Текст книги "Пол и гендер"

Утверждается, что мужчина практически не включен в дела семьи и принятие решений, поскольку будто бы «мужские» обязанности выходят за рамки семьи (Арутюнян М. Ю., 1997; Конусов Ю. А., 1987; Радаев В. В., 1997), что мужчина становится инфантильным: не хочет ни за что отвечать, не хочет разделять обязанности пополам (Мережко В. И., 1991).

Как справедливо отмечает В. С. Агеев (1987), «во многих работах явственно ощущается дух протеста против продолжающегося существовать в западном обществе социально-экономического и правового неравенства между мужчинами и женщинами. Во многих работах отчетливо проявляется влияние феминистской идеологии, причем нередко в ее крайних формах, когда отрицаются какие бы то ни было различия и выдвигаются требования абсолютного равенства и полной симметрии в отношениях между полами» (с. 156–157) (иллюстрацией такого положения проблемы на Западе может служить статья французского философа Элизабет Бадинтер, выдержки из которой я привожу далее). Порой принижение роли женщин видится сторонникам феминизма там, где на это нет и намека. Например, И. С. Клецина пишет, что «суждения, утверждающие мужское психологическое преимущество, характерны для психологов Г. М. Бреслава и Б. И. Хасана, авторов статьи “Половые различия и современное школьное образование”. Так, подчеркивается: “В силу биологических и психофизиологических свойств женщина является более конформной и внушаемой, чем мужчина. Ее восприятие более детализировано, отсюда большая чувствительность к внешней упорядоченности, а мышление более конкретно и прагматично, что ориентирует не столько на выявление закономерностей, сколько на получение необходимого результата (с. 65)”» (Клецина И. С., 2004, с. 41–42). Из приводимого отрывка видно, что речь идет не о зависимости женщин от кого-то, что показалось И. С. Клециной, а о том, что у мужчин и женщин имеются разные стили получения и обработки информации, разная направленность мышления. Данные Бреслава и Хасана можно рассматривать и по-другому – как проявление определенных недостатков у мужчин, которые не конформны (т. е. упрямы в своих суждениях), не стремятся к внешней упорядоченности, не обладают конкретным мышлением, а любят философствовать, и т. д.

Или, например, Е. Р. Ярская-Смирнова (2001) сетует на то, что учебники литературы для VII–IX классов не содержат ни одного упоминания о женщинах – писательницах и поэтах. Но неужели их нужно вставлять в программу, только потому, что они – женщины? И. С. Клецина критикует Б. И. Хасан и Ю. А. Тюменеву (1997), которые «исходят из архитипических особенностей женского и мужского начал, выражающихся в оппозициях понятий “мужское” и “женское”. Поэтому исследователи либо никак не объясняют выявленные различия в психологических характеристиках представителей разного пола, либо объясняют их влиянием традиционных полоролевых представлений… Подобные интерпретации, – заключает Клецина, – конечно, не способствовали развитию идей гендерного подхода, но они вольно или невольно показывали неперспективность изучения психологических проблем пола и межполового взаимодействия в сложившемся теоретическом контексте» (там же, с. 45).

А. А. Терехова (2006), доказывая униженное положение женщин в нашей стране, приводит данные из официальных материалов Федеральной службы занятости, согласно которым женщины составляют подавляющее большинство среди таких беднейших групп населения, как пенсионеры (70 %), одинокие и разведенные родители, имеющие детей (91 %), безработные, живущие на пособие по безработице (62,5 %). Однако при этом не учитывается, что среди пенсионеров большинство – женщины (поскольку женщины живут дольше), что при разводах дети, как правило, остаются с матерями и получают от отцов алименты (правда, не всегда) и что при получении пособия по безработице женщины более активны, чем мужчины.

И. А. Тупицына (2003) ставит вопрос о гендерной дискриминации, т. е. ограничении или лишении прав одного пола по сравнению с другим, – что относится к обоим полам. Такая постановка вопроса, конечно, более справедлива, чем разговор только о дискриминации женщин, но следует ли добровольное принятие ролей и норм поведения мужчинами и женщинами рассматривать как дискриминацию? Неужели если я воспринимаю представителей другого пола не так, как своего, это дискриминация?

Следует обратить внимание на попытки отождествить феминистский подход к анализу поведения и деятельности человека с гендерным подходом. Например, М. Л. Сабунаева и Ю. Е. Гусева (2003) приводят характеристики гендерного и полоролевого подходов в образовании (табл. 5.3).

