Текст книги "Тёмный Наследник. Солнечный ветер"

Его вид также внушал беспокойство: небесно-голубые глаза поблёкли, посеребрённые сединой золотые волосы небрежно убранным конским хвостом болтались на затылке, рабочий жилет неправильно застёгнут, рукава серой льняной рубахи, обычно закатанные до локтя, бесформенными комками спадали на запястья. Черты удлинённого лица с высокими скулами и узким тонким носом с выпуклой спинкой заострились, а морщины казались более частыми и глубокими, чем обычно.

Элдануол-старший был стар – четыреста восемьдесят четыре года от роду у эльфов означали увядание на пороге скорой смерти. И от переживаний его конец приблизился. Но насколько – одним альвам ведомо.

– Почтенные господа Элдануол. – Внезапно раздались произнесённые в унисон голоса юноши и девушки.

Элдануолы вздрогнули от неожиданности, но, обернувшись, вздохнули с облегчением, узнав знакомые лица: Оллентайн Ламмилнод и Замфирель Спеллонт тоже беспокоились о не чужом им юноше.

Ожившими тенями явились они из ночной тьмы, бесшумно выбравшись из-под низко нависающих крон вязовой рощи, окружающей имение семьи Эрегинда.

– Олли!

Монфиэста бросилась в объятия возлюбленного.

– Спасибо, что пришёл поддержать нас.

Чмокнув в щёку парня, она буквально повисла на нём.

– Ну, всё, хватит, успокойся.

Юноша аккуратно отстранил подругу.

– Мы пришли к вам не из праздного любопытства или формального визита вежливости. Я решил самостоятельно начать поиски пропавших. Фире со мной согласна. – С важным видом сообщил юноша, задрав подбородок и патетически изогнув бровь.

Его подчёркнуто пафосная солидность выглядело скорее нелепо, чем внушительно.

– Я с вами!

– Монфиэста, нет! Запрещаю! Не хватало ещё, чтобы и ты, подобно брату, превратилась в бродяжку и бессмысленно слонялась по дебрям вместе с его ватагой!

– Одиэнне, умоляю, пожа…

– НЕТ! Это моё последнее слово!

– Послушай мать, девочка.

Веское слово отца семейства, как и всегда, стало решающим.

Обиженно закусив губу, Монфи вынужденно смирилась.

– Господин и госпожа Элдануол, мы непременно найдём неразлучную троицу. Без них не вернёмся. – С серьёзным видом заявила Замфирель.

Девушка давно испытывала сильные чувства к Эрегинду, но пока не добилась взаимности. Несмотря на это, решительная эльфийка поклялась любой ценой добиться своего. Первоначальные неудачи нисколько не уменьшили её пыла, наоборот, лишь сильнее распалив страсть к отпрыску рода «могучих зубров», как с эльфийского переводилась фамилия Элдануол.

Замфирель подготовилась к походу основательно: охотничий костюм из мягкой светло-коричневой замши, лук, кинжал, мэохафон. Наряд великолепно подчёркивал красоту дочери жрицы Урфитеи: длинные ноги, тонкая талия, высокая грудь, аккуратно уложенная грива медово-пшеничных волос, милое личико с ямочками, полные губки бантиком и глубокая небесная синева бархатных льдисто-голубых глаз. Всё это так резко контрастировало с холодно-суровым выражением её лица, скорее подходящему наёмному убийце, чем движимой романтичным порывом юной леди.

– Благослови вас Вентола. – Прошептала Ллайсаниэль.

– И не оставь нас Силиврен-Заступница. – Оллентайн с важным видом отсалютовал Элдануолам боевым кинжалом.

Он снарядился основательнее Замфирель, скорее на битву, чем на охоту: бронзовый сферический шлем из спаянных листьев-пластинок, кожаный ламинарный доспех и пёстрый маскировочный плащ. Кроме кинжала и мэохафона, на поясе парня красовалась сабля-аэлинта, излюбленный клинок дам и новичков в фехтовании, вероятно, без спроса взятый у матери.

– С кем ты собрался сражаться? – Скептически насупив брови, Маглортиан с неподдельной тревогой взглянул прямо в тёмные, свинцово-серые глаза воинственного юнца.

– Честная сталь – лучший помощник и советчик в трудную минуту. – Не по годам мудро ответил Оллентайн.

