Текст книги "Ярость драконов"

Исиколо

Путь из Кигамбе в Южную Исиколо занял большую часть дня. Тау оказался в числе трех с половиной тысяч новопосвященных, и он был очень счастлив, хотя ни за что не признался бы в этом. Еще ребенком он мечтал об этом дне, и все мужчины, находившиеся вокруг, разделяли ту же мечту. Они смогли. Они стали посвященными Ихаше.

Тау поглядывал на своих новых братьев по оружию. Среди них, конечно, был Удуак, который шагал почти во главе Чешуя, близко к Джавьеду. Хадит шел в середине, жуя вареный корнеплод. Остальные – пятьдесят один мужчина, которых избрал Джавьед, – тоже были Меньшими, но на этом их сходство с Тау заканчивалось.

По физическим данным, воины в Чешуе Джавьеда были самыми похожими на Вельмож Меньшими. Каждый выглядел так, будто ему хватило бы сил добежать до горизонта, вручную вспахать поле, поучаствовать в сражении, а потом пропировать до рассвета. Джавьед явно разбирался в тех, кого взял с собой, но Тау был другого сорта.

Мужчины в других Чешуях больше соответствовали ожиданиям Тау. Там шагали те, кто был похож на него. Но их это не волновало. Они не имели к нему никакого отношения. Это был только первый день, и Чешуй Джавьеда уже выделялся среди других.

Верховенство в Исиколо позволяло Джавьеду отбирать в свой Чешуй прежде, чем у остальные умквондиси приступали к своему отбору. Многих это отступление от обычая раздражало, и недовольство передавалось посвященным. Группу Джавьеда недолюбливали, а судя по тому, как косились на Тау как в Чешуе Джавьеда, так и из других Чешуев, особенно недолюбливали его – посвященного, который не выиграл десяти поединков и не продержался до дня третьего.

– Удвоить скорость! – послышало спереди. Умквондиси один за другим передавали приказ. Колонна ускорилась и побежала по высокой, опаленной солнцем траве, покрывавшей дно долины.

Тау дал мыслям отступить, а сам сосредоточился на беге. Он был изнурен и ранен, больше всего ему хотелось просто остановиться. Но он не позволил себе этого. Он сказал себе, что сможет остановиться, лишь когда будет не в силах сделать еще хоть один шаг. И еще сказал, что всегда сможет сделать еще хоть один шаг.

Так он их и считал, по одному. Один шаг, один шаг, один шаг. Это помогало ему идти, видеть свою задачу в мелочах. Один шаг, один шаг. Когда прозвучал приказ снова перейти на ходьбу, Тау дышал во все легкие, порез на лице у него горел, сломанное запястье пульсировало болью, но он не останавливался, а пробежка привела их к цели путешествия, и Чешуй Джавьеда был впереди колонны.

Это Джавьед приказал сбавить темп. Тау шагал теперь рядом с ним. Удуак и Хадит тоже, они липли к бедрам своего мастера, точно ножны.

Джавьед обвел Чешуй взглядом, но Тау видел его смысл. Их умквондиси не мог скрыть гордости.

– Добро пожаловать в Южную Ихаше Исиколо, – произнес он.

Перед ними раскинулась военная академия. Это был сажистого цвета монолит, который затмевал своей мощью крепость в Кереме. Крупнее крепости Онаи, Исиколо была пятиугольной, а не круглой, с более высокими стенами. Она располагалась в тысячах шагов от океана, построенная на той земле, где чемпион Циори разбил свой первый передовой лагерь после того, как оттеснил хедени от берега. По крайней мере так гласит история. А стены, вдвое толще, чем в Кереме, тяжелые бронзовые ворота и часовые, расставленные по всем углам, делали Исиколо неприступной. Чтобы осадить и захватить ее, потребовались бы огромные силы.

– Внутрь, – крикнул Джавьед.

Всю территорию Исиколо занимали типовые одноэтажные строения. Тау думал, что сможет узнать среди них казарму, но этого ему не удалось. Джавьед передал их Бывалому, который должен был помочь посвященным освоиться на территории крепости.

