Текст книги "Миг и вечность. История одной жизни и наблюдения за жизнью всего человечества. Том 12. Часть 17. Странствия (2003–2006)"

Вернулись в посольство. Та же самая квартира. В холодильник добавлены нарезки, масло, пиво, вино. Андрей сказал, чтобы я был готов завтра в 9:00 к встрече с послом. Если получится, потому что у того хроническая занятость. Затем отвезет в аэропорт.

В целом, используя Наташенькину лексику, о Румынии можно сказать: очень хорошо, что посмотрели страну, но больше приезжать сюда не стоит.

Несколько раз пытался уговорить Натулю погулять по городу, но она не хочет: жарко и смотреть там нечего. Собственно, дипломаты так и говорят: достопримечательностей в городе раз два и обчелся. На один день экскурсий. А сегодня к тому же воскресенье, многие места (от музеев до магазинов) закрыты. Ладно. И так увидели и услышали массу вещей. Даже не знаю, зачем нам все время необходимо что-то познавать.

22 сентября 2003 года, утро

Вчера вечером были в гостях у Димы Корсунова и его супруги Марины. Оказалось, что она секретарь посла. Девушка очень приятная, смышленая. Приготовила прекрасный ужин. Даже cordon bleu (типа многослойной котлеты). Салаты и проч.

Жилищные условия у Корсуновых очень скромные, и так, по словам Дмитрия, у большинства сотрудников. Состав посольства небольшой. Контактов с румынскими организациями мало. Мы первые лекторы из России за длительное время.

22 сентября 2003 года, вечер

Мы уже в Москве. А утром был на приеме у посла. Беседовали полчаса. Приятный и очень знающий человек. Отметил, что Румыния (во главе с Нэстасе) повернута к Западу, прежде всего к США. Американский посол ведет себя как хозяин. Недавно открыл сайт в Интернете, предлагая румынам жаловаться ему на местных коррупционеров. Интерес к нам ограничен, причем были и остаются помехи. С трудом удалось протолкнуть Договор, были противники и у нас.

Андрей Коссилин отвез нас в аэропорт, помог дойти до иммиграции. Аэропорт отличный, удобный и новый, но вот с магазинами плохо. Несколько сувенирных лавок и все. Ни сигарет, ни спиртного. Зато купили неплохую куклу в национальной одежде (мужчину). Из города Сибиу. Долетели за 2 ч 5 мин. Москва после Бухареста показалась очень зеленой, чистой, просторной, с хорошей архитектурой, массой современных зданий. Правда, аэропорт «Шереметьево» в плохом состоянии.

Приехали домой. Разбираем вещи, общаемся с Ниной Антоновной.

26 сентября 2003 года

С 11 по 22 сентября были в поездке по Румынии. Вроде было нескучно, многое узнали, увидели, успешно прочли лекции, встретили интересных людей. Натуля подышала воздухом, развеялась, неплохо себя чувствовала. И все же от поездки какая-то оскомина. Как вспомню Румынию, особенно их пищу и палинку, становится нехорошо. Не пойму, то ли чисто психологическая причина, то ли что-то с животом. Но это ощущение, кажется, постепенно уходит.

Глава 4
Наташа глазами японцев

Развивались наши связи с японскими научно-образовательными кругами. Летом 2003 года нас с Наташей пригласили в токийский университет Нихон. Советник посольства Японии Арита посоветовал обзавестись дополнительным приглашением от нашего посольства в Токио, тогда можно будет увеличить срок пребывания в Японии, скажем, до недели. Я с жаром взялся за добывание такого приглашения, «напряг» своих приятелей-дипломатов. В конце концов поступило персональное приглашение от российского посла в Японии А.Н. Панова.