Таблица 5.3. Различия между гендерным и полоролевым подходами в образовании

Как следует из этой таблицы, так называемый гендерный подход отражает феминистские установки на устранение различий между мужчинами и женщинами, но не необходимость учета гендерных различий между мужчинами (наличие среди них маскулинных и фемининных), а также различий между женщинами (наличие среди них маскулинных и фемининных).

Глава 6. Половая идентификация, или как становятся мужчинами и женщинами

Половая (гендерная) идентификация – это процесс формирования половой (гендерной) идентичности, т. е. соответствия человека тому или иному полу, ощущение в себе мужского или женского начала, осознание и принятие своего биологического пола.

Половая идентификация рассматривается разными авторами по-разному. Например, Р. Столлер (Stoller, 1976) полагает, что необходимо разграничивать половую идентичность, полоролевую идентичность и сексуальную ориентацию. Ядром половой идентичности является примитивное, отчасти осознанное, а отчасти неосознанное чувство принадлежности одному биологическому полу, а не другому. Оно лишь часть, но не эквивалент половой идентичности как более широкого феномена. Полоролевая идентичность возникает на базе ядра половой идентичности, но не тождественна ей. Полоролевая идентичность – это обусловленные биологическим полом паттерны сознательных и бессознательных взаимодействий с другими людьми. Сексуальная ориентация отражает предпочтение объектов любви определенного пола. По Р. Столлеру, половая идентичность – широкая концепция, включающая индивидуальные сочетания качеств мужественности и женственности, обусловленные биологическими, психологическими и культуральными факторами.

Е. Дуван (Douvan, 1979) выделяет три аспекта половой идентификации: родовую идентичность, половые роли и половую идентичность. Родовая идентичность – это телесные аспекты представления о себе и своем поле. Она развивается довольно рано и является примитивной формой принятия телесного образа мальчика или девочки. Половая роль – это представление о себе как о существе мужского или женского пола в категориях типичного для тех или иных социальных ситуаций поведения, вкусов и предпочтений. Половая идентичность – это представление о себе, имеющее отношение к поведению при непосредственных сексуальных контактах.

С. Бем (Bem, 1981) под половой идентичностью понимает схемы, которые применяются ребенком к собственному Я в зависимости от подкрепления или поощрения поведения, принятого в той или иной культуре для данного пола.

В. Г. Каган (1987) определяет половую идентичность как «соотнесение личности с телесными, психофизиологическими, психологическими и социокультурными значениями маскулинности и фемининности. Модель половой идентичности он строит на двух принципах: уровневой ее организации и ортогональности маскулинности и фемининности как измерений личности». В. Г. Каган выделяет четыре уровня. На первом, более глубоком уровне находится базовая половая идентичность, объединяющая филогенетические и онтогенетические аспекты личности. Второй уровень касается персональной половой идентичности, описывающей сравнение собственных личностных характеристик с моделями личностей мужчин и женщин вообще. Третий уровень – полоролевая идентичность или «адаптационный образ Я» как представителя пола. Четвертый уровень – полоролевые идеалы, ориентации. Первые два уровня – это собственно половая идентичность, а третий и четвертый описывают половые роли.

С позиции Я-концепции рассматривают половую идентичность Т. Л. Бессонова (1993), А. С. Кочарян (1996) и И. В. Романов (1996, 1997).

В психологической и социологической литературе синонимом половой идентичности часто выступает понятие «гендерная идентичность». Однако гендерная идентичность предполагает соответствие психологическому полу: маскулинности, фемининности или андрогинности.[15]15
  Подробно проблема психологического пола и необходимость его учета при рассмотрении биологических половых различий и сходства обсуждаются в главе 14.


[Закрыть] И. С. Кон (1975) определяет психологический пол как интернализованную систему полоролевых ролей, связанную с различением критериев «мужественности» и «женственности» и оценкой себя по этим критериям и претензией на соответствующую деятельность и социальный статус. А. Г. Асмолов (1984) тоже пишет, что психологический пол – сложный процесс половой социализации, усвоение ребенком нормативной половой роли, производной от норм и обычаев соответствующей культуры (замечу, что психологический пол – это не процесс, а результат процесса половой социализации). А. А. Чекалина (1990) в понимании психологического пола тоже основной упор делает на усвоение ребенком половой роли.

