Текст книги "Сага о Белом свете. Порнократия. Часть вторая"

Глава 49. Однажды свод небесный мать-землю целовал

Опять весной в окно мое пахнуло,

И дышится отрадней и вольней…

В груди тоска гнетущая заснула,

Рой светлых дум идет на смену ей.

Сошли снега… Оковы ледяные

Не тяготят сверкающей волны…

И плуга ждут далекие, немые

Поля моей родимой стороны.

О, как бы мне из этих комнат душных

Скорей туда хотелось – на простор,

Где нету фраз трескучих и бездушных,

Где не гремит витий продажных хор.

В поля! в поля! знакомая природа

К себе красой стыдливою манит…

В поля! там песнь воскресшего народа

Свободная и мощная звучит.

(Алексей Плещеев. Весна)

…Сергей позвонил всем своим женщинам, начиная с жены, Светы, и сказал одно и то же:

«У тебя 24 часа. Если хочешь увидеть меня живым и попрощаться, срочно прилетай в Замок!»

Елизавета доставила в Замок два дня назад Веронику и Дашу. Диана сказала, что она тут же вылетает, но скорее всего, родит в самолете – время рожать подошло. Все женщины знали, что у Сергея тромб бифуркации легочной вены – генетическое наследственное заболевание. Удалить тромб практически невозможно. Предвестники отторжения тромба начинаются за два дня до его отторжения. Так умерли дед и отец Сергея. Все женщины знали, что Сергей приготовил себе из особо твердого горного хрусталя гроб и собирается «поиграть со смертью». А, именно, пока он будет в состоянии клинической смерти, его должны положить в гроб и наполнить гроб жидким азотом -80. Доставить его в гробу на «сухой мох» на Родину, и там его кремировать. Вероника и Даша твердо сказали, что примут яд из перстней Медичи, подаренные Дианой и будут кремированы вместе с Сергеем. Они заготовили себе белые длинные, закрытые по горлышко платья. Их решение было записано со многих камер. Кремировать Сергея, Веронику и Дашу будет Ульгучье после камлания. Он постоянно был на связи.

«Вы должны положить меня в гроб и залить жидким азотом -80 в течение 4 минут. А, потом я могу быть в гробу сколько угодно. Хочу знать, правы ли были Египетские фараоны со скарабеем и Муди, написавший „life after life“. Жаль, передать мой опят я никому не смогу… По, крайней мере, пусть только для себя, я бросаю вызов неизбежности…»

Он не уговаривал ни Веронику, ни Дашу. Ибо на тему умереть с отцом, между ними было очень много разговоров… Дашу, понять еще можно было: дважды, то, что она пережила, пережить и остаться в здравом уме, невозможно. А, вот Веронику никто не понимал. Всем казалось, что с ее талантами у нее должно быть масса интересов в жизни, тот же Фибоначчи…

…И вот они все в гинекологическом кабинете. Даша прилетела на самолете самой Королевы Великобритании. В самолете она родила прекрасную девочку, которую, не задумываясь назвала Вероникой. Сергей раздел их все догола.

«Меня можно только в попку!» – сказала Диана. Елизавета не раздевалась, как дала обед не участвовать ни в оргиях, ни в групповом сексе. Она уже полностью поправилась и регулярно по ночам куда-то улетала…

Елизавета только успела спустить джинсы, а уже ряд голых попок были к Сергею повернуты, женщины упирались в кушетку… Сергей, стоя с каменным членом созерцал: Диану, Ульяну, Светлану, Веронику, Дашу, последней собиралась стать Лиза… Видя прекрасные попки, жаждущие его, он воскликнул:

«Какая небесная красота!»

Посинел, и грохнулся на пол мертвым!..

…Ни истерики, ни суеты, ничего! Елизавета, одной рукой натягивая джинсы, другой управляла пультом. Через три минуты и три секунды труп Сергей был в гробу и полностью заполненный жидким азотом-80…

…Гроб с Сергеем был на лайнере Лизы. Параллельно летел Королевский лайнер. В нем были все, в том числе новорожденная Вероника. Заправка в воздухе. Через пять часов были во Владивостоке. Появления в «их» регионе лайнера королевы Великобритании очень встревожило японцев. Запросы шли на самом высоком уровне. Ответов японцы не получали, кроме одного, что Королева Великобритании свою страну не покидала!..

