Текст книги "Интимная жизнь элиты"

Глава 22

Все эти дни Егор под руководством Братышева готовился к выполнению столь неординарной операции «Пагис», что является прозвищем известной греческой проститутки (гетеры), которая потрясающе очаровывала своей красотой мужчин, а само слово «Пагис» в переводе значилось как «удавка».

Егор теперь неплохо разбирался в делах любовных… и только ждал своего часа. Наконец-то этот момент наступил. Вместе с одним разведчиком он поехал на квартиру к девушке, которую звали Ася.

Ася – из семьи бывших эмигрантов из России. Но жизнь родителей, видимо, за рубежом не удалась. Мать рано скончалась, а отец, опустившийся пьяница, какое-то время выдавал себя за царевича Алексея. Но финт не получился, так как в Европе царевичей оказалось немало: считалось, что в банках еще хранятся царские деньги, а это прельщало авантюристов и самозванцев…

Симпатичная, с легкомысленным характером, девушка Ася осталась без средств к существованию, и, следовательно, место себе она нашла в борделе. С виду умненькая, танцующая, с изящным бюстом, она, пожалуй, имела успех у мужчин, пока не заболела.

Из борделя ее вышвырнули, и она, больная, никому не нужная, оказалась на панели… Вот здесь-то на нее и обратила внимание русская разведка. Асю хитро подлечили, привели в порядок и даже оплачивали комнатку, которую она снимала у полуслепой старушки.

Благодарная девушка помогала, чем могла, но еще не знала, что ее уже готовили для чего-то большего…

Когда для операции «Пагис» потребовался агент, то выбор сразу пал на нее…

Ася не ломалась и уверенно согласилась на любовницу премьера… после чего ей обещали многое, в том числе нормальную жизнь в Союзе.

Встреча Аси и Егора планировалась у нее в комнатке. Полуслепая старушка была совершенно нелюбопытна, так как знала, что Ася, собственно, живет тем, что время от времени принимает клиентов.

…Ася уже ждала. Сопровождающий сотрудник разведки, оставив Егора с Асей наедине, сам ожидал на улице, обеспечивая безопасность.

– А ты смазливая, – не выдержал Егор. – Такую девушку иметь незазорно…

Ася рассмеялась раскатисто и весело, открыв маленький красивый рот с ровными белыми зубами.

– Меня даже приглашали сниматься в кино, – беззаботно сказала она. – Но тогда я была маленькая… Мать болела, а отцу было не до меня. Больше такого шанса не подвернулось.

Егор лихо подсел к Асе и обнял ее. Она прижалась, ощутив горячее тело парня.

– Ой! От тебя так хорошо пахнет…

Разнеженные, они несколько минут молчали. Первым заговорил Егор. Он говорил о том, что в их деле важно глубокое взаимопонимание, иначе может не получиться.

Ася обворожительно улыбнулась.

– Да что ты! Я же профессионалка…

То, как просто она это сказала, не могло не удивить Егора, и он, посмотрев на ее тонкое, худенькое тельце, подумал: «А из нее, может, действительно получилась бы киноактриса… не судьба!»

Глава 23

Абердин – великолепное местечко в горной Шотландии. Здесь природа била в лицо своей необъяснимой красотой, так что эти места прелестны не только стадами овец и разбросанными повсюду заводиками вискарного производства. В горном ущелье, утопая в лесном массиве, стояла затейливая дача, о которой, может быть, мало кто знал.

Сюда, на виллу, и приехали Егор с Асей. Правда, сначала они добирались до Абердина на двухэтажном автобусе. В городке их ждал Алекс Адер. Затем машина с затененными стеклами доставила их в горы.

Здесь, на даче, было пусто, не было видно даже никакой прислуги. Вместе с Алексом они прошли внутрь и поднялись на второй этаж, где стены зала были увешаны охотничьими трофеями.

Какое-то время они осматривали виллу, но затем Алекс посоветовал прогуляться по горной тропке – там, наверху, есть смотровая площадка, с которой открывается прекрасный вид на окрестности.

Так и сделали. По узкой тропке поднялись на гору и, вдоволь надышавшись горным воздухом, были очень довольны раскинувшимися внизу пейзажами.

Когда вернулись на дачу, их повели в охотничий зал, где ждал крепкий, моложавый мужчина среднего роста с модной прической соломенных волос и светло-голубыми глазами.

Он игриво улыбался, протягивая холеную с перстнем руку.