Другие ученые психологический пол понимают как комплексную, интегративную характеристику человека. И здесь появляется ряд вопросов, требующих ответа. Например, М. В. Бороденко с соавторами (2001) под составными частями психологического пола понимают характеристики его половой идентичности, представленные в сознании и выраженные в полоролевом поведении (чем тогда половая идентичность отличается от гендерной?). Л. В. Ильиченко (1995) рассматривает психологический пол как интегративную структуру, включающую половую идентичность, половые роли, половую ориентацию и половое предпочтение. Две последние составляющие включает в половую идентичность и М. В. Колясникова (1999). В данном случае половая идентичность – только часть гендерной идентичности. Исходя из этого, психологический пол она представляет как реальное овладение мужской или женской ролью, достижение определенного уровня полового самосознания и половой идентификации. Однако здесь возникает неясность в соотношении биологического (акушерского) пола и психологического. Если согласиться с позицией Л. В. Ильченко, главенствующим является психологический пол, и людей при половой дифференциации следует делить, независимо от биологического (акушерского) пола, на маскулинных, фемининных и андрогинных. Но разве они перестают быть при этом особями мужского и женского пола? И что для нас главнее при встрече с человеком – определить его биологический пол или психологический? Думается, что базисным является биологический пол, а главной в становлении мужчины и женщины – половая (по биологическому полу) идентификация. Психологический пол является надстройкой над биологическим, и поэтому нет чисто биологического пола, как нет и чисто психологического пола. Каждый человек с позиции дифференцирования половых признаков – это фенотип, т. е. сплав врожденного (биологического) и приобретенного (социального). Сказанное приводит к мысли, что в реальности мы имеем дело с фенотипическим полами: маскулинными мужчинами, андрогинными мужчинами, фемининными мужчинами, фемининными женщинами, андрогинными женщинами и маскулинными женщинами.

Многими авторами отмечается, что половая идентичность происходит в результате сложного биосоциального процесса (Ильченко Л. В., 1995; Колясникова М. В., 1985; Кон И. С., 1988; Лунин И. И., 1988; Чекалина А. А., 1990). В постнатальном онтогенезе биологические факторы половой дифференциации дополняются социальными. Генитальная внешность, детерминируя акушерский (паспортный) пол новорожденного, задает взрослым определенную программу его воспитания. Происходит обучение ребенка половой роли в соответствии с культурными традициями данного общества. Сюда входит система стереотипов маскулинности и фемининности, т. е. представления о том, какими являются или должны быть мужчины и женщины.

Такое воспитание имеет традиции с того времени, когда люди жили в племенах (а у многих африканских племен оно сохранено и до сих пор) и когда мужчина занимал социально более значимую позицию, чем женщина. Мальчика необходимо было готовить к роли воина, вождя, жреца, следовательно, освободить его от любых женских влияний и в первую очередь ослабить его идентификацию с матерью. Это достигалось путем изоляции его от родительского дома: его передавали на воспитание в дома родственников или вождей племени, в «мужские дома», отдавали в учение (Субботский Е. В., 1979; «Этнография детства», 1983).

Правда, если верить легенде, был период, когда женщины-амазонки не уступали мужчинам в воинственности; они даже выжигали у своих дочерей правую грудь, чтобы она не стесняла их движения при стрельбе из лука. Да и период матриархата тоже свидетельствует о том, что борьба за эмансипацию женщин является веянием не только нашего времени.

Половая социализация девочки проходила преимущественно в стенах родительского дома, подле матери, и была направлена на приобретение определенных форм поведения и приобщение ее к будущей роли жены и связанным с этим обязанностями.

Женские социальные представления о маскулинности имеют отличительные характеристики по сравнению с мужскими конструктами: представители мужской гендерной группы демонстрируют более традиционную модель маскулинности. Девушки при конструировании образа эталонной маскулинности чаще используют альтернативные категории, характеризуя «настоящего мужчину» как «ласкового», «нежного», «понимающего» (категория «стереотипно фемининные черты»), «хорошо воспитанного и галантного», «без вредных привычек» человека (категория «воспитанность»).

Наблюдаются отличительные особенности образа настоящего мужчины у школьников и студентов с разным типом профессиональной направленности личности. Например, юноши-гуманитарии (как школьники, так и студенты) в 2 раза чаще описывают в сочинениях внешний вид персонажей, и эти описания очень объемные и детальные (включающие фасон брюк, «запах одеколона, явно содержащего древесные нотки», и «трех– или четырехдневную щетину» персонажа). Эти данные позволяют предположить о влиянии «профессиональных компетенций» на реконструкцию образа, а также об укоренении в представлениях юношей нового образа настоящего мужчины – метросексуала, транслирующего альтернативный тип маскулинности. Кроме того, наблюдаются возрастные отличия в представлениях о мужественности.

Таким образом, в социуме циркулируют различные «маскулинности», что требует как дальнейших исследований относительно общего и различного в конструировании данного социального представления, так и исследований, направленных на изучение последствий конструирования того или иного образа «маскулинности» у юношей и девушек.

