Автор книги: Евгений Черносвитов
Жанр: Эротическая литература, Любовные романы
Возрастные ограничения: +18
сообщить о неприемлемом содержимом
Текущая страница: 20 (всего у книги 41 страниц)
Глава 45. Шестой элемент. Продолжение 3
«Suffering has been stronger than all other teaching, and has taught me to understand what your heart used to be. I have been bent and broken, but – I hope – into a better shape…»108108
Страдание – лучший учитель жизни. Или, по Достоевскому «Страдать надо!»
[Закрыть]«I’d rather be hated for who I am, than loved for who I am not».109109
Я лучше буду ненавидеть того, кем я есть, чем любить того, кем я не являюсь.
[Закрыть]«…The emotion that can break your heart is sometimes the very one that heals it…»110110
Та эмоция, которая может остановить твое сердце, она его и может заставить биться вновь.
[Закрыть]«…Je préfère êtredétestépour qui je suis, qu’aimépour ce que jene suis pas…»111111
Я предпочитаю, чтобы меня ненавидели за то, чего во мне нет, чем любили за то, что во мне есть.
[Закрыть](Blaise Pascal)
…Кирилл после операции на суставах попки Виры начал потихоньку сходить с ума. Не помогали ему ни природная способность управлять собственной амбивалентностью, не приобретение навыков управлять противоположностью амбивалентности, психологическим триггером. Он вновь и вновь тщательно рассматривал тело Виры. Заставлял ее принимать самые невероятные позы и выполнять немыслимые телодвижения! Она несколько раз при нем, обнаженная, запрыгивала на стометровые кедры и ели. Качалась на ветвях, как Тарзан и Маугли. Она ныряла головой, ногами, попкой и даже спиной с обрыва в омут. Кирилл надевал маску, зажимал в зубах дыхательную трубку, цеплял на спину баллоны с кислородом. Из-за клаустрофобии он не мог быть в костюме для подводного плавания, ибо костюм «сдавливал» его грудную клетку, вызывая настоящую панику удушья. Он под водой заставлял Виру выполнять фигуры, которые выполняли только олимпийские чемпионки по синхронному плаванию!
…Вира терпела. Она относила все его чудачества за счет щепетильности Кирилла к себе, как хирургу. Но, когда он, теряя себя в ее объятьях, вдруг произнес, что она – совершенство, и что он боится, что Природа ее накажет за это, Вира решила, что с Кириллом что-то началось не хорошее! Что ни думай, а 78-ой год! Шутя, она ему сказала:
– Покажись Вике! Последнее время ты совсем ей с Анжелой никакого полового внимания не уделяешь!
– Альцгеймер не так начинается… У меня – паранойя по твоей милости! И почему ты родилась с жопой ни как у всех нормальных женщин?
– А, ты, почему не проверишь задницы своих девочек? Особенно Евгению? Ведь у нее от природы живая попка.
– Я проверил бы и у Вики, и у Анжелы. Больше того, я бы сделал им такие же попки, как теперь у тебя. Но, они же беременны!.. Что же касается Евгении, то, думаю, хотя, возможно и ошибаюсь, борясь со своим уродством, фанатически занимаясь йогой, Тай-чи и Тайдзицюанем. А, также индийскими и арабскими танцами живота, она могла развить свои связки и капсулы тазобедренных и крестцовых суставов. В отношении Хильды признаюсь, что боюсь хирургического вмешательства. Я ее оперировал вслепую. Это – первая в Мире операция… Я и так опасаюсь рецидивов… Но, твоя идея будет в ближайшее время проверена на Евгении.
– Кирюша! Я тебе ничего не навязываю. Просто не хочу, чтобы ты волновался из-за меня! Я готова облазить вершины всех дремучих елей и нырнуть во все омуты в округе, если тебе это нужно. Только не мучай себя! Я – совершенство в твоих глазах… пусть, великого ученого. Но, ты еще и мужчина, которого я хочу и которому я отдаюсь, как будь то, умираю! Ты это чувствуешь. И, вот это главное, что вызывает у тебя тревогу – потерять меня такую, какой я стала! Пардон, все мужики сексуальные эгоисты и ты тоже! Шучу, конечно! Завтра же вскрой попку Евгении. Но, я запрещаю тебе трахать ее при этом, как трахал меня, и пить так же, как пил со мной, на брудершафт!