Старый эльф мысленно усмехнулся:

– «Молодчинка, мальчик! Побольше бы таких, как ты – и погоним орочьё к морю ко всем демонам!»

Но вслух предостерёг:

– Не дури, парень. Соберём охотников – и выйдем на поиски. Зачем тебе, желторотому, рисковать собой? Неведомо какая нечисть по лесам бродит, схарчит – и глазом не моргнёшь. Оно тебе надо? Так к чему показная бравада? Или хочешь произвести впечатление на Монфиэсту? Неужто не видишь, что и без того ей нравишься? Бросай свои пижонские фокусы! Пока не поздно! А то, не ровен час, вляпаетесь в неприятности и ещё вас самих спасать придётся!

– Назад мы не повернём.

Решительно, с отважным видом упорствовал Олли, ничуть не вняв грозным увещеваниям отца Эрегинда.

Поправив выбивавшиеся из-под шлема угольно-чёрные волосы, герой-искатель обернулся к спутнице.

– Нам пора, Фире.

– Поверьте, всё будет хорошо. За нас не беспокойтесь. Хоть в опыте путешествий нам далеко до Эрегинда и его ребят, кое-где в окрестной глухомани мы бывали.

Замфирель загадочно улыбнулась и заговорщицки подмигнула.

Вскоре поисковый дуэт обернулся парой беглых теней и растворился в лесном сумраке.

Над верхушками деревьев полыхала заря.

Серебристое сияние голодным зверем пожирал пламенеющий багрянец, проторивая небесному светилу дорогу сквозь мглистое марево. С окрестных рощ, перемежающихся садами, пашнями и пастбищами, блёклыми чернилами стекал сумрак. Первые лучи солнца, озарив горизонт, осветили Бафлорт, небольшой манор в западном пределе Саороланты.

Вместе с природой пробуждались и эльфы, спозаранку спеша по делам. Кто-то гнал на пастбище скот, другие выходили в сады на сбор плодов, третьи копались в огородах, а четвёртые прочёсывали окрестные чащи в поисках ягод и грибов.

Осень в самом разгаре – месяц ллиум («золотой») пылает красным золотом увядающей листвы.

Ничто не предвещает великих потрясений.

Но вот на энвилорском тракте показалась странная процессия из четырёх эльфов, двое из которых на носилках несли пятого.

Это пришествие раскалённым клеймом врезалось в память местных старожилов, став предзнаменованием великих потрясений.

– Маглортиан! Маглортиан, они вернулись!

Элдануол-старший, ведший на выпас четырёх коров и вола, едва не упал в грязь, скорее от неожиданности, чем от долгожданных вестей. Старый солдат молниеносно взял себя в руки, подавив едва не вырвавшийся вздох облегчения. Развернувшись, он предстал перед вестником с обыкновенным для себя сурово-бесстрастным видом.

Боргиан Авиневрул, старый боевой товарищ, в это утро отводил на выпас общинный табун. Его лицо выражало смесь опасения и тревоги, в светло-карих глазах застыло напряжённое ожидание.

– Доброе утро, Борги. Рад тебя видеть. Тем более с отрадными вестями. – Как ни в чём ни бывало, ответствовал старый эльф, слегка прищурившись.

И сразу достал из-за пояса светло-коричневый кнут, искусно сплетённый в виде змеи-медянки.

– Оставь это. – Боргиан решительно остановил его руку, начавшую разматывать хлыст.

– Засранец заслужил хорошую взбучку. Ты сомневаешься в этом?

– Не всё так просто. Не спеши рубить с плеча.

– Так в чём дело? Он ранен?

– Нет, но… Идём… А там сам всё увидишь.

Два раза запнувшись, Боргиан в итоге махнул рукой и покачал головой, тряхнув густой копной тёмно-бурых волос, закреплённых на лбу кожаным ремешком.

Весть о возвращении пропавших ребят распространялась со скоростью лесного пожара.

Вот только почему никто не радовался?

Обличья встреченных односельчан сквозили страхом и тревогой. Ни один из них не проронил ни слова, не попытался поддержать или выразить сочувствие.

К окраине манора стягивалось всё больше любопытных зевак. Настроение повисло скверное, словно гнетущее предчувствие грозовой бури.

– Расступитесь, это его отец! Дорогу, быстрее!

Беспокойно гомонящее столпотворение немедленно расступилось.

Навстречу Маглортиану выбежал Оллентайн.

