Текст книги "Ронин"

Глава 6

Тренироваться со стариком я начал сразу же после прибытия с южного берега. Звали его Икада, он был родом из далекой, горной восточной провинции, где всем заправляли ниндзя. Оказалось, он и сам был ниндзя, но после уничтожения его клана он бежал и осел на Гэто. Связываться с ниндзя у самураев не в почете, при том, что главными нанимателями ниндзя являются именно самураи. Я же считал, что мне повезло еще больше, когда я узнал об Икаде больше. Не каждый самурай мог учиться у ниндзя. Но вскоре это отложило на моем стиле ведения боя своеобразный отпечаток. Как бы Икада не старался обучить меня именно самурайскому стилю владения мечом, я впитывал и стиль ниндзя. Я уже не мог вести «честный» бой, и всячески прибегал к различным уловкам. Поначалу это было не так заметно, особенно когда я оттачивал свои познания на тренировочных боях со своими ровесниками. Но чем дольше меня обучал Икада, тем я все более начинал пользоваться преимуществом в окружении, местности, погодных условий. Загнать противника в узкое место, где он не сможет пользоваться большинством своих приемов, стало для меня обычным дело. Занимать позицию для боя так, чтобы солнце светило в спину, ветер помогал при ударах и вставать так, чтобы дождь не заливал глаза. Отвлечь противника, нанести удар в тот момент, когда он этого не ожидает. Я стал не понимать, почему самураи не пользуются всем этим, почему они сражаются без использования слабостей врага? Почему им важнее сохранить честь, а не свою жизнь? Но я как мог, старался не раскрываться, дабы не опозорить свой род. Мне не хотелось опозориться в глазах господина Наруко и его сына Будо. Надвигалась война, и я хотел стать частью ее истории, стоять рядом с победителем, получить свой собственный надел земли.

Когда я в достаточном мастерстве овладел кэндзюцу – искусством владения мечом, и ниндзюцу – искусству ниндзя, Икада стал учить меня пользоваться Ки. Ки – энергия духа, ей обладает каждый, но не каждый может пользоваться. Ки, можно применять по-разному. Вкладывать в силу удара меча, использовать в качестве телесной энергии и подолгу не уставать. Не мерзнуть на морозе, видеть то, что обычным зрением не увидеть. Все виды применения Ки и не перечислить, каждый использует ее по-своему, даже обычный крестьянин может использовать ее и не осознавать этого.

В связи с набором армии, додзе, построенное отцом, стало приносить деньги. Мать в тайне наняла учителя, и объявила о наборе учеников, разумеется, не забесплатно. Отец вначале был в бешенстве, но узнав о прибыли, сменил гнев на милость. Но я продолжал посещать старика Икада, хоть теперь и реже, но он не был против этого. Наоборот, он сказал, что это полезно, узнать другой стиль, который преподавал нанятый матерью мастер. Это позволило мне быть по большей части на пути самурая. Позже я и вовсе научился полностью скрывать стиль ниндзя, ведь это входило в обучение воинов тени.

Шли месяцы, годы, раньше изнурительные тренировки, становились чем-то обыденным, и я уже совсем не уставал. Икада обучил меня всему, что сам знал, но обучал он меня в спешке. Я слишком поздно заметил его болезнь, он мастерски скрывал ее от меня, хотя пи связях моей семьи я мог ему помочь. Не знаю, спасло бы это его или нет, но я мог попробовать. В 1465 году Икада умер, оставив мне свой домик в горах, и все, что там было. Как это ни странно, за три года обучения я так и не был в его доме, за исключением нашей первой встречи. За три года дом ничуть не изменился, лишь слегка покосился, от землетрясения за год до смерти Икады. Тогда на острове погибло около сотни человек, а к Икаде стало еще сложнее добираться, все боле-менее изученные мною проходы были завалены камнями и булыжниками.

