмехнулся генерал. – Откровенно говоря, они и меня уже достали до самых печёнок. Сил нет. Такое впечатление, что они не работают, а только и делают, что всё время что-то клянчат для своих опытов и стучат друг на друга. Не экспериментальная лаборатория, а барак стукачей.

– Ну так и решайте вопрос кардинально, – жёстко усмехнулся Матвей, демонстрируя ему свой жилистый кулак.

– Ещё немного, и я сам приду к такому мнению, – фыркнул генерал, опираясь локтями на стол. – В общем, жду тебя завтра у входа в третий бункер. Точнее, вас обоих.

– А что это за парень был? – неожиданно спросил Матвей.

– Да так, один фэбээровец. Забросили к нам через Дальний Восток, а он у нас с ходу завалился. В общем, ничего особенного, – отмахнулся генерал.

– Ну если агент ФБР – ничего особенного, то что тогда такое воздушная акробатика? – проворчал Матвей.

– Не понял! – вскинулся Лоскутов.

– Да так, мысли вслух, – смутился Матвей, отлично понимая, что перегнул палку.

– Ладно, валите отсюда оба. Мне ещё с кучей бумаг разобраться надо, – устало махнул рукой генерал, и Матвей, чуть поддёрнув поводок, вывел Роя на улицу.

Найдя у артсклада капитана Мишу, получавшего очередной боезапас для следующего выхода, он коротко поведал ему о приказе генерала и неожиданно понял, что тому уже всё известно. Криво усмехнувшись, Миша кивком головы подтвердил его догадку и, помолчав, задумчиво ответил:

– Тяжело быть лучшим.

– Иногда я в такие моменты даже жалею, что позволил себе распустить язык и рассказал ему про нашу связь, – мрачно проворчал Матвей.

– Не переживай. На наш век тварей хватит, – усмехнулся капитан и, неожиданно что-то вспомнив, в два прыжка оказался на броне их БМП.

Не понимая, что происходит, Матвей удивлённо покосился на него и неожиданно услышал слова заинтересованно наблюдавшего за капитаном Роя:

«Он делать тебе подарок».

«Ну, будем надеяться, что это не коньяк», – мысленно усмехнулся Матвей.

Миша, успевший с непостижимой для таких габаритов ловкостью проскользнуть в башню машины, выскочил обратно и, передавая Матвею увесистый свёрток, усмехнулся:

– Надеюсь, тебе понравится.

С интересом, распустив завязки небольшого холщового мешка, в котором что-то тихо побрякивало, Матвей заглянул внутрь и, удивлённо покосившись на Мишу, запустил руку в мешок. Выудив из него тяжёлый никелированный пистолет, он удивлённо покрутил его и, вздохнув, спросил:

– Это что за зверь?

– «Беретта» в подарочном исполнении. Обойма на пятнадцать патронов. Калибр – девять миллиметров. Там к ней две обоймы и полторы сотни патронов, так что можешь пользоваться.

– Спасибо. Знаешь, мне уже давно никто подарков не делал, – проворчал Матвей. – С чего это вдруг? Вроде даже не день рождения.

– Да мы тут с ребятами подумали, что, если бы не вы с Роем, многих из нас уже бы и на свете не было. А может, и всех. Вот и решили хоть как-то отблагодарить, – неожиданно смутившись, ответил капитан.

– Тогда надо было на кухне пару килограммов костей выпросить. Это он, а не я, – улыбнулся Матвей, кивая на сидящего рядом пса.

– Не беспокойся, и про него не забыли, – рассмеялся Миша и, обойдя машину, открыл кормовой люк. Достав из него очередной мешок, он протянул его Матвею, коротко пояснив:

– Косточки из сухожилий. В магазине для животных нашли. Написано: «собачье лакомство».

– Даже не знаю, что и сказать, – развёл руками Матвей.

– А и не надо ничего говорить, – усмехнулся Миша. – Поехали домой.

Ранним утром, когда очередная пара телохранителей из команды их бойцов привезла Матвея и Роя на базу, генерал находился уже там. У проводника было ощущение, что он отсюда и не уходил. Когда они добрались до входа в бункер, дежурная смена караула уже во всю разыскивала их. Услышав, что генерал вот-вот начнёт плеваться огнём, Матвей перешёл на рысь и, подбежав к спуску в бункер, остановился рядом с распекавшим кого-то Лоскутовым. Увидев их, генерал прорычал последние указания и мрачно фыркнул:

– Наконец-то! – и быстро сбежал по бетонным ступеням к бронированной двери.