– Как скажешь, моя прекрасная Леди!
…Но, Кириллу не пришлось завтра заняться Евгенией, хотя он ее предупредил об этом. А, Женечка была так счастлива, как бывают, счастливы люди только на седьмом небе! Им помешали… Очень странные, и нужные, как оказалось, люди!
…Утром, Кирилл в сопровождении Виры, вел Евгению в операционную палатку. Вира несла свой бумажный пакет на веревочных тесемках. Она была нормальной девушкой и понимала, что нужно будет ее Кирюше, да и Евгении, после операции, какой результат операция бы ни дала. Две бутылки ирландского виски и кетовые, слегка подсушенные жирные брюшки. На сей раз, Евгения несла ведро напитка лимонника.
…Они уже подходили к палатке, как увидели, что в их секретный лаз, отодвинув жердь с острием на макушке, просунулась голова паренька, лет так двадцати. Они остановились и стали наблюдать за головой, с коротко подстриженными светло-русыми волосами. Парень влез. А, за ним… За ним стали тяжело втискиваться волосатые и седые. Заросшие «мхом», с огромными грязными и бородами. С черными, в глубоких морщинах лицами. Одетые в какое-то, другой эпохи, тряпье, босоногие старики! Один, второй, третий… одиннадцать «стариков-лесовиков». Как обозвала их шепотом, Вира! Кирилл, молча, направился к пришельцам. Вира за Кириллом. Старики влезли и остановились у изгороди. А, парень, широко улыбаясь, показывая, что у него в руках ничего нет и за пазухой тоже, пошел быстро навстречу Кириллу.
…И, вот какой разговор состоялся между Кириллом, Вирой и Михаем, по фамилии Легких. Так звали молодого парня. Старики при разговоре не проронили не единого слова. А, на их, как у шахтеров после вахты, лицах, не дрогнула ни одна «борозда»!
…Михай рассказал следующее. Он – «топ-менеджер» «фирмы», которая состоит из этих стариков. Правда, Кирилл, Вира и Евгения, сразу поняли, что Михай – неграмотный, и значения слов «топ-менеджер» и «фирма» не знает, слышал! Сейчас их часто произносят, все, кому не лень. Стариков он собрал из разных мест. Кого нашел в тайге, в заброшенной медведем берлоге. Кого у заборов Тибетских монастырей, где они жили, как собаки. Кого – в Монголии, где они пасли необъезженных лошадей. Четыре старика были с разных японских островов.
…Старики никогда не говорят. У них нет общего языка. Да и свой, родной язык, они давно забыли. Но, понимают все, что говорится рядом с ними. Хорошо понимают Михая и доверяют ему. Все старики весьма преклонного возраста. Самому «молодому» – восемьдесят лет. Старший старик – воевал на Сопках Манчжурии. На чьей стороне, Кирилл уточнять не стал.
…Вира решила, что люди пришли за подаянием, но жестоко ошиблась! Не успела она это произнести, о чем подумала, как старики дружно отрицательно замахали головами, словно прочитали ее мысли. А, Михай сказал, что старики услышали, ЧТО собирается строить Кирилл на Чистом Мху и на территории Замка. Кирилл и девочки весьма удивились, что Михай знал и о планах на счет строительства у Замка. И, еще больше удивились, что старики пришли, чтобы построить именно то, что хочет построить Кирилл.
…Не успели брови Кирилла и девочек прыгнуть вверх от удивления, что эти «старички» будут строить башни Фибоначчи-Медичи, как Михай просто сказал, что «башни», задуманные Кириллом, никто не сможет построить, кроме его старичков! И, добавил, как-бы, между прочим.