…На пальцах Вероники и Даши были перстни Медичи… Ульгучье готовил костры: один на берегу Океана для камлания. Другой на чистом мхе для кремации… Ульяна все время нервно проверяла на месте ли у нее «жесткий диск», благодаря которому она могла рисовать в мнимом пространстве образы, которые будут у нее возникать и при камлании, и при кремации…

…Из Владивостока гроб с Сергеем доставили на вертолете, которым управлял его друг Вася Овчинников. Остальных доставили другие вертолеты этого же отряда. В доме Сергея готовили все к панихиде…

…На чистом мху труп Сергея вынули из гроба. Для того чтобы он мог гореть, нужно было высохнуть телу и согреться от азота. Сергея положили на заранее приготовленное место. Вероника поцеловала Дашу, потом Сергея, открыла перстень и выпила содержимое. То же самое сделала Даша. Потом они сняли с себя все и голыми легли к Сергею, согревая его труп своими телами. Они умерли быстро, едва успев обнять Сергея. Ульгучье накрыл их одной общей белой простыней, оставил около них сородичей и пошел на берег Океана, где уже был разожжен костер, чьи искры касаются звезд неба…. Ульяна рисовала камлание в мнимом пространстве в 3D. Потом огромный японский вездеход доставил Ульгучье к трупам Сергея, Вероники и Даши. Ульгучье посмотрел на часы, подаренные ему одним якудзы – Dongguan. В руке у него был чемоданчик. Он подошел к простыне и медленно поднял ее… «Труп» Сергея сел и протер глаза:

«Получилось, Ульгучье, получилось! Сейчас проснутся Вероника и Даша. Положи рядом с ними их одежду, пусть женщины закроют их спинами, когда они придут в себя и будут одеваться! Быстро втыкай мне иглы в вены и выкачивай из каждой руки ровно 200 граммов крови. Потом дашь мне стакан водки и литр облепихового сока. Веронике и Даше – полулитровую кружку женьшеневой настойки. Ничего не говорите. Они сами должны все понять!»

«О, мамочка, – воскликнула Диана на чистом русском языке, – я кажется, опять рожаю!»

«Прекрати! – командным голосом сказала Лиза. Пора привыкнуть к своему настоящему мужу, отцу твоих детей…»

Света молчала и улыбалась, как мадонна Рафаэля! Вероника и Даша одевали друг друга. Они еще полностью ничего не осознали. Перстни Медичи с открытыми тайниками были на их пальцах… Ульяна лихорадочно рисовала в мнимом пространстве реальные образы 3D…

 
«Вот твой билет, вот твой вагон —
Все в лучшем виде: одному тебе дано
В цветном раю увидеть сон —
Трехвековое непрерывное кино.
 
 
Все позади – уже сняты
Все отпечатки, контрабанды не берем,
Как херувим стерилен ты,
А класс второй – не высший класс, зато с бельем.
 
 
Вот и сбывается все, что пророчится,
Уходит поезд в небеса – счастливый путь!
Ах, как нам хочется, как всем нам хочется
Не умереть, а именно уснуть.
 
 
Земной перрон… Не унывай!
И не кричи – для наших воплей он оглох.
Один из нас уехал в рай,
Он встретит бога там, ведь есть, конечно, бог.
 
 
Пусть передаст ему привет,
А позабудет – ничего, переживем:
Осталось нам немного лет,
Мы пошустрим и, как положено, умрем.
 
 
Вот и сбывается все, что пророчится,
Уходит поезд в небеса – счастливый путь!
Ах, как нам хочется, как всем нам хочется
Не умереть, а именно уснуть.
 
 
Не всем дано поспать в раю,
Но кое-что мы здесь успеем натворить:
Подраться, спеть – вот я пою,
Другие любят, третьи думают любить.
 
 
Уйдут, как мы, – в ничто без сна —
И сыновья, и внуки внуков в трех веках.
Не дай Господь, чтобы война,
А то мы правнуков оставим в дураках.
 
 
Вот и сбывается все, что пророчится,
Уходит поезд в небеса – счастливый путь!
Ах, как нам хочется, как всем нам хочется
Не умереть, а именно уснуть.
 
 
Тебе плевать, и хоть бы хны:
Лежишь, миляга, принимаешь вечный кайф.
И нет забот, и нет вины…
Ты молодчина, это место подыскав.
 
 
Разбудит вас какой-то тип
И пустит в мир, где в прошлом – войны, вонь и рак,
Где побежден гонконгский грипп.
На всем готовеньком ты счастлив ли, дурак?
 