Я сжёг тело Икады как он и хотел, а его прах рассыпал на самой вершине черепашьей горы. Позднее я обнаружил в его доме тайник, где он хранил свои вещи. В нем не было ничего особенного, обычная черная одежда ниндзя, с нашитыми редкими металлическими пластинами для защиты. Несколько сюрикенов, лук Оми и стрелы. Но вот мечи, они были выкованы мастером, один короткий меч, подвешивающийся на пояс сзади и более длинный, носимый за спиной. Они были просто высочайшего уровня качества. Даже отцовские мечи, передававшиеся из поколения в поколение, выкованные в столице, были более низкого качества, чем эти два меча.

Глава 7

1466 год.

Это был самый значимый для меня год. По достижению шестнадцати лет мне предстояло пройти обряд посвящения в самураи. Обряд представлял собой несколько обычных боев против других таких же парней, пришедших на посвящение. Была зима, шел снег, он медленно падал на землю, укрывая ее белым покрывалом. Мы все собрались на заднем дворе замка господина Ицы, там он проводил все смотры новоиспеченных самураев. В зависимости от успехов на посвящении, молодого самурая приписывали к одной из групп. Обычные самураи составляли костяк любой армии, выше них были всадники, потом шли старшие самураи – элита любой армии. Самыми опасными и уважаемыми считалась личная гвардия дайме, они могли выполнять самые разные задачи. В основном личная гвардия охраняла дайме на поле боя, но могла быть послана и в сам бой, или же вовсе отсутствовала на нем, чиня хаос в тылу противника.

Меня, как потомка известной и уважаемой семьи, сразу хотели зачислить в ряды гвардии, но я отказался, сказав, «Я недостоин быть в гвардии и служить господину, а если и достоин, то докажу это делом, а не именем».

Началось посвящение. Мы разделились по парам и принялись сражаться, бывалые самураи внимательно следили за нами, отмечая, является ли бой настоящим или же показным. Так они уличили в показухе одну пару, они сражались крайне эффектно, но не по-настоящему. Наказание было жестоким, лишение обоих титула самурая, и понижение в классе их отцов, если отцы были обычными самураями, то лишить их статуса самурая. Оказалось, что оба отца состояли в старших самураях, и оба, дабы не опозорить семью, попросили дайме о согласии на убийство их сыновей за такой бесчестный поступок. Разрешение было дано, и отцы убили своих сыновей и восстановили честь семьи. Мне это показалось диким, но они все же сами в этом были виноваты.

Я выиграл несколько боев, это было не трудно, но я уже начал уставать. Как я понял, посвящение еще нужно и для того, что бы определить, кто и как пользуется Ки. Кто-то вкладывал всю Ки в один удар, и если удар блокировали, и он промахивался, дальше сражаться он уже не мог. Я же расходовал свою Ки постепенно, и только тогда, когда это было необходимо.

Пришло время последнего боя. Против меня дрался самый сильный из всех пришедших на посвящение. Он был в два раза больше меня, он был таким большим, что загораживал солнце, накрывая своей тенью практически весь двор. А его Ки словно сочилась из него, обволакивая тренировочные доспехи.

Мы поклонились друг другу, и начался бой. Никто из нас не решался на первый удар, мы кружили вокруг друг друга, словно двое волков, дравшихся за место вожака стаи. На нас смотрели все, груз ответственности так давил на меня, словно мне на плечи положили пару мешков риса. Сразу вспомнились слова Икады, «Нет никого, кроме тебя и твоего противника. Очутись разумом в самом приятном тебе месте, и заглуши свое волнение и переживания, но страх не тронь, страх поможет тебе выжить». Я представил себе летнюю поляну, легкий ветерок обдувает все тело и колышет сакуру, разнося ее лепестки по полю, и нет никого, кроме меня и этого здоровяка.