А старик в этот момент ничего не чувствовал, пытаясь изгнать из рассудка любые мысли, хотя в его душе щемящим льдом разрасталась тревога. И вместе с ней, диким зверем, готовым к прыжку, начала закипать холодная слепая ярость.

– Милорд, умоляю, он жив, укротите гнев, ради всех альвов…

Олли был всерьёз испуган. Наверное, Маглортиан Элдануол казался ему вырвавшимся из огненной преисподней архидемоном.

Юноша покорно отступил в сторону, нелепо теребя снятый шлем.

Его место тут же заняли Тэлс и Нали, бледные и дрожащие от страха.

– Господин Элдануол, предаём себя во власть вашего гнева. – Запинаясь, жалко пролепетал Таэлнас.

Юноша и девушка одновременно склонили головы.

Отец Эрегинда обладал кипучим нравом и взрывным темпераментом. Участие в последней войне за Думэолот лишь усугубило негативные черты его характера, из-за чего в среде соплеменников он прослыл скорым на расправу бойцом, которого боятся и уважают.

Зрение обострилось до крайности. Внутренний мир Элдануола-старшего сосредоточился на переливчато-зелёном изумруде глазка одной из змеек на обруче Таэлнаса.

Горючая смесь переживания, гнева и страха неведомого, сплетшись гранёным остриём, пробило нерушимый панцирь обыкновенно присущего ему хладнокровного самообладания и вырвалось наружу вспышкой бешеной ярости.

– Проклятый Палладиэльф! И твоя девка! Немедленно скажите, что с моим сыном, или клянусь всеми альвами, я за себя не ручаюсь! – Старик рычал, как почуявший кровь зверь, выплёвывая слова, словно змея яд.

И его поглотило безумие. Выхватив кнут, старый эльф занёс его для удара…

– Лорти, нет! Немедленно остановись! – Раздался пронзительный женский крик.

К счастью, Боргиан успел перехватить руку обезумевшего товарища и повис на нём, не давая наброситься на друзей Эрегинда.

Полыхнула вспышка ослепительно-яркого белого света.

Толпа ахнула. На несколько мгновений присутствующие ослепли, а два старых эльфа повалились в дорожную грязь, продолжая бороться.

Вскоре замешательство прошло, и удивлённым взорам открылась следующая картина: старый смутьян неподвижно валялся в пыли, а над ним, придавив его грудь навершием корявого посоха, стояла эльфийка в травянисто-зелёной мантии.

Зачарованный старик пребывал в гипнотическом трансе, его остекленевшие глаза застывшим взором вперились в прозрачный магический шар, служивший навершием посоха чародейки, внутри которого медленно змеились разноцветные молнии.

– Хранительница… Это хранительница! Ваэртильгвен… Госпожа Ваэртильгвен. – Испуганно зашептали в толпе.

Спасительница Нали и Тэлса медленно подняла посох. Её строгий взгляд, казалось, метал молнии.

Хранительница протянула руку Боргиану, и тот с трудом поднялся, горячо благодаря её за избавление от неистовства побратима. Как говорится, с такими друзьями и врагов не надо!

– Ваше могущество госпожа Ваэртильгвен Вииркейфор!

К чародейке подскочил Оллентайн, опустился на одно колено и галантно поцеловал лазуритовый перстень на среднем пальце правой руки.

– О, какой пылкий юноша!

Она смущённо отдёрнула руку, при этом грозное выражение покинуло её лик.

– Подойдите, дети мои.

Ваэртильгвен обернулась к друзьям Эрегинда, до сих пор в оцепенении стоявшим в стороне.

Тэлс пришёл в себя и поднял голову, встретившись взглядом с чудесными серыми глазами под витой серебряной диадемой с тёмно-синим лазуритом, подобно жемчугу отливающим перламутровым серебром. Душу наполнила радость и неземная благодать, будто и не было только что нападения отца Эрегинда, грозившего жестоким избиением.

– Таэлнас Палладиэльф и Наинлит Аэрдонне! Подойдите ко мне, немедленно! – Строго и требовательно повторила волшебница. – И расскажите, что стряслось с юным Элдануолом.

– Ваше могущество, – шёпотом начал Тэлс, – я смогу выполнить Вашу просьбу, только когда мы останемся наедине.

– Понимаю, юноша, и не смею более утомлять вас расспросами. Ваш друг нуждается в помощи.