…Вот не поверили ему в Барселоне, что только его старички достроят Саграду, так и стоит она недостроенная! Вира собралась, было, расспросить Михая, а сам-то он имеет какое-нибудь отношение к строительству, как Михай, опять «прочитал ее мысли» и сказал, что его люди – так он назвал старичков – будут говорить ему, какая им нужна современная техника для строительства. Например, чтобы вырыть в болоте на Чистом Мху котлован в 11 километров глубиной. Да, так и сказал, «вырыть котлован на Чистом Мху в 11 километров глубиной!». То есть, там, где, возможно, тысячелетнее болото…
…У Кирилла мелькнула мысль, которой он пока не дал отчета, что местные ели, кедры и прочие деревья для такого котлована не годны. Михай тут же опередил его с вопросом, сказав, что деревья нужно будет покупать на островах с теплым климатом, в Японии. И, что одно дерево там стоит столько, сколько груженый лесовоз, российскими отменными мачтовыми елями! Вот при этих словах, Кирилл, вдруг, узнал Михая!
…Когда-то он с психологами Института психологии АН СССР проводил эксперимент в детской колонии строго режима в Читинской области. Там сидели мальчики и девочки, совершившие свои первые убийства, в 5—6 лет. Кирилл, глядя прямо в глаза Михая, сказал, что хочет проверить его, насколько он хороший топ-менеджер и знаток Японии. И, задаст ему загадку дзен. Михай молчал и улыбался, не отводя глаз от Кирилла:
– Представь, Михай…
– Спасусь, перестав «представлять! – Прервал Михай Кирилла и громко засмеялся. Потом, подавив смех, сказал – Я узнал Вас, гражданин начальник! Это была моя первая отсидка. Я бросил с балкона молоток на голову секретарю нашего райкома партии. Поганый, был мужик. Мы ютились в коммуналках, а, он, за взятки, раздавал квартиры налево и направо! Не проломи ему я голову, проломил бы кто-нибудь из взрослых. И, тогда, за справедливость, защитник получил бы вышку…
…Оказалось, что Михай из двадцати лет, пятнадцать просидел за убийства… И, все, «за справедливость!».
…Пока Кирилл и Михай предавались воспоминаниям, Вира обратила внимание на двух стариков. Один, разровняв небольшую кучку изъеденной муравьями земли, что-то чертил перед другим стариком, который кивал головой, словно соглашался с чем-то. Вира приблизилась к старикам, сидящим на земле. Михай опять опередил ее, сказав, что старики общаются между собой путем орнаментных рисунков! Да, так и сказал, «орнаментных рисунков». Они рисуют их на земле. Михай смог сплотить их в «фирму», потому, что отлично знает искусство орнамента благодаря своей бабушке – уникальной мастерице. Она умерла недавно, ей исполнилось сто лет. Последние 25 лет она зарабатывала бешеные деньги, и была у олигархов всей Европы нарасхват! Она ткала орнаменты, сколько себя Михай помнит. В старое время этому никто не предавал никакого значения. У них в доме и у друзей, все было в бабушкиных разных изделиях с орнаментами. От носовых и головных платков, до скатертей, постельного белья, платьев и рубашек, занавесей, штор и даже, огромных во все стены, полотен! Из простых ниток, сначала и простого полотна, ткала свой орнамент бабушка Михая. Но, вот, что удивительно. Бабушка никогда нигде не училась искусству орнамента. И, у нее никогда ни один орнамент не повторял другого. Больше того, бабушка могла орнаментом изображать русские народные песни. Михай наизусть выучил некоторые из них, по орнаменту. Такие, как «Коробейники», «Светит месяц», «Очаровательные глазки», «У церкви стояла карета», «Виновата ли я», «Выйду на улицу», и многие другие.
…Благодаря языку орнамента Михай может понимать своих старичков. И, общаться с ними. Орнамент не имеет национальности. Его старички разных национальностей: китайцы, тибетцы, тайцы, малайцы, монголы, есть и один русский. И все они, свободно общаются через рисунки друг с другом, и с Михаем…
– Михай! А, как вы зарабатываете на жизнь? – Спросила Вира.
– Сейчас – роем незамерзающие колодцы и бассейны богатеям. Проводим в их дома водопроводы из подземных ключей. Строим русские бани без единого гвоздя и мха… Мы, многое умеем. Сейчас хорошо платят…
– Что же они у тебя, как бомжи, одеты?
