Текст книги "The Woj Way. Как воспитать успешного человека"

Воспитывать детей непросто, особенно когда речь заходит о такой, казалось бы, обыденной вещи, как уважение.

Возьмем, к примеру, порядок старшинства в семье. Растить одного ребенка тяжело, двоих – еще тяжелее. А многодетная семья – это ежедневный подвиг родителей. У вас две руки и трое детей, за какую руку возьмется третий? Каждый ребенок уникален, со своими желаниями и прихотями. Дети хотят отличаться от братьев и сестер, а в подростковом возрасте любой ребенок добавляет проблем родителям. Порядок старшинства играет важную роль в развитии ребенка – и в его взаимодействии с родителями. Я сама вырастила трех дочерей – трех совершенно разных людей, находившихся на разных этапах развития. Первенец имеет честь быть первым, а младший ребенок – совсем еще ребенок. А что насчет среднего? Если он отличается полом, уже хорошо, а если нет, то все равно нужно найти какое-то значимое отличие, пусть это и непросто.

Все мои дочери хотели на ручки, добиться моего внимания и, важнее всего, быть «любимицами». Я помню их любимый вопрос, который они задавали в неподходящее время, например в половине седьмого утра: «Мама, а я у тебя любимая дочь?» Не самое лучшее время для таких вопросов. Отвечала я всегда одинаково: полусонная, поднимала вверх руку и спрашивала: «Какой палец у меня самый любимый? Если мне придется отрезать себе палец, с какого начать?» Обычно этого хватало, и глупые вопросы на том прекращались. На неделю. Несмотря на все мои объяснения, Джанет, средняя, все равно всегда хотела быть первой. Дети помладше могут привлечь внимание двумя способами: соревнуясь с братьями и сестрами или бунтуя и в бунте показывать свое отличие. Джанет пошла по первому пути. Все время хотела быть круче старшей, Сьюзен, – и у нее получалось. Она старалась плавать, бегать, читать, разговаривать быстрее старшей сестры, чаще обниматься и тискаться с парнями. Рано занялась математикой, а в детский сад пошла в четыре года. Наблюдать за ней было удивительно. Джанет даже попыталась стать выше Сьюзен, но с этим, к ее огорчению, ничего не вышло.

Когда родилась Энн, Джанет поставила перед собой еще одну задачу: стать такой же милашкой. Надо сказать, получалось совсем неплохо, но соревноваться в этом с Энн было нелегко. Способность очаровывать проявлялась в младшей уже в возрасте одного года. Умный ребенок. Милотой она добивалась своего. Дни рождения отмечать было непросто. Я решила проблему так: на день рождения Сьюзен я дарила подарки Джанет и наоборот. Им идея нравилась. А когда родилась Энн, подарки получали все. И все были счастливы. Значение порядка старшинства исследовалось тысячи раз, и почти всегда ученые подтверждали то, что мы и так знаем в глубине души.

Говорят, первенцы послушнее. Частично это связано с тем, что родителей двое, а ребенок один – у родителей численное преимущество. Но есть еще одно обстоятельство: первенец имеет немало преимуществ перед младшими братьями и сестрами и может легко добиться внимания родителей, просто слушаясь. Согласно исследованиям доктора Кевина Лемана, психолога, написавшего «Книгу о порядке старшинства» (англ. The Birth Order Book) и «Преимущество первенца» (англ. The Firstborn Advantage), от первенцев в семье ждут большего. Как видите, в моей семье было по-другому. Джанет сама от себя требовала многого – и не зря. По утверждению Лемана, средний ребенок обычно становится «семейным миротворцем», демонстрируя верность и миролюбие. В некоторых семьях может быть и так. Но про Джанет я бы такого точно не сказала. Она всегда находила способ пошалить. Бросала вызов всяческим устоям, вдохновляла людей творческой искрой. А младшие дети обычно «рождены бунтовать»; во всяком случае, так называется книжка Фрэнка Саллоуэя по данному вопросу. В исследованиях зачастую выявляются, хоть и не озвучиваются напрямую, ожидания родителей в отношении детей. Первенец во всем становится первым, но ведь родители иного и не ждут. Я же хотела, чтобы и Сьюзен, и Джанет добились успеха в начинаниях, а если у них не получалось, они пытались вновь и вновь. Совершать ошибки и начинать все заново у нас в семье не порицалось, скорее даже поощрялось. В конце концов, именно так дети учатся. В итоге они начинают соответствовать ожиданиям родителей.