Никитина А. А., 2008, с. 169.

Полагают, что личностные и поведенческие различия между мужчинами и женщинами возникают прежде всего как социальный феномен, который не определяется природными факторами в такой же степени, как морфологические и физиологические различия (Phares E., Chaplin W., 1997).

Для такого утверждения имеются некоторые основания. Показано, что с веками и десятилетиями многие представления о гендерных ролях меняются, несмотря на постоянство биологической природы мужчин и женщин. Если во времена Людовика XIV богатые мужчины носили такие же яркие одежды, как и женщины, то уже в начале XIX в. праздничная одежда мужчин стала гораздо скромнее нарядов женщин, а затем женщины стали носить одежду, сходную с одеждой мужчин.

В исследованиях, посвященных проблемам маскулинности – фемининности, гендерная идентичность трактуется не как единое и стабильное целое, а как подвижная и изменчивая множественность (Иванова, 2001; Кон, 2002; Koestner, Aube, 1995). Утверждается, что не существует единой, универсальной, мужской и женской идентичности, в разные исторические периоды, в различных социальных и культурных контекстах мы имеем дело с разными гендерными идентичностями. Как подчеркивает И. С. Кон, в отличие от популярных представлений о существовании мужских и женских идентичностей вообще, вне времени и пространства, большинство современных исследований маскулинности – фемининности являются этнографическими, т. е. они описывают и анализируют особенности положения и самосознания не мужчин и женщин вообще, а в конкретной стране, социальной среде, культурном контексте (Кон, 2001). Множественность и текучесть образов маскулинности и фемининности проявляется не только в истории, но и в жизни каждого конкретного индивидуума, который, отмечает Кон, в разных жизненных ситуациях и с разными партнерами «разыгрывает» разную гендерную маскулинность и фемининность. Такое понимание базируется на предложенной Уэстом и Зиммерманом концепции «гендерного дисплея» и «деланиия гендера». Процесс усвоения гендерных норм и ценностей определяется как рекрутирование гендерной идентичности. Присваивание гендерной идентичности самим себе и другим есть процесс «делания гендера».

Тугайбаева Б. Н., 2007, с. 180.

Д. Мани (Money D., 1972) сформулирован «принцип Адама», или «мужской дополнительности». Автор пишет, что природа заботится прежде всего о создании самки, поэтому первоначально организм развивается по женскому типу; для создания самца нужно что-то добавить. На одной стадии развития это андрогены, под влиянием которых начинается половая дифференцировка мозга, на другой – гендерные нормы и соответствующее им давление сверстников, побуждающее мальчиков «дефеминизироваться», освобождаться от первоначального материнского влияния и женственных черт характера.

По мнению И. С. Кона (2004), активным участником процесса половой идентификацииэти является сам субъект, который принимает или отвергает предлагаемые ему роли и модели поведения. Однако бывает, что дополнительные усилия нередко запаздывают или оказываются недостаточными, в результате чего происходят какие-то нарушения в развитии мужского начала.

Гендерная идентичность является самым ранним, активно организующим компонентом Я-концепции. В литературе можно встретить два подхода к определению термина «гендерная идентичность»: в узком смысле под гендерной идентичностью понимается осознание и переживание индивидом принадлежности к определенному полу – мужскому или женскому или некоторой неопределенной позиции между двумя полами. В широком смысле гендерная идентичность рассматривается как многофакторное и многокомпонентное образование.

Мы придерживаемся идеи рассмотрения гендерной идентичности как многокомпонентного конструкта. Поэтому нам представляется необходимым определение данной категории как минимум в двух направлениях: во-первых, раскрытие содержательных и структурных компонентов гендерной идентичности; во-вторых, выделение собственно гендерной специфики данной психологической категории, другими словами, определение индивидуальной психологической концепции пола человека с учетом идей гендерного подхода.

…В содержание гендерного подхода как многокомпонентного образования включаются различные гендерные характеристики личности: базовая половая идентичность; психологические характеристики маскулинности, фемининности; гендерные стереотипы и гендерные представления; формирование сексуальных предпочтений и сексуальная ориентация; биографические события жизни индивида; особенности социального опыта и воспитания, связанные с освоением социальных ролей.

…В структуру [гендерной идентичности] входят когнитивный, аффективный и поведенческий компоненты. Когнитивный компонент включает описание содержания составляющих гендерной идентичности (Я-понимание). Аффективный компонент отражает переживание и оценку индивидом своей гендерной идентичности (Я-отношение).