Явился с двумя приглашениями в консульский отдел японского посольства. И там сразу выяснилось, что хлопоты были напрасны. Два приглашения не нужно, достаточно любого из двух. При этом виза автоматически выдается сразу на пятнадцать дней и действительна три месяца с момента ее получения. Готовится виза всего три дня. Увы, ни приглашавший нас японский университет, ни советник Арита не удосужились узнать элементарные правила. Как следствие, зря потратил массу времени, сил и денег (на телефонные разговоры, факсимильные сообщения и т. д.). Визу мне, правда, выдали только через три недели (Наташе – на третий день). Как было объяснено, моя заявка была направлена в Токио на согласование. И японцы не доверяют! Видимо, работа американцев.

Далее началась подготовка к поездке. Ректор Университета Нихон профессор Ичу Инуи предложил нам выступить с докладами «Страдания русских интеллигентов в реформенную эпоху». Пришлось подстраиваться под заказ. Одновременно Инуи прислал запрос моему секретарю: пьем ли мы с Наташей спиртное, если да, то какое и в каких количествах; много ли едим и какую пищу предпочитаем. Все японские партнеры потребовали заблаговременно прислать тексты наших лекций, при этом несколько раз меняли тематику выступлений. Приходилось сочинять все новые лекции.

Нестандартные моменты в поведении японцев продолжались и уже в их стране, куда мы прибыли утром 11 октября 2003 года. В токийском аэропорту нас встретили генерал Китагава и полковник Мии из Национального института оборонных исследований при Управлении обороны Японии. Сразу отвели в кафетерий. Там Мии предложил подписать страховые полюсы с репликой: «Если Вы, господин Бажанов, например, умрете в Японии, жена сможет получить здесь страховую премию. А если здесь умрет жена, то деньги получит муж».

В город мы ехали на поезде, беседовали. Еще любопытная деталь. Что бы мы ни спрашивали у Мии на английском, он немедленно переводил Китагаве, и только тот давал ответ на поставленный вопрос: сколько километров от аэропорта до Токио, почему люди сушат белье на балконах и т. д. Изредка Мии добавлял при переводе нам, что это мнение Китагавы, у него другое. Но свое не высказывал – Китагава как старший по возрасту выступал собеседником. При этом ни он, ни Мии ответы на многие вопросы не знали.

Поселили нас в отличную гостиницу. Долго и в деталях Мии разъяснял порядок питания. Где, когда, что, на каких условиях – это за счет принимающей стороны, это – за наш счет. Было необычно, но нам такой подход понравился. Все ясно и никакого ханжества, никаких недомолвок. И еда в гостинице оказалась отменного качества.

Вроде все было здорово, только вот ночью Наташа не спала! Бессонница продолжала терзать мою жену. Тем не менее следующий день рабочий. Наши с Наташей лекции в Университете Нихон. Сначала нас угостили чаем, а ровно в 15:00 прикрепили на грудь по алому бумажному цветку, отвели в просторный зал, заполненный до отказа. Человек 150, много пожилых и средних лет. Такие у них студенты-заочники! Инуи предупредил, что аудитории заранее роздан письменный перевод наших лекций, поэтому необходимо читать лекции по бумажке, ничего не сокращая и не меняя. Мы удивились, но стали следовать процедуре. При этом переводчица Йоко оглашала сказанное нами по-японски, хотя у слушателей лежал перед глазами перевод.

Выступали мы около двух часов. Профессор Инуи горячо поблагодарил нас, с акцентом на то, что мы неукоснительно следовали процедуре. Читали все, что заранее написали. Похвалы на сей счет продолжались и в дальнейшем.

По окончании лекций посыпались вопросы из зала, порой очень длинные, некоторые весьма неожиданные. Словно люди не слышали сказанного нами. Почему силовые органы не наводили порядок в хаосе Горбачева? (Объяснили, что только об этом и мечтали, даже переворот устроили.) Роль СМИ в реформах – ничего, мол, об этом в Японии не известно. Как относимся к усилению Китая? Почему коммунизм появился в России? В 1945 году японская делегация поехала на переговоры по Курилам, увидела, что в СССР, кроме культуры, достижений нет, поэтому Япония обратилась на Запад. Были ли у СССР другие достижения? В ходе ответов Инуи спросил у аудитории: кто из присутствующих когда-либо встречал русских? Оказалось, что почти никто!