Да, мои требования к Сьюзен были весьма серьезными, но и Джанет не получала послаблений. Я многого ожидала от всех трех дочерей. Стоит повторить: уважать – значит задавать высокую планку. Родитель, нянчащийся с детьми, не уважает их. Но заставлять детей добиваться успеха в неинтересной для них сфере ничуть не лучше. Высокая планка имеет смысл только в сочетании с собственным энтузиазмом ребенка. Пусть чадо добивается успеха в важном ему, а не родителям. И в этом еще одна серьезная проблема: родители придирчивы. Конечно, хочется направить ребенка на пусть истинный, но не силой же. В противном случае есть все шансы загнать подростка в депрессию.

Я смотрю, как Сьюзен работает со своими детьми, а их у нее пятеро. Тяжелый труд, ведь интересы у всех разные, но она уважает и поощряет любую важную для них работу. Джейкоб обожает музыку, и Сьюзен помогала ему в освоении фортепиано; Амелия – талантливая спортсменка, и Сьюзен поддержала ее решение присоединиться к футбольной команде. Пусть ребенок сам выбирает себе направление; родителям же нужно задавать высокую планку. Конечно, можно утратить доверие детей, но неисправимых ситуаций не бывает.

Уважать – значит задавать высокую планку. Родитель, нянчащийся с детьми, не уважает их.

С подростком сложнее, но ничего невозможного нет. Родителям нередко трудней всего уважать частную жизнь ребенка. Конфиденциальность нужна всем, даже младенцам. Когда Джанет было тринадцать лет, я много раз просила ее прибраться в комнате. Дочь не слушалась, и мне все это надоело, я решила навести порядок сама. Угадайте, что нашлось под кроватью? Дневник. Стыдно признаться, но я поддалась искушению и прочитала дочкины записи. Было очень интересно узнать ее мысли и стремления, но я понимала: я вторглась в личное пространство, куда меня не звали. Мне стало тошно от самой себя. Иной родитель вернул бы дневник на место и не рассказывал никому о произошедшем. Я так поступить не могла. Что я в итоге сделала? Призналась. Когда Джанет вернулась домой после школы на следующий день, я все ей рассказала. Покраснев, отдала дневник. Девочка закричала. Хлопнула дверью и никого не пускала к себе в комнату, а я все извинялась и извинялась. Я объясняла: потеряв терпение, я совершила гнусный поступок, и мне очень стыдно. Важно рассказывать ребенку о случившемся с разных сторон, делиться собственными переживаниями. Я пообещала Джанет никогда больше не нарушать ее права на частную жизнь. И дочери хватило доброты простить меня.

Дети видят ошибки родителей. Но учатся они не на самих промахах, а на том, как родители пытаются все исправить. Как-то дочери запретили мне идти с ними на вечеринку, где собирались быть родители других детей. «Мама, ты много болтаешь и постоянно перетягиваешь на себя одеяло». Я расстроилась. Но решила не вторгаться в их пространство, особенно если меня там видеть не хотят. Да и потом, девочки-то были правы: я действительно разговариваю слишком много и не даю пообщаться другим. Поэтому я никуда не пошла и обижаться ни на кого не стала. И все прошло просто замечательно. Я проявила уважение к дочерям, и никто не пострадал. На следующую вечеринку меня все-таки позвали. Я старалась как могла не болтать слишком много (о, поверьте, мне это сложно). Наверное, девочки просто хотели убедиться: их жизнь – в их руках. И убедились, когда я, пусть всего раз, согласилась никуда не идти. Одних слов недостаточно. Людей ведь не по словам судят, а по делам. После той встречи меня пригласили на другую, и, кажется, я усвоила урок, который дочери хотели мне преподать. Признаюсь, мне и с внуками пришлось учиться.