 
Вот и сбывается все, что пророчится,
Уходит поезд в небеса – счастливый путь!
Ах, как нам хочется, как всем нам хочется
Не умереть, а именно уснуть.
 
 
Итак, прощай, звенит звонок.
Счастливый путь! Храни тебя от всяких бед!..
А если там приличный Бог,
Ты все же вспомни, передай Ему привет»
 

(В. Высоцкий. Баллада об уходе в рай)

«…Вероника! Я обещал тебе рассказать о хозяйке особняка Фибоначчи. Только ты и Даша, мои самые родные, будете знать это. Ибо, то, что я вам расскажу, похоже на сказку… Алиса – была великолепным врачом и очень настырным человеком! Она разгадала мой секрет. Я испугался. Себя самого испугался, как психиатры боятся, что они сумасшедшие… Действительно, все мое поведение – поведение сумасшедшего. Но, так, как я разгадал загадку, к разгадке которой шел самыми… Вы читали, конечно, Борхеса, «Сад, где ветвятся тропинки», так вот я всю свою жизнь, как познакомился с Володей, слушая его гениальный доклад, был в этом саду Борхеса! Это пострашнее, чем попасть в лабиринт. Нет, я не мог остановить Володю от самоубийства. Я сам был в таком же состоянии. И, если бы не мои женщины, не мое безумство с ними, я бы покончил с собой! Сначала Володя сознательно, а потом я неосознанно, коснулись, только коснулись того, на что ТОТ, кто послал нас жить, наложил табу…

…Я – не Сергей Васильевич Хорошко… Кто я – не знаю, и не знали мои родители, поэтому они и придумали более правдоподобную историю, что моя «мама» родила меня в 60 лет, ибо моя «сестра», из-за своих габаритов, была до 50 лет, пока не появился Яша, невинной…

…Это было в июле. Жарком июле. Однажды, во время обеда, когда «мои родители» и моя «сестра» обедали, я вышел голеньким из тайги. По моим размерам, я был чуть больше годика! Я покажу фотокарточки. Обедали на террасе. «Сестра» пошла на кухню за вторым блюдом. Я зашел, говорить еще не мог. И вскарабкался на ее стул. Пододвинул к себе тарелку отца и начал, как звереныш, из нее хлебать! Ложки и вилки я не знал. Но знал, кроме тарелки, еще и кружку. Знал, что такое хлеб. Когда закончил есть руками – кстати, всего один день я так ел, к ужину второго дня я уже пользовался ложкой, вилкой. «Мама» быстро сшила мне трусы, штаны и рубашки. Я сразу понял, для чего это надо. Сам умывался и знал, что такое туалет, правда, в кустах…

…У нас была высокая книжная этажерка, на которой стоял всем известный портрет Сергея Есенина в рамке. На второй день, когда «мама» спросила, кто я? Я подошел к этажерке, подвинул к ней табуретку, залез на нее, взял фотокарточку Есенина и четко сказал:

«Я!». Так меня назвали Сергеем. В ЗАГСе были свои люди и поняли «стыдливость» мамы, что она не регистрировала меня, ибо ей было стыдно, что старуха в шестьдесят лет родила!..

…У Хорошко действительно у мужчин наследственный тромб, и все они умирали в семьдесят лет, заранее предчувствуя, что умрут…. Так вот, Алиса, усыпила меня, как я перед криогенизацией усыпил себя, и вас, амитал натрием. Вскрыла мне грудную клетку – вот шрам, смотрите в моей волосатой груди, и… тромб не нашла! Потом, когда я был сильно пьян и занимался с ней и черной королевой в ее особняке сексом, призналась, что знает, что я не Хорошко. Она стала шантажировать меня, что донесет в полицию, что я русский олигарх-бандит, требуя, чтобы я женился на ней, и выплатил огромную сумму денег за «тайну». Иначе она пойдет в полицию, и всю мою «банду» из Замка сдаст. Я ее заказал. А потом увидел ее квадратный ромб и понял, что она и так не жилец…