…Поведенческий компонент гендерной идентичности [традиционно] рассматривается через понятие «половая роль» – специфический набор требований и ожиданий, предъявляемых обществом к лицам мужского и женского пола. В рамках гендерной теории употребление термина «гендерная роль» считается некорректным, поскольку, связывая воедино социальный статус, поведение и личностные особенности, оно подчеркивает неравенство по признаку пола… В гендерной теории поведенческие аспекты гендерной идентичности раскрываются через понятие «гендерный дисплей». В концепции И. Гофмана, гендерный дисплей представляет собой все аспекты социального поведения, коррелирующие в общественном сознании с гендерными категориями…

В рамках гендерной теории «гендерная идентичность» рассматривается как социально конструируемая личностная характеристика и понимается как идентификация субъекта с гендерной группой и социокультурными значениями маскулинности и фемининности. Термин «половая идентичность» более традиционно используется в рамках биодетерминистского направления исследований… Половая идентичность выступает базовым, но не определяющим основанием для формирования гендерной идентичности как многофакторного и интегративного образования.

Таким образом, гендерная идентичность… включает в себя четыре структурных компонента: базовую половую идентичность, когнитивный, аффективный и поведенческий компоненты, а также множество содержательных компонентов, специфически раскрываемых в рамках гендерного подхода.

Тупицына И. А., 2004, с. 362–364.

Исходя из многокомпонентной структуры идентичности (включающей когнитивный, эмоциональный и поведенческий компоненты) И. В. Романов (1997) с помощью процедур факторного и регрессионного анализа выделяет пять типов половой идентичности.

1. Адекватный тип идентичности основан на взаимодействии всех трех компонентов. Идентификация происходит с учетом соответствия эмоциональных переживаний и когнитивных эталонов, свойственных тому или иному полу. Этот тип соответствует объединению в психологическое Мы представителей своего пола и противопоставлению его психологическому Они, включающему представителей противоположного пола. На уровне поведения это соответствует адекватной женственности или мужественности.

2. Инвертированный тип идентичности в подавляющем числе случаев встречается у мальчиков и проявляется как повышенная мягкость, тревожность, сензитивность, т. е. как фемининные характеристики.

3. Возрастно-дифференцированный тип идентичности связан только с когнитивным компонентом и характеризуется ориентацией на взрослых мужчин и женщин.

4. Недифференцированный тип идентичности характеризуется отсутствием как маскулинных, так и фемининных признаков. Однако он может проявляться и в маскулинном поведении девочки.

5. Инфантильный тип идентичности существует только у мальчиков и только в рамках эмоционального компонента и отражает наличие инфантильной симбиотической связи мать – ребенок. Мальчики с этим типом идентичности испытывают большую потребность в эмоциональном тепле, привязанности и чувстве принадлежности, чем большинство мальчиков их возраста.

В принципе эти типы отражают соотношение биологического и психологического (гендерного) пола. Однако выделение некоторых типов идентичности с помощью математико-статистических процедур представляется несколько искусственным.

Представляется, что более важным является феномен изменения выраженности половой идентичности в подростковом возрасте. В VIII классе наблюдается негативная фаза возрастного кризиса половой идентичности, когда у большинства девочек снижается дифференцированность образов-эталонов мужественности – женственности, а у мальчиков при сохранении дифференциации этих эталонов связь образа Я с мужскими образами-эталонами значительно слабеет. В IX классе наступает перелом в сторону усиления половой дифференции. При этом у девочек женские образы получают позитивную окраску, а мужские – негативную. Затем негативное отношение к мужскому образу сглаживается. У мальчиков усиливается эмоциональное принятие образов-эталонов противоположного пола при сохранении маскулинной идентификации. Как полагает И. В. Романов, речь идет фактически о кризисном пути перехода от детской, инфантильной половой идентичности к взрослым, зрелым ее формам.

Эти данные дают основание полагать, что в процессе онтогенеза выраженность половой идентичности может быть разной (об этом свидетельствуют и данные о возрастных изменениях частоты встречаемости маскулинных, фемининных и андрогинных).

Типы подчинения гендерным нормам. Ш. Берн (2001) выделяет три типа подчинения людей гендерным нормам: уступчивость, одобрение и идентификацию. Уступчивость – такой тип подчинения социальным нормам, когда человек не приемлет их, но приводит свое поведение в соответствие с ними, чтобы избежать наказания и получить социальное одобрение. Одобрение, или интернализация, – тип подчинения, когда человек полностью согласен с гендерными нормами. Идентификация – повторение действий ролевой модели (мужчины, женщины, отца, матери).