Текст книги "Девочка без прошлого"

Глава 8

Цыгане

Во второй половине ноября дожди стали лить с заметными перерывами и вопреки приближению зимы, потеплело. Я ходил на работу в расстегнутой куртке. Про шапку вспоминал, когда с гор спускался ветер или небо затягивали тучи. Настроение было прекрасным, будто зима уже проскочила, близилась весна, распускались почки, и город окрашивался в новый цвет. Такая лихорадка – частое явление для Новороссийска. За потеплением последовало похолодание, и жители города могли наблюдать за живописным явлением: над морем повисал густой туман. В студенческие годы я видел нечто подобное на набережной. Туман образовывался над водой, переползал через парапет, и там, где пешеходные дорожки близко граничили с береговой линией, окутывал все в непроглядную мглу. В тумане исчезали деревья, люди, фонари. Рестораны на набережной погружались в дымку до второго этажа. Ближе к дороге мглу разгоняли машины, но то, что творилось у кромки воды было настоящим сокровищем для фотографов и впечатлительных личностей.

С тех пор, как я переселился на Восточную сторону бухты, туман почти не появлялся. То ли веяние природы утягивало его с Востока на Запад, то ли климат здесь был несколько иной. Даже когда над морем повисала дымка, и противоположная часть бухты исчезала в бледно-голубых тонах, в окрестностях Сухумского шоссе было все так же прозрачно и серо. Интенсивный дорожный трафик словно отгонял теплые воздушные массы в горы, где они собирались в тучи в виде длинной широкой полосы. Ту полосу местные называли бородой. Когда я только переехал в Новороссийск, мне рассказывали, что борода над горами предвещает о скором Норд-осте. Подтвердить эту теорию я не смел, потому что Норд-ост иногда дул и без бороды. А на восточном побережье в холодное время года он вообще дул постоянно.

Прогулки на пляж вскоре стали рутинными, и мы с Алиной начали расширять географию наших путешествий. Мы ходили на мыс, ходили в лес, поднимались к Андреевскому перевалу. Иногда мы забирались так далеко, что, возвращаясь, засыпали абсолютно без сил. Пешие прогулки действовали в равной степени утомительно и восхитительно. Мы успевали поговорить, устать, надышаться гарью. Однажды, засыпая, я вдруг понял, что вечер есть самая лучшая часть суток, что можно себе вообразить. И несмотря на то, что вечер всегда проходил быстро, у меня не возникало чувства, будто его не было. В тот период я словно обрел новую жизнь и с раннего утра мечтал о том, чтобы наступил вечер. О том же я думал и на работе. Под шум двигателя, под грохот сгружаемого на конвейер мергеля, под голос диктора из радиоприемника, и даже под стук ложек за обедом, я думал только об одном: чтобы поскорее наступил вечер, и мы с Алиной вновь пошли гулять.

Наверное, это было наваждением.

В один из ноябрьских дней, когда солнце поднялось высоко над морем, а над горами повисла борода, я кое о чем вспомнил. История «Оливера Твиста» подходила к концу, и, чтобы не лишать себя удовольствия в чтении, мне требовалось отыскать новую книгу. Я не хотел покидать творчество Чарльза Диккенса, и мне требовалась книга, способная продолжить приключенческую линию только уже с новыми героями. Из Диккенсовских произведений в моей библиотеке оставался только роман «Большие надежды». Я прочел его лет десять назад, но уже в том возрасте еле осилил. Перечитывать роман с девятилетней девочкой было бы не разумно. Поэтому мне требовалось другое, более легкое повествование, наполненное юмором и перипетиями без глубоких умозаключений. Вот тогда-то я и вспомнил о «Лавке древностей». Романе уступающим по популярности «Оливеру Твисту», но не менее увлекательном, волнительным и интригующим.

Так я отправился в город искать заветную книжку.

Добравшись до центрального рынка, я задумался над тем, куда пойти: в книжный магазин, где любой роман найти легко, но он будет стоить дорого или поискать на рынке в газетных лавках, где была возможность сэкономить. Я и сам не заметил, как людской поток в районе остановки подхватил меня и вынес на аллею. Массы людей здесь резко редели, потому что всюду, куда ни глянь, стояли цыгане. То была их точка. Их закуток. Отсюда их никто не гнал, и здесь они имели достаточное внимание среди посетителей рынка, кому предлагали сигареты, краденные телефоны, драгоценности и, конечно, «гадания». Пересекая аллею, не наткнуться на цыган было невозможно. Они стояли по обе стороны дорожки, при коротком взгляде выдвигались к тебе навстречу, при отрицательном ответе цеплялись следом. В основном торговали и гадали только женщины. Мужчины тоже находились на аллее, но никаких попыток завлечь клиента, они не делали. Еще реже, чем мужчины, здесь встречались дети.

Сегодняшний день отличался от предыдущих во многом.

Во-первых, на аллее появились девушки. Молоденькие, лет четырнадцати-пятнадцати. Они тушевались под деревьями вместе с еще более молодыми девочками лет восьми-десяти. Было заметно, что никакой деятельности, кроме присмотра за детьми они не выполняли, отчего на их лицах изредка появлялась печаль. Дети кружились, как волчки и было ясно, что активность для них была нормой, чего не скажешь про взрослых, ежеминутно делавших им замечания. Визгом полнился небольшой закуток с тыльной стороны от аптеки, и прохожие обходили его по дуге, будто из очага шума, им навстречу могла броситься проказа.

Там же, где тушевались девушки и дети, бегали две тощие собаки. В отличие от прохожих, никаких проблем с цыганским обществом они не испытывали. И даже, когда кто-либо из детей тянул к ним руки, давались гладиться и ласкались. По худощавости детей и собак можно было предположить, что питались они одинаково, но это совершенно не влияло на общее торжество. Все были счастливы, бодры и беззаботны.

Я тоже пошел вокруг цыган по дуге. Прохожих на аллее не было, и я почувствовал внимание цыган на себе. Одна из собак устремилась за мной, и, обнюхав пятки, пристроилась следом. Я ускорил шаг и опустил голову. Перед глазами был асфальт. В ушах – шум детских голосов. Кто-то сбоку предложил купить или продать телефон. Я не ответил. Собачонка побежала в стороне. Сквозь шум детских голосов я слышал, как стучат по тротуарной плитке ее когти.

Громкий скрипучий голос из-под деревьев предложил купить сигарет. Клич был похож на закидушку, чтобы спросить что-нибудь еще. Я промолчал и уже миновал оживленный участок цыган, когда навстречу мне выдвинулась немолодая женщина с ребенком на руках. Траектория ее движения была настолько резкой, что я в нее чуть не врезался. Голову пришлось поднять, руки спрятать в карманы. Женщина притиснулась ко мне и прошептала:

– Не бойся меня, парень, – голос у нее был тихий и добрый. Совсем не такой, как у торговок сигаретами. – Сказать тебе хочу кое-что, – молвила цыганка.

Я сделал шаг прочь от нее и остановился. Наши глаза встретились и почему-то расходиться не пожелали.

– Такой робкий, – заявила она. – Такой молодой, такой горячий, но еще не знаешь ничего.

Я не отвечал.

– Хочешь расскажу твое будущее?

Я помотал головой.

– Хочешь, – улыбнулась цыганка. Ребенок на ее руках завертелся, и она ненадолго отвела глаза. – Хочешь, но боишься, что я дорого возьму, да?