Я-то думала, бабушка с дедушкой почти не отличаются от родителей. Многие так полагают – и ошибаются. Мне казалось, я смогу контролировать свое взаимодействие с внуками, словно б они были моими детьми. А вот и нет. Я все время покупала игрушки, одежду, сладости. Бесконечный поток подарков для обожаемых малышей. Однако подарки порой были лишними. Сьюзен смотрела на меня косо, когда я в очередной раз заходила с полной сумкой или коробкой игрушек. «Мама, им больше ничего не нужно». «Хорошо, пусть тогда просто поиграют с часик?» – отвечала я. Я старалась не переборщить, действительно старалась. Но это же так сложно! Я привыкла покупать своей внучке Софи сахарное печенье, упакованное в пластикового медведя. Нажимаешь кнопку – вылезает печенька. Простое совсем печенье, но упаковка… завораживает. Разве можно сдержаться? Я все покупала и покупала медведей. А потом Энн мне пожаловалась, что Софи проплакала всю ночь: «Хотела увидеться с бабушкой». Девочка действительно плакала, но хотелось ей не меня увидеть, а получить печенье. Урок усвоен. Я была гиперзаботливой бабушкой, мне стоило бы поумерить был.

И дочери мне в этом помогли! Родители теперь они. Нужно уважать их помыслы и пожелания. У них ведь теперь свои семьи.

Уважать ребенка нужно, и еще лучше, если и ребенок уважает родителей. Но задумывались ли вы когда-нибудь о том, как вы живете, как проявляется ваше уважение к окружающим, какой образец для подражания вы даете детям?

Всякое обстоятельство, любая мелочь – возможность научиться или научить чему-нибудь. Детки ведь ничего не упускают. Они видят и понимают, как родители относятся друг к другу, к прочим членам семьи, к соседям и друзьям. Слышат, как отец с матерью обсуждают начальство и коллег. Осознают, насколько взрослые уважают самих себя. Все эти аспекты влияют на формирование детского поведения и ценностей. Учить уважению – значит жить им. Это я и называю уважением без притворства. Уважением ко всем, кто встречается вам на жизненном пути. Дайте детям хороший образец для подражания. Как правило, этого достаточно. Иногда, конечно, требуются дополнительные меры. Когда мои девочки плохо себя вели, я заставляла их писать объяснительные и думать о своем поведении (и я смею полагать, это не самая плохая идея, ведь говорят, Рут Бадер Гинзбург[20]20
  Судья Верховного суда США. Вторая в истории судья-женщина Верховного суда США. Рут Бадер Гинзбург – известная правозащитница, борец за права женщин, внесшая немалый вклад в равноправие полов, в том числе на законодательном уровне. – Прим. ред.


[Закрыть] задавала своим детям писать эссе об их плохом поведении). Мои дочери извинялись за все проступки, будь то драка с сестрой, опоздание или невыполнение работы по дому. Когда человек пишет, он думает, а раздумья заставляют его измениться. Я уже тридцать шесть лет работаю в школе и руковожу классом так, будто возглавляю редакцию настоящей профессиональной газеты. Это фишка моей программы. Дети не выполняют тренировочных заданий – они несут реальную ответственность и испытывают на себе последствия собственных решений. Ученическая газета издается без субсидирования. Это значит, учащиеся сами ищут рекламодателей, чтобы покрыть расходы на выпуск газеты. В начале семестра весь класс отправляется в Пало-Альто на поиски спонсоров с образцами договоров на руках и экземплярами газеты. Идеи для статей тоже придумываются детьми, а не мной. Порой, конечно, они бывают спорными – мягко говоря. Но в наших обсуждениях (модерируемых самими учениками) такие идеи отсеиваются сами по себе. Ребята понимают, о чем стоит писать, а о чем – нет. Вполне естественный результат обдумывания и обсуждения с другими людьми. Потом редакторы газеты распределяют задания: кому какую статью писать. Темы у нас зачастую весьма злободневные. Мы уже писали о плохой работе учителей, о депрессии среди учеников, об отношении подростков к сексу, о провалах в логике работы попечительского совета, о многом другом. Недавно вышли статьи об ограничениях на продажу оружия, о массовой стрельбе в Паркленде, Флорида, об отставке директора нашей школы.