Вздохнув, Матвей нехотя последовал следом за ним. Пройдя длинными переходами бункера, они вошли в помещение, очень сильно смахивавшее на операционную. Сходство усиливалось наличием в помещении стола из нержавеющей стали и отделанного кафелем пола с дыркой слива посередине. Внимательно осмотревшись, Матвей покосился на собаку и тут же услышал:

«Мне здесь плохо. Я не хочу здесь. Пахнет. Сильно пахнет смерть», – отрывисто произнёс Рой, тихо поскуливая от возбуждения.

– Мы можем перейти в другое помещение? – быстро повернувшись к генералу, спросил Матвей.

– А что здесь не так? – не понял тот.

– Слишком много посторонних запахов, которые его нервируют, – пояснил Матвей, стараясь не вдаваться в подробности.

– Ерунда, собаки быстро адаптируются, – прозвучало в ответ, и в помещение вошёл очередной учёный сухарь.

Другого определения для подобных индивидов у Матвея просто не было. Высокий, сухопарый, он сутулился так, словно постоянно таскал на себе бетонную плиту. Крупный череп с сальными, словно прилизанными, волосами и огромными залысинами и очки, линзы которых обычному человеку вполне могли бы заменить бинокль. Покосившись на вошедшего, Матвей повернулся к генералу и, не удержавшись от шпильки, громко спросил:

– Вы их клонируете, что ли?

– Кого? – не понял Лоскутов.

– Этих головастиков. Они – как из одного стручка вывалились.

Сообразив, о чём он говорит, генерал едва сдержал смех и, пряча улыбку в уголках губ, ответил:

– Одинаковые привычки, образ жизни и так далее…

– Господа, вы слышали, что я сказал? – перебил генерала сухарь, заметно повышая голос.

– Похоже, опять придётся пускать в ход самый веский аргумент, – вздохнул Матвей с притворным огорчением.

– Только не до смерти, – быстро ответил Лоскутов. – Их и так слишком мало.

– Я постараюсь, – честно пообещал Матвей, переводя взгляд на учёного. – Итак, господин голо… простите, учёный, если вы хотите, чтобы ваш эксперимент удался, будьте добры найти другое помещение.

– Господин генерал, я не позволю, чтобы всякий недоумок диктовал мне свои условия! – взвизгнул сухарь.

– Вы будете делать то, что вам приказано, или я прикажу прислонить вас к стенке прямо в конце этого коридора. Вся ваша братия у меня уже в печёнках сидит. Или работай, или отправишься в каменоломни, – зарычал в ответ Лоскутов, и Матвей неожиданно понял, что генерала действительно достали.

Судя по тому, как сжались его жилистые кулаки и окаменели скулы, он действительно был на грани срыва. Тихо кашлянув, Матвей глубоко вздохнул и попытался разрядить обстановку:

– Господа, давайте попробуем начать сначала. Вам, господин учёный, требуется переводчик. Вы затребовали лучшую пару, и генерал вас ею обеспечил. Не скажу, что мы оба в восторге от этого задания, но приказ есть приказ. И давайте договоримся с вами сразу: если я говорю, что нужно что-то сделать именно так, а не иначе, вы это делаете, хотя бы потому, что это не моя прихоть, а это требуется для работы. И чем скорее мы её закончим, тем быстрее избавимся друг от друга. Мы договорились?

– Хорошо. Я найду вам другое помещение, – фыркнул сухарь.

Развернувшись, он зашагал по коридору, не оборачиваясь и делая вид, что всё так и должно быть. Оказавшись в подобранной учёным комнате, Матвей спустил с поводка Роя и принялся внимательно наблюдать, как пёс старательно обнюхивает все углы. Обойдя комнату, пёс повернулся к проводнику и, вздохнув, произнёс:

«Мы работать».

– Здесь можно работать, – повернулся Матвей к генералу.

– Начинайте, – коротко приказал Лоскутов сухарю, и тот, скривившись, снова вышел в коридор.

– До чего приятный человек, – вздохнул Матвей, не удержавшись от сарказма.

– Не то слово! Так бы и удавил собственными руками, – кивнул в ответ генерал.

– С чего такое трогательное отношение к элите человеческой эволюции? – рассмеялся Матвей.

