Текст книги "МАКАШОВ И ДРУГИЕ"

К выборам 1996 года мы (ИД «Новый Взгляд») вместе с Международным Фондом «Реформа» Мартина Шаккума запустили – с подачи Андрея Ванденко, автора одного из приведенных здесь интервью с Алкснисом – проект «Моя Газета». Возглавлял еженедельник Андранник Мигранян, публиковавший колонки полковника, которые пользовались успехом у читательской аудитории.

В 2007 году Алкснис двинул в блогосферу. И тут же разразился ЖЖ-срач между заслуженным полковником и резким блоггером-историком Тимофеем Шевяковым, который без всякого респекта обхабалил нардепа в своем дневнике, назвав того «патентованным звездоносный мудаком» и «очередным безграмотным п******м». И, как изящно принято дефинировать последующее в сети, «понеслось гавно по трубам». Виктор Имантович накатал заяву в Генпрокуратуру: «Дело в том, что я являюсь депутатом Государственной Думы Федерального Собрания Российской Федерации и по российскому законодательству приравниваюсь к государственным служащим категории „А“. Такая же категория у В. В. Путина, М. Е. Фрадкова, федеральных министров и т. п. В Уголовном кодексе РФ имеется статья 319 „Оскорбление представителя власти“, которая позволяет привлечь данного господина к уголовной ответственности». Тимофей говорил мне, что вынос типичного медиасрача за рамки интернет-разборок, в оффлайн – застал его врасплох. Профессиональный мизантроп Максим Соколов вмешался в полемику, заметив: «Вообще-то депутат по природе своей не является госслужащим и приравнен к ним лишь в смысле материальных льгот, а статья 319 УК РФ наказует лишь оскорбление, нанесенное при исполнении служебных обязанностей, к каковым трудно отнести пребывание в интернете».

И на следующий день оппоненты схлестнулись в эфире молодежного канала О2ТВ (передача «Политкоктейль»). Основатель и тогдашний хозяин канала Василий Лавров рассказывал мне, что это был самый рейтинговый выпуск за всю историю проекта.

Как бы то ни было, с тех пор полковник ведет два параллельных журнала в Сети. Где достаточно жестко выступает с позиций разумной оппозиции. Типичный пост (сентябрь 2011): «В свое время советский агитпроп активно использовал высказывание В.И.Ленина о том, что „каждая кухарка может управлять государством“. И четыре года президентства Д.А.Медведева наглядно это подтвердили. Но оказывается, Владимир Ильич на самом деле говорил совершенно другое: „НЕ каждая кухарка может управлять государством“. И четыре года президентства Д.А.Медведева наглядно это подтвердили. Как в воду глядел Владимир Ильич…».

СТЕПАШИН, ПРЕМЬЕР ИЗ ПОРТ-АРТУРА

Сложнее всего жить в эпоху идейной разрухи именно людям военным. Проходя службу в заявленной системе координат, очень трудно смириться с тем, что она может быть ложной.

Сила военного человека именно в том и заключается, что базовые ценности он не подвергает сомнению. Иначе совершенно непонятно, ради чего рисковать жизнью. Увы, «лихие девяностые» оказались точкой идейного разлома, когда масса профессионалов оказалась вообще вне системы координат. Но некоторые все же устояли и, ориентируясь по обстоятельствам, умудрились не растянуться подобно плохому фигуристу на скользком политическом льду. Другое дело, что демонстрировать высоты тройных тулупов или акселей военный человек при всем желании не сможет – добро и зло для него никогда не поменяются местами.

– Вы родились в Порт-Артуре. Встречали ли вы впоследствии людей, которые, как и вы, родились в этом дальневосточном городе?

– Встречал. Не человека, который служил там с моим отцом и работал врачом (там был военно-морской госпиталь в свое время). И мама у меня там работала. И вот с этим доктором мы как-то встретились. Я был в командировке. Это было поразительно. Сначала я даже ему не поверил. Он мне потом фотографию показал, где он молодой и моя мама молодая с отцом. Представляете? К сожалению, этого человека уже нет.

– Вы часто повторяете, что ваши земляки – это питерские. А все-таки вы в Порт-Артуре не просто родились, но и несколько лет, по-моему, прожили, на базе Военно-морского флота СССР.