Я нанес первый удар, без использования Ки, проверить его реакцию и силу. Он с легкостью остановил мой удар и сразу контратаковал. Меч, хоть и тренировочный, пронесся в сантиметре от моего лица. Затем сразу же изменив траекторию, устремился мне под ребра, но я успел увернуться. Здоровяк все наносил и наносил мне свои удары, от которых мне становилось все сложнее уклоняться. Я не мог занять твердую позицию для атаки, он мне просто не давал этого сделать. Но я смог заблокировать один его удар и молниеносно, пока он не успел ничего предпринять, выхватил из-за пояса сзади короткий меч и нанес рубящий удар по его животу. Но услышал я лишь его смех. У меня не было короткого меча, мы сражались лишь одним тренировочным мечом. Секунда замешательства стоила мне пропущенного удара коленом, хоть мы и были облачены в доспехи, этот удар стал для меня очень болезненным. Я отлетел на пару метров, в мое воображаемое поле боя стала проникать реальность. Толпы людей глазели на нас, я стал ощущать холод от снега под ногами. Паника вновь просачивалась в мой разум. Как я не пытался противостоять такой громадине, одним тренировочным мечом я ничего не мог сделать, будь их два, ублюдок уже лежал бы на земле. Поединок вскоре закончился, здоровяк отправил меня в нокаут, треснув своей тяжеленой рукой мне по голове, после чего я уже не мог стоять на ногах.

Меня зачислили в старшие самураи, Будо взял меня к себе в отряд. Через пару недель после посвящения в самураи, кузнец Ёси закончил изготовление моих доспехов. Синий пластинчатый доспех идеально сидел на мне, а шлем с рогами и устрашающей маской демона наводил страх.

К Концу зимы пришла весть о распаде совета и начала гражданской войны. Этого мы все и ждали, господин Ица все эти годы строил союзы и теперь, мы могли продемонстрировать всем всю мощь объединенного севера. Это было начало нашего восхождения.

Глава 8

1467 год.

Лишь спустя год после начала гражданской войны, мы по-настоящему вступили в войну. До этого происходили мелкие стычки с разведчиками врага и бандитами. Но первый наш бой случился при Сазэне, городе – крепости, что контролировал все прилегающие дороги, а значит и пути снабжения нашей армии. Первым нашим противников стал дайме этого города, уважаемый человек, в прошлом – мастер боя на мечах. Его цвет был зеленым, говорили, что один зеленый, стоит нескольких обычных самураев. Но это было маловероятно, ибо то же самое говорили и про южан, и про кланы с востока Империи. А учитывая то, что зеленые уже добрую сотню лет не учувствовали ни в одном крупном сражении, делало эти слухи еще менее правдивыми.

За прошедший до этих событий год, я хорошо влился в ряды самураев Будо. Нас было не много, но мы были грозной силой. По пути к Сазэну, мы расчищали путь основным войскам, устраняя преграды в виде разбойников, коих в здешних лесах было предостаточно.

Со всех северных земель набралось около пятидесяти тысяч самураев, в основном пеших. Не самая сильная армия, но они сражались за свои земли и были очень хорошо обучены и вооружены. Единственное чего нам не хватало, дак это лошадей, их было очень мало, поэтому всадниками становились лишь самые опытные наездники. Даже если при посвящении тебя приписывали к всадникам, но ты плохо управлялся с конем, то тебя понижали до обычного самурая.

Земли Сазэна встретили нас приветливо, светило солнце, дул легкий ветерок, приятно обдувая уставших от перехода самураев. Разбив лагерь, мы стали ждать когда вернется посланный господином Наруко посланник. Вернулся он через сутки, со своей головой в мешке, привязанный к лошади. Следом за мертвым посланником следовала армия зеленых, около сорока тысяч. Почему они не остались в своем замке, мы так и не узнали, хотя они могли пару лет продержаться за стенами Сазэна. Но чересчур поверив в свою мощь, они меньшим числом шли прямо на нас, к тому же еще и без конницы. Господин Наруко отказался поверить в такое безрассудство противника, и разослал разведчиков во все стороны. Никаких других войск больше не было. Это уже была наша победа, даже еще не начав бой, противник уже был обречен, из-за своей самоуверенности.