– Эта сволочь мне на меня же доносы пишет. Можете себе представить? А когда приехал проверяющий – ну, тот, с которым вы беседовали после того, как ваш пёсик слопал головастика, – он ему на меня такой «эпистоляр» нарисовал, что проверяющий минут сорок успокоиться не мог. Тупой кретин так и не понял, что весь этот проект не больше чем наша местная самодеятельность и всё это я затеял на свой страх и риск. Выхода другого не было.

– Лихо. Получается, что во всей этой истории – никого выше вас просто нет?

– Именно так и получается. На сегодняшний день служба СКС организована во всех больших городах страны. Но мы оказались первыми. Разработка звуковых гранат тоже наша придумка. Ну, а про своего пса вы и так всё знаете.

– И никто не пытался опередить?

– Некому. Мои парни собрали здесь всех, кого смогли найти.

– А до войны вроде много всяких академгородков было?

– Было. За Уралом и по Сибири – все были уничтожены. А эти твари, вместо того чтобы дело делать, всё пытаются под шумок свои шкурные интересы соблюсти. Видишь ли, его теория очень важна для мировой науки. А то, что от всей этой науки один пшик остался и что парни в развалинах каждый божий день жизни свои кладут, его не интересует. Самого в окопы под дулом пистолета не загонишь, но другие за его поганую жизнь расплачиваться просто обязаны. Не ожидавший от генерала такой экспрессии, Матвей замолчал, не зная, что ответить. Неловкое молчание прервало появление учёного, шествовавшего в сопровождении четырёх спецназовцев, конвоировавших ксеноса. Введя пленного в комнату, бойцы разделились на пары. Двое остались рядом с пленником, а двое заняли место у входа в комнату. Мрачно посмотрев на ксеноса, Матвей повернулся к генералу и, помолчав, тихо спросил:

– Что мы должны делать?

– Для начала просто послушать, что нам расскажет господин учёный, – ответил генерал, не сводя с сухаря тяжёлого, мрачного взгляда.

Откашлявшись, тот приосанился и тоном лектора, читающего лекцию кучке недоумков, заговорил:

– Как вам известно, почти вся жизнь на Земле основывается на левоаминокислотах. Эти пришельцы, так же как и мы, имеют в своей основе аминокислоты. Но всё дело в том, что все аминокислоты имеют своё зеркальное отображение и называются декстаминокислотами. Так называемый зеркальный протеин.

– Покороче, пожалуйста, – произнёс генерал с явной угрозой в голосе.

– Если короче, то его генетическая структура даже отдалённо не напоминает человеческую модель. У него нет ни органов, ни нервов, ни ногтей. Всё это совершенно одинаковые клетки, являющиеся многофункциональными и способными удовлетворить любые потребности организма.

– Погодите, но ведь они разумны и даже общаются между собой, – сказал Матвей.

– Его так называемый разум, вероятно, распределён по всему организму в виде электрических сигналов, так же как и другие функции: принятие пищи, выделение, а размножаются подобные особи, очевидно, посредством бинарного деления.

– Получается, что это просто огромные амёбы?

– Что-то вроде того. Только многоклеточная амёба.

– Но тогда они должны быть невероятно живучи благодаря равномерному распределению жизненно важных функций по всему организму, – задумчиво протянул Матвей, припомнив курс биохимии. – А они погибают от любого повреждения. От чего же они тогда гибнут? И почему расползаются грязной лужей?

– Скорее всего, глубокое ранение вызывает временный паралич нервной системы, что, в свою очередь, означает поражение всего организма.

– Хорошо, но как это всё может помочь нам? – не отставал от учёного Матвей.

– Мне удалось выяснить, что самым смертельным из всего, что есть у нас в наличии, для этих существ является метан. Так называемый болотный, или рудный, газ. А теперь я хочу, чтобы ваша собака связалась с этим существом и передала ему несколько моих вопросов, – тоном, не терпящим возражений, приказал сухарь.

Матвей вопросительно посмотрел на генерала и, дождавшись его короткого кивка, повернулся к Рою. Сухарь, увидев их немой диалог, мрачно поджал губы и выпрямился так, словно аршин проглотил. Не обращая на него внимания, Матвей сосредоточился и, почувствовав контакт с собакой, тихо спросил:

«Ты слышишь его?»

«Да».

«Нам надо с ним поговорить».

«Он говорит».

Повернувшись к учёному, Матвей произнёс:

– Рой сказал, что тварь уже говорит.

– Тогда не теряйте времени. Переводите быстрее! – воскликнул учёный, подпрыгивая от возбуждения.

«Что он говорит, Рой?»

«Он говорить про длинного, злого. Ты глупец, три месяца изучать нас, но так и не понять, что мы не просто амёбы, а существа высшего порядка и обладаем высокоорганизованной нервной системой».