– Это так. Но сформировался я все-таки в Питере, в Ленинграде. А Порт-Артур – просто яркие детские воспоминания, очень красивые. Да и название красивое очень. Сейчас это Люйшунькоу. Кстати, китайцы зовут его Артур.

Я о детстве говорил недавно с матерью. Что это были, пожалуй, лучшие годы жизни. Хорошее обеспечение. Замечательный дом. Блестящее отношение к нам китайцев. Потому что мы пришли туда, как освободители. Это ведь не русско-японская война 1904 года и позор того Порт-Артура, гибель Порт-Артурской эскадры, наших броненосцев и крейсеров. Поэтому у меня, видимо, через родителей отношение к этому городу теплое.

– А какой статус был у этой базы? Это флот арендовал эту землю? Или это была территория Советского Союза?

– Это была территория нашей страны, сначала Российской империи, потом Советского Союза. Хрущев, к сожалению, в 1957 году подмахнул документы о сдаче нашей базы Китаю.

– Вам 5 лет было на тот момент: были там в это время?

– Нет, мы уже уехали во Владивосток. Оттуда уже отец демобилизовался.

– Именно за сдачу Порт-Артура вы Никиту Сергеевича Хрущева недолюбливаете?

– Вы знаете, есть много причин, по которым его можно недолюбливать. Это и Крым, это и Севастополь, это и то, что он сотворил с нашим сельским хозяйством. И то, что он «качнул корабль» не в ту сторону.

Я понимаю, когда культ личности Сталина разоблачали те, кого он арестовывал, те, кто на это имел моральное право. Тот же Солженицын. Но, когда разоблачал такой же сатрап, прошу прощения, у которого руки в крови, – это непорядочно, с моей точки зрения. Так, по крайней мере, мой отец говорил покойный.

Степашин в проекте Додолева «Важная персона».

— Да. Но при Хрущеве мы полетели в космос. Спутник, Юрий Гагарин, Валентина Терешкова.

– Мы полетели в космос благодаря Берии и Сталину, и Королеву, и тем же шарашкам.

– Отношение к Иосифу Виссарионовичу – это лакмусовая бумажка.

– Ну, я не жил при Сталине, точнее говоря, один год всего. Мне как-то отец говорил: Сергей, ты же не жил, не знаешь, как было, поэтому вы сделайте лучше и не надо старика ворошить.

– А вы с родителями вообще единомышленники? В идеологическом аспекте?

– Ну, у мамы «идеология» – это семья, дом. Она всю блокаду пережила, настоящая ленинградка, как и моя бабушка, и прабабушка. У меня все питерские оттуда, даже, когда не было еще Петербурга, там жила небольшая шведская семья Боргов: оттуда мы пошли по материнской линии. Фамилии, конечно, менялись.

Что касается отца, то, конечно, да. Хотя у бати всегда была дилемма, знаете. Он с уважением относился к Сталину. Ну, как к Верховному главнокомандующему, скорее всего, военному человеку. И при этом смотрел (он совсем недавно ушел из жизни,) телеканал «Дождь». Я говорю, бать, как совместить эти вещи-то? Говорит, и там, и там за справедливость.

Вообще, вы знаете, в России понятие справедливость, пожалуй, является одним из главных. Все революции случаются не потому, что это Маркс так определил, а потому что народ чувствует несправедливость очень остро и больно. Так получилось в 1917-м. Сто лет скоро будем отмечать. Причем, не в октябре, а в феврале следующего года. В октябре уже никакой революции не было: власть просто валялась, ее Ленин спокойно подобрал.

Так было и в 1991-м году. Это уже на моих глазах, что называется.

– Ну, и при вашем участии: вы же проголосовали за независимость России…

– …Не понимая, что подкладываем мину, готовим развал Советского Союза. Поэтому я 12 июня никогда не отмечаю, как праздник. Демонстративно, причем. И на приемы никуда не хожу. Я не понимаю, что такое 12 июня, и какое отношение это имеет к России.

– А Девятое мая?

– Это день Победы. Я советский офицер. У меня все родственники повоевали. Дедов я своих не помню. Они погибли. Покойный тесть – Герой Советского Союза. Мама пережила всю блокаду. Я все знаю не понаслышке.

Степашин в проекте Додолева «Важная персона».

– К вопросу о блокаде. Вы же, наверное, знаете, что на упомянутом вами канале «Дождь» была в свое время инициирована полемика на тему: надо было сдать Ленинград и избежать всех этих ужасов блокадных.