Две армии сошлись в долине. Цветущая долина, усеянная различными цветами, растянулась меж двух холмов. Я вместе с Будо и его самураями расположились за одним из холмов, и еще один отряд всадников с другой стороны. Начался бой, мы слышали первые звуки ударов мечей и первые крики павших. Мы ждали сигнала, и дождались его. Одинокая огненная стрела взмыла в небо, и мы начали подниматься на холм.

Четыре тысячи всадников неслись с холмов с бешеной скоростью. Зеленые не успели никак отреагировать, и мы влетели в их фланги, сминая и насаживая на копья всех на своем пути. Паника охватила ряды противника, в то время как наши самураи наоборот приободрились и усилили и без того сильный натиск на противника. Мы окружили зеленых, чтобы никто не смог уйти, мою лошадь ранили, и я свалился с нее. Вокруг царил хаос, некогда цветущая долина превратилась в кровавое месиво. Я рубил всех налево и направо, отсекая головы и перерубая зеленых пополам. В пылу битвы мною овладело кровавое безумие, охватившее всех, красная пелена затуманила разум, и это чуть не стоило мне жизни. Копье зеленного неслось прямо мне в живот, я схватил какого-то и укрылся за ним. Когда копье проткнуло его, я отбросил его и зарубил зеленного, напавшего на меня. Я не замечал времени, и просто рубил всех тех, кто носил цвета противника. Пришел в себя я уже тогда, когда я и люди Будо соединились с основными силами. Весь покрытый кровью я обернулся назад, потерь среди всадников почти не было, только труппы зеленых устилали долину, превратившуюся в кровавое озеро. Мы… победили, но после этой победы, часть меня, навсегда осталась в той долине.

Глава 9

Мы побеждали. С каждым новым боем нас становилось все больше и больше. Из завоеванных нами провинций набирались асигару – ополчение, полностью на добровольной основе. Нас стали бояться и уважать. Даже изнеженные южане теперь не так сильно зазнавались как раньше, и не считали нас отдаленными провинциалами, как это было до войны. Война… война шла, утихала, а затем вспыхивала с новой силой, захватывая все больше и больше провинций в Империи. Вскоре Империя разделилась на четыре части. Северяне, возглавляемые домом Ица, центральные провинции Империи под руководством Хато Юи – дочери одного из членов совета. А также южане, разделившиеся на два лагеря – западный и восточный. Запад юга был под предводительством Такоды Хацу, а восток был под властью его брата – Такоды Харуко.

Война в Империи затихла. Мы – северяне, чувствовали свою маленькую победу. Отныне с нами все считались, и мы не выплачивали грабительские налоги, установленные советом, которого уже нет. Настало время, когда стало возможным вновь объединить Империю под единым правителем. На смену сотням мелким дайме, пришли четыре центра силы. Всем тогда казалось, что еще чуть-чуть и Империя станет единой, как когда-то при Императоре. Но был главный вопрос, «Кто же станет новым Императором?». Южане ненавидели северян, северяне – южан, а центральные провинции считали и тех и других, людьми менее значимыми, чем они.

Начались переговоры всех четырех сторон, шли они медленно и неспешно. За это время мне дали свой надел земли, в который входило три деревушки, на самом западе Гэто. Для меня этого было вполне достаточно. У меня тогда впервые появилось то прекрасное чувство, когда ты владеешь чем-то, когда ты ответственен за своих людей и свои земли. Начиналась спокойная жизнь, хоть я всегда и хотел войны, но побывав на ней, захотел обычной и мирной жизни. И вот теперь я сидел в своем собственном доме, и попивал зеленый чай, наслаждаясь рассветами и закатами, на которые у меня открывался отличный вид с холма.

1469 год.

Два года прошло с начала перемирия. За это время возникало немало стычек на границах владений, но полномасштабных боев не было. Я же все это время провел в своих владениях, и уже начал тосковать по сражениям, и это для меня было странно. Я продолжал тренироваться и даже обучал своих собственных вассалов – самураев, но мне все время не хватало того чувства… чувства, когда твой меч пронзает человеческую плоть. Но иногда на нас осмеливались нападать пираты, и я мог сполна удовлетворить свою потребность.