Вопросы продолжались на приеме. Два вопроса по Корее: как Японии быть с КНДР, перспективы КНДР? Далее Китай. Удовлетворение тем, что дела в России, в том числе у ученых, стабилизуются. Какая модель демократии будет в России?

На следующий день после Университета Нихон предстояла самая ответственная лекция Наташи – в закрытом Институте мировой политики и экономики при Кабинете министров Японии. Натуля волновалась, переживала и опять толком не спала ночью (несмотря на кучу принятых снотворных препаратов).

Но вот началось выступление перед аудиторией примерно в 30 человек (мужчины разных возрастов, пара женщин). У всех перед глазами лежал заранее переведенный текст. Его же Наташа по абзацам и зачитывала, а Йоко также переводила. И тем не менее люди слушали и что-то даже записывали. Уложилась в 65 мин. Я вел хронометраж и подсказывал: идешь по графику, блестяще!

Час остался на разьяснения и вопросы. И здесь Наташа проявила себя в полном блеске. Президент Института Сането Учияма в комментарии согласился с Натальей Евгеньевной, что Ким Чен Ир испугался после иракских событий, поэтому делает акцент на ядерном оружии, чтобы уцелеть. Думает, что такая политика ведет к выживанию. При этом Учияма считает, что надо проявить жесткость, заставить Пхеньян отказаться от подобного убеждения. Отметил также, что Ким Чен Ир не хочет менять режим. Наташа возразила: осторожное движение к переменам есть. Она настаивала также на необходимости не загонять КНДР в угол. Нужны переговоры, пакетная сделка.

Были вопросы: почему Пхеньян пока не согласился на следующий раунд переговоров «шестерки»? Почему Россия и Китай все время меняют политику в Корее? Будут ли письменные гарантии что-то значить для Пхеньяна? Кто влиятельнее в С. Корее – Россия или Китай? Где пройдут следующие переговоры? Как Россия готовится к приему корейских беженцев?

Наталья Евгеньевна отвечала просто виртуозно. Гарантии нужны, Пхеньян откажется от ядерного оружия, если будет уверен, что его не тронут, ныне бомба – гарантия выживания. Китайцы влиятельнее в экономике, мы – в политике. Хотелось, чтобы следующий раунд переговоров прошел в Токио. Обсуждать беженцев из Кореи не думаем, своих проблем, уже реальных, хватает.

Наталью очень тепло принимала аудитория, все хвалили за глубину, ясность и четкость доклада. Аплодировали. В 13:00 небольшой группой перешли в соседний зал, где нам подали японский ланч.

За ланчем вели непринужденный разговор. Президент Учияма, который посещал Россию около 15 раз, сказал, что впервые встречает таких пунктуальных русских, которые вовремя выслали свои доклады. Спросили Учияму, чем занимается институт. Отвечал очень туманно, лаконично. Работаем, мол, на правительство, пишем доклады, иногда публикуем статьи. Занимаемся и Россией, но в основном «в устной форме». На вопрос, критикуют ли в докладах Америку, замялся, предложил отвечать коллегам. В конце концов признал, что это сложно. Кстати, иностранных языков и он, и его сотрудники практически не знают. Учеными, по словам переводчицы Йоко, они не являются, об их институте никто (в том числе и она) не слышал.

Хвалили мы японскую пищу. Подали действительно как произведение искусства. Я сравнил с натюрмортами Рембрандта: миниатюрные тарелочки разных конфигураций, веточки зелени, ягодки, кусочки рыбы в форме цветочка и проч. Во время трапезы обсуждали особенности языков. Они говорили, что японский самый трудный, так как самый абстрактный, что корейцы, говоря по-японски, путают глаголы для неодушевленных предметов с глаголами для одушевленных и т. п.

После обеда Натуля выступала по внешней политике России. Уложилась в час с переводом, два часа отвечала на вопросы. Самые разные. Правда ли, что демократии не воюют друг с другом? Почему менялась российская позиция по Ираку? Будут ли нарастать противоречия между ЕС, США, Россией? Ухудшается ли ситуация в Ираке? Влияют ли выборы на политику России? Путина считают на Западе нерешительным, так ли это? Что происходит в Чечне?