За годы работы я поняла: чтобы иметь силы работать в сложных условиях и при этом все успевать в срок, нужна атмосфера взаимного уважения. Журналистика требует критического отношения, постоянных пересмотров. Мои ученики заходят далеко – с моей подачи. Причем в итоге они сами начинают ставить высокую планку как себе, так и коллегам. Они знают: я всегда готова их поддержать, и я не выбираю выражения. Если речь идет о редакторской колонке или статье с обложки, я сразу говорю: «Концовку надо переделать. Нужна моя помощь или сам справишься?» – и мы начинаем обсуждать варианты доработки материала. Нужно вести себя деликатно в отношении человека, который трудится в поте лица. Уважать его труды. Но я не верю в принцип «победила дружба», и дети об этом знают. Я всегда говорю, какие статьи в выпуске мне понравились больше всего и почему. Ученики тоже делятся своим мнением, и оно куда важнее моего. Это ведь они издают газету/журнал, а не я. Я-то что? Я только советую. Стараюсь помочь ребятам работать эффективнее. Готовлю их к труду в условиях постоянной критики, хотят они ее слышать или нет. И когда мой ученик устраивается на работу и слышит замечания в свой адрес, он может ответить: «У меня уже был такой опыт. Я знаю, что нужно доработать и как это можно сделать».

А порой учеников критикуют одноклассники. Редакторы отвечают за модерацию обсуждения работы. Представьте себе, каково это – руководить классом из шестидесяти детей, каждый из которых хочет высказать свое мнение о статьях других. Это ценный жизненный опыт, ведь редакторы учатся в первую очередь относиться уважительно ко всем участникам дискуссии. В начале учебного года я всех наставляю: «Уважайте других, если хотите, чтобы уважали вас. Никогда не обижайте коллег и не вздумайте никого ставить в неловкое положение перед классом».

Если потеряешь лицо в коллективе, восстановить доброе имя и репутацию вряд ли получится; я постоянно напоминаю ученикам об этом. Я не позволяю редакторам кричать на сотрудников или «затыкать» их. Это контрпродуктивно. Такое поведение говорит о неуважении, создает напряжение в рабочей среде. Дети все понимают, и мне не приходится повторять одни и те же доводы тридцать три раза. Коллектив стремится к общей цели – издать великолепную газету. Видели когда-нибудь учеников, которые просят, чтобы им разрешили остаться в школе допоздна? А так бывает, если человек трудится над собственным детищем и стремится довести его до совершенства. Дети начинают осознавать ценность и силу энтузиазма в работе. В 2016 году у нас проходило важное мероприятие – выбирали новый состав попечительского совета. Campanile, газета старшей школы Пало-Альто, всегда публикует свой взгляд на кандидатов и рекомендует голосовать за конкретных лиц; местное сообщество очень серьезно относится к таким рекомендациям. Поговорив с учениками, я поняла: наши мнения о кандидатах разошлись. Каждый привел свои аргументы по поводу того, какого рода навыки и знания нужны членам попечительского совета. Я с уважением отнеслась к их мнению, а они – к моему, но газету-то издают ученики. В итоге в номере были напечатаны рекомендации учеников, и та статья решила исход выборов.

Еще один урок уважения мне преподали практиканты педагогических факультетов. Несколько десятилетий я была наставником будущих педагогов – студентов Стэнфордского университета и Колледжа Нотр-Дам. Обычно одной-двух недель хватало, чтобы понять, выйдет ли из того или иного студента толк. Самое важное, на мой взгляд, – способность установить контакт с детьми, научиться уважать и любить их, смеяться над самим собой. Если пытаться добиться совершенства оценками и наказаниями, ничего хорошего не получится. Строгий учитель тратит слишком много сил, злясь на детей за неподчинение, а действует строго по методичке по обеспечению порядка в классе. Помню, встретился мне один преподаватель, в прошлом – сержант ВМФ США; ох непросто же ему было. Умнейший человек, он многому мог бы научить – а дети его ненавидели и не хотели ходить на его уроки. А вот учителя, готовые пересмотреть свой подход, не требуя при этом от детей невыполнимого, хорошо справлялись с работой.