Шли дни, недели, и однажды ко мне прискакал гонец от господина Наруко. Он созывал всех своих вассалов для совета и определения будущего Севера. Всем надлежало прибыть в столицу Гэто к концу месяца. «Опять война?» – промелькнуло после прочтения приглашения у меня в голове. Меня это одновременно обрадовало и огорчило. Я вновь хотел на войну, ощутить вес своих доспехов, которые я не надевал уже два года. Почувствовать тот страх, который я испытал тогда при Сазэне, вновь встретить достойных противников.

К концу месяца прибыли все вассалы господина Наруко, более ста человек. Начался совет. Не было ничего необычного, мы обсуждали поставки провизии, налоги, развитие Севера. Многих больше интересовала война, будет ли она? Господин дал четко понять – войны не будет! Это огорчило многих, особенно старых самураев с самого севера, что провели всю свою жизнь в стычках с Руссами, им хотелось крови, новой войны. Совет длился долго, многие стали выступать за продолжение войны, но Наруко стоял на своем. Как по мне, было бы лучше и вовсе не созывать этот совет. Было уже поздно, и совет перенесли на завтрашний день.

Утром всех разбудил звон сигнального колокола. Я быстро схватил мечи и выбежал из предоставленной мне комнаты, снаружи уже ждали мои самураи.

– Что случилось! – Протирая свои сонные глаза, спросил я.

– Нас предали, господин. Мы не знаем кто зачинщик, но господина Наруко убили, нужно уходить отсюда. – Растерянно докладывал самурай.

– Десять человек, раздобудьте нам лошадей, остальные за мной!

Мы побежали к центральной башне замка, там уже вовсю сражались. Будо и его горстка выживших медленно отступали под натиском превосходящих их сил. По цветам нападавших, я смог определить, чьи это самураи. Это были самураи вассалов с континента, всех тех, кто пару лет назад клялись в верности моему господину. Я со своими самураями влетел в ряды предателей и начал убивать их как можно быстрее, пока они не опомнились и не задавили нас числом. Будо увидел нашу яростную атаку и сам пошел в наступление. Неприятели запаниковали, и мы быстро перебили этих подлых собак!

– Ты вовремя Рано! – Поприветствовал меня Будо, похлопав своей тяжёлой рукой по моему плечу.

– Где твой отец? Мне сказали, его убили!

– Да, эти крысы напали на нас сзади, отца убили одним из первых, а мы чудом смогли добраться до главной башни.

– Где наши войска?

– Их… нет.

– Как нет!? – Сердце мое упало куда-то вниз.

– Верных нам самураев, с Гэто, уже всех перебили. Остались лишь мы. – Будо вытер рукой кровь с разбитой губы. – Наш дом уничтожен! Уходи, Рано, если хочешь жить.

– Ты хочешь остаться здесь? Тебя убьют, мы должны отступит на мои земли. Они защищены горами и от большой армии будет мало толку. Мы сможем там обороняться достаточно долго. Меня там ждут две сотни самураев, этого вполне достаточно для защиты!

– Нет, Рано, я умру здесь, как Самурай. Возьми моих людей и уходи!

Я был в замешательстве. Еще вчера я не мог представить себе такого. Но уйти сейчас, означало бросить своего господина и стать ронином. Или остаться и умереть, сохранив при этом свою честь. Мы уже слышали, как к замку подходят основные силы врага и времени на раздумывание оставалось все меньше и меньше. Из ступора меня вывели самураи, пришедшие вместе с конями.

– Хорошо, мы уходим. – Принял я трудное для себя решение.

Не стоит умирать в первый день, сохранив при этом честь, которую уже и так никто не чтит и не уважает. Часть самураев Будо решили остаться вместе со своим господином, остальные ушли вместе с нами.

Теперь мы уже были не самураями, мы стали ронинами, мы не смогли защитить своего господина и бежали с поля боя. Но так мы выживем и сможем отомстить, разве это не важнее? Выжить и отомстить или же умереть, без всякой надежды.