Интересно, что никто не спрашивал о «северных территориях» (Наташа сама в выступлении упомянула, но реакции не было). Никто не говорил о российской угрозе, никто не задавал каверзных вопросов, не высказывал каких-либо обид в отношении России. Не звучала и тема СНГ.

Далее отдельная беседа Учиямы с Наташей. Она зря волновалась. Беседа на английском прошла очень приятно, в английских словах путалась переводчица, а не жена. Собеседники восхищались моей женой, хвалили Натульку за красоту.

По окончании официальных мероприятий переводчица Йоко захотела побеседовать с нами. Пригласили в номер, она упиралась: мол, в Японии не принято вторгаться в частный мир человека. Сослались на пример профессора Хакамады, пригласившего меня в свой номер в Москве, да еще предлагавшего в 8 утра выпить коньяку. Она сказала, что Хакамада – обрусевший японец. Недавно на семинаре заставлял всех пить русскую водку и объяснял, как водка пьется (холодная и проч.).

В ходе беседы Йоко вдруг обращается к Наташе: «А Вы знаете, что похожи на Одри Хэпберн?». Так Наташеньке говорили в 1970-х годах в США. И вот столько лет спустя, совсем в другой точке земного шара представительница совсем другой расы и иного поколения увидела в Натуле это сходство! И ведь сравнивает с юной Одри, какой Йоко видела ее в фильмах!

А ужинали мы темпурой: всякая всячина в тесте (рачки, креветки, фасоль, тыква, грибы, угорь). Наташа полюбила это лакомство на всю оставшуюся жизнь.

Ну а в день нашего отлета на Родину жене доставили благодарственное письмо от президента Сането Учиямы:

20 октября 2003 года

«Дорогая доктор Бажанова!

Мы хотели бы зафиксировать свою глубочайшую благодарность за проведенные Вами выдающиеся семинары. Благодаря Вашим талантам, знаниям и такту, семинары позволили осуществить откровенный и живой обмен мнениями. Участники семинаров дружно восхищаются Вами.

Нам было бы очень приятно, если Вам и Вашему супругу понравилось пребывание в Японии. Еще раз спасибо за то, что Вы помогли нам лучше разобраться в сложных проблемах…

Сането Учияма»

Японцы – работящие люди, заставляли трудиться и нас. Следующим утром заехал полковник Мии, отвез в свой Институт оборонных исследований. Вошли в лекционный зал – он заполнен японскими офицерами. Наташа зачитала (как принято в Японии) доклад на тему «Внешняя политика России». Далее в течение двух часов отвечала на вопросы. Н.Е. Бажанова была в ударе: постоянно острила, офицеры юмор понимали, смеялись. Помогало и то, что некоторые знали русский, и, видимо, неплохо.

Вопросов была задана куча. 1. Отношения России с Францией и Германией изменились, приобрели антиамериканский оттенок? 2. Есть ли в руководстве России сторонники вступления в НАТО? 3. Энергетические ресурсы России пойдут в Китай или в Японию? 4. Северная Корея охладела к России? Как действует российско-северокорейский договор? 5. Уменьшается ли значение СНГ? 6. Почему Москва критикует НАТО? 7. Н.Е. Бажанова критикует однополюсность, а Путин – нет!? 8. Однополюсность и многополюсность связаны с многовекторной политикой?

Полковник Мии, в свою очередь, поблагодарил нас за визит в его Институт:

19 октября 2003 года

«Дорогие доктор Бажанов и доктор Бажанова!

Спасибо за ваш визит в наш Институт и очень интересную лекцию!..

Желаю вам дальнейших успехов в исследовательской работе и счастья в жизни!