Волшебница воткнула посох в землю и поспешно склонилась над Эрегиндом.

– Доченька! – Гнетущую тишину разрезал надрывный женский вскрик.

Ганоокен Аэрдонне, мать Наинлит, обезумев от переживаний, бежала к месту событий. Длинные пепельно-серые вьющиеся волосы шлейфом развевались у неё за спиной.

– Мама! – Нали, не сдерживая слёз, бросилась в её объятия.

– Милая, родная, как же я беспокоилась, как мне было тяжко! Сердце будто накрыла тень, я всерьёз опасалась, что с тобой что-то случилось!

– Случилось…. К счастью, не со мной, но от этого не легче.

– Он… жив? – Наполненные слезами и страхом серо-голубые, как целестины, глаза Ганоокен, обратились к бесчувственному Эрегинду.

– Да, цел и невредим, но…

– Что «но»? – Лицо женщины тучей затмила тень тревоги.

– Таэлнас! Наинлит! ЭРЕГИНД! – Остальные родичи искателей приключений подоспели к месту встречи.

Тэлс в традиционном приветствии охотников с достоинством сжал запястье отца, Финфеахса, черноволосого эльфа средних лет с золотистыми светло-карими глазами, и крепко обнял мать, Тинтуроэль, шатенку с серо-зелёными глазами в мантии-тунике песочного цвета с расшитыми малиновой вышивкой краями, традиционном должностным облачении писарей.

– МАЛЬЧИК МОЙ! Н-Е-Е-Е-Т!

Ллайсаниэль Элдануол с громким воплем и перекошенным от ужаса лицом подбежала к Эрегинду и склонившейся над ним Ваэртильгвен, но тут же отпрянула.

– Ни дюйма ближе, Ллайс!

Чародейка, не повернув головы, предостерегающе вытянула навстречу ей правую руку. А под левой, над грудью Эрегинда напротив сердца, плескалось облачко белёсо-лилового сияния.

– Ллайс, пожалуйста, не сейчас. – Боргиан деликатно удержал её, осторожно взяв за локоть.

– С ним … всё в порядке?

– Он жив. Цел и невредим. Только без сознания. Госпожа Ваэртильгвен ему поможет, всё будет хорошо…

– Братик! – Мимо них кометой пролетела Монфиэста.

– Монфи, нет!

Слишком поздно! Младшая сестра Эрегинда, не обращая внимания на творимую хранительницей волшбу, успела подбежать слишком близко. Вновь ослепительно полыхнул белый свет – и девушку отбросило назад, к счастью, старик Авиневрул вовремя успел подхватить её свободной рукой.

– Кто так отделал Лорти?

Из-за спины Оллентайна выглянул Паулнолан Аэрдонне, молодой, восьмидесятисемилетний эльф, рыжеволосый и синеокий, внешность которого безусловно выдавала в нём отца Наинлит. Мужчина осмелился, несмотря на весь трагизм ситуации, пошутить над незавидным положением Элдануола-старшего.

– Я.

Чародейка, не отрываясь от волшбы, повернула голову и посмотрела прямо в глаза бесцеремонному весельчаку.

Белок и зрачок её глаз исчезли, уступив место бело-лиловому сиянию.

Толпа ахнула, а Паулнолан в ужасе отпрянул.

Хранительница что-то неразборчиво зашептала, постепенно усиливая громкость, при этом её голос, понижался, приобретая потустороннюю тональность.

Вскоре сгусток белёсого сияния приобрёл пурпурный оттенок, приняв форму плотной сферы.

– УАЛЛАЭУЛ ТАРНКВЕЛЛЕ! – Её внезапный выкрик прозвучал раскатом грома среди ясного неба.

Одновременно Ваэотильгвен с силой вдавила фиолетовую сферу вниз, погружая в грудь Эрегинда. Раздался упругий хлопок, и чародейка со стоном рухнула навзничь.

– И-ХИА-А-А.

Эрегинд пришёл в сознание с громким всхлипом, словно выуженный из воды утопленник, и разразился приступом сухого кашля.

Толпа в очередной раз ахнула, словно публика во время театрального представления.

– Эрги! Мой мальчик!

Мать и сестра в унисон бросились к пришедшему в сознание юноше, который, тяжело дыша, будто выброшенная на берег рыба, с невменяемым видом оглядывал окружающее сборище зевак.

