Текст книги "Дарю вам этот мир (сборник)"

Вынужденная посадка

Командор Роксен выслушал доклад инженер-навигатора, скривившись, как от зубной боли. Доклад ему не понравился, но тут уже ничего нельзя было поделать.

– Это что же вы мне предлагаете? – спросил он строго.

– Найти какую-нибудь твердь, – охотно сказал инженер. – Я думаю, это нетрудно…

– Напрасно вы так думаете, – вставил Роксен.

– Посадить корабль, – продолжал тот. – А уж там одно из двух: либо я за сутки устраню неприятность, либо позовем на помощь.

– Не лучше ли на базу?

– Одно из двух: либо вы мне не доверяете, либо не осознаете всю опасность происходящего.

– Разумеется, доверяю, – буркнул Роксен. – Я просто хотел облегчить вам задачу. О какой опасности вы говорите?

– Одно из двух… – начал инженер.

– Понятно, – остановил его Роксен. Отвернул лицо и неожиданно гаркнул в микрофон на пружинистом стебельке: – Субнавигатора в рубку!

Дверь бесшумно откатилась, субнавигатор Лескина переступила порог.

– Вызывали, кэп? – спросила она слишком звонким для тесного помещения голосом.

Роксен едва заметно улыбнулся, а инженер проворно отошел в дальний угол, к светящейся стереокарте Галактики. Как и большинство экипажа, он не доставал субнавигатору Лескиной даже до уха, что не могло не ущемлять его мужского достоинства. Роксену же, напротив, нравилась эта крупная, сильная женщина с короткими платиновыми волосами и чисто-голубым взглядом, особенно когда командор был в хорошем настроении. Впрочем, здесь нельзя было исключить и обратную связь: именно Лескина приводила его в доброе расположение духа. С его-то ростом и телосложением ничто на этом свете не могло задеть его самолюбия.

– Вы только что с вахты, – сказал Роксен. Лескина утвердительно кивнула. – Коллега Мактигг сообщил мне пренеприятное известие. Двигатель запылил…

– Этого давно следовало ожидать, – проворчал из своего угла инженер. – Женщина на борту.

Роксен подумал, следует ли одернуть его, но заметил, что Лескина едва сдержалась, чтобы не прыснуть в ладошку.

– В качестве эффективной меры предлагается немедленно посадить корабль на какую-нибудь планету и там провести осмотр двигателя. Что тут у нас поблизости?

– Не знаю, как и сказать.

– С предельной откровенностью. На любом из живых языков Земли.

– Планета есть. «Голубой ряд»…

– Вот и отлично. Составьте программу для экстренной посадки.

– Это Царица Савская, – сказала Лескина и прикусила губку.

– О, черт, – промолвил Роксен. – Извините, коллега… Откуда она тут взялась, эта ведьма?

– От начала времен, – сказала Лескина. – Последняя коррекция курса…

– Вот и не верь после этого приметам, – снова ввернул Мактигг.

– Ну и что, собственно? – Лескина пожала плечами. – У нас изолирующее поле. У нас оружие. Мы же не дети!

– И то верно, – согласился Роксен. – Что мы, в самом деле?.. Приступайте, коллеги.

Огромная живая планета наплывала на крохотный в сравнении с ней кораблик, доверчиво подставляя ему свой крутой бок в светлых пятнах материков.

– Облетим разок? – предложила Лескина. – Что-то мало сходства с нашей картой. Даже и не знаю, куда сажать.

– Здесь целую вечность не было картографов, – сказал второй навигатор Крозе. – И потом, смена времен года. Грасс посещал ее летом, а сейчас там, где он был, зима. И наоборот.

– Облетим, – проговорил Роксен, игнорируя протестующий взгляд Мактигга. – Не вредно будет.

– Звон, – вдруг коротко сказал третий навигатор Брюс, который обычно молчал, а уж если подавал голос, то слышали все.