Митсо Мии»

Очередная ночь вновь получилась бессонной. Наверху что-то невероятно громыхало и мешало Наташеньке заснуть, несмотря на двойную дозу снотворных. Я неоднократно звонил дежурным по отелю, они обещали навести порядок, но грохот продолжался. Пошел наверх – на этаже вроде тихо. Источник шума так и не удалось определить. Утром мы не спустились на завтрак, и менеджер ресторана устроил настоящую панику. Через полковника Мии уговорил все-таки позавтракать, специально для Наташи приготовили россыпь темпуры. Угощаясь, супруга вспомнила, что впервые познакомилась с этим кушаньем в японском районе Лос-Анджелеса в 1970-х годах! Я предложил попробовать в Токио ядовитую рыбу фуго – знаменитый японский деликатес. Натуля отвергла идею со словами: «Зачем испытывать эту японскую рулетку? Хватает русской».

Следующий пункт нашей программы – выступление в Университете Аояма Гакуин у профессора Хакамады. Посидели у него в кабинете, заставленном сувенирами из России – от водки «Гжелка» до матрешек, изображающих наших лидеров. Затем лекция для ста студентов. Вел профессор Тогаки, которого, как выяснилось, мы встречали еще в 1970-х годах в Стэнфордском университете (он тогда там учился).

Наташа выступала минут 30–35 на английском. Похвалила Японию, Хакамаду, второго профессора. Изложила свои взгляды на тенденции в развитии современных международных отношений. Говорила четко, с достоинством, красиво. Час с лишним отвечала на вопросы. Задавали и профессора, и студенты: Почему Путин согласился на присутствие американских войск в Центральной Азии? Как на это реагирует народ? Оценка Шанхайской организации. Что думаете о похищении японских подданных спецслужбами КНДР? Как вести себя Америке? В России у всех разные взгляды, нет четкой политики? Один из студентов заявил: «Мы, японцы, слишком слушаем Америку, нам это не нравится, но выбора нет, без США корейскую проблему не решить».

Еще вопросы: Состояли ли мы с Наташей в компартии? Знают ли простые россияне о территориальной проблеме между Москвой и Токио? Когда наконец развалится северокорейский режим?

Обедали мы с профессором Хакамадой в суши-баре. Наташа в очередной раз призналась мне, что суши ей не по душе. Погуляв с Хакамадой после обеда, вернулись в его офис. Хакамада передал нам статью о Путине и нашей внешней политике. Критическую. Он вообще считает Путина «слабым президентом, без идей, убеждений, способности проталкивать важные вещи. Маневрирует человек и все. Поэтому его не трогают, в чем-то слушаются».

Мы категорически не согласились с такой оценкой Путина. Удерживать такую махину, как Россия, сохраняя при этом рекордно высокий рейтинг, очень непросто. И утихомирить парламент, губернаторов и проч. тем более тяжело.

Из Токио мы вылетели на самолете на север, остров Хоккайдо, город Саппоро. И город, и весь остров очень понравились Наташе. Впечатлил и Университет Хоккайдо: территория покрыта деревьями, в это осеннее время с кронами всех цветов радуги.

В университете нас ждал директор Центра славянских исследований Ивасита. Затем к нам присоединились другие профессора – Вада (знаменитый кореист из Токийского университета), экономист из Центра. Говорили на самые разные темы, от русско-японской войны 1904–1905 годов до оценок взглядов профессора Хакамады. Люди знающие, все владеют русским языком, хотя и в разной степени. Вада говорит по-русски почти без акцента.

На наше выступление собралось человек 40, пришел, в частности, и наш приятель генконсул России в Саппоро Вася Саплин. Ивасита сделал мощное представление, назвав нас с Наташей ведущими реалистами в российской науке, процитировав хорошие высказывания о нас из книги, которую мы не видели в глаза. Пустил по столу наш трехтомник по актуальным проблемам международных отношений. Вада восторженно отозвался о Наталье Евгеньевне как о крупнейшем кореисте. Он, как выяснилось в ходе бесед до и после выступления, досконально изучил все Наташины труды по Корейской войне.

Мы выступили, далее Ивасита и Вада комментировали. И час был отведен на вопросы и ответы. Удивило, что Вада очень резко критиковал линию США (и Японии) по Северной Корее. Примерно с наших позиций. Позже выяснили, что Вада – диссидент со стажем.