Глава 10

Неделю мы держали оборону наших земель. Враг рассчитывал взять нас наскоком, но, не зная местности и безопасных троп, постоянно натыкался на наши ловушки и засады. Хоть мы и побеждали в мелких стычках, но в каждой битве мы кого-то теряли, и заменить его было попросту некем. С каждой засадой, битвой и налетом на врага, мы отступали вглубь наших территорий. Горы хорошо послужили нам, но как только мы их оставили, мы остались без естественной стены, что спасала нас.

Укрепления, возведённые крестьянами за то время, пока мы сдерживали противника в горах, были невелики. В основном это были колья от кавалерии и огромные щиты для защиты от стрел, большего нам и не требовалось.

И вот наступил тот самый день – день последней битвы. Среди нас почти все уже были ранены, меня же обошли все неприятельские мечи, копья и стрелы. Врага было решено встретить на плато. Справа расположился берег Западного моря, а слева возвышалась Орлиная гора. Близился закат, когда мы увидели врага, их было гораздо больше чем нас. «Значит, мы умрем достойно, в бою с превосходящими нас силами» – подумал я тогда. Каждый из нас написал свой предсмертный стих, в душе мы давно погибли, и в этот раз отступать не намеривались. У нас кончились все уловки, все хитрости, не было никакого плана, остались только мы и наши мечи. Но все-таки мы пошли на один отчаянный шаг. Обыскав все наши земли, мы собрали немало паучьего лотоса, сварили из него эликсир и приняли его перед боем. Приняв гораздо больше, чем мог вынести наш организм, мы приготовились к бою. Энергия Ки сочилась из нас, разрывала изнутри, но мы держались и не намеривались сдерживаться.

Враг сразу кинул против нас все свои войска, тысячи самураев, против пары сотен – славная смерть. Мы влетели во врага словно ураган, сметая ряды шокированных самураев, явно не ожидавших такого сопротивления. Я вкладывал всю свою Ки, сочившуюся из меня, в удары мечей, перерубая и разрубая каждого встреченного мною врага. Но как бы мы отчаянно не сражались, нас было в разы меньше, и наступил тот момент, когда нас можно было пересчитать по пальцам. Но вдруг землю озарило пламя, от которого дрогнула земля, неся вместе с собой смерть и хаос. Последнее, что я увидел, это самурая, который был отброшен пламенем в мою сторону.

Рано очнулся на рассвете, первые лучи солнца болезненно ослепляли его глаза. В голове все было будто в тумане. Вокруг была какая-то суматоха, но Рано не мог разглядеть ее, видя лишь двух воинов, облаченных в заморские доспехи. Увидев очнувшегося Рано, один из воинов быстро ушел куда-то, а второй стал пристально следить за Рано. Вскоре в палатку, в которой лежал Рано, вошел человек, по доспехам было видно, что он являлся командиром этих воинов. Мужчина, с легкой сединой в волосах, внимательно взглянул на Рано. Его взгляд проникал прямо в душу Рано, вызывая у него странное чувство страха и уважения. Рано ели шевелился, каждое движение вызывало острую боль во всем теле, но Рано не сдавался и пытался нащупать руками свои мечи.

– Я Марк Цепий, сенатор Римской республики, легат семнадцатого горного легиона. – Марк гордо возвышался, произнося эти слова. – Кто ты?

– Нэтти Рано, бывший вассал господина Ица Наруко. – С трудом произнес рано и с презрением добавил. – Ронин.

– Ты наверно думаешь, «Почему я до сих пор жив?». Просто я очень любознательный человек и поэтому мне стало интересно, почему горстка пошла против войска? Что же предшествовало этому? И какова твоя роль в этом? Мне хочется услышать твою историю.

– Мою историю? – Рано закашлял кровью. – Тогда слушай. Был 1462 год. Мой отец всегда повторял: «Вся твоя жизнь – это служение твоему господину».