– Меня зовут Лимбани, – сообщил Чешую Джавьеда одноглазый и однорукий гид с недовольным лицом. – Я вам тут все покажу, вас накормят и уложат спать.

Другие Бывалые подходили к другим Чешуям, представляясь и беря на себя роль проводников. Лимбани повел Тау и остальных за собой.

– Вон там столовая, – сообщил он группе, указывая единственной своей рукой на строение в сто шагов длиной возле центра Исиколо. – Там оружейная; там квартал умквондиси; та дорога ведет к тренировочным площадкам; туалеты там, там и там. И самое главное, вон то здание – лазарет. – Лимбани усмехнулся. – Вам предстоит хорошенько с ним познакомиться.

Несколько мужчин заворчали.

– Идемте в вашу казарму. Там устроитесь со всеми удобствами, нэ?

Казарма Чешуя Джавьеда, продолговатая саманная хижина с тонкими соломенными тюфяками по всей длине, была достаточно велика, чтобы вместить всех пятидесяти четырех отобранных мужчин. Первым застолбил за собой место Удуак – он уселся на ближайшую к двери койку. После этого начался дележ лучших мест, хотя Тау не слишком понимал, в чем между ними разница. Он устроился на койке в глубине казармы, рядом с высоким, но худощавым мужчиной с непрекращающимся резким кашлем.

– Тау, – сказал ему Тау.

Мужчина кашлянул, повернулся спиной и поставил узелок на свою койку.

– Чинеду, – проговорил он.

– Пора есть, – сообщил Лимбани посвященным. – Лучше прийти раньше, чем позже.

– Надо… пойти… поесть, – прокашлял Чинеду и ушел.

Большинство мужчин в Чешуе пошли следом. Тау сложил свои вещи под достававшую до колена койку, теперь принадлежавшую ему, и уселся на нее.

Он подумал о своем отце, Арене Соларине, который заслуживал куда большего, чем получил от жизни. Он откинулся на спину. Быть может, Арен спал на этом же месте, много циклов назад, и мечтал о том, что принесет ему жизнь.

Тау попытался представить свою жизнь такой, какой она могла быть. Но не смог. Минуло всего несколько дней, а он оказался так далеко, что больше не мог вернуться назад.

Он закрыл глаза. Надо было отдохнуть. Утром начнется день первый его цикла обучения. Цикла, за который он научится убивать людей, как Индлову, станет настоящим воином и сможет вершить месть.

Тау нахмурился и ткнул пальцем в незажившую рану на лице. Не такой жизни он хотел. Он представил Зури, вызвал счастливые воспоминания, хотел поразмышлять, был ли у них шанс на что-то большее, но зацепился ногтем за рану и немного содрал ее.

Он зашипел от боли, и по щеке в уголок глаза скатилась капля крови. Он смахнул красную слезу, а с ней и воспоминания. Один цикл.

Обучение

Он проснулся первым. Солнце еще не встало, но в казарме было жарко, как в топке, и воняло потом. Тау натянул одежду, в которой был накануне, собрал вещи и вышел в столовую.

Несколько посвященных и пара умквондиси ели за одним из сотни столов на козлах посреди огромного пространства. Еда стояла в больших подогреваемых горшках вдоль северной и южной стен столовой. Тау зачерпнул горячую кашицу из котелка в глиняную миску и тоже сел за стол.

Он не знал, как называлось то, что он ел, но это было лучше всего, что ему доводилось пробовать, и он с ужасом подумал, что может доесть, а потом вернуться к котелку и взять еще. И желая доказать, что это возможно, в точности так и сделал.

Поев, Тау вышел из столовой, чтобы осмотреться. Людей вокруг становилось все больше. Батраки занимались хозяйственными делами, а к казармам посвященных шли yмквондиси.

– Тау! – позвали его. Это был Джавьед. – Раз уже встал, идем со мной на тренировочное поле. Анан, мой аквондисе, соберет остальных.