– Сынок, я здесь, с тобой!

– Братишка!

Но все их стенания и объятия были напрасны. Эрегинд не узнавал их, отчаянно пытаясь отстраниться. Ллайсаниэль и Монфиэста, не обращая внимания на протесты несчастного, сгребли его цепкими объятиями, осыпав поцелуями и залив дождём слёз.

– Оставьте, его пока нельзя беспокоить!

Словно отбросив наваждение, эльфийки в недоумении обернулись.

Ваэртильгвен стояла с невозмутимым видом, опираясь на посох. Никто не видел, когда она успела подняться с земли и поправить одежды, в полной мере вернув былое великолепие – ни малейших следов столкновения с дорожной грязью не наблюдалось.

– ЧТО ЗДЕСЬ ПРОИСХОДИТ? – Громоподобный глас оборвал напряжённые перешёптывания, вызванные последним заявлением чародейки.

К месту событий подоспел бейлиф (выборный старейшина) Элуриал Ардалон со свитой из мастера-наставника (то есть директора) местной школы Аэллертана Спеллонта и жрицы Вентолы (и по совместительству его жены) Урфитеи.

– Пропавшие дети вернулись. Живы и здоровы… кроме одного. Но я позабочусь о нём.

Толпа расступилась, уступая дорогу госпоже Ваэртильгвен, величаво выступившей навстречу делегации.

– Благодарю, ваше могущество. – Сухо кивнул Элуриал.

А обернувшись к толпе, повелительно выкрикнул:

– Что за столпотворение? Здесь что, дармовой сбитень наливают? Расходитесь и возвращайтесь к работе!

Обескураженные зеваки поначалу разбредались неспешно, вынудив сановника прикрикнуть.

Спустя всего пару сонант площадка между колодцем и коновязью опустела.

– Твой риторический стиль, достопочтенный бейлиф, являет собой отвратную смесь сержантских грубостей и казуистических формальностей кобольдских торгашей.

Мастер-наставник Элуриал Ардалон, белокурый эльф с величественной осанкой и благородным лицом, на котором запечатлелась холодная и надменная маска, повернул тяжёлый колючий взгляд к автору тирады. Почтенный педагог был облачён в расшитую золотыми нитками белоснежную мантию.

Внезапно с затянутого серой хмарью неба упали дождевые капли, пока редкие и мелкие.

– Тьма и Хаос! – Выругался бейлиф.

Манорный бонза облачился в шикарную ярко-шафранную мантию свободного кроя с широкими отворотами на груди и стоячим воротником, украшенную серебряной вышивкой. Его густые тёмные волосы свисали ниже плеч, чело венчал серебристый венец с высокими тонкими зубцами, украшенный адамантами, а взгляд дивных сине-зелёных очей, подобных глазкам павлиньего оперения, смотрел твёрдо и прямо.

– Не поминай субстанции Зла понапрасну! – Урфитея Спеллонт, жрица Вентолы, строго одёрнула Элуриала.

– А я и не понапрасну: что будет с нашими парадными нарядами, если прямо сейчас разразится ливень?

Бейлиф с досадой взмахнул перед собой чёрной лакированной тростью – дождь заметно зачастил.

Мать Замфирель, на которую дочь была похожа, как две капли воды, щеголяла в роскошном облегающем платье из снежно-белой узорчатой атласной ткани. Наряд дополняли пояс и алмазное ожерелье, высокую гриву причёски поддерживал платиновый гребень-диадема с узором из снежинок. Несмотря на солидный трёхвековой возраст, слепящая красота жрицы нисколько не умалилась, словно её поддерживали могучие чары.

– Аэллертан, Урфитея – парень на некоторое время будет предоставлен вам и госпоже Ваэртильгвен. Выясните, что с ним случилось, и сообщите мне.

Славный своей неиссякаемой энергичностью, отменной распорядительностью и деловой хваткой, бейлиф быстро сориентировался в обстановке, наконец взяв бразды правления в свои руки.

– Слушаюсь, достопочтенный. – Кивнул мастер-наставник, слегка склонив голову набок.

– Будет исполнено незамедлительно. – Отозвалась жрица.

В отличие от супругов, хранительница не проронила ни слова, хотя было видно, что она собиралась что-то сказать, но затем передумала.