Матвей повторял слова следом за своим псом, не вдумываясь и не вдаваясь в их смысл. Услышав про себя подобное определение, учёный сухарь взвился так, словно его ткнули шилом в пятую точку. Но проводнику было не до него. Не сводя взгляда с собаки, проводник продолжал говорить всё, что передавал ему Рой.

Не выдержав потока ругани, обрушенного на него ксеносом, учёный выхватил откуда-то из-под халата электрошокер и стремительно кинулся к пленному. Раздался резкий треск разряда, и комната огласилась знакомым предсмертным свистом ксеноса. Но одновременно с ним и Рой, и Матвей дружно вскрикнули от резкой боли в голове. Точнее, вскрикнул Матвей, а Рой, коротко взвизгнув, с места взвился в воздух. Резкий бросок тяжёлого тела выбросил учёного в коридор, где тот умудрился врезаться своей многомудрой башкой в стену и свернуть себе шею, но, к сожалению для всех собравшихся, не так сильно, чтобы закончить свой скорбный земной путь.

Сидя на полу, Матвей страдальчески стонал, сжимая руками голову. Рой, улёгшись рядом с ним, тяжело дышал, вывалив на сторону сухой от боли язык. Настороженно глядя на них обоих, Лоскутов присел на корточки и осторожно спросил:

– Матвей Иванович, что с вами?

– Да идите вы со своими кретинами куда подальше, – вяло огрызнулся тот.

– Да что случилось-то? – продолжал недоумевать генерал.

– То, что, находясь в ментальном контакте, мы не только слышим их, но ещё и чувствуем всё то, что чувствуют они. Как думаете, каково нам сейчас? Хотите, чтобы эти недоумки нас в слюнявых идиотов превратили? – зарычал в ответ Матвей.

– Ох чёрт! – выругался генерал и, выглянув в коридор, приказал: «Медиков сюда, бегом!»

В коридоре застучали тяжёлые сапоги, и через несколько минут в комнату ввалилась бригада медиков. Матвею сунули под нос клочок ваты, смоченной нашатырём, и, выдав таблетку аспирина, дружно развернулись к собаке. С трудом подняв чугунную от боли голову, Матвей тихо произнёс:

– Отвалите от него. Сам справлюсь.

Взяв таблетку аспирина, он бесцеремонно ухватил огромного кобеля за морду и, заставив его раскрыть пасть, забросил её прямо в глотку. Опасливо понаблюдав за его действиями, медики собрали свои чемоданы и принялись осторожно выбираться из комнаты. Стоявший тут же Лоскутов, уважительно покачав головой, проворчал:

– Под расстрелом бы не сунулся этому крокодилу в пасть.

– Привычка, – устало пожал плечами Матвей.

– Не боитесь, что когда-нибудь он вам пальцы отхватит?

– Не будет этого. Он же знает, что я ему помочь пытаюсь, – ответил Матвей, поглаживая пса.

Словно подтверждая его слова, кобель прижался мордой к его бедру и тихо вздохнул. Вдруг неподвижно замерший ксенос вздрогнул и, шевельнувшись, поднял голову. Чтобы не загружать мозг, Матвей решил пока так и называть то, на чём у гуманоида крепились глаза, или то, чем он там смотрел.

«Я хочу говорить с тобой», – услышал проводник и удивлённо уставился на свою собаку. Слова Рой произносил совсем не так, как они сейчас прозвучали в голове Матвея.

«Это не он. Это говорю я, ксенос. Вы называете нас так».

Стоявший рядом с Матвеем генерал моментально сообразил, что что-то происходит, но не понимая, что именно, принялся настороженно переводить взгляд с собаки на пленника и обратно. Тем временем Рой, замерший рядом с проводником, напрягся и, одним невероятным для такого мощного тела движением развернувшись к ксеносу, угрожающе зарычал.

«У тебя есть оружие, человек?» – осторожно спросил ксенос.

«Да».

«Это хорошо», – прозвучал удовлетворённый ответ.

В ту же секунду на голову Матвея опустилась огромная удушливая лапа, и его мозг оказался словно в тисках. Голос ксеноса приобрёл повелительные нотки, и пришелец снова заговорил:

«Возьми своё оружие и убей этого человека», – приказывал он, усиливая давление на сознание проводника.

«Пошёл к чёрту, тварь», – взвился Матвей, и его, ставшая уже легендарной, ярость ударила ему в голову.