Тау зашагал быстро, чтобы не отставать от Джавьеда, который ростом был намного выше его. Они шли к воротам на противоположной стороне Исиколо.

– Поел уже? Хорошо, – сказал Джавьед.

Двое стражников распахнули бронзовые ворота. За ними Тау впервые увидел главное тренировочное поле Исиколо.

Луга были расчищены на тысячу шагов в каждом направлении, образовывая огромный боевой круг, покрытый утрамбованной глиной. Несколько Чешуев уже занимались – делали разминку, выводили боевые фигуры, вели учебные бои. Тау поразился масштабу площадки и пытался представить, как она будет выглядеть, когда ее заполнят посвященные.

К Тау и Джавьеду подошли аквондисе Анан и только что проснувшиеся, растрепанные мужчины из их Чешуя.

– Построиться, – крикнул Анан.

Тау подбежал к остальным, они выполнили приказ. Джавьед встал к ним лицом.

– Вы уже познакомились с аквондисе Ананом, – сказал он. – Он поможет мне сделать из вас мужчин. – Кто-то хихикнул, и Джавьед повернулся к нему: – Может, в твоей крестьянской деревушке ты и был особенным. Талантом среди Меньших, нэ? Умел держать меч и побить большинство мужчин? А теперь прошел испытание, и я тебя выбрал. Это подтверждение. Так ведь? Должно быть, ты и есть особенный. Настоящий воин.

Джавьед завладел их вниманием, а обнаженный им меч вызвал любопытство. Его оружие не было заточенной бронзой или притупленным тренировочным мечом. Он держал в руках деревянный меч.

Джавьед дал знак Удуаку выйти вперед. Удуак подошел и уставился на него. Джавьед велел ему извлечь клинок. Удуак повиновался, и его бронзовый тренировочный меч отразил солнечный свет. Джавьед напал.

– Я был воином Ихаше, был умквондиси Исиколо, будучи инколели, возглавлял Чешуи против хедени на передовых линиях нашей войны, и был советником величайшей военной силы, какую только знавал мир, – Совета Стражи омехи.

Джавьед извернулся, избежав защитного маневра Удуака, и ударил его в висок, поставив великана на колени. Удивленный Удуак кое-как поднялся на ноги.

– Богиня сочла нужным вернуть меня на место умквондиси – место, которое я оставил более двадцати циклов тому назад, – сказал Джавьед, на последнем слове ударив рукояткой своей палки Удуака в грудь и повалив его на землю.

Джавьед отошел от него и махнул следующему посвященному. Это был Чинеду, кашляющий сосед Тау. Чинеду глянул на Удуака, извлек свой тренировочный меч и направился к Джавьеду.

– Всю свою жизнь, – продолжил Джавьед, отбив атаку Чинеду и заехав кулаком ему в лицо, – я считал, что мы не тренируемся наилучшим образом.

Чинеду пошатнулся, из обеих ноздрей у него сочилась кровь. Он провел волосатой рукой по лицу, размазывая кровь по губам и подбородку. Затем сделал шаг вперед, подняв меч и согнув колени, готовый к рывку. Это не помогло. Джавьед атаковал – и через секунду Чинеду без оружия лежал на земле.

Джавьед дал им с Удуаком знак вернуться на место.

– Ихаше способны на большее, – сказал Джавьед, подзывая Хадита.

Хадит уже вынул меч и нашел где-то щит. Он ухмыльнулся деревянному оружию Джавьеда и выставил щит между собой и умквондиси. Джавьед сделал выпад – Хадит его заблокировал.

– На испытаниях вы столкнулись с более быстрым темпом ведения боя, – проговорил Джавьед, ударив Хадита три раза. Хадит заблокировал первые два удара, но третий скользнул между мечом и щитом, угодив ему в живот и согнув пополам. – Поэтому мы и оборачиваем тренировочные мечи тряпицей. – Джавьед замахнулся сверху и треснул Хадита по неприкрытой спине. Хадит осел. – Это делает бои более безопасными, зато вы можете бить сильнее, и это приближает их к реальности.