– Какой звон? – не поняла Лескина.

– Ты не ошибся? – осторожно спросил Роксен.

Третий навигатор смущенно улыбнулся и ничего не ответил.

– Что за звон? – не унималась Лескина.

– О, юность, наивность, – мстительно сказал Мактигг. – Слышат звон, да не знают, где он… Да будет вам известно, коллега, что все корабли Галактического Братства снабжены встроенным маломощным маяком. Он не зависит ни от каких источников энергии, практически не подвержен разрушениям и, несмотря на ограниченный радиус действия, прекрасно служит для обнаружения разбитых, поврежденных и просто покинутых кораблей.

– Это я знаю, – сказала Лескина и покраснела. – Только не подозревала, что сигнал «Найди меня» здесь принято называть звоном.

– Сленг, Оленька, – пояснил Крозе. – Полетай с нами подольше, такого наслушаешься!

– Странно, – сказал третий навигатор.

– Что такое? – насторожилась Лескина.

– Брюс, что там у тебя? – спросил Роксен.

– Маяк, – промолвил тот.

– Гм. – Командор нахмурился. – Действительно. Маяк должен был уловить звон и вызвать патруль.

– Нет здесь никакого маяка, – сказал Мактигг растерянно. – Видите, пеленгаторы молчат.

– Быть может, он развалился, – предположил Крозе. – От времени.

– Не говорите ерунды, – проворчал Роксен. – От времени… Тут что-то не так. Координаты засек? – спросил он у третьего навигатора.

Брюс снова молча улыбнулся.

– Ясно. На следующем витке садимся рядом с этим бедолагой. И как его только угораздило…

– Вы думаете, они там погибли? – тихо спросила Лескина.

Командор не ответил.

– Царица Савская, – просто сказал второй навигатор.

Спустя полтора часа, которые прошли в полной тишине, изредка прерываемой строгими, краткими командами, Роксен посадил корабль на поляну неподалеку от источника сигнала. За бортом была кромешная темень, и это осложняло дело, но медлить было нельзя: незнакомец мог нуждаться в срочной помощи.

– Прожектор, – приказал Роксен.

Мощный луч света медленно пополз по кругу.

– Видели? – возбужденно спросила Лескина. – Там что-то блеснуло!

– То самое и блеснуло, чем славятся здешние края, – произнес Мактигг. – Сюда уже собрались квазифелисы со всего леса, и один из них подмигнул вам левым глазком.

– А может, у них зубы светятся, – подхватил Крозе. – Как у глубоководных рыб.

– Р-разговоры! – рявкнул командор. – Забыли, где находитесь и что там, снаружи?

– Блимп, – вдруг сказал Брюс. – Грузовик.

– Не похоже, – усомнился Крозе. – Скорее, разведчик.

Третий навигатор пожал плечами и уставился туда, где оканчивался сноп пронзительного света.

– Точно блимп, – сказал Крозе. – Теперь и я вижу.

– Помню я эту серию, – проворчал Роксен. – А ты, Брюс?

– Ее всю сплавили на Меркаб, – кивнул третий. – Кроме одного. Вот этого. Он пропал в воронке.

– Ну да, и я про это слышал! – обрадовался второй. – А было это… От него только буй остался.

– И память, – строго сказал Роксен. – Когда от звездохода ничего не остается, от него остается память.

– Он дважды прошел через гравитационную воронку, – произнес Брюс.

– Почему дважды? – не понял Крозе.

– Туда и обратно, – сказал Роксен сердито. – Воронки соединяют нас с другими галактиками. Сейчас мы научились в них нырять, но это по-прежнему остается опасным занятием. Техника не выдерживает. Особенно когитры. Человек – другое дело, он, как правило, выдерживает. Этот блимп вернулся из воронки неуправляемой рухлядью, и человек посадил его на планету вручную.

– Он первый прошел через воронку и вернулся, – сказал третий навигатор.