Он напрягся так, словно пытался удержать на себе непомерный груз, и замер, напрягая каждую мышцу своего тела.

«Убей этого человека и животное, они мешают тебе жить другой жизнью, – продолжал настаивать голос. – Ты не волен в своих действиях. Убей их, избавься от них, и станешь свободным. Будешь жить так, как тебе самому того захочется».

Ксенос настаивал, убеждал, увещевал, продолжая усиливать давление на сознание Матвея. Каждое его слово, проникая в мозг проводника, начинало разъедать его, словно кислота. Но Матвей держался. Держался, черпая силы из своей ярости, из памяти о тех, кого эти бездушные твари убили, теперь снова пытаются сделать это. Неожиданно в ладонь Матвею ткнулось что-то мокрое и холодное, а потом что-то тёплое и шершавое прошлось по пальцам, вызывая из глубин памяти давние приятные воспоминания. Это простое и такое естественное для любой собаки движение словно пробудило в проводнике дремавшие до поры силы. Кровь с оглушающим гулом понеслась по жилам, и благодаря тактильному контакту сознание проводника и сознание собаки слились в одно целое. В ту же секунду тиски, сжимавшие мозг Матвея, были отброшены в сторону, а самого ксеноса словно впечатало в стул, к которому его приковали.

«Теперь ты будешь выполнять мои приказы», – зарычал Матвей, направляя на испуганного ксеноса всю свою ярость.

«Чего ты хочешь?»

«Зачем вы напали на нас?»

«Эта планета была выбрана для колонизации нашими Верховными Управляющими».

«Зачем вам наша планета? Что стало с вашей?»

«Атмосфера нашей планеты больше не может обеспечить нас необходимым количеством кислорода. Верховными Управляющими было принято решение о переводе на эту планету всего нашего социума».

«Почему вы не атакуете поселения в зелёных массивах?»

«Верховные Управляющие приказали сделать всё, чтобы в процессе колонизации флора планеты не пострадала. Ей придётся обеспечивать кислородом очень большое количество рабов, которые будут добывать для нас металлы».

«Сколько кораблей находится на орбите планеты?»

«Мы ушли с орбиты. Наша эскадра находится в открытом космосе, дрейфуя следом за вашим спутником».

«Я спросил – сколько там калош болтается?!» – зарычал Матвей, начиная терять терпение.

«Сорок четыре корабля с экипажами и десантом и ещё три, на которых десант полностью уничтожен. Ваше сопротивление оказалось слишком неожиданным и сильным. Но это не страшно. Скоро этот кусок грязи будет принадлежать нам».

«Это вряд ли», – зло усмехнулся Матвей и медленно достал из кобуры пистолет.

Увидев его движение, генерал попытался вмешаться, но, заметив остекленевший, словно безумный взгляд проводника, замер, настороженно следя за каждым его движением. Привычным жестом передёрнув затвор, Матвей вскинул пистолет и дважды нажал на спуск. В ту же секунду чувство присутствия в голове постороннего сознания пропало. Матвей встряхнулся, и взгляд его приобрёл осмысленность.

– Зачем ты это сделал? – тут же вцепился в него генерал.

– Он пытался подчинить меня себе, – устало ответил Матвей, опускаясь прямо на пол.

Мышцы ног подрагивали и отказывались держать вес тела. Рядом с ним улёгся тяжело дышащий Рой.

– Что значит – подчинить? Может, объяснишь всё толком? – зарычал генерал, начиная терять терпение.

– Получив удар шокером, он отрубился. Но, судя по всему, вся его ругань была направлена только на то, чтобы потянуть время и как следует изучить обстановку. После того как мы отвлеклись, он попытался блокировать моё сознание и подчинить меня себе.

– И как? Получилось? – спросил генерал, с опаской поглядывая на бледного до синевы кинолога.

– Если бы у него получилось, вас бы уже не было. Он требовал убить вас и Роя. Именно на этом месте я и взбесился. Потом ко мне присоединился Рой, и мы его прижали вместе.

– А если прижали, то зачем стрелял? – ворчливо спросил Лоскутов.

– Затем, что я не знаю, как разорвать этот контакт. Похоже, эти твари так наловчились подчинять себе противников, что все остальные способности к боевому контакту без оружия у них просто атрофировались. А может, и наоборот: из-за отсутствия каких-либо серьёзных способов защиты они развили в себе эти способности. В любом случае другого выхода у меня не было. Эта тварь слишком сильна. Но мне удалось кое-что узнать.