Я стараюсь уважать учеников, студентов на практике в школе, дочерей и внуков, чтобы они смогли уважать себя. Самоуважение творит чудеса. Оно позволяет быть уверенным в себе, самостоятельным, идти на риски. Человек, не уважающий себя, труслив. Он одержим мнением и взглядами других людей, отрекается от собственных ориентиров и увлечений. Умирающий сожалеет в первую очередь о том, что отказался от своей мечты и прожил жизнь, навязанную другими. Желать такого своему ребенку – преступление. Помню, в три года Энн уже умела кататься на коньках. Мы со Стэном такими навыками похвастаться не могли; муж и ходил-то по льду, рискуя поскользнуться и упасть. И вот мы с ним смотрим на нашу дочь, она кружится и летает по всему катку; крохотная совсем еще девочка, которой суждено вступить в сборную по синхронному фигурному катанию и играть в хоккей во время учебы в колледже; за любой вызов она бралась с тем бесстрашием, что вело ее на катке. Энн занималась интересным ей – и становилась той, кем должна была стать. То же самое происходит с моими учениками. Сэмми родился и рос в семье мексиканских иммигрантов; за невероятный художественный талант его полюбил весь курс журналистики. Парень изменился буквально на глазах. Самоуважение и уверенность, обретенная благодаря моим урокам и программе передовых научных исследований, в рамках которой учащиеся занимаются выбранной ими темой в течение года при поддержке наставника от общины, помогли ему стать экспертом в области художественного оформления и поступить на соответствующее направление в Государственный университет Сан-Франциско. В семье Сэмми еще никто не получал высшего образования.

Как писал поэт Халиль Джебран:

 
Ваши дети вам вовсе не дети.
То жизни дщери и сыны, что по себе сама тоскует[21]21
  Перевод Рауля Каримова. – Прим. ред.


[Закрыть].
 

Уважать ребенка нужно, но порой родителям мешают собственные комплексы. Отцу с матерью бывает невероятно сложно преодолеть этот барьер, и все же каждый может отнестись к ребенку с уважением, если запомнит несколько простых правил. Во-первых, нужно принимать во внимание и понимать желания и интересы детей, даже если они отличаются от родительских. Во-вторых, ставить перед детьми задачу стать лучшими в выбранной самими детьми отрасли. Наконец, полюбить своих детей и помочь им обрести уверенность, столь необходимую на тернистом пути самостоятельной жизни.

Самостоятельность

4. Чем плоха гиперопека

ОСЕНЬЮ 2014 года меня занесло в г. Пуэбла, Мексика, и я оказалась на залитой светом софитов сцене. А рядом со мной сидела Эми Чуа, автор книги «Боевой гимн матери-тигрицы» (англ. Battle Hymn of the Tiger Mother) и известная сторонница так называемого «стиля тигра» в воспитании детей – чрезмерно строгого подхода, распространенного в Китае и других азиатских странах. Нас пригласили подискутировать в рамках фестиваля Сьюдад-де-лас-Идеас, где ежегодно выступают лучшие специалисты мира в области образования, общественной политики и технологий.

Более семи тысячи человек собралось в зале, чтобы послушать наше мнение о воспитании детей. Я не привыкла выступать со сцены на столь крупной площадке, но мой новаторский педагогический подход и успех, которого добились мои дочери в Силиконовой долине, сделали меня знаменитой. За заслуги я получила награду «Учитель года штата Калифорния – 2002», помогла создать GoogleEdu – платформу с различными педагогическими ресурсами для тех, кто учит, и тех, кто учится. Многие годы консультировала Департамент образования США, Фонд Хьюлетт[22]22
  Деятельность Фонда Вильяма и Флоры Хьюлетт направлена на снижение глобальной бедности, ограничение риска изменения климата, повышение уровня образования для студентов, улучшение репродуктивного здоровья. Программа фонда включает в себя образовательные, социальные, экологические аспекты. – Прим. ред.


[Закрыть], редакцию образовательного раздела журнала Time. Я желала дать детям как можно больше возможностей, выступала в поддержку изменений в школе и дома.

Книга Эми Чуа, ставшая бестселлером, вызвала у меня серьезное беспокойство[23]23
  Речь идет о книге «Боевой гимн матери-тигрицы» – Прим. ред.