– Вы знаете, как его звали? – неровным голосом спросила Лескина.

– Нет, – ответил Роксен. – И это ничего не значит. Все равно кто-то помнит о нем.

– Панин, – сказал Брюс.

И все замолчали.

– Надо выйти, – сказал наконец Роксен без особенного энтузиазма.

– Накроемся полем? – деловито спросил Мактигг.

– Лишнее. Возьмем оружие. Тут сто метров по прямой.

– Но квазифелисы!

– Заодно и поквитаемся, – холодно произнес Роксен. – Впрочем, вы как раз останетесь на борту.

– Что ж я, по-вашему, трус? – насупился инженер-навигатор.

– Голуба ты наша, – ласково сказал Крозе. – Что ты себе придумал? Просто ты единственный, кто способен отремонтировать наше корыто. Разве мы можем позволить каким-то вродекотам хотя бы укусить тебя?!

Четверо в тяжелых скафандрах высшей защиты шагнули в снег и темноту. Каждый следил за своим сектором. С минуты на минуту должна была последовать атака, красочно описанная в мемуарах Станислава Грасса. Раструбы фограторов сторожко покачивались на локтевых сгибах.

– Ну, где же они? – не утерпел Крозе.

– Соскучился, – буркнула Лескина.

– Спокойнее, ребята, – неожиданно ласково промолвил Роксен. – Они уже здесь.

– И я вижу, – тотчас подтвердил Крозе. – Брюс, как там у тебя?

Третий навигатор, замыкавший шествие, что-то неопределенно хрюкнул.

– Здоровущие-е! – протянула Лескина. – Никогда бы не подумала! Какие же это вродекоты? Скорее, вродепсы.

– И пора бы им напасть, – нервно сказал второй. – Как там у Грасса…

– Они не нападут, – вдруг проговорил Брюс. – Им интересно.

Второй навигатор неожиданно хихикнул.

Роксен уже стоял у самого блимпа, закрываясь ладонью от слепящего луча прожектора.

– Кэп, опустите фильтр, – сказала Лескина.

– И то верно, – смутился Роксен. – Из головы вылетело.

– Люк, конечно, заклинило, – мрачно сказал Крозе. – А эти-то… все чего-то ждут!

Третий навигатор, подошедший последним, молча толкнул рукой насквозь промороженную перепонку люка. Та с готовностью разошлась, будто давно была готова к приему гостей.

– Кто вперед? – оживился Крозе.

– Ольга, – медленно сказал Роксен. – Я думаю, вам следует подождать здесь. Если, разумеется, не нападут квазифелисы.

– Я один, – коротко произнес Брюс. – Три ствола – не два ствола.

– Ну как с этим не согласиться! – воскликнул Крозе, прицеливаясь из фогратора в непроглядную тьму.

– Угомонись, – жестко сказала Лескина. – Помолчи. Думаешь, мне не страшно?

Трое в тяжелых бронированных доспехах стояли, прижавшись спинами к ледяной обшивке блимпа. А вокруг ровными рядами неподвижно лежали огромные голубые звери и ловили каждое их движение в свои светящиеся кроваво-красные глаза.

В провале люка неслышно возник третий навигатор. Шумно вздохнув, спрыгнул в хрустящий сугроб и тоже привалился спиной к борту. Все напряженно ждали, что же он скажет на этот раз.

– Панина нет, – наконец проронил Брюс.

– Где же он? – усмехнулся Крозе. – Отлучился по своим делам?

– Его нет уже давно.

– Что еще, Брюс? – тихо спросил Роксен.

– Последние годы он вел дневник. В конце там написано: «Дарю вам этот мир».

– Он дарит нам мир? – изумилась Лескина. – Что это значит?