Ужинали с профессорами в ресторане в бывшем пивном заводе «Саппоро». Вада, не переставая, хвалил Наташины труды, называя мою жену «лучшей кореисткой России с большим отрывом от других». В заключение вечера с некоторыми из коллег поднялись на обзорную площадку небоскреба у нового железнодорожного вокзала. Оттуда открылся прекрасный вид на город: прямые, как стрела, улицы в огнях, вдали – очертания гор. Жена сказала, что этот вид второй по красоте, после Сан-Франциско.

В какой-то момент к нам подходит молодой человек, показывает на экран своей видеокамеры. На экране – изображение Одри Хэпберн. Парень комментирует, показывая на Наташу: «Эта дама – вылитая Одри Хэпберн!». Потрясающе: накануне об этом говорила юная переводчица в Токио, а теперь парень в противоположном конце Японии!

На следующий день Вася Саплин с супругой Таней возили нас по Саппоро и окрестностям. Сели пить чай в закусочной. Курить там строго запрещено. Но хозяйка не только разрешила Натуле курить, но и притащила здоровенную урну со двора, в качестве пепельницы. Выяснилось, что жена промочила ноги, но держалась стойко, ей было интересно.

По следам пребывания в Саппоро мы получили письмо от российского стажера в Центре славянских исследований Университета Хоккайдо Дмитрия Кривцова:

23 октября 2003 года

«Евгений Петрович, здравствуйте!

…Мне было очень и очень приятно познакомиться и пообщаться с Вами и Натальей Евгеньевной. Тем более что я уже был знаком с вашими работами и было очень интересно пообщаться, что называется, «вживую». Жаль только, что не было возможности сделать это подольше. Надеюсь увидеть вас, когда я буду в Москве в следующий раз. Если вдруг у вас будет возможность приехать снова, обязательно сообщите – здесь еще много интересного, что стоит посмотреть.

Спасибо вам за предложенную помощь, если можно, хотел бы сразу обратиться к вам со следующим вопросом.

В настоящий момент я пишу небольшую отчетно-промежуточную работу (на японском). Тема – освещение отечественными СМИ нашей внешней политики и общей ситуации в отношении Ирака, КНДР и Ирана, сопоставление этого с официальными заявлениями МИД и правительства в целом. Можно ли мне в ней будет сослаться на то, что Вы и Наталья Евгеньевна говорили в своих выступлениях в Университете? Как правило, японцы требуют приведения в работе мнения экспертов касательно проблемы. Можно ли использовать ваши в качестве таковых?

Еще раз спасибо, большой привет Наталье Евгеньевне, Ваш Дмитрий»

Из Саппоро мы вернулись в Токио. Посольские друзья Игорь и Наташа Моргуловы устроили нам экскурсию. В темноте любовались с берега Токийского залива сияющим огнями городом. Наташа сравнила панораму с сан-франциской.

Пришла пора возвращаться в Москву. В аэропорт ехали на поезде. Я взял билеты в вагон для курящих, ради Натули. А она удивилась: «Зачем нам обоим устроил пытку?».

Поезд мчал мимо жилых кварталов. Наташа прокомментировала: «Нагромождение карточных домиков, убогих многоэтажек. И это одна из богатейших стран мира? Трудно поверить и уж тем более сравнить с США!» И добавила: «Япония вызывает у меня жалость. Острова, скученность, цунами, землетрясения, скудность ресурсов. Что же японцев ждет в будущем? Удастся ли им выжить?» Больше Наташенька в Японии не была, этот визит в 2003 году оказался последним.

По возвращении в Москву мы получили от ректора Университета Нихон Инуи теплое письмо:

24 октября 2003 года

«Уважаемые доктора Наталья и Евгений Бажановы!

Множеству людей довелось присутствовать на ваших выступлениях в разных учебных заведениях и учреждениях Токио. Все они очень благодарны вам за интеллектуальные и глубокие лекции. Им также было приятно пообщаться в вашем лице с лучшими представителями русской интеллигенции.