– Ну, на самом деле я говорил ребятам из «Дождя», что напрасно вы так вопрос ставите. И мне объяснили, что они не за сдачу города, просто хотели провести некий референдум и исследование.

– Вам любой филолог скажет, любой лингвист, что в постановке их вопроса был заложен провокационный смысл.

– Нет, я говорю, как они мне объясняли.

Это глупость. Потому что, да, конечно, страшно. Миллионы людей умерли с голоду. В основном, кстати, мальчишки; девочки многие выжили. Боженька им дал, видимо, двойную жизнь; они матерями становятся.

У меня высшее военное образование. Я учился в Военно-политической академии имени Ленина. И знаю, что Гитлер планировал с моим городом сделать. Для фюрера Петербург не существовал: должен был быть уничтожен вместе с населением.

– Недавно ваш любимый писатель Улицкая приводила в пример французов. Процитирую ее: «Французы – вот, они немцам сдали свою страну. Сейчас прошли годы – Париж стоит, они его сохранили, они сохранили культуру… А у нас страна была разрушена, народу погибло ужасное количество… Это вопрос, который вот так на раз-два не решается… У Победы есть цена. Потому что миллионы погибших людей – это, конечно, очень большая цена. Французы своих уберегли на самом деле».

– Я с удовольствием читаю Людмилу Улицкую, особенно «Казус Кукоцкого». Но с рядом ее высказываний категорически не согласен. Это глупость. Франция и Германия – это одно. Нацистская Германия и Советский Союз – это другое. Мы по «Плану Барбаросса» должны были быть уничтожены. В лучшем случае – стали бы рабами. Не надо путать божий дар с яичницей. Я могу ей так ответить, если она меня, конечно, услышит.

– А когда вы в своей, скажем, биографии, сталкивались с несправедливостью?

– Ну, наверное, когда начал служить. Хотя мне повезло с первым командиром. Командир бригады спецвойск Веревкин Александр Семенович, кстати, мальчишкой партизанил в Белоруссии и был награжден Орденом Боевого Красного знамени. Вот он был справедливый.

А подчас – не буду фамилии этих людей называть, иных уж нет, другие далече, – я видел, как люди говорят одно, делают другое, унижают тех же солдат. Вот это первое, что я увидел. Потому что учили меня в училище одному, но по жизни получилось несколько иное. Я ведь год, будучи замполитом роты, жил в роте. У меня рота стала за год отличником. Потому что там не было ни мордобоев, ни поборов, ни издевательств со стороны, в том числе офицеров.

Потом были «горячие точки», когда я со своим училищем, уже будучи преподавателем, поехал в Сумгаит, затем: Фергана, Нагорный Карабах, Ереван, Баку, Сухуми. И вот там я увидел много несправедливости: уничтоженные, убитые, зверски изувеченные дети, женщины, а это ведь Советский Союз еще был, а нам рассказывали о том, что клубничка какая-то в Фергане растет! Может быть, помните? Какая там клубничка! Там выжгли все, вырезали наших. И врали, врали, врали. И Союз развалили. Вот тогда я понял, что такое несправедливость и ложь.

Я еще в школе мечтал быть военно-морским офицером, как мой отец. Но в 10 классе, за три месяца до выпуска, когда проверяли зрение, врач мои планы подкорректировал. Спрашивает: «А ты ведь в военно-морское собрался?». Я говорю, да, во «Фрунзе». Он говорит, у тебя проблемы могут быть, Серёж. Что случилось? Миопия. Слово такое страшное. Близорукость, да. У нас вообще очков никто не носит в семье. Я единственный. Потому что читал очень много. В основном вечером, да еще с лампочкой, да еще под одеялом. Зрение посадил.

Степашин в проекте Додолева «Важная персона».

Поэтому военно-морское училище пролетело. Отец говорит, слушай, тут какое-то Высшее политическое училище МВД СССР образовалось в Ленинграде. Я говорю, ну, как можно вообще сравнивать: военно-морской офицер и вот это вот хозяйство? Он мне: сходи, вдруг понравится, а дальше видно будет. Но вот так и поступил, естественно, без проблем. Втянулся. Закончил с красным дипломом. Так сложилась судьба.

– А вот интересно вы, действительно ведь были, ну, что называется политруком.