– Бомжи? Да за их одну рубашонку знатоки дают целое состояние!
При этих словах, Михай кивнул старику, который сидел с ним рядом, и что-то быстро начертал палочкой на земле. Старик тут же снял свою грязную, древнюю рубашку! Михай бросил рубашку Кириллу и попросил его оторвать от нее рукав. Кирилл вопросительно посмотрел на хозяина рубашки. Тот, молча, кивнул в знак согласия. Кирилл рванул слегка. Не тут-то было. Он, поняв, что здесь, явно, что-то не то, попытался со всей силы оторвать рукав. Опять не получилось! Тогда Михай ловко выдернул из-за спины японский танто, и кинул Кириллу, со словами, попробуй, отрежь! Кирилл посмотрел опять на хозяина рубашки, тот, Кириллу показалось, что улыбнулся, и кивнул, режь мол, не бойсь! Кирилл натянул рукав и резанул! Нож соскользнул, и упал к ногам Кирилла!
– Полотно старики сами ткут, бог знает из чего, как тибетские монахи. А, Вы, Вира – Михай откуда-то знал имя Виры! – Взгляните на швы!
Вира посмотрела и увидела… орнамент! Посмотрела на другой рукав, а, там, другой орнамент! Ничего общего не имеющий с первым!
– Институты и Академии хотят заполучить одежду моих «бомжей»! Пытаются подкупить меня. Но, старики давно распорядились, куда пойдет их одежда после смерти.
– Ну, и куда? – Спросила Вира.
– Все подарили свою одежду. Первому в Мире Храму, построенному в Японии в честь врача, Будде Врачей, как его называли при жизни. Единственному храму, который стоит уже тридцать тысяч лет. А, то и больше. Там сейчас монастырь…
– Пагода Хорю-дзи, не так ли, Михай?
– Ты – красивая, умная, и чистая девушка, Вира… У тебя нелегкая доля…
– Твои старики, что, ясновидящие?
– Нет, они обыкновенные пророки. По звездам читают, Кирилл. О тебе они все знают…
– Пусть расскажут, что знают!
– А, ты действительно хочешь знать? Да, что я спрашиваю! Ты же помешан на знании, логике, математике, опыте… Но, в 10D-то, ведь веришь?
…Кирилл не стал спрашивать Михая, откуда он все о нем знает! Орнамент – истоки любого знания! Знания, вне времени и пространства. Вне логики и математики. «Чистая информация», – как начинают сейчас говорить!
– Говори! – Глухим, но приказным тоном, сказал Кирилл.
…Только Михай открыл рот, как Вира и Евгения взяли Кирилла крепко за руки, словно он мог рвануть и убежать, куда глаза глядят, только бы не знать, не ведать! Но, руки Кирилла были расслаблены. И сжимали их крепко его жена, и его рабыня!..
…Рассказ Михая.
…Твоя внучка Анжелина умрет во время родов, ровно через семь месяцев и десять дней, родив тебе двух крепких и здоровых однояйцовых близнецов, мальчиков. Она умрет на твоих руках, успев сказать, чтобы одного сына ты назвал Кириллом, а, другого Александром. Ее пепел будет первым в Новой Урне, после нынешних захоронений.
…Виктория родит нормально, на кровати, рядом с кроватью, умирающей Анжелы. Она будет кормить грудью трех мальчуганов полтора года: Кирилла, Александра и Антона. Вика погибнет в автомобильной катастрофе, когда ей исполнится ровно сорок лет. С ней в машине будут твои сыновья. На них не будет ни царапинки. Им едва исполнится по двенадцать лет. Их будет воспитывать Вира всю свою долгую и счастливую жизнь с тобой, Кирилл. Прах Вики будет вторым в Новой Урне, после праха Анжелы.
…Вы умрете вместе. Вире будет 33 года. Вас отравит… Зависть и ревность. Ее убьют, разрядив в нее свои пистолеты, офицеры ВВС, Кирилл Кириллович, Александр Кириллович и Антон Кириллович. Ваш друг, Альфред, сумеет скрыть убийство. Прах убийцы будет третьим в Новой Урне…
– Страшно, аж жуть! – Сказала Вира.