Не отвечая, третий навигатор поднял руку и разжал пальцы. Фогратор нырнул стволом в кобуру, снаружи осталась лишь рукоятка. Брюс уже приближался к рядам квазифелисов, которые с каждым его шагом волновались все сильнее. Подвывали, приседали на задние лапы, вскидывались и нервно хватали падающую снежную крупу разверстыми пастями.

– Оружие к бою! – скомандовал Роксен.

– Подождите, кэп, – сказала Лескина. – Я, кажется, поняла, в чем дело.

– И я тоже, – объявил Крозе.

– Зато я ничего не понимаю, – с досадой произнес командор, опуская оружие.

Третий навигатор плавным движением откинул светофильтр, сощурился от бьющего по глазам прожектора. Присел на корточки.

– Ну, иди сюда, – позвал он ближайшего к нему вродекота. – Иди, я тебя поглажу, хорошая ты зверюга…

Эпилог

На далекой, очень похожей на Землю планете, в дремучем заповедном лесу все еще стоит грузовой блимп. Время нипочем его броне, вот только опоры глубоко вросли в землю, и летом трава поднимается до самого порожка под намертво сомкнутой перепонкой люка.

Панина там нет. Что произошло с ним, куда он исчез после того, как, в общем-то, мирно прожил в одиночестве почти десять лет? Просто устал и решил сдаться на милость Царицы Савской, не зная, что победил ее, и не дождавшись спасения каких-нибудь пару лет? Не похоже на него. Может быть, отправился искать приключений, оставив на корабле единственное свое оружие – изувеченный бесчисленными заточками мачете и единственную свою защиту – изодранный в клочья скафандр, и погиб нелепо? Тоже верится с трудом. Хотя одиночество и обреченность способны лепить из даже очень стойкой человеческой натуры самые причудливые формы… Разгадки не знает никто. Следы замело снегом, смыло дождями, выжгло солнцем, укрыло травами. Панин растворился среди бесконечных пространств перекроенной им планеты, стал ее частичкой.

Поэтому блимп стоит пустой.

Вокруг него охотятся могучие и красивые звери паниксы. Прямые потомки тех троих, что родились на его борту, выросли в посылочном ящике, на панинском свитере, ели из рук Панина и по-собачьи верно его любили. Их прежнее название забыто: на кошек они походят еще меньше, нежели настоящие вродекоты, которые влачат жалкое существование и по-прежнему ненавидят чужаков. Паниксов здесь целые стаи. Они ходят за всяким, кто прилетает сюда по делам или просто поселиться, охраняют его от малейшей опасности и по любому пустяку требуют награды: внимательного взгляда, ласкового касания, доброго слова.

Раз в год, в самый разгар местного лета, какая-то неодолимая сила тянет их в эти места, они собираются здесь со всего леса, со всего материка, и по нескольку ночей поют свои заунывные звериные песни. Они пока не понимают, что с ними такое творится.

1990

Мужчина и женщина в стране озер

1.

– Когда я был маленький, то хотел стать пастухом. Причем не простым пастухом, а жирафьим. Не знаю, как мне взбрела на ум такая блажь. Хотя, если вдуматься, объяснение существует. Отец взял меня, пятилетнего оболтуса, с собой в Моси-Оа-Тунья. Это такой национальный парк в Замбии, оттуда рукой подать до Виктории… я имею в виду водопад, а не озеро, до озера, совсем наоборот, драть да драть, почти две тысячи километров, хотя я и там бывал, красиво – спасу нет… Отец в ту пору был инспектором Комиссии по исчезающим видам, и Моси-Оа-Тунья очень его занимал. Хотя интересовали его по большей части какие-то птицы, я уж и не упомню какие, не то белогрудые осоеды, не то красногрудые, не то еще какие… У нас в семье все биологи, и отец, и мама. Она, правда, занималась улитками, и у нас дом был полон улиток, в прихожей можно было встретить гигантскую ахатину – это действительно громадная тварь с размером раковины в мою ладонь, а то и больше, а в столовой – волчью улитку, которая тоже не из мелких, а вдобавок еще и жрет других моллюсков… а что творилось в ванной, стороннему человеку и в страшном сне не привиделось бы. Отец, бывало, ворчал и все грозился пригнать в наши края стаю молотоглавов или ложкоклювов, чтобы навели порядок в доме. А мне все было нипочем, и только интересно было, сдержит папуля обещание или нет… Тебе неинтересно?