…Вот, доченьки мои хорошие, Вероника и Даша, вся моя тайна. До пяти лет я был, во-первых, не по годам развит, быстро научился не только писать и читать, но и сочинять сказки, все про тигриц, которые влюбившись в меня, превращались в прекрасных девушек-королев. То, есть, в вас, Вероника и Дашенька! С пяти лет я месяцами, пока было тепло, бродил по тайге. И, действительно, звери, птицы и даже змеи меня приняли. Леопард, которого убил Володя, прав был Всеволод Петрович, охранял меня от Володи… В каком-то отношении я Маугли, так им и остался. Вот сейчас я с вами говорю, я вижу в вас моих дочерей… Но, стоит мне почувствовать, как у вас пахнет между ног, и вы превратитесь для меня в самок. И я буду хотеть только одного: войти глубже в вашу плоть… Стоит мне почувствовать запах вашей менструальной крови, и я теряю сознание, я готов не только вылизывать вас, но выдавливать кровь из ваших маток… Я зверею, чувствуя в женщине самку. И мне не важно, Вероника, что ты моя дочь. Мне важно, как пахнут твои половые органы, как зияет влагалище и задний проход… Я хочу, чтобы ты сосала мой член и глотала мою сперму или мазала бы ее по своей великолепной груди, по своему лицу… И, все же, я – человек. Я доказал это себе, рискнув с жидким азотом… Слава великому еврею, полковнику СМЕРША, колымскому лагернику, основоположнику первого и единственного в мире Института Холода Асиру Саблеру! Это по его идеи я открыл, что -80 градусный жидкий азот может творить чудеса. …Кстати, что вы не ликуете, имя мужчину, который играючи сбросил двадцать лет за шесть часов? Найдите у меня на голове, или вообще где-нибудь теперь хотя бы один седой волос!..»

«Сережа, как только я тебя подстригла и побрила в ванне, и перестала видеть твой возраст!» – сказала Даша.

«Папка! А, я действительно вся в тебя! Как только я подумаю о твоем члене и как он входит в меня, о запахе твоем, о запахе и вкусе спермы, я перестаю воспринимать тебя, как мужчину, Я вижу в тебе и хочу самца! У меня никогда не было и мысли, что я трахаюсь с родным отцом, ибо я никогда вовремя, когда мы занимаемся любовью, не чувствую тебя никем, кроме как желанным самцом, воспринимая себя как сильную, жаждущую самца, самку! Ты убедился, что жизнь без тебя для меня не существует!»

«И для меня тоже!»

«Дашенька, теперь у нас с тобой больше шансов чувствовать себя самками, несмотря на то, что у нас на двоих один самец… помолодевший!»…

…«Папа! А зачем ты взял у себя кровь?»

«А, вот это только вы должны знать. Никто, даже наша высоконаучная леди Света! В моей крови чистый эндорфин! Я уже проверил кровь: я знаю штрих-код эндорфина! Это – революция в медицине, пожалуй покруче, чем „октябрьский переворот“!..»

«Это очень здорово! Но мы с Дашей чувствуем, как пахнут твои яйца, а белки твоих глаз желтеют! Дашка, оголяемся, и пусть он нас трахает в обе дырки, а мы будем его обсасывать и облизывать всю ночь!.. И две сильных самки накинулись на своего самца, и смешивались не раз их выделения из влагалищ и прямых кишок с его горячей спермой…

«Kind words can be short and easy to speak, but their echoes are truly endless.»190190
  Хорошая фраза должна быть короткой и легко произносимой, ибо, ее эхо, где бы оно ни было, всегда будет бесконечным.


[Закрыть]

«Peace is the number one beautiful ornament you can wear, I really believe that. They say you should always wear a smile, but I don’t believe that you should „always“ wear a smile, seriously, you’re going to look stupid! But peace, you should always carry peace within you, it’s the most beautifying thing you could ever have or do. Peace makes your heart beautiful and it makes you look beautiful, too. You want to have perfect physical posture when you stand, sit, and walk, and peace is the perfect posture of the soul, really. Try perfect posture outside as well as inside. Peace creates grace and grace gives peace.»191191
  Мир – это красивое украшение номер один, которое вы можете носить, я действительно в это верю. Говорят, вы всегда должны носить улыбку, но я не верю, что вы должны «всегда» носить улыбку, серьезно, вы будете выглядеть глупо! Но Мир, вы всегда должны носить внутри себя, это самое прекрасное, что вы имеете, пока живете. Мир делает ваше сердце красивым, и это заставляет вас выглядеть красиво. Вы хотите иметь совершенную физическую осанку, когда стоите, сидите и ходите, это понятно! А, Мир – это идеальная осанка души. Попробуйте идеальную осанку снаружи и внутри. Мир создает благодать, а благодать дает Мир.