– Ллайсаниэль и Монфиэста – вы заберёте своего не в меру буйного папашу и отправитесь домой. А вы, юные смутьяны, – будто обвиняющим перстом он обвёл своей тростью друзей Эрегинда, – отправитесь со мной и во всех подробностях, без утайки, поведаете, во что успели вляпаться и отчего ваш приятель не узнаёт родную мать.

– Тинтуроэль – будешь вести протокол. Постарайся не упустить ни слова их свидетельств. Кстати, в свободное время покопайся в архивах и раздобудь отчёты о подобных происшествиях с любителями погулять, где не следует.

– Будет исполнено, достопочтенный милорд бейлиф. – Мать Тэлса подобострастно склонила голову.

Но мать и дочь не слышали старейшину, продолжая обхаживать Эрегинда, который, с затравленным видом пытался от них отбиться.

– Госпожа Ваэртильгвен, умоляю вас, сделайте что-нибудь с этой трагикомедией! Или мы все промокнем до нитки!

Бейлиф угрюмо косился на пролетающие капли – совсем дождь наберёт полную силу.

– Для начала следует увести Ллайсаниэль и Монфиэсту. – В ответ потребовала чародейка.

Это деликатное дело вызвалась уладить Урфитея. Слова утешения, уговоры и осторожные, но настойчивые объятия постепенно возымели своё действие. Может быть, не обошлось без особой магии жриц Вентолы, но, в конце концов, бьющиеся в истерике женщины согласились оставить Эрегинда в покое и в сопровождении Боргиана отправились домой.

Маглортиана на носилках Эрегинда следом унесли Финфеахс и Паулнолан.

Тем временем госпожа Ваэртильгвен ввела Эрегинда в магический сон. Затем она прошептала заклинание – и тело юноши, сохраняя горизонтальное положение, поднялось в воздух. Направив на него навершие посоха, чародейка удерживала его на весу.

– Увидимся в Зале Собраний.

Усилившийся дождь смыл с бейлифа остатки напыщенной важности, и он быстрым шагом поспешил прочь в поисках укрытия.

– Ждите меня в храме и начинайте подготовку к ритуалу экзорцизма. – Приказала хранительница супругам Спеллонт.

Напряжённая гримаса на её лице ясно давала понять, каких усилий стоило ей поддержание заклинания левитации.

Блеснула молния, раздался оглушительный раскат грома – и лёгкий дождик превратился в обильный ливень.

Бегущие силуэты Аэллертана и Урфитеи мгновенно скрыло переливчатой завесой.

– Присаживайтесь.

Элуриал Ардалон указал Тэлсу и Нали на ряд стульев перед рабочим столом в своём кабинете, а сам неловко плюхнулся в кресло с резными подлокотниками и обивкой из малинового бархата.

Его парадное облачение, так некстати одетое для наведения порядка у коновязи, сменил обычный охотничий костюм.

– Тинтуроэль, всё готово?

– Да, ваша честь.

Мать Таэлнаса была готова вести протокол. В правой руке женщина сжимала стеклянный стилус, заполненный чернилами, а левой – древко чистого свитка. Писчим материалом служила светлая холстяная ткань.

– Начнём с вас, милорд Палладиэльф.

Требовательный взгляд старосты пронзил Таэлнаса до глубины души.

– Я… Э-э-э… Ну-у… Хм… Даже не знаю… с чего начать.

– Начните сначала. С самого начала. – Элуриал поджал губы и сцепил пальца замком.

Тэлс в замешательстве уставился на чёрный турмалин на его золотом перстне.

– Я имею в виду, зачем вы полезли в это проклятое место? Кто надоумил? Откуда прознали дорогу?

– Мы просто хотели показать всем, что ничего не боимся. Давно мечтали о славе и почёте в среде сверстников. Надеялись укрепить свой авторитет… А то в нас видят не первоклассных следопытов, а гуляк и бездельников.

– А разве это не так? – С невинным видом поинтересовался бейлиф.

Ответом ему послужили обиженные насупленные взгляды.

– Ладно. А кто первым до этого додумался?

– Эрегинд. Однажды он…

– Вот только не надо всё сваливать на товарища. Он пока не в состоянии поведать свою версию событий, но рано или поздно это случится. И тогда любая ложь, искажение или утайка вылезут наружу. Давай, лги мне, Палладиэльф, если такой смелый, но что ты будешь делать, когда магия госпожи Ваэртильгвен вытряхнет наизнанку твою бестолковую головёнку? Так что не валяй дурака. Выкладывай всё, как есть. По-честному, по правде, по-хорошему.