– Не очень, – сказала девушка. – Может быть, Тихоноглав… извини, я имела в виду – Тихоноклюв… найдешь своему клюву применение получше?

2.

Рано утром Тихон Амелинчук поцеловал спящую девушку, имени которой не помнил, собрал походную сумку и покинул свою комнату по правому борту центрального модуля галактической базы «Геркулес 12», где он работал сменным диспетчером, рассчитывая вернуться к вечеру и никого чужого под одеялом не застать.

Спустя полтора часа Тихон, более известный в окрестных звездных системах под прозвищем Тикси – что вовсе не означало, будто бы он имел некое отношение к одноименной бухте в море Лаптевых, в суровых окрестностях которой никогда не бывал и даже не подозревал о существовании таковой, равно как и население упомянутой бухты – о существовании сменного диспетчера Амелинчука… так вот, Тикси Амелинчук вел свой одноместный кораблик класса «марабу» на одну из соседних баз… кажется, то была база «Пегас 6», хотя утверждать с уверенностью не рискнул бы никто, кроме дежурных диспетчеров, включавших кораблику Амелинчука зеленый свет. По тем естественным причинам, что в ближайшие три дня Тикси мог полагать себя свободным от служебных обязанностей, на «Пегасе» обещано было ему давно желаемое свидание, а подробностей такого рода Тикси никогда не обнародовал и от коллег требовал сообразной деликатности, ибо все люди, все человеки. При этом он напевал как умел навязавшуюся на его голову песенку, из которой не знал ни начала, ни конца и уверенно мог воспроизвести лишь часть куплета и рефрен. Музыкальным слухом Тикси, как и постоянством в привязанностях, обременен не был, от чего вовсе не страдал. Если быть до конца справедливым, то упомянутую песенку Тикси попросту орал во все горло. На счастье, единственным его слушателем на борту космического аппарата был он сам, и слушателем вполне благодарным.

3.

Другой сменный диспетчер с галактической базы в другом уголке мироздания, именуемой «Гончий Пес 3», молодая женщина по имени Дарья Эльвенгрен, также находилась в одноместном корабле того же класса «марабу» и держала путь на «Геркулес 12», то есть в условно встречном направлении. В безусловном смысле встретиться они ну никак не могли, поскольку в экзометрии, как всем хорошо известно, все курсы параллельны. Дарья готовилась принять участие в совещании по вопросу оптимизации взаимодействия диспетчеров в этом секторе Галактики. Необходимость совещания с такой жуткой даже на слух повесткой объяснялась недавней аварией при выходе из экзометрии большого космотанкера, заряженного мегатонной «черной воды».

Нет нужды напоминать, что вода есть величайшая драгоценность во вселенной. По крайней мере, для расы Homo sapiens. Кроме Земли, запасы жидкости, пригодной к употреблению представителями этой расы, в натуральном виде встречаются нечасто, что дает основания те миры, где такое чудо обнаружится, относить к «голубому ряду» и старательно, любовно осваивать. «Черная вода» в натуральном виде встречается не в пример реже и водой по сути своей не является. Те, кто видел открытые пространства «черной воды», говорят, что это жуткое, гипнотическое зрелище. Так и тянет приблизиться, зайти по пояс, окунуться с головой и… Делать этого не стоит. Ни пить, ни купаться, всячески избегать попаданий на кожу. Это химическое вещество действительно имеет черный цвет, при этом сохраняет некоторую прозрачность и убивает всю микроскопическую флору и фауну, до которой дотянется. Отсюда его другое название – «мертвая вода», малоупотребительное ввиду негативных коннотаций фольклорного свойства. Находит широкое применение в первичном терраформировании. Искусственный синтез возможен, но намного более затратен, чем традиционная добыча и транспортировка. На Земле не встречается вовсе, в весьма ограниченных объемах обнаружена на Титане, но в Галактике есть миры, где этого добра моря, целые океаны… Достаточно, пожалуй. Для любопытных существуют базы знаний и энциклопедии.