[Закрыть]

(C. JoyBell C.)

«I’m happy. Which often looks like crazy.»

You’re an idiot.»

«I’ve never claimed to be otherwise.»

«In the world I am Always a stranger

I do not understand its language

It does not understand my silence»192192
  Я счастлив. Я тот, который часто выглядит как сумасшедший. Я – идиот…
  …Я никогда не утверждал, что-то о себе иного…
  …В жизни я всегда чужой…
  и не понимаю ее язык…
  А, жизнь не понимает моего молчания.


[Закрыть]

Глава 50. Года без сожаления и мести сломили сталь героев

«Не помню имени, но я не Борхес

(Он в схватке под Ла-Верде был убит),

Не Асеведо, грезящий атакой,

Не мой отец, клонящийся над книгой

И на рассвете находящий смерть,

Не Хейзлем, разбирающий Писанье,

Покинув свой родной Нортумберленд,

И не Суарес перед строем копий.

Я мимолетней и смутнее тени

От этих милых спутанных теней.

Я память их, но и другой, который

Бывал, как Данте и любой из нас,

В единственном немыслимом Раю

И стольких неизбежных Преисподних.

Я плоть и кровь, невидимые мне.

Я тот, кто примиряется с судьбою,

Чтоб на закате снова расставлять

На свой манер испанские реченья

В побасенках, расходующих то,

Что называется литературой.

Я старый почитатель словарей,

Я запоздалый школьник, поседевший

И постаревший, вечный пленник стен,

Заставленных слепой библиотекой,

Скандирующий робкий полустих,

Заученный когда-то возле Роны,

И замышляющий спасти планету

От судного потопа и огня

Цитатой из Вергилия и Федра.

Пережитое гонится за мной.

Я – неожиданное воскрешенье

Двух Магдебургских полушарий, рун

И строчки Шефлеровых изречений.

Я тот, кто утешается одним:

Воспоминаньем о счастливом миге.

Я тот, кто был не по заслугам счастлив.

Я тот, кто знает: он всего лишь отзвук,

И кто хотел бы умереть совсем.

Я тот, кто лишь во сне бывал собою.

Я это я, как говорил Шекспир.

Я тот, кто пережил комедиантов

И трусов, именующихся мной»

(Борхес. The Thing I am)

Только двое суток Сергей и все его друзья праздновали его Воскресенье, в его имении на Юге ДВ, или в Приморском Крае, совсем рядом с Сихотэ Алинем. Нет, не появилась еще одна урна под громадным камнем Яши. На ее место поставили огромный гроб из уральского горного хрусталя, в котором привезли труп, если принимать клиническую смерть за смерть, Сергея. Он действительно был мертв, иначе многие ткани его организма были бы повреждены жидким азотом-80. Для того, чтобы не просто уснуть, и, видеть сны, быть может, Сергей принял еще и кураре. То есть, «отключил» дыхательную и сердечнососудистую системы своего организма. Он, действительно, пока единственный человек, если не считать, веря, йогов, которому удалось растянуть промежуток между клинической и биологической смертью чуть ли ни на десять часов. Для них, самих же, это время всего лишь миг. Поэтому, Сергей и с этой стороны, как не взгляни, был субъективно и объективно мертв. Время его пребывания в состоянии клинической смерти равно «0».

…Диана улетела вместе со Светланой в Лондон. А все остальные в Баварию, в Замок. Разговор между Сергеем, Вероникой и Дашей состоялся уже в Замке. Сергей решил знакомить Дашу с Замком с гинекологического кабинета. В это время Ульяна готовила толи обед, толи уже ужин в Зале, где обычно собиралась вся семья Сергея. Она присмотрела огромный «кусок» Замка, что-то вроде библиотеки, где теперь навечно поселились восковые родные Сергея. Это была оружейная…

…Договорились с Ульяной, что час их не беспокоить. Сергей, Вероника и Даша сбросили с себя всю одежду. На обед, толи на ужин, все трое решили идти в медицинских халатах. Ночевать собрались, пригласив и Ульяну, в особняке Фибоначчи…

…Вероника улеглась поперек сломанной кушетки, приняв обычную супер эротичную позу. А Даша с удовольствием забралась на гинекологическое кресло, закинув свои великолепные ножки на подставки. При этом, ее «раковина» раскрылась, и зияющий, магический тоннель провокационно манил в себя.