– Холодные мерзкие мурашки по спине пробежали! – Сказала Евгения. Кирилл молчал. Лоб его избороздили глубокие морщины… Он о чем-то напряженно думал…
– А, где наш прах будет, с Кирюшей, коль мы умрем вместе?
– Старец, воевавший на Сопках Манчжурии, еще не пришил к своей рубашке левый рукав… Подождем, однако!
– Так, Михай, твои старцы, Олеги Вещие, построят мои башни Фибоначчи-Медичи? Обе?
– Да, только они и построят. Да ты сам в этом завтра убедишься!
– А, из чего они строить-то будут? Из дерева, как Пагода Хорю-дзи?
– И, да, и нет! Из шестого элемента…
– Углерода?
– Да, конечно, из дерева, вернее, из каменного угля, вернее… из алмазных бревен!
– ???..!!!
Глава 46. Без срока давности
«I care for myself. The more solitary, the more friendless, the more unsustained I am, the more I will respect myself…
…Love requires no return. It gives even when forsaken…»112112
Я забочусь о себе. Чем более одиноким я себя чувствую, тем более становлюсь дружелюбным, и неуверенным, тем менее я уважаю себя … … Любовь не должна возвращаться. Даже если сердце чувствует себя покинутым.
[Закрыть](Michelle Griep)
Кирилл нажал на красную кнопку своего гаджета и вмиг перед ним, как из-под земли, появились 25 амазонок, окруживший его плотным кругом.
– Арестовать вот этих – Кирилл показал рукой на Михая и его старцев. – Обыскать. Не отходить от них ни на шаг до моего приказа! Вместе с ними будете есть, пить, мыться, ходить в сортир, и спать!
– Есть, мой генерал! – За всех ответила очень хрупкая на вид, и самая маленькая, не больше одного метра 65 сантиметров, амазонка. Кирилл обратил внимание, что под ее свободной одеждой скрывается самое современное холодное и огнестрельное оружие. Круг амазонок тут же сомкнулся над старцами во главе с Михаем.
– Как твое имя, боец? – Спросил Кирилл, девушку, которая взяла командование амазонками в свои руки.
– Рита! Рита Козырь!
– Полковник Рита Козырь! Назначаю Вас командующим батальоном. Через четыре часа здесь будут еще четыреста амазонок. Ваш батальон теперь разведывательно-штурмовой. Через двадцать минут прибудет бригада из следователя военно-морской прокуратуры по особо опасным преступлениям, МО Округа, криминалистов, судебно-медицинского эксперта. Вместе с Вашим отрядом прибудет судебно-медицинский эксперт и патологоанатом Замка. Юридическая сторона дела оформляется моим юристом и юристом барона Карла Светова-Гогенцоллерна, младшего. Вопросы есть?
– Здесь убийство, мой генерал?
– Насильственная смерть! Характер смерти установят следователи. – При этих словах Кирилл впервые повернулся в сторону старцев. Они расступились. И, все увидели старца, лежащего ничком, лицом в куче пыли, на которой еще несколько часов назад рисовался орнамент.
– Я его не убивал! – Воскликнул испуганно Михай. – Нет резона!
На еще сонном лице Михая была полная растерянность! Лица старцев ничего не выражали.
– За что, гражданин начальник?
– Все вы арестованы за проникновение на частную территорию путем взлома изгороди! В причинении насильственной смерти, пока, никого из вас не подозревают!
– Это, тот самый старец, который воевал на Сопках Манчжурии! – Прошептала на ухо Вике Евгения. – Он не успел пришить последний рукав к своей… тужурке!
– Аннушка могла и не проливать масла… – Глубокомысленно, прошептала Вира. – Она смертная! А, Булгаков ее обессмертил
Время пролетело мгновенно. И в ворота уже въезжал бронетранспортер МО Округа, который привез следователя военной прокуратуры, криминалистов и судебно-медицинского эксперта. Труп старца, после тщательного осмотра места его смерти и взятия проб на разные анализы, унесли в операционную палатку.