Следующий мужчина подбежал, не дожидаясь, когда его позовут. Он надеялся застать Джавьеда врасплох. Джавьед уклонился и ударил бегущего в висок, сбив его с ног.

– У вас будут деревянные мечи. – Джавьед подозвал Тау. – Наше обучение будет точно имитировать настоящие бои.

Тау вынул тренировочный меч нерабочей рукой. Она дрожала – он не готовился драться левой. Но все же не желал быть опозоренным человеком вдвое его старше. Он подошел крадучись, стараясь держаться вне досягаемости.

– Если хотите стать великими воинами, – сказал Джавьед, чиркнув мечом по сломанному запястью Тау, и тот отпрянул, едва не выронив оружие, – вы должны практиковаться в бою.

Джавьед двинулся к Тау, и они скрестили мечи – один раз, другой, третий.

– Теоретические фигуры, – продолжил Джавьед, и Тау увидел возможность для удара, – и осторожные тренировочные бои на бронзовых мечах только замедлят ваше обучение.

Тау сменил уровень, нацелившись на грудь Джавьеда.

– Но нам медлить некогда.

Тау уже был в середине рывка, когда почувствовал, что его выпад меняет направление. Джавьед прокрутил свой деревянный меч вокруг клинка Тау и движением запястья оставил Тау без оружия.

– Избранным некогда медлить. – Джавьед протянул руку к согнувшемуся Тау, схватил его за волосы и дернул вперед. Тау споткнулся о выставленную Джавьедом ногу и упал на землю.

– Если помедлите – умрете. – Джавьед встал над Тау. – Если помедлите – мы все умрем.

Джавьед начал прохаживаться взад-вперед, оглядывая свой Чешуй в поисках следующей жертвы.

– Мы сражаемся с врагом, который превосходит нас числом во много раз, – сказал он, подзывая нового посвященного. – Каждый из нас должен стоить нескольких воинов. – Не прерывая речи, он энергично увернулся от удара и оттолкнул соперника плечом.

И, еще не закончив с этим посвященным, подозвал следующего. Теперь было двое на одного. Посвященные действовали разумно: сразу рассредоточились. Джавьед сделал обманный выпад в сторону первого, оттолкнул его, а затем ударил второго в пах плашмя своим деревянным мечом.

Первый взревел и замахнулся так, что мог бы сломать кости противнику. Джавьед склонился в сторону, будто трава, на которую подул ветер, а когда клинок посвященного рассек воздух рядом с ним, он ударил его мечом по ногам. Посвященный повалился на землю, но меч Джавьеда переломился пополам.

– Древесина на Ксидде отвратная, – сказал умквондиси. – Изготавливать оружие – дорого. Но жизни ценятся выше. Великие воины дороже древесины.

Джавьед подманил еще двоих – теперь против него было трое. Он протянул рабочую руку аквондисе Анану – тот вынул собственный деревянный меч и бросил ему. Джавьед поймал палку в воздухе и тут же воспользовался ею, чтобы отходить новенького.

– Когда в руках у вас будет бронза, вы не будете думать ни о фигурах, ни о танцульках.

Осталось еще двое. Джавьед ударил одного по плечу, и посвященный выронил оружие. Второй пошел в атаку, но Джавьед метнулся в сторону, ударил его локтем по голове, а затем, отступив, приложил деревянным мечом по шее. Будь лезвие настоящим, удар оказался бы смертельным.

– Вы будете учиться сражению – в сражении. – Джавьед прокрутился вокруг и посмотрел на человека, которого недавно обезоружил. Посвященный в этот момент нагибался, готовясь поднять оружие. Но почувствовав, как палка Джавьеда прижалась к его лбу, застыл.

– Вы станете более быстрыми, опытными и жестокими, чем те, кто будет вам противостоять. – Джавьед убрал деревянный меч в ножны и отступил.