[Закрыть]. Меня напугали ее рассказы о собственных дочерях. Эми – вестник все более и более популярного подхода к воспитанию детей, который я считаю в корне неправильным. Я уверена, многие из родителей не согласны с доводами бестселлера, но другие хотят теперь воспитывать детей «по-тигриному». Стиль Чуа заключается в тотальном контроле, диктатуре и высоких требованиях. Родитель лучше знает, что нужно его детям, и не только наставляет ребенка на путь истинный, но и принуждает его прийти к успеху. Например, автор запретила своим детям ходить на праздники с другими детьми: зачем отвлекаться на такую бесполезную чушь? Она сама решила, чем будут заниматься ее дочери, не учитывая их предпочтений и интересов. Пятерка с минусом или второе место в классе по успеваемости? Плохо, очень плохо! Нужно быть первым и получать только высший балл («по всем предметам, кроме, может быть, физкультуры и драмкружка»). Звучит грустно. Судя по тексту, Чуа пыталась научить свою трехлетнюю дочь Лулу играть на фортепиано, а Лулу только била кулачками по клавишам. Удивительно ли: ребенку всего три года! Чуа разозлилась и открыла дверь черного хода; на дворе стояла холодная зима. Девочке предложили два варианта: подчиниться матери или уйти прочь из дома. Малышка подумала, подумала и решила все-таки на улицу не идти. Должна сказать, я восхищена силой духа этой девочки. Как и столь серьезным подходом Эми к воспитанию дочерей. Почему она пошла на столь суровые меры? Она заботилась о своих дочерях, как я – о своих. Вопрос лишь в том, могли ли ее дочери сами решать, как им жить, то есть в их самостоятельности. Не спорю, девочки в уже раннем возрасте добились невероятного успеха. Одна из них исполнила сольный концерт в Карнеги-холле – огромная честь! – но была ли она счастлива? Или, может, счастливой себя чувствовала только мать? Лулу как-то взбунтовалась и во время одного ужина в России заявила, что ненавидит свою жизнь, – и разбила стакан о пол. О чем это говорит? Человека заставили жить не так, как ему бы хотелось.

Родителям следует поощрять самостоятельность и инициативность своих детей.

К сожалению, Чуа далека не одинока в своих взглядах. Многие родители придерживаются ее мнения. Каждый год в декабре я получаю подарочные карты и дорогие подарки из таких магазинов, как Bloomingdale’s и Neiman Marcus, а еще – домашние лакомства, приготовленные родителями моих учеников. Я благодарна за эти подарки и их смысл: выражение признательности учителю. Проблема в том, что наши взгляды на роль учителя расходятся. Поклонники Чуа привыкли к образовательной среде, в которой все поставлено под жесткий контроль, тогда как я ратую за самостоятельность и независимость. СМИ в статьях о той дискуссии назвали мой подход «стилем панды». Конечно, журналистам нужно было как-то противопоставить меня «тигрице», но, на мой взгляд, метафора вышла неудачная. Людям кажется, панды только едят и спят, другие занятия им неинтересны. Этих животных считают ленивыми; глупость, конечно, но такой уж сложился стереотип. Мой подход к воспитанию с ленью никак не вяжется. Я твердо верю в самостоятельность. Родителям следует поощрять самостоятельность и инициативность своих детей.

Одним из вариантов подхода Чуа является то, что в англоязычном дискурсе принято называть «снегоуборочным стилем воспитания»; термин, как по мне, весьма красноречивый, ведь речь идет об избавлении ребенка от любых преград на его жизненном пути, решении за него всех проблем. Думаю, многие слышали о родительской гиперопеке – явлении, во всех подробностях рассмотренном в бестселлере Джули Литкот-Хэймс «Как воспитать взрослого»[24]24
  В России книга вышла под названием «Отпустите их». – Прим. ред.


[Закрыть] (англ. How to Raise an Adult). Автор рассказывает об опыте работы в качестве председателя приемной комиссии в Стэнфордском университете, где ей все чаще встречаются студенты, «не достигшие должной зрелости. Все время ищущие взглядом маму с папой. Несформировавшиеся личности, по сути беспомощные». По мнению автора, родители столь глубоко вмешиваются в жизнь своих детей, что лишают их всяческой самостоятельности. Такое поведение обусловлено целым рядом причин, включая атмосферу все большего страха, искаженное представление грозящих детям опасностей в СМИ, уменьшение размера семьи, а также распространенное мнение, будто самооценку можно навязать. Список бесконечен. Известны случаи, когда родители снимают квартиру в городе, где их ребенок учится в университете, или даже ходят вместе с ним на собеседования. Я не шучу. К сожалению. В разговоре с Литкот-Хэймс об этой тревожащей нас обеих тенденции моя собеседница подчеркнула – а я согласилась, – родительская гиперопека обычно обусловлена благими намерениями. Родители хотят, чтобы их ребенок был успешен, и им больно видеть, как их дети терпят неудачу. И вот отец с матерью начинают думать: «Надо бы вмешаться, пусть у ребенка не будет проблем. Разве это плохо?» Очень плохо. По словам Литкот-Хэймс, родительская гиперопека «превращает детей в бесполезных существ. Овощей, если можно так выразиться. На выходе получаем успешного человека, на которого приятно взглянуть и который совершенно не умеет смотреть на мир глазами взрослого». В своей книге Джули убедительно доказывает: гиперопека со стороны родителей приводит к развитию тревожных расстройств, депрессии, неспособности справляться с трудностями взрослой жизни.