– Ваша честь достопочтенный бейлиф, милорд Элуриал Ардалон, у меня и мысли не было что-либо от вас утаивать! – Без стыда и совести солгал Тэлс.

– Хотелось бы на это надеяться. – Физиономия главы поселения растеклась скептической миной.

Тинтуроэль с каменным лицом, как заведённая, выводила строки вычурно завитых эльфийских рун.

– Да говори же, в конце концов!

– Извините, но я вынужден повториться. – Бейлиф раздражённо хмыкнул. – Так и есть, клянусь всеми альвами! Это произошло после его возвращения с летней ярмарки в Анорнелинде, где он был вместе с отцом. И там, в таверне «Пленительная дриада», случайно услышал разговор двух незнакомцев. Один разбалтывал всякие страшилки об Элкирне, ну, что там пропадают путники, или, если возвращаются, лишаются рассудка, а пропавшие обращаются призраками и умертвиями. Вдобавок, в подземельях под холмом скрыты несметные сокровища…

– И вам до, кхм, свербежа в одном месте, захотелось это проверить.

– Вовсе нет, достопочтенный бейлиф, вовсе нет! В сказки о сокровищах верят только дети.

– Ах, если бы это было так, мой наивный недоросль!

– Раньше нам казалось, что все слухи об Элкирне – наивные байки, замешанные на сплетнях и суевериях.

– В большинстве случаев.

– Но также не было сомнений, что Элкирн станет нашим лучшим приключением. Поэтому мы не струсили. Но я вернусь к пребыванию Эрегинда в «Пленительной дриаде».

Староста одобрительно кивнул, теперь он слушал Тэлса со всё возрастающим интересом.

– Товарищ рассказчика постоянно насмехался над ним, называя сплетни об Элкирне бреднями и бабушкиными сказками. Но тот настаивал на своём, заверяя, якобы его дядя побывал там в правление Инвектиола Стратега. Несмотря на счастливое возвращение, все смельчаки один за другим погибли при загадочных обстоятельствах.

– Очень интересно. А он случайно не называл имён или особых примет этих проходимцев?

– К сожалению, нет. Упомянул только, что они были в обыкновенных дорожных плащах с низко надвинутыми капюшонами. После этого Эрги стал сам не свой. Он просто заболел идеей экспедиции в Элкирн. Всё время говорил нам, как хочет там побывать и просил отправиться вместе с ним. Расспрашивал старожилов, перелопатил львиную долю книг в школьной библиотеке, охотясь за малейшими крупицами сведений. Честно признаюсь, и мы с Нали, на свою беду, заразились его энтузиазмом. И из тщеславных побуждений согласились провести там ночь. В полнолуние.

– Вот же идиоты! Хотя, извините меня, как бы жестоко это ни звучало, вы получили по заслугам. Как говориться, за что боролись, на то и напоролись.

– Достопочтенный, вот если бы повернуть время вспять! – С жаром воскликнул Тэлс.

– Этого не могут даже альвы. Река времени необратима. На том стоит Мироздание. – Бейлиф назидательно поднял вверх указательный палец.

Тэлс действовал по плану, который они разработали вместе с Нали на обратном пути. Он был предельно прост: зная, что придётся отчитываться о событиях той страшной ночи, влюблённые решили поведать всё так, как было на самом деле, но умолчать о некоторых деталях. Например, о зачарованных мегалитах и резне, которую учинил волкам Эрегинд-демон. Ещё оставалось одно обстоятельство, о котором Таэлнас никогда и никому (даже любимой) не собирался рассказывать, а именно видение о его гибели от рук орков, похоронах, самоубийстве Наинлит и перевоплощении Эрегинда в демона.

– Мой юный друг, это всё, что ты можешь поведать? – Пронзительный взгляд бейлифа, казалось, прожигал Тэлса насквозь.

– Так точно, достопочтенный. – Юноша слегка склонил голову.

– Замечательно. Но в последний раз предупреждаю: если магический допрос выявит ложь или утаённые детали, ты понесёшь наказание в соответствии с законами королевства.

– Я в полной мере осознаю это. – Пролепетал парень бесцветным голосом.

– Да будет так.

Староста протянул Тэлсу писчее перо.