Павшие стонали, но их заглушили возгласы остальных бойцов Чешуя. Тау с удивлением обнаружил, что ликует вместе со всеми.

– Довольно, довольно, – сказал Джавьед. – Попейте воды. Увидимся через полпромежутка. И начнем всерьез.

Анан приказал им выстроиться в шеренгу. Хадиту пришлось растолкать посвященного, который потерял сознание. Встав на ноги, тот зашатался, и Удуак помог отвести его и поставить в шеренгу.

– Разойтись, – сказал Джавьед своему Чешую, и мужчины, воодушевленно переговариваясь вполголоса, направились кто к ведрам, кто в столовую.

– Мирянин Соларин, задержись, – сказал вдруг Джавьед.

Моменты

– Тебе не нужна вода, – сказал Джавьед.

– Не нужна, нкоси? – спросил Тау.

– Достаточно называть меня умквондиси. Я не Вельможа. – Джавьед направился в глубь тренировочной площадки, и Тау двинулся следом. несколько дыханий они шли молча. Тау наблюдал за другими Чешуями, подмечал, как знакомо те выглядели, когда отрабатывали фигуры, бились на притупленных бронзовых клинках, размахивая ими со скоростью, ничуть не сопоставимой с темпом настоящего боя, и опасались поранить друг друга. Тау уже смотрел на эти тренировки по-новому.

– Чего ты хочешь от Исиколо? – спросил Джавьед.

– Хочу защищать омехи от хедени.

– Разумеется, хочешь.

Тау задумался, что еще ему следует… что еще он желает рассказать Джавьеду.

– Я должен стать одним из величайших воинов среди живущих. Мне нужно работать. Я буду…

Джавьед рассмеялся, но Тау напрягся всем телом.

– Полегче, – осадил его Джавьед. – Я уже впечатлен. Тем более я помню, как сам хотел того же самого. А что насчет Вельмож?

– Что насчет Вельмож?

– Вельможи крупнее, сильнее и быстрее, чем Меньшие.

– Они всего лишь люди.

Джавьед улыбнулся.

– Люди рождаются, имея природные преимущества для ведения боя.

Тау почувствовал, как у него закипает кровь при воспоминании о дне смерти отца.

– Я дрался с Джабари Онаи, – сказал он.

Джавьед со значением посмотрел на него, приподняв бровь.

– Я не говорю, что дрался хорошо, – сказал Тау, возвращаясь к сути и при этом скучая по своему другу. – Но я победил Кагисо Окафора.

– Этот нсику едва может называться Вельможей.

– Но он называется, и я его победил. Я должен стать величайшим из воинов омехи, – сказал Тау, стараясь успокоиться и впиваясь ногтями в ладони. – Вы сможете мне это дать?

Джавьед посерьезнел.

– Я ничего не могу тебе дать. Только ты сам можешь взять, если захочешь.

– Я хочу.

– Это мы посмотрим. Величие дорого стоит.

– Я заплачу любую цену.

– И свою жизнь? – спросил Джавьед, и Тау резко остановился. – Вот какая будет цена. Жизнь – всего лишь моменты времени. Чтобы достичь величия, тебе придется пожертвовать ими. Тебе придется отдать свою жизнь ради этой цели.

– Легко, – отозвался Тау.

Джавьед посмотрел на него.

– Ты говоришь, как юнец, еще не познавший мир. – Он двинулся дальше. – Посмотрим, поведешь ли ты себя так, как говоришь.

Остальная часть утра и середина дня прошла в тренировочных боях. Тау пришлось драться нерабочей рукой, и Джавьед предупредил всех, что за удар по его больному запястью последует наказание. Это не помогло – Тау проиграл все свои поединки. Он сгорал от стыда и опасался, что Джавьед выгонит его из Чешуя.

За ужином он ел мало – беспокойство о судьбе скрадывало голод. Он ни с кем не заговаривал, и никто не заговаривал с ним. Он чувствовал себя несчастным, но обещал себе, что на следующий день проявит себя лучше.