Будучи учителем, я наблюдаю, как дети становятся неприспособленными, трусливыми, теряют самостоятельность – и с каждым годом эта тенденция усиливается. Ребенок боится выразить свое мнение, ошибиться, заняться исследованием на спорную тему, а больше всего боится провала. Даже мотивация у них в основном связана со страхом разочаровать чрезмерно заботливых родителей. Детей учат, что нет ничего важнее отличных оценок и поступления в правильный вуз. На начальном курсе журналистики иной ребенок просит не публиковать статьи под его именем. Почему? Боится, не подумали бы чего люди. Такие дети не уверены в себе. Они не справятся с вызовами XXI века.

И вот отец с матерью начинают думать: «Надо бы вмешаться, пусть у ребенка не будет проблем. Разве это плохо?» Очень плохо.

Одна из главных целей моей книги – побороть возникший кризис воспитания.

Но вернемся к нашим… «дебатам». Дебатов-то и не было, по сути. Чуа рассказывала о себе и своем опыте первые пятнадцать минут из отведенного нам получаса. Вспоминала детство: как ее били палочками по рукам за каждое произнесенное дома английское слово, как мать изводила ее за оценку 99/100, постоянно попрекая одним недополученным баллом, чтобы в следующий раз Эми получила максимальную оценку. Об отце Чуа рассказывает в своей книге следующее: «В восьмом классе я заняла второе место на олимпиаде по истории, привела семью на церемонию награждения. А другому ученику досталась Премия Киванис “Лучший ученик во всем”. Мне отец тогда сказал, что я опозорила семью, и попросил больше так не делать». И в книге, и на сцене Чуа сказала одно и то же: методы ее родителей работают, у нее с ними прекрасные отношения. Я ничуть не сомневаюсь, столь суровая среда ее многому научила. Вопрос-то в другом: а стоит ли повторять подобный опыт? Чуа потратила немало времени, выдвигая аргументы в пользу применения тех же методик в воспитании своих дочерей. В какой-то момент она призналась: «Мой опыт говорит об одном: нет ничего сложнее воспитания детей». И ей действительно было тяжело. Женщина разрывалась между двумя культурами и, казалось, была твердо уверена, что если она не будет во всем контролировать своих дочерей, то они вырастут посредственностями: такова уж цена американской мечты.

Я парировала: «Воспитывать детей не так уж и тяжело, просто не надо превращать семью в тюрьму, а себя – в надзирателя». Мой опыт был абсолютно противоположным. Я рассказала собравшимся в зале слушателям, что получала удовольствие от воспитания детей, а не вела с ними затяжную войну. Я не вру, будто не сталкивалась с проблемами или трудностями, но я искренне наслаждалась процессом. Почему мне не нравится метод Чуа? Он не может привить ребенку чувство самостоятельности и увлеченности.

Ее дочери не знали, чего хотят и чем интересуются, ведь все время и силы уходили на исполнение прихотей матери. Мать давала указание за указанием, и думать самостоятельно девочкам не требовалось. А ведь именно независимое мышление больше всего ценилось в моей семье. Чего я никак не хотела бы, так это вырастить детей, беспомощных без моего руководства.

Ребенок, конечно, может стать лучшим из лучших в классе, беспрекословно следуя всем правилам, только вот я перед собой такой цели не ставила. Я хотела, чтобы мои девочки любили заниматься интересным им делом. Я хотела, чтобы они боролись с проблемами общества и находили новаторские решения. Я хотела, чтобы у них сложились теплые и полные любви отношения с окружающими их людьми, в том числе с родителями.

Человек не может быть счастлив, если живет по указке. За годы материнства и работы в школе я поняла: детям нужна самостоятельность и независимость в любом возрасте. Вопрос-то в том, откуда ей взяться.