– Миледи?

Бейлиф не любил, когда его заставляли ждать, а у Тинтуроэль всё никак – сильно дрожали руки – не получалось разрезать холстяное полотно. Наконец, тонкая ткань с громким треском поддалась натиску канцелярского ножа и мать с печальным взглядом передала сыну свиток с показаниями.

Неуверенно обмакнув перо в чернильницу, юноша коряво вывел автограф, указав полное имя – Таэлнас Кельвиор Палладиэльф.

Элуриал Ардалон также подписал документ, вдобавок заверив сургучной печатью.

– Теперь вы, юная леди.

Наинлит резко вскинулась. Её бледный поникший лик источал страдание.

– Деточка, да на тебе совсем лица нет. – С участливым видом констатировал бейлиф.

– Тебе плохо?

Девушка покачала головой.

– Не бойся, сейчас станет лучше.

Чиновник достал из-под стола хрустальный графин и бронзовый кубок.

– Выпей, станет легче.

– Что это?

Наинлит смешно наморщила носик.

– Яблочное вино. Не беспокойся, мне нет нужды обманом вливать в тебя сыворотку правды. На магическом допросе ничего не скроешь. Да выпей же хоть глоток! А то смотришь на меня, как заяц на волка.

– Спасибо, достопочтенный.

Нали осторожно пригубила кубок.

– Ты мне не веришь. – Бейлиф горестно вздохнул.

– Извините, ваша честь, а можно мне?

– Разумеется.

Бейлиф налил Тэлсу полный кубок, который тот с жадностью опустошил.

– Начинай. Но будь честна и правдива в своём повествовании. И не забывай – его точность и полноту проверит хранительница.

– Милорд, а разве… – Тинтуроэль собиралась напомнить Элуриалу, что свидетелей обычно допрашивают поодиночке.

– Я помню, Туро. Мне так удобнее сопоставлять их показания. Не беспокойся, я знаю, что делаю.

Староста задорно подмигнул женщине-писарю.

– А мне как записывать? Я имею в виду, если укажу, что свидетелей допрашивали вместе, это будет нарушением устава о допросе, не укажу – служебным подлогом?

От волнения мать Тэлса забыла сказать «достопочтенный», как требовал служебный этикет.

– Милая моя, – с самым благодушным видом отмахнулся бейлиф, – я тоже об этом помню. Неужели ты не понимаешь, что все эти «положения» и «уставы» – всего лишь пустые формальности, от которых в повседневной работе мало проку? В таком деликатном деле, как допрос свидетелей, недостаточно в точности следовать бюрократическим предписаниям, надо уметь распознавать ложь и недомолвки, а для этой цели любые средства хороши. Кроме пыток, конечно же.

Лицо Элуриала Ардалона приобрело непроницаемое выражение.

– Наинлит Даника Аэрдонне! Немедленно говори!

– Даже повторяя предыдущий рассказ?

– Именно так.

Бейлиф, начав было закипать, решительным усилием воли вернул самообладание.

Рассказ девушки не содержал ничего нового, но её глазами события выглядели ярче и живее. При этом он не противоречил показаниям Тэлса. И эльфийка не сплоховала в главном, не выдав ни слова о том, чего бейлифу не следовало знать.

Элуриал Ардалон слушал предельно внимательно, но Наинлит держалась безупречно. Тогда чиновник попытался приглядывать за Тэлсом, но тот ушёл в глухую оборону, склонив голову и с отрешённым видом разглядывал пол под ногами.

Когда допрос был завершён и все необходимые бюрократические формальности улажены, в дверь постучали.

– Войдите. – Хмуро отозвался бейлиф, подписывая свиток со свидетельствами Наинлит.

– Я не слишком поздно? – Рассеянно поинтересовалась Ваэртильгвен Вииркейфор, переступая порог комнаты.

Хранительница была той ещё модницей и потому сменила побывавший под дождём наряд на платье из серебристой ткани, а волосы, за отсутсвием времени на сооружение новой причёски, просто распустила, и теперь они волнистой платиново-русой копной свободно ниспадали до пояса.

– Ни рано, ни поздно, а вовремя. Честно говоря, иногда ловишь себя на мысли, как замечательно быть волшебником! – С усталым взглядом, в котором читалось вечное и неизбывное «ах, жизнь моя жестянка, да ну её в болото!» мечтательно вымолвил бейлиф.