Второй день Тау был заполнен отработкой правильной техники замаха, толчка и выпада. Самыми основами. Джавьед сказал, что не станет учить их традиционным фигурам с длинными последовательностями нападения и защиты. Он утверждал, что эти сложные фигуры делают воинов негибкими. Фигуры не позволяют им выражать свою индивидуальность и использовать личные преимущества.

– Сходств у нас больше, чем различий, – объяснил Джавьед. – Две руки, две ноги, одна голова. – Он тыкал коренастого болтуна по имени Темба в те части тела, которые называл, чтобы заставить того на время умолкнуть. – Хороших способов нападать и защищаться очень много. Я вас им научу, и все. Остальное вы почерпнете, приспосабливаясь к своим личным преимуществам и недостаткам. – Произнося последние слова, Джавьед прикоснулся деревянным мечом к сломанному запястью Тау. – Сходств у нас больше, чем различий, но различия все же есть. Я не могу научить вас тому, что у вас есть. Вы сами их для себя откроете.

И они отрабатывали основы. Потом перешли к тренировочным боям, посвятив им всю вторую половину дня и еще два следующих. Пятый день начался, как и другие, – с основ владения мечом.

– Тычок. Тычок. Тычок, чтоб тебя! – кричал Анан веренице обливающихся потом мужчин.

Тау был раздосадован. Впечатляющее выступление Джавьеда пятидневной давности стало блекнуть, и не верилось, что кто-то способен драться деревянным мечом лучше, чем он. К тому же другие посвященные смеялись над Чешуем Джавьеда, потому что те дрались друг с другом на деревянных мечах, и Тау было трудно приспособиться к жизни в Исиколо.

В их Чешуе постепенно образовывались небольшие группы друзей. Но все они игнорировали Тау, и он, отвечая на их презрение, решил, что не станет обременять себя дружескими связями. Тау пришел в Исиколо, чтобы учиться, чтобы стать лучше, чтобы стать блестящим воином, вот и все. Он считал, что по этому пути следует идти в одиночку.

Но хуже всего были его результаты. Он проигрывал больше сражений, чем выигрывал. Но все же ни разу не просил милосердия во имя Богини, всегда сражался до конца. Тау говорил себе, что это нужно ему для развития. А по ночам размышлял, не потому ли он не сдается, что ему не позволяет гордость.

– Построиться! – рявкнул Анан, когда к площадке подошел Джавьед.

Чешуй образовал шеренгу перед Джавьедом.

– Доброе утро, – сказал он, и все приветствовали его хором.

– Прежде чем мы продолжим, я хотел бы кое-что вам сказать, – сообщил Джавьед. – Я попросил аквондисе Анан ввести дополнительное занятие для всех желающих, на два промежутка раньше обычного. – Темба издал стон, за что бы удостоен колкого взгляда Анана.

– Это необязательно, – сказал Джавьед, – однако затраченное время определяет ценность результата.

Глаза Джавьеда скользнули по лицам стоявших перед ним. Тау почувствовал, что меч мастера слегка задержался, когда проходил мимо него. Было ли оно так или нет, на следующий день Тау собирался явиться пораньше. Если Джавьед считал, что дополнительные занятия помогут, Тау был готов принять эту помощь.

В тот день Тау тренировался с Хадитом, и тот разгромил его.

– Увидимся на утренних занятиях, нэ? – спросил Хадит, вынуждая Тау отступить перед серией быстрых выпадов.

Тау кивнул, изо всех сил стараясь не подпускать Правителя к себе.

– Хорошо, – отозвался Хадит. – Тебе-то они понадобятся, а нам с Удуаком будет весело подраться с тобой в дополнительное время. – Хадит уколол Тау точно в сердце. – Смертельный тычок, победа, – сказал он, возвращаясь в исходное положение.

Тау потер ушибленную грудь. Гамбезон теперь не слишком притуплял удары, хотя точно сказать было нельзя, потому что Тау и так был весь в синяках после пяти дней побоев. Он знал только то, что не был рад провести дополнительное время с Хадитом и Удуаком.