– Кирилл! Зачем такой, пардон, балаган? – шепнула Вира Кириллу. – Я же понимаю, что ты не отдашь никому и нити расследования гибели старца! Как-никак, он один мог знать, где наши с тобой бренные останки окажутся? И, когда, и кто, нас отравит!
– Потом поговорим, родная! Но, ты во всем абсолютно права… Алонсо и Питер «похоронят» всю информацию для «чужаков». Одновременно заставят их возбудить… бессрочное уголовное дело по акту насильственной смерти!
…После этих слов, Кирилл обнял, прижавшихся инстинктивно к нему Вику и Анжелу и также шепотом сказал:
– Организуйте на берегу Тихого Океана… скатерть-самобранку для «наших помощников» из Владика. И, чтобы каждому по ведру свежесоленой красной и черной икры, и жирных, брюшек побольше. И, по бутылке две «Вдовушки» и столько же виски!
– Уже делается! – Сказала Вика, улыбаясь.
Кирилл повернулся к Ульгучье-старшему:
– Однако запали костер… обычный. Наденьте с сыновьями смокинги. Я передай мою личную просьбу к рыбаку, чтобы он пел, пока они, будут, есть и пить!.. Ему это зачтется! Я завтра-послезавтра проконсультирую Мильяну. А, его проконсультирует Альфред. Если можно, что-либо сделать, Альфред, сделает. Да, и мы с Викой Альфреду поможем!
– Настоящий ты друг, однако, мой генерал! – Улыбаясь печально, сказал Ульгучье-старший и похлопал Кирилла по плечу. Кирилл обнял «старика», который был на четверть века младше Кирилла!
– Кирюша! Из рядовых да в полковники? На сторону, старичок, потянуло? Где Рита честь тебе отдавать будет? В НАШЕЙ хирургической палатке?
– Можешь пойти со мной, родная! Я собираюсь качественно реорганизовать полк амазонок… – Кирилл засмеялся, взяв под руку Виру, и отводя ее от «места происшествия.
– Ты, что смеешься, старый развратник? Хочешь парного девичьего мексиканского невинного мяса?
– Я смеюсь, потому, что представляю, как отреагирует князь Оболенский и барон Гогенцоллерн-младший, когда узнают, что девятерых амазонок в офицеры будут посвящать они!
– Мы с Ульяной и Дианой продырявим хирургическую палатку и будем наблюдать, как вам честь отдавать лесбиянки будут!
– У меня, родная, чисто научный интерес… И сознание назревших радикальных перемен в нашей частной армии.
– А, с братцем моим ты согласовал свою военную реформу? Полк амазонок собрал, ведь, он!
– Таможня дала добро!.. Но, участвовать в этом деле категорически отказалась!
– Знамо дело! Хорошо, что Серега успел жениться. А, то, гляди, ты бы и ему подсунул бабу-реформаторшу… ну, например, из студенток Вики, жен братьев Ульгучье! Что они вертятся вокруг тебя?
– Ревнуешь, однако, Вирочка!
– Любовь и ревность не совместимы! Я, ведь, все, конечно, понимаю, что после меня ты можешь трахать баб только ради научных целей или… благотворительности!
– Умница ты моя! Все правильно понимаешь!
– Смотри! Как быстро следаки из Владика все закончили! И, как гусыни за гусаком, идут за Ульгучье к… пойлу!
– Леди? Ты же Леди!..
– «Пойло» беру назад и это слово уже забыла! Как гусята идут за мамкой-гусыней…
– Черные утята за черной большой уткой! Рыбак Ульгучье пообещал мне утомить их сегодня пятидесятилетним репертуаром «Dark Ducks»!
– Ясненько! А, кто грузить утомленных черным солнцем на бронетранспортер будет?
– Отец с сыновьями и невестками!
– Кстати! А, почему жены Ульгучье-младших не обратятся напрямик к Ульгучье-старшему за помощью? Или у них снохачество не принято?
– Принято, то, принято! Да у старого Ульгучье те же проблемы, что у сыновей…
– А-а-а!
Правообладателям!
Это произведение, предположительно, находится в статусе 'public domain'. Если это не так и размещение материала нарушает чьи-либо права, то сообщите нам об этом.