– Замполитом. У комиссара были очень большие полномочия во время войны. Он мог отменить приказ командира. И без комиссара командир не мог принимать решения. Сталин институт комиссаров закрыл в 1943 году, после Сталинграда. А замполит – это замполит. Это заместитель. Но который занимается воспитанием личного состава, причем владеет военным делом не хуже, чем командир. Когда ротный уходил в отпуск, я исполнял обязанности командира роты.

– Перед встречей разговаривал с одним знакомым, он говорит, спроси обязательно Степашина, откуда у него такая мания все переименовывать? Когда возглавил Федеральную службу контрразведки, переименовал ее в ФСБ. А МВД когда возглавлял, ГАИ переименовал в ГИБДД. Свердловскую область хочет переименовать. Вот такой вопрос вам.

– Ну, во-первых, переименовывал не я, а Борис Николаевич. В мою бытность работы на Лубянке или, как сами говорят чекисты, в «конторе», шесть раз переименовывал ее Ельцин. Я единственное, что сделал, и это был последний «подвиг Синдбада», если так можно сказать: сам сходил в Госдуму. И это было очень тяжело, «спасибо» Жириновскому, который меня обозвал агентом Моссада и ЦРУ. Ну, особенно Моссад меня, конечно, срезал. Я сказал, «подаю на тебя в суд» и суд у него выиграл, кстати.

И тогда Гайдар, я не помню, как у них партия называлась в то время, и Явлинский с его «Яблоком» – проголосовали за закон о Федеральной службе безопасности. В чем разница? ФСК была лишена всех силовых структур. Почему мы в Буденновске оказались без рук, без ног: у нас не было спецподразделений, ничего не было.

Закон о ФСБ по сути дела реанимировал сильную спецслужбу, как орган государственной безопасности. Поэтому это не переименование, это приведение в соответствие тем задачам, которые перед нами стояли.

Насчет ГИБДД. Ну, опять же, когда я стал министром внутренних дел, я все пытался посмотреть, что же больше всего раздражает население. Знаете, с чем я пришел в МВД?

Во-первых, я собрал самых сильных замов, которые были еще при Ерине, и все были сильнее меня на порядок, как оперативники. Я говорю, политик у вас один – я, вы – оперативники, но главная наша с вами задача, чтобы милицию перестали бояться люди. Если граждане боятся милиции, мы никогда не победим преступность, это полная чушь. Поэтому давайте искать те точки, где вот наиболее болезненно население реагирует. Естественно, ГАИ. Был мой приказ, когда были запрещены засады, – только стационарные посты. После моего ухода через два месяца, мой приказ отменили.

Степашин в проекте Додолева «Важная персона».

Ну и своим гаишникам говорю (Федоров у меня был, Владимир Александрович, умница, кстати, сенатор сейчас): друзья мои, у нас два варианта, либо мы вас закрываем, как класс (ну, то что сделал Саакашвили в Тбилиси), либо давайте что-нибудь новенькое. И название придумали они. От названия мы хотели перейти к функциям. Государственная инспекция по безопасности дорожного движения.

Вот вопрос на вопрос, может быть, нетактично с моей стороны. Что такое ГАИ? Государственная автомобильная инспекция. А что это такое? И причем здесь автомобильная инспекция у милиционеров? А вот ГИБДД – это правильно.

Правда, ВВ, когда стал президентом, как-то, на встрече неформальной, говорит: «Какой @@@@@ придумал это ГИБДД?». Отвечаю: это я. Он: ты чего, с ума сошел, зачем, ведь не выговоришь. Я начал объяснять, зачем. Путин говорит, вообще-то, ты прав. Поэтому так и осталось сегодня. Но не очень служба поменялась, к сожалению.

– Знаю, что день 19 июня 1995 года, когда Шамиль Басаев триумфально покинул Буденновск – самый горестный в вашей жизни. А вы можете назвать, самый радостный день?

– Ну, их несколько. И я думаю, что может быть еще впереди будет тоже какой-то счастливый момент.

ПОСЛЕДНЯЯ ОШИБКА ГЕНЕРАЛА КАЛУГИНА

В начале 1992 года на кагэбэшного бунтаря Калугина обвалилась новая дэза. По ТВ обмолвились о том, что Олег Данилович возглавил, якобы, некое перспективное СП. Сообщение продублировали в газетах. И уже нет отбоя от бывших сослуживцев, оставшихся без работы: просят, умоляют пристроить их в (несуществующую!) калугинскую фирму. Давний друг (подводник с Дальнего Востока) так и вовсе без звонка нагрянул в гости к Калугиным: «Хочу сотрудничать с новым СП!» Неужели опять провокация? Или просто журналистская оплошность?