Как человек, который стоит у истоков приглашения вас в Японию, я горжусь успехом вашей миссии. Ваши идеи показались мне созвучными идеям Дмитрия Лихачева, русского историка, который подчеркивал, что «возрождение России должно происходить через культуру».

Я ранее исходил из того, что неплохо понимаю Россию. В ваших лекциях я тем не менее услышал много нового для себя. Буду и впредь добиваться углубления взаимопонимания между японским и русским народами посредством таких визитов, как ваш. Жду вас в Токио в следующем году…

Ичу Инуи»

Предлагаю теперь дневник о нашей поездке в Японию.

2 сентября 2003 года

К концу рабочего дня поехал в японское консульство. Все что мне говорил и обещал советник Арита оказалось полной чушью. Два приглашения не нужно – их даже не возьмут. Спонсор один, посол России лучше, конечно. То, что не все дни покрыты его приглашением, не беда – японцы, оказывается, так же как и южнокорейцы, выдают визу сразу на 15 дней и действительна виза три месяца с момента ее получения. Срок подготовки визы – 3 дня. Зачем же я затевал кашу с посольским приглашением, на которое потратил массу времени, сил и денег (тел. разговоры). Напрягал И. Моргулова, П. Развина, М. Белого, А. Панова и т. д.?! Ни пригласившие меня японцы, ни Арита не удосужились узнать элементарные правила.

3 сентября 2003 года

С утра был в японском посольстве, сдал документы и был информирован, что документы пошлют на согласование в МИД Японии, ждать придется две недели. То есть и у японцев я в каком-то получерном списке. С подачи, видимо, американцев.

10 октября 2003 года

В аэропорту Шереметьево-II приятно удивило наличие свободных и бесплатных (наконец!) багажных тележек. Стали в длинную очередь к стойке для пассажиров первого класса. В ней преобладали японцы, их число все увеличивалось. Перед полетом сидели в зале для пассажиров первого класса с дочкой наших друзей, работающей в иммиграционной службе Шереметьево-II.

Уже летим 2,5 часа. Рейс «Аэрофлота», обслуживание на борту идеальное. Угощения сверхобильные. Перед отлетом из Москвы получили рекламное объявление о нашем выступлении в Университете Нихон. Подзаголовок расстроил: «Русские рвутся в Европу, а их туда не пускают».

12 октября 2003 года, утро

Мы уже в токийском отеле Capitol Tokyo. Полет прошел нормально – нас кормили/поили на убой, проявляли заботу и проч. Я поспал часа 2, а вот милая моя Наташенька, несмотря на принятое в двойной дозе снотворное, так, бедненькая, и не заснула! И кресло вроде было удобное, превращавшееся в кровать, но увы. Считает, что от того, что переела.

Уже над Японией здорово затрясло. Но долетели в срок. Долго катили тележки по огромному аэропорту Нарита, долго шли по бесконечным переходам, ехали в поезде, снова шли. Добрались до иммиграционного контроля.

Сразу же прошли контроль, первыми. Юные, стеснявшиеся нас девушки-инспекторы, проштемпелевали пребывание в 90 дней. Это смешно, отвлекусь в данной связи. Хозяева пригласили нас на 11–16 октября, отметив, что если желаем, то за свой счет можем в Японии задержаться. Ответили, что хотим. Тогда хозяева затребовали контактный телефон в посольстве России в Токио, чтобы оформить пребывание с помощью посольства. Потом сообщили: «Хотя японский МИД нам советует взять ответственность за дополнительные дни пребывания на себя, считаем, что лучше возложить дело на российское посольство». И ушли в сторону.

В результате я долго выбивал приглашение из посольства через своих товарищей (М.М. Белого, И.В. Моргулова и др.). Писал, звонил, посылал электронные сообщения. Уже получил японское приглашение на 11–16, но держал дома в ожидании посольского на период с 17 по 20. Намеревался обратиться с первым в японское посольство, но советник посольства, мой знакомый Арита, подтвердил: нужно ждать второе.

И что же?! Когда я явился в посольство с приглашением посла России и первым японским приглашением, то японское и смотреть не стали. Заявили: ехать можно только по одному, гарант должен быть один! А сроки? Оказывается, неважно. В любом случае виза действует 3 месяца с момента выдачи и позволяет находиться в Японии 15 дней. На границе же девушка-инспектор шлепнула разрешение на 90 дней! У нее такая власть есть! Вот тебе и горе-приглашающие! Сколько из-за них было лишних хлопот!

В мгновение получили вещи, таможенник посмотрел паспорта и поинтересовался целью приезда. И все. Вышли. Нас встретили генерал Китагава и полковник Мии из Национального института оборонных исследований при Управлении обороны Японии. Китагава – старичок, хиловатый и миниатюрный.

Аэропорт не только огромный, но и стерильно чистый, просторный, удобный, прекрасно оборудованный, напичканный электроникой. Никаких толп, скоплений людей. Из-за масштабов и хорошей организации дела выглядит полупустым.

Вскоре выяснилось, что в Токио едем на поезде, а до него почти час ожидания. Сели в тесненькой кофейне, заказали по чашке кофе. Купили с помощью Мии телефонную карточку. Позже выяснилось, что он посоветовал не ту, для внутреннего пользования.

Настала пора садиться в поезд. Потащились с 5 местами, 2 – тяжеленные (книги). Если бы не спутники, не добрались бы до платформы. Поезд оказался полупустым, очень комфортабельным, быстрым. Дорога до Токийского вокзала составила около часа. В пути рассматривали пейзажи: все опять же очень аккуратно, но весьма скромно и серовато (менее красочно, чем в той же Ю. Корее). Стандартные одноэтажные домики, многоэтажки, завешанные сушащимся бельем, редко – особняки восточной архитектуры с двориком, зеленью.

Расспрашивали сопровождающих о том, как и где живут японцы. Из их ответов: за городом жилье дешевле, богатые стремятся жить в центре города. И уж только очень богатые могут позволить себе квартиру в Токио и особняк за городом. Мии заявил: «Это вы, русские – богатые, с дачами, а у нам земли мало, мы – бедные».

Почему сушат белье на балконах? Ответ: «Потому что разрешается, в самом Токио нельзя». Так и не поняли, что у них сушилок нет? Не может такого быть!

Еще в аэропорту повеселили забавные высказывания встречающих. В кафетерии Мии предложил подписать страховые полюсы с репликой: «Если Вы, господин Бажанов, например, умрете, жена сможет получить здесь деньги». Далее выяснилось, что у Мии нет сокращенного варианта моей лекции по внешней политике России. Я дал ему кассету (хотя он мог бы списать ее из компьютера Китагавы), он попросил и бумажный текст со словами: «Правда, я пока заплатить Вам за него не могу!». Текст я не дал по другой, конечно, причине – ведь он его может скопировать с помощью дискеты. «Ах, да», – воскликнул собеседник из страны, где с компьютерами, кассетами во много раз лучше, чем у нас. А он как будто ничего о компьютерах не слышал!

Еще любопытная деталь: что бы мы ни спрашивали у Мии на английском, он немедленно переводил Китагаве, и только тот давал ответ на поставленный вопрос: сколько километров от Нариты в Токио, почему люди сушат белье на балконах и т. д. Изредка Мии добавлял при переводе, что это мнение Китагавы, у него другое. Но свое почти не высказывал. Китагава как старший по возрасту выступал в роли официального собеседника. При этом ни он, ни Мии ответы на многие вопросы не знали.

Прибыли на токийский вокзал. Опять никакой толчеи, попали в просторные подземные помещения. И стали с чемоданами в руках метаться в поисках выхода в город. Оказывается, и для токийцев непросто ориентироваться в хитросплетениях транспортных узлов гигантского города.

Наконец мы на привокзальной площади, поймали такси. Водитель в белых перчатках, кланяется. Машина, как и все в Токио, идеально чистая. Проехали мимо Императорского дворца, здания парламента к гостинице. Она почти рядом с парламентом.