Книга: Перевод с подстрочника - Евгений Чижов

Закрыл тетрадь, посмотрел в окно. Проезжали что-то вроде оазиса, пять или шесть чёрных овец щипали сухую траву вдоль железнодорожного полотна. Одна из них подняла голову и, вытянув шею, упорно глядела на поезд, точно ждала, что он остановится, чтобы взять её с собой, избавив от неизбежной овечьей судьбы. Остальные никакого интереса к громыхавшим мимо вагонам не проявляли.

*

— Она означает: каждый человек поэт, и поэзия отблагодарит его за это, – без запинки ответил Рустем. <...> — Ну ладно, а что эти слова, по-твоему, значат? — То и значат: каждый человек – поэт. И ты, и я, и все мои друзья тоже. А Народный Вожатый – самый главный поэт. — Все твои друзья – поэты? — Конечно. Они стихов не пишут, но это неважно. Они поэты по жизни. Понимаешь? — Как это? — А так, – уверенно ответил Рустем. – Они любят, чтобы всё было красиво.

Евгений Чижов – маэстро русского языка, читать книгу было невероятно приятно и невозможно было не сопереживать главному герою - неудачнику в Москве и чужаку в Коштырбастане.

Вот и Перевод такой: в вымышленную среднеазиатскую страну — легко угадываемый Таджикистан — приезжает московский поэт, поднанятый старым другом, ныне местным Сурковым, на перевод стихов Народного Вожатого, в котором еще легче угадывается Ниязов (я знаю, что не таджик-, а туркменбаши. Если уж на то пошло, жители нашей воображаемой страны и вовсе монголоиды). Повествование — намеренно? — неспешно: вот уже треть романа позади, а ничего не произошло, наш герой все ходит по бульварам и рынкам, вспоминает старую любовь. И уныло философствует.

Постепенно он привык перемещаться по улицам, плывя куском мяса в солёном бульоне собственного пота и испытывая одно-единственное, зато постоянное желание: пить.

К концу книги темп нарастает, переходя на скороговорку. Но и это грех небольшой, самое обидное, что чуть ли не каждая мизансцена глубоко вторична. Тут попытка коана, это советский мультик «какой-такой павлин-мавлин? не видишь, мы кюююшаем?», а весь роман — «Превращение» с восточным колоритом. Ассоциации произвольны — возможно, у автора были другие исходники — но неизбежны. Художественные приемы непритязательны: они достигают цели — но зачем так прямолинейно? Ни одной цепляющей детали, коллекция ориентальных стереотипов (включая статую Ленина с заметно азиатскими чертами лица, так что местные жители послесоветского поколения, возможно, принимали его за какого-нибудь деятеля коштырской истории). Это, разумеется, не значит, что все вранье и лубок, просто текст ничего не добавляет к давно разработанным топосам. Зато язык гладкий, слогом Чижов владеет, пошлостей вроде хищная восточная красота немного, и общей картины они не портят.

До последнего ожидаешь разговора между Поэтом и Властью, но (вяло закручиваемая) интрига сводится к унылому и такому предсказуемому катарсису. Постколониальный роман получился, несмотря на отупляющую жару, тепленьким и высокомерно-чванливым — но он, кажется, на боговдохновенность и не претендует.

Вот парочка примеров:

"Когда они возвращались обратно по аллее, где шла установка стел со стихами, за спиной у них раздался громкий резкий звук, похожий на выстрел. Обернувшись, они успели увидеть, что трос, на котором поднимали очередную стелу, лопнул и она рухнула в клубящееся облако пыли. Пыль рассеялась, НО один рабочий не успел выскочить из-под стелы, она упала ему на ноги. Его голоса не было слышно из-за разворачивавшихся рядом бульдозеров, но Олегу был виден раздираемый криком, едва умещавшийся на сером лице рот. Не в силах выбраться из-под громадной плиты, он колотил по ней кулаками. Зара отвернулась, чтобы не смотреть, непроизвольно прижалась к Олегу. Рабочего вытащили из-под стелы уже потерявшим сознание. Двое поддерживали его под мышки, голова свешивалась вниз, ноги волочились по земле. Работы были приостановлены. Печигин и Зара уходили по аллее, в которой наступила тишина" Сплошные он, она, они, оно. Коряво построенные фразы нарушена логика.

Вот еще:

"Вокруг нее шныряли по комнате четыре или пять кошек - Олег никак не мог сосчитать, сколько в точности, потому что они то и дело менялись местами, изучая вошедших, и отражались в зеркалах, висевших на каждой стене"

И еще:

"Когда приехали вызванные соседями пожарные, Печигин твердил им, чтобы первым делом посмотрели в кладовке - там может быть уснувший или потерявший сознание хозяин. Коньшина хоронили через три дня в открытом гробу - он не обгорел. Задохнулся от дыма, даже не проснувшись. Через полгода общими силами издали сборник стихов. Хотели выпустить еще один и книгу воспоминаний, но не смогли набрать денег" В общем, автор, добрый тебе совет, подружись сперва с логикой и стилистикой, потом пиши.

Читатель, будь осторожен!