– А вам лично доводилось работать в этом направлении? Я имею в виду дезинформацию.

– Я рекомендую взять слушания в Конгрессе США о советской дезинформации. Соединенные Штаты тоже занимались дезинформацией, это естественно.

У меня есть книга, которую я в свое время писал как диссертацию, там приводится несколько примеров.

Она не опубликована, поскольку засекречена. Я ее закончил еще в 1984 году.

Из интервью 1991 года:

«Я учился в институте иностранных языков, потом два года провел в разведшколе. Оттуда меня направили в США на факультет журналистики Колумбийского университета. А чтобы биография была подходящей – выдали диплом филфака ЛГУ. Так я стал «гражданским лицом».

Потом я снова приехал в Штаты в качестве корреспондента Московского радио в Нью-Йорке. В течение четырех лет приходилось вести репортажи из страны. А иначе и быть не могло – лопнула бы «крыша».

Из досье газеты «Новый Взгляд»:

«Позднее, работая скромным пресс-атташе советского посольства в Вашингтоне, разведчик Калугин имел размашистую возможность (на средства нашего дальнобойного ведомства) давать более шикарные приемы, нежели сам посол.

С тех заокеанских пор Олег Данилович очень хорошо разбирается во французских сухих винах (про калифорнийские сорта как-то, давая «Взгляду» интервью, заметил: «Впрочем, лоза там все равно французская»).

Знает, как выяснилось, Генерал толк и в еде. Любит рыбу. Предпочитает лососевые сорта. И форель. Причем, сам – опытный рыбак. И умелый охотник, кстати. Между прочим, «кстати» – его любимое словечко.

И – кстати же! – именно в Америке родилась одна из его дочерей. Их у него с Людмилой Викторовной двое. Светлана и Юлия (старшая Юлия родилась в 1963 году в Нью-Йорке, но в свидетельстве о рождении указана Москва, как водится в семьях чекистов). У каждой – по сыну. Старшего из внуков (11 лет) назвали в честь деда. Мальчик очень хорошо и нестандартно рисует. В школе немногие знают, что он внук того самого Калугина.

Всему свое время.

Зятья у Олега Даниловича, как он сам говорит, разные.

Когда генерал нехотя рассказывал про них в своем ТВ-интервью, и сказал мне, что, мол, муж одной из дочерей – токарь, то я подумал, что про второго вдруг проронит: «Пекарь». Нет, однако, я ошибся. Другой, как оказалось, офицер милиции».

– Что вы можете сказать о деле Антонова?

– Кстати, хотя это американцы и отрицают, но я отношу это к классической ситуации (я это не утверждаю, потому что у меня нет документального подтверждения), которой умело воспользовалось ЦРУ, чтобы обвинить СССР в заговоре, в попытке убийства Папы.

Хотя сама эта идея абсурдна.

Покушаться на Папу, все равно, что на Английскую королеву.

– Почему вы считаете, что (для гэбистов) абсурдно покушаться на коронованных особ?

– Потому, что у нас политика в отношении Ватикана была совершенно противоположная.

Мы стремились привлечь Ватикан к нашей миротворческой (имею в виду нашу пропагандистскую миротворческую деятельность).

И мы все время заигрывали с Папой.

Мы никогда, даже в сталинских условиях, не мыслили покушения на руководителей государства (а Ватикан ведь государство, причем, не просто государство, а духовная империя).

– То есть вы хотите сказать, что болгарская разведка здесь не при чем и «дело Антонова» лишь успешная контрпропаганда американцев?

– Да, могло быть наоборот; сказали бы, что ЦРУ пыталось убить Папу.

Из стенограммы выступления 16 июня 1990 г. в Москве: «В 1979 году, когда я был начальником внешней контрразведки в КГБ, я заступился за одного арестованного гражданина-ученого, который по сфабрикованному обвинению был осужден на 7 лет и томился в наших лагерях (и за которого, как я считал, я нес моральную ответственность, ибо его нахождение в Советском Союзе было связано с моей предыдущей деятельностью). Этим же вопросом из благородных целей занялся тогда и Евгений Примаков, но вовремя остановился. Этот гражданин был обвинен в спекуляции антиквариатом».