«У нас прибавилось минимум лет десять до того, как я впаду в маразм и вам нужно будет помочь пожилому человеку уйти восвояси, откуда он пришел в этот мир. До этого нам нужно разобраться, скорее, догадаться:

1) Если наш организм, наше тело, допустим, «жесткий диск», то прав ли был Локк, считающий, что человек рождается «tabula rasa»?

2) «Архитипы» Юнга, «комплексы» Адлера и «супер Я» Фрейда, то есть, энграммы, суть те программы в «жестком диске», которые помогают обществу-супер«компьютеру» «узнавать» наши индивидуальные «жесткие диски»; или, все же, главная энграмма суть наше вечное «Я», пусть и без памяти о предшествующих своих модификациях.

3) Обнаруженные в моей крови эндорфины помогут нам совершить последнее путешествие, идея которого сейчас все больше становится массовой, несмотря на то, что Сиротин-младший пока не разобрался с ее концепцией. А именно: квантовая механика и наше бессмертное «Я»…

…«Папа! – Вмешалась Вероника, повернувшись к нему своей прекрасной попкой, слегка раздвинув ноги, – жидкий азот на троих – это уже нам не надо?»

«Сейчас я засуну член в первую попавшуюся твою дырку, и отвечу тебе, первой попавшейся на ум, фразой. Идет?»

«Конечно, войдет! Я же хочу! Или ты не улавливаешь, как у меня между ног пахнет?»

«Улавливаю, но Даша ко мне ближе. И ее запах так вскружил мне голову, что я забыл, что хотел вам обеим только, что сказать!»

«Даша! Если я лягу на тебя, чтобы папа видел два тоннеля в бессмертие и ощущал единый, манящий туда запах, выдержишь?»

«Лезь. Но, если я почувствую, сестренка, хоть малейшие лесбийские поползновение, я тут же сброшу тебя с себя вниз головой…»

«Да, ладно тебе! Мы обе хотим одного: и пусть он входит в нас по очереди!»

…Вероника ловко взобралась на кресло, легла на Дашу и закинула свои ноги на ее. Такую «картинку» Сергей еще не видел! Он развернул треснувшую кушетку к креслу, зарез на нее и, первое, что сделал, как истинный гинеколог, погрузил по два пальца каждой руки во влагалища красавиц. А в попку Даше член по яйца! Девочки застонали, видя его желтые глаза! Целый час он занимался сексоакробатикой, трахая вертикальный ряд четырех полостей. Конечно, попки наполовину сползли с кресла, девочки поддерживали свои телеса руками. А, в кабинете стоял рев, крики и стоны трех глоток. Слизь, смешанная со спермой, текла из четырех полостей ручьем… Потом Сергей, широко раздувая ноздри, вылизал половые органы своих «пациенток». А, они, в полуобморочном состоянии своими сильными и юными бедрами неистово подмахивали ему, продолжая спускать…

…Он, придя в себя, бережно взял Веронику с Даши и положил на место, на кушетку, но вдоль ее. Рядом положил Дашу, а сам лег на них. Член его все еще был напряжен, и Вероника с Дашей терлись об него наружными поверхностями противоположных бедер…

«…Не подмывайтесь! Накидываем халаты и идем обедать или ужинать. Но, ваш запах, как ни странно, вызвал во мне сильное желание прижать Ульяну к колонне и войти в нее стоя. Разрешаете?»

«Только, если тебя хватит на тоже самое сделать с нами… При Ульяне, чтобы блаженная мысль, что после нее ты никого из нас не хочешь, навсегда покинула бы ее голову!»

«Посмотрим, оставит ли она что-нибудь для вас… Или вам все мало? Мой член, кстати, никто из вас и не подумал облизать, а он в вашей слизи… Нет, уже не надо. Я уже хочу Ульяну… Да, главное, завтра закажу уральским мастерам сделать гроб на троих… Не торопитесь кричать «ура»! Заливать нас будут не жидким азотом, а жидким гелием. Грубо говоря, мы из мира современной физики переместимся в мир квантовой механики, нашими соседями, будут кварки… То, что я задумал, девочки, покруче БАКа (Большого адронного коллайдера) … Мне будет по паспорту 80, а вы вплотную подойдете к Бальзаковскому возрасту…