В секторе пространства, где гробанулся танкер, как раз полным ходом шло первичное терраформирование симпатичной планетки с чертовски недружелюбной биосферой. А там, откуда направили в подарок злосчастную мегатонну, катился по своей орбите вокруг остывающего красного гиганта природный резервуар «черной воды». В силу чего закон Лавуазье находил свою реализацию в галактических масштабах. И хотя сам факт аварии был чрезвычайно неприятен, особой трагедии не случилось. Воду, что мгновенно, даже не успев до конца вылиться из танков, смерзлась в красивый черный айсберг, выудила специально сформированная бригада спасателей. Даже если бы и не удалось это проделать, вместо разбитого танкера немедля бы выслали другой, с задержкой на сутки максимум. Так что на совещании вряд ли кто стал бы требовать голову виновника инцидента на блюде. Ну, выругать-то как следует никто не препятствовал. А затем бы сообща задумались, как избежать безобразий впредь. И диспетчер Дарья Эльвенгрен, что слыла среди знакомых человеком очень рассудительным, с деловыми амбициями, непременно предложила бы кое-что разумное. Поэтому в полете, чтобы не тратить времени попусту, она заносила соответствующие свои мысли в мемограф.

4.

Планета же Дфаанла попросту дремала, поворачиваясь потихоньку то одним боком к светилу, то другим. И во сне редко-редко помаргивала прижмуренными глазенками.

5.

Корабль Амелинчука проваливался в экзометрию по направлению к базе «Пегас 6» вот уже шесть часов кряду, когда Тикси приступил к реализации заранее намеченных планов.

За ним давно закрепилась репутация беззаботного романтика-сердцееда с фантазиями. Никто его всерьез не воспринимал, и к его выходкам относились со снисходительным изумлением. В особенности девушки, которым был по душе его легкий нрав, а затейливая болтовня, обычно не требовавшая активного участия собеседницы, позволяла прекрасно заполнять паузы в основном действе. Светящиеся граффити гривуазного содержания на серых стенах центрального модуля, привидения в белых скафандрах посреди ночной вахты, гонки на куттерах в открытом космосе с последующим поиском разлетевшихся участников соединенными силами нескольких галактических баз и разбором полетов на уровне высшей администрации – все эти выходки скуки ради замечательным образом сходили ему с рук. Хотя вряд ли остались бы безнаказанными для кого-нибудь другого. Скука на галактических базах – бич божий, все это понимают…

К счастью, в каждом коллективе, как правило, есть свой Тикси Амелинчук. Те, кто тайком завидовал его неуязвимости для начальственных перунов, поговаривали с шутливым трепетом: «Этот парень отмечен…» Лица рационального мышления высказывали предположение, что, может быть, где-то в недрах всевозможных советов, больших и малых, что ведают подбором персонала в галактические поселения, есть особая комиссия по психологическому климату. И одна из ее задач – выявление и равномерное распределение по всем базам людей, похожих на Тикси. А записные циники, которых везде хватает, бездоказательно относили его везучесть на счет особых отношений альковного свойства между Тикси и женским контингентом в горних сферах управления.

Все эти люди, начиная апологетами и кончая циниками, да и что греха таить, горними сферами, в Тихоне Амелинчуке души не чаяли равным образом. Тем более что к его профессиональным качествам было не придраться.

Один только человек сразу невзлюбил его. Это была – какой сюрприз! – Дарья Эльвенгрен.