– Зовите меня Джеймс.

Завязалась раскрепощенная беседа, словно все были давно знакомы. Егор почувствовал, что у хозяина открытая душа и что он здесь «в своей тарелке».

Алекс Адер зажег свечи и пригласил на хаггинс – мясо, приготовленное в виски.

В зале тихо звучала волынка.

Подняли тост за хозяина и с удовлетворением выпили виски… Хозяин кивал головой и любезно улыбался.

Виски хорошо согревало. Музыку поставили более мягкую, эротичную. Чувствовалось, как постепенно раскрепощались, хозяин свободно обнимал Асю, целовал в упругую грудь…

Ася уже была без кофточки, и это раздевание было похоже на стриптиз…

Минута – и обнаженными оказались все. На ковровом полу целовали и ласкали друг друга. Ася переходила из рук в руки, стараясь каждому дать что-то, отчего бы душа горела. Между прочим, ей это удавалось. У нее на всех хватало горячих эмоций. Она была, словно красивая, извивающаяся пантера…

Ласка закончилась сексуальным возбуждением. И тут хозяин дал понять, что ему хочется сначала насладиться игрой других, и только затем уж, получив сильное возбуждение, он способен был действовать…

Так обычно вели себя импотенты, но Егор быстро отбросил эту мысль. Он с Асей не возражал. Англичане с удовольствием пристроились рядом, притрагиваясь и целуя молодые тела…

После Егора хозяин распалился, и оттого стал неистов и горяч…

Егора в эти дни из посольства выселили, устроив жить в гостинице какого-то колледжа. С утра он ходил в библиотеку, а вечерами часто встречался с Асей.

– И охота тебе учиться? – говорила она. – Честно, меня не хватает на чтение. Видимо, я тупа.

Егор отшучивался.

– Неправда. Просто ты красива, и потому вся сосредоточена на себе.

– Ты хочешь сказать, что я эгоистка?

О встрече на вилле не вспоминали. Впрочем, этого требовала конспирация. Кто знает, какая гостиница в колледже. Глядишь, и «жучок»…

Но все это не мешало Егору, оставаясь наедине, думать о том, что ему чего-то не хватает. И хотя практика результативного общения была неплохо отработана с Братышевым, Егору казалось, что его поведение еще страдает некоторой искусственностью. Он вспомнил занятия в КИ, когда им усиленно вбивали, что в полноценном общении важно выделить перетекающие друг в друга фразы. Конечно, он уверен в этом, многое зависит от предварительной подготовки – именно она давала возможность легко войти в контакт и обеспечить психоэмоциональный настрой партнера…

Подготовка была солидная. Изучив информационный материал, они детально продумывали тактику контакта, чтобы на ходу можно было легко ее менять, настраиваясь на объект и на другие действующие лица.

Братышев строго следил за возникновением неожиданных негативных эмоций.

Он ходил вокруг, словно они ставили спектакль.

– Вдруг ты уловил негативную реакцию! Ты всегда обязан быть настороже – для этого существуют пометки. Изменилась интонация фразы. Появилась холодность или даже резковатость в разговоре. Фраза ломается, как солома… Поза зажатая. Зрачки сузились… Ну? Смотри на меня…

Егор смотрел и чувствовал, как наступала между ними прохладность. Братышев был большой артист, и это всегда поражало Егора.

– Я не артист, – усмехался Сергей Анатольевич. – Но разведчик должен обладать артистичностью… Ведь он, как и артист, – тонкая натура!

И вот Егор – тонкая натура! – старался: то выбором особо действующих слов, то неожиданной мимикой лица, жестами, телесным копированием…

Братышев теплел, и Егор радовался, что неплохо подстроился к реакциям партнера…

Сергей Анатольевич похвалил:

– Добротная коррекция. Надо бы все закрепить!

И они закрепляли, повторяя по нескольку раз, словно разыгрывали водевиль. Почувствовав, что подопечный устал, Братышев восклицал:

– На сегодня хватит! Но запомни, малец, не боги горшки обжигают.

Впрочем, Егор это знал и без Братышева. Вспомнил, как в КИ чуть не завалил психологию персонального взаимодействия. Надолго запомнилось, что человек любит тех, кто любит симпатичных ему людей, что слишком жаркие дни притупляют интеллект, а в вечерние часы, как стрелка на девятнадцати, нервно-психическое состояние становится довольно неустойчивым…

Братышев в эти дни не лез и ничего ему не навязывал.

– Ты знаешь, как иногда учат плавать?

– Еще бы!

Егор вспомнил своего отца: он как-то сбросил его с лодки прямо на середине реки и крикнул:

– Плыви, чертенок, а то утонешь…

Мать тогда за обедом сказала:

– Генерал, ты совсем свихнулся.

Тот пожал плечами:

– Выплыл же!

Глава 24

Африка встретила Максима Савченкова тропическим дождем. Он сидел в посольстве, не в состоянии связаться с принцем. Посол покачивал головой: «Мол, бывает! Это же Африка!»

Максим когда-то мальчиком жил в Африке с отцом. Тогда ему запомнилась страшная жара, раскаленный песок, по которому нельзя было ходить босиком, и чахлые растения. Еще леопард, которого они увидели из машины. Он когда-то преследовал, кажется, антилопу и быстро скрылся с глаз со своей жертвой… Этот случайный леопард запомнился, и Максим часто о нем рассказывал в кругу новых друзей…

Теперь они сидели с послом (тот хорошо знал его отца) и пили с ним шотландский виски.

Маленькая страна в Южной Африке привлекала многих, но особенно англичан. Впрочем, англичане здесь были всегда. И имели хорошее влияние на султана.

Рассказывая о Москве, о том, как сейчас в ней застойно, Максим тем не менее упомянул о том, что Союз, пожалуй, скоро столкнется с Англией, в том числе и здесь, в Африке. Сейчас, мол, все брошено на расширение сферы влияния…

Посол, Юрий Викторович, невысокий плотный мужчина, почему-то все время улыбался. Он ни в чем не перебивал молодого дипломата, словно стараясь через него уловить дыхание далекой Родины.

Наконец Максим остановился в своем красноречии и спросил Юрия Викторовича о добыче урана в горных рудниках.

Юрий Викторович поморщился. Отпил глоток виски и сказал, что кроме урана Африка сейчас поставляет в Европу алмазы, которые нашли здесь еще в тысяча восемьсот шестидесятых годах…

Разговор закончился скромным пожеланием посла «особо не торопиться», ибо «ретивость не всегда полезна…» Можно было понять и так: «даже если ты имеешь крышу дипломата».

Максим относился к Юрию Викторовичу с уважением. Принял тот с распростертыми объятиями, и не ему на него обижаться. Но он, Максим, не во всем мог согласиться с послом. Тот сидел здесь многие годы и «особо не торопился». В то время как англичане получали все, а Союз только при этом присутствовал…

Он считал, что с его приездом пассивность закончилась. Максим «рвался в бой», невольно сравнивая себя с леопардом, преследовавшим антилопу. Ясно, что Юрий Викторович свыкся, как все, кто относился к старшему поколении. Они не могли наладить даже обыкновенную телефонную связь с султаном. Стоило пойти ливню, как отключались все телефоны…

Максим верил в себя. Верил в свои отношения с принцем, который не так давно в Москве сказал ему:

– Макс, приезжай в Африку. Ты будешь единственным дипломатом, который в любой день и час может прийти ко мне просто так… Я отдам личное приказание своей охране.

«Принц – хороший шалава. Его можно легко приучить. Взять в руки. Через него влиять на политику. Только через него… Тогда посмотрим, как поморщится посол, когда он, Максим, потеснит здесь англичан…»

Тропический ливень закончился внезапно. Солнце сразу вошло в зенит, и стало нещадно жарко. Связь с дворцом наладили, и Максим позвонил принцу. И точно попал на принца.

Услышав русский говор, голос Максима, тот моментально узнал его по интонации.

– Ты? – сказал он. – Каким ветром?!

– Я выполнил твое пожелание. Упросил министерство и приехал дипломатом в твою страну.

Принц произнес по-английски: «Это прекрасно!»

– Макс, хочу тебя видеть немедленно, – прокричал он в трубку.

– Но есть же какой-то дипломатический этикет…

– Это все условности. Ты прежде мой друг, а затем уже дипломат. Я высылаю машину.

Максим доложил о своем разговоре послу. Тот только пожал плечами и ничего не сказал. Максим так и не понял, одобрял ли он его поездку.

На шикарном джипе Максим добрался до султанского дворца. У входа во дворец его встретил в офицерской форме сам молодой принц. Они обнялись, и тот с игривой миной повел его в свою половину дворца.

– Отцу тебя представит посол, а для меня ты не дипломат, а гость. Как бывало в Москве, в институтском общежитии. Помнишь Марину… Я бы выкрал ее для своего гарема, но она исчезла за несколько дней до моего отъезда. Нехорошо поступила. Ты не знаешь, куда она скрылась?

Максим не знал, и они, поняв друг друга по глазам, весело рассмеялись. Принц проводил его в свои покои. Они прошли десятки комнат в европейском стиле, пока не оказались в его кабинете. Посадив Максима на парчовые подушки, принц таинственно сообщил:

– Ты приехал вовремя. Очень вовремя! Так как я собираюсь в большую поездку и мне нужен для сопровождения приятный человек. Этим человеком будешь ты…

– Если не секрет куда?

Принц налил ему было виски. Но Максим поставил на стол «Столичную».

– Какой догадливый, – и принц, довольный, налил «русской».

Они выпили, и принц сказал:

– Я поеду туда, где кончается Африка. На побережье, в Кейптаун. Если в Париже – Эйфелева башня, в Москве – Кремль, то в Кейптауне – Тэйбл Маунтин, гора-стол, которую, как только стемнеет, подсвечивают огнями…

– Это увеселительная прогулка или как?

Принц сощурился и строговато посмотрел на Максима.

– Никаких увеселительных прогулок. Я остепенился. Теперь взрослый мужик, а не студент. В моих руках – политика моей страны, и эта поездка имеет международное значение. – И он по-русски поднял кверху большой палец.

Максим подумал: «С корабля на бал… А что, видимо, что-то интересное. Вот это, пожалуй, и есть настоящая акклиматизация…»

Принц снова водил его по дворцу и показывал ему свое новое увлечение.

– Вот видишь, раньше я собирал только оружие. Теперь сильно изменился: после Москвы создаю картинную галерею. У меня даже есть Пикассо.

Расстались они дружески. И принц на прощание обнял его, прощупывая своими черными пытливыми глазами.

Садясь в джип, Максим невольно решил, что принц, пожалуй, повзрослел и даже не такой разухабистый… А может быть, это лучше!

Он вспомнил, как посол говорил ему, что английское засилье в этой части Африки началось с девятнадцатого века и что в Южную Африку частенько приезжала королевская чета.

«Ну что же! Тем любопытнее!»

В посольстве быстро зашифровали телеграмму в Москву. Максим сидел как на иголках, ожидая с нетерпением ответа. Он боялся, что ему откажут. «Они и там не торопятся». Но Москву долго ждать не пришлось: она разрешала.

«Конечно, это не стареющее Министерство иностранных дел, где старперы больше думают об устройстве своих отпрысков, чем об интересах государства».

В этот вечер они долго говорили с послом и сотрудником посольства Альбертом Исмагиловым.

– Принц хоть и не русской крови, – убеждал их Максим, – но почти русского менталитета… Студенческое братство, как жернова, перемалывает… и не таких! А он… из тех понятливых, кто знает, что сближение с Союзом в какой-то мере поставит на колени Англию… А если не поставит, то заставит задуматься. Вот увидите, этот год пойдет под знаком нашего сближения…

Поздно вечером в посольство позвонил принц.

– Ты на чемоданах? Так вот, быстренько собирайся! Тебя ждет Кейптаун!

О! Максим после такого звонка не мог заснуть. Ведь начиналась его настоящая «работа».

Глава 25

Для Максима это был новый мир. Кейптаун. Оконечность Африки, где он никогда не был. Обалденные белые-белые пески-пляжи тянулись так далеко, что терялись в синем горизонте. Горы, утопающие в облаках, наводили сонливость…

Вдоль голубого залива Тэйбл Бей по набережной сотнями гнездились рестораны, кинотеатры и гостиницы. Сервис, как говорится, на европейском уровне. Повсюду встречали бесконечные «Сэнк ю». На все вкусы пища. Итальянская, английская, французская кухня.

Гора-стол для города – визитная карточка. Можно подняться в кабине фуникулера. На самый верх, где только облака.

Принц и Максим два дня потратили на обычные развлечения. Днем на пляже, а вечерами до поздней ночи забавлялись в ресторане или в ночном клубе. Было весело и смешно:

– Ты не хочешь девочку?

– Нет. Я – дипломат. Донесут, что развратничаю.

– Верно. Я – принц, мне это можно. Ты – дипломат. Тебе этого нельзя. Скучная жизнь у Макса. Надо ее менять. И как можно скорее. Я беру к себе секретарем. Тогда разрешу иметь девочек… и никто не посмеет донести, что ты, мол, делаешь плохое дело! А пока смотри на меня…

– Спасибо, – усмехался Максим. – Уважил…

Недалеко от города, в сорока километрах, небольшие фермы с винными погребками. Можно упиться в стельку! Здесь первые голландские колонии. Королевская колония англичан возникла позже.

В английской колонии появление принца с русским молодым человеком приняли настороженно. А принц, наоборот, выпячивал Максима, показывая всем своим видом, что все надежно. Причем все это он делал с легкой иронией на лице.

Максим понял, что его появление было продумано принцем. А он и не такой уж дурачок!

Принц жил вместе с Максимом в одном номере. Максиму это нравилось: принц принимал его лучше, чем англичан.

Они много говорили об алмазах и горных разработках урана.

– Мне они не нравятся, – вдруг сказал принц. – Они – капиталисты. А я хотел бы строить… не совсем социализм, но нашу независимость от иностранного капитала. Капитал алмазы берет почти задарма, а я хочу иметь деньги, чтобы строить дороги и дворцы… Я хочу заключить договор с Союзом… на оборудование и специалистов.

Максим поддакивал, но боялся оказаться чересчур навязчивым: боялся спугнуть… Ведь и так все идет как по маслу…

С англичанами сделки не получилось. Они были недовольны. Недоволен и принц: у них нет совести…

Но это не мешало ему валяться на пляже и пить холодный сок. Максим неплохо загорел и был похож на краснокожего. Недаром Кейптаун сравнивают с Французской Ривьерой. Конечно, это не сочинское солнце, да и пляж не сочинский… Здесь богаче, да и открытый океан все же силен…

В душе Максим торжествовал. Было что сообщить начальству.

Он сумел как-то вырваться и дать короткую шифровку, будучи уверенным, что первый шаг сделан.

Принц в гостинице был молчалив. Не то устал, не то не оправдались переговоры. Максим чутко к нему прислушивался. А вдруг повернет обратно…

Но принц, ухмыльнувшись, сказал:

– Ловко придумал я, прихватив тебя. Теперь запляшут, как змеи на сковородке.

Глава 26

Алекс Адер сделал великолепное предложение. Премьер, увлекающийся горными лыжами, собирался в Альпы и приглашал с собой Егора и Асю…

Это, пожалуй, лучшее, что можно придумать. Валерий Иванович Снытко считал, что им, как никогда, повезло. С неба манна…

У Братышева были свои вопросы. Кто будет его сопровождать? Какая охрана? Не стоит игнорировать английскую разведку…

Гарольд Дроздов вместе с Братышевым просчитывали самые разные варианты. Выходило неплохо, если считать, что премьер будет там как частное лицо… Пока контрразведка своим премьером не интересовалась, тем более тот не любил рекламы, и поездка по возможности будет скрытой.

И все же Дроздов заметил:

– Наш расчет может оказаться нереальным. А нужна все же реальность: свежая информация, возможно, из самой СИС.

Снытко подвинулся поближе к говорящим.

– Тридцать первый прощупал. В разведке на премьера нет компромата. Он пока вне подозрений.

– Можно доверять агенту?

– Источник надежный.

Оговорив еще кое-какие детали, все сошлись на том, что поездка в горы может неплохо завершить операцию.

Неожиданно позвонил Егор. Он говорил из библиотеки колледжа, где занимался.

– Как твои успехи? – спросил Братышев, что, между прочим, означало «не попал ли под наблюдение?»

– Учусь, – снисходительно, с холодностью ответил Егор: «внешнего наблюдения не заметил, но моя интонация должна вас насторожить…»

Братышев, положив трубку, заметил:

– У Егора что-то стряслось. Встречусь с ним за пределами посольства. Это лучше.

Они сидели недалеко от посольства в маленьком кафе-забегаловке. Взяли по кружке пива. Нарочито медленно тянули, чтобы подольше поговорить.

– Пропала Ася, – с тревогой сказал Егор. – Не знаю, что и подумать. Хозяйка сказала, что нет уже второй день…

– Не предупредив, она не могла никуда уехать…

– В том-то и дело, что не могла. А что, если ее взяли коллеги?

– Вот этого я и боюсь, – сказал Братышев и поставил на стол кружку. Задумался. «Неужели это провал?» Лоб у Братышева наморщился. Глаза потеряли прежнюю живость…

– Что будем делать? – Егор с напряжением смотрел на наставника.

– Ничего не будем делать. По крайней мере, не паниковать. А будем искать…

– У нее, кажется, была старая подруга. Раньше, когда одолевали клиенты, она иногда ночевала у нее…

– Знать хотя бы ее телефон!

– Это уже много, – сказал Братышев. – Поговори еще раз со старухой. Если Асю взяли, то она наверняка что-то знает… Ведь это не иголка в стоге. Но будь осторожен. Могут следить, может быть засада…

– Если взяли, то обязательно косили под «клиентов»…

– Еще раз предупреждаю, будь осторожен.

– А если взяли, Алекс Адер может об этом знать?

– Навряд ли. В правительство не докладывают, – усмехнулся Братышев. – Это совершенно секретно… остается до поры до времени в досье. Тем более, когда речь идет о премьере.

Братышев помолчал. Дрогнули уголки губ.

– Ладно. Поживем – увидим. А пока, Егор, действуй.

Егор продумывал мелочи. Он знал, что свои его страхуют, но все же «береженого бог бережет»… Спецслужбы – ушлый народ. Они наверняка наблюдали за теми, кто приходил и уходил из этого дома… А могли и взять, запихав в машину.

Но идти к старухе все равно надо. Ее не обойдешь… пока она единственный источник, который может хоть что-то знать об Асе.

Егор решил косить под клиента. Когда он приблизился к дому, кругом было пустовато. Проверился. Горизонт был чист. Хотя могли наблюдать из окон соседнего дома – даже фотографировать оттуда.

Старушка встретила радушно.

– Это опять вы? Она еще не вернулась.

– Где же она может быть?

Шевеля губами, англичанка внимательно смотрела на него.

– Аккуратно платила за квартиру. Это мне нравилось. Она хорошенькая, и у нее был успех. Клиенты любят тоненьких, смазливых девочек… Впрочем, какое мне до нее дело! Одинокой женщине, если она хочет иметь постояльцев, лучше знать свое место.

Егор открыл портмоне и дал старухе денег.

– Помогите ее разыскать. Она мне очень нужна…

– Хорошая красотка всегда нужна, – хрипло засмеялась старуха, но фунты стерлингов взяла.

Прищурившись, словно вспомнила, сказала:

– К ней приходил клиент, но ее не было дома. Но это было давно. В последнее время клиентами не занималась. Она влюбилась в какого-то иностранца, который ее обеспечивал…

– У нее была подруга?

– Подруга? Она домоседка… Хотя, постой, постой… У нее была знакомая девочка. Она даже оставила ей записку…

Старушка порылась в своих бумагах и достала крохотную записку на клочке.

Егор прочитал: «Позвони, милая, по телефону…»

Он поблагодарил старушку и вернул записку. Чувствуя расположение, Егор осмелел:

– Скажите, а никто другой не приходил…

– Да нет же.

Егор облегченно вздохнул. «Значит, ее домом не интересовались. Иначе старушка вела бы себя совсем по-другому. Но тогда… Что? Взяли на улице?»

Егор представил, как это могло быть. Подкатила машина. Ее позвали, потом хамски запихали в машину. Или подошли двое и, показав документ, попросили пройти с ними… Или… «Впрочем, все это банально, – подумал он. – Какая разница, как ее взяли»…

Когда старушка закрыла за ним дверь, Егор старался идти! Естественно, чтобы не вызвать какие-либо подозрения. Но на углу, у перехода, проверился, ничего подозрительного не усек и потому спокойно подошел к телефону. Послышался мягкий девичий голос. Егор сказал, что он старый друг Аси и что беспокоится, где она сейчас?

– Я сама не знаю, – послышался ответ.

– Но, может быть, предположительно…

Девушка глубоко вздохнула. Ее вздох был хорошо слышен в трубке.

– Я боюсь за нее. Очень боюсь, – сказала она. – Но это уже не телефонный разговор.

– Может, я способен помочь… Разрешите приехать к вам.

– А вы откуда?

– Я из Москвы. Даю слово, что настоящий друг.

В трубке возникла пауза.

– Ладно, приезжайте.

– Адрес?..

Егор запомнил адрес. Через несколько минут он уже сидел в такси и, поглядывая, как за стеклом мелькают кварталы небогатого района Брикстон, думал об Асе…