…Когда они вошли в «столовую», как три приведения, то Ульяна, увидев, что два «приведения» направились к столу и принялись за харчо. А, взглянув на третьего с желтыми глазами, идущего прямо на нее, быстро прижалась к ближайшей колонне и расстегнула джинсы… Когда Сергей вышел из Ульяны, Вероника и Даша допивали уже компот… Он не стал Ульяну огорчать, и тоже взялся за компот. Ночевать вчетвером пошли в особняк. Подойдя к воротам, Вероника сказала, обращаясь к Даше:

«Здесь чуть не умерла Саша. Здесь умерла Люба, мама жены Сергея, Светы. Здесь обкакалась Ульяна, когда папа трахал ее в задницу. А, потом, когда протер ее дырку зеленой травкой, послала подальше свое творчество и решила родить папе ребеночка… Здесь, Дашенька, сейчас папа поставит тебя в такую же позу и трахнет в попку. Смотри, не обкакайся, а то папе придется протирать твою задницу травкой, после чего ты очень захочешь родить ему ребеночка…»

«Берись Дашенька вон за те прутья. Вероника, сдерни с нее штаны…»

Через минуту Сергей трахал Дашу, а она от рассказанного и от ощущений в прямой кишке, тихо стонала, радостная и счастливая… Но, не обкакалась, и поэтому не почувствовала блаженства, когда любимый тобой мужчина подтирает тебе зеленой мягкой травкой задницу… После такого – траханья, каканья на член, и подтирки задницы зеленой травкой, женщина готова для своего мужчины на все на Свете!..

«А, почему здесь умерла мама Светы и чуть не умерла Саша?» – спросила Даша.

«Метр отсюда начинаются чугунные прутья, приваренные к замку ворот. Если взять за них или за замок, то твое тело становится „воронкой“, через которую выходит в землю, или, наоборот, в Небо вся твоя витальная, то есть, жизненная энергия. И ты умираешь от остановки сердца. Смерть безболезненная и мгновенная… Сашу спас Сергей, но не тем, что сделал ей до приезда реанимобиля массаж сердца, а потому, что дал ей часть своей витальной энергии. Как это получилось, я до сих пор понять не могу. Саша была особая натура. Не совсем земная… Да будет вам известно, что в киллера она метнула стилет, будучи уже мертвой. Это показала криминалистическая экспертиза…»…

…«Ну, что, мои милые дамы, идем в самый загадочный особняк на белом Свете. Если моя гениальная дочь и любовница Вероника не разгадает тайны смещения пространственно-временного каркаса, что она умеет делать, но не понимает, как это у нее получается, то мы втроем, залитые жидким гелием, превратимся в невидимую при земном свете прозрачную, сверхтягучую жидкость… Даша! Смотри внимательно. Уже первая ступенька этой прекрасной лестнице, только кажется, что поднимет тебя вверх, на самом же деле, она опустит тебя вниз. И это не иллюзия. Да, не будем нарушать традицию: раздеваемся догола. Но, прошу, пока не побываем на крыше, попками не вилять и за член меня не дергать. Я, на всякий случай, пойду последним! Прекрасное – превыше моих сил! А три голых бесподобных попки, поднимающиеся по витой лестнице с раздвинутыми ножками – это, как говорят у нас на Юге ДВ, нечто!..»

«Things we lose have a way of coming back to us in the end, if not always in the way we expect.»193193
  То, что мы теряем, проживая свою жизнь, имеет свои пути возвращения к нам назад, накануне его ухода из жизни… Иногда мы ждем такого возвращения и смотрим на дорогу, по которой прожитое и пережитое должно к нам вернуться. И, как правило, смотрим в противоположную сторону.


[Закрыть]

«I am not afraid of silence… of sharing it… prolonging it or shattering it..

One ought to hold on to one’s heart; for if one lets it go, one soon loses control of the head too»194194
  Я не боюсь тишины…
  Дробить ее… продлить ее
  Или разрушить…
  Нужно держать свое молчание под сердцем. Ибо, если отпустить свою тишину, в которой нет, и не может быть слов, то вскоре мы потеряем контроль над своими мыслями.


[Закрыть]

(Friedrich Nietzsche)

«The giving of ourselves is the greatest art. This is the great challenge, I think. To show up and share the person you are within the life you have195195
  Дать себе себя – величайшее искусство! И – дерзкий вызов самому себе, я так думаю! Показать себе того, кого ты на самом деле заставляешь жить вместо себя.


[Закрыть]